Раздвинув ветки, Берт осмотрел поляну. На другом её конце был каменный вход, за которым уходили во тьму ступеньки. Ко входу на земле вела засохшая кровавая дорожка и несколько цепочек следов: человеческих, и животных. Последние Берт тут же определил, как самые глубокие и свежие.

- Нам не говорили про ящериц. - Рядом из кустов показалась лысая голова Яноша. Он сразу распознал в них следы какой то рептилии.

- Это место давно заброшено. Кто знает, какая нечисть здесь поселилась.

- Мы всегда можем уйти. - Добавил Керн.

- И показать свои трусливые задницы?

Керн пожал плечами. - Я нанимался охотится, а не сражаться.

- Ну так идём - поохотимся. - Берт издал грубый смешок.

Рассредоточившись, они с разных сторон пересекли поляну и заглянули внутрь. В уходящем вниз коридоре царила тьма.

Двое зажгли факелы. Третий достал из рюкзачка свиток, прочёл его, как молитву и над его головой вспыхнул синеватый огонёк, освещая всё вокруг холодным светом.

- Так кто, говоришь, тут был? - Спросил Берт.

- Культисты какие то. - Ответил Янош. - Но это было лет десять назад.

Керн неуверенно оглядел товарищей. - А если они ещё здесь?

- Не трусь.

- Я не трус. Но я боюсь.

Обнажив оружие, они двинулись вниз. Недолгий коридор, после которого развилка из двух проходов. Тот, что по центру, был довольно узким.

Запах здесь стоял старый, затхлый. На каменных стенах оставались подставки под факелы. Кое-где даже стояли эти факелы, но давно потухшие.

Не сговариваясь, они решили начать с левого.

По дороге им попадались остатки одежды, кольца от белой кольчуги. И что-то блестящее и твёрдое, напоминающее сильно сплюснутые монеты.

- Золото? - Керн поднял одну из таких и повертел в руках.

Янош присмотрелся. - Больше похоже на чешую. Осторожней, парни.

Сбавив шаги, он шли дальше, держа наготове оружие. Прошли длинный коридор, свернули направо, прошли через крупную комнату, похожую на трапезную, вошли в ещё один коридор широкий и короткий.

Всё чаще им попадались чешуйки. На многих из них были следы крови и затвердевшей кожи, будто их вырывали из живого тела. В трапезной лежал обглоданный скелет лошади. Стулья, частично разбитые, лежали в разных концах комнаты.

Уже в коридоре Янош, отличавшийся прекрасным слухом, поднял руку. Все остановились и охотник тихо пошёл вперёд, к большому широкому проходу.

Заглянув в него, он тут же убрал голову и сделал рукой благословенный жест себе над головой.

- Дракон! - прочитали по его губам товарищи. Он кивнул на проход.

Товарищи осторожно заглянули туда. В крупном квадратном зале посередине лежал, свернувшись калачом, большой дракон. Не настолько большой, как в сказках, но чуть побольше быка.

Даже во тьме золотая чешуя светилась, а в свете небольшого огонька над головой Яноша и вовсе блестела, как настоящее золото.

Слева от дракона было полукруглое возвышение, на котором было что-то вроде большого каменного гроба. Чуть правее, на постаменте стоял каменный символ в виде пламени.

Товарищи с трудом отвели от этого взгляды и спрятались.

- Уходим. - Предложил Керн.

- Он спит, Керн. Бьём его прямо сейчас.

- И чем ты его завалишь? Своей заточкой? - он указал на длинный меч Берта и неуверенно кивнул на дракона.

Но лицо товарища уже источало азарт. - Он же небольшой, Керн. Ты представляешь Вбегаем и бьём. Ты смотрим, какой здоровый.

- Вот и и беги. Я потом твои кости не буду собирать.

- Предлагаешь потом делить награду с другими? Их же человек двадцать набежит. И нам ничего не останется.

- Согласен - Сказал Янош. - Мне семью кормить надо. А здесь наверняка что-то есть.

