Однажды мне довелось путешествовать из одного города в другой. Надо сказать, расстояния у нас не такие уж большие. В два дня можно пешком дойти, скажем, из Гринополиса в Бетониус. Однако это подходит тем, кто любит подобные прогулки.

Я же, находясь на пятьдесят втором году жизни, успел подобные развлечения разлюбить. И теперь кроме как скоростным поездом по городам не перемещаюсь.

В этот раз мне надо было ехать в Розариус. Там жила тётка моего покойного дядюшки Генриха XXXXV. Два дня назад её экономка прислала мне письмо, в котором значилось следующее:

«Милый Кролля!» (это они меня так по привычке называют. Прозвище, прилепившееся ещё в детстве)

«Твоя тётушка Бэтти тяжело больна. Врач осмотрел её и сказал, что этот недуг можно излечить только одним средством - чистейшей игрой на струнном инструменте. Приезжай срочно. Будем вместе искать инструмент.

P.S. Магия бессильна».

Вот так новость, задумался я. И с чего это вдруг тётушке понадобились струнные? Сотни лет как исчезла живая музыка. Давно её заменила искусственная. И на любой лад, вкус, звук. А теперь, оказывается, появился какой-то недуг из-за недостатка чистой мелодии. Да ещё извлекаемой из струнных инструментов. И где, прикажете, эти инструменты теперь брать?

Я пораскинул мозгами и решил: что бы ни было, а ехать в Розариус мне придётся. У тётушки из родственников в живых никого, кроме меня, не осталось. Так что без вариантов.

Я прихватил дорожную сумку, в которой лежали очки, кошелёк с монетами, перьевая ручка, тетрадь, тонкая книга, аптечка, бутылка воды и пара галет. Мой стандартный набор путешественника. На вокзале я взял билет на ближайший скоростной до Розариуса и через пятнадцать минут отправился с перрона в тёмную даль. К тому времени наступила ночь.

Я зашёл в свой вагон-купе, достал сумку. Поужинал галетами с чаем (его принесла проводница), лёг на постель и приготовился уснуть. Как вдруг в моё одиночное (как я надеялся) купе вошёл попутчик.

Вернее, попутчица.

Рыжая ведьма Эмина.

Весь Стеклополис (это город, в котором я проживаю) знал её. И я – не исключение. Ведьма Эмина пользовалась заслуженной популярностью. Дело в том, что она способна была сотворить любое зелье буквально из воздуха. То есть, без подручных средств. И если в истории ведьмологии значилось, что для создания даже самого простого зелья нужен хотя бы рецепт, Эмина начисто рушила эти правила, не вписываясь ни в одно из них. Каким чудом ей удавалось творить свою магию – неизвестно. Но то, что на рубеже сорока лет она стала самой уважаемой ведьмой города, было бесспорно.

– Какая встреча! – войдя в купе и сев напротив меня, произнесла Эмина. Голос у неё был менее приятным, чем внешность, а каждое слово произносилось со скрипом. – Сам Вермунт Кролль! Давно я вас не видала.

– Кхе-кхе… Если не сказать больше, – заметил я. – До этой минуты наши встречи носили исключительно мимолётный характер.

Эмина пропустила моё высказывание мимо ушей. Расправила полы своего длинного зелёного платья, положила на постель шляпку и саквояж. А потом, сотворив себе стакан ароматного чаю, продолжила разговор:

– Значит, в Розариус собрались. Неужели навестить давнего друга?

– Вы угадали. Тётушка заболела и позвала меня.

– А что с ней случилось? – заботливо осведомилась Эмина.

– Какой-то неизвестный науке недуг, – объяснил я. – Видите ли, по словам моей тетушки, ей жизненно необходимо услышать живую музыку на струнных.

– Вот как? – ведьма задумалась.

Вспомнив о её даре, я решил на всякий случай поинтересоваться:

– А что, уважаемая Эмина, могли бы вы сотворить для моей тётушки музыку с помощью вашей магии?

– Может быть. Но для этого мне потребуется с ней увидеться и поговорить.

– Зачем же дело стало? – с готовностью отозвался я и даже осмелился придвинуться к ведьме ближе. – Поедем вместе, я отведу вас в её дом и познакомлю.

– Признаться, у меня были другие планы, – поделилась Эмина. – Но я, пожалуй, приму ваше предложение. Очень интересно посмотреть на человека, страдающего от отсутствия живой музыки.

