Ольга Алтунина

Грааль Лирии

Ходили слухи, что в северной части королевства, где-то глубоко в тенистом лесу находится Храм. В тавернах судачили, что туда путники попадают случайно, потерявшись, свернув не на ту тропу или послушав не того человека. Единожды ступив на поросшую мхом каменную ступень церкви и потянув за тяжелый металлический обод двери, человек менял свою судьбу. А как именно – зависело от него.

Охочие до приключений юноши частенько сбивались в группки и, прикрываясь благой целью найти загадочное место, разбойничали в окрестностях Тремаргата. Со временем эти бездельники осмелели и стали совершать мелкие набеги на местные фермы, портя посевы и уводя ценный скот. Крестьяне слезно просили своего лорда о помощи и тот, о чудо, их услышал. Легенда же о Храме Божьем, в котором могут исполниться самые потаенные мечты человека, потихоньку забывалась. Очевидцев таинства лесной церкви становилось все меньше, путешествовать в тех местах стало небезопасно и смельчаков, решившихся попытать удачу, становилось все меньше. Так что, те самые отряды героев, якобы искавших «Грааль Лирии», как местные называли мистическую церковь, просто стали разбойниками. И их следовало наказать.

Поэтому Господин Рене с группой благородных рыцарь был направлен в Тремаргат многоуважаемым Лордом в помощь бедным поселянам. Он уже несколько дней провел в седле и надеялся передохнуть в маленькой таверне, гордо именуемой «Золотой Единорог». Спешившись и отдав поводья конюшему, Кристоф Рене направился к хозяину заведения, чтобы оплатить ночь, ужин и достойные сведения.

Хозяин оказался низкорослым пухловатым мужчиной, который за пару медяков согласился скрасить унылый вечер «доброму господину и его бравым друзьям».

- Мой уважаемый гость, - сладостно пел владелец таверны, - вам благоволит удача, ежели вы решили остановиться у меня. Я вам все-все скажу, из первых уст, так сказать. Вы же за церквушкой той приехали?

- Господин Нарваль…

- Можно просто Жан, достопочтенный Господин Рене.

- Жан, нам бы хотелось узнать все, что вам известно о Граале Лирии. Насколько я могу судить, к вам часто захаживают с такими просьбами, - ухмыльнулся рыцарь.

- О да, синьор, детишки часто захаживают ко мне и делятся всяким, знаете ли. У нас тут давеча большая компания заходила, так они на всю таверну кричали, что их братишка Оливье пропал, а его нашли только-то через день, в поле. Его руки были все в муке, а глаза блаженные – ужас!

Пока хозяин рассказывал о незадачливом Оливье и его дружной компании, Кристоф медленно прохаживался по маленькой комнатке, заставленной подгнившими лавками, и отмечал для себя возможные пути отхода. Ему нужно было выпутать у Нарваля все, что он мог по дурости сказать, о возможных разбойниках.

- Так вы говорите, этот Оливье очнулся весь в муке, и его друзья пришли к вам праздновать его возвращение. И что же бедолага пожелал? – Рене резко развернулся и его латы недобро звякнули в тишине.

- Ох, да-да, вы не поверите, он пожелал корову и кучу денег! Ну, деньги ему никто не дал-то, это понятно, а вот буренку он привел с собой. Знаете, такая красивая, дородная. Они все спрашивали, где продать можно…

- Дорогой Жан, чем же они заплатили, если у них денег не было, - Рене выглянул в маленькое оконце, ведущее во двор, и заприметил женщину, идущую от хлева с ведром молока.

- Дак, это, - закашлялся Нарваль, - дак он же с друзьями был. Вот они бишь и заплатили.

- Друзья, говорите…. Николь! Живо сюда, хватай этого пройдоху!

От неожиданного крика хозяин подпрыгнул и хотел было сбежать, но проход к внутренней двери, ведущей на кухню, был тут же загорожен Кристофом, а другая с грохотом раскрылась, впуская еще одного мужчину. Николь сразу же обнажил меч и скривился в улыбке:

- Куда это вы собрались мистер? – пробасил рыцарь.