- Даже если нет, сама чешуя будет ого-го сколько стоить. - Добавил Берт.

- Никакие деньги нам не помогут, если он нас сожрёт.

Керн поднял руку. Все замолчали. Охотник положил руку на плечо Керну и выглянул в зал. - А он точно жив?

Дракон лежал, не шевелясь. Глаза были закрыты.

Все трое заглянули и прислушались. В тишине до них донеслось едва слышимое грубое сопение.

Янош посмотрел на товарищей и кивнул.

- Он должен был нас почуять. Я слышал, у драконов прекрасный нюх. Никаким собакам не снилось.

- Если не заткнёшься, он нас ещё и услышит.

Берт сел на пол, достал из кармана небольшой флакон с начал осторожно выливать из него вязкую прозрачную жидкость на тряпку и смазывать клинок. - Мазь специальная, чтобы чудищам больнее было. - Пояснил он Керну.

Тот опасливо посмотрел в сторону дракона.

- Всё хорошо, Керн. Мы завалим его. - Пообещал Янош готовя особые стрелы с шипами.

- За храбрость получишь что-нибудь особенное. - Добавил Берт.

- Да горите вы знаете где? - Берт протянул ему тряпку и он смахал остатками мази свой меч.

- У него, вон там. - Кивнул Берт на дракона.

Янош встал перед входом напротив дракона, направив на него лук. А его товарищи тихо вошли. Брони на них не было, потому шаги их были очень тихими.

Ящерица продолжала лежать, будто не замечая их. Лишь когда Берт подошёл к ней, она открыла глаза и посмотрела не человека в упор. Вертикальные зрачки сузились.

- Керн! - Вскрикнул Берт.

Тот ударил по хвосту. Не отрубил, но прорубил почти до середины. Дракон взвыл, резко поднял голову, отчего выпущенная Яношом стрела попала не в глаз, а в угол рта, пробила его и застряла.

Берт замахнулся мечом и опустил его на голову дракону в момент, когда тот оскалился. Существо взвыло. На морде осталась длинная глубокая рана. В тот же момент оно взмахнуло хвостом и повалила Керна. Берта она резко схватила за ногу и, сильно сжав челюсти, тоже повалило. И тут же отпустила от того, что стрела Яноша попала в глаз, заставив издать оглушающий вопль.

Керн быстро вскочил и с третьего удара отрубил хвост.

Орущий от боли Берт замахнулся мечом, но тот лишь скользнул по чешуе. А Янош продолжал одну за другой метко выпускать в чудище стрелы, заставляя его отшатываться. Керн оббежал дракона и несколькими ударами рассёк ящеру другую половину морды. Тот бился в разные стороны. В какой то момент зубами схватил меч Керна и сильнейшим рывком вырвал у него из рук. Оружие отлетело в дальний угол комнаты.

Но стрелы Яноша сделали дело и дракон, рычал уже скорее от боли, чем от злости.

- Мой меч бери, кретин! - Рявкнул Керну лежащий Берт.

Тот вновь оббежал дракона, увернувшись от обрубка хвоста, выхватил меч у товарища и проткнул дракону голову. Тот издал жалобный вой и после ещё нескольких стрел и ударов затих.

В наступившей тишине была слышна только ярая ругань Берта. Из его ноги обильно текла кровь.

Янош достал из рюкзачка повязки и мази и принялся обрабатывать рану.

Керн первым делом осмотрел поле боя.

В разных частях залы лежали несколько человеческих скелетов и пара животных.

В левой части вдоль стены шло каменное возвышение примерно в половину человеческого роста, напоминающее очень длинный пьедестал. Оно шло до возвышения с алтарём в центре и после него продолжалась до следующей стены. На углу со стеной, рядом с ней, лежала большая груда чешуек, которых он поначалу принял за золото. Но настоящего золота здесь не видел.