 

* * *

 

Всю ночь мы ехали в поезде. Мне так и не удалось сомкнуть глаз, и я прислушивался к равномерному стуку колес по рельсам. Эмина спала с открытыми глазами, и я периодически поглядывал на неё. Впервые в жизни довелось близко общаться с ведьмой, да ещё с такой. Я ждал какого-нибудь происшествия, но… Всё было тихо, спокойно и обыденно.

В Розариус мы прибыли утром. Город встретил нас шумом и ослепительным блеском. На площадях били разноцветные фонтаны, горели (даже днём) фонари, проливая на улицы необыкновенного спектра цвета. Повсюду распускались цветы, и в воздухе разливались весенние ароматы. Розариус с недавних пор стал местом притяжения волшебников, магов и прочих колдунов. Здесь они творили чудеса, создавали красоту. И город с их легкой руки и с разрешения властей очень быстро превратился в настоящий музей.

К дому моей тётушки нас подвёз экипаж, запряжённый четвёркой лошадей. У парадного входа стоял дворецкий, который ничуть не удивился появлению моей спутницы. И, чинно поклонившись, проводил нас в тётушкин номер.

Она лежала в постели, тяжело дыша. Глаза её запали, щеки лишились румянца, и всем своим видом старая женщина говорила, что жить ей осталось недолго. Увидев меня, протянула сморщенные руки и даже привстала. Отчего экономка тихо вскрикнула.

– Госпожа, вам нельзя вставать!

Но тётушка, не обращая на неё внимания, прошамкала:

– Мальчик мой Кролля, как я рада, что ты приехал! Навестил больную тётушку. Теперь я могу спокойно умереть.

– Подождите, не так быстро, – возразил я и пропустил вперёд Эмину. – Тётушка, позвольте представить вам самую известную ведьму Стеклополиса – Эмину. Она способна творить магию из воздуха. И она прибыла со мной, чтобы излечить вас.

– О-о-о… – простонала тётушка и откинулась на подушки. – Чем же вы может мне помочь, милое создание?

Не знаю, было ли это комплиментом для рыжей ведьмы, когда её назвали милой. Лицо её выглядело каменным. Однако она приблизилась к постели тётушки и, внимательно осмотрев её, сказала своим скрипучим голосом:

– Я попробую. Но не уверена, что тут нужна именно магия.

Ей понадобилась каких-нибудь пара минут, чтобы сотворить вполне сносную мелодию. И даже нарисовать в воздухе простой струнный инструмент со смычком. Но тётушка, послушав недолго, закрыла глаза и покачала головой.

– Не то, – сказала она. – Звучит не так. В моей молодости это было иначе.

– Ну, простите, памятью поколений я не владею, – ответила Эмина. – Вам нужен тот, кто в действительности сумеет эту мелодию наиграть.

– Где же такого найти? – удивился я. – В городе давно ничего подобного нет. С тех пор как на свет родилась музыка нового поколения, от инструментов её создающих отказались. Их сдали в утиль и там, наверняка, ничего не сохранилось.

– Знаю, – проворчала Эмина. – И всё-таки что-то могло уцелеть. Надо искать.

– Вряд ли нам хватит времени, – шепотом произнёс я, кивая в сторону постели с больной тётушкой. – Она может не дотянуть.

– Значит, нужно постараться, – так же шепотом ответила Эмина. – За день обойти Розариус. Где-нибудь в потаенном месте мы обязательно найдём живую музыку.

Тетушка уснула. Экономка вышла нас проводить и по дороге сообщила, что пока нас не было, какие только мелодии тут ни играли! Какие колдуны и волшебники ни приходили! И какую только магию они ни творили! Всё одно бессмысленно.

– Вот уж правда, превратности судьбы, – усмехнулась Эмина. – В наш век прогрессивного волшебства и чудодейственного искусства перед лицом простой болезни магия оказывается бессильна.

Меня это, признаться, сильно удручало. Так как я всеми силами надеялся на исцеление тётушки. Но то, что увидел собственными глазами, невозможно было отрицать. Да, старушка находилась при смерти, и надо было срочно что-то делать, лишь бы этого не допустить.

С такими мыслями в компании рыжей ведьмы я отправился по улицам города в поисках сохранившейся где-то живой музыки, слабо веря в успех этого предприятия.

