Кряхтя от напряжения, Рута потянула на себя тяжёлую дверь. Дурацки плёвая задача превращается в проблему, когда ты хрупкая девица, а в твоих руках тяжеленное ведро с кипятком. А ещё ты балансируешь на узенькой площадке крутой лестницы на третий этаж и борешься с порывами ветра, всё ещё морозного мартовским утром.

Но Рута справилась, как справлялась каждый день уже больше четырёх месяцев. Столько прошло с тех пор, как отшумело последнее представление “Волшебного театра доктора Каспара” на осенней Инстукской ярмарке. С тех пор театр не мог никуда уехать и остался зимовать на постоялом дворе под Инстуком.

В труппе театра всего три живых человека — сама Рута, доктор Каспар и Мия. Ещё несколько десятков зачарованных марионеток. На последних выступлениях Рута заменила Мию и самостоятельно отработала главным и единственным кукловодом. Она же исполнила роли волшебницы, эльфийской принцессы и богини, и получила все овации. Но не была рада этому.

Пройдя длинный коридор до середины, Рута услышала вопли Мии. Она поставила ведро на пол и со всех ног помчалась на крики.

— Потерпи чуть-чуть, я уже тут, — бормотала она под нос.

Рута захлопнула за собой дверь комнаты и тут же кинулась к комоду. Из верхнего ящика она достала склянку с мутноватой коричневой жидкостью и метнулась к кровати, где лежала Мия.

— Мия, слышишь меня? Это я, Рута!

Мия приоткрыла глаза и с трудом сфокусировала взгляд.

Зубами Рута вытащила пробку из склянки.

— Вот пей! — она влила содержимое склянки в приоткрытый рот подруги.

Вскоре лекарство подействовало. Мия почти прекратила стонать и задышала ровно. Всё это время Рута сидела рядом на табуретке, держа в своих ладонях руку Мии.

Это началось прошлым летом. Время от времени Мии становилась дурно — у неё кружилась голова и нападал жар, пару раз её тошнило за повозкой, а однажды и вовсе случился обморок. На все вопросы она отшучивалась — то говорила, что съела что-то не то, то утверждала, что танцевала голой под дождём, обпившись кислого пива. Со временем приступы учащались, и всё более заметной становилась их причина — у Мии округлился живот, и дело было вовсе не в переедании.

Руте пришлось окончательно взять на себя все обязанности и роли Мии. Она не роптала, она была готова сделать больше, лишь бы это помогло лучшей подруге.

Хоть Рута в жизни видела не так много беременных и не могла быть абсолютно уверенной, но живот Мии казался неестественно огромным. Особенно сильно он раздулся в последний месяц, из-за чего Мия окончательно слегла. Её мучили боли, бросало то в жар, то в холод. Руте чудилось, что внутри самого дорогого ей человека поселилось жуткое чудовище, которое уже почти выпило все соки и жизненные силы из Мии и вот-вот прогрызёт путь наружу.

— Позови хозяина, — раздался слабый голос.

— Что? — Рута встрепенулась. Просьба испугала и встревожила.

— Поторопись, прошу...

“Неужели началось? — думала Рута на бегу. — Тогда, наверное, нужно искать повитуху, а ещё лучше лекаря. Только где? Проклятье! Почему я не позаботилась об этом раньше?”

 

***

— С добрым утром! — воскликнула Мия и пододвинулась в бок.

Подобрав юбку, Рута переступила через скамейку в передке повозки и уселась на освобождённое место.

— Да уж, утречко добрее некуда, — она зевнула и покосилась на небо, где солнце уже начало клониться к закату. — Опять какая-то чертовщина снилась.

— Это ты вчера в кибитку хозяина удачно зашла? — спросила Мия.

Помолчав немного, Рута просто кивнула.

— Не удивительно, сестрёнка, доктор Каспар иногда таких страховидл настрогает, во сне увидишь — табуреткой не отмахаешься! — хихикнула Мия и обняла Руту за плечи.

— Да, наверное... — ответила Рута.

— Ну давайте, родные, недолго осталось! — Мия прикрикнула на лошадей и хлестанула их поводьями по бокам.

Кобылы недовольно всхрапнули и запрядли ушами, но шаг чуть прибавили. Через пару минут тяжёлая повозка бродячего театра догнала лёгкую кибитку доктора Каспара.

— Давай я. — Рута потянулась к поводьям.

— Да ты отдыхай! Тут и правда осталось недолго — через полчаса привал.

По обе стороны дороги тянулись бесконечные пустыри и чахлые перелески. Вдалеке медленно проплывали развалины маленькой деревеньки — почерневшие остатки стен, провалившиеся крыши и скелеты стропил торчали среди плотных зарослей молодых клёнов. Их тонкие прямые стволы напоминали гигантскую траву. Лет тридцать назад по этим краям прокатилась чума, и люди не спешили сюда возвращаться. Пока им хватало более плодородных земель.

Пейзаж нагонял тревогу с унынием, и Рута взглянула на Мию. Вздёрнутый носик, веснушки, копна рыжих волос, всклокоченная ветром и присыпанная дорожной пылью. Она была прекрасна, что в облике деревенской простушки во время переездов с места на место, что, изображая эльфийскую принцессу на сцене.

Мия кажется почувствовала этот взгляд и повернулась к Руте. Та тут же опустила глаза, а когда через несколько секунд подняла их, то встретилась взглядом с Мией.