На самом возвышении лежали различные вещи. Первое, на что Керн обратил внимание - много бумаги. Несколько десятков исписанных листов, сложенных в несколько стопочек. Большой двуручный меч, десяток книг, судя по названиям, полностью посвящённых магии, плащ насыщенно синего цвета с позолоченной брошью, старое разбитое зеркальце. Рядом с ним лежали несколько листов, на которых было аккуратно нарисовано грифелем лицо молодой женщины с пышными волнистыми волосами, мягкими чертами лица и решительным отчаянным взглядом. По крайней мере, на первом. На втором эта же женщина выглядела чуть менее привлекательно. Кожа будто погрубела. Лицо чуть осунулось и заострилось. Глаза были печальными. От третьего листа остался лишь обрубок, но на сохранившейся трети можно было увидеть часть головы, те же волосы и уходящий вверх шип, будто от короны.

Другая стопка листом представляла собой кучу рисунков мужчины с тонким лицом, чуть заострёнными ушами. Лицо его было изрисовано непонятными знаками, образующими единых узор. Волосы собраны в короткий хвост на затылке. Прищуренные глаза смотрели на Керна сурово и проницательно. Высокий лоб подчёркивал ум незнакомца. Перевернув некоторые их рисунков, Керн прочёл на обратной стороне фразы: «Я жду тебя, милый», «Ты вернёшься. Я знаю». На паре листов слова были истерично зачёркнуты.

- Что там нашёл? - Крикнул с досадой Берт.

- Записки какие то.

- Да тут культисты селились. Их, видать, писанина.

- Это и так видно. Погляди, что тут!

На полу, на месте, где сидел дракон, был нарисован круг, внутри которого, в нескольких кругах поменьше были нарисован разнообразные символы, про которых все трое могли однозначно сказать лишь одно - они принадлежат силам Бездны.

- Наверняка культисты эти дракона и вызвали! - Воскликнул Берт и зашипел от того, что Янош начал наносить мазь на края раны.

- Не припомню, чтобы драконы относились к демонам. Обычно это мудрые и старые существа - заметил лучник.

- Этот, значит, детёныш?

- Не иначе как. Может, захворал. Я ничего особо по ним не читал. Кроме сказок, конечно.

- Больной - не больной, а дракона мы завалили. Продадим чешую, зубы. Говорят, они волшебные. Вроде, как чародеи всякие их как ингридиенты используют. И удачу они приносят. - Мечтательно протянул Берт. - А ты там что нашёл, Керн?

- Говорю же, записки.

- Чего там? Небось, ритуалы какие, или рецепты из крови младенцев. Чего ты так увлёкся? Читай, давай.

Керн подошёл к самой большой стопке. Листы были сложены в удивительном порядке. Самые верхние были пожелтевшими, старыми.

Керн взял верхний, исписанный чётким твёрдым почерком, и начал читать вслух:

 

« Седьмое число седьмого месяца года 1349.

Прошло две недели с твоего ухода, мой милый Люциус. Я не теряю надежды. Но и сидеть здесь становится тяжко. Эти стены давят, погружают в мрачные мысли. Призывают лечь и не подняться. Я отправляюсь в Эрдо. Нужно заработать денег и купить еды. Не могу сидеть на месте, ибо так тоска вытягивает из меня последние силы. Оставила для тебя у алтаря пару фляжек со святой водой и две фляжки с обычной. И немного хлебцев. Если ты это читаешь, знай - я скоро вернусь. И обниму тебя. И поцелую вновь.

Холька»

 

- Странное место для любовных собраний. - Заметил Янош.

- Возможно, это какие то культисты. - Поправил Берт. - Какой сейчас год.

Янош взглянул на него уничижительно. - С добрый утром! Тысяча триста пятьдесят восьмой сейчас. Может ещё спросишь, какой сейчас сезон и кто Король Кайла?

Берт презрительно хмыкнул.