- Н-никуда.

- Николь, пожалуйста, останься с нами для долгой беседы с господином Нарвалем. Я думаю, Жан, вы будете не против, - Рене подошел к одному из небольших столиков, медленно присел и призывно махнул рукой.

- Г-господа рыцари, ежели в-вы будете, ну, допрашивать меня. То может быть по чарочке я вам налью? Бесплатно, конечно!

-Неси и начинай рассказывать.

Мужичок, икнув и подобравшись, налил в три резные деревянные кружки нечто, отдаленно похожее на красное вино, и на негнущихся ногах подошел к столу, за которым уже сидели оба его благородных гостя.

- Вотс, лучшее вино во всем Тремаргате. Не стесняйтесь, ежели еще захотите, я мигом.

- Не тяните время, Жан, рассказывайте.

- Да, конечно, уважаемые господа, конечно… Конечно. Ту коровку, ну ту, что Оливье дали в церквушке лесной, я купил. Точнее они обменяли ее на выпивку. Скотинка хороша уж больно была. И молоко уже вкусное дает.

- Давно было? – спросил Николь.

- Дак давеча как пару дней назад. Они сказали, что едут в столицу, к чей-то тетке, - Жан нервно поправил сальный ворот своей льняной рубашки.

- Ты раньше их видел?

- Да нет, приезжие. Господин Кристоф, ежели думаете, что это те разбойники, так это не они! Коровки-то ни у кого на той недели не пропадали.

- А за неделю до этой? – Рене слегка нагнулся, спрашивая еще тише. Нарваль неосознанно повторил его движение.

- А на той неделе да, у Бернара хозяйство ограбили, так козу и корову увели… Ох, вы думаете… Вы думаете, это они его? – прошептал Жан.

- Кто знает, кто знает. Вот что, господин Жан, мы останемся у вас на ночь. Спасибо вам за разговор, мы надеемся на ваше благоразумие. Мы планируем мирно переночевать и тихо уехать этим утром.

- Конечно, конечно, уважаемые, - Нарваль резко поднялся. Лавка со скрипом отъехала в сторону, а мужичок, осушив стакан, стоявший на столе, вытер руки о грязноватые потертые штаны и протянул открытую ладонь, - я сделаю вам небольшую скидку и возьму только полцены.

Кристоф вздохнул, отсчитал нужное количество монет и вышел из-за стола. В следующие пару часов, гости располагались в комнатах, слуги ухаживали за конями, а господа потихоньку собирались в зале, где произошла такая важная беседа. Рене и Николь тихо переговаривались, обсуждая результаты их общения с трактирщиком, когда к ним подсели еще два человека. Один из них был высоким широкоплечим брюнетом, вечно хмурым, с потухшим серым взглядом – Мартин Гонт, по матери северянин, родом с холодных туманных остров Рита. Другой – еще юнец, долговязый большеносый Карл, сын местного лирийского синьора.

- Ловко вы его на чистую воду вывели, сэр Кристоф, - улыбнулся Карл.

- Слово бывает даже острее клинка, мальчуган, - пробасил Николь. – Ты многому можешь научиться, наблюдая за Господином Рене, будь благодарен папеньке, что он направил тебя с нами.

- Конечно я благодарен. Ох, как я рад отлучиться из нашего замка, у меня в печенках сидят эти учителя. Зачем мне учить нашу историю, если она творится у нас на глазах!

- Так надо, малец, - Мартин Гонт немного неуклюже похлопал юношу по плечу.

- О, кто бы говорил, мистер Гонт, я помню, как-то разбили мы лагерь под стенами Фрагии, так ты мне целый час доказывал, что мы все произошли от лесных медведей, а бритье бороды является вопиющим кощунством, потому что так мы отдаляемся от наших предков.

- Отстань, Николь, я был пьян, - щеки угрюмого вояки тронул румянец.

