Чего только не делаем мы, дети, чтобы стать значимыми в глазах общества. Кто-то работает над собой, постоянно совершает попытки вырваться в свет, показать, что да, я есть! Смотрите на меня! И не важно, что я восьмой день питаюсь только пилюлями алхимического изготовления! А в ответ на свои труды и жертвы они получают не более чем фразу из разряда: "Даже только вылупившийся драконий выродок умеет больше твоего!" Есть еще другие люди. Они пакостят, всячески выбиваются из серой массы в самых негативнейших оттенках смысла, заложенного в это выражение. И это работает. Работает гораздо лучше, чем первый способ. Трудящихся много, поэтому их не замечают. Ну да, им трудно, особенно если росли среди угнетенных умов вроде эльфов. Однако рассматривать чьи-то скромные достижения гораздо скучнее, нежели отчитать хулигана. Это выгодно обеим сторонам. Кто-то получает внимание, а кто-то возможность самоутвердиться за счет первого. Только вот есть еще третий тип. Его часто путают с работящими, но это не совсем так. Зачастую, такие люди имеют определенную предрасположенность. Или окружающие считают, что имеют. Только вот эта самая предрасположенность редко интересует самого обладателя. Разве задатки великого в будущем мага или арифмантика помешают стать астрологом? По мнению общества, да. Если ты гениален в чем-то, то права отказаться от этого дела у тебя нет. Кстати, нередко такие "гении" в ранее упомянутом высшем свете сиять ярче остальных не хотят. Просто понимают больше. Просто мама сказала, что, если знаешь ответ, первым тяни руку в магической школе. Потому что конкуренция не терпит только слабых. А это означает, что от провалившихся отвернутся все. Правда эту самую маму волнует только заработок чада. Чтобы оно не устроилось в компанию к каким-нибудь минотаврам. Чтобы смогло обеспечить ей старость. А что же волнует дитя ей совершенно не интересно. Это капает на мозги. Пробивает на слезы. Но ничего с этим поделать нельзя.

Комната, больше напоминавшая рабочий кабинет, была захламлена огромным количеством бумаг. Они лежали везде: на диване, видимо служившем спальным местом, застланном ковром полу и на столе, за которым сидела девушка с кошачьими ушами, очень рассеянно чиркающая пером по пергаменту. Лицо ее демонстрировало высшую степень скуки и раздражения.

Внезапно, за тяжелой дубовой дверью раздался легкий стук каблуков. Этот едва уловимый звук заставил пушистые ушки дернуться, а кулаки сжаться. Плечи пишущей напряглись, она слегка пригнулась к столу, сосредоточенно смотря на вход в свою обитель. Вытянутый зрачок в зеленых звериных глазах выражал некоторое ожидание опасности. Тихий щелчок ручки заставил мгновенно сделать расслабленный вид и макнуть кончик пишущей принадлежности в чернильницу. Проход в помещение открылся, показывая светлый коридор, из которого вошла женщина в платье, таком же пышном, как ее фигура и черный хвост за спиной.

- Добрый вечер, мама. Что-то случилось? - девушка не смогла полностью скрыть свою нервозность, принимаясь быстро выводить в свитке руны. Услышав в ответ на свою реплику очень долгое молчание, девушка-кошка все же подняла взор, в котором боролись подступающая паника и дичайшая злость. Губы выдали обнажающую белые клычки улыбку. - Маааам?..

- Риса, - почти бешенный взгляд матери заставил едва заметно втянуть голову в плечи и чуть слышно скрипнуть зубами, - как Мастер Саурон оценил твои знания на стезе арифмантики? - судя потому, как вошла в комнату женщина, дочери уже не было смысла что-либо скрывать.

- Семнадцать... - голос близился к шепоту. Перо с невероятной скоростью вращалось в тонких плацах. Глаза опустились в стол, изображая стыд, хотя это скорее больше похоже на страх, - семнадцать баллов из двадцати.

- И где же еще три балла? - укор в голосе старшей полу кошки стал несколько более явным. - Или ты решила, что самая умная и бросила учебу?! - ударила она ладонью по столу, из-за чего тот задрожал, а на пергаменте появилась жирная клякса. За этим криком последовала трехсекундная тишина, позволившая Рисе напомнить себе, что ей наплевать на подобного рода действия родительницы и взяться за промокашку. Черты лица расслабились, а взгляд словно утратил все эмоции. - Отвечай!

