Они опустились даже до того, что при дворе у них состоял натуральный гоблин, по имени Нсгуслу.

Мыслимо ли было такое при древних эльфиийских королях? Да, эльфам всегда вменяли зазнайство и высокомерие по отношению к другим расам. Все знали, что они считают себя выше всех на свете. Сами эльфы в ответ на это всегда пускались в рассуждения о том, что они де наоборот любят весь мир вселенской любовью и свято чтут традиции милосердия и сострадания к каждой твари земной, какой бы тупой и недоразвитой эта тварь ни была. Особенно же они любили животных. Некоторых почитали даже до святости, запрещали убивать и держали при дворе, а больше ни с кем и знаться не хотели, несмотря на то, что любят весь мир вселенской любовью, и так далее. Между собой, внутри эльфийской общины, они хоть и признавали своё превосходство, но признавали и то, что превосходство их происходит не от заносчивости и не от славных предков, а оттого, что на расу эльфов возложено сохранение поднебесной духовности, подлунной магии и предвечной добродетели, которой скоро совсем не останется в мире, потому что и самих эльфов почти не осталось. После всех катаклизмов, эпидемии, магического безнарядья и войны при королевском дворе Белой Крепости оставалось душ триста эльфов, и те составляли уже едва ли не треть всего эльфийского народа.

 

Сама Белая Крепость в эти времена больше напоминала лесную рубежную заставу, чем столицу некогда славного царства. Многие постройки пришли в запустение и негодность, оттого что некому было их использовать и даже чинить. Крепостная стена обрушивалась тут и там, не ожидая ни штурма, ни осады. По внутренним дворам свободно ходили олени и бегали кролики. Они пощипывали траву, пробившуюся между камней брусчатки, и разбрасывали помёт, напоминая о том, кто станет истинным хозяином леса, когда эльфийской царство окончательно сойдёт со сцены истории. Те и другие по эльфийским понятиям были неприкосновенны, но за ними, ворча и ругаясь, таскался гоблин Нсгуслу с лопатой. Его задачей числилось убирать помёт, потому что мистическая любовь эльфов к лесным зверям простиралась бесконечно, но не настолько далеко, чтобы делать это самим.

 

Нсгуслу любил свою работу, занимался ею, сколько себя помнил, и хорошо разбирался в деле. Кролики оставляли твёрдые шарики, а олени — мелкие чёрные россыпи. К тому же, то была придворная должность! Подумать только: гоблин-придворный, да ещё и у эльфов! Среди гоблинов он слыл знаменитостью как некто прикоснувшийся к тайне, но подробностей своей службы никому не рассказывал, потому что рассказывать было бы стыдно: при дворе Нсгуслу ценили не больше, чем то, что он убирал. Всё от его бестолковости. Гоблины и так умом не блещут, а Нсгуслу не блистал особенно ярко. Кроме того, он был уродлив даже по гоблинским меркам, кривобок и косолап. Уши у него не стояли торчком, как у нормальных гоблинов, а свисали вдоль щёк. Оттого был ещё и глуховат. Через раз не понимал он, что говорят ему эльфы, за что постоянно получал по шее. К тупости и уродству Нсгуслу прибавлялся ещё и природный невесть откуда появляющийся норов – то самое качество, о котором в народе говорят: «гоблин – зло, блин». Этот норов заставлял беднягу делать странные вещи. То и дело его ловили за «причинением боли оленю при помощи лопаты», или за «осквернением священного Фонтана Вечной Молодости», или за «непотребством вблизи леди Элайрен». За все эти проступки эльфу полагался бы настоящий трибунал, но гоблин эльфам не ровня, потому вместо справедливого суда и жестокого наказания получал только досадные тумаки и обидные ругательства. Всё это было очень унизительно. Весь день чистишь двор, получаешь снисходительную оплеуху от каждого проходящего эльфа, а потом ещё появляется молодой принц Лотирэль со своей бандой и устраивает «гоблинское пятиборье». Это было самое противное. «Гоблинским пятиборьем» благородные юнцы называли игру, кощунственно пародирующую эльфийское пятиборье – владение силой и магией пяти стихий (огня, воды, воздуха, земли и металла), каковое владение непременно входило в обязательный круг умений каждой особы королевской крови. «Гоблинское» же пятиборье заключалось в покорении стихий при помощи гоблина: например, окунание в фонтан в честь стихии воды или перекидывание через костёр в честь стихии огня. Каждый раз, завидя принца и его приспешников в игривом настроении, Нсгуслу старался прятаться за какой-нибудь угол, но его неизбежно находили и подвергали пятиборью.

