Никогда не разговаривай с джиннами. Не заключай с ними сделок и не принимай даров. Никогда! Впрочем, что касается подарков, их не стоит вообще ни от кого принимать. Как бы не нужна была вещь и как бы её не предлагали, не стоит брать бесплатно. Обязательно нужно отдать что-то взамен: да хоть старую пуговицу. Таков неписанный закон: одно вместо другого. В противном случае потери будут куда серьёзней приобретений. Ведь дарителем может оказаться джинн, а они с платой за свои услуги не церемонятся.

В нашем мире джинны совсем не милые добряки, исполняющие желания в обмен на свободу от рабства лампы. И не порождения кошмаров, которыми пугают детей. Встретив джинна на улице, ты не отличишь его от человека. Если он первый не заговорит. Вот тогда нужно брать ноги в руки и бежать без оглядки. Если успеешь. Говорят, они обладают особым магнетизмом, которому трудно сопротивляться. И у них всегда есть на что подловить. Джинн видит сокровенные мечты и готов их осуществить. Нет. Он не исполняет желания. Но желаемое ты в итоге получаешь, забрав у кого-то другого. И это уже не сказки. Я знаю, потому что сама столкнулась с их тёмной магией. Дважды.

 

Мне исполнилось девять, и мама повела меня в магазин выбрать подарок по этому поводу. Наша семья ограничена в средствах, поэтому выбор пал на лавку, в витрине которой висел огромный плакат с красной надписью «распродажа». Колокольчик над входной дверью звякнул, когда мы зашли в маленький торговый зал. Помещение больше походило на склад старьевщика, чем магазин. В воздухе стоял затхлый запах пыли и старости. На полках вещи располагались как попало: лампы, шкатулки, фарфоровые статуэтки. Пожилой мужчина за стойкой крякнул и попытался изобразить улыбку, но угол рта дёрнулся и застыл в кривой ухмылке.

- Возможно юную прелестницу заинтересует вот это.

Он нырнул под прилавок, выудил тряпичную куклу и положил на деревянную столешницу. Игрушка была выполнена искусно, хоть и выглядела потрёпанной. Бархатное зелёное платье помялось, тёмные пружинистые кудри немного спутались, а голубые фарфоровые глаза потускнели. Зато руки и ноги, набитые поролоном, гнулись в разные стороны, даже пухлые пальчики можно было сжимать и разжимать в кулачки.

Мама с сомнением посмотрела на старую игрушку и взяла меня за руку, чтобы увести, но продавец протянул куклу и подмигнул. Я взяла её в руки и посмотрела, как зачарованная. Ничего прекрасней в жизни не видела.

- И сколько же вы за неё хотите? – спросила мама недоверчиво глядя на куклу.

- О, можете так забрать.

Мама испугалась и попыталась забрать у меня игрушку, чтобы вернуть, но мужчина залепетал, что завтра магазин закроется и нераспроданный товар всё равно выбросят на свалку. Мама покачала головой, выудила из кошеля медную монету и положила на прилавок.

- Надеюсь этого хватит?

Продавец сгрёб деньги крючковатыми пальцами, и угол его рта опять дрогнул.

- Сейчас упакую, - кивнул он и протянул ко мне руки.

Мужчина растянул губы в улыбке, и они снова застыли в гримасе. Я послушно вернула куклу. Пританцовывая в предвкушении, я наблюдала, как он бережно укладывал покупку в коробку. Он указал на стеллаж за нашими спинами и предложил выбрать что-то ещё. Мама равнодушно скользнула взглядом по полкам и ответила, что больше ничего не интересует. Было видно, как ей неуютно и тянет покинуть магазин. Мне тоже не терпелось прийти домой, чтобы рассмотреть и потрогать заветную игрушку. Но по возвращении мама убрала коробку на шкаф, а сама принялась готовить праздничный ужин.

- Вот вернётся отец с твоими братьями с работы, тогда и откроем.

Ждать так долго не было мочи, и я решила, что плохо не будет, если взгляну всего одним глазком. Я достала коробку, положила на пол и открыла крышку. Представила, как буду расчёсывать гребнем ей волосы и усаживать в игрушечное кресло, что смастерил отец.

Я разогнула кукольные пальцы и обнаружила монетку, такую же, какой мать расплатилась за эту куклу. Разжала второй кулачок и нашла стеклянный шарик цвета спелой малины. Он переливался, будто внутри заточили маленькое пламя. В следующую секунду раздался вопль, вошедшей в комнату матери. Я увидела, как её глаза наполнились ужасом, и протянула шарик на ладони, но мать не успела выбить его из руки. Он хрустнул, как тонкий лед под крепкой подошвой, раскололся на мелкие части и обратился густым ярко-розовым дымом. Мать, рыдая, упала передо мной на колени.

