Я маленькая обезьянка. Я живу так, что меня никто не видит. Но иногда я показываюсь.

Чаще всего меня можно наблюдать в углах комнаты, куда никто не заглядывает. Еще я обожаю цепляться за занавеску. Мое гибкое тельце прекрасно себя чувствует в любой ситуации, ночью предпочитаю раскачиваться на хвосте, когда все спят, и ничуть не боюсь, что перекладина, за которую я зацепилась, вдруг обломится. Потому что я очень легкая. Но стоит кому-нибудь войти, и я моментально скроюсь.

Поэтому не удивительно, что меня еще ни разу никто не видел. Если не считать девочки, когда она спит. Утром, проснувшись, девочка вскакивает и тут же бежит к занавеске, но меня там, конечно, нет. Я прячусь. Девочка разочарованно вздыхает, как жалко, что я ей всего лишь приснилась.

В комнату входит мама. Как ты спала, доченька?

– Хорошо. Я опять видела обезьянку.

– Тебе снилась обезьянка? Что вы с ней делали?

– Мы играли.

– Играли? Во что?

Мама улыбается. Она подходит к дочке, обнимает и целует ее, и девочка весело смеется.

– Мы играли в прятки, в догонялки.

– И ты не устала бегать всю ночь?

– Нет, ни чуточки.

Потом она собирается, пьет чай и уходит в школу. Она уже учится в школе, правда пока еще в первом классе. Я остаюсь одна, цепляюсь хвостом за перекладину и покачиваюсь неторопливо, всегда готовая улизнуть. На самом деле мне грустно и скучновато одной. В такие минуты я, бывает, задумываюсь, кто я такая, и откуда взялась, но ничего не могу припомнить. Меня это немного пугает. Мысленно я напрягаюсь, ищу ответ, и не нахожу, Тогда я успокаиваюсь. Раз сделать ничего нельзя, ничего и не поделаешь. Наверно я пришла из-за стенки. А может я всегда жила в этой светлой комнатке, с уютной кроваткой, с двумя смежными шкафчиками, и обоями в цветочек. Бывает, девочка меня спрашивает:

– А где ты бываешь, когда меня нет?

– Иногда я живу за стенкой.

– За стенкой? А что там такое?

– Там другой мир.

– Ух ты! А можно мне там побывать?

– Нет, к сожалению я не могу тебя туда взять.

– Почему?

– Потому что ты можешь не вернуться.

Иногда девочка уходит к кому-нибудь в гости, и ее долго нет. В другой раз гости приходят к ней, чаще всего это тетя Валя. Она обнимает девочку и дарит конфеты, а иногда приносит игрушки, то белочку, то ёжика. Их скопилась уже целая кучка, разноцветных, в вольере, и когда девочка с ними играет, я немножко ревную. Но не сильно, потому что больше всего она любит играть со мной.

– Дети часто придумывают себе воображаемого друга. Обычно это мальчик, реже бывает девочка. Но обезьянка ... нет ли здесь какой-нибудь патологии?

Когда тетя Валя так разговаривает с мамой, я теряюсь, и думаю, что скоро мне придется совсем уйти за стену. Рано или поздно это случится, но пока я ей нужна, я должна оставаться здесь. К счастью у девочки еще есть папа. Бывает, он услышит и вмешивается:

– Что вы такое говорите? Какая патология? Тьфу-тьфу, нормальная, здоровая девочка, играет, и пусть играет. Не надо ее слишком опекать.

Поэтому тетя Валя предпочитает разговаривать, когда папы нет. Беда еще в том, что тетя Валя психолог. Недавно она прослушала цикл лекций у одного профессора, и с тех пор стремится применять свои знания на практике. Она все время интересуется здоровьем девочки, и тревожится. Еще она мамина сестра, и мама не знает, кому верить.

– Но ведь это всего лишь сны, – возражает мама. – И она всегда просыпается в хорошем настроении.

– Всего лишь сны! Как можно быть такой наивной? – удивляется тетя Валя. И пускается в долгие рассуждения про психоанализ и прочие слова, которые я не могу запомнить.

В последний раз она принесла черного мохнатого паучка. С паучка свисают длинные мягкие лапки, а на голове пятнышки и два красных глаза. Несмотря на свой чудной вид, паучок добрый и совсем не страшный.

– Надо разнообразить ее игрушки.

Что ж, грустно подумала я, надо, так надо.