 

* * *

 

К вечеру сбились с ног от усталости. Город по-прежнему шумел, переливался яркими красками, наполнялся красивым звучанием, но…

Всё это ничуть не было похоже на настоящую живую музыку, которую так хотела послушать моя тетушка.

– Ужасный день! – я опустился на большой камень, стоящий на монетной площади. – Никогда не думал, что наш цветущий Розариус окажется на самом деле пуст.

– Потому что ты, Кролль, как и все, видишь в нём внешнюю красоту, – сказала Эмина, сотворив себе стул и сев на него.

– А ты, стало быть, видишь по-другому? – я устал от её общества и бесконечных возможностей, которыми наградила её природа, и которыми она почему-то мало пользовалась. – Если бы у меня была хоть капля твоего дара, я бы такое совершил!..

– Неужели? – Эмина расхохоталась. – Тогда тебе очень быстро стало бы скучно.

– Почему? – насторожился я.

– Потому что тот, кто способен сотворить что угодно, вскоре начинает разочаровываться во всём. Он теряет веру в борьбу, в противодействие. Перестаёт учиться. И чувствует опустошение.

– Но как же так? – недоумевал я. – Магия – великий дар. С его помощью можно горы свернуть.

– А зачем это надо? – Эмина устало повела плечом. – Пусть горы стоят так, как задумано природой. А магический дар нужен лишь там, где без него не обойтись. И то – если его используют во благо.

Мы ещё какое-то время препирались с ведьмой, как вдруг раздалась мелодия. Вмиг оба умолкли, стали прислушиваться внимательнее.

– Тебе не кажется, – спросил я Эмину, – что мелодия звучит как-то по-особенному?

– Кажется, – кивнула ведьма. И в тот же миг мы оба, сорвавшись с места, отправились на её звук.

Пройдя вдоль мостовой и завернув за угол, мы наткнулись на узкий проулок, который спускался вниз и вёл, очевидно, под землю. Это тем более было удивительно, потому что в Розариусе всё было на виду. Площади, театры, мостовые, любые заведения были открыты для посещений круглосуточно. И в любой момент могла нагрянуть полиция для досмотра. А тут звук, идущий из каких-то подвальных помещений, куда не каждый осмелится войти.

Но, переглянувшись с ведьмой, всё-таки, решили идти вперёд. Страх за судьбу тетушки оказался сильнее собственной безопасности.

С каждым шагом музыка становилась всё громче. Лилась словно чистая вода из водопада, освежая в душный день. Мы спустились в самый низ проулка, затем несколько ступеней прошли под землёй и наткнулись на обыкновенного мальчишку, коего можно встретить на улицах города в разгар дня. Ботинки с рваной подошвой были обуты на его ноги. В руках мальчишка держал незнакомый мне инструмент. Перебирая струны, он негромко напевал. Получалось очень красиво. Я застыл на месте, пораженный этим непривычным для горожанина зрелищем.

Когда музыка смолкла, Эмина зааплодировала певцу:

– Браво!

– Тсс! – мальчишка приложил палец к губам. – Вы ничего не видели и не слышали.

– Разумеется, – кивнула ведьма. – Ты только скажи: откуда у тебя это приспособление?

– Гитара, – с гордостью сообщил мальчишка, – досталась мне от прадеда. Он был уличным музыкантом. И долгое время развлекал народ своей игрой и пением. Но потом вышел закон об отмене живой музыки под страхом смертной казни и о запрете на хранение и использование музыкальных инструментов. Прадед спрятал гитару от всех. Избавиться от неё он не мог. И потихоньку стал обучать искусству игры своего сына. А тот – своего. Так дошло до меня.

– А что же ты не боишься, что тебя могут арестовать? – удивился я. – Законы очень строги. Что если о тебе кто-нибудь узнает?

– Уже узнали, – спокойно ответил мальчишка. – Вы. Только никому не расскажете.

– Почему ты так уверен в этом? – поинтересовалась Эмина.

– Ну, во-первых, потому что вас обвинят вместе со мной. Рыжую ведьму Эмину в Розариусе не любят за дерзость и смелость. Здесь волшебники подчиняются букве закона. А кто самостоятельно творит магию, тот на плохом счету.

– Это правда, – согласилась с ним ведьма.