— Сестрёнка, забыла, что ты теперь одна из нас?! Можешь смотреть на меня в любое время сколько угодно и совершенно бесплатно! — Мия звонко рассмеялась.

Рута зажала рот ладонью, но не удержалась и тоже прыснула в ответ. Отсмеявшись она спросила:

— Так ты правда хочешь уйти?

Мия пожала плечами.

— Да. Это всё, конечно, здорово: выступления, восторги, обожающие взгляды...

Рута почувствовала, как щёки залились румянцем.

— Но со временем и праздник становится рутиной, — продолжила Мия. — Всё больше хочется осесть в каком-нибудь приятном городке, выйти замуж, нарожать детей.

Щеки Руты загорели с новой силой, но уже не от смущения, а от... ревности? А ещё ей было обидно представлять Мию состарившейся и располневшей.

— Но не бойся, сестрёнка! Сначала я прослежу, чтобы ты знала и умела всё, что знаю и умею я.

***

— Простите хозяин, я подвела вас... — Мия запнулась, встретившись взглядом с Рутой. — Всех нас, — добавила она.

Её голос звучал тихо, но уверенно. Доктор Каспар тяжело вздохнул, подойдя к кровати и усаживаясь на табуретку.

— Не говори глупостей девочка! — ответил он, убирая с лица Мии спутанные и промокшие от пота пряди волос.

Рута стояла у двери и нервно теребила складки платья. Она вспоминала, как Мия сокрушалась и винила себя за то, что из-за её положения театр не может никуда ехать, и они застряли тут. Каждый раз Рута убеждала подругу, что это чушь, что ей нужно беречь себя, а она позаботиться обо всём. Постепенно Мия перестала винить себя, зато начала Рута.

— Может нужно привести лекаря? — робко подала она голос.

Ей отчаянно хотелось быть чем-то полезной, чтобы хоть как-то заглушить предчувствие надвигающейся катастрофы.

— Рута, милая, подожди в коридоре, — ответил Каспар.

Руте ничего не оставалось, как выйти за дверь. Она привалилась спиной к стене и медленно сползла по ней, в итоге сев на корточки и обхватив голову руками.

Память в который раз прокручивала выступление в день прошлогоднего солнцестояния.

 

***

По шаткой лесенке Рута взобралась на вышку сбоку от сцены. Там располагалась напоминавшая корабельный марс площадка осветителя и большой фонарь. Из этого "вороньего гнезда" Рута как на ладони видела не только сцену, но и пространство перед ней. Её же не видел никто. Ведь мало кому захочется отвлекаться от волшебного представления и, задрав голову, глазеть по сторонам. А тем немногим, кто всё-таки так сделает, будет мешать отводящее случайные взгляды заклинание, которое доктор Каспар наложил на площадку.

Представление подходило к кульминации. Зрители напряжённо следили за действием на сцене, то затихая, то взрываясь хохотом и аплодисментами.

— Кажется пора, — пробормотала Рута и надела маску.

Это была маска чумного доктора, у которой отрезана нижняя часть с клювом, потому что она не нужна. В этой маске главное — зачарованные стёкла. Сквозь них виден потусторонний мир. Обычные люди с изнанки реальности выглядят серыми тенями. Но страсти, горе и радость, любопытство и страх — любые сильные чувства расцвечивают эти призрачные тени. Сквозь маску Рута увидела, как в зале бушует вихрь из пятен и всполохов всех цветов радуги. Представление удалось — не осталось ни одного равнодушного!

С непривычки от такого зрелища болела бы голова и рябило в глазах. Но Рута уже давно научилась справляться с ошеломлением первых секунд, и, не теряя времени, приступила к поискам.

— Попался голубчик!

Тень одного из зрителей возле сцены была расчерчена ярко светящимися полосами особого ядовитого фиолетового и зелёного оттенков, в таком сочетании — признаки вожделения и похоти. Они переливались и пульсировали, а над головой тени уже собралось облачко тумана тех же цветов. Такие же облачка колыхались и набухали в потустороннем мире над каждым зрителем только они были других расцветок — мирных, живых и безопасных. А с этим ублюдком надо что-то делать.

Рута взяла в руки магическое ружьё, которое заранее занесла на площадку. Оно выглядело как нечто среднее между длинной пистолью и коротким мушкетом. Приклад из полированного ясеня крепко упёрся в плечо, и Рута принялась выцеливать похотливого зрителя, точнее даже не его самого, а облачко отвратительного фиолетово-зелёного мерцания над его головой. Сделать это в маске было непросто, но она справилась — всё ж не в первый раз, и регулярные тренировки дают о себе знать! Палец плавно надавил на спусковой крючок. Зажужжало колёсико в замке, тут же клацнул курок, и ружьё выстрелило с едва слышным “чпок” — как будто пробку выдернули из плотно закупоренной бутылки.

— Есть!

Заряд точно поразил цель — облачко задрожало и через секунду лопнуло, как мыльный пузырь.

На перезарядку и взвод замка ушло чуть меньше минуты, и Рута принялась выискивать следующего извращенца. Он обнаружился в непосредственной близи, почти под площадкой. Нужно было изрядно постараться, чтобы достать его. Рута свесилась через бортик по пояс и цеплялась ногой за крепления фонаря.