 

Но однажды вечером девочка легла спать и сразу заснула. На другую ночь это повторилось, и на третью. Мы уже три ночи с ней не виделись. Днем ее не было дома. Я находилась одна в сильной тревоге. Что-то случилось, очень нехорошее. Но я не могла понять что. Меня больше не радовала ее комната, и все углы, которые я себе облюбовала. Это была уже как будто не совсем моя комната. Наверно девочка скоро меня забудет. И что я тогда буду делать?

Я ждала день, ждала ночь, но ничего не изменилось. Днем она про меня и не вспоминала, а ночью спала без снов. Когда она уходила, я чувствовала себя особенно потерянной. В панике я носилась по комнате, трогала ее вещи, залезала под кровать. Но все это не приносило успокоения. Тогда я забивалась в самый дальний угол и застывала неподвижно. Иногда я тихонько плакала. Потом погружалась в заторможенное состояние, после которого сама не знала, то ли я есть, то ли уже нет. Но однажды, очнувшись, решила – надо что-то придумать.

Чтобы подумать, мне пришлось на некоторое время отлучиться. Там я успокоилась, и в один день вдруг поняла. Ну да, конечно. Все стало совершенно ясно. Теперь понятно, и что надо сделать тоже. Мне нужно вернуться к ней.

Следующей ночью я ее разбудила в полночь.

– Таня!

Я впервые назвала ее так, по имени.

– Таня, просыпайся.

– А... это ты?

Она с трудом выходила из глубокого сна. Язык еле ворочался у нее во рту.

– Вставай. Мы должны идти.

– Куда?

– В мою страну. В ту, что За Стенкой.

– Когда?

– Прямо сейчас.

– Что?

Она мигом подскочила. Сна как ни бывало.

– Тише, тише. Ты всех разбудишь.

– Прямо сейчас? А как мы туда попадем?

– Вверх по занавеске.

– Я готова.

Она сказала это с самым серьезным видом.

– Тогда бери с собой паучка. Он нам пригодится.

В полутьме спальни она отыскала паучка, и я подвела ее к окну.

– Цепляйся и лезь за мной.

Это была не простая занавеска, две шторы висели на прочном карнизе. Девочка была тонкая и легкая, как я. Мы без труда добрались до потолка.

– Смотри. Видишь дырку.

Там в стене было круглое отверстие, как раз достаточное, чтобы нам пролезть.

– Вижу.

– Теперь слушай. Я полезу первой. Ты будешь держаться за мой хвост. Отверстие узкое, но если только ты меня не выпустишь, тогда пролезешь. Поняла?

– Да.

И я влезла в дырку, а она за мной. Она еще ухитрялась толкать перед собой свою мягкую игрушку. Сначала мы ползли в полной темноте, но потом впереди замерцало светлое пятно. Это был выход из тоннеля. Пыхтя и толкаясь, мы, наконец, долезли. Я выпрыгнула на землю, подала ей руку, и вот она тоже вылезла и зажмурилась от яркого света. А когда открыла глаза:

– Ух ты!

Она не могла скрыть восхищения.

Место, где мы находились, напоминало сказку. По зеленой равнине раскиданы скалистые горы, коричневые, желтые, темно-красные, поросшие разноцветными, ни на что не похожими растениями. Вверх от нас уходила отвесная стена, из которой мы только что выползли. Между двух гор вела песчаная тропинка, в ущелье журчал ручеек. Ярко зеленело небо, хотя солнца на нем не было.

– Вот это да! Это и есть твое Застенкино?

– Оно самое. Погоди.

Я отряхнула с нее пыль и налипшую глину.

Она стояла, как вылезла из кровати, в ночной рубашке и босиком. Паучка она положила себе на плечо и придерживала рукой, а другую руку дала мне.

– Тебе не больно будет идти?

– Нет, дорожка мягкая.

Мы шли мимо валунов и кустов необычайно ярких расцветок. Горы, вначале казавшиеся огромными, вблизи были не столь велики. Их размеры странно менялись.

– Как здесь здорово! Скажи, но ведь этого на самом деле не бывает. Я наверно сплю, правда?

– Не совсем.

– Зуб даю. Мартышка, ну ты же клевая телка!

Это она уже в школе набралась выражений.

– Идем, – говорю, – надо спешить.

Из-за поворота к нам навстречу вышел человек. С длинным носом, в сером балахоне и без шапки, он был причесан ежиком. Проходя мимо, он пробормотал:

– Странная пара, странная пара...

И удалился.

Когда он отошел достаточно далеко, девочка дернула меня за руку, и оглядываясь, зашептала:

– Смотри, это же мой Ёжик!