– Ну, а вас, – мальчишка обратился ко мне, – возьмут как соучастника. И бесполезно будет что-либо объяснять. Вот и всё, – он развёл руками. – Так что мы теперь заодно.

– Отлично, – довольно мрачно сказал я. – Но раз такое дело, не мог бы ты пойти вместе с нами? Моя тётушка при смерти, и для продления жизни ей необходимо услышать живую музыку, исполняемую на струнных инструментах. Кроме тебя мы не знаем никого, кто мог бы это сделать.

– Ничего себе! – мальчишка очень удивился. – Вот уж не думал, что такое однажды произойдет. Хотя прадед говорил ещё моему отцу, что когда-нибудь наступит Возрождение, и живая музыка вернется. Не знал, что застану эту эпоху.

Он воодушевился моим предложением и с удовольствием последовал с нами. А гитару завернул в холщовую ткань, обмотал вокруг несколько раз, чтобы спрятать её форму. А потом сунул в мешок, чтобы никто ничего не заподозрил.

Ну, а я по дороге к дому тётушки всё думал: как цивилизованное общество могло прийти к тому, чтобы уничтожить почти все следы подлинного искусства, заменив его чем-то вроде мишуры? И как люди, составляющие это общество, позволяют себя дурачить, выдавая ложь за истинную красоту?

 

* * *

 

Когда мы появились на пороге тётушкиного номера, она спала. Вначале мне показалось, что мы опоздали, и старушку уже ничем не воскресить. Однако Эмина сотворила в воздухе колокольчик, и он противно зазвенел, разбудив тетушку.

Веки старушки дрогнули. Увидев меня, она открыла глаза пошире и приветственно протянула руки.

– Кролля, ты вернулся. Я тебя совсем не ждала.

– Как вы могли подумать, тётушка, что я оставлю вас? Это ведь мой долг – оказать помощь родственнику.

– Рада слышать, мой мальчик.

– Вы ещё больше обрадуетесь, тетушка, когда услышите то, о чём так мечтали.

Мальчик-музыкант вышел вперёд. Достал из мешка обмотанную тканью гитару, освободил её. Взял в руки, как полагается, и заиграл.

Тетушка воскресла. Едва раздались первые звуки живой музыки, она поднялась на локтях и довольно осмысленным взглядом уставилась на музыканта. Следы болезни отступили почти сразу.

В ту же секунду в покои ворвалась целая армия полицейских, готовых арестовать нарушителей. То есть, нас.

– Тётушка, как изволите понимать? – смутно я догадывался, что она причастна к этой афере.

– Очень просто, милый мой, – старушка окончательно пришла в себя и встала с постели, откинув одеяло. Она была одета в такую же форму сотрудника полиции. – Много лет день ото дня мы ищем преступников, осмелившихся нарушить закон. И мне очень жаль, что ты, Кролля, оказался втянут в это дело. Теперь придется платить по счетам.

– Значит, это была ловушка, – обречённо произнес я. – И никакого недуга нет.

– Есть. Но лишь один: болен тот, кто неугоден обществу. И ты, к моему глубокому сожалению, теперь в их числе.

На нас со всех сторон направили револьверы. Мы трое – я, Эмина, мальчишка-музыкант – оказались зажатыми в кольцо. Но вдруг ведьма… Моя дорогая рыжая ведьма, никогда не признававшая авторитетов, сотворила в воздухе… Нет, это что-то невообразимое!..

– Кажется, нам крышка, – прошептал я.

Печально. Не таким я представлял себе последний день пребывания на земле. Хотелось, чтобы он закончился как-то грандиозно, а не от пули полицейского револьвера.

– Не торопись с выводами, Кролля, – загадочно улыбнулась ведьма. И начала творить свою магию.

Я так и не понял, что в действительности произошло. Это было так стремительно и неправдоподобно, что я даже потом, перебирая в памяти эти события, не мог взять в толк, как получилось так, что между нами и нашими преследователями образовался защитный заслон, сквозь который они не могли пробиться.

Пользуясь их замешательством, мы вылезли из окна и по пожарной лестнице забрались на крышу. Что примечательно, в Розариусе почти все дома расположены так близко друг к другу, что можно, стоя на крыше одного, запросто перешагнуть на крышу другого. А оттуда ещё дальше.