- Дана, девочка моя! - причитала она и трясла за плечи.

Её искажённое мукой лицо - последнее, что я видела.

 

За десять лет я так привыкла к слепоте, что уже забыла, как жить по-другому. В нашем цветочном магазине нашлась работа, которая оказалась мне по плечу. Я подметала полы, меняла воду в вазах, протирала пыль. Изучив на ощупь торговый зал, могла легко представить, где что находится. А любой цветок определяла по запаху.

Мама оставила меня присмотреть за магазином и пошла принести обед. Я не боялась оставаться одна, в городе знали о моём недуге и никогда не обижали.

«Музыка ветра» над дверным проёмом разразилась переливчатым звоном, сообщая, что зашёл посетитель. Я втянула носом воздух, пытаясь определить кто это. Терпкий незнакомый запах защекотал ноздри. По ровной уверенной поступи, поняла, что покупатель мужчина. Я поздоровалась и растянула губы в улыбке, устремив взгляд в сторону вошедшего. Широкие размеренные шаги прошлись вдоль прилавка. До слуха донёсся шорох лепестков и плеск воды: он достал из вазы пышный букет. Шаги вернулись ко мне, и на стойку шумно легли цветы. К насыщенному медовому аромату лилий примешивалась сладковатая свежесть роз.

- Розы и лилии, - улыбнулась я ещё шире, - отличный выбор.

Я взяла из стопки лист упаковочной бумаги, завернула букет и перевязала лентой, которые мама предусмотрительно нарезала на ровные отрезки.

- Вот, пожалуйста.

Покупатель и словом не обмолвился, но я чувствовала на себе изучающий взгляд. Зашуршала ткань, и о стеклянное блюдце звякнули несколько монет.

- Тяжело наверно в столь юном возрасте не иметь возможность жить полной жизнью?

Его голос, грубый и ломкий, напоминал хруст ломающегося стекла. Я поежилась от этого звука, мечтая, чтобы незнакомец скорей ушёл.

- Я не понимаю...

- Твои глаза.

- О, за десять лет я уже привыкла. И прекрасно справляюсь.

К сочувствию я тоже привыкла и научилась пресекать попытки меня пожалеть.

- А что если я скажу, что это можно поправить?

- Вы лекарь?

- Нет. Я гораздо лучше. Я могу исполнить любое твоё желание. Или практически любое.

Поняв, что передо мной джинн, сердце сжалось и ухнуло в живот. В висках запульсировало, а в ушах застучало, словно в черепной коробке перекатывались металлические шарики. Я ухватилась за стойку, чтобы сохранить равновесие.

- И кому передастся моя болезнь?

- Это ты сама решай.

- А что вы хотите взамен?

- Самую малость. Десять лет твоей жизни. Согласись, цена ничтожна, чтобы прожить остаток дней с возможностью снова увидеть мир во всех красках.

Он вложил в мою ладонь что-то гладкое и тёплое.

- В эти же сутки отдай его безвозмездно кому пожелаешь. И он непременно должен взять его в руки.

Глаза защипало от яркого света. Цветастые пятна заплясали перед взором, и сквозь пелену слёз я увидела маленькую цветочную лавку с большими окнами. Джинна и след простыл. Я продолжала сжимать шарик в кулаке. Боялась разжать пальцы, боясь взглянуть. Но больше всего страшило увидеть, как он рассыпается, услышать хруст и опять погрузиться во тьму.

Мать вернулась с корзинкой еды и озадаченно посмотрела в глаза.

- Что-то случилось?

- Я продала большой букет, - выдавила улыбку, не осмелившись сказать, что снова вижу.

Она подошла и крепко стиснула в объятиях.

- Ты у меня такая умница.

Она сгребла монеты, которые лежали на блюдце, и спрятала их в кассу.

- Давай поедим. Я принесла слойки с курицей и курагой, а ещё барбарисовый чай.

Следующим утром мама собралась к тёте Зарине, купить свежих булочек, но я вызвалась сделать это сама.

- Мам, я не заблужусь. Дорогу помню, как свои пять пальцев.

- Ох не знаю, - вздохнула она, качая головой.

Я накинула покрывало, схватила пустую корзинку и протянула руку. Видя мою решительность, мама сдалась: вложила в ладонь матерчатый кошель и согнула пальцы в кулак. Я тут же спрятала его в карман широких шаровар.

