Утренние лучи солнца пробивались сквозь густые кроны деревьев и были неутолимо яростны в своих попытках. Путник спал около дуба на моховой подложке: лицо спокойное, покрытое двумя десятками мелких и крупных шрамов, руки спрятаны под голову и мышцы проступали сквозь ткань рубашки, крупный, габаритный и высокий – он был похож на ратного война, движущегося по хозяйским делам. Рядом с ним пасся высокий, гнедой конь с золотистой гривой, отливающейся на лучах солнца красно-синими оттенками.

Из ниоткуда, рядом с конем, возник старец с зеленой болотистой бородой и покрытый мхом с ног до головы. Он вызывал своим видом страх и опасность, но добродушные глаза и ласковая улыбка показывали исключительно хорошие намерения. То был хозяин здешнего леса – Леший. Еще вчера приятному, почитающему правила Яви, путнику подобрал теплое покрытое мхом место, где можно было переночевать и набраться сил, а для лошадки было чем покормиться.

- Не сплю я, добрый Леший, - проговорил путник, не открывая глаз и не меняя позы.

- Хороший ты воин, коли не спишь и всё слышишь, - учтиво заметил Леший, а после спросил: - как тебе спалось?

- Прекрасно, дух лесной, во славу отдохнул и конь мой сыт и рад.

Путник наконец решился встать и перед маленьким низеньким хозяином леса навис высокий статный молодец: широкоплечий, мужественный, с проницательным взглядом и сурово поджатыми крупными губами. Он был выше среднего человека, коего видел Леший, гораздо выше. «На богатыря похож, но те хоть ростом и велики да не настолько» - промчалась мысль у гостеприимного друга.

- Как тебя величают, богатырь?

- Да кто как хочет, имени родного нареченного матерью у меня нет.

- Отчего же нет? Матушку свою не знаешь? – удивился Леший.

- Не знаю, дух лесной, не видел и не слышал. Откуда родом не ведомо, кто отец мой не велено знать, - богатырь поутих. Он шнуровал своим крупные сапоги из неведомой ткани, пальцы его двигались ловко, а движения были резкими. – Коли ты мне в этом помочь можешь, то во век веков в любом из миров буду благодарен.

Леший призадумался. Оглядел путника со всем возможных сторон, что-то прикидывал в уме. Он был внимателен, последователен и подозрителен, но ни одна из его мыслей так и не прижилась и, в конце концов, развел руки в стороны и печально покачал главой.

- Жаль.

Путник не выглядел расстроенным, после сказанного слова. Он не первый и не последний раз проходил этот путь: что с русалками, что с водяным, что с домовым, что с кикиморами – все как один не могли дать ответ ему на единственный вопрос. Кто он такой, какого рода? И с каждым годом тягость незнания ложилась на сердце сильней.

- Какую сторону держишь, друг? – уточнил Леший, стараясь хоть как помочь путнику.

- Иду в сторону Калинова моста. Повенчаться с царевной хочу, да та заладила: спаси меня от отца, а тот от меня потребовал эдельвейс принести. А кто кроме него за безродного отдаст дочь? Вот и мчусь к великому месту. Карту примерную представлю.

- С мавками говорил?

- С кем? – непонимающе спросил путник.

- Русалки, по-вашему, а по-нашему, мавки. Девки озерные, неуспокоенные девы по своей воле иль по воле недругов погибшие в воде.

- А, так с ними говорил. Что могли, рассказали и показали.

- Ох, расписные они красавицы! – мечтательно протянул дух леса. Добавил: - в моем лесу ни озера, ни пруда – девы не водятся, а столько я о них наслышан. Они и правда, такие красавицы?

- Красивы, согласен, - подтвердил путник, но решился описать: - волосы длинные русые, как пшено золотистые, глаза светлые, подобно небесам, губы алые, все в расписных рубашках, подпоясаны ремнем кожаным, хохотливы, болтливы и веселы. Не хуже любой деревенской дочери. Да только кожа прозрачная-прозрачная, как гладь озерная. Оттого вызывают страх. Но как собеседницы они замечательно, всё хотят на ветвях берез и ив качаться, только невозможность ступить на землю до зеленых святок и держит их взаперти. Тоскуют они, сильно-сильно.

- Не зря мне братья описывали их так красочно! Ох, мне было озерцо маленькое в моем лесу, так завелись мавки и можно гулять с ними смело. А водяной, хозяин их, с нами гулял бы!

- Не отчаивайся, хозяин леса, и тебя Боги наградят.

- Пытаюсь, скучно мне тут: путники редко бывают, братьев нет рядом. Скучно и грустно и некому руку подать, — протянул Леший тоскливым протяжным голосом. Конь оторвался от травы, посмотрел внимательно, а потом громко фыркнул и продолжил щипать траву. – Что за диво, конь так смотрит? Откуда у тебя чудное создание?