Прежде мне не приходилось путешествовать таким образом. Да и сейчас мне казался небезопасным этот вариант. Но если выбирать между возможностью быть изрешеченным пулями полицейских, или отправиться в тюрьму, или всё-таки попытаться спастись бегством, я бы, не раздумывая, выбрал третье.

А полицейские, поскольку не могли пробиться сквозь заслон, вынуждены были сыпать ругательствами и отправлять угрозы в нашу сторону.

Я не мог не спросить у Эмины:

– Как долго будет действовать этот заслон? Хватит у нас времени покинуть город?

– Ещё пара минут, и его действие начнёт слабеть, – ответила ведьма.

– И что тогда? Добраться до ближайшей железнодорожной станции мы не успеем.

– Это если уезжать поездом. Но ведь можно и по воздуху.

– Что? – от удивления я начал спотыкаться.

– Взгляни туда, – и ведьма указал рукой на самое высокое здание городской мэрии. Там, плавно покачиваясь в воздухе, висел, явно поджидая нас, он.

– Дирижабль? – мальчишка-музыкант от удивления вытаращил глаза. – Откуда?

– Тоже магия? – повернувшись к Эмине, спросил я.

– Нет, обычная инженерная мысль, – раздалось с борта.

В ту же секунду показался сам изобретатель. Молодой мужчина с закатными по локоть рукавами серой рубашки, с взлохмаченными волнистыми волосами и сияющим лицом. Он подождал, когда мы подберемся ближе, и протянул нам руки, помогая взойти на борт.

– Рад видеть тебя, Эмина, – тепло приветствовал он ведьму. Потом представился нам. – Инженер Летау к вашим услугам. Ну, что, готовы отправиться в полёт?

– Ещё бы, – просиял мальчишка-музыкант – Всю жизнь об этом мечтал.

– Ну, а ты, Кролля? – спросила Эмина. – С нами?

– Спрашиваешь!

– В таком случае, более не задерживаемся здесь, – объявил Летау.

Управляемый его умелыми руками, дирижабль сорвался с места и, быстро набрав высоту, умчался далеко за пределы города.

 

* * *

 

– Теперь в Розариус нам хода нет, – сообщил мальчишка-музыкант, ещё раз окинув город взглядом на прощание и крепче прижав к груди гитару.

– Не страшно, – махнула рукой ведьма. – В мире полно других городов. Есть и такие, куда цивилизация пока не дошла. Может быть, там мы найдём пристанище.

– И что – осядем навсегда? – признаться, эта перспектива меня не радовала. – А как же путешествия ради новых впечатлений и открытий?

– Ну, это нам теперь обеспечено до конца жизни, – пообещала Эмина. – Полиция не оставит в покое тех, кто посмел преступить закон. А значит, отныне этот дирижабль станет нашим домом.

– Собственно для этих целей он и создавался, – откликнулся Летау. – А места хватит всем на борту. Если, конечно, вас устраивает перспектива большую часть жизни провести в подвешенном состоянии.

– Я не против, – сказал мальчишка. – Главное – теперь я могу продолжать дело отца, не боясь трудностей и препятствий.

– А мне вообще всё нравится, – радостно произнёс Летау. – Воздух, свобода, полёт – что может быть прекраснее? Да и Эмина, я думаю, поддержит. Она-то бывалая путешественница.

– А что думаешь ты, Кролль? – спросила ведьма. – Такая жизнь тебя устроит?

Я посмотрел вниз. Земля стремительно удалялась. А впереди манило небо – яркое, чистое, синее. Как эта музыка. И новые города. И неизвестные маршруты. И законы, которые, возможно, придётся нарушать. Но если это всё ради подлинного искусства, о котором нас так настойчиво заставляют забыть в угоду моде, то я в деле. Тряхну, так сказать, стариной. И так слишком долго был послушным мальчиком милашкой Кроллей, от которого никто и никогда не ждал ничего плохого. Но я-то всегда знал, что внутри меня живёт бунтарь, который так и просится наружу. Так, может быть, сейчас, именно в этот знаменательный день он вырвется и покажет, наконец, себя.

От нахлынувших чувств я, сорвав с головы шляпу, бросил её в воздух и запрыгал от радости.

– Устроит! – заявил я. – Ещё как устроит. Долой цивилизованное общество современных городов с их законами и ограничениями. Отправимся навстречу приключениям. Будем создавать свою собственную цивилизацию – СА-МО-БЫТ-НОС-ТИ!