И воздал Господь безбожникам,

Осыпал головы их огнём и пеплом.

Погрузил города их в пучины земли и моря.

Воздвиг над могилой их горы и толщу земли.

Так окончила дни богомерзкая империя.

Да прибудет она в небытии.

Во славу Господню.

«Литания о каре». Книга Ливия Абеляра. Глава 50, стих 3.

 

Весна, 1195 год после Великого переселения.

 

В баре было не протолкнуться. Оправдывая свой статус лучшего заведения Серого квартала, он словно муравейник был набит самым разным людом.

Перед выглядывающим на улицу широким окном за столиком листала газеты и негромко переговаривалась компания офицеров. За широким столом в самом центре зала отмечала увольнительные разношёрстная братия солдат.

Вот гвардеец, выдававший себя беретом зелёного сукна, опрокинул на себя и соседей кружку с пивом. В углу зала от этого зрелища напряглись двое жандармов, до этого сонно поддерживавших стены. Но сделали они это зря – солдатская компания только расхохоталась, хлопая друг друга по плечам и не прекращая травить байки о своей службе.

Чуть в стороне распекал своих перепивших подопечных сержант. Один из распекаемых едва стоял на ногах, другой уныло смотрел в одну точку, изредка дёргаясь, когда сержант переходил от воспитательной беседы к горьким последствиям их кутежа.

Под навесом перед входом в бар с воодушевлением расписывал перспективы молодой лейтенант, его пассия делала заинтересованный вид, томно вздыхала.

Недалеко от молодых сидели трое. Стареющая пара – женщина лет сорока и мужчина с усеянным шрамами лицом – негромко толковали с молодым парнем. Глядя на своего возмужавшего сына, отец, казалось, скоро загорится от гордости, мать скупо улыбалась, с опасением перебегая взглядом с культи мужа на здоровую руку сына.

Зигфрид же в это время перебирал в уме свои самые угрюмые взгляды, дабы как-то отвадить от себя группку молодых воздыхателей. Началось всё невинно – кто-то из заходящих-выходящих солдат обратил на него внимание, увидел орденские значки на воротнике парадного дублета, сложенный на коленях плащ тёмно-зелёного цвета. А затем понеслось – сначала к нему приступился доходяга, с восторгом разглядывавший его шрамы на шее, своим краем выглядывавшие из-за воротника.

«Вы действительно из Ордена? Литанец?», «Тяжело служится?», «Вас правда учат колдовать?», «Кто нанёс вам эти шрамы?».

«Да-да, я литанец» – с улыбкой поприветствовал болтливого гостя Зигфрид, почёсывая свою тёмную шевелюру.

За первым был ещё один, ещё, на минуту прицепился даже юный офицер, пытавший выпытать у него про «тактические хитрости Ордена».

Спустя некоторое время он понял, что сам виноват, не стоило приветствовать того первого, лепить на лицо радушную улыбку и делиться ответами. Стоило, наверное, и вовсе подождать кого нужно на улице, подальше от лишних глаз, уж не сопрел бы на жаре за половину часа.

– А орден и вправду сражается с демонами? – суеверно приложив к сердцу руку, вопрошал совсем уж молодой солдатик.

Зигфрид тяжело выдохнул. Затем едва не вспрыгнул – последний вопрос дал ему идею по отваживанию публики.

– И такое бывает, – он решил начать с уставшей мины, опустил уголок рта, сокрушённо покачал головой.

Один из окруживших его зевак, какой-то прохожий решивший присоединиться к необычному разговору, широко раскрыл глаза.

Зигфрид посмотрел в его блюдца.

– А вы думали – их не существует? – он хищно усмехнулся, пододвигая к себе кружку с медовухой и заливая её в себя.

– А как они выглядят? – осторожно и тихо спросил совсем мальчишка, ещё недавно смело и восхищённо смотревший в его сторону.

– По разному, – Зигфрид ощутил как тепло и расслабление разливается по телу, – кто-то как мерзкая потусторонняя образина, кто-то как помесь разных живых существ, кто-то… как самый обычный человек.

Его усмешка превратилась в грустную улыбку.

– Совсем недавно я имел дело с одним.

Кто-то охнул, кто-то попятился.

– Уж не выглядел ли он как полковник Лоон? – компания за соседним столиком не разделила страх толпы, самоотверженно загоготав от своей шутки.

– Он выглядел как мальчик лет семи. – Зигфрид взглянул в глаза мальчишке, недавно задавшему вопрос. – Перед самым началом задания нас предупредили – так может случиться, но мой товарищ не поверил в это. Когда мы ворвались на ритуал, погнали сектантов по округе, малец забился под лавку. Мой друг подошёл к нему, и вместо удара, протянул руку. А тот, стоило показаться из-под лавки, разорвал взрослого мужика на куски, а другому переломал десяток рёбер и руку. Затем он бросился на меня, я едва успел поднять оружие.

Зигфрид сделал паузу, глотнул из кружки, не очень радуясь, что затихшая половина бара обратила на него внимание.

«Об этом я не подумал».

– Демон понял – его песенка спета. Он покинул свою оболочку, мы не успели его добить. Когда-нибудь он попробует вернуться в наш мир, и нам очень повезёт, если он окажется в теле муравья. – Зигфрид невесело хмыкнул. – А оставшийся сам с собой малец ещё минуту вопил и плакал, дёргаясь практически в моих руках. Кажется, он так и не понял, как так вышло.

Перед глазами литанца выплыла эта картина, он дёрнул головой, прогоняя наваждение, отчего коса свалилась с плеча.

Толпа заворожённо молчала, не в силах найти ещё вопросов. Один из зевак позеленел лицом, сидевшая рядом с ним женщина в положении шаталась, будто вот-вот грохнется без сознания.

«Проклятье, – думал он, – неужели они действительно думают, будто служба на передовой состоит из подвигов, солдатских песен и сочинения стихов перед смертью?»

Зигфриду казалось, что ему будет с большего всё равно, как весь этот люд воспримет его после подобного рассказа, литанцу хотелось ещё немного выпить чего-нибудь в одиночестве.

И он поначалу радовался результату своей речи – всё-таки большая часть зевак разошлась, оставив его в одиночестве… с сочувствующими взглядами. Капитан скривился, последнее чего бы он хотел – чтобы его жалели столичные неумехи.