- Да он с самых ранних лет со мной. Еще жеребенком от смерти спас его, вот и увязал. Живем с ним мирно и понимаем друг друга. – Путник почесал коня за ухом, как кота, и тот радостно заржал. – Ну, друг, спасибо тебе за ночлег, но путь мне нужно идти. Меня мои отправили на поиск правды и сойти с пути я не могу.

- Калинов мост опасен, путник. Его оберегает старшее Лихо, дочь Вия. Страшна и опасна она, яростна и гневлива. Защититься от нее сложно!

- Знаю, хозяин, знаю. У меня и меч с собой, чтобы глаза лишить нечисть, а потом ступить на мост. Мне меч две ведьмы наши светлые в деревне зачаровали, а потом мавки своей силы добавили. Так что я уверен в своих силах! – горделиво ответил мужчина.

- Коли так, друг мой, я тебе без подарка не оставлю. Сейчас!

Леший хлопнул в ладоши и исчез. Путник с конем переглянулись и занялись своими делами: один траву дощипывав, другой пожитки собирал. Движения их неторопливы, из уст мужчины вырвались строчки песни, кою они пели на проводинах.

При долине куст калины,
В речке тихая вода.
Ты скажи, скажи калина,
Как попала ты сюда?¹

Конь заржал, стал пытаться укусить безымянного путника. Не нравился напев песни, будоражила она в животинке неясные тревожные чувства. Как и в самом наезднике. Он печально заплел гриву коня, ибо мешала при езде, но думы гуляли далеко от леса и времени. «Калинов мост опасен» - повторял он каждый раз в голове. И с каждым повторением уверенность в своих силах покидала душу. Оттого тяжело на сердце и грустно в мыслях.

- Ничего, друг, ничего. Мы победим и доберемся до Богов, - похлопывая по телу статного коня, приговаривал путник.

- Ну-с, гость мой, вот тебе подарочек. Много чего перебрал у себя в закромах да все не то было. Хлама-то, хлама, как у Морены душ! – оправдывался Леший.

Хозяин леса протянул богатырю каленый щит: он был обрамлен по периметру орнаментом из рун – тут и знак Чернобога, и сила, и опора. Сам подарок из неизвестного материала. Никогда еще путник не видал таких сплавов. Цвет красный, на ощупь приятное, шершавое, гнется со всех сторон, но как удар попадает – так тверже горы любой. Чудное чудо подарил Леший, не виданное никогда.

- Спасибо, Леший, спасибо! Но что это за металл такой? – восхищенно рассматривая подарок, промолвил путник.

- Это из далеких гор за Калиновым мостом, откуда каждый Леший родом.

- Горы? За мостом? Вы оттуда родом?

- Да, безымянный друг, мы тут только правим, в лесах, а рождаемся далеко отсюда, где горы красны, как губы мавки, где лучи света попадают раз в несколько дней, где разгораются кузницы докрасна, где огненная лава течет без конца и правит мудрый Сварог. Туда и на смерть отправляемся, - поведал Леший.

- Не знал, никто ни разу не говорил.

- Никто из людей и не знает, мы не любим рассказывать о себе. Но, знаешь, друг, если вдруг окажешься в тех горах, найди Неймену и передай ей от меня лесной привет!

- Так и сделаю, Леший! – горячо высказался путник. Засел на коня, закрепил меч и щит и попрощался: - Спасибо за ночлег, хозяин, за подарок чудный и за гостеприимство. Лучшего Лешего я не встречал на своем пути. Удачи тебе и в твоем лесу озеро появится!

Путник подструнил коня и тот двинулся аккуратным тихим шагом. Леший махал вслед до того, как гости не исчезли в густых зарослях елового леса. Некоторое время постоял после того, как скрылись силуэты, повздыхал и исчез легкой дымкой, как туман исчезает над теплой гладью озера.

Долго ли, коротко ли, но дня два точно двигались путники по лесам и рекам, по полям и степям. Путь был тяжело и извилист: где болота появятся и вместе с ними болотники-шутники, где в степи во время полного стояния солнца на небосводе Полуденница появится и попытается напасть, то из ночлега выгонит гневный Леший – постоянно богатырь и конь были на стороже. Каждый шум, каждый скрип, каждый вздох вызывали в них готовность дать отпор. Но силен духом безымянный богатырь, а конь необычайно прозорлив – все напасти отбили и путь продолжили.

Когда ступил новый день, после редкого больного сосновьего леса без Лешего, на горизонте замаячила избушка. Издали было видно высокую трубу и извивающийся легкий дымок.

- Мы почти на месте. Право, верно друг мой ты меня ведешь. Знаешь дорогу? – обратился путник к своему коню.

