Илья Шарифов

Кадавр

 

Пламя высоко вздымалось над наскоро сооружённым костром. Поленья трещали словно ломающиеся кости, и выбрасывали в ночное небо рои искр.

Жар опалял его лицо, но Рослин не двигался с места. Это были похороны, достойные королей. Такого прощания заслуживал каждый член ордена, но не будь это тело его брата, Рослин, не задумываясь оставил бы труп рыцаря на растерзание чумным псам. Подобная трата времени была для их миссии непозволительной роскошью. Близость костра обжигала его кожу, но Рослин, стиснув зубы, позволял этой боли проникать всё глубже. Это была его вина. Если бы он вовремя отбросил ту тварь и не дал ей кинуться на Алистера…

- Если мы простоим здесь ещё минуту, клянусь предками, я зарублю этого ублюдка на месте!

Кастор уже начал жалеть, что позволил этим болванам в начищенных до блеска доспехах присоединиться к их отряду и войти в про̀клятый город. Их встреча едва не закончилась схваткой, из которой живыми выбраться удалось бы очень немногим, однако жрецу удалось уговорить воинов удержать мечи в ножнах. И хотя присутствие рыцарей вызывало у Кастора и его головорезов лишь раздражение, после всех потерь, что они понесли на пути к Храму, он перестал сомневаться в правильности своего решения. Город оказался куда более опасным местом, чем они думали. Но повернуть назад и уйти с пустыми руками Кастор не мог, к тому же так он потерял бы уважение своих соратников. Никто из них не жалел о потере собратьев. Чем меньше был их отряд, тем большая доля ожидала каждого, кто доберётся до сокровища… и сумеет выбраться из города живым.

- Долго этот хер будет медлить? – бросил Кастор.

Рыцари не обращали внимания на его слова. Слишком много братьев они потеряли. В том числе и своего предводителя сэра Галахада. Теперь его место занял Рослин.

- Дай ему немного времени, - ответил сопровождающий отряд капеллан.

Он разделял желание Кастора поскорее убраться отсюда, но виду не подавал. Даже священник начал сомневаться, что Свет сможет защитить их в этом забытом богом месте.

- Мы рискуем, делая такие остановки, или вы хотите потерять ещё больше людей? – настаивал предводитель наёмников.

- Боюсь, этого мы себе позволить больше не можем… - вздохнул капеллан.

Он сделал несколько шагов к своему командиру. Оставшиеся воины ордена расступились перед ним, но Рослин оставался подобием статуи, продолжая сжимать в дрожащей руке факел.

- Сэр Рослин, нам пора двигаться. Я чувствую, как вокруг этого места сгущается тьма, и если мы не продолжим наш путь…

- Ты прав. Мы должны покончить с этим как можно скорее. – взгляд Рослина был направлен сквозь пламя, пожирающее его единокровного брата, а вместе с ним и воспоминания об их юности.

Священник коснулся его плеча и крепко сжал. Что-то в этом прикосновении, какая-то неведомая сила, возможно, та самая, что помогла им продержаться в этом проклятом месте так долго, заставила Рослина вернуться в реальность. Он наконец бросил факел в мечущиеся над телом Алистера языки пламени и повернулся к своим воинам. Они были стойкими и храбрыми, но в их глазах он читал безысходность. Цитадель ордена покинуло два десятка рыцарей, сейчас же от их отряда осталось всего пятеро, включая капеллана.

И жрец язычников, которого давно ожидал костёр.

Сэр Галахад всегда мог найти слова. Даже в самой безвыходной ситуации он мог наполнить сердца своих воинов отвагой, а выжженные усталостью мускулы нечеловеческой силой. Но он не был сэром Галахадом.

– Наши братья сложили свои головы в этом походе не зря. Я знаю, что вас обуревают сомнения, действительно ли наша миссия стоила стольких смертей? – В его глазах на мгновение промелькнул лик Алистера и Рослин запнулся. Сглотнув, он продолжил. - От этого зависит судьба нашего ордена и всего мира, и если мне потребуется пожертвовать своей жизнью ради исполнения воли великого магистра, я сделаю это. Того же я ожидаю от всех вас! Храни нас Свет!

