Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Расчёсывающийся призрак

1

Маря Смирнова шла из школы в отвратительном настроении. А в каком ещё прикажете быть, если экзамен по алгебре сдан на двойку и итоговой оценкой, судя по всему, обязательно будет двойка? Теперь родители не будут давать деньги и на шикарные модные туфельки скопить уже не получится.

Недавно прокапал дождишко, и деревья, смыв с себя всю пыль, выглядели весёлыми. В солнечных лучах блестели капли на листьях и на траве, ещё не успевшей пожухнуть, но тоже заметно посвежевшей после дождя. Тихий ветерок едва шевелил листья.

Маря настолько погрузилась в размышления, что не заметила, как её нагнала Варя Борзова. Как всегда, нарядно одетая, увешанная золотыми украшениями, Марина одноклассница надменно спросила:

— Маря, так ты идёшь завтра на дискотеку?

— Не знаю. Как получится, — угрюмо ответила Маря.

— Приходи, там вейп будет, — процедила через губу Варя. — Затянемся, танцевать веселее будет.

Варя, с нескрываемым превосходством посмотрев на Марю, ушла. Маря глянула ей вслед с завистью, вздохнула и бодро пошла, думая: «Ну и ладно, будь что будет!»

Завидовала Маря не только шикарным нарядам Вари, каждый день новым. Варины родители совсем не занимались дочкой. Отец — владелец торговой фирмы, мать — формально нигде не работает, но развлекает и ублажает начальника областного УВД, чтобы бизнес у мужа шёл, как надо... А дочкино воспитание родители скинули на гувернантку, которой лишь бы Варенька хозяйке не нажаловалась, и та делала, что хотела.

Как Маря хотела бы пойти на эту дискотеку! Нет, курить вейп она не будет — дура она, что ли? А вот потанцевать под музыку, да ещё прихватить какого-нибудь парня — это самое милое для неё дело!

Открыла Маре мать, Елена Антоновна. Сразу, с порога, она спросила:

— Ты что сегодня получила на экзамене? Тройка хотя бы есть?

— Тебе только это интересно, — грубо ответила Маря.

— Это тебе должно быть интересно, не мне, — спокойно ответила Елена Антоновна. — Так что ты сегодня...

— Это я уже сто раз слышала! — перебила Маря. — И что вся моя жизнь от этого будет зависеть, и что с такими оценками я хорошую работу никогда не найду, в жизни ничего не достигну... Так? Ничего не упустила?

— Услышь и в сто первый, не лишним будет, — спокойно ответила Елена Антоновна. — Так что ты...

— Да? — опять перебила Маря. — А я тебе скажу один раз и повторять не буду — от того, как человек учился, ничего не зависит! Вот ты училась на пятёрки — и многого ты достигла? На работе гнила двадцать лет, пока не сократили, теперь шьёшь на заказ, когда есть что шить, не разгибаешься. Папа учился на пятёрки — и многого он достиг? Шабашит, по людям ездит, и чего добились? За двухкомнатную квартиру последний взнос два месяца назад выплатили. Таля училась на пятёрки — и чего она достигла? Из-под коров навоз выгребает!

Маря победно посмотрела на мать. Та тяжело вздохнула. «Вот я тебе ещё добавлю – навек заречёшься на эту тему говорить!» — подумала Маря и с азартом сказала:

— А родители Варьки Борзовой, думаешь, хорошо учились в школе? А вон какой дом имеют, два лексуса. У Варьки каждый день новый наряд, и не такой, как у меня — дорогой, шикарный!

— Я не думаю, я знаю, — раздумчиво ответила Елена Антоновна. — Гошка Борзов рэкетиром был, Ирка проституткой. У таких понятия об успехе другие, честность в них не входит. А мы добились всего честным путём. Грош цена такому успеху, который за счёт обмана и грабежа!

Мать сказала это с такой силой, с такой убеждённостью, с такой верой, что Маря не могла ей ничего возразить. Чувствовалось, что уверенность Елены Антоновны не на пустом месте возникла, что каждое слово выношено и выстрадано.

— Так что ты получила на экзамене? — через небольшую паузу спросила Елена Антоновна.

— Двойку, — ответила Маря, понурив голову.

Елена Антоновна промолчала, только жалостливо посмотрела на дочь. Маря прошла в свою комнату, села за стол и раскрыла учебник.