– Но такое всё же не круглый год происходит, – буркнул Зигфрид, только бы разорвать тишину.

– Капитан Аларин! – поредевшую группу слушателей обошёл высокий мужчина со странным, резким цветом глаз, спускающимися до плеч волосами. – Вы как всегда, если не пугаете окружающих своей яростью, так у вас обязательно припасены свирепые истории.

Зигфрид уныло отсалютовал пришедшему опустевшей кружкой.

Толпа теперь окончательно разбрелась, оставив их наедине, насколько это было возможно в переполненном баре.

– Надеюсь, я не заставил вас ждать?

Зигфрид слышал такой вопрос десятки раз, и столько же раз отвечал:

– Ещё немного, и я бы помер со скуки.

Его собеседник хмыкнул.

– Это было бы великой потерей. Ну, однако, не будем тянуть, работодатель ждёт нас.

Зигфриду осталось только пожать плечами.

 

***

Серый квартал в столице – место особое. Место, несмотря на некий разгул, спокойное, со своей атмосферой. Настолько своей, что квартал иногда называли «городом в городе». В Сером квартале было не найти иноземных беглецов, авантюристов, послов или торговцев, заполонивших остальные улицы столицы, и то тут то там осевших по самой империи.

Здесь ценились честь и верность, храбрость и удаль, в общем – старые славные качества доброго имперского гражданина. Зигфрид слышал, будто выходцы квартала наполняют собой пяток полков, настолько солдатское дело было здесь почётным. Тут редко происходит нечто серьёзное, требующее участия Зигфрида и его коллег. Но иногда всё же происходит.

Топая к работодателю, капитан перебирал варианты: банда контрабандистов, народники, очередная секта, несанкционированное колдовство, шпионы.

Пожалуй, он бы выбрал последнее – иногда не приходится даже доставать оружие, настолько любят шпионы здесь при малейшей угрозе заливаться ядом.

– Господин Исаар, – Зигфрид решил прощупать почву издалека, – после недавней задачи мой отряд выбит наполовину, если не потерял боеспособность без «щитоносца».

Тот обратил к нему свои янтарные глаза.

– Вы же прекрасно понимаете, мне говорят – я довожу. А мне говорят не всё, – он в задумчивости развёл руками, – но думаю, смысл есть, этот, хм, человек, ничего не делает без причины.

– Что за человек?

– О, на этот раз мне довелось поработать сводником на самого Эмдена ден Терция, – Исаар нахмурился.

Зигфрид ответил недоверчивым взглядом.

– Как вы понимаете, – продолжил Исаар, – такие люди информацией не распространяются налево и направо. Обычно мне спускают сверху задачу. Просят подобрать туда команду лихих людей. Но на этот раз у меня попросили биографии, и уже после этого дали знать: хотим поболтать с тем-то, тем-то, тем-то.

Зигфрид ощутил укол беспокойства, начал перебирать свои недавние дела, искать ошибки и провалы. Он не сразу подавил это волнение здравой мыслью: «Хотели бы избавиться – зарезали во сне».

– Разрешите тогда спросить, а почему именно здесь вы назначили встречу?

Исаар посмотрел на него как на ребёнка.

– Господин Эмден пребывает неподалёку по рабочим вопросам, – он улыбнулся, – вы уже успели чего-то нафантазировать? Стрелки с арбалетами на крыше, отравленный кинжал в подворотне, «камешек» брошенный из окна?

– Заражённую болезнями шлюху, – Зигфрид ответил ядовитой ухмылкой.

Исаар хохотнул.

– Знакомство с молодым Стальвичем пошло вам на пользу.

Они как раз подошли к небольшому домику за высоким забором. На воротах стояла парочка хмурых охранников с белыми нашивками на петлицах чёрных мундиров, вышивкой в форме цепи на рукавах – символами жандармерии.

– На этом я вас покину – не будете в обиде?

– Обязательно, – Зигфрид, направляясь к воротам, по-орденски отсалютовал Исаару на прощание. – Благодарю, что снизошли к моей слабости.

– Пустое, – тот отмахнулся, – в вашей жизни и без того мало радости.

Зигфрид прошёл к воротам.

Он уже думал приветствовать охранников, но один из них ткнул себе за спину, мол, добро пожаловать. Зигфрид прошёлся по дворику, выглядывая шишку повыше, посмотрел на группку жандармов, рывшихся среди мусора в небольшой беседке, стоявшей над декоративным прудиком. Некогда блиставший зеленью и аккуратностью газон был вытоптан сапогами, тут и там сновали молодцы с коробами, списками и перьями. Чуть в стороне сидели обезоруженные люди в цветастых куртках, видно охрана дома, их выдавали ныне пустые пояса для клинков. С ними непринуждённо болтала ещё парочка жандармов.

Зигфрид подошёл к парадному входу дома, пересёкся взглядами с охраной. На этот раз его остановили.

– Брат, оставь оружие здесь, – жандарм указал на один из стульев подле входа.

– Нет проблем, – Зигфрид снял кинжал с пояса, положил его куда указали. – Можно вас, господа, попросить проследить за ним, дабы его не описали и не уволокли эти злодеи со списками.

– Отчего нет, – второй охранник расплылся в улыбке, – только оставь всё оружие.

Зигфрид со вздохом положил к кинжалу небольшой нож из внутреннего кармашка дублета.

За дверью оказалась прихожая, отделанная дорогими сортами дерева и лаком. Середину прихожей украшал стол с огромным количеством резьбы, подле стен стояли пустые книжные шкафы. Их содержимое в разном виде было расставлено по прихожей, ещё парочка жандармов листали книги, и складывала проверенные на стол. В прихожей стоял этот особый запах скрипториев и атмосфера застывшего страха из камеры смертников. Попадавший через окна свет чертил чёткие следы по мельтешащей пыли.

Чуть в стороне, на простом, но со вкусом сделанном деревянном стуле сидел человек с синяком под глазом. Что-то в нём было знакомого, но сейчас халат выдавал в нём только владельца дома. Хозяин едва не подпрыгнул с надеждой глядя на ввалившегося в прихожую Зигфрида, но поняв, кто к нему заглянул, быстро затух. Помог ему в этом грозного вида мужчина, тут же прикрикнувший и замахнувшийся палкой. Зато Зигфрид понял, где он видел побитого – на каком-то празднестве среди министров.