Керн взял следующий лист, исписанный той же рукой:

 

« Тринадцатое число седьмого месяца года 1349

Добыла денег и еды. Купила книги по магии. Они пригодятся тебе, когда ты вернёшься. Если твой план провалится и силы покинут тебя, мы будем учиться заново. Но тебя всё нет. Рада, что культисты охраняют это место. Они ждут своего мессию не меньше меня. Ждут, что ты вернёшься и испепелишь мир, как они хотят. А я жду тебя. Энрик скоро уйдёт и я сопровожу его до деревни, а потом вернусь. Он скорбит о тебе поменьше. Но его семья жива и ждёт его. А твоя семья ждёт тебя здесь. И пишет эту записку. Возвращайся. Возвращайся, мой дорогой.»

 

Керн отложил её в тут же взял следующую:

 

« Двадцать пятое число седьмого месяца года 1349

Тебя всё ещё нет. Единственное, чему можно порадоваться - Энрик вернулся домой. У него всё хорошо. Он победил своих обидчиков и стал уважаем в деревне. Быть может, он вступит в Орден и станет мастером магии и меча.

Это немного облегчает моё сердце. Но твоё отсутствие вновь колет его. Культисты уверяют, что дождутся тебя, но и я не теряю надежды. Я верю, что ты вернёшься с силой, которая положена тебе по праву, которой ты так добивался. Чтобы ты был счастлив. Но знаю, что в Бездне время течёт по иному. Ты можешь прийти через день, через месяц, через год...» Дальше несколько строчек зачёркнуты «...Иногда я думаю, что мне надо жить дальше. Надо бороться. Со своей болезнью, со своей болью и с воспоминаниями о тебе. Меня посещают безумные мысли «О, если б ты погиб. Умер в бою. У меня на руках.» Это было бы гораздо легче, чем сидеть в потёмках и неведении, ожидая тебя. Это ожидание травит сильнее, чем змеиный яд, но и даёт надежду.»

 

Следующая записка, выглядела так, будто её сначала смяли в комок, а потом распрямили. Написана она была тем же почеркам, но чуть более коряво, будто в спешке:

«Почему ты не взял меня? Почему не позволил гореть с тобой в одном огне? Я знаю, ты хотел, как лучше. Но неужели, в своём стремлении защитить меня ты не учёл, что я рада была бы претерпеть любые муки, лишь бы быть рядом, лишь бы знать, что хотя бы своим присутствием я могу облегчить муки твои, лишь бы знать, что с тобой. Если бы я могла откатить время! Ты хотел власти, и последовал за ней в самые глубины Бездны, и теперь, зная, что ты можешь не вернуться, о чём посещают мрачные мысли, я бы с радостью легла сама под твой нож. Позволила бы, как ты сам страстно желал, вытянуть из меня все соки. Превратить меня в высушенный труп. Чтобы моя сила, которой ты восхищался, стала твоей. Только не бросай меня. Я не хочу остаться одна. И не хочу, чтобы ты остался один. Ты не один. Я всегда с тобой.»

 

- Читать дальше?

- Да тут всё понятно. Несчастная женщина влюбилась в культиста, а тот её кинул. - Кивнул Берт.

- Читай, Керн. - Махнул рукой Янош. - Всё равно, с твой ногой, Берт, мы пока не уйдём.

- Всё так хреново?

- Нет. Но полежать тебе надо. Хотя бы, пока не подсушится. Думаю, через пару часов найдём тебе палку хорошую и можно будет идти.

Керн осмотрел помещение ещё раз. Помимо всего прочего, он заметил разбросанные по полу белые блестящие кольчужные кольца.

- Много там ещё писанины? - Проворчал Берт.

Керн оглядел стопку. - Прилично.

- Давай, читай. Хоть время скоротаем.

 

« Двадцатое число восьмого месяца года 1349

Моя хворь начинает вновь проявлять себя. Пока не сильно. Но если я хочу жить, мне придётся оставить это место опять. Я так не хочу этого. Хочу лечь и не вставать, пока ты не вернёшься. Но я должна жить. Чтобы встретить тебя. И начать новую жизнь. Поеду в Кифалор. Нужно рассказать Изабель о твоей судьбе. Навестить её детей и моего Филона. Ей будет тяжко, но без этого никак. Я знаю, что она любит тебя немногим меньше меня.