Нсгуслу мечтал, чтобы все эльфы провалились под землю, оставив его наедине с безобидными какашками, но эльфы всё никак не проваливались.

 

– В несправедливы к принцу, – говорила леди Элайрен. – Уж поверьте мне, он только и делает, что изучает магию и наследие эльфов.

Она выходила из королевской башни во внутренний двор, держа под руку старого канцлера Гилгамара.

– Да я и не сомневаюсь, миледи, в его познаниях, – отвечал канцлер, – я только говорю, что принц, кажется, не осознаёт в полной мере лежащей на нём ответственности. Никогда ещё такого не было, чтобы Извечный Престол имел всего одного наследника, да ещё и несовершеннолетнего.

– Но совершеннолетие уже завтра! А после свадьбы я уж позабочусь о новых наследниках.

– Вот именно миледи! Совершеннолетие – завтра. Пятиборье завтра утром. Все до единого заняты подготовкой, а где же сам герой торжества?

– Кстати, насчёт ритуала… Вы что-то решили со стихией металла?

Канцлер нахмурился. Вопрос был не из приятных.

– Не беспокойтесь миледи. С этим принц справится.

– Умоляю, скажите мне, что уже придумали, как обойти правила!

– Согласно Ольховому Кодексу, владение стихией металла должно быть доказано победой над чудовищем с оружием в руках.

– Но есть же какие-то трактовки, позволяющие понять этот закон по-иному?

– Миледи, нам слишком хватило гражданских войн, чтобы юридическими интригами ставить под сомнение легитимность наследника.

– О боги! Вы же не пошлёте принца сражаться с королём огров!

– А в не думаете, что принц имеет право сам решить, насколько точно исполнять Ольховый Кодекс? В конце концов, это его совершеннолетие и его пятиборье.

– Канцлер! Он же совсем ребёнок! Если с ним что-то случится, я вам никогда…

В этот момент их прервал гоблинский визг. Нсгуслу летел с крепостной стены, а внизу трое молодых эльфов с криками тащили большую корзину с соломой. Под их торжествующие крики гоблин и угодил в эту корзину головой, проломив дно.

– Точное попадание! – раздался голос принца со стены. – Стихия воздуха покорена полётом гоблина!

Очевидно, гоблинское пятиборье было в самом разгаре. Увидев это, канцлер Гилгамар едва не выругался и, потрясая кулаками бросился к молодым эльфам.

 

– Ваше Высочество! Ваше высочество! – кричал он. – Что вы делаете? Чем вы занимаетесь? Оставьте в покое животное! Вам надо готовиться к церемонии!

– Гоблин – не животное, – отвечал принц, спускаясь со стены. – Гоблин – разумное существо. Эй, Нсгуслу! Сколько будет трижды три?

– Шесть? – пролепетал Нсгуслу весь в соломе, с трудом вылезая из сломанной корзины, и тут же незаметно получил подзатыльник.

– Видите? – продолжил принц, пока его друзья поспешно ретировались подальше от скандала. – Он даже что-то соображает.

– Ах, Ваше Высочество! – причитал канцлер. – Вы что, забыли, какой завтра день? Вам нужно готовиться, готовиться и готовиться! Вы хоть представляете себе, что будет, если пятиборье пройдёт с ошибками?

– Придётся проводить пятиборье ещё раз? Кстати, почтенный Гилгамар, вы нашли мне чудовище для пятой стихии?

Тон канцлера резко понизился и стал даже как бы извиняющимся.

– Ваше Высочество, готов целый список чудовищ. Вы уж только сделайте милость – не совершайте глупостей и не тратьте время на игры накануне такого события!

– Можно хоть узнать, кто там первый в списке?

– Извольте! Король огров!