Выстрел.

Мимо!

— Да чтоб тебя! — тихо выругалась Рута.

Сложно метко стрелять, без надёжного упора. Хорошо, что ружьё, в отличии от настоящего, не давало отдачи, а то бы Рута точно не удержала его в руках, да и сама бы свалилась прямо в толпу.

Снова перезарядка.

Снова упражнения в акробатике.

Снова промах!

Ну, не совсем промах. Заряд задел край фиолетового облачка, от чего то задрожало и запульсировало, от него оторвались несколько кусков, которые тут же рассеялись. Но само облачко устояло, хоть побледнело и заметно сдулось.

От взгляда через волшебные стекла маски слезились глаза. Руки дрожали, и Рута просыпала порох мимо ствола. Она дала себе время успокоиться и сосредоточиться, ошибаться больше нельзя — остался только один заряд. И вот снова порох на полке и в стволе, а пыж забит шомполом.

Теперь только взвести замок.

И тут маленький медный ключик выскальзывает из скользких от пота пальцев!

Рута с трудом сдержалась, чтобы не завопить от досады. Несколько минут, сидя на корточках, она шарила руками в полутьме. Наконец, ключик обнаружился в щели между досками. Хорошо, ещё что не провалился вниз.

Несколько оборотов ключа — замок взведён, и ружьё вновь готово стрельбе.

— Куда делся этот ублюдок?!

Цель пропала! Рута лихорадочно искала в толпе тень зрителя с фиолетовым облачком над головой. “Может быть он ушёл?” — с надеждой подумала она, заглядывая прямо под площадку. Ей пришлось сесть верхом на бортик, перекинув одну ногу наружу и сильно выгнуться, отчаянно цепляясь двумя руками за край бортика. Надежда не оправдалась. Зритель отыскался точно под фонарём.

— И как теперь тебя доставать, сукин ты сын! — едва не крикнула Рута.

Подавив желание спуститься и накинуться на строптивую мишень с кулаками, Рута принялась искать позицию для выстрела. Она не хотела покидать площадку и остаться без прикрытия маскирующего заклинания. Ведь кругом толпа и ближайшие зрители всего в шаге! Как они отреагируют на девицу с ружьём наизготовку?

— А что если входной люк откинуть? — пробормотала Рута, поднимая крышку люка за металлическое кольцо.

Через открывшееся в полу отверстие действительно можно было увидеть цель. Вот только как так изогнуться, чтобы и ружьё навести и самой не упасть? Рута примерялась и так и эдак и, в конце концов, отыскала позицию. Отвратительную позицию! Но выбирать не приходилось.

Спусковой крючок. Жужжание колёсика, щелчок курка. Сноп искр. И...

И ничего. Осечка!

Рута до крови прикусила ладонь, чтобы не закричать. Стянула и швырнула на пол маску. Кое-как вытерла рукой слёзы обиды и боли.

— Проклятье! — прошипела она сквозь зубы, осматривая ружьё. — Неужели я его перевернула?!

Похоже пока она возилась с ключом и искала позицию для выстрела, то умудрилась просыпать порох с полки. Зарядов у неё с собой больше не осталось. А ведь ей всего-то нужна щепотка пороха! Для затравки даже обычный не заколдованный подойдёт, но идти в подсобку уже поздно — представление заканчивалось, вот-вот нужно будет включить фонарь и осветить финальную сцену. Это тоже обязанность Руты.

“Ладно, всего одно, наверное, не так страшно, должно раствориться среди других”, — подумала Рута, но на душе у неё было неспокойно.

 

Отзвучали последние слова финального монолога и Мия, пойманная в световое пятно фонаря, вышла на самый край сцены. Рута поторопилась снова надеть маску — её завораживало, как это выглядит в потустороннем мире.

Мия превратилась в окутанную золотистым мерцанием сияющую обнажённую фигуру с прозрачными крыльями за спиной. Даже самые прекрасные статуи в столичных храмах, вырезанные самыми искусными мастерами древности, казались лишь жалким подобием потустороннего облика Мии в этот момент. Как корявые каракули ребёнка по сравнению с лицами живых людей.

В зале раздались первые аплодисменты, которые через пару секунд слились в единый нарастающий гул. Ожерелье Мии замерцало ярко-багровым светом.

Цветные облачка над тенями зрителей начали отрываться и всплывали над толпой. Их словно подхватывал ветер и гнал в сторону сцены. И уже там десятки призрачных облачков сливались в разноцветную массу, которая закручивалась вихрем и затягивалась прямо в камень ожерелья Мии.

“Получить овации” — так это называли Мия и доктор Каспар. В камне эмоции и чувства зрителей превращались в магическую энергию.

Рута невольно прикоснулась к своему ожерелью, в которое был встроен точно такой же камень-акетрон только жёлтого цвета. Она ещё не умела “получать овации” и камень делал магию из её собственных сил. Поэтому долгая работа с заклинаниями или заколдованными инструментами изматывала её — иногда приходилось отсыпаться сутками. Она надеялась, что когда-нибудь сможет так же выйти перед толпой восторженных зрителей и “получить овации”. Надеялась и боялась, будет ли она хоть чуть-чуть столь же прекрасной, как Мия, или её удел вечно чинить марионеток и работать за сценой. А ещё следить за зрителями, особенно первых рядов, чтобы в акетрон Мии не попало слишком много похабных фантазий. Доктор Каспар уверял, что это очень важно, но не объяснил почему.