- Мне просто попался достаточно сложный вопрос, на который я не смогла ответить с первого раза. Кроме того, я уже тысячи раз говорила, что арифмантика - совершенно не то,

чем я собираюсь заниматься по жизни, поэтому в столь углубленном формате она мне не нужна. - от этого голоса действительно словно повеяло прохладой, а скрытое раздражение заставляло звуки трещать по швам.

- Мне не интересно, кем ты там хочешь стать, а кем нет! Талант к этой величайшей науке достался тебе от отца, и ты не будешь игнорировать его, живя за семейный счет и растрачивая попусту свои умения на профессии переводчика! - громкость женщины-кошки уже давно превысила обычную человеческую, заставляя трещину с огромной скоростью разойтись по чернильнице. Перо было крепко сжато в руке младшей, оставляя еще несколько темных пятен на и без того грязном пергаменте.

- Да тот же эльфийский, язык якобы угнетенной расы, интереснее, чем эти твои цифры! - Риса отвечала взрослой тем же тоном, которым обратились к ней. Стул резко отодвинулся и опрокинулся, когда она оторвалась от своего места. Все тело дрожало от накатывающего гнева. - И вообще, я не в переводчики мечу, чтоб ты знала! О моих успехах узнает весь мир, вот увидишь! Только случится это лишь тогда, когда ты отстанешь от меня и перестанешь лезть в мою жизнь! Что хочу, то и делаю!

- Ах! Раз так, идиотка малолетняя, - все бумаги полетели прочь со стола, смахиваемые тяжелой рукой матери, - раз даже гарпии умнее тебя, я урежу все, чем ты вообще занимаешься, чтобы заинтересовали цифры! Никаких больше языков и алхимии, ясно тебе? Всех по отменяю! Как ты ко мне, так и я к тебе, скотина не благодарная!

Перо треснуло, заливая руны и платья обеих глубокими следами. Чернильница окончательно добилась, выливая все содержимое на некоторые чудом не улетевшие вещи. В зеленых глазах с вытянутыми зрачками вместо страха находились только неверие и огромная ненависть, которой в отношениях с родителями быть не должно.

- Ты... - фраза прервалась из-за подступающих к горлу слез. Но если расплакаться перед ней, будет только хуже, - ты этого не сделаешь! НЕ СМЕЙ!!! - настоящая паника с криком разливалась по комнате, а злобный оскал человека, гордо зовущего себя "Мать Гения", лишь накалял обстановку.

- В библиотеку ты тоже больше не зайдешь! Будешь все время сидеть под домашним арестом в этой комнате и учиться! - все же направилась к выходу женщина. Теперь стук ее каблуков больше не напоминал легкий, а скорее она намеренно топала по каменному полу неприлично громко.

- Ненавижу... ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! - Рису понемногу накрывала истерика. Под руку как раз вовремя попался и без того изуродованный чернилами и слезами, неизвестно в какой момент покатившимися по щекам, пергаментный документ, который был мгновенно превращен в маленький комок. - Единственное, что ты можешь - это портить мне жизнь! Если ты сама только и смогла, что выйти замуж, это не значит, что свои несбывшиеся мечты нужно вымещать на мне! Я тебе не игрушка, не идеальная кукла! ПРЕКРАТИ КО МНЕ ЛЕЗТЬ! - рука матери зависла в сантиметре от дверной ручки. Дыхание очень участилось, а плечи задрожали.

- Ах так... не кукла?! НЕНАВИДИШЬ?! - лицо было страшно перекошено. Эта гримаса вызвала невероятный ужас у дочери. Ее руки дернулись, а смятый в них свиток порвался на несколько частей. Старшая схватилась за первую попавшуюся палку в комнате и двинулась на дрожащую девочку с разорванной домашней работой и сердцем.

Пергамент с той самой работой по арифмантике все же был сдан. Мать, хоть и не извинилась перед Рисой, небольшие ранки которой быстро зажили, но успокоилась. Пусть и не перестала требовать идеальной успеваемости абсолютно по всем предметам. Зато она вернула Алхимию и все изучаемые языки в распорядок дня. Это было уже огромной победой. А потом снова вышла на люди и стала примерной родительницей, гордящейся своим чадом и всеми его достижениями. Девочка из богатой семьи оборотней кошек снова засыпалась не самыми нужными подарками от родных, лакомствами, обнимашками от мамы, но... тот рваный пергамент можно склеить, но не срастить. Пятна можно стереть, но следы все равно останутся. Когда-нибудь эта ситуация повторится снова. И снова. А когда это случится, чернила просто лягут на старые места и вывести их будет еще труднее. Особенно, если ты даже не пытаешься этого сделать.