– Что?! Вы в своё…

Принц осёкся. Ему никак нельзя было показать, что он трусит или боится не справиться.

– Ладно, – продолжил он. – Я знаю, что вы шутите, и вы знаете, что я знаю, что вы шутите. Если уж мне почему-то нельзя знать, то так тому и быть. Но помните, Гилгамар: успех пятиборья зависит от меня, но и от вас тоже!

– Прекрасно, Ваше Высочество, что вы это понимаете. Вы, главное, не упустите свою часть дела, а мы уж все постараемся вас поддержать. Весь двор сейчас только и занят что подготовкой к завтрашнему. Его Величество волнуется. Леди Элайрен, вот, тоже вне себя от волнения и постоянно спрашивает, чем занят принц. А принц – мучает животное!

– Ну, хватит, Гилгамар, – сказал принц, смущаясь оттого, что леди Элайрен подошла и слышала их разговор. – Я пойду к отцу и буду волноваться вместе с ним, если вы считаете, что это поможет делу.

Элайрен встала рядом с канцлером и многозначительно посмотрела на принца, потом ещё более многозначительно на Нсгуслу. – Опять этот мерзкий гоблин, – сказала она брезгливо. – Опять вы занимаетесь этими глупостями, Ваше Высочество!

Принц не знал куда деться. Он стыдился, когда невеста уличала его в детских забавах, и не нашёл ничего лучше, как лягнуть бедного Нсгуслу под зад и сказать:

– Он всё время тут ошивается!

От неожиданности Нсгуслу хрюкнул и покатился кувырком, а потом, не переставая выть и ругаться, как был, весь в соломе, побежал к воротам.

Канцлер тяжело вздохнул:

– Ваше Высочество! Я не сомневаюсь в том, как хорошо вы владеете магией и мечом. Я и сам вас кое-чему учил. Но умоляю как подданный вашего отца: будьте серьёзны!

– Почтенный Гилгамар, – ответил принц, пытаясь сделать хмурое лицо, – я серьёзен, как никогда. Не беспокойтесь за меня. Я сейчас же пойду и повторю заклинания.

– И я помогу принцу не отвлекаться, – сказала Элайрен.

– Ну, если леди будет рядом с принцем, то я спокоен. Удачи вам Ваше Высочество, большой удачи! И до встречи завтра на Вязовой поляне.

 

А гоблин тем временем, вереща и грязно бранясь, нёсся по лесной тропинке прочь от Белой Крепости. Он бежал, не останавливаясь, пока не оказался на заболоченном берегу речного затона. Здесь, среди камышей вдвое выше его гоблинского роста, был спрятан лаз в уютную землянку, где жила мама Нсугслу и где сам он когда-то был рождён.

– Мама, мама! – вопил он, раздвигая камыши и просовывая голову в лаз.

Внутри стоял густой пар, и что-то булькало на огне. Мама, старая гоблинка, всплеснула руками, увидев в дверях обвисшие уши любимого сына.

– Нсгуслу! Мой маленький придворный эльф! Заходи скорее! Я как раз ядовитых жаб наварила, твоих любимых!

Нсгуслу вошёл и молча сел за низкий кривой столик.

– Что, милый? Как на службе? – спросила мама, ставя на стол котелок.

Нсгуслу вытащил из котелка варёную жабу, откусил кусок и вдруг залился слезами. Он рыдал в голос и всхлипывал:

– Не пойду больше в крепость! Не пойду!

– Ох, дитятко!.. Это ж такая честь! Да и деньги платят…

– Мама, они меня обижают!

– Так то ж эльфы… Чистая кровь…

– Чистая кровь, а сами хуже раков!

– Не ругайся! А ты зачем их зайца-то сожрал?

– А чё он бежал? Бежал чё? – взвился Нсгуслу. – Не пойду больше. Зачем я им вообще нужен?

– Может, потому что ты такой способный?

– Может, я на самом деле полуэльф?

– Да нет! – рассмеялась мама. – Папаша твой был истинный гоблин. Уж такой дикий, что даже и говорить почти не умел. Ты и характером весь в него… Я только знаю, что ты с их принцем в один день родился.

Нсгуслу округлил глаза:

– Так значит, у меня завтра день рождения?