Кастор громко плюнул. Его топор был наточен, в желудке болталось вино, а значит он был готов идти дальше. Вся эта болтовня – пустая трата времени. Впереди их ожидали святые реликвии Храма. Правда рыцарям об этом лучше не знать…

Воины ордена святого Якова ударили стальными кулаками в грудь и склонили головы в знак уважения павших воинов. Притворным ли оно было или нет, во всяком случае так им велел кодекс. Но Рослину было всё равно. Он хотел лишь исполнить приказ и доказать, что Алистер действительно погиб не зря.

- Ты готов, жрец? – спросил он спутника в грязной рясе.

В ответ тот кивнул. Он постоянно что-то нашептывал себе под нос, временами смеялся, иногда плакал. Это пугало остальных. В какой-то момент его едва не зарубил Кастор, а после и Алистер начал сомневаться в благонадёжности этого… Человек ли это вообще? Заросший, неотёсанный отшельник, которого отловили жители деревни неподалёку от Цитадели ордена, рычал что-то на неизвестном языке, выл и метался как собака. В его глазах рыцарь видел искры, подобные тем, что витали над костром, но природа этих искр была совершенно иной…

- Слава яйцам! Парни, выдвигаемся! – дал команду Кастор.

 

* * *

Храм был уже совсем близко, всего в нескольких кварталах впереди. Город словно застыл во времени. Не было следов ни пожаров, ни погромов. Ни тел, ни крови. И ни одной живой души. Все жители будто в одночасье исчезли, и тем не менее каждый член отряда чувствовал чьё-то присутствие неподалёку. От взглядов, взирающих на рыцарей и людей Кастора из тьмы в распахнутых окнах и тёмных переулков, волосы вставали дыбом, а кожа покрывалась мурашками. Живые словно очутились в городе мёртвых, а мысль, что очень скоро все они станут частью этого места, всё глубже вгрызалась в сознание.

Некогда этот город был жемчужиной Восточных королевств. Сюда стекались торговцы и паломники с самых отдалённых уголков известных земель. Многие хотели хотя бы краем глаза увидеть обитель верховного понтифика – Великий Храм, – или побродить по улицам среди роскошных дворцов аристократов Верхнего города. Иные же устремлялись к иному храму – «Храму Удовольствий» – месту, где любые земные наслаждения становились доступны любому. Всякий, кому доводилось побывать здесь уже не мог вернуться к прежней жизни…

Но так было лишь до тех пор, пока не пришла Чума. Эпидемия болезни неизвестного происхождения, разразившаяся здесь десятки лет назад, навсегда отгородила это место от остального мира. Недуг оказался настолько страшным, что Город было решено закрыть и опечатать вместе со всеми его жителями. Но время шло, назначенная Святым Престолом стража давно покинула свой пост, так что мародёрам теперь не составляло труда пробраться внутрь города. Однако всякий, кто отваживался миновать эти стены, обратно уже не возвращался.

Рослин и Кастор знали почему. Поняли это, когда столкнулись с первой стаей изуродованных псов, заражённых чумой. Но было и что-то ещё, нечто, что витало в воздухе и заставляло воинов терять бдительность, иссушало волю и вытягивало силы. Это чувствовал и жрец. Его не убили лишь потому, что он знал тропы, на которых влияние Города было не таким сильным. И он знал как проникнуть в Храм - место, где всё началось.

Кастор вдруг остановился. Рослин тоже заметил движение впереди и дал команду рыцарям прекратить движение. Отряд замер, вслушиваясь в тишину. По выстланной камнем брусчатке скрежетали когти. И их было много.

- Нам надо пойти в обход. – произнёс Рослин.

- Хрена с два, Храм вон там! – прорычал Кастор. – Сколько ещё мы будем петлять?

- Жрец? – Рослин вновь увидел искрящиеся глаза отступника.

- Их… много… - ответил язычник, слабеющим голосом.

- Насколько много?

В темноте начали проступать чёрные силуэты. Теперь был слышен не только скрежет когтей, но и зловещее рычание.

- Очень много… - ответил за жреца Кастор.