- Да, славные были времена. А теперь вернемся к нашему заданию. Мы знаем, что в одной из местных разбойничьих банд есть некий Оливье. Что нам нужно знать о легенде про этот Храм? Нам нужна любая мелочь, чтобы на первых порах сойти за искателей приключений, - сказал Господин Рене.

- Что ж, сэр Кристоф, - Мартин нахмурился, — это будет долгий рассказ. По пути сюда я спрашивал у местных жителей о Граале Лирии, и, если честно, это не похоже на рассказы о святых или Божьих чудес. Это скорее дьявольское место. Если таковое существует, не дай Господь там оказаться.

Говорят, в этих лесах еще задолго до основания городка Тремаргат, еще до поселения здесь людей, стоял огромный каменный храм. Он был так велик, что тень его накрывала все вокруг. Его башни острыми шпилями разрезали облака, из-за чего постоянно шел дождь, а статуи, коими были изрезаны все стены Храма, как будто бы оживали по ночам. Страшные монстры, святые девы и мужи спускались со своих пьедесталов и охраняли массивные дубовые двери. Никто не должен был ночью попасть внутрь. Никто. И до недавних пор никто не знал, что же происходит в Храме с заходом солнца, что или кого стерегут каменные изваяния. Днем же в этом храме велись службы, туда стекались паломники, ведь там заседал Великий Король.

- Подождите, секундочку, Господин Гонт. Великий Король – это какой же? – недоуменно хлопал глазами Карл, забирая из угодливых рук трактирщика миску с похлебкой.

- Ах, благородный рыцарь рассказывает легенду о нашем Граале. Похвально, похвально, - промычал хозяин «Золотого Единорога» и тут же поспешил отойти от уважаемых гостей, испугавшись недоброго взгляда Господина Рене.

- Продолжай, Мартин.

- Конечно, сэр Кристоф. Этот Великий Король – не наш, он нечеловеческий. Я, если честно, плохо понимаю, чей он король, но судя по рассказам местных стариков, это король божественный. То есть он правит божествами Лирии, а может и всего континента Тегра. Звучит как очередной еретический вздор, как по мне. Все же знают, Бог един и неделим, другие божества – это обман и богохульство какое-то.

- Ну, ну, мистер Гонт, давайте не будем вступать на скользкую дорожку споров о вере. Нам важна сама легенда, именно из-за нее здесь все посходили с ума, - миролюбиво заметил Николь.

- Конечно. Этот Великий Король заседал внутри Храма и был той сущностью, ради которой велись все молебны. К нему за советом шли все небесные и земные владыки, но простым людям такой шанс давался крайне редко. Тот Король, понимаете, он был ни человек, ни Бог, как будто бы сам Дьявол, он был заключен во вместилище. Даже нет, в тюрьму из резных коробов, каждый из которых сдерживал частичку его естества. Это огромное нечто – куб, парящий посреди храма, подвешеный на сотнях, а может и тысячах серебряных цепей. Он выл от боли и в то же время изрекал пророчества, советы и проклятья всем просящим.

Такой хитрый механизм приковал великую силу к одному месту для того, чтобы сохранять баланс в нашем и божественном мирах. Сверху, под резным каменным куполом Храма, Король проведет всю вечность, одаривая своей волей всех нас. Никто не видел Великого Короля, но один старик утверждал, что этот куб, как юбка, опоясывает Короля, но его торс и голова освобождены от ненавистных оков. Тот старик еще сказал, что любой, кто достоин, может стать Королем, он будет знать прошлое и будущее, но не ведать настоящее, он будет вечно страдать до тех пора, пока не придет его наследник и не сменит его.

- Я ни сколько ни питаю жалости к этому Великому Королю, если честно, - Николь уже брался за второй стакан удивительного вина, что так услужливо приносил трактирщик.

- А это вы зря, господин Николь, - из ниоткуда возник хозяин таверны, Жан Нарваль. Его речь неуловимо изменилась, но Господин Рене напрягся, почувствовав это. – Судьба Великого Короля незавидна. Он есть судия всех Богов. Он судит их за грехи перед людьми, ведь у людей есть все же защитники. И еще какие, да. Но если вам повезет, может быть, и вы сможете увидеть его воочию в одну из ночей.