– По эльфийским календарям, получается, что да. Ты жаб-то ешь!

– Да всё равно, не пойду. Ну их к ракам! Буду на болоте жить. Окуней ловить буду.

– Ну, как знаешь милый! Я-то тебе всегда рада. Тут и кроватка твоя всё стоит, никуда не делась.

 

Незадолго до рассвета заспанный Нсгуслу выполз из землянки, вглядываясь в предрассветные сумерки. Над водой стоял неподвижный холодный туман ранней весны. Смурным взглядом Нсгуслу оглядел родное болото и вдруг вспомнил о принятом вчера решении. Он расправил плечи и вытянулся во весь свой коротенький рост навстречу первому утру свободы, и даже обвисшие уши его как будто немного приподнялись.

Вдохновлённый чувством обретённой власти над собственными делами, он решил не терять самого лучшего времени дня и заняться давно забытым любимым делом - рыбалкой. Он знал, что удочка, которую он смастерил ещё в детстве, ждёт его на своём тайном месте. Нсгуслу исчез в своей землянке, а через некоторое время снова появился среди камышей, держа в одной руке удочку, а в другой – котелок с жабьими ошмётками. Расположившись на удобной кочке, он собрался было уже приступить к делу, как вдруг услышал позади себя спокойный голос:

– Вот он!

Нсгуслу обернулся. Почти прямо перед ним стояли два высоких эльфа в парадном военном облачении с пиками в руках. Нсгуслу знал их, они состояли в королевской церемониальной гвардии.

– Вот он… – подтвердил второй эльф. – Гоблин! Какого чёрта ты тут прохлаждаешься? Все уже в сборе, а ты рыбалку затеял? Вот же кретин!

– Я… – заблеял Нсгуслу, и его уши опять стали опускаться. – Я больше не служу. Я больше не пойду в Крепость.

Эльфы переглянулись.

– Ты с ума сошёл, гоблин? Сегодня совершеннолетие принца. Священное эльфийское пятиборье. Все в сборе. Ты в свите принца. Если не придёшь сам, мы тебя на пиках принесём, понял? Давай, шуруй с нами, да пошевеливайся – всё уже началось!

Нсгуслу с совсем уже обвисшими ушами, тяжело вздыхая и бормоча себе под нос проклятия, ковылял под неусыпным глазом эльфов прямо через рассветный лес, пока не услышал впереди множество голосов и не заметил пестроту эльфийских одеяний. На поляне, окружённой деревьями, столпились широким кругом решительно все обитатели Белой Крепости, а можно было даже заметить незнакомых эльфов, приехавших издалека. Во главе собрания стоял и чего-то ждал принц Лотриэль, а рядом с ним его отец, сам вдовый король Лотримор XI. Он только что закончил какую-то речь. Леди Элайрен и канцлер Гилгамар стояли чуть поодаль, и никто, кроме канцлера, которому гвардейцы многозначительно кивнули с противоположной стороны поляны, казалось, вообще не заметил появления Нсгуслу. Канцлер сразу же что-то шепнул королю с принцем и почтительно отошёл в сторону. Принц вышел вперёд, и публика затихла. Начиналось редкое представление эльфийского пятиборья.

 

Леди Элайрен встала по левую руку по принца. Все замерли, и в полной тишине она начала петь свящённую страстную песню огня. Она вкладывала в песню свои горячие чувства и всю доступную ей магию. Под чарующие звуки её голоса принц зажмурил глаза в глубоком сосредоточении. Все взоры были обращены на него. Принц медлил и заметно нервничал. Жестом он приказал публике расступиться ещё. Все немедленно отступили ещё на два шага назад. Когда Элайрен взяла самую высокую ноту, принц приподнял открытые ладони, и по земле перед ним как будто побежала маленькая огненная змейка. Она описала полный круг по земле, и как только круг замкнулся, вся жухлая прошлогодняя листва внутри него вспыхнула невысоким тихим пламенем. Никто не смог сдержать вздох облегчения и восторга. Огонь горел внутри ровного круга, слабо освещая изумлённые лица присутствующих. Даже Нсгуслу открыл рот от удивления. Он хоть и провёл всю жизнь с эльфами, но никогда не видел таких чудес.