«Вряд ли это тот самый господин Эмден», – Зигфрид придирчиво глянул на громилу с палкой. – «Коррупция, – добавил капитан мысленно, посмотрев на трепыхавшегося в страхе хозяина дома, – знают же, чем это заканчивается, чего им всё время не хватает?»

Мимо дрожащего слизняка к Зигфриду пробрался над книжными завалами человек с небольшим металлическим пером на воротнике – знак адъютанта.

– Капитан Аларин?

– Так точно, – капитан поприветствовал адъютанта лёгким намёком на козыряние.

– Господин Эмден вскоре сможет вас принять. – Ладонь указала на дверь в углу прихожей, дорога к которой благоразумно завалена книгами не была. – Пока можете подождать.

Раздав советы, адъютант поспешил из дома, только и хлопнули двери.

Делать нечего – Зигфрид подвинул на подоконнике кипу книг, и опёрся на него. Решил для начала глянуть на названия – вдруг неприветливые люди в чёрных мундирах не оценят его устремление подержать их в руках. «Прецедентное право в ранней истории Империи», «Из истории преступлений и наказаний», «Влияние раннего зарянства на законодательные акты».

«Судья, или юрист» – Зигфрид с презрением глянул на сжавшегося под его взглядом хозяина дома.

Отворилась искомая дверь, из неё выпорхнула женщина с зарёванным лицом. Она с опаской посмотрела на капитана, тот насупился. Глаза с чёрными подтёками поспешили спрятаться, сама хозяйка семенящими шагами направилась на улицу, не переставая хныкать.

«Суд, конфискация, проверки родственников, возможно каторга, – Зигфрид снова покосился на хозяина дома, – сделал же ты подарок семье, земеля».

Из «пыточной» вышел ещё один человек, угрюмого вида юноша лет пятнадцати. Хмурился он сильнее, чем Зигфрид обычно позволял себе в плохом настроении.

– Морщины будут, – обратился капитан к юнцу.

Тот удивлённо и с опаской покосился на него, запнулся глазами за орденские значки, широко раскрыл глаза.

– Будем проверять это место на демонический след, – Зигфрид улыбнулся мальчишке, перехватив взгляд с петлиц.

Юноша побледнел, попятился, будто вот-вот потеряет равновесие. Или сознание.

– Капитан, – в голосе одного из жандармов послышалось осуждение, – аккуратнее, так легко можно поехать рядом с этим господином, но уже за убийство по неосторожности.

Хозяин вздрогнул. Капитан тяжело выдохнул.

– Угу.

В дверном проёме, откуда появились мать и сын, возникла ещё одна фигура. На плечо юнцу легла рука.

– Пройди к себе, – голос звучал спокойным, буднично, будто не принадлежал одному из первейших лиц государства.

Эмден Терций, вершина могучего государственного органа, на поверку оказался человеком среднего роста, с небольшой плешью, старомодными бакенбардами, завитыми усами. Гроза всякой беззаконной сволочи, которого Зигфрид представлял увидеть в роскошном чёрном мундире, с мечом на поясе, эполетами и аксельбантами золотой нити, оказался одетым в костюм легиста – чёрные брюки, белую рубашку, жилет под цвет брюк, блестящие нефритом туфли.

Он бросил в сторону капитана красноречивый взгляд. Тот поспешил за этими чёрными глазами.

Зигфрид прикрыл за собой двери, оказавшись в рабочем кабинете хозяина дома. Выпрямился, отсалютовал ударом по груди.

– Вольно, вольно, – чёрные глаза впились в нашивку на рукаве Зигфрида, тот последовал за ними взглядом, про себя выругался – слишком уж выдавала вшитое внутри лезвие её ровная форма.

Эмден Терций восседал за крепким и широким столом, перед ним лежала бумага с ровными строками текста и нервной, резкой подписью внизу. Он указал на стоящий перед столом стул.

Капитан уселся, открыл было рот, подумал перейти в наступление, но голос Терция ударил на опережение.

– Аларин Зигфрид, посвящённый Второго Викторианского ордена, ныне в чине капитана, верно?

– Всё верно, господин Терций, – хотя голос продолжал оставаться спокойным, его равнодушие заставило Зигфрида оставить глупые идеи до лучших времён.

– Из отчёта полковника Исаара следует, что вы человек достаточно опытный, надёжный.

Насчёт последнего Зигфрид сомневался, и это сомнение, вкупе с серьёзностью его собеседника заставило его заподозрить здесь ловушку.

«Зарежут во сне».

– Я стремлюсь соответствовать всем нормам верного слуги Ордена, но не всегда получается.

Терций покивал, надо думать, такой ответ его удовлетворил.

– Про вас также говорится – вы реагируете на опасность незамедлительно, бьёте быстро и крепко держитесь товарищей.

– Так меня обучали, господин.

– Первое отделение также хорошо о вас отзывается.

«Похоже всё-таки демоны».

– Я не волен заставить их писать то, что мне будет по нраву.

Терций посмотрел капитану прямо в глаза. Мёртвый, стеклянный взгляд на живом лице заставил нутро Зигфрида покрыться инеем.

Терций глянул на шрам литанца.

– У всех организаций рано или поздно начинает не хватать сотрудников, у нашей – тем более. Что вы знаете о работе службы безопасности?

– Вы искореняете преступность на государственном уровне, подменяете департамент общественной безопасности, если он теряет контроль. Часто сотрудничаете с разведкой. – Зигфрид помедлил. – Ещё, слышал, будто являетесь контролирующей инстанцией… высшей власти. – Как ещё назвать императора, не упоминая его прямо, капитан сходу не догадался. – Но это наверняка слухи распускаемые народниками.

– Хорошо. – Терций позволил себе улыбнуться. Его глаза при этом остались неподвижными. – Но этим наши полномочия не ограничиваются. Иногда… Мы находим остатки чего-то, бывшего задолго до нас. Вы понимаете?

Зигфрид кивнул – его родной дом стоял на берегу Красного залива, и видел как волны выбрасывали на берег обломки странных материалов: металлов держащихся на плаву, и не имеющих ни следа ржи, битого толстого стекла, которое он мальчишкой часами пытался расколотить камнями. И на этих стёклах хорошо, если оставалась царапина. Он слышал и другие рассказы о руинах Старой Империи: выходивших из-под земли во время строительства, показывавшихся, когда сходила после наводнений вода.