Животинка фыркнула и затрясла гривой. Богатырь не стал дальше расспрашивать: диво будет, если верный друг заговорит человечьим голосом! Потому направились в сторону стоящей избы.

Бревно холеное, проложено мхом красный, крыша покатая из соломы, окна ставнями прикрыты с изображением рун, а дверь обрамлена надписью «Баба Яга». Только две толстые, покрытые голой кожей и редкими кусками перьев, куриные ножки вызывали в богатыре неясное чувство.

О Бабе Яге знал каждый на окраине: старуха со скрюченным носом и жирными сальными седыми волосами, детей крала, богатырей обманывала, с пути сбивала. Она являлась один из защитников прохода на Калинов Мост и обхитрить нужно вредную нечисть.

Богатырь спрыгнул с коня и направился в сторону избы. Ножки повернулись и дверь оказалась прям над путником. «Как забраться? За что зацепиться» - думал он. Ножки поскрипели, повертелись и начала скачать на месте.

- Видано ли такое! – воскликнул богатырь. – Ну-ка, изба, остановись!

Ноги замерли прямо в полете и грохнулись со всей дури о землю. Послышался визг, звук разбивающегося стекла, удары металла о деревянный пол, прокатывание дров. Шум, гам, треск! Богатырь сам испугался ярких звуков и отошел на пару шагов назад, а куриные ноги сидели ровно и дверь была почти рядом с путником.

- Вы что творите, ироды?! – послышалось из избы.

Дверь отворилась и на пороге вышла Баба Яга. Но какой красавицей писанной она была: волосы длинные черные с синим переливом, как смородина ка кустах переливается солнечных лучах, личико светлое, милое и приятное, ресницы длинные, на теле платье расписное в каменьях и цветах, а глазки карие смотрели нежно, но испуганно.

- Ты кто, милок? – удивленно воскликнула дева.

- Путник, - растерянно ответил он.

- Ты мою избу на пол посадил?

- Я, - подтвердил богатырь, но добавил: - Случайно. Хотел, чтобы прыгать перестали, а они вон как сделали.

- Эх, глупые, глупые ножки! Простудитесь ведь на холодной земле и прыгать так, сломаетесь, потом как вас лечить?

К удивлению путника, дева начала отчитывать не его, а куриные ножки. Они развалились на земле, но от порицания, сконфузились и грустно опустили стопы.

- С вами я разобралась. А ты, милок, кто и куда движешься? – с прищуром посмотрела дева.

- Богатырь.

- А имя твое, богатырь?

- Нет имени. Зови меня безымянный, - немного грустно ответил богатырь.

- Как это так? Все на земле-матушки имя имеет. Травинки, листочки, водичка, речка, а ты нет? Что за диво? – Она ловко спрыгнула с ступенек. – Не видела я еще такого чуда. Дай, поворожу!

Путник отпрянул от девы в испуге. Она хмуро свела брови и попыталась вновь двинуться в его сторону, но он снова сделал несколько шагов назад. Так, по кругу, они ходили друг за другом как хвост тащится за собакой.

- Хватит! – топнула дева. – Ты надо мной издеваешься? По кругу водишь? У меня голова уже кружится.

- У меня тоже, - ответил богатырь, отдышавшись, и продолжил: - Ты кто такая? Я избу Бабы Яги ищу, а тут ты, дева красная.

- Бабая Яга я! Уж как с начала создании Яви, - гордо ответила девушка и откинула волосы назад, кабы показывая своей нежный утонченный профиль.

- Как Баба Яга? – Богатырь посмотрел в сторону коня, тот в непонимании копал ножкой землю. – Не верю. Баба Яга – это старая хрыча, а не дева прекрасная.

- Старая? Хрыча? – взвизгнула Баба Яга.

Она обиженно топнула ногой, развернулась и пошла в сторону избы. Как только оказалась на пороге, то громко хлопнула дверью и крикнула, отворив окно: «Сам ты старая хрыча!». Ставни с треском захлопнулись и куриные ноги поднялись.

Богатырь недоуменно переводил взгляд то от ног, то к окну. Долго стоял он оглушенный и в дивных мыслях. «Или она врет, или правда, Баба Яга не такая, как мне описывали» - думал путник. Раздосадованный пошел к коню и решил устроить привал.

- Знаешь, друг, то ли это правда, то ли ложь. Где это видано, чтобы Баба Яга как Василиса Прекрасна была? И нет, даже краше Василисы. Вон какая: ножка тоненькая, брови темные, хмурые, ручки беленькие, а сила какая с таким грохотом закрыть и дверь, и ставни.

Он долго разговаривал с конем. Мысли все витали вокруг девы, что так яро отреагировала на слова его. Конь молча улегся рядом и слушал тихий легкий голос хозяина. Не заметив, богатырь уснул.