- Нарваль, что вы несете? – Гонт хмуро взглянул на назойливого мужчину.

- Дак то, что вы сказали, что ночью каменные стражи охраняют церквушку, то правда так, да не совсем, - Жан как будто снова стал собой на минуту, но опять его голос словно бы онемел, - в ночи, когда Великий Король освобождается от своих обязанностей, он может покинуть свою тюрьму. Резные клети падают, его дух обретает оболочку любого живого существа – и человека, и животного. И чтобы Король не сбежал, его-то и стерегут каменные истуканы. Так что войти внутрь может любой, а выйти – уж как повезет.

- Господин Жан, или кто бы вы ни были, - впервые заговорил Кристоф. – Вы утверждаете, что мы можем попасть внутрь Храма ночью. А зачем нам это делать?

- Только так простой человек может спросить самого Короля, - улыбнувшись, Жан быстро направился в сторону кухни.

- Эй, а ну вернись! – взревел Кристоф, вставая со своего места, но его товарищи успели схватить его до того, как тот мог перевернуть всю таверну вверх дном.

- Подожди, Кристоф, успокойся, я тоже заметил перемену в этом лживом отродье, - прошептал Николь ему на ухо. – Давай посмотрим, что будет дальше.

- Хорошо, - сквозь зубы процедил Рене, - отпустите.

- Трактирщик странно себя ведет, но он прав. Все истории очевидцев подтверждают, что люди попадали в Храм только ночью и все они видели эти живые статуи, - уселся на место Мартин Гонт. – Я продолжу.

Каждый, кто умудрялся зайти в церковь, видел некое животные и некоего человека. Человек – мужчина, всегда был одним и тем же. Черные как смоль волосы, длинный меховой плащ, как будто бы из волка, ярко-голубые пронзительные глаза, острый, как у ворона нос, щетина, разрезаемая зажившими шрамами, тянущимися от шеи к правой скуле. Они все его видели, с ним пытались говорить, но он молчал. Когда люди терялись и пытались выйти из Храма, они находили у своих ног животное – кто собаку, кто змею, кто курицу, кто корову, кто льва, а кто вообще маленькую русалку (но тут я думаю, собеседник слишком уж перебрал). Животное касалось человека, смотрело на него, как будто видело всю его душу и исчезало.

- Все верно, - трактирщик снова возник из ниоткуда, - это Животное и есть Наш Великий Король. По реакции человека Король понимает, хороший он или дрянной, и одарит его или накажет за зло, которое он причинил или причинит.

- Господин Жан, а кто же тогда тот человек в волчьей шкуре? – спросил беззаботно Карл, не замечая, как напряглись все его товарищи при появлении хозяина таверны.

- О, юный Карл, это Ворон – тот самый защитник человечества, единственный друг Короля и тот, кто займет его место, если Король решит покинуть свою тюрьму. Ведь Вороны истинно праведные существа, слуги Одина и блюстители справедливости, - лицо Нарваля неуловимо изменилось, его черты на секунду смазались.

- Да что ты несешь, проклятый еретик! – схватив нож со стола, Мартин приставил его к пухлой шее трактирщика. А тот лишь шире улыбнулся, обнажая кривые желтые зубы.

- Правду, Мартин Гонт, убей меня, если хочешь, но ты от нее не убежишь. Какое твое самое тайное желание? – голос трактирщика как будто бы стал громче во сто крат. Вокруг вся скудная мебель в зале заходила ходуном, со столов посыпалась посуда, лавки опрокинулись, где-то в стойлах заржали лошади. – Мы же сказали, что этой ночью, вам повезет.