Элайрен удовлетворённо отдышалась и, дождавшись, когда восторженные голоса снова умолкнут, начала новую лёгкую мелодию воздуха. Песня эта была очень быстрая и звенела на высоких нотах неожиданными трелями и длинными глиссандо. Принц выглядел уже более уверенно. Он вытянул руки перед собой и снова закрыл глаза. Нсгуслу не сразу заметил, как слабые утренний ветерок превращался в вихрь, который закружился над поляной. Он потушил догоревшие листья и как будто бы ровнял их пепел тонким слоем по земле. Многие эльфы прикрыли лица плащами, но вихрь, казалось, кружил только внутри очерченного огнём круга, а потом взмыл ввысь, и невесть откуда на ясном рассветном небе появилась густая лиловая туча. Элайрен сразу же начала новую песню – глубокие и медленные переливы на низких тонах гимна воды. Принц поднял обе руки вверх, но ничего не происходило. Все замерли в ожидании. Даже в голосе Элайрен слышалось заметное волнение. Песня уже подходила к концу, но вдруг на последних нотах туча над поляной будто раскололась с треском, и на землю обрушились потоки дождя. Многие успели натянуть капюшоны, но ко всеобщему изумлению дождь хлестал только в очерченном круге, не задевая ни каплей эльфов, стоявших в двух шагах от него.

Нсгуслу смотрел на это с отвисшей челюстью, осознавая, что ничего не знал ни о магии, ни, в сущности, об эльфах. Тем временем, Элайрен сделала передышку на несколько мгновений и запела простую песню земли, в которой слышались и веселье деревенских празднеств, и беззаботность пастушеских напевов, и прощания погребальных обрядов. Принц вновь сосредоточился и сложил руки домиком у себя над головой. Из-за низкого роста Нсгуслу не сразу мог увидеть, что происходит, а только слышал восторженные возгласы эльфов, которые уже не скрывали радости и славили в полный голос принца и магию. Чуть протиснувшись вперёд, гоблин заметил сначала непонятное буйство красок, а потом и увидел, как вся поляна покрывается диковинными цветами – красными, синими, жёлтыми – они поднимались из земли прямо на глазах и распускались множеством лепестков и соцветий. Зрелище было невиданным. Потрясённый Нсгуслу не мог отвести глаз и готов был простить эльфам все их издевательства и всё высокомерие, а особенно принцу. «Ведь не знал же я, – думал гоблин, – что он такое умеет! А если бы знал… Ещё усерднее убирал бы помёт, да сам бы прыгал в корзину!»

 

Король жестом попросил тишины и произнёс:

– Мой мальчик! Мой единственный любимый сын и наследник! Я горжусь тобой! Твоя магия напомнила мне давние времена, когда я сам проходил королевское пятиборье. Твоя власть над стихиями возрождает в нас надежду на бессмертие Извечного Престола, бессмертие рода эльфов и бессмертие магии!

Толпа разразилась криками одобрения. Тогда принц сам попросил тишины и взял слово:

– Отец! Я счастлив, что на мне теперь ответственность хранить тайны магии и служить эльфийскому роду. Я клянусь до конца направлять свои силы на добрые дела, на процветание эльфийского племени! И помня о пятой стихии, я готов исполнить главное испытание с мечом в руках. Назовите мне чудовище, и я одержу славную победу над ним!

Король обернулся к канцлеру:

– Сообщите нам, почтенный Гилгамар, есть ли сейчас в окрестных или дальних лесах чудовище, достойное сражения во имя стихии металла?

Их разговор был явно отрепетирован: оба, говоря, смотрели больше на публику, чем друг на друга, но толпа с волнением следила за их словами.

– Есть чудовище, Ваше Величество! Есть чудовище, злодеяния которого можно перечислять бесконечно! Кто осквернил Фонтан Вечной Молодости и привёл его в негодность? Кто убил и съел священного кролика Серебряной Долины? Кто оскорбил леди Элайрен нечестивыми домогательствами? Это мерзкий гоблин по имени Нсгуслу! Теперь избавление мира от этой нечисти – не только достойное испытание для юного принца, но и священный долг!

