На Волге, в самой глубине Самарской Луки, далеко-далеко от обеих человеческих столиц и даже просто больших городов, спокон веков жил маленький неприметный народец. Чуваши называют его «уйбеде-тюале». Говорят, оттого, что коренные обитатели этих живописных мест, с горами не хуже Жигулевских, мелкими речушками и родниками, похожи на филинов.

На самом деле, почему так сложилось, не помнят и самые древние старики, а если и есть что у уйбеде от филинов, так это глаза – большие, круглые, горящие по ночам. А вот перьев, о которых тоже говорят люди, никогда у народца и в помине не было. За них охотники и жители окрестных деревень, кому посчастливилось (или не очень) увидеть уйбеде, принимали одеяния из шкур. В подземелье холодно, и без теплых одежд не обойтись. А пещер здесь - видимо-невидимо!

Людям в пещерах здесь неуютно, в них давно отвыкли ходить. Если только несмышленые ребятишки порой пролезут, замирая от страха, или туристы, по глупости своей да чванству «хозяев земли», решат исследовать бросившийся в глаза провал. Но что те, что другие, бегут отсюда через минуту-другую без памяти.

Уйбеде, может, и на лицо неказисты, и ростом не вышли, зато им подвластно волшебство. Если надо, могут они перемещаться в рыжих шарах, к котором как бы хвостик приделан. «Патавка-бусь» - говорят чуваши. И здесь все точно. «Патавка-бусь» - это ведь и есть огненный шар.

А еще уйбеде при необходимости умеют обращаться в людей. Это, например, когда в деревню выйти надо да невесту себе подобрать, ибо женщин у них рождалось в подземельях мало. И жили потом ладком, хорошо да дружно. Детки тоже появлялись. Все-таки родственники где-то уйбеде людям, как ни крути, у них ведь даже и имена человеческие.

Раньше, говорят старики, такое случалось сплошь да рядом, да только когда, никто уже и не упомнит. С век назад уйбеде совсем сгинули с человеческих глаз. «Вымерли», - решили чуваши.

Да нет, не вымерли, а просто ушли к себе в подземелья, так как совсем уж неспокойно стало на поверхности, даже в лесах. Уж больно нещадно стали люди резать друг друга, своего и чужого живота не щадя. Справедливости ради надо сказать, что люди этим всегда отличались, но иногда они совсем с ума сходят в своей ненависти ко всему сущему.

Ушли и ушли уйбеде. Может, и навсегда бы ушли. Да только совсем беда с невестами стала, конец бы племени. И вот, не через век даже, а чуть побольше, пришла уйбеде пора вновь к людям выйти.

...

- Ты не лучший в подземелье разведчик. Но лучшего я послать наверх не могу. Нас и так слишком мало, - напутствовал Глеба старейшина. – Да и детей у тебя нет. Не возьмешь жену - род прервется. Пора к людям сходить. Поглядывай, что там да как, все примечай. Потом расскажешь.

С этим Глеб в путь и отправился.

...

Глеб не был не только лучшим в племени разведчиком или охотником. Не лучшим он был и в обращении с шаром. Но и где его найдешь, лучшего-то. За сто лет все повывелись да постарели. Тут нужна была не только молодость, но и опыт, а его-то как раз и не было. Но когда транспортное средство рвануло ввысь, вкривь и вкось, неожиданный его водитель с норовом шарика справился, хвост ему поджал, и прыжок завершился куда спокойнее, чем был старт. Но безумство первых секунд не прошло даром. Оказался посланец уйбеде не в ближайшем, как рассчитывалось, селе. Оказался он в городе. В ближайшем, в небольшом, но в городе.

«Сызрань», - прочел Глеб на указателе у дороги. Надпись была зачем-то продублирована на латинице.

- Ну, Сызрань так Сызрань, - негромко произнес разведчик, - хоть название не поменяли.