Ночь теплая, с приятным горячим южным ветром позволила поспать уставшему путнику и коню долго. Когда он открыл глаза, на небосводе владел миром едва видимый серп луны. Фаза нового цикла начиналась и скоро, в полнолуние, будет тяжко добираться до Калинова Моста, ведь вся нечисть возьмет в свои руки силу луны. «Надо бы успеть до полнолуния добраться» - подумал спросонья богатырь.

- Эй, безымянный, я знаю, что ты не спишь!

Послышался голос из глубины леса. Богатырь заозирался по сторонам, но в тусклом свете луны едва-едва можно было разглядеть мир вокруг. Приподнялся и вновь напряг глаза, чтобы понять: кто с ним говорит. Темень заполняла пространство и не позволила разглядеть ничего.

Путник двинулся в сторону, откуда звучал голос. Шаг тихий, аккуратный, подобно лисе, подбирался к незнакомому месту. Конь продолжал спать и было в этом немного странности, ибо животинка спала редко и с пробуждениями каждый удар часов. Богатырь насторожился, но продолжал свой путь.

- Куда ты, безымянный! – крикнули ему в ухо.

Мир озарился ярким красным свечением. Под пеленой ночи скрывались упыри. С сухой облезшей коже, волосы, как лишай, покрывали маленькие участки на голове, руки длинные с поломанными пальцами, а взгляд дикий, голодный.

- Вон с моего дома, упыри. Разве забыли, где черта ваша!

Крик исходил от Бабы Яги. Правая рука девы горела красным огнем настолько сильным, что казалось у нее в руках костер, как на Ивана Купалу. Глаза злые, лоб хмурится, морщинки выступают.

- Ты дурак, безымянный богатырь, вот твое имя. Куда ты полез в чужом лесу на голос? Страх потерял? И коня твоего волшебного околдовали, спит сном крепким, как младенец.

Баба Яга направилась к животинке. Долго колдовала над ним: шептала, но что – было не слышно, зеленые искры вылетали из-под руки, иногда пламя на руке тухло, а потом вновь загоралось, ярче, чем до этого. Наконец, конь открыл глаза, всполошился и вскочил.

- Спокойно, водный конь, спокойно. Все хорошо, я отогнала от тебя заклинание упырей.

Она говорила нежно, легонько поглаживая коня и тот, расслабившись, лег рядом и положил морду на колени Яги. В свете своего пламени лицо её светилось как солнце. «Не дочь она одного из Богов?» - подумал богатырь, но не стал говорить вслух и спросил:

- Это были упыри?

- Да. Пьяницы и разгульники, они обращаются после смерти в мерзких существ. Были бы колдуны, тяжело пришлось: сильны после смерти и колдуют подобно Вию.

Они все замолчали. Вокруг потрескивали светлячки, иногда слышался кузнечик. Ветер продолжал греть тела. Богатырь присел рядом с конем, положил голову на крупное сильное тело и уснул.

Коротко ли, долго ли спал богатырь, но очнулся он не на поляне, а избе. На широкой добротной кровати с десятками перин и украшенной оберегами ручной работы. «Неужели Яга перенесла и обереги тоже сама делала?» - с интересом сам себя спросил он.

С кровати легко встал, огляделся: печка мазанная, сияет, как снег, ни копоти, ни жира, рядом стол со стулом, по всей избе висят травы да ягоды сушенные, но светло, как на поляне в полдень. Не свечи горят да лампадки, а маленькое светило под потолком. Маленькое солнышко.

- Выспался, богатырь?

Богатырь заглянул за печку и увидел Бабу Ягу, стряпающую что-то на дополнительном столе. Внутри была ни одна комната, а несколько.

- Твоими усилиями, - ответил путник и уточнил: – как ты меня донесла сюда?

- Магия, - хохотнула Яга.

Отчего-то, богатырь заулыбался. Хорошо было в избе: чисто, светло, тепло и уютно – Яга умела вести хозяйство. «Не тяжело ли ей таскать дрова и воду?» - подумал он, но вдруг осознал слово «магия» и всё встало на свои места.

- Так куда движешься, безымянный путник? – уточнила дева.

- На Калинов мост. – Он помолчал, прикрыл глаза, и добавил: - Прости меня, что старой хрычей обозвал. Впервые вижу Ягу и опирался только на слова мужиков.

- За извинения благодарю тебя, не каждый скажет. А насчет внешности нашей, то мы страшными и уродливыми появляемся, чтобы отпугнуть непрошенных гостей. Девы красивые мы, молодые и статные, но не любим гостей и путников. – Она вдруг засмеялась и вытерла выступившие слезы руками, отчего покрылась мукой. – Я уснула сильно, всю ночь собирала ромашковый цвет. Если бы не проспала твой приход, то и ты бы увидел моё отпугивающее лицо. А так, вот такая я и мне подобные. Забавно получилось.