– Часто, – продолжил тем временем Терций, – руины Древних представляют собой давно разграбленные пустышки. Но порой… – И тут Эмден вздохнул. – Там можно найти следы, технику, оружие, технологии.

На последних словах морщины вокруг глаз разгладились, губы сложились в улыбку. Зигфрид опешил от появившихся на кукольном лице настоящих чувств.

– Ну да ладно. Работа эта опасная. Лучшее на что можно в ней рассчитывать – выбраться живым. Сразу за этим можно надеяться только на быструю смерть. – Лицо с бакенбардами изменилось, уставились на Зигфрида с серьёзным выражением. – В принципе, этим она от вашей не отличается. Но, о ней не складывают легенд, не рассказывают подрастающему поколению о павших в древней клоаке. – Лицо наклонилось. – И о ней лучше не рассказывать товарищам, тем которые о ней не знают.

– Но… – Зигфрид замялся. – Мой отряд обескровлен. Он бесполезен в серьёзном противостоянии.

– Об этом не беспокойтесь, генералу Стальвичу будет спокойнее, если его сын останется в стороне от этого дела. Ну и конечно, на такую работу мы выбираем лучших, достойных, крепких. Благодаря этому подобные наборы можно проводить реже.

«Значит, прошлая компания своё отслужила» – Зигфрид начал перебирать в памяти имена орденских, о чьей смерти было слышно в недавнее время.

– Я согласен.

Терций будто и не ожидал другого ответа.

– Отлично. Приветствую в нашем братстве. – После этих слов Терций позволил себе расслабиться, развалился в кресле. – Мы сейчас подбираем вам компанию для такой работы, вам же лучше никому лишнего не говорить, рекрутёрством не заниматься.

– Понятно, – Зигфрид изобразил серьёзную мину.

– От основной работы вас отрывать будем не так часто, будете и дальше числиться командиром своего отряда, наверное. – Эмден задумчиво подняв взгляд к потолку. – Тем более вашему отряду сейчас не хватает двоих, как раз есть время попробовать на вкус нашу работу, – он постучал по столу пальцами, – работу ваших предшественников.

– Первого ордена?

– Да. – Терций снова расплылся в той странной улыбке, будто поддался воспоминаниям. – Знаете, где находится городок Невис?

– Представляю.

– На юге от него, в трёх лигах по Вальденской дороге, стоит небольшой замок, там наши «археологи» и сидят в перерывах от работы. Держите это при себе, – через стол протянулась рука с запечатанным конвертом, Зигфрид подхватил его, – передадите им – дядюшке нужна отрава от кротов.

– Так точно, – Зигфрид вытянулся, – на этом всё?

– Да, ступайте. До последующих встреч. – Господин Эмден снова выпрямился в кресле, с его лица исчезли любые следы улыбки.

«Что же, опять собирать сумки».

 

***

Сборы Зигфрид не любил. Всегда есть риск что-то забыть, что-то перепутать. Да и таскать после этого сумку день за днём – малое удовольствие. Капитан упёрся взглядом в полупустой ранец, задумавшись, пожевал губу. Отвлёк его звон стекла.

Возле окна навис над бутылкой его подчинённый, сын генерала Стальвича. Он слишком ярко воспринял своё первое задание, и сейчас не мог заснуть без помощи.

Зигфрид вернулся к ранцу, спрятал до лучших времён парадный дублет в именной шкафчик. Бросил в ранец бельё, накрыл половину с одеждой. Засомневался глядя на паёк – ему хотелось взять лишнюю флягу с вином, но тогда вместится меньше сухарей.

– Эйн! – крикнул капитан.

Парень лет двадцати пяти появился из соседней комнаты. На его лице красовались роскошные усы, он ими пошевелил и грациозно вытянулся.

– Командир?

Зигфрид протянул ему флягу.

– Будешь должен, как-нибудь позже.

Эйн с подозрением осмотрел флягу.

– Надеюсь не с процентами?

– А как иначе?

Зигфрид бросил в ранец сухари, вяленое мясо, накрыл их тряпкой. Аккуратно положил оставшуюся многообещающе тяжёлую флягу. Подпёр нелепую конструкцию чемоданчиком с предметами для ухода за оружием.

– Командир, вы нас бросаете? – Эйн скорчил обиженное лицо.

– Сдаю в цирк. Может, немного заработаю на этом.

Зигфрид подтянул ремень на поясе, нацепил на него кинжал, фальшион. Подхватил ранец, плащ, проверил застёжки полевого дублета.

– Пока не вернусь, за вас отвечает лейтенант Лигин, – он обратился к молодым.

– Лучше уж в цирк, – Эйн скривился.

Генеральский сын что-то невнятно пробормотал.

– Но переходите с вечера. Покуда же можете отдохнуть. – Зигфрид улыбнулся. – Эйнар, прогуляемся?

– Дайте только собраться. – Усатый метнулся в другую комнату.

Капитан вышел в предбанник, подождал, пока не послышался грохот сапог, с тихим вздохом открыл дверь и выпорхнул на улицу.

Некоторое время шли молча, Эйн кутался в плащ, хлюпал носом.

– Как твой первый бой прошёл? – Зигфрид обернулся, пробежался глазами по уходящему в туман орденскому домику, небольшому одноэтажному зданию среди комплекса гвардейских казарм.

– Меня едва не прирезали. Вмазали под нос, – усы пошевелились, – куска верхней губы с тех пор я не видел.

– Неприятно. А кошмары донимали?

– Не так сильно, – Эйн покосился на орденский домик.

Зигфрид протянул небольшую колбочку.

– Нальёшь ему из той фляги, подольёшь это, две капли.

– Радикально. – Карие глаза сомкнулись в щёлочки, но уголки губ поднялись в улыбке.

– Должен проспать до обеда, будет время прийти в себя, пока за вас не возьмётся Лигин.

Где-то в тумане послышалось выкрики, в свете зарождающегося на востоке дня мелькали блики от стали. От маршировки монотонно загудел плац.

– Тебе бы тоже поспать.

Эйн отмахнулся.

– Оставим эту честь генеральским сыновьям. А вас долго не будет?

– Понятия не имею.

Плац закончился, в нос ударил запах конюшни, из тумана выступил проём с подвешенными в углах фонарями. В проёме стояла осёдланная лошадь, рядом с ней порхал конюх.