Вновь переведя взгляд на сцену, Рута похолодела. К Мии плыло то самое фиолетовое облачко, которое не удалось расстрелять. И оно не перемешалось с другими, а целым втянулось в камень на ожерелье.

***

Как только положение Мии стало очевидным, в голову Руте пришла дурацкая идея, что именно тот её промах послужил всему виной. В своей жизни Рута раньше ни разу не имела дел с беременными, и ей было трудно определить срок, чтобы подтвердить или опровергнуть догадку. Сама Мия отшучивалась, хотя во взгляде угадывалась болезненная тоска, и Рута быстро оставила попытки прояснить вопрос напрямую. Она списала свои страхи на разыгравшееся воображение, тем более ей давно было известно откуда беруться дети, и что для этого нужно.

Тем не менее... чем ближе становилась развязка, тем чаще возвращалась дурацкие мысли. В последний месяц они превратились в навязчивую идею, которая выматывала и пожирала последние силы.

— Рута зайди, пожалуйста! — раздался из-за двери голос доктора Каспара.

Рута вернулась в комнату.

Доктор Каспар всё так же сидел на табуретке и держал Мию за руку, а она смотрела в потолок и тяжело дышала. Вторая её рука лежала поверх одеяла на огромном животе.

— Ей нужен лекарь! Хозяин, пожалуйста, разрешите я пойду в город и приведу! — Рута не смогла сдержать слёзы.

— Нет, девочка моя. Сейчас ты пойдёшь в мою кибитку и возьмёшь коробку с инструментами. В большой повозке возьми два... нет, лучше три футляра для кукол. И неси всё это сюда.

Доктор Каспар отдал распоряжения особым голосом, который он применял крайне редко, и которому Рута не могла сопротивляться даже если сильно хотела. Она лишь кивнула и побежала исполнять приказ.

За одну ходку притащить всё оказалось нереально. Рута принесла инструменты и один футляр и тут же убежала за оставшейся ношей. Когда вернулась, застыла как вкопанная. Доктор Каспар пододвинул к кровати комод и сундук. На их поверхностях разложил всё содержимое коробки с инструментами: десяток разнообразных отвёрток, пилы и стамески причудливых форм, молоток, щипцы, свёрла и кусачки.

— З-зачем это всё? — заикаясь спросила Рута.

Доктор Каспар тяжело вздохнул.

— Присядь, девочка. Боюсь, у нас остался единственный способ попытаться спасти Мию. И для этого нужно снять с неё акетрон.

— Нет! — Рута ухватилась рукой за своё ожерелье с камнем-акетроном. — Это же убьёт её!

 

***

Прошёл месяц после того, как Рута сбежала из своего родного сонного городка вместе с театром доктора Каспара. Они успели пересечь провинцию с севера на юг, дав по пути несколько представлений. И нигде они не останавливались дольше чем на три дня.

Рута занималась подсобной работой: таскала реквизит, помогала собирать и разбирать декорации, ухаживала и убирала за лошадьми. Во время переездов она подменяла то Мию, то Каспара на месте возницы.

Её всё устраивало. За месяц она увидела больше, чем за всю предыдущую жизнь. Новые места, новые лица, от которых кружилась голова. Вечером она падала без задних ног на тюфяк в повозке или на колченогий топчан в провонявшей клопами каморке на дешевом постоялом дворе, а утром вскакивала с тревожным радостным предчувствием.

В тот день Рута проснулась именно с таким предчувствием.

Накануне волшебный театр добрался до Лура — большого портового города на берегу Эриоборского залива, тут они собирались остановиться надолго. Остаток предыдущего дня ушёл на обустройство стоянки, найм охраны, разбор багажа и подсчёт припасов. Поскольку на место прибыли на два дня раньше запланированного, Рута и Мия устроили себе выходной и отправились гулять по городу.

Больше всего Руту поразило море, она его увидела первый раз в жизни. Бесконечная водная гладь до самого горизонта, по которой носились ватаги рыбацких фелук. Вдалеке за маяком, словно стая псов, сгрудились приземистые боевые галеи флота Великого герцога. Крутобокие каракки, медленно и величаво вплывавшие в гавань, вблизи оказались размером как три больших дома. Рута даже и представить себе не могла, что такая громадина может двигаться сама.

Вечером доктор Каспар попросил Руту зайти к нему.

— Присаживайся, девочка, — сказал Каспар, указывая рукой на свой стул. Сам же он остался стоять сложа руки на груди.

Рута села и положила ладони на колени.

Шло время, но доктор Каспар просто молча разглядывал Руту, а она, как и полагалось приличной девушке, сидела опустив взгляд и не смела первой подать голос. Тишина затягивалась, и в голове Руты начинали крутиться всё более и более тревожные мысли.

— Простите, хозяин, я что-то не так сделала? — тихо спросила она, когда тревога начала перерастать в панику, и молчание из тягостного превращалось в невыносимое.

— Нет, девочка моя. Ты большая умница! — он зашёл сзади и положил руки ей на плечи. — Мия тебя нахваливает.

Рута покосилась на ладонь Каспара на своём плече и снова опустила глаза. Похвала успокоила лишь самую малость.