Секунда, две, три и вокруг ничего не осталось. Стены таверны пропали, упавшие столы и кубки испарились, трактирщик как будто бы вытек из рук Гонта. Уже не было сомнений, в том, что Жан Нарваль – иллюзия и наживка для путников, как и в том, что сейчас четверо уважаемых рыцарей находились посреди огромной поляны, над которой величественно парил невообразимо огромный каменный Храм. Он был настолько высок, что люди, столпившиеся у его подножья, виделись муравьями, лишь маленькой песчинкой, размером в пару каменных ступеней этой церкви.

Кристоф и Николь первыми пришли в себя и достали из ножен оружие. На них не было тяжеловесных доспех, что было хорошо, в сложившейся ситуации, если то, что они слышали о каменных стражах правда, им не помешает лишняя маневренность. Все-таки им не хотелось бы погибнуть у входа в дьявольский Храм.

- Кто ты, Жан Нарваль? – крикнул Господин Рене.

- Я всего лишь исполняю Его волю, - и призрачный трактирщик указал куда-то в сторону покрытых мхом ступеней. – Господа, вас ждут.

- Мы не сдвинемся с места, сволочь, - Николь с ненавистью уставился туда, где секунду назад были живые человеческие глаза Нарваля.

- Как жаль, неужели вы не хотите испытать удачу. Что скажете, юный Карл? – призрак вперил свои пустые глазницы в юношу. Карл же был бледен как лик луны, выглянувшей из-за облаков. Он не мог пошевелиться, он медленно превращался в камень. – Таково наказание за грехи, господа. Этот мальчик лично избивал своих слуг, некоторых жестоко пытал и убивал. А вы и не знали.

- Мы все убивали людей, Нарваль, все четверо. Отпусти мальчика, мы втроем предстанем перед судом.

- Как благородно, сэр Мартин Гонт. Истинный рыцарь. Но у вас были причины, у вас была и есть Вера, в сюзерена, в вашу жизнь или в некоего Бога, но она была. А этот мальчик был гнил и жесток с самого рождения без какой-либо причины, у него не было цели, он просто любил мучить людей. А такое Великий Король не прощает, - гортанно рассмеялся бывший Жан Нарваль.

В эту секунду, то ли от смеха, то ли от сказанных Нарвалем слов, двери Храма с грохотом раскрылись, выпуская наружу аромат ладана, книг и плесени. Каменные фигуры вокруг, которые рыцари до сих пор считали недвижимыми, направили свои копья в сторону шума. У входа в церковь стоял человека. Тот самый Ворон, о котором шептала легенда. Его грубый низкий голос произнес: «Вы можете войти», и неведомая сила, будто бы сотканная из голубого пламени, устремилась к господам, опутав их руки и ноги. Николь выронил клинок, Гонт попытался вывернуться, но огненные путы охватили его еще крепче и лишь Кристоф Рене не сопротивлялся. Он знал, что перед иной силой их мечи и мускулы бесполезны.

Синие всполохи магического огня осветили барельефы на стенах Собора. Таинственные картины изображали похождения разных богов – здесь были и греческие, и скандинавские, и кельтские, и египетские, и какие-то другие, которых ни один из благородных вельмож не видел и о которых не слышал. Внутри Храма все было так, как описывалось в легенде. В центральном нефе гигантского зала покачивалась на цепях структура, состоящая из деревянных резных кубов разного размера. В нишах же были зажжены курильницы, скрывающие все возможные запахи. Вокруг куба амфитеатром стояли лавки, освещаемые небольшими факелами. Жидкий оранжевый свет струился по помещению, открывая взору сотни стеллажей с истлевшими книгами в боковых нефах.

Как только трое рыцарей оказались внутри, двери закрылись за ними. Бежать было некуда. Никто из них не решался заговорить или двинуться. Все ждали.

- Ты, - Ворон указал на Мартина Гонта, - ты считаешь себя праведником. Великий Судия оценит тебя и дарует благодать. Приди на суд.