- И правда, - поддакнул богатырь.

- Ловко ты мою избушку приструнил, что меня испугал.

- Случайно вышло. – Богатырь пожал плечами. – Ты вся в муке.

Яга махнула рукой, и мука осела обратно на стол небольшой горкой. Богатырь присел на стул и стал наблюдать за девушкой. Что-то было в ней притягательное, доброе, семейное. У него не было семьи никогда: он не знал чувство добротного дома с растопленной печкой и наготовленной едой любимой матушкой, не ходил с отцом по дрова в лес, не знал теплоты родных людей. Грустно стало на душе, одиноко и тоскливо.

- Тяжело без семьи расти. – Путник вышел из своих мыслей и с вопросом в глазах посмотрел на Ягу: - Читала я твою жизнь, пока ты спал. Голодное одинокое детство в лесу, после взяли тебя в чужие руки, а там столько страдал ты. Но ничего, так ты и стал богатырем. Легко быть славным богатырем, если в твоей жизни не было ничего сложного и трудного: обед по расписанию, лучшие войны-наставники, матушка и отец гордые и славные – благодатная почва для становления светлого богатыря, борющегося за свет и справедливость.

Она вдруг наклонилось к нему. От нее повеяло запахом мокрого леса, можжевельника и брусники – впервые в жизни почувствовал такой аромат богатырь. А Яга сказала:

- Другое дело, когда ты рос в тяжелой среде, без наставника, с кашей на воде и редким обедом, носил дрова, косил изо дня в день на чужих полях. Из такого редко получается богатырь, больше колдун или вредина. Но ты не такой, избрал путь света и добра, справедливости и чести. Я удивлена, безымянный богатырь!

Яга отпрянула от него и продолжила заниматься тестом. Он смотрел за ней, она изредка поглядывала на него. Долго длилась тишина и умиротворенная атмосфера. Из-под руки девы вышел толстый холеный курник, который она отправила в печь, заранее достав оттуда нечто в горшочке.

- Как бы не пыталась я, богатырь, но имя твое не узнала. Блокировка на тебе. Сильная. Божественная. – Она протянула ему горшок. Из него поднимался горячий ароматный дымок. Внутри оказался картофель с мясом, и он впервые пробовал такое блюдо, только на чужих столах видал. – Пыталась, всю ночь и утро, не получается – откат мне идет. Не могу в этом деле помочь.

- Не нужно. Я уже привык безымянным ходить.

Он ел долго, смакую каждый ингредиент. Яга смотрела на него с сожалением и добротой. Часы пробили дальше полудня, и богатырь начал собираться в дальнейший путь. Хвалил Ягу он долго с отдачей и настоящей искренней благодарностью по отношению к ней. Приятно и тепло на душе было у него, когда покидал красивую деву.

Конь вальяжно щипал траву на поляне, завидев хозяина бросился к нему и долго обнимался и облизывал. Испугалась животинка, благо Яга успокоила. Вскочил на коня путник и с сожалением посмотрел на закрытую дверь избы. Понравилось ему у девы да так, что захотел себе такую же в жены: хозяйственную, светлую и доброю. «Да где же мне такую найти с моим-то безымянным родом? Кто отдаст красну девицу за безродного оборвана?» - подумал богатырь и двинулся в путь.

Долго ли, коротко ли двигался путник. На день четвертый достиг горной гряды, где на утесах восседали козлы. Удивился богатырь и решился сделать привал перед опасным восхождением по серпантину гор.

- Друг мой, приляжем тут на немного и в путь-дорогу отправимся.

Он похлопал коня по спине, тот кивнул и отправился жевать травку да кусты с ягодами. Богатырь разложился под раскидистой елкой: пушистой и густой. Лешего в лесу не встретили и узнать добротное место для сна не смогли. Пришлось довольствоваться тем, что подвернулось.

Улегся мирно и удобно. Богатырь смотрел на опасно висящих на горный грядах козлах, ловко перебирающихся то вниз, то вверх. Удивлялся их стойкости и легкости шага. За просмотром и заснул.

Проснулся, когда вечереть стало: солнце ярким красно-желтым кругом висело на горизонте, розовые небеса и бежевые облака – всё это было предзнаменованием опасности. Богатырь огляделся и не нашел своего коня. Оббежал всю поляну, но ни следов, ни самого друга не обнаружил.

Бросился в лес, к речке, надеясь найти там. Речка волновалась, яро кидалась волной и разлетались от гнева тысячи холодных капель. Вдоль и поперек оббежал он опасную воду, но ни коня, ни кого-то другого не нашёл. Посидел, подождал. Лес накрыли сумерки, но ни цокота копыт, ни тихого ржания так и не появилось.