Завтра на дискотеку попасть не удастся, это точно — родители за порог не пустят. Ну и что — впереди три месяца каникул — танцы, мальчики, может, кто и в ресторан сводит...

2

Целый день Маря старательно готовилась к завтрашнему экзамену, отгоняя навязчивые мысли о дискотеке. Что там говорить — кто пришёл туда, да какая там музыка — интересовало её больше, чем характеристика Обломова или что хотел сказать Грибоедов в своей комедии. Но пойти на дискотеку всё равно не удастся — мать была дома, и чтобы выйти на улицу, надо было пройти мимо неё.

На экзамене Маря получила четвёрку. Спасибо Тоне, известной любительнице классической литературы — подсказала, кто такой Разумихин. «Вот, — подумала Маря, — смеются над ней, над её увлечением, а когда подсказка нужна или сочинение написать – к ней обращаются».

Смеялись над Тоней, в основном, Варькины дружки, с упоением заглядывающие Борзовой в рот и ловящие каждое её слово. Маря не входила в их компанию, она была противна девочке. Но и с Тоней она особо не дружила — что понимает эта заучка, которая никогда ни с кем даже не целовалась?

Возвращаясь, Маря ещё в подъезде услышала, как мать что-то говорит. Открыла дочери Елена Антоновна с телефоном в руке, поддакивая кому-то. «Наверное, новый заказчик», — подумала Маря. Но тут мать сказала:

— Не знаю, как получится. У меня заказ последний завтра будет сделан, а у папы...

«Таля, — догадалась Маря. — Интересно, о чём она спрашивает?» Девочка прислушалась.

— Я спрошу его, — продолжила мать. Хорошо, я перезвоню. Да.

—Это Таля звонила? — полуутвердительно-полувопросительно сказала Маря.

— Да, Таля. Зовёт погостить на лето. Поедем, я ей с ребёнком помогу, может быть... Но когда мы сможем выехать — я не знаю. — Елена Антоновна вздохнула. — У тебя сегодня последний экзамен был, как ты его сдала?

— На четвёрку, — буркнула Маря.

— Ну хоть это, — ответила мать. — А какие вопросы были?

«Ну будут сейчас охи-ахи, какие глупые тесты, да как ей повезло, что она экзамены по билетам сдавала», — подумала Маря.

— Ну вот, например, — неохотно сказала она, — «Сколько детей было у Пушкина?»

— Ну и ну, — покачала головой Елена Антоновна.

— А София Анатольевна говорит, что по литературе и по истории хорошие тесты составить невозможно. Там ведь не только факты надо знать, но и уметь их понимать правильно. Вот в физике, химии, математике – тесты в самый раз.

— Правильно, — ответила Елена Антоновна. — Что ж, раз экзамены у тебя позади — отдыхай.

Как Маря хотела, чтобы родители уехали как можно скорее! Она целое лето будет жить одна. Целое лето будет делать, что хочет. Приводить в квартиру, кого хочет. Нет, последнее она могла и раньше, но одно дело принимать гостей, когда родители под боком (мать после сокращения со швейной фабрики из квартиры только к заказчикам выходит) — и совсем другое, когда их нет!

Маря размечталась. Вот Игорь Деревянкин, самый красивый мальчик в классе, берёт её за руку и приглашает танцевать. Вот они вместе в её квартире – сначала смотрят эротику на её компьютере (у неё есть парочка фильмов, правда, говорят там на английском, а Игорю этот язык напоминает школьные уроки, которые он терпеть не может — ну да не беда, звук и выключить можно!), а потом повторяют действия героев. И плевать, что Игорь из Варькиной компании, что Варька может заревновать... А откажется Игорь — что ж, не беда, пусть с Варькой и Кристиной по съёмным квартирам мается, дурак! А она Гошку пригласит или Петьку. Впрочем, почему «или», если можно пригласить их вдвоём? И Марго с ними можно – лучшая подружка, как-никак...

Маря никогда не ждала отца так, как сейчас. Побыстрее бы выяснилось, как у него с заказами, чтобы знать наверняка, когда они, наконец, уедут! И Маря считала минуты, сгорая от нетерпения.

Но вот, наконец, зазвенел домофон, отец вошёл в квартиру, молча понёс на кухню пакет с продуктами... «Ну что за человек, — думала Маря про мать, — Нет, чтобы сразу спросить, ждёт чего-то».