Рыцари схватились за мечи, бандиты Кастора вооружились топорами и дубинами.

- Думаю, нам всё-таки надо свернуть.

Кастор кивнул. Заражённых тварей становилось всё больше. Раньше они нападали малыми группами, теперь же на пир решил собраться весь Город. Их уже не пугал свет факелов. В предыдущих стычках никакое оружие не могло их остановить, лишь на время отбросить. Они рвались к свежей плоти несмотря на колотые раны и раздробленные кости, пока воины не превращали их в бесформенную груду мяса. Огонь оказался более эффективен против этих существ, которые когда-то были простыми бродячими собаками. Но теперь они перестали бояться и его. Жажда крови была столь велика, что они забывали о страхе смерти.

- Вниз. – сказал жрец.

- Что?

- Нужно… идти вниз… - «человеческая» речь давалась отступнику с трудом.

- Сука! – выругался Кастор.

- Каналы. Нужно спуститься под землю. – догадался Рослин. – Веди нас.

Жрец постепенно терял связь с происходящим. Он озирался по сторонам, но глаза его при этом были закрыты. Он шумно вдыхал носом, словно искал пути отхода по запаху. Он рычал и скулил, подобно животному, что вновь заставило отряд нервничать. Не размыкая век, он направился в темноту.

- Мать твою! – в сердцах крикнул Кастор. – Решил удрать, паскуда!

- Не теряйте его из виду! – скомандовал Рослин. – Бегом за ним!

Едва он дал команду, как чумные псы сорвались с места и накинулись на людей. Кастор среагировал вовремя. Метнувшись в сторону, он разрубил летящую к нему тварь пополам. Ещё одна мощным броском повалила одного из рыцарей на землю и вонзило зубы в кольчужный ворот. Но через мгновение тут же получила в морду факелом, что заставило её взвизгнуть и скрыться во мраке. Головорезы Кастора знали своё дело, как и рыцари ордена. Ещё несколько чудовищ рассечённые или обезглавленные распластались на холодном камне. Вскрикнул один из бандитов, но остальные уже бросились вслед за диким язычником. Заражённые остервенело вгрызались в плоть своей жертвы, разрывая кожаный доспех и отрывая куски мяса. Её крики слышал весь Город, и Город ими упивался.

Отряд едва поспевал, за обезумевшим отступником. Он привёл их к канализационному стоку, уходящему под фундамент огромного украшенного дома какого-то аристократа. Решётка была сорвана с петель, так что воины, не останавливаясь, тут же нырнули в темный тоннель. Жрец уже был там. Он остановился, вернее встал как вкопанный, снова принявшись вынюхивать путь. Когда Кастор его настиг, он уже было готов обрушить на него свою секиру, однако Рослин успел его остановить.

- Он наш проводник.

- Да знаю я, мать его раз так! И от этого ненавижу его ещё сильнее! – Кастор опустил оружие и снова плюнул.

- Нам нельзя останавливаться. Мы уже у цели.

- Мы по колено в дерьме, в лабиринте полном дерьма и ещё чего похуже.

- Сюда, - прохрипел отступник и зашагал по благоухающей жиже.

Остальные молча последовали за ним.

Они осторожно продвигались вперёд, временами жрец останавливался на перекрёстках каналов, нюхал воздух и щупал склизкие стены. Каждая такая остановка вызывала у отряда тревогу. Вокруг была тьма, факелы начинали тлеть. Однако ничего страшнее дерьма под ногами они так и не встретили. Местами в жиже попадались кости животных, иногда людей, но лучше уж мёртвые, чем живые.

Время шло, остановки случались всё реже, но отступнику требовалось больше времени, чтобы «почуять» выход.

Один из рыцарей вдруг упал на колени. Его грудь раздирал ужасный кашель, он дышал так, будто старался вдохнуть как можно больше воздуха, но тот не проникал в его лёгкие. Его вырвало какой-то чёрной жидкостью.

- Прочь от меня! – в панике крикнул один из головорезов.

Бандиты сгрудились вокруг своего предводителя и наблюдали, как воин ордена задыхается и извергает содержимое желудка. Заражённый пёс прокусил кольчужный ворот во время схватки и добрался до шеи рыцаря.