— Пока нас не затянула кутерьма с переездами и выступлениями, нужно обсудить твоё будущее, — доктор Каспар похлопал Руту по плечу.

Он отошёл куда-то назад. До Руты донёсся скрип и шорох, затем доктор Каспар вернулся. В руках он держал пергаментный свиток.

— Это твой контракт, — заявил он разворачивая пергамент.

— Мой... что?

— Ну не думаешь же ты, что я просто так возьму и позволю девице пятнадцати лет уехать с моим театром?! Даже если она сама того очень сильно захочет. Для всех вокруг это будет выглядеть, как будто я украл тебя. Первая же проверка документов более-менее грамотным стражником и меня в темницу, а тебя в приют. Если повезёт, вернут домой. А нет, так сгинешь в каком-нибудь борделе.

Нет, девочка моя, я всегда действую строго по закону. Этот контракт обошёлся мне в тысячу эскуро, которые я выплатил твоему отчиму.

Пока доктор Каспар сделал паузу, смысл сказанного проникал в сознание Руты. Выходит этот ублюдок её продал?

— Он утверждал, что деньги пойдут на приданое твоей старшей сестры.

“Или пропьёт, — подумала Рута. — Хотя нет, так много даже ему придётся пару лет пропивать, раньше сдохнет.” Перед её глазами поплыли искорки, и пересохло во рту.

— Выходит я рабыня? — она и сама не хотела верить тому, что сказала, но ничто другое не шло на ум.

— Контракт без права переуступки, сроком на пять лет, — Каспар пожал плечами. — Если захочешь, можешь вернуть его стоимость плюс ренту раньше, и быть свободной как птица. Или остаться и заработать себе на тоже приданое, например.

— Но ведь это такие деньжищи! — воскликнула Рута и зарыдала.

— Ну-ну, девочка, — доктор Каспар наклонился и обнял её за плечи. — Если дела пойдут так же хорошо, как в последнее время, то, думаю, уже года через три ты всё отработаешь.

— Правда?

— Смотри, благодаря твоей сноровке и расторопности, мы быстрее собирались, делали меньше привалов. Мы прибыли в Лур раньше срока, и поэтому я сегодня в городском совете выбил для нас лучшие места для выступлений! Пришлось, правда, чуток дать сверх кому надо... Но, всё равно, считай десятая от будущих сборов это твоя заслуга.

— А если дела пойдут не так хорошо?

— Что бы ни случилось, через пять лет я буду обязан отпустить тебя и выплатить выходное содержание. Но у меня есть предложение получше. Подожди тут.

Доктор Каспар вышел, оставив Руту в одиночестве. Она никак не могла прийти в себя от свалившихся на голову откровений, и намёки на какое-то новое предложение ещё больше путали и настораживали.

Долго мучатся в догадках не пришлось. Через несколько минут скрипнула дверь и послышались знакомые лёгкие шаги.

— Мия! — воскликнула Рута и вскочила со стула.

Следом вошёл доктор Каспар.

— Ты всё знала? — Рута переводила взгляд с Мии на Каспара.

— Всё как-то не было повода рассказать, — Мия виновато улыбнулась и пожала плечами.

— Как я уже говорил, ты у нас большая умница. Мия хочет тебе кое-что предложить. Ты лучше присядь, девочка.

Доктор Каспар кивнул Мии и принялся вытаскивать сундук из-под кровати.

— В общем, так... — начала Мия. Она сплела пальцы в замок и замолчала на несколько секунд, потом продолжила, делая долгие паузы между словами: — Я хочу, чтобы ты заняла моё место. Со временем, разумеется. Сначала тебе будет нужно многому обучиться.

У Руты перехватило дыхание и она чуть не села мимо стула и устояла только, ухватившись за спинку.

— К-как? Я ведь не способна к магии!

И Мия и доктор Каспар не подпускали Руту ни к куклам, ни к зачарованным самоиграющим дудкам и виолам, ни к какому либо магическому оборудованию. Они говорили, что у неё просто от природы нет способностей и любое прикосновение к заколдованным вещам может повредить либо вещам, либо ей самой.

— О! Кажется нашёл, — доктор Каспар вынул из сундука длинный футляр, отделанный чёрным бархатом. — Это всё конечно так. Но не всё так просто.

До самой поздней ночи доктор Каспар и Мия рассказывали о потустороннем мире, о том, что всё волшебство исходит оттуда. Что для простых людей та сторона недоступна, и это скорее благо, ведь там живут духи, и их невообразимое число. Большинству духов наплевать на людей, некоторым люди любопытны, а некоторые откровенно враждебны. И лишь только немногие из духов понимают кто такие люди, и как с ними общаться, чтобы не свести с ума.

Когда-то на земле жили чистокровные волшебники, и они могли одновременно существовать на той и этой сторонах реальности. После них остались разные магические предметы и материалы с волшебными свойствами. Теперь же только у немногих из людей есть врождённые способности даже не к колдовству, а к тому, чтобы видеть ту сторону и как-то взаимодействовать с ней.

У Руты голова шла кругом от новых знаний. С одной стороны она всё понимала, по крайней мере ей так казалось, с другой — слова и мысли смешивались в настолько запутанный клубок, что одна только попытка ухватиться за торчащий кончик и начать его распутывать, вызывала головную боль и помрачение рассудка.