Расстроенный с опечаленный, попрощался он с другом своим. Помолился Богам за упокой коня, соорудил из палок чучело и утопил в реке в знак уважения и преданности к милому другу.

Воротился на поляну уже ближе к полуночи. На поляне было тихо, только луна светила ярче, чем до этого, скоро уже должно было наступить полнолуние. Улегся богатырь на место, повздыхал, поплакал и уснул с тяжким сердцем.

Первые лучи солнца попали богатыре в глаза. Он приоткрыл слипшиеся веки и с удивлением смотрел в простодушную морду коня, радостно полизывающего языком его лицо. Обнял, побранил животинку путник, поцеловал от счастья и протянул из запасов сочную морковь.

- Не ругай его, безымянный путник, мавки к себе завели, едва отвела его от них. Река вон как потом взбудоражилась от расстроенных девок.

Он обернулся и увидел Ягу. Она легла рядом с белоснежной лошадкой и спокойно рассматривала горы.

- Давно я на Калиновом мосту не была. Соскучилась даже.

- Ты с нами? – удивился богатырь.

- А как по-другому? – Она посмотрела на него прямо и уверенно. – Ты вон не ешь, только пьешь, иногда ягод перекусишь. Как биться собрался с Лихо, чтобы преодолеть преграду на мост? Да и коня чуть не потерял дважды.

- Пока мы тебя не встретили, опасности не было, - учтиво заметил богатырь.

- Обиделась, но не стану. Дом мой граница между спокойной Явью и приграничной с Калиновым мостом. Тут опасно на каждом шагу, едва ли найдется место, где спокойно можно передохнуть. Но ты того не знал, безымянный богатырь.

- Не знал, - подтвердил он.

- Помогу я тебе. – Яга поднялась и добавила: - До Лихо доведу, а дальше мне нельзя. Не положено Яге на Калинов мост всходить.

- Как тебя отблагодарить, Яга?

- А вот дойдем до нужного место, я и скажу, - хитро ответила Яга и воссела на коня. – Но!

Богатырь следом вскочил на своего коня, подхватил пожитки, и помчался вслед за Ягой.

Она скакала лихо, быстро и отчаянно, где конь богатыря осторожничал, животинка Яги рисковала без страха. Сама дева наслаждалась поездкой и изредка оборачивалась, чтобы улыбнуться широко и весело.

Три дня и три ночи были они в пути. Луна набирала полноту и становилась ярче с каждым днем, что тревожило богатыря, ведь он не успевал к полнолунию на Калинов Мост. Яга помогала весь путь: изба появлялась из ниоткуда, и дева приносила готовый завтрак, обед и ужин. Единственное, что не видел богатырь, чтобы она спала. Не удержался однажды богатырь и спросил:

- Отчего ты не спишь, Яга?

- Сплю, безымянный богатырь. Сон мой крепок и сладок, но не увидеть тебе его, ведь сплю я, стоя или сидя. Кажется, что наблюдаю за горизонтом или небом, а сама сплю.

- Али что за чудо? – удивился богатырь.

- Не чудо, проклятье, чтобы не забывала: кто я. Нечисть, которой не велено спать, как человеку.

- Как вы появились? – решился уточнить он.

- Мы дочери Морены, хранительницы ночи и смерти. А отец наш Кощей Бессмертный. Всего десять дочерей истинный у них было, я самая младшая. – Глаза Яги заволокло переной раздумий и воспоминаний и оттого становились они грустными и тоскливыми. – Каждая родила по ребенку, тот еще и так нас стало много-много.

- А силы ваши?

- Магия от Кощея, а не спим, потому что в мать пошли. Да и Боги называют нечистью, союз Богини и простого бессмертного – позор для пантеона. Потому и наложили на нас чары, что ступить на Калинов мост не можем, не велено нам попасть ни в Навь, ни в Правь.

- Кощей, говоришь, бессмертный простой?

- Да. – Баба Яга посмотрела на него внимательный взглядом и уточнила: - А вы его как величаете?

- Наш народ верит, что он полубог, и следит за златом Нави, - смущенно ответил богатырь.

- Смешно! – Дева засмеялась и смех похож её на звон маленького колокольчика на повозке ямщика. – Нет. Кощеем может стать любой после смерти, кто в меру силен управлять гневом Темной реки Навь. Это титул – Кощей Бессмертный – и он передается из раза в раз. Нынешний уже два века правит по вашим годам, не отец он наш.

Богатырь призадумался. За время путешествия он много узнал о реальных фактах о Леших, мавках, Ягах, водяных и болотников, да и Полуденниц. А еще упырях. Во многом, былины и сказки народа лгали и привирали или иной раз выдумывали нечто нереальное. «Как много мы не знаем о Яви в которой живем. А уж о Нави и Прави совершенно ничего» - подумал горестно.