Тут надо сказать, что говорил почти шепотом Глеб не от испуга или стеснения. Просто в подземельях нужды в криках нет. Лес тоже тишину любит. Так что - норма жизни, требование природы, привычка, один из приемов выживания.

«Запах! Откуда такая вонь?» - мелькнуло у Глеба в голове.

Разведчик даже нос зажал, но быстро сообразил, что выглядит нелепо. Никто на улице нос здесь не зажимал. Впрочем, и носов было видно не так чтобы много. Почти все были в каких-то масках, по большей части одинаковых. Правда, некоторые, видимо, как знак более высокого положения, носили маски с украшениями – с рисунками или с чем-то блестящим.

- Надо себе такую же раздобыть, да побыстрее, - подумал Глеб, - и лучше – с каменьями, а то примут за простолюдина.

Масками люди защищались от неприятного запаха. Это прозорливый Глеб сразу понял. Поэтому тут же себе нечто подобное и сотворил. Но помогло не очень. Да и чем тут помочь можно, если источник невыносимой вони был не один, их было множество. Это разведчик тоже приметил. Какие-то разноцветные не то телеги, не то кареты бежали по дороге в обе стороны, производили резкие сердитые звуки, подмигивали не пойми зачем на каждом шагу и, главное, воняли! При этом ни в одну повозку не была впряжена даже самая захудалая кобылка.

- Совсем народ обеднел, - сделал вывод Глеб, - на лошадок денег нет. Наверное, как на этих самых - на велосипедах педали крутить приходится.

У всех еще и затычки в ушах. Ну, это проще простого! От шума, который дают те же повозки. У кого-то в уши воткнуты как бы грязные комочки ткани, а у других они полностью закрыты большими раковинами разных цветов. И никто ни на кого не смотрит! Идут, бормочут что-то себе под нос, и одна рука к уху поднята. Это люди, на свои затычки не надеясь, еще и плоскими широкими камнями хотя бы одно ухо спасти от шума пытаются! Еще и неучи! Камнем от шума не спасешься!

Вывод о всеобщей бедности, постигшей людей, тут же и подтвердился. На каждом втором и даже больше (и, о ужас, на женщинах) были какие-то сделанные из грубого синего материала штаны. Они напоминали одежду поденщиков на плантациях мха. К таким попадавшиеся на глаза люди, наверное, и относились. Они спешили, толкались, опаздывая на работу. Правильно, надсмотрщик за опоздание быстро плетей добавит!

- Джинсы, - прочитал Глеб на огромной красочной вывеске и тут же превратил свои вполне приличные походные штаны в здешнее синее недоразумение.

Картинка на вывеске уйбеде понравилась. Так в подземелье рисовать никто не мог. Она же убедила Глеба в том, что людям и самим эта одежда не по душе и носят они ее по принуждению да как знак низшего сословия. Изображенная на рисунке девушка, широко раскрыв рот от ужаса, даже подпрыгнула, подняв в знак несогласия руки. Волосы растрепаны, частью болотного, а частью вообще какого-то неестественного цвета. Такую бы в пещеру к нянькам хорошо: пугать детишек, когда совсем уж разбалуются. И зубы у нее - да! Острые, белые! Крепкие наверняка. Такими зубами любой корень, любой орех разгрызть можно.

И все же, несмотря на видимую выгоду в будущем, искать такую жену Глеб не собирался. Нервная, поди. Ее любая мышь, не говоря уже о лягушке, с ума сведет.

А вот эта лучше! И на вид приятнее. И рот не распахнут. Да и работает, наверное, на совесть. Гляди-ка, у нее штаны на коленках до дыр протерты! Значит, ползком корешки выискивает. Только что же, люди и про мотыги забыли? Или на поденщиках экономят? У меня ей лучше будет. Я ей две мотыги на свадьбу подарю!

Глеб тут же шагнул к девушке, подхватил ее под руку и мысленно вызвал шар. Рывок вверх!

-А-а-а-а! – девушка завопила так, что никакие затычки вкупе с раковинами бы не спасли, вырвалась и полетела вниз. Глеб, оторопевший от неожиданности, еле-еле успел подхватить ее у самой земли.