Всё это время доктор Каспар держал в руках чёрный футляр, лишь иногда и ненадолго он клал его на стол. Наконец он открыл его. Внутри лежали несколько крупных прозрачных кристаллов различных цветов, каждый в своей ячейке. Удерживая пальцами за самые краешки, доктор Каспар вытащил по одному все кристаллы и разложил их на столе.

— Это камни акетроны, — пояснил он. — Внутри каждого из них живёт особый дух. Примерно как улитка в раковине.

— Ты уже видела один такой. — сказала Мия и провела ладонью от подбородка до ключиц.

Как только она убрала руку на её шее появилось ожерелье чокер с большим красным камнем, точь в точь таким же как лежали на столе.

— Там тоже живёт дух? — спросила Рута. — И он позволяет тебе колдовать?

— Я ношу акетрон так долго, что мы уже давно слились с его духом в единое целое. Я стала почти как волшебница из старых времён. — Мия поднесла ладонь ко рту и дунула.

От её дыхания образовалось серебристое облачко, которое быстро уплотнилось и приняло форму крошечного дракончика. Мия протянула его Руте. Дракончик переполз с ладони на ладонь и быстро взобрался на плечо. Даже сквозь ткань платья чувствовалась щекотка от крохотных коготков. Когда Рута попыталась прикоснуться к нему пальцем, он лопнул как мыльный пузырь.

В ответ на недоуменный взгляд, Мия лишь хихикнула и развела руками.

— Это так, лёгкое секундное волшебство. Первое, что пришло в голову.

— Когда-нибудь ты сможешь так же, — сказал доктор Каспар. — Если, конечно, согласишься на предложение Мии.

Утреннее предчувствие чего-то чудесного разгоралось с новой силой, однако омрачающая его тревога не давала покоя.

— Ты говоришь, что слилась с этим духом в единое целое? — спросила Рута, одновременно пытаясь привести мысли в порядок.

— Да, — ответила Мия.

— И этот дух похож на улитку... А ты не должна была превратиться во что-то вроде слизняка?

На несколько секунд повисла тишина, затем Мия и доктор Каспар рассмеялись хором.

— Как видишь, не должна, — проговорила Мия сквозь слёзы.

— У этих духов нет человеческого разума, а у человека нет потусторонних чувств и способностей. Вместе получается идеальное дополнение друг друга, — объяснил доктор Каспар. — В реальном мире Мия выглядит точно так же, как выглядела всегда, а в потустороннем она похожа на себя настолько, насколько это возможно на той стороне.

— Что мне нужно делать?

— Прежде всего успокойся и расслабься, — ответил Каспар.

— Вспомни что-нибудь радостное и приятное, — добавила Мия.

— И проведи рукой над каждым камнем, — доктор Каспар положил ладонь на спину Руте и легонько подтолкнул её к столу.

Глубоко вздохнув, Рута протянула руку к ближайшему камню акетрону. Она вспомнила сегодняшний день. Свой восторг от моря, чаек и дельфинов. Вид на богатые кварталы, утопающие в садах, который открылся с холма возле порта, где они с Мией сидели на прогретых солнцем камнях, болтали о разных глупостях и ели дикий виноград.

— Жёлтый! — воскликнула Мия.

От неожиданности Рута отдёрнула руку. За мгновение до того, она держала ладонь над кристаллом, который теперь испускал слабо мерцающее желтоватое свечение.

— Выбор сделан. — Доктор Каспар отложил жёлтый камень в сторону и принялся убирать остальные обратно в футляр. — Я сделаю для тебя ожерелье такое же как у Мии.

— Теперь мы будем как сёстры! — Мия обняла Руту — И запомни, сестрёнка, акетрон можно сделать невидимым, но снимать нельзя! В нём будет твоя магическая суть. Со временем она станет той частью души, без которой ты не сможешь жить.

 

***

— Это убьёт её! Вы же должны понимать!

— Стой там и не мешай! — приказал доктор Каспар.

Рута набросилась бы на него с кулаками, но хозяин ещё раз воспользовался голосом имевшим магическую власть над Рутой, и она не могла пошевелиться.

Изогнутым стальным крючком доктор Каспар принялся что-то делать с ожерельем Мии. Рута не знала что именно — спина доктора загораживала обзор — но от каждого шороха и скрипа у неё бежали мурашки по спине. Затем Каспар взял с комода странной формы щипцы, Рута никогда не видела их в деле.

— Подойди, — сказал он, жестом указывая на место рядом с кроватью.

На негнущихся ногах Рута встала, куда велено.

— Девочка моя, я понимаю, тебя пугает то, что я делаю. И прости, что приходится применить принуждение. Просто ты ещё многого не знаешь.

С этими словами он подвёл щёчки щипцов к краям акетрона Мии и, сжав ручки, потянул на себя.

Камень вспыхнул багровым светом, и Руту оглушил нечеловеческий вопль. Она закрыла уши руками, но это ничуть не помогло. Лишь только, когда доктор Каспар вынул акетрон из ожерелья, вопль начал стихать, и Рута поняла, что крик был только в её голове.

— Мия — моё самое совершенное творение, — заявил Каспар, рассматривая гаснущий акетрон. — Ты за многие годы самый близкий ей человек, но даже ты не смогла заметить подвох. Даже сама Мия лишь только подозревает, что с ней что-то не так.