Твою записную книжку храню у себя. На самом сердце. Как ты и хотел. В ней понаписано столько мерзости, но ты никогда не был добр на словах. Ты всегда был добрый в мыслях. Хоть и не хотел в этом признаваться. Хоть и считал себя злодеем. Но ты не злодей, Люциус. Ты боролся с этим всю жизнь. Я говорила тебе это много раз, но скажу вновь. Если ты вернулся и читаешь эту записку, но не видишь меня, знай - я жду тебя.

Книги по магии лежат для тебя, как и фляжки с обычной и святой водой, как и еда. Как и рисунки, что я нарисовала. Надеюсь, они тебе понравятся.

Буду ждать тебя в Кифалоре. Если тоска не съест меня.

Холька»

 

- Не дождалась, девка. - печально прокомментировал Янош.

- А что у нас в Кифалоре?

Керн задумчиво почесал репу. - Ну, столица Республики, вроде как. Ну и там располагается Орден Истребителей.

 

« Одиннадцатое число девятого месяца года 1349

Изабель очень огорчилась известиями. Она рассказа мне о своём муже и мы долго рыдали, как две безутешные вдовы. Твой Томас стал настоящим рыцарем. Он большой молодец. Орден будет им гордится. Магистр Зенон опечален твоим уходом. Он просил твою записную книжечку. Я не отдала, потому что ты доверил её только мне. И я не хочу, чтобы все твои душевные секреты стали достоянием всего Ордена.

Зенон просил опустить тебя и жить дальше. Чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, как это тяжко. Может, я просто извожу себя? Может быть мне и вправду нужно забыть тебя?

А как бы поступил ты, мой милый? Ты бы оставил меня? Выкинул бы меня из своего сердца? Или ждал бы до конца?

Филон тоже стал рыцарем. Они с Томасом служат вместе. Я и не заметила, как они оба почти совсем выросли. Так приятно на это смотреть. И так печально, что этого не видишь ты.

Филон сразу увидел мою грусть и утешал меня. Так рада, что есть они. Те, с которыми можно не бояться плакать.

Хворь возвращается и я попросила алхимика сделать лекарство по добытому тобой рецепту. Оно помогло. Я вновь обычный человек. На время.

Но что в этом толку? Мы все знаем, что таится под этой личиной.

Как меня греет мысль, что ты уже вернулся. Просто не добрался пока до Кифалора.

Мы все ждём тебя.»

Строчка зачёркнута.

«Твоё чудовище ждёт тебя

Милый Люциус»

 

Следующая записка была написана неровным почерком. В некоторых местах бумага была немного помята, будто на неё вылили несколько капель:

« Девятнадцатое число десятого месяца года 1349

Новая команда. Новые контракты. Чудищ стало за этот год заметно меньше. Люди спокойно проживут это зиму. И всё это благодаря тебе. Благодаря тому, что остановил меня в горах. Не дал покинуть этот мир. И тебя.

Новые соратники бояться меня. Я вижу их опасливые взгляды, хотя внешне они приветливы. И о тебе говорят самое худшее. Будто бы ты - не спаситель этого мира, а монстр хуже Тёмного Ковена, хуже самой тьмы, что мы победили вместе! И что хуже всего - я очень хочу убить их за это! Разорвать их наглые морды! Мои пальцы в моменты напряжения твердеют, а зубы становятся острее и длиннее. Мне всё сложнее сдерживаться. Бездна со мной! Я могу за себя постоять. Но ты, пока не вернулся, ничего не можешь ответить.»

Далее несколько страниц зачёркнуты.

«Неужели тебя запомнят, как чудовище? Неужели меня запомнят, как чудовище?» -

Ещё несколько строчек зачёркнуты. Одна по вертикали, другая по горизонтали -

«Меня тянет вернуться к тебе. Сидеть в этом кругу столько, сколько потребуется. И лишь мысль, что от этого ты не явишься быстрее, останавливает.

Зачем я пишу записки, если ты не прочтёшь их? А если вернёшься, я сама расскажу тебе всё. Зацелую тебя так, что Бездна покажется тебе Небесами.