– Ну, увидимся, сержант Кио. – Зигфрид подал руку на прощание.

Эйн с силой её пожал, сделался серьёзным.

– Удачи, командир.

Зигфрид взобрался на коня, постарался вспомнить мотивчик весёлой песни – не любил он путешествовать в одиночку.

 

***

Невис был старинным городом, древнее самой тысячелетней империи. Несмотря на это, он оставался городком маленьким, насчитывавшим только несколько тысяч душ. На узких улицах городишки не везде могла проехать даже повозка, а всаднику приходилось тесниться, боясь столкнуться с пешеходами. Но Невис Зигфриду понравился. Это было спокойное место, где царила ленивая атмосфера послеобеденного сна. На улочки с красных черепичных крыш опускалась лоза, центр городка с храмами и администрацией укутывал аромат цветущей вишни.

Окрестности города были усыпаны имениями. Местные фамилии могли потягаться в старости с городом. И потому их резиденции соперничали между собой, у кого-то стараясь показать древние корни, а у кого-то богатство, позволяющее эти корни обустроить под стать утончённому времени. Среди садов, полей и пашен высились и одинокие башенки рядом с вычурными дворцами, и старого облика замки с валами, рвами, толстыми стенами и приземистыми башнями.

Литанцу почему-то пришло в голову, будто нужный замок должен быть спрятан от глаз. Где-нибудь в стороне от дороги, в лесу. Капитан опасался в случае чего спрашивать у местных про гарнизон, ведь единственное его знание про него – там сидят люди из службы безопасности. А люди подле гарнизонов, по опыту Зигфрида, ещё мнительнее его самого. Вполне вероятно, что этому помогала награда за каждого пойманного шпиона.

Он со смешком вспомнил давнюю историю – как он с товарищами едва не передрался с пограничной стражей, из-за вопросов, показавшимся жителям порубежья странными.

Но его сомнения разрешились, когда через два часа пути от Невиса над ним навис искомый замок. Расположился он и правда в стороне от тракта, но всего в шагах ста. Его сердце, старинная каменная башня, возвышалось над округой, глядя на поля леса и дороги проёмами бойниц. В трещинах между камнями гнездились маленькие птички, щебетавшие на всю округу. Между зубцов надвратной галереи свисали серо-малиновые флаги, символика гарнизонных войск. К деревянному полотну подъёмного моста, нависшему над заросшим рвом, даже не тянулись цепи, куски ржавых обрывков которых повисли над воротами. Зигфрид бы не удивился истлевшему висельнику рядом, забытому для полноты картины.

Возле ворот стояла пара стражников. При его приближении их копья опасно наклонились, лица нахмурились.

Зигфрид отсалютовал страже, показал письмо, сказал нужные слова.

Солдаты расслабились, вернули взгляд к пасторали горизонта, из караульного помещения показался их командир. Офицер объяснил литанцу, куда двигаться дальше.

За проёмом ворот приросли к стенам разномастные здания. Из мастерских доносился перезвон стали, пекарня призывала к себе запахом свежего хлеба. На выделенном белой краской участке двора заучивали манёвры несколько десятков солдат.

Зигфрид поискал глазами конюшню и двинулся к ней. Вручив конюху лошадь, он направился в сторону башни. Вход в каменный столб располагался над землёй, к нему под опасным углом вела ступенчатая лестница. Перед лестницей была ещё одна группа охраны, сама деревянная конструкция опасно поскрипывала.

Пройдя под арку двери, капитан обнаружил очередной караул. Снова представился, показал письмо. Офицер провёл Зигфрида к винтовой лестнице, что спряталась в глубине помещений этого яруса. С потолка на узкие проходы между комнатами светили лампы, в комнатах ждало своего часа расставленное в стойках оружие.

По лестнице капитан попал на следующий ярус. Здесь не было перегородок, всё пространство было посвящено одной комнате. Помещение представляло собой мешанину столов и шкафов, на которых были разложены карты, расставлены книги. Карты были испещрены множеством пометок разного цвета, из книг выглядывали тканевые закладки.

Из расширенных бойниц вдоль стен в комнату лился свет. Чтобы ещё больше осветить окружённый стульями круглый стол в центре помещения, прямо над ним с потолка свисала люстра, где в стеклянных чашах прятались утопленные в жиру фитили.

За столом сидели двое. Один из них казался гигантом даже в сидячем положении, другой был небольшим человечком. Увидев на рукаве куртки высокого знакомую нашивку, капитан сразу узнал его, повернувшись к нему лицом, каланча лишь подтвердил догадку. Человек был сероглазым, скуластым, короткие пряди тёмно-русых волос на висках были тронуты сединой. Коротким кивком капитан поприветствовал его.

Второй выглядел молодым. У него были подвижные, неспокойные глаза, в пальцах он вертел перо с высохшими на кончике чернилами. Довершая контраст своему соседу, он носил аккуратно расчёсанные светлые волосы. На столе его окружал бруствер из разных бумаг.

– Эрмит ден Флавин, – представился малорослый, отвечая на салют капитана. Флавин принял протянутый конверт, раскрыл, сощурившись, поднёс к лицу. Зигфрид заметил среди бумаг возле него сложенные очки.

– Приветствую в наших рядах, капитан Аларин. – закончив читать, Флавин поднял к нему взгляд, радушно улыбнулся. – Я хронист при этой славной организации, вашим же головой будет майор Вальке. Он поможет вам не теряться до начала операции. – Блондин подтянул к себе одну из бумажек с расчерченными таблицами, обмакнул перо в чернила, стряхнув лишнее, сделал парочку пометок. – У вас имеются вопросы ко мне?

Капитан отрицательно махнул головой, рассудив, что сможет узнать нужное у майора.

Хронист посмотрел на высокого с намёком, тот вздохнул, поднялся со стула. Майор зашагал к лестнице, на ходу объясняя устройство замка. Как оказалось, раскопа и археологов капитан здесь не увидит. Вся привлекательность этого замка заканчивалась на накопанных его бывшим владельцем подземельях, чем самой организации было заниматься недосуг.

Зигфрид узнал, в каком из зданий возле стен прячется казарма. Спросил где раздают пайку. Заинтересовался премиями и повышением жалованья, получил в ответ угрюмый взгляд.