– Кто?

– Моя игрушка! Ёжик.

– Ну правда, похож, – сказала я, подумав.

– А что он здесь делает?

– Не знаю. Здесь, за стенкой, каждый встречает что-нибудь свое, знакомое.

– А кого мы еще встретим?

– Встретим.

 

И мы вышли на небольшую полянку, на ней стояло продолговатое серое здание, снаружи напоминавшее склад. Под крышей горизонтально расположились узкие окошки.

– А это что?

– Давай пройдем мимо, только быстро. Чтобы нас изнутри не заметили. Поняла?

Она кивнула.

Входная дверь чуть приоткрыта. Дорожка вела как раз мимо той двери. А обойти нельзя, с другой стороны овраг.

Но мы не удержались, и обе заглянули внутрь.

В зале сидели человек пятнадцать. Все они смотрели в сторону от нас на одного толстого человека, причесанного как веник, что стоял напротив и тоже нас не видел.

– Друзья мои, – говорил тот человек, помахивая указкой. – Слушайте меня внимательно. Абсолютно психически здоровых людей на свете не бывает. Это говорю вам я, Профессор Грузьев. Уж я знаю.

– Т-ссс...

Я потянула ее за руку, и мы проскочили мимо. Тропинка вела в лес. Только мы скрылись за деревьями, она спросила:

– Кто это был?

– Понимаешь... – я задумалась, как объяснить. – Я тебе уже говорила, здесь такие законы, что каждый, кто сюда попадает, встречает что-то близко связанное с ним самим. Так часто случается. Вот и ты тоже повидала.

– Но я их совсем не знаю.

– Это тот профессор, лекции которого слушала тетя Валя.

– Правда? – изумилась девочка. – И она сейчас тоже там, с ними?

– Надеюсь, что нет.

Мы пошли дальше. Немного погодя она спросила:

– Мартышка, скажи, это страна волшебная?

– Да. Идем скорее, пока еще кого-нибудь не встретили. Мы уже близко.

Тропинка весело изгибалась направо и налево. Девочка бежала вприпрыжку, помахивая своей игрушкой. Вскоре мы свернули в темный лес, и вышли на круглую поляну, со всех сторон окруженную старинными деревьями. Лишь с одной стороны был не лес, а уступ горы, и в нем черное отверстие глубокой пещеры.

– Стой здесь, – сказала я, – и пожалуйста, тихо. Мы пришли.

В центре было костровище, и на нем навалены сучья. А в лесу из-за деревьев то там, то тут по кругу молча выглядывали каменные идолы. Девочка притихла. Но со мной она не боялась. Она мне полностью доверяла.

– Что это за место?

– Это, – отвечала я, – древнее капище. Теперь оно забыто, сюда почти никто не ходит.

– А что такое капище?

– Место поклонения. Костер разводить умеешь?

Она кивнула.

– Меня папа учил.

– Тогда видишь вон то бревно? Там в дупле должны быть спички. Принеси.

Она послушно сходила и принесла спички, и бумажки на растопку.

– Теперь отбери маленькие веточки, положи их в центр костра и поджигай. Смотри, чтоб были сухие.

– А ты что же?

– Нет. Ты сама.

Она скоро разожгла костер. Вслед за тонкими, запылали ветки потолще, а потом и толстые сучья. Жар распространился по поляне, к небу пошел густой дым. В торжественной обстановке этого мрачноватого места девочка больше не смеялась, не шутила. Я спросила ее:

– Ты любишь жечь костры?

– Люблю.

– Ты очень хорошо разожгла.

– Да. А что мы будем делать дальше?

– Дальше мы должны совершить жертвоприношение.

– Какое жертвоприношение?

– На этом костре.

– Не понимаю. Что мы должны сделать?

– Мы должны сжечь твоего паучка.

 

Она перепугалась. Отскочила от меня, прижав к себе игрушку. Я сказала:

– Ничего не поделаешь, так надо. За этим мы сюда шли.

Теперь она плакала.

– Но я не хочу! Он хороший паучок. – Она еще крепче обняла его. – Как можно его сжечь?

– Бросив прямо в костер. Это надо сделать обязательно.

– Почему?

– Затем, что он только копия. Настоящий паук живет вон там.

Я показала на чернеющий вход в пещеру. Девочка испугалась.

– Паук? В этой пещере?