Солнце клонилось к закату и решено было устроить последний привал. Осталось немного лошадиных шагов до места обитания Лихо и Калинова Моста. Яга вновь достала из избы еду и мягкие перины, да ковер, что постелили на землю для удобства. Холодно в краях, ветер редкий, но ледяной и впивающийся, как иголки. Дева поежилась, и богатырь накинул на её плечи свой походной тулуп из кроличьего меха. В ответ она улыбнулась нежно и с благодарностью.

- Стоит ли тебе идти с нами до самого дома Лихо? – уточнил богатырь.

- Так будет правильно. Я до сих удивлена, что имея куцые знания, твой народ смог дать тебе правильную дорогу к Калинову мосту.

- Как бы тебя сказать, - начал было богатырь, но замолчал и уставился на сияющую едва уловимым перламутровым светом. Он воскликнул: - Ты светишься!

- Да? – Яга взяла зеркало и оглядела. – И правда! Это потому, что я к Калинову Мосту близко. Родная сила льется из меня. Не пугайся, она исчезнет, как только подальше отъеду.

- Не пугаюсь. Красиво это и дивно, - зачарованно ответил богатырь.

- Так что с картой? – смущаясь, перевела тему Яга.

- А! Так мне ничего никто не дал. Я от одного услышал, от другого, третьего. Так и пособирал информации, да в путь. Вот, оказалось, верно еду, когда разговорился то с мавками, то с Лешим. И с тобой.

- Повезло тебе, что не сгинул ты в лесах опасных. Везучий, - протянула дева в ответ.

Они замолчали. Каждый думал о своем, кони паслись на редких островах с травой. Чем ближе к нужной цели, тем холодней становилось. Старшая дочь Вия жила в ледяных лесах и охраняла вход на мост.

- Яга, - обратился богатырь.

- Да, безымянный богатырь? – вопросительно посмотрела на него в ответ она.

- Ты, говоришь, что все детей Яги родили, а ты? У тебя тоже дочери есть?

- Нет. – Она покачала головой и немного осунулась: - Не встретила суженого-ряженого. Живу одна в лесу с избой. Ничего вроде, нравится. А ты?

- Не женат.

Они вновь замолчали, допили чай и улеглись спать: он на перины, она, сидя, глядя в тьму ночи. Совсем скоро окажется богатырь на Калиновом мосту и ему натерпелось взойти на него.

Утро встретило их еще не вставшим солнцем. Яга разбудила рано, накормила и велела собираться в путь. Дерганная, растревоженная, пробормотала о том, что необходимо быстрей вернуться домой и время не ждет. Со всем ног поскакали лошади к цели, движимые желаниями наездников.

Когда солнце почти село, кони ступили на снежный покров. Впереди маячил холодный снежный лес с замёрзшими деревьями, покрытыми толстой коркой льда. Яга передала богатырю теплые вещи, снарядила едой и ступила внутрь избы. На последнем движение девы, богатырь остановил её вопросом:

- Что я тебе должен, Яга? Каково твое желание?

- Мое желание? – ошарашенно повторила она. Призадумалась, глубоко вздохнула и вымолвила: - Вернись живым. Большего мне не надо.

Дверь захлопнулась, и изба исчезла, следом в свете полной луны растворился конь. Оставалась сегодняшняя и завтрашняя ночь, пока луна светила ярко, как солнце. Ночлега делать богатырь не стал.

Шли они тихо, аккуратно, пытаясь не нарушить идиллию опасного ледяного леса. Вокруг один снег и лёд, никого живого и холод, страшный пробирающий до костей, несмотря на теплые меха. Конь фыркал иногда, встряхивался от падающих снежинок, редко тыкал мордой в полушубок хозяина, чтобы согреть замерзший нос.

- Оставаться тут опасно, друг. Надо идти - обратился богатырь к коню.

Тот в ответ прожал и грустно оглядел по сторонам лес. Полная яркая луна в небе, маленькие хладные и колючие снежинки без одной тучи, ледяная корка на всех растениях вокруг и снег под ногами, по колено, что пробираешься через него, как через некошеную годами траву. Но несмотря на весь ужас вокруг, думы богатыря были заняты Ягой. «Пожелала просто вернуться живым. Так легко и спокойно сказала, будто ей правда награда не нужна» - думал он.

Цель впереди, в виде дочери царя, светила перед ним. Да давно потеряла всю яркость и насыщенность. Знакомясь с духами и нечестью, с каждым разом царевна для него становилась отдаляющимся силуэтом, лишенным интересна и живости. «Царевна своенравна, горделива и брезглива, но красива, величава, интересна. Отчего же сердце моё перестало тянуться к ней?» - задавался вопросами богатырь.