— Творение? Не так? — слова дались с величайшим трудом. — Я не понимаю.

Перед глазами Руты всё плыло, пол уходил из под ног и только каким-то чудом она продолжала стоять.

Доктор Каспар отложил акетрон в деревянную коробочку и взял руку Мии.

— Посмотри внимательно, —- сказал он.

От слез и волнения взгляд с трудом фокусировался, и Рута не сразу поняла в чём дело, а, поняв, не поверила глазам. Доктор Каспар держал руку куклы! Более крупную, чем руки марионеток, по размеру точь в точь как обычная женская рука, как рука Мии! Лицо Мии тоже превратилось в кукольное, искусно сделанное, повторяющее все её черты, но не живое.

— Как... как так может быть? Что это?

— Я же уже сказал: моё самое совершенное творение! — доктор Каспар откинул одеяло, укрывавшее Мию.

На кровати лежала кукла с лицом Мии, с фигурой Мии, даже с родинками Мии. Никаких сомнений быть не могло.

— Много лет назад я сделал её. Она мне как дочь, и даже больше чем дочь! — Доктор Каспар отпустил руку Мии. — Акетрон превращает её почти в живого человека.

Рута словно опьянела, в её голове бушевал ураган из воспоминаний, она прокручивала каждый день, проведённый с Мией, и пыталась припомнить хоть один подвох, хоть какую-то странность или несостыковку. И не могла. Мия всегда была лучшей подругой и наставницей. И всё это время она была куклой?! А как же...

— А как же... — Рута запнулась, глядя на огромный живот куклы Мии.

— А это, девочка моя, — доктор Каспар перехватил взгляд Руты, — то, из-за чего мне приходиться разбирать её чаще, чем хотелось бы.

— Чаще? Вы уже делали это?

— Делал, — доктор Каспар тяжело вздохнул и провёл рукой по животу Мии, — Всё это уже давно не разрешается естественным образом. И каждый раз всё тяжелее. К сожалению время безжалостно. Её внутренние механизмы изнашиваются и чинить их становиться всё сложнее.

За время работы в волшебном театре Рута успела повидать всякое, но всё равно ей казалось, что она сходит с ума. Не в силах что-либо делать, она села на пол в дальнем углу комнаты и прислонилась к стене. Доктор Каспар принялся разбирать Мию, так же как Рута и сама Мия разбирали марионеток для ремонта. И Рута не могла отвести взгляд от этого жуткого зрелища.

“Пожалуйста, аккуратней”, — время от времени шептала она, когда доктор Каспар налегал особенно сильно.

Наконец он вскрыл живот Мии. Рута ничего не могла сказать и почувствовать, душевные терзания вымотали и опустошили её. Казалось, что всё это происходит не с ней, что она читает страшную книжку с жуткими картинками.

Из чрева Мии доктор Каспар извлёк двух кукол. Одна без глаз, рта и волос — точно из таких же болванчиков делались марионетки для выступлений. Когда-то, ещё в самом начале, Рута задавалась вопросом: откуда доктор Каспар достаёт заготовки для новых кукол, но тогда она так и не получила ответа. Вторая кукла выглядела изломанным уродцем, лишь отдалённо напоминающим человеческую фигуру. Такие висели в кибитке Каспара на специальных подвесах.

 

На следующее утро Рута проснулась с головной болью и слабостью во всём теле. Она не помнила, как оказалась в своей постели, и всё произошедшее вчера казалось страшным сном. По крайней мере она на то надеялась. Надежды рухнули, когда, повернувшись, она увидела голову Мии, отделённую от тела и лежащую на комоде.

Вчера весь день до самого позднего вечера доктор Каспар разбирал тело Мии, вытаскивал отдельные части, чистил и чинил. Справившись с потрясением, через пару часов Рута принялась помогать. Внутри Мия оказалась устроена гораздо сложнее обычных магических марионеток, но многие детали были похожи. Рута решила, что сделает что угодно, лишь бы вернуть Мию к жизни.

Одевшись, она сразу поспешила к доктору Каспару.

— Зря так рано поднялась, — сказал он, впуская Руту в свою комнату. — Твой запас магии от выступлений давно растрачен, и акетрон тянет жизненные силы.

— Это неважно, главное — побыстрее собрать Мию!

— Валясь с ног, ты ей не поможешь. Тебе нужно хорошо отсыпаться, — ворчал Каспар, растапливая маленькую печку и ставя на неё чайник.

Как ни обидно признавать, но он был прав. Всего лишь спустившись на первый этаж, Рута почувствовала себя разбитой и уставшей, как будто и не спала вовсе. Теперь, сев на табуретку возле стола, она боялась, что в любой момент может провалиться в забытьи.

Доктор Каспар достал откуда-то круглую деревянную коробочку и вытащил оттуда коричневатый комок, размером с виноградину. Перочинным ножиком он отрезал примерно четверть.

— Вот возьми! — он протянул кусочек Руте. — Помогает при магическом истощении. Нужно тщательно разжевать и только потом проглотить.

С сомнением Рута приняла кусочек и сделала, как велено. Несколько минут ничего не происходило, затем начала стихать головная боль и пропала слабость.

— Что это такое? — спросила Рута.

Она хотела добавить: “почему я об этом раньше ничего не знала?”, припоминая пару особо тяжёлых моментов, когда такое средство оказалось бы спасением, но решила не раздражать лишний раз хозяина.