Леди Элайрен молчала, но не могла скрыть восхищения решением канцлера. Принц тоже был явно удивлён. Он сказал:

– Я немедленно же отправлюсь на поиски этого чудовища и вернусь с победой!

– Поиски ни к чему, – ответил канцлер. – Гоблин по имени Нсгуслу уже здесь!

Толпа в едином порыве издала возглас испуга и изумления, а два гвардейца схватили Нсгуслу под руки и вытолкнули его на середину поляны. Эльфы поспешно отступили ещё на два шага. Бедный гоблин опешил от неожиданности и не понимал, что происходит. Он мотал головой по сторонам, не зная, в какую сторону кинуться.

Принц вытащил из ножен меч древних эльфийских королей и крикнул:

– Дайте ему оружие! Я не могу сражаться с безоружным гоблином!

Кто-то из гвардейцев кинул прямо в цветы перед Нсгуслу ржавый, но довольно увесистый топор.

– А? Чего? Зачем? – лепетал гоблин. – Я не хочу!

– Сражайся! – грозно сказал канцлер Гилгамар. – Если победишь – получишь золото, – добавил он пренебрежительно, хлопнув по кошелю с монетами, висевшему у него на поясе.

Толпа гудела и улюлюкала.

Нсгуслу вдруг со всей очевидностью осознал, что его собираются убить, прямо здесь и сейчас, ради потехи эльфов и каких-то дурацких древних законов. Прямо – вжжих! – и нету гоблина с плоскими ушами.

– Ах, вы раки позорные! – завопил он. Не зная, куда деться, он схватил с земли тяжеленный топор, раскрутил его и отшвырнул в сторону от себя. Топор мог бы отлететь в любом направлении, но отлетел в сторону принца. Случилось так, что на одно мгновение принц отвернулся. Увидев краем глаза летящий предмет, он успел сориентироваться и отразить его ударом меча, но топор оказался тяжелее, чем рассчитывал принц. Клинок меча отскочил и ударил принца как раз между носом и верхней губой. Принц схватился за лицо, и на его ладони остались два окровавленных передних зуба. Он снова поднял меч и двинулся вперёд, но через два шага рухнул ничком прямо на цветы. Кровь хлынула из его головы, как вода из треснувшего колодезного ведра.

 

Крик ужаса леди Элайрен заглушил встревоженный гул толпы. Многие бросились к принцу. Поляна наполнилась возгласами: «На помощь! Принц ранен!» Его пытались приподнять и уложить на тёплый плащ. Леди Элайрен раз за разом читала там ним заклинание остановки кровотечения, канцлер пытался ей помочь, король причитал в голос: «Мой мальчик! Мой сын!», но всё было бесполезно.

Нсгуслу не сразу понял, что происходит, пока не услышал несколько отчаянных голосов: «Принц мёртв! Убит!» Только теперь он начал осознавать, что случилось. Его, жалкого гоблина притащили на праздник в качестве жертвы, чтобы убить при всех на потеху толпе, а он… победил? Значит, это день его славы! Его первая победа в настоящем бою!

– Нсгуслу победил! Я победитель! – крикнул он и принялся бегать по поляне. Только тут о нём вспомнили.

– Ты сейчас сдохнешь, сволочь болотная! – крикнул один из гвардейцев.

– Но я же победил! Я получу награду! Мне обещали! – кричал гоблин, но неожиданно мимо него просвистело тяжёлое копьё.

Нсгуслу кинулся наутёк. Гвардейцы бежали за ним.

– За что?! Я же победил! – верещал он на бегу, отрываясь от погони по хорошо знакомому лесу, но тут стрела со стальным наконечником ударила его прямо в зад. Нсгуслу каркнул от боли, как ворона, и покатился кубарем, но снова встал на ноги по побежал, прихрамывая. И только когда вторая стрела попала ему в затылок, свалился ничком, и тут же в его уродливое тельце вонзилось ещё полдюжины стрел.

– Сдох, ублюдок, – сказал кто-то из эльфов, лягнув тело гоблина сапогом. – Настоящее чудовище!

Больше при королевском дворе никогда не держали гоблинов.

Да и королевства вскоре не стало.