В общем, капитан может упиваться очередным периодом гарнизонной жизни, пока командование, наконец, не решит, как его можно озадачить.

 

***

Гарнизонная служба поначалу шла хорошо. В замок пребывали новые люди, оседали в казарме, просиживали с литанцами время за картами и весёлыми историями.

Но с одного горького дня идиллия прекратилась. В тот день прибыли все кандидаты, из какого-то подвала показался командир хрониста.

Всего собрался десяток людей, были среди них не только орденские, несколько назвались жандармами, парочка вышла из офицерства ударных полков. Всю эту братию принялись обучать, пытаясь сделать из них один отряд.

Поначалу испытывали их тело. Марши и беготня высасывали все силы, оставляя после себя отваливающиеся ноги. Из-за камней в ранцах ломило спину, руки ныли от веса оружия.

В таких испытаниях старался помочь окружающим майор Вальке, казавшийся в первый день скучным сухарём. Да и истории про него Зигфрид слышал нелестные. Майор старался поддержать отстающих, иногда едва не таская их за шкирку в длительных маршах. В свободные минуты он пытался развеселить людей очередной байкой, как-то даже протащил бутыль крепкого напитка.

Тем не менее, несмотря на помощь, однажды капитан услышал рапорт майора старшему. «Такой-то может не протянуть».

Проявил себя за эти недели приданный их группе целитель. Хотя он не мог работать на полную мощность из-за ограничения сверху, с парочкой растяжений всё же справиться помог.

Целитель представился Огдином, он был из ордена, но видно до этого никак себя не проявил, поскольку ни капитан, ни майор про него не слышали. По нему была видна причина этого – Огдин был человеком спокойным и осторожным. За недели он ни разу не сыграл в карты даже без ставок, боясь побеспокоить свою «удачу» просто игрой.

Но один их товарищ таки отправился в госпиталь – из-за врождённой иммунности к магической энергии он не мог рассчитывать даже на такую помощь.

Наконец, их девятку собрали на плацу одним тихим утром, когда в поля отправилась большая часть гарнизона. Старший объявил им благодарность, похвалил за стойкость, назвал примером для товарищей, и под таким предлогом двоим разрешил вернуться в свои подразделения.

После всего этого отряду показали подземелья. Это были настоящие катакомбы, с длинными извилистыми коридорами. Отряд подолгу бродил в них, иногда со светом, иногда без него. Потом снова поменялись правила – одни коридоры оставались доступными в маршрутах, другие же объявлялись мнимыми.

В таких лабиринтах они должны были составить карты, найти описанные заранее предметы, описать путь к ним и избежать ловушек. Удавалось это не всегда, особенно когда начали испытывать на крепость их дух.

Зигфрид восхищался магическим искусством, даже радовался своей принадлежности к нему. Но было в даре нечто, что он ненавидел всей душой. Кроме целительства, установки щитов, метания камней и молний, дар позволял своим носителям влиять на человеческое сознание.

Когда подобное стали проворачивать с ними – «по своей воле» выбыли ещё трое. «Теперь нас пятёрка – прямо как команда в литанском корпусе» – сказал по такому поводу майор. Оставшийся без своих товарищей ударник Хардин этому факту не очень обрадовался.

Легче всего пришлось вернувшемуся из госпиталя, на него подобные чары не действовали. Звали его Пасс, он был из жандармов. Как подозревал Зигфрид – Пасс был из первого отдела, который имеет дела с магами и демонами, где его способность уместна. Сын семьи Венин старался быть сдержанным, но то и дело мог сорваться на ругательства, потерпев неудачу в картах или получив травму на тренировках.

Выглядели проверки духа так: их выпускали в подземелье с заданием, они бродили по нему, делали свою работу, и тут на них набрасывался приступ паники. В темноте слышались щелчки, завывания, казалось, будто Нечто скребётся за спиной, там, где они недавно прошли. Должно быть, забавно было со стороны смотреть, как взрослые мужики пятились назад, старались вжаться в стены, спрятаться. Или вовсе скручивались в углу и рыдали, не в силах справиться с наплывом чувств.

Тем не менее, в один отличный день старший был ими доволен. Он вручил им Флавина с его бумажками, отряд бродил с хронистом по подземелью, учился работать вместе, и вскоре получил приказ готовиться к отъезду.

 

***

Путь оказался долгим. Сначала они вернулись к столице, загрузились на баржу. Рядом с кучами мусора и хлопьями пены спустились вниз по течению. Проплыли мимо рёбер возвысившегося над столицей остова стальной башни, которую вот уже десятый год строили как символ сталеваров. Оставили позади устремившиеся к небесам трубы Аденера, дым из которых уносило над рекой порывами ветра, зацепились за недавно срубленную пристань где-то в глухой заводи.

Ещё два дневных перехода ушло на странствие по лесным тропам, пока на дорожке не показалась застава, усеянная людьми в чёрных мундирах.

Оставив позади пикет, Зигфрид краем глаза продолжал замечать на пригорках и буграх людские фигуры. Но кавалькада всадников всё углублялась в лес.

Только в полдень пятого дня капитан с возвышенности заметил впереди странную прогалину на склоне холма, где посреди поляны был вырыт котлован, вокруг которого высились кучи земли. На вершине холма, среди разросшегося кустарника, блик выдал спрятавшихся с подзорной трубой наблюдателей.

Впереди посреди тропы замаячил очередной пост. Замковый мучитель выдвинулся вперёд, показал заставе пустые руки, произнёс пароль. Ему ответил хмурый офицер с жандармскими петлицами. Судя по их значкам, они были коллегами Пасса. Ещё парочка жандармов стояла под кронами деревьев на охране палаток.

Выбивались из пейзажа странные небольшие коробы, попадавшиеся повсюду: возле пикета, палаток, особенно много их было возле вырытого котлована. Зигфриду крайне не понравился опасливый взгляд майора Вальке, с которым тот глядел на каждый из них.

Капитан ощутил укол опаски, когда оставив лошадей, их проводники двинулись к яме, вокруг которой были эти подозрительные ящики. Они напоминали кубы из дерева, со сторонами в половину фута, но в прорехах между досками поблёскивал металл. Ещё более странными были разноцветные ленты на них.

Помимо воли ему в голову начали приходить картины, как их сталкивают в яму и забрасывают этими ящиками. Тряхнув головой, Зигфрид прогнал это наваждение.