— Опасная это штука! Для крайних случаев, — ответил доктор Каспар, убирая коробочку в ящик стола. — Можно употреблять только в малых количествах и очень редко. Иначе помешательство и смерть. А то и что похуже.

— И сейчас крайний случай? — Рута поёжилась, отгоняя от себя мысли про “что похуже”.

— Конечно! Ты ж ведь не успокоишься.

Потупив взгляд, Рута почувствовала как у неё краснеют щёки.

— Так мы сейчас приступим?

— Смотрю ты пришла в себя. Это хорошо. Да, приступим. Но только ты должна знать пару вещей.

Тревога кольнула где-то под грудиной, и Рута нервно вздохнула.

Доктор Каспар принялся разливать по кружкам горячий отвар.

— Знал я, рано или поздно это случится, но надеялся, что старый князь Ценовии помрёт раньше, — ворчал он.

— Я не понимаю! Какой князь, что случится?

В животе заворочался тяжёлый склизкий ком, а стук сердца начал отдавать в ушах.

— Ты пей! — доктор пододвинул кружку с отваром — Это укрепит тело и нервы успокоит.

Дрожащими руками Рута взяла кружку и сделала маленький глоток.

— Лоно Мии совсем износилось. Уверен, ещё одного такого залёта она не переживёт.

— Н-неужели ничего нельзя с-сделать? — заикаясь спросила Рута.

— Для ремонта нужен особый материал, но достать его можно только в Ценовии. А старый князь помешался на всяких сказках жрецов и уже очень давно невзлюбил таких как мы. Нам туда путь заказан. В лучшем случае развернут на границе, про худшее даже думать не хочу. Говорят, наследник не таков. Только сколько ещё ждать пока у них там новая метла заметёт.

— Разве нельзя сделать так, чтобы она не...

— Не понесла? — перебил Каспар. — Я пытался, ограждал как мог. Пять лет прошло с прошлого раза.

— Но она ничего не говорила.

— И не могла. Она всё забывает, как придёт в себя после родов. Ну, не всё, конечно, а то, что рожала. И сколько лет она уже в театре. Помнит только что долго, но даже и близко не представляет насколько долго.

— Вообще-то я имела ввиду изменить кое-что в её конструкции, чтобы она просто не могла забеременеть.

Доктор Каспар сделал большой глоток и медленно поставил кружку на стол.

— Я пытался. Убирал вход в лоно. Но акетрон сделал своё дело, изменил её. Через какое-то время она всегда сама начинает хотеть. Это часть её природы, поддержанная и усиленная духом акетрона. В конце концов, достаточно будет даже просто похотливого взгляда какого-нибудь зрителя, возжелавшего её в своих фантазиях. А забеременев, она сама придумает случайную встречу, сама же и поверит в это объяснение.

Перед глазами Руты опять пронеслось облачко расцветки плесневелого баклажана. Выходит, её страхи были реальны, и Мия действительно забеременела из-за её тогдашнего промаха?!

— Не может быть, — прошептала Рута, схватившись за свой акетрон на шее.

— За себя можешь не бояться. Дух твоего акетрона любит любить девушек, как я понимаю.

Рута почти не обратила внимания на скабрёзный намёк, в её голове зазвучали случайно подслушанные обрывки разговоров странствующих торговцев. С каждым днём их становилось всё больше и больше на постоялом дворе. Они обсуждали планы, виды на барыши, жаловались друг другу на поборы пограничной стражи и мытников.

Ценовия. Это название частенько проскакивало в их речи.

— О чём задумалась, девочка?

— Я... — Рута запнулась, десяток разных мыслей только что кружился вихрем и вот все они разом сложились в одну картину. — А что, если я поеду в Ценовию и куплю всё, что нужно?

— Исключено!

— Хозяин, отсюда до столицы Ценовии неделя пути. Скоро откроется перевал и туда пойдут караваны торговцев. Позвольте мне наняться к какому-нибудь купцу. Наш театр не пройдёт через стражу, но кому будет дело до какой-то чумазой прислужницы?! К тому же, я могу за себя постоять.

— Девочка моя, у Ценовийской стражи на границе есть специальные приборы, они обнаружат всё, что содержит магию.

— Я не возьму с собой ничего такого. Ничего... — Она запнулась и схватилась рукой за шею.

— Вот-вот. Помнишь, что говорила Мия? В этом камне часть твоей души, без которой ты не сможешь жить.

— Но вы же сняли акетрон с Мии! — На глаза Руте наворачивались слёзы и спазм сжал горло.

— Мия не человек! Вся её душа находится в камне. Хотя...

— Что?!

— В случае с тобой прошло ещё не так много времени, скорее всего ты ещё не слилась с духом акетрона. Не знаю, никогда такого не пробовал. Но одно могу сказать точно, обратно ты его не наденешь. Дух не примет тебя. Ни один другой дух не примет тебя. Так ты готова навсегда отказаться от магии?

— Да!

Доктор Каспар долго молча разглядывался Руту. От чего ей было не по себе, но она выдержала этот взгляд и с каждой секундой чувствовала, как её покидают последние сомнения.

— Верю, — наконец, сказал доктор. — Таким глазам нельзя не верить.

— Когда?

— Сначала ты поможешь мне собрать Мию, а там посмотрим.