- Что с тобой, брат? – склонившись над ним вопросил один из оставшихся рыцарей.

Пока воин мучался в агонии, внимание Рослина привлекло что-то в боковом ответвлении. Он пытался вглядеться и вычленить взглядом что-то из глубокой черноты, которая казалась дырой в пространстве и уходила куда-то за пределы этого мира. Весь этот город был другим миром.

Наконец свет слабеющего факела коснулся едва различимой фигуры. Она приближалась и обретала очертания, всё более похожую на человека. Рослину показалось, что она прямо на глазах меняла форму, но он посчитал, что это всё причуды тронутого страхом рассудка. А после он и вовсе обо всём позабыл, когда увидел знакомое лицо.

- Алистер?

Человек, с которым он когда-то в детстве играл в рыцарей, с которым вместе воровал пироги на пекарне, а затем, повзрослев, жёг еретиков и нёс свет Церкви, приближался к нему из тьмы тоннеля. Его лицо улыбалось, как когда-то давно, в прошлой жизни.

А затем оно начало меняться.

Улыбка становилась всё шире, пока лицо не щёлкнуло и не начала разрываться кожа по обеим щекам. Его глаза были черны, а внутри Рослин видел те самые искры от погребального костра. Алистер медленно открывал страшную пасть, которая уже раздалась от уха до уха. Показались длинные нечеловеческие зубы. Они были тонкими, острыми и шли несколькими рядами. Казалось, они вытягивались вперёд прямо на глазах. И внезапно Алистер кинулся на брата. Рослин отскочил к стене, существо пронеслось мимо него и прыгнуло на стоящего позади Рослина капеллана. Тот не успел и крикнуть, как зловещие зубы вонзились в его горло. Тварь издавала такие звуки, от которых сердце уходило в пятки, а руки отказывались держать оружие. Рычание, крик, плач, вой, доносящиеся из глотки монстра сливались воедино, а от взгляда его леденело сердце.

- Демон!? – заорал Кастор и бросился во мрак.

Кто-то попытался спасти поверженного священника, обрушивая тяжёлые удары на хребет оборотня. Но тот не останавливаясь, продолжал жрать, разрывая чудовищными когтями железо, ткань и плоть.

Рослин чувствовал, как его охватывает страх, бешеный животный страх. Всё его тело дрожало и дёргалось, он хотел лишь одного: бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Но тут он почувствовал руку язычника, утягивающую его вперёд, в ту сторону, откуда появился Лжеалистер. И он позволил утянуть себя в тоннель.

Прочие не поддались ужасу и пытались противостоять неведомому. В тоннелях раздавались звуки битвы, предсмертные крики и душераздирающие стоны. Одному Свету ведомо, удалось ли им справиться с той тварью, что приняла облик Алистера. А может он был там не один и всех их ждала неминуемая погибель. Всю свою жизнь Рослин сражался, порой во время странствий вместе с другими рыцарями, они охотились на волков, а однажды в глухих лесах предгорий Великого Хребта им довелось зарубить бешеного медведя неестественных размеров. Но ещё никогда Рослин не встречался с существами, подобными тем, что наводнили это место. Он уже не мог найти в себе мужества выполнять миссию, он хотел лишь забиться в угол и рыдать, взывая к матери.

Он ничего не видел, туман застилал глаза. Идти становилось всё труднее. В ушах раздавался гул, звон стали и, кажется… шёпот. Рослин продолжал идти только потому, что жрец тянул его за собой.

- Мы уже близко! – повторял тот. – Я слышу Его голос…

«Чей голос?» вопрошал где-то глубоко в сознании рыцаря сэр Рослин. Но он не мог вымолвить ни слова.

Наконец они остановились. Это был тупик.

- Что?! – отступник упирался руками в стену.

Он начал толкать её, бить кулаками, скрести ногтями, но та не поддавалась.

- Они там, я их слышу! Пустите меня! – рыдал он.