Майор спросил у старшего, стоит ли надевать броню, тот лишь пожал плечами, оставив всё на их усмотрение.

Хардин, как офицер ударного полка, жить без нагрудника не мог, оттого тут же попросил помочь ему с ремнями и застёжками. Пасс предпочёл остаться без лишней тяжести, чем снова пробудил домыслы Зигфрида – в деле борьбы с пакостью Той Стороны пластина стали лишь продлит агонию. Из тех же побуждений, капитан и майор решили отказаться от брони тяжелее дублетов, только Зигфрид спрятал свою косу под шапку. Хронист помогал облачиться целителю, сам же обошёлся плотной курткой.

Капитан поддался любопытству, приблизился к котловану, стал над пологим спуском вглубь. Его взгляду открылась яма, глубиной может чуть больше человеческого роста. На её дне был свободный от земли участок, шагов двух в диаметре. Там из почвы выглядывала серая порода. Была она удивительно ровной, если не считать усеивающие её шрамы, наверняка от неловкой работы землекопов. К удивлению капитана, в середине серого пространства была навалена кучка из суконных плащей.

С наблюдательного поста на вершине холма к ним нисходил серьёзный лицом офицер, с бляшками возле почерневшей ткани на петлицах. За ним спускались вооружённые люди. Капитан зацепился взглядом за одного из них, почувствовал лёгкое покалывание в затылке – это маг. Маг и сам почуял литанцев, кивнул, словно давним знакомым.

Мучитель, офицер, хронист, жандармы и отряд майора стали кругом, принялись обсуждать разные детали предстоящего дела. Зигфрид узнал, что плащами прикрыли какой-то ход, чтобы туда не проникли животные, и не протекла вода от дождей. Из уст хрониста и офицера десятками сыпались непонятные слова, от этого капитан только обрадовался – не он здесь командует. Подтвердились давние опасения – маг сказал, что внизу может материализоваться демон. Может, но не должен – после недавней материализации ему нужно «отдохнуть». Его придётся вытаскивать.

– Дело предстоит опасное, – сказал Флавин, повернувшись к отряду майора, – нам предстоит подчистить за предыдущей группой… – Эта пауза капитану не понравилась. – Они сделали почти всю работу, нам осталось лишь закрепить успех.

Хронист достал из своих сумок коробочку, привлёк к ней внимание. Она была выполнена из материалов, которые напомнили Зигфриду о детстве. У коробки были тускло блестящие стенки, напоминавшие свинец, но, и Зигфрид это знал, почти невесомые. Наверху была прозрачная крышка, будто из слюды, но крепкая как сталь. Внутри коробочку заполнял белый цилиндр, и Флавин указал им на одну деталь.

– Одним повторяю, другим напоминаю, – ткнул он пальцем в рыжую полоску сбоку от цилиндра, – нам интересна она. Если вы её видите – в коробке повреждено всё. Такие нам не интересны.

– Так мы ищем коробочки? – издал разочарованный вздох Хардин.

– В первейшую очередь. – Хронист был серьёзен. – В этой яме больше ничего интересного не будет. А теперь, за дело.

Оттащили плащи, под ними оказалась доска, её тут же бросили вслед за плащами. Взору капитана открылся круглый пролом, с, казалось, оплавленными краями. Пережившие раскопки песчаные следы стали похожи на стеклянные волны. Полуденный свет падал на округлые стенки небольшого хода. У Зигфрида даже возникло сомнение – втиснется он туда со своими плечами?

В ход сразу же юркнул обвязанный верёвками коротышка, бывший даже ниже хрониста, через пару мгновений послышался грохот металла. Пасс, широко раскрыв глаза, едва не отскочил от края ямы.

Вслед за коротышкой они по верёвке опустили фонарь, сползли сами. В самом конце, когда его ноги уже болтались в пустоте, Зигфрид испытал приступ паники – казалось, словно он застрял в узком ходу. Только спустя несколько волнительных ударов сердца он понял – за какой-то прутик зацепилась одежда. Сверху со скрежетом полз ударник, его ноги были в паре футов от головы капитана, и тому пришлось постараться. Вывернувшись червяком, с треком ткани он сполз дальше, скользнул по верёвке, и спустя миг падения очутился в полной темноте.

Так ему показалось. Из трубы падали скупые лучи, высвечивающие на близкой стене комнатушки контуры громоздких конструкций. Услышав скрипучее знакомство Хардина с прутиком, капитан постарался определиться в пространстве, двинулся от верёвки, едва не столкнулся с коротышкой. Смутная фигура последнего выбивала искры для фонаря.

Наконец, коротышка поджёг фитиль и упрятал его в фонарь с хитрой системой зеркал, которая фокусировала весь свет в одном направлении.

Узкая полоса света пронзила темноту, упёрлась в систему из кубов, труб и вентилей, что усеивали большую часть маленькой комнатушки. Не считая «кроличьей» норы, что привела их сюда, выход из каморки был один – проём в полу, прятавшийся в углу помещения за всеми агрегатами.

Вслед за ударником просунулся хронист. Флавин тут же принялся командовать – кому куда отойти, в какой угол оттащить спускавшиеся сумки. Тем временем юркий малый укреплял верёвочную лестницу на краю проёма в полу. Он пошевелил какой-то агрегат, и, убедившись в его крепости, привязал к нему конец лестницы.

Не считая голоса Флавина, топота, звуков остававшихся от работы, это место пропитывала мёртвая тишина. Даже в подземельях, где их обучали, с потолка могли упасть капли влаги, пищали заглянувшие крысы, бродило заплутавшее среди коридоров эхо.

Через трубу спустили очередную сумку. Она была вытянутой, размером с человека, опутанная узелками и тканевыми ремешками, а плотные окрашенные белым холщовые стенки делали нехорошие предчувствия больно уж яркими.

Хронист скомандовал спускаться, и первым снова юркнул вниз коротыш. Зигфрид спустился следом в мешанину из множества труб, ржавых прутиков и ящиков, увидел и другие остатки былого величия, чьё устройство было ему абсолютно необъяснимым.

В стороне столб света указывал на дверной проём, будто вырезанный из серой стены. Малыш не спешил в него, косился на капитана, тому осталось лишь тяжело выдохнуть.