– Да. И он вовсе не маленький, а очень большой. Но сам наружу почти не выходит, а действует на расстоянии. В сговоре с профессором Грузьевым он проник в тело твоей тети, и полностью подчинил ее себе. Поэтому у тети Вали всякие идеи. А через нее пытается воздействовать и на маму. Но мы убьем его аватар, и он умрет с ним.

Она все еще не могла поверить. Глядела на пещеру, думала.

– Он может оттуда выйти?

– Может. Поэтому нам надо поторопиться, пока он нас не видит.

Она сказала:

– Давай просто убежим отсюда.

– Нельзя. Потому что тетя Валя уже прописала тебе снотворные таблетки.

– Которые мне мама дает перед сном?

– Те самые.

– Тогда я больше не буду их есть. Я все расскажу маме.

– Милочка, это не поможет. Ты не сможешь одна противостоять им всем. Ты маленькая, мама тебе не поверит. И запретит дружить со мной.

– Мама мне не запретит.

– Запретит. Она боится, что я оказываю на тебя вредное влияние. А потом ты привыкнешь, таблетки перестанут действовать, и тогда тетя Валя увеличит тебе дозу.

– Но что же делать?

– Принести жертву. Иначе они тебя заморят. Мы спасем тебя, и твою маму тоже.

Она сомневалась, но стоило мне сказать про маму, что и ей угрожает опасность, сразу обрела решимость.

Теперь костер горел ровным пламенем. Дым из него идти почти перестал.

Она сказала:

– Я сама не могу. Давай лучше ты его туда бросишь.

– Нет. Это должна сделать ты.

– Почему я?

– Просто подойди и кинь его в самую середину. Потом мы вернемся домой.

Но она все придумывала себе оправдания.

– Мартышка, этого ведь всего нет. Я просто сплю, правда?

– Можешь считать так.

– Хорошо.

Она еще раз поглядела на свою игрушку, сделала шаг вперед и быстро бросила ее в костер.

Костер вспыхнул. Сквозь пламя стало видно, как судорожно дергается паучок. Сгорая, его черные конечности извивались. Это продолжалось довольно долго.

Она спросила:

– Ему ведь не больно, правда?

– Нет.

Это был первый раз, когда я ее обманула. Но иногда надо.

Паучок перестал корячиться, пламя пожрало его. Я поглядела наверх, и увидела над нами облачко черного дыма, медленно поднимавшееся к ярко-зеленому небу.

– Ну вот и все. Теперь идем домой.

 

Мы снова вышли из леса на дорожку, по которой пришли, и девочка хотела повернуть назад, но я ее остановила.

– Нет, не туда. Нам в другую сторону.

– Почему?

– Потому что там профессор Грузьев. Он сейчас идет за нами.

И мы прошли в другую сторону, но недалеко.

– Здесь.

Мы остановились. Справа, между двух гор, стояла каменная гряда, по ней можно было взобраться.

– Залезешь?

Она спросила:

– Почему туда?

– Там дорога домой. Иначе мы не вернемся.

Она полезла на четвереньках вверх по камням босиком. Я следовала за ней, следя, чтобы она не оступилась и не упала с крутого склона. Но она лазала почти не хуже меня. Здоровая девочка, если ее не лечить. Скоро мы добрались до седловины, встали и огляделись вокруг.

– Ух ты! – она не смогла сдержать восхищения. – Какая красивая страна.

– Да, – сказала я. – Очень красивая. Посмотри на дорогу, откуда мы пришли.

По ней, в направлении к нам, быстро шел какой-то человек.

– Ой! Кто это.

– Профессор Грузьев.

– Он нас догонит?

– Вряд ли. Ему будет трудно забраться, у него одышка.

– А если догонит?

– Не знаю. Пошли скорее.

Мы стали спускаться в другую сторону. Там внизу протекала река. Спускаться оказалось труднее, чем подниматься, но цепляясь за ветки кустов, росших тут и там из земли, мы наконец слезли. Я все время ее подстраховывала.

Когда мы отдышались, она спросила:

– А теперь куда?

– Вниз по реке. Тут должна быть лодка.

– Здорово! Мы поплывем в лодке?

– Да. Ты умеешь грести?

– Немножко.

Она засомневалась.

– Ничего, это не трудно. Лодочка как раз на нас двоих.

Со всеми приключениями она повеселела, и видно забыла про паучка.

– Идем сюда.

Лодка пряталась под обрывом. Спустившись, я села на корму, а она спиной вперед за весла.

– Выгребай на середину.

– А куда нам плыть?

– Туда. Вниз по течению.