Мне кажется, ты слышишь, что я пишу. Мне кажется, ты чувствуешь меня.

Иногда меня охватывает странное пугающее чувство, будто с тобой что-то случилось, а иногда - что с тобой всё хорошо.

Значит ли это, что ты ещё жив и можешь вернуться?

Или я чувствую то, что хочу чувствовать и мои ощущения сами наводят на меня морок?»

 

Следующая написана мелким трясущимся почерком:

« Двадцатое число одиннадцатого месяца года 1349

Я еду к тебе, мой милый» - Далее строка спешно зачёркнута. -

«Не могу больше. Меня тянет в то место. Тянет, будто от этого зависит моя жизнь. Действительно зависит. Хворь вновь проявляется и я вновь вынуждена использовать магию для маскировки. Мои клыки заострены, а руки чешутся. В голове гудит. Те, кто видели меня, либо начинают болтать слишком вежливо, либо боятся. Я чую их страх, даже если они скрывают его под своими масками.

Часть меня говорит, что я гублю себя. Возможно, это остатки разума. Но что в этом толку, если ни тело, ни сердце моё разуму не подчиняются?

Молю всех богов на то, чтобы придя, нашла там культистов, выхаживающих тебя или тебя, сжигающего невинных. Даже это будет лучше, чем твоё отсутствие.»

Далее несколько строчек нервно заштрихованы, так что ничего не разобрать. Ещё пару разорваны, будто по ним прошлись пальцем.

«Я действительно схожу с ума. Как же это странно. Ещё год назад я бы не подумала, что буду испытывать такие страдания из-за столь ужасного человека.

Проблема в том, что он не ужасен. Я знаю это. Я видела это. Я чувствовала это своими губами. Всем свои телом.»

В следующей почерк был ровнее, но буквы скакали, то и дело налезая друг на друга:

«Двадцать четвёртое число одиннадцатого месяца года 1349

Выпал первый снег. Я знаю, ты его ненавидишь. Но мне он навеял воспоминания о Северных Горах. Как ты остановил меня. Как ты кормил меня потом супом. Я была тогда такой ничтожной. Хоть ты и пытался представить всё это, как вынужденную помощь, ты был тогда таким нежным. При твоих нелюдимых привычках это выглядело, как высочайшая нежность. Которой мне не дарил больше никто.

Наступавшая зима освежает. Даже душу.

Я скоро буду.»

Следующая:

«Двадцать седьмое число одиннадцатого месяца года 1349

Здесь остались только двое. Остальные уехали.

Так даже лучше.

Заработанных за два месяца денег хватит на то, чтобы долго не знать голода, если хворь позволит мне и дольше питаться человеческой пищей.

Сидя здесь, в круге, я чувствую себя спокойно, будто дома. Будто каждую секунду можешь войти ты и мы заключив друг друга в объятья и не разожмём их никогда.

Теперь я буду сидеть здесь, ибо только здесь моя душа чувствует себя хорошо. Только здесь я не мучаюсь, зная, что не пропущу тот момент, когда ты вернёшься.

У меня есть тёплая одежда и моя кровь сама согревает.

Буду делать зарубки на стене, чтобы считать дни.»

 

Керн поглядел на стену.

Янош подошёл и свет над его головой сделал видимыми тонкие выемки на стене. Те, что шли от двери, были тонкими, явно сделанными мечом, но перед алтарём они сменились на более толстые и глубокие.

До этого они не обращали на них внимания.

 

Следующая записка написана ровно, но буквы выведены слабо, без нажима:

« Девятнадцатое число первого месяца года 1350

Хворь берёт своё. Даже культисты держаться от меня в стороне. И этим я ещё больше вспоминаю тебя, мой милый Люциус. Снег помогает освежиться, но ненадолго. Недавно ездила в Эрдо. Там дети веселятся на улице, а их родители что-то приятно обсуждают.

Жаль, но теперь я смотрю на это и не чувствую ничего.