Только за ужином Елена Антоновна спросила у мужа:

— У тебя заказов сколько ещё несделанных?

— Три, — ответил он. — Одно на Мастинке, и два – в нашем районе.

— Ты хочешь поехать к Тале? Она звонила, приглашает нас к себе, в Сименцево.

— К Тале? Поеду, да. Сейчас удалю объявление, а те заказы я за два дня сделаю...

— Хорошо. Давайте подумаем, что надо взять, — Елена Антоновна стала загибать пальцы. — Ну конечно, возьмём электронную книгу с учебниками Мари, чтобы...

— Я не поеду в эту глушь! — резко перебила её Маря.

— Это не глушь, это большой посёлок, — ответила мать. — Интернет там есть, сотовая связь есть.

— Всё равно. Там ни водопровода, ни газа, по улицам скотина ходит!

— Посмотришь и на скотину, не лишним будет, — ответила Елена Антоновна. — Водопровод и газ — не твоя будет проблема, ни готовить, ни колонку качать ты не будешь.

— Но я не хочу ехать! Не хочу!

— Мало ли чего ты не хочешь. Я тоже много чего не хочу, но надо.

— Я понимаю, ты хочешь провести летние каникулы с друзьями, — мягко сказал отец. — Но тебе ещё нет шестнадцати, и по закону ты не можешь так долго жить одна. Вдруг с тобой что случится, документы понадобятся, и что ты скажешь?

Против этого Маря возразить не могла ничего. «Ну да ладно, поеду, всё-таки работы там много у них будет, не будут за мной следить, — подумала она. — А мальчики и там найдутся, может быть, и покрасивее Игоря».

3

На автобусе доехали до райцентра. Там выяснилось, что до Сименцево не ходит ни один общественный транспорт.

Уже темнело, когда Смирновы заказали такси. Машина подъехала к автовокзалу, и водитель привычно вышел, чтобы помочь клиентам уложить груз. Подтянутый, спортивного телосложения, гладко выбритый таксист легко и быстро уложил немногочисленные вещи в багажник, пока семья усаживалась по местам.

— Музыка не помешает? — спросил таксист. Получив отрицательный ответ, он включил радиолу. Послышалась песня «Тройка», на стихи Некрасова. Маря никогда её не слышала, «Красивая песня, — подумала девочка, — но кому это теперь надо, как жили раньше крестьянки?» Когда эта песня закончилась, началась песня Харчикова «Деревня Полынь» — о заброшенной, запущенной деревне.

И надо же было так случиться, что с последними словами песни машина въехала в покинутую деревню. Сумерки стремительно сгущались, и полуразрушенные дома смотрелись, как жертвы каких-то страшных экспериментов. Казалось, из бурьяна и каких-то кустов во дворах с минуты на минуту могут вылезти страшные чудовища.

Вдали показался большой, хоть и такой же заброшенный, особняк. В окне, давно лишённом стёкол, показался белый силуэт. Тренированные шпаргалками глаза Мари увидели расчёсывающуюся женщину.

— Там женщина... Расчёсывается, — пискнула Маря, прижавшись к матери.

— Это бомжиха, — наставительно ответила Елена Антоновна. — Учиться в школе не хотела, думала только о мальчиках, выросла и работу нигде найти не могла...

— Бомжиха? В таком красивом, чистом, белом платье?

— Это знаменитый в наших местах «расчёсывающийся призрак», — ответил шофёр и выключил радиолу. — Если вы не против, я расскажу вам о нём.

— Расскажите, — сказал отец Мари, сидящий рядом с водителем.

— Жила здесь сто пятьдесят лет назад девочка по имени Маша, — начал шофёр. — Мать её была кухаркой у помещика, отец — конюхом. А Маша очень хотела учиться. Обслуживая барчуков, тайком заглядывала в их книжки, слушала, как они учатся, и сама научилась читать. Улучала моменты, когда её никто не видел, и читала их учебники... Но был в то время закон, который запрещал принимать в гимназии крестьянских детей. А уж в университеты девушкам любого сословия доступ был закрыт, даже дворянкам.

— Погодите, погодите... Какие же они крестьяне были — кучер и кухарка? — непонимающе сморщив лоб, спросила Маря.