Это было веселое путешествие. Моей девочке очень понравилось, а значит, и мне тоже. Речка протекала среди живописных берегов, то скалистых, то плоских, где в ярких зарослях летали волшебные попугайчики. Пейзаж все время менялся, мы только успевали глазеть по сторонам, и следить, как бы не врезаться в берег. К сожалению плыть нам пришлось недолго. Река раздваивалась, одна половина уходила куда-то вдаль, а другая сворачивала и утекала прямо под скалу. Я сказала:

– Видишь вход в пещеру? Загребай в нее.

Мы заплыли под каменный свод, и тут же, причалив, высадились на подземный бережок. Течение уходило дальше, там становилось темно. Я отпустила лодку, и она уплыла в темноту.

Таня спросила:

– А куда она приплывет?

– В никуда.

– Как это? Не понимаю.

– Вся эта страна, – объясняла я, – существует для тебя одной. Но эта страна настоящая, не сон. Я тоже часть этой страны.

Она задумалась.

– Нет, не понимаю.

– Есть разные модели существования. Потом поймешь.

– Потом когда?

– Когда вырастешь. Осторожно, ты босая, а тут кругом камни.

Но ей было все нипочем. Она готова со мной путешествовать еще и еще, только время у нас истекало.

– Ты самая лучшая обезьянка. Мне никогда, ни с кем не бывает так хорошо, как с тобой!

Говоря, она теребила меня за хвост.

– Конечно. Для этого я существую.

В стене пещеры чернело отверстие.

– Видишь ту дырку? По ней ты вернешься домой. Лезь первой, а я за тобой. Если что, я буду тебя подталкивать.

– А ты?

– Я всегда буду рядом.

– А сюда мы еще вернемся?

– Не знаю, – честно отвечала я. – Это довольно опасное путешествие.

– Жаль. – Она была разочарована. – Мне здесь очень понравилось.

– Я буду с тобой, моя малышка.

Затем я заставила ее снова спуститься к воде и вымыть ноги.

– Если с такими ногами влезешь в постель, мама сразу догадается, что ты где-то была.

Она засмеялась. Но прежде чем отправляться, я подошла и обняла ее за плечи.

– Теперь я должна сказать тебе кое-что важное. Где ты сегодня была, и что видела, об этом ты не должна рассказывать никому и никогда. Ты поняла?

– Да.

– Даже маме. Даже если она будет расспрашивать. Поняла?

– Поняла.

– А иначе у тебя могут быть очень большие неприятности.

Она кивнула, глядя мне в глаза.

– Ну хорошо. Я на тебя надеюсь.

Потом я подняла ее, подсадила и засунула головой вперед. Там было темно.

– Здесь же ничего не видно!

– Это потому, что с другой стороны штора. Лезь на ощупь, не бойся, тут недалеко.

Она медленно, упорно протискивалась в узкой норе. В одном месте тоннель раздваивался, одна его часть шла туда, где мы ползли в прошлый раз. Пару раз девочка ударилась головой. Ох, надо было взять фонарик.

– Верно, – отвечала я. – Про фонарик мы позабыли.

– Но в другой раз мы его возьмем.

– Ты ползи давай. И потише, мы уже близко.

Когда мы почти прибыли, я сказала:

– Теперь спускайся вниз. Я сейчас в твою комнату не пойду, останусь здесь.

– Почему?

– Потому что уже утро.

– А когда я тебя снова увижу?

– Может завтра. Или позже, но обязательно.

– Ну пока, – сказала она. – Приходи еще. Это было громадное приключение!

– Я приду.

Она соскользнула вниз, а я осталась одна внутри стены. Но только она вышла из-за шторы, как сразу столкнулась со своей мамой.

– Таня! Господи, где ты была?

Девочка молчала.

– Я тебя обыскалась. Где ты пропадала?

– Здесь.

– Да где же? Я тебя везде смотрела!

– Я пряталась за занавеской.

– Зачем? Боже мой, я так испугалась. Только этого нам еще не хватало! Где ты вымазалась?

Она начала стряхивать с нее пыль.

– А сколько время?

– Да уж поздно. Ну зачем, зачем ты пряталась? Я не могла тебя найти.

– Я опоздала в школу?

– Нет, – неожиданно сказала мама. – В школу ты сегодня не пойдешь.

– Почему?

– Потому, что мы все сегодня пойдем в другое место. – Мама вдруг заплакала. – Собирайся скорее.

– Мама, а что случилось?

– Танечка, – рыдая сказала мама. – У нас несчастье. Мы сейчас едем на похороны. Тетя Валя умерла.