Пустота и тишина.»

Ниже несколько строчем зачёркнуты и запись идёт другим почерком, твёрдым, с нажимом:

«Хочу крови. Хочу мяса. Хочу разорвать их всех. Всех, кто отвлекает меня. И лишь осознание, ради чего я это делаю, помогает сдерживаться. Но животное берёт верх. Медленно и неуклонно. Я знаю, ты хотел этого. Ты был бы рад, если бы я осталась такой навечно. И если ты вернёшься когда-нибудь, я доставлю тебе такое счастье.»

 

Осталось две записки.

 

В первой почерк был неровный, с резкими изгибами:

« Двадцатое число третьего месяца года 1350

Я - тварь. Я - монстр. Меня сторонятся не напрасно. Последний культист был убит сегодня. Я загрызла его, когда он пытался убежать. Хрустела его аппетитными костями» - немного слов зачёркнуто - « Мне жаль. Мне правда жаль. До этого я убила только пару зверей. Но кровь от этого не становится менее сладкой. Иногда мне кажется, что появись ты в тот момент рядом, я бы и твою попробовала на вкус. И эти мысли сразу же приводят меня в чувство.

Я сама выбрала такой путь. Лекарство не поможет оставаться человеком, потому что я не убегу от своей природы. Это у меня в крови. Мой прапрадед, испивший крови дракона и не представлял, в что превратится его потомок. Но это не важно. Это всё неважно.

Ты не пришёл, мой милый. Но я жду тебя. Преданней собаки жду. Как и обещала тебе. И сдержу слово. Как положено рыцарю.

Зеркало отражает теперь мою истинную природу. Разбила его, ибо не могу видеть это уродство. Ненавижу чешую. Когда я вырываю их одну за другой из своего тела, мне странным образом становится легче. Будто эта боль заглушает боль другую. Более сильную.

Но знаю, что ты был бы в восторге.

Ты - единственный во всём этом мире, кто не боялся моей природы, кто восхищался моим уродством, кого влекло ко мне - такой, как других влечёт к нежной коже или ласковому голосу.»

Дальше сильно зачеркнула фраза. Часть листа вообще вырвана рукой или лапой.

«Ты гладил эту мерзость вместо кожи. Смотрел на меня с восхищением там, где большинство смотрели со страхом и презрением.

И потому, если ты однажды вернёшься, то застанешь меня в моём худшем виде, ужасающем для всех и прекраснейшем для тебя.

Только ради тебя я готова оставаться такой.

И я буду такой. Хоть это и глупо. Хоть это и ужасно.»

 

Последнюю записку Керн поднялся нервным движением.

 

Она была написала почерком крупным, размашистым и неловким:

« Пятнадцатое число пятого месяца года 1350

Последняя записка, ибо руки мои твердеют и крупнеют и пальцы почти превратились к когти. Даже кольчуга порвалась на теле и остатки её рассыпались по этим проклятым символам.

Уже не знаю, вернёшься ли ты, Люциус. Но это и не важно. Мне ничего не осталось, ибо приготовить себе зелье сама я уже не смогу. И потому, если никто другой не смилостивится надо мной по глупости своей и не даст лекарство, я навсегда останусь в этом обличие - моём истинном, звериным, диким, как моя душа.

Быть может, я загубила себя понапрасну, но это был мой выбор. Ибо я чужая в этом мире и единственный, кто принял меня, такой, какая я есть, когда-нибудь появится здесь.

И если даже через тысячу лет кто-то войдёт сюда и прочтёт эти записки, пусть знает: здесь, на проклятом портале в Бездну, лежит Холька - рыцарь Ордена Истребителей Чудовищ, ныне сама чудовище; подруга, последовательница и жена рыцаря Ордена Истребителей Люциуса. Того, кому предначертано было уничтожить этот мир, но у кого не было и доли сил для этого. Того, кто сумел внутренней борьбой и терпимостью» - лист закончился и Керн перевернул её: «привлечь мою любовь, могучего волшебника, жажда власти коего погубила его и меня. Мы обручены не церковью, но общей болью, испытаниями и поцелуем, единственным, но таким сладким, что я и сейчас чувствую его на своих затвердевших, покрывшийся чешуёй губах.