— Эх, ты! — ответила Елена Антоновна. — Историю надо было учить! Это сословие было — крестьяне. Крестьянин мог и рабочим быть, и прислугой.

— Да, — подтвердил таксист. — Так вот, когда Маше минуло четырнадцать лет, в имении прошёл слух, что кузину одного из барчуков, которые приезжали в гости к помещику, выкрал гусар. Она расчёсывалась на ночь у окна, он её увидел, она ему приглянулась, и когда она прогуливалась по берегу реки, он её украл. По слухам, она потом вышла за гусара замуж, он её увёз в Швецию, где она поступила в университет.

Маша тогда и придумала, что если она будет расчёсываться у окна ночью, то её обязательно увидит гусар. Украдёт, сделает своей женой и увезёт в Европу, где она сможет учиться. И каждую ночь она расчёсывалась у окна на чердаке усадьбы. Конечно, окружающие её не понимали, считали помешанной, блажной. А годы шли, ей минуло двадцать. По тем временам — уже всё, перестарок, парни таких в жёны не брали, разве что вдовцы. Она заболела скоротечной чахоткой. В то время это было неизлечимо, да и никому не пришло бы в голову лечить у врачей крестьянку, да ещё такую...

— Да... Вот она, «Россия, которую мы потеряли»! — сказал отец Мари.

— Это да, — отозвался водитель и продолжил: — А потом по ночам в усадьбе стал появляться призрак в виде девушки в белом платье. Он стоял у окна и расчёсывал длинные густые волосы. Что только ни делали хозяева, чтобы убрать его — и святой водой брызгали, и священника приглашали, и ведунью местную, и колдуна из Сибири — ничего не помогало.

Во время революции местные крестьяне хотели усадьбу сжечь — очень уж много баре им горя и слёз принесли. Помешал комиссар из города, сказал, что здесь будет школа. Конечно, ему рассказали про призрак, он не поверил, сказал, что призраков не бывает. Когда в усадьбе устроили школу, призрак исчез. И не было его все восемьдесят лет, пока школа здесь работала. А потом, когда опустело село, школа закрылась, призрак снова стал появляться. И появляется до сих пор — его очень многие путники видели.

Водитель замолчал и стал сосредоточенно вглядываться в дорогу. На однообразном, поросшем чертополохом и полынью поле мелькали одни лишь столбы.

Маря призадумалась. Как это было ужасно, что такие люди, как её тёзка из прошлого, не могли получить даже среднего образования! И как бы она удивилась и разгневалась, узнав, что теперь есть люди, которые не хотят учиться, а хотят только развлекаться, впустую прокручивая свою молодость! Как вот она, Маря.

До Сименцево машина доехала глубокой ночью. Чтобы не будить Талю, решено было до утра оставаться на улице, во дворе её дома. Сели на лавочку, сложили багаж.

Вдруг в кармане у Мари зазвенел телефон. «Тоня» — высветилось на экране. Маря удивилась — что это случилось, почему Тоня звонит ночью?

— Алло, Маря, это ты? — послышался тревожный Тонин голос, как только Маря сказала «Да».

— Да, это я

— Фуф, как хорошо! Я тебе звоню, звоню, а отвечают «Абонент вне зоны обслуживания»...

— Ну да, мы тут через заброшенную деревню проезжали.

— А, понятно, — успокоенно ответила Тоня. — Слушай, тут такой ужас случился! Ребята сняли квартиру на три часа, устроили там дискотеку, выпили, Игорь химичить стал, какой-то наркотик хотел сделать себе, и пожар устроил! Теперь Марго и Петя в больнице, Игорь в реанимации, Варька лёгкими ожогами отделалась... Я думала, и ты там, ты же любишь... Ну хорошо, что нет.

— Понятно. Ну хорошо, спасибо. До свиданья.

«Спасибо» Мари было отнюдь не дежурным, она действительно была благодарна Тоне за беспокойство за неё. «И ведь не даже не подруга я ей совсем!» — подумала Маря и с ужасом поняла, что сама не переживает ни за лучшую подругу Марго, ни за Игоря, о котором так мечтала. «Я ни на что не способна — ни учиться, ни дружить» — с отчаянием подумала Маря. «Вот Тоня — может! И Маша могла бы».

Но... разве это не от неё зависит – что она может? От неё, и только от неё! С сегодняшнего дня — всё пойдёт по-новому!


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...