Мартин без тени страха шагнул в центр зала, лишь больше обычного сдвинутые брови выдавали его беспокойство. И вдруг что-то коснулось его ноги. Он посмотрел вниз и увидел маленького котенка, робко дергающего штанину. Гонт наклонился, чтобы погладить малыша, но тот укусил его. Мужчина лишь сжал зубы, отодрал кота от своей руки, перехватив поудобнее, все же погладил настырное животное. Как только пальцы ританина коснулись жидкой шерстки, все исчезло. Исчез и котенок, и сам Мартин Гонт. Лишь капли крови на каменной кладке свидетельствовали о его присутствии секундой ранее.

- Мартин Гонт был вознагражден. Король принял его веру, он достойный муж, - молвил Ворон и указал на Николя, - Ты, Николь Франсуа Д’Арманьяк, ты считаешь себя праведником. Великий Судия оценит тебя и дарует благодать. Приди на суд.

- Позвольте, господин Ворон, я не считаю себя праведником, - криво усмехнулся Николь.

- Так значит, ты грешник? – без тени улыбки произнес Ворон.

- А нет чего-то посередине. Мне и благодать не нужна, и наказание мне незачем и так о своих пороках знаю. Я всего лишь хотел бы прожить свою недолгую человеческую жизнь.

- Приди на суд или возвращайся в каменный сад, из тебя выйдет отличный воин и слуга, - мужчина в волчьей накидке лишь сузил глаза не то усмехаясь, не то угрожая.

И Николь повиновался. Он видел, как его молодой товарищ стал безобразной статуей и такой участи он не хотел. Д’Арманьяк гордо вскинул голову и направился в центр зала. Его животным оказалась прекрасная бабочка, испускающая зловония с каждым взмахом ее крыла. Первым порывом мужчины было сбежать от ужасного запаха, но увидев красоту пурпурно-лиловых крыльев, он не смог отвести взгляд и протянул ей руку. Когда бабочка села к нему на палец, Николь исчез.

- Николь Франсуа Д’Арманьяк был вознагражден. Король принял его любовь к жизни, он достойный муж, - эхом пронеслись слова Ворона.

- Остался лишь я, - шепотом произнес Кристоф.

- Да, остался лишь ты, Господин Кристоф Рене. Ты считаешь себя праведником. Великий Судия оценит тебя и дарует благодать. Приди на суд.

- Я приду на ваш суд, но прежде хочу получить ответ на два вопроса.

- Даю тебе право задать два вопроса, но не более, - Ворон оперся об одну из каменных колон, увитую узором резного плюща.

- Благодарю. Первый – что стало с моими товарищами?

- Сэр Гонт исполнил свое желание и пал храброй смертью в пылу сражения через 3 года после сегодняшней даты. Он сражался с неверными во благо его Господа. Сэр Д’Арманьяк не наследовал титул и странствует, записывая людские истории и радуясь жизни. Он умрет от голода через 2 года от сегодняшней даты. Но таков путь его счастья.

- Значит, какое бы желание ни исполнил Великий Король, люди умрут.

- Они умерли бы и так, но позже.

- В таком случае второй вопрос. Великий Король и правда страдает, исполняя свои обязанности?

- Да.

- Тогда я готов идти на суд, - с этими словами Кристоф сделал шаг в сторону Великого Короля. Перед ним возник облезлый ворон, который так и норовил выколоть Рене глаза. Но рыцарь схватил его за клюв и яростно начал что-то шептать. Как только Рене закончил говорить, они оба исчезли, а на их месте лишь осталось воронье перо.

В эту же секунду цепи, держащие тюрьму Великого Короля, начали лопаться, и деревянная головоломка с гулом сотен обезумевших душ рухнула на каменный пол церкви. Из этой кучи резных кубиков ринулись сотни витых лоз в сторону Ворона, захватывая его самого. Тот яростно сопротивлялся и выжигал ненавистные побеги, но его синие пламя угасало, как и он сам. Опутав человека в волчьей шкуре, лозы тащили его в сторону его будущего дома и будущей тюрьмы, ведь самым заветным желанием Кристофа Рене стало превращение Ворона в Великого Короля и за него он отдал свою жизнь.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 5. Оценка: 4,20 из 5)
Загрузка...