Зигфрид рывком освободил ногу от прутиков, шагнул к тёмному провалу, прокрутил в голове и наполнил энергией защитную Формулу. Однако в темноте его не ждали стрелки или летящие камни. Падавшие на него со спины лучи терялись в огромном помещении, оставив капитана во впечатлении полной пустоты. Литанец двинулся вперёд, с осторожным вдохом открыл душок падали.

«А вот и предшественники» – нервно подумалось капитану.

Он сделал следующий шаг, ещё один, напряжённо вслушиваясь в окружившее его ничто. Наконец, впереди он услышал шорох, потянулся к оружию на поясе.

Тут же за его спиной хлынуло в храм пустоты множество ног, запрыгали в руках лучи фонарей. Зигфриду оказалось сложным не встретить их взмахом тесака. Его товарищи рассыпались вокруг, выхватив оружие и ожидая команд. Капитан услышал нервное частое дыхание Пасса, ровное сопение Хардина, шаркающее неуверенное топтание Огдина, к Зигфриду надвигался спокойный шаг майора. С трудом он и сам согнал напряжение и пустил в лёгкие воздух. Капитан рассеял энергию из Формулы, освободил от неё разум. Вокруг посыпались искры, на миг озарив контуры уходящих к потолку колонн, копоть и свежие сколы на них.

– Зажигай, – послышался не сильно уверенный голос Флавина.

Из глаз майора полился свет – знак «произнесённой» Формулы. Над головой Вальке поднялся шар белого света, отогнав темноту на многие шаги. Шар, ясным кругом посреди темноты, уплыл вдаль, следом ещё несколько. Вскоре окружающая тьма превратилась в сумерки. Среди теней капитан увидел груду тряпья, наверняка и бывшую источником зловония. Коротышка указал на неё фонарём.

Рядом с павшим пошевелилась разжиревшая крыса. Кто-то из жандармов ругнулся. Он осторожно двинулся вперёд, и с рыком наступил на неторопливого грызуна.

Жандармы погрузили тело в белую сумку, потащили её назад, пока Флавин навис над оставшимися валяться ранцами. Когда хронист открыл один из них, капитан увидел коробочки, так любимые Флавином. Ранцы потащили следом за сумкой.

Луч фонаря продолжить шарить по подозрительным теням. Зацепился за ещё одно тело, присыпанное землёй из развороченной стены. Дырявый ранец лежал поодаль, вокруг были рассыпаны порванные коробочки. Погибшего извлекли из завала, разогнали крыс, хронист присел и начал спешно перебирать свои табакерки.

– Это все? – собрав в сумке целые коробки и цилиндры, Флавин обратился к офицеру.

– Всё что осталось. – Жандарм пожал плечами. – Теперь надо бы закончить с кое-кем. – Литанец услышал скрежет зубов.

Флавин решительно кивнул.

– Зовите своего фокусника. Пора открывать «карман». – Хронист обернулся к Зигфриду. – Капитан, готовьте что-нибудь тяжёлое.

Мимо застывшего в напряжении майора протащили один из ящиков с лентой. От этой же близости Вальке даже пошевелился.

Коротышка с кое-какими жандармами потянулся к комнатушке-выходу. На миг возникло столпотворение, Флавин недовольно фыркнул.

Зигфрид же неспешно плёл Формулу. Судя по ленивому взгляду хрониста, до столкновения ещё было время.

Наконец показался маг. Флавин отошёл к нему, о чём-то шептался.

Залу пронзил низкий гул.

– Мм-мать… – хронист поражено уставился на Зигфрида.

Литанец спешно закончил Формулу, наполнил её энергией.

Демон не появился. В черепе капитана росло давление.

Зигфриду срочно нужна была координата, иначе здесь его приключения и кончатся кровавой вспышкой.

В дали левого угла зала появилось напряжение, капитан указал путь, и как только с оглушающим треском прорвалось пространство, послал в демона заклинание.

Ветвистые разряды заплясали по стенам, осветили колонны, копоть на стенах, разбросанные груды сплавленного мусора, нависший над этим всем купол в тёмных разводах и вылезающую из пустоты посреди зала образину.

Хотя щупальца пока только оплетали колонны, капитан уже чувствовал себя раздавленным.

Флавин подбежал к нему, брызгал слюной, требовал ещё одно заклинание.

– Больше… такого… не могу… – побито прошептал Зигфрид.

Обычно с демонами заканчивают быстро. Их достают из «кармана» под единственный удар, после чего идут культурно отдыхать. Здесь же праздник пришёл на другую улицу.

Щупальце вырвало из колонны кусок, картинно подняло над землёй. Зигфрид механически, следуя привычке, сплёл защитную Формулу. Прилетевший обломок раздавил щит, швырнул литанца и хрониста в разные стороны. Зигфрид попытался отползти в сторону, слепо пошарил рукой. Наткнулся на ногу воющего Флавина, поднял голову, увидел бегущего к ним целителя.

– Назад! – С вырвавшимся хрипом проорал он.

Огдин его не послушал. Он подхватил капитана под руки, тот зашипел от пронзившей грудь боли, резко прыгнувшей к тазу. Помогая целителю, отталкиваясь ногой от пола, Зигфрид не сдержал крика.

Сквозь вопли, в сумеречном свете он увидел, как Пасс с Хардином волокли ящик с лентой. Щупальце вырвало ещё кусок, метнуло. Ударник исчез в темноте. Пасс не удержал ящик, рухнул на пол. Пакость потянулась к нему. Жандарм приник к ящику, отбросил крышку.

Капитан ощутил, как мелко задрожало все тело. Целитель рядом сполз на колено, светлячки в выси начали гаснуть один за другим.

Это был «камешек», погибель магов.

Пасс крутил его на цепочке, маленький шарик, блестящий металлом в слабом свете фонарей.

Цепь сорвалась с пальцев, на потусторонней усыпанной глазами морде блеснуло. Тварь покрылась трещинами, из них заструился свет, вспышка поглотила колонны, ударила по глазам. На миг наступила тишина.

– Вы живы? – нарушил тишину офицер жандармов, нависнув с фонарём над капитаном. Позади него кто-то радовался: «Ребята отомщены!».

– Буду… живее… если вы засунете ту штуку обратно, – валясь в беспамятство, бормотал Зигфрид. Теперь можно и отдохнуть, хотя бы в лазарете.