Я охраняю место его ухода в Бездну. И место, где он вернётся. Однажды.

Я буду ждать тебя, милый. Мой ужасный, жестокий и умный Люциус.

Я буду ждать тебя.

Сколько потребуется.

ВЕЧНОСТЬ.»

 

Когда Керн положил записку, воцарилась тишина. Все трое подавлено смотрели друг на друга и на мёртвого дракона. Янош, до этого собравший в карман кучу чешуек, стал осторожно выкладывать их на пол.

Керн осторожно взял большой меч и, подойдя к дракону, положил его рядом и погладил по окровавленному носу. Только сейчас он заметил, что уцелевший глаз дракона был не золотым, как казалось, а голубым.

- Покойся с миром, рыцарь. - Прошептал он.

- И прости нас. - Добавил Янош.

Берт хотел, что то сказать, но промолчал.

Керн медленно подошёл и осторожно, взяв листы с записками и рисунками, распихал их по карманам.

- И что ты хочешь с ними делать? - Спросил Янош.

- Думаю, надо отвезти это в Кифалор. Прошло много лет. Она упоминала мальчика, Филона и магистра Зенона. Если он ещё живы, они должны узнать, что с ней стало.

- Это не наше дело, Керн. - Ответил Берт. - Бес с ним, с этим местом. Мне самому уже не хочется отсюда ничего брать, но тащиться в другую страну ради пары слезливых записок...

- Деньги у меня есть. Подземелье мы очистили. Награду нам выдадут. А за дракона дадут и в разы больше. Но эти записи - они не наши. Они должны попасть к тем, кто имеет на них право.

Он взял небольшую записную книжку, которая лежала в углу рядом с записками, и убрал её в рюкзак.

- Керн. - Осторожно сказал Янош. - А если он вернётся? И увидит это? - Он указал на дракона.

Керн виновато опустил голову. - Не знаю. Быть может, если бы он мог, то уже бы вернулся. Прошло девять лет. - Он развёл руками. - Не знаю, как ты, а я не могу это так оставить. Уверен, если он вернётся сюда, то и так поймёт, что случилось. И поймёт, что она долго ждала его. А в Кифалоре ему должны будут выдать её вещи. Если я отнесу их.

Он наклонился к полу и начал собирать кольчужные кольца, некоторые из которых ещё были скреплены вместе.

- Ты всё решил с собой забрать. - Проворчал Берт.

- Постараюсь передать всё, что возможно.

- Тогда и чешуя пригодится, как доказательство. - Добавил Янош и, перехватив взгляд Керна, кивнул. - Думаю, я с тобой пойду. Если за дракона заплатят хорошо. Дело благородное.

- Думаете, вам за это заплатят что-нибудь? - Спросил Берт.

- За это - может и не заплатят. Но не каждый день натыкаешься на такую историю. Может, это знак свыше.

- Знак, что вы можете впустую потратить несколько месяцев жизни?

- Знак, что мы можем стать частью важной истории. Более важной, чем жизнь любого из нас. - Керн взглянул на дракона. - Я хочу узнать больше. Про них обоих.

- Ну и узнавай. Может хоть волшебником станешь. - Берт скривил лицо в ухмылке. Хотя эта ухмылка была им из себя выдавлена.

- Повезло, что именно мы сюда попали. - Добавил Янош. - Билл бы даже читать ничего не стал.

- Такое себе везение. - Тихо ответил Берт.

- Может и так. Но и такая удача выпадает раз в жизни. Можем ли мы её игнорировать?

- Вы меня с вами призываете? - Берт устало кивнул. - Ладно. Может и я пойду. - Он виновато посмотрел на дракона. На несколько секунд его взгляд остановился на его глазе. Он резко погрустнел и переведя взгляд на Керна, тихо спросил. - Девка то, хоть красивая была?