- Ты что орешь, не летала, что ли, ни разу? – раскричался сам разведчик.

- Дурак! Псих! Ты что делаешь? – не успокаивалась избранница, хотя и стояла уже на земле.

- Замуж тебя беру. Или у вас по-другому принято?

- Псих! – повторила на прощание избранница и метнулась в раскрывшиеся двери какого-то огромного здания.

- Гипермаркет, - прочел Глеб.

Что такое гипермаркет, уйбеде не знал, не знал он и то, каким волшебством была открыта дверь, но пасовать перед трудностями не собирался и последовал за девушкой.

Дверь, на удивление, Глеба пустила. Она просто раскололась на две части, которые разъехались в стороны. Тут же обнаружился и местный надсмотрщик. Правда, не с плеткой, а с дубинкой, но дела это не меняло. Впрочем, на уйбеде он внимания не обратил.

Огромный зал (куда там самой большой пещере!) блистал светом. На полках у стен лежали и стояли банки, бутылки, ящики, коробки. Люди набирали все это в металлические телеги и куда-то везли.

Глеб, хотя ему было и зазорно таскать грузы, тоже взял телегу, набил ее чем попало и двинулся в ту сторону, куда перемещались остальные. По ходу он пытался понять, что же такое везут люди. Некоторые упаковки были прозрачными, а на некоторых были поясняющие надписи.

- Горох, щука, - сокрушался разведчик, - они что, даже не знают уже, что это такое? Почему на коробках пишут? Ну, уж гороха у нас хватает, и рыбки невесте я тоже наловлю! А это же лавка, обычная лавка, только размером побольше!

Избранница сидела за каким-то столом – не столом, прилавком – не прилавком. Люди разгружали перед женщиной тележки, а она проворно перемещала их по другую от себя сторону. Что-то попискивало.

- Карта магазина есть? Чек нужен? Следующий!

Следующим был Глеб.

- Привет. Это я, любимая. Но у меня нет карты. А что такое чек, я не знаю. Мне ты нужна! Беру тебя замуж! Пойдем!

- Точно, псих! Охрана!

Подбежал давешний надсмотрщик. Но Глеба он не увидел. Когда надо, уйбеде умеют делать так, что люди их не замечают. Но и тащить женщину силком разведчик не захотел. Он встал в уголке и долго-долго не сводил с нее глаз. Все-таки - какая красавица!

...

- Карта магазина есть? Чек нужен? Следующий!

Смена тянулась и тянулась. В этот день все казалось Ирине не так. Нервировали покупатели. Утреннее происшествие не выходило из головы. Она все пыталась как следует осмотреться, может, этот псих где-то еще здесь. Иногда ей казалось, что за спинами людей видит огромные светящиеся изнутри глаза. А еще девушку не оставляло ощущение полета. Что-то подсказывало ей, что этот парень вовсе не сумасшедший. Может, и говорил искренне. Что она теряет? Съемную одинокую квартиру? Зарплату, которой всегда не хватает? Пьяных ухажеров на одну ночь? Решено!

- Карта магазина есть? Чек нужен? Следующий!

Следующего не было. Последним был мужик с бутылкой водки и банкой дешевой кильки в томате. Дело шло к концу рабочего дня.

Ирина наконец подняла голову и внимательно посмотрела туда, где, как ей казалось, еще недавно тоскливо и влюбленно посверкивали круглые глаза странного незнакомца. Увы, его уже не было.

- Ну и пусть! Псих! Дурак! – вслух подумала Ирина и стала собираться домой.

...

Вечером, немного выпив, Ирина вышла покурить на балкон. Было уже совсем темно и фатально беззвездно. Ни огонька на небе. Лишь далеко-далеко медленно перемещалась какая-то рыжая точка. «Псих. Зато он умеет летать, - подумала девушка. - Ладно, пора спать. Завтра на работу».