Всё новые волны безумия накатывали на Рослина, пока наконец гул в ушах не стих, а когти страха не перестали царапать его изнутри. Это была абсолютная тишина, дарующая покой. Он видел, как вопит в отчаянии жрец, но не слышал его голоса.

«Еретик» - промелькнуло у него в голове.

Рослин отшатнулся.

«Они сеют раздор, они не достойны жить», говорил великий магистр.

«Они все должны сгореть на костре! Убить их! Убить их всех!»

Стена как будто начала поддаваться. Жрец чувствовал, что это не камень. Поверхность была плотной, но мягкой. Он чувствовал, как она пульсирует под его руками. И внезапно он почувствовал острую боль и хлынувшую кровь. Затем ещё и ещё. Боль сковала крик в его глотке, так что он бессильно повалился вперёд, прижавшись к стене всем телом, пока Рослин в порыве ярости и безумия раз за разом вонзал в его спину кинжал.

Казалось, это длится целую вечность. Лишь когда голос в голове утих, рыцарь остановился. Он чувствовал, как под его сапогами растекается тёплая кровь жреца, который уже давно был мёртв. Разум на какое-то время прояснился и Рослин вновь оказался в тёмном сыром тоннеле. Один во мраке. Обессилев, он рухнул на колени и прижался лицом к мягкой стене. Его глаза источали слёзы или кровь, или и то, и другое, он не знал.

Но знало то, что ожидало его по ту сторону. Внутри стены что-то ползало, копошилось, бугрилось и расступалось. В какой-то момент Рослин почувствовал, как проваливается. Он увяз в чёрных скользких корнях, которые обвивали его словно щупальца и тянули внутрь. Рыцарь нашёл в себе силы воспротивиться, когда было уже слишком поздно, он не мог ни встать, ни пошевелиться. Он запаниковал и начал кричать, опасаясь, что эти корни разорвут его на части. Но после того, как они втянули его внутрь, они тут же изрыгнули его наружу. По ту сторону.

Помещение было довольно просторным. В центре зияла огромная дыра, уходящая глубоко вниз. А прямо перед ней, у самой кромки лежала оторванная рука, всё ещё сжимающая тлеющий факел. Судя по татуировкам, это была рука Кастора. Рослин осторожно подошёл к ней, озираясь по сторонам и хотел подобрать источник света, но пальцы Кастора ожили и крепко вцепились в древко. Воин попытался их разжать, но безуспешно. Тогда рыцарь взял в руки её саму и начал водить вокруг, осматривая помещение. Это был центральный сток, сюда вело несколько тоннелей, каждый из которых был затянут шевелящейся чёрной массой, отливающей лиловым в свете факела. А после он заглянул в чёрную пасть посреди пола.

Он не видел, не слышал, но ощущал, что там, глубоко внизу, что-то пришло в движение. Оно смотрело на него также, как он смотрел на это. И Оно поднималось вверх. Сначала это был лёгкий шёпот, который постепенно нарастал и превращался в вопли тысячи душ. Они взывали, просили о помощи, жаждали крови, его крови, они хотели пожрать его плоть. Перед глазами вновь возник Алистер, чьё лицо начало меняться до неузнаваемости. Это был кадавр, собранная из сотни тел туша, которая сочилась гноем, рвотой и тёмной жидкостью. Его кожа рвалась и сливалась с другими частями образуя новые слои. Тела пытались вырваться из этой оргии плоти, но их скрючивало, ломало и затягивало обратно.

Голова разрывалась от воющих голосов, Рослин не мог этого вынести, но то, что поднималось из ямы уже вцепилось в его разум и в его тело. Отростки покрытые молодой, только сформировавшейся бледной кожей, под которой бились в конвульсиях чёрные вены впивались в его ноги, они ползли вверх к его животу, проникая во внутренности, делая их частью бо̀льшего. Прежде чем Рослин успел издать последний крик существо пустило свои щупальца в его уши, рот, ноздри и глаза.

Рослин умер, хотя на его теле не было ни единой раны. Его тело рухнуло в бездонный колодец, и тишина вновь опустилась на пустые тоннели под Храмом, а над забытыми домами забытого Города вновь взошло солнце.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 2. Оценка: 4,50 из 5)
Загрузка...