- Туда и обратно. И не разговаривай с незнакомцами.

- Помню, мам.

Она расцеловала меня в обе щёки, поправила покрывало и распахнула дверь. Я вышла за порог и направилась вверх по улице, борясь с желанием обернуться.

Я шагала по узкой улочке мимо маленьких магазинов и открытых лотков. Всё казалось знакомым и чужим одновременно. Многие здоровались, я узнавала голоса и кивала в ответ. Первым делом заглянула в булочную тётки Зарины. Та долго сокрушалась, как мать отпустила меня одну, и какой взрослой я стала. Напоследок она вручила свежую выпечку и от души насыпала мятных леденцов.

Ближе к обеденному часу людей на улице поубавилось, а некоторые лавки уже закрывались на перерыв. Времени оставалось мало, чтобы передать злосчастный шарик. В противном случае я потеряю не только зрение, но и десять лет жизни. Джинны всё равно берут своё, независимо от того, успеешь ты воспользоваться подаренным шансом или нет. Мне было сложно определиться, кого обречь на слепоту. Я привыкла жить в темноте, а справится ли тот, на кого падёт моя болезнь. Неправильно обрести счастье за чужой счёт, но думал ли об этом продавец старой куклы, когда подсунул проклятый шар маленькой девочке.

Внимание привлёк богатый, хорошо одетый господин у лотка с фруктами. Мужчина не понравился с первого взгляда. Вёл себя надменно и смотрел на торговца с чувством превосходства. Он отбирал яблоки с таким тщанием, словно силится отыскать среди них бриллиант. Поднимал на вытянутой руке, смотрел на свет, поворачивая то так, то эдак. Ворчал и откладывал каждый раз недовольно качая головой. Одно недостаточно румяное, другое наоборот слишком красное, в этом мизерная червоточина, а то немного помятое. Торговец морщился и вздыхал, не зная, как угодить въедливому покупателю. Я наблюдала за ним и испытывала растущее раздражение. Выудив из корзины конфету и освободив от обёртки, я сунула её в рот. Язык обожгло мятной прохладой. Достав из кармана стеклянный шарик и покрутив в пальцах, я быстро завернула его в фантик и зажала в кулаке. Кажется, нашёлся тот, кому он достанется. Не возникло ни сожаления, ни страха, лишь вопрос: как всё провернуть.

Дождавшись, когда мужчина выберет фрукт, который его устроит и уйдёт, я последовала за ним. Чёткого плана не придумала, но решила прикинуться продавщицей. Предложу продегустировать булочки, а заодно подсуну шарик под видом конфеты.

Мужчина дошёл до самого побережья и скрылся за дверью одного из домиков, которые обычно сдавали богатым постояльцам. Я выждала несколько минут, набираясь смелости, и постучала. Когда он открыл, я не успела даже поздороваться.

- Добрый день. Вы должно быть натурщица. Проходите.

Я кивнула и прошла в прихожую. Мужчина проводил через весь дом и завёл в просторное светлое помещение. В нос ударил запах краски и растворителя.

- Желаете чаю? – вежливо осведомился он.

- С удовольствием. У меня как раз есть булочки. И конфеты.

- Великолепно. Располагайтесь пока, не стесняйтесь.

Он указал на пару плетёных кресел у журнального столика и вышел. Я поставила корзину и осмотрелась. На полу стояли холсты в деревянных рамах, обращённые лицевой стороной к стене. Любопытство побуждало перевернуть и посмотреть, что на них изображено. А потом взгляд выцепил самый большой, завешенный простынёй. Я приблизилась и потянула за край ткани, та упала на пол, открывая взору картину.

Посреди жёлтых барханов раскинулось дерево с густой кроной. Между изумрудных листьев краснело единственное яблоко. Но было что-то ещё. Я присмотрелась и заметила в ветвях змею, которая тянула морду к фрукту, разевая пасть с длинными острыми зубами. Казалось, она действительно движется и вот-вот доберётся до яблока. Да и всё остальное на этой картине выглядело живым: летящие по небу облака, перекатывающийся волнами песок, трепещущая на ветру листва. Это словно окно в другой мир: реалистичный и волшебный.

Зрелище настолько потрясло, что на глазах выступили слёзы. Я подхватила корзинку и бросилась прочь, едва не сбив с ног хозяина.

- Куда же вы? – донеслось за спиной.

Я пробежала целый квартал прежде чем остановиться. Переводя дух, я достала шарик, зажала в кулаке и зажмурилась. Раздался знакомый хруст, и в ладони остался только фантик.