Он вспомнил чернобровую царевну Паву. С длинной рыжей косой, сочными изумрудными глазами, розовыми, как рассвет, губами и статной хрупкой фигурой. Но образ этот не так ярок, как при первой встречи или последующих встречах. Царевна желала избавиться от воли отца, и богатырь должен был ей в этом помочь. «Далеко царь меня загнал, ради царевны. Ладно хоть не на Кудыкину гору» - пошутил он.

Вихрь дум разогнал протяжный вопль, полный отчаянья и боли. Богатырь и конь напряглись, навострили уши: тишина, звенящая тишина. Он разделся, взял в руки меч и щит, цыкнул на коня, двинулся вперед. Внутреннее чутье предупреждало: Лихо рядом.

- Ты полон боли, дитя.

Раздался громкий звонкий хрипящий голос. Богатырь заозирался по сторонам – никого, толь лед, снег и тьма. Прижался спиной к стволу крупного дерева, чтобы никто не напал. Стал оглядываться вокруг в поисках источника звука.

- Тяжела твоя доля, как и моя, дитя.

Голос не звучал из одной стороны, он разливался по всему лесу, как молоко наполняет кувшин равномерно. Сердце стало усиленно стучать, гулкая пульсация давила на голову – это был первый реальный бой богатыря с настоящей нечестью. Он мог бахвалиться хоть перед кем, но в этой ситуации нужна сноровка и опыт. И опыта как раз таки не было.

- Дурак, зачем пошел ради дурной царевны? – процедил себе под нос он.

Тело наполнил страх. Животный. Беспробудный. Опасный. Многие теряли контроль перед Лихо: она вселяла самые ужасные чувства, вызывала худшие воспоминания, пропитывала отчаяньем с ног до головы. Хуже неё только отец – Вий.

- Ты трясёшься, я чувствую. Выйди, покажись мне свои трясущиеся ноги, дитя!

Богатырь вдохнул и выдохнул несколько раз, дабы успокоить себя и вернуть сердце на место, чтобы оно не выпрыгивало сквозь грудь, не пыталось сбежать. Но было бесполезно: ноги наполнились тяжелым теплом, руки вспотели и меч с щитом начинали выскальзывать, голова будто в тумане, а во рту сухо. «Пить. Хочу очень пить!» - подумал он.

- Тебе жарко. Тебе сухо. Выйди ко мне, я дам тебе, что ты хочешь, дитя.

Он наклонился, зачерпнул немного снега и положил в рот, надеясь, что оно не пропитано каким-нибудь сонным отваром или заклинанием. Получив необходимую влагу, тело начало успокаиваться, но сердце продолжало скакать, как сумасшедшее. «Нужно что-то делать. Стоять вечно тут не получится» - пронеслось в голове.

- Ну же, дитя, покажись мне, а я покажусь тебе.

Тяжелый шаг, словно ноги отморожены или не принадлежат ему, вздох и выдох – он вышел из своей защитной линии. Нужно было что-то делать. Перед ним из снежинок стала образовываться фигура: лохматые грязные в колтунах волосы, серая безразмерная рубашка до самой земли, черная обгорелая кожа и один единственный красный глаз с белым зрачком – это была она, старшая страшная дочь Вия, Лихо.

- Дитя, посмотри на меня, узнай меня.

Она говорила, но ни рта, ни носа не было на лице. Голос разносился по лесу, обволакивал, как туман ниспадает на землю и забирается в каждую щель. Тяжело смотреть на то, что выглядит ужасно, а страшней, когда ты не знаешь: что предпринять.

Он вспомнил то, что сумел подсмотреть на уроках обучения богатырскому дело. Вспомнил, как сквозь щелочку в заборе часами наблюдал за ловкими ударами наставника и неумелыми, резкими повторениями учеников. Потом пытался повторить сам и всегда с легкостью у него получалось сделать так, как наставник. Отчего-то дело богатырское давалось легко, но боя ни одного так и не провел.

Ему было всего девятнадцать лет. Он едва вышел из семьи, у которой жил долгие годы в рабстве: выполнял грязную и пыльную работу, ел то, что достанется, и мечтал о красивой жизни и богатстве. Кроме него в том доме жили другие ребятишки старше и младше. Младшие плакали, когда он покидал их, любили его искренней любовь, как старшего брата. А старшие давно уже попали в плохие дома или умерли от несчастья.

- Горько тебе, сын мой, иди ко мне.

Лихо распахнула руки, как для объятия. Он отшатнулся, пригляделся к действиям нечисти: движения долгие, тяжелые, будто ей не подвластно собственное тело. «Попробовать обхитрить?» - спросил сам себя богатырь.

Сначала заставил сделать себя шаг в сторону: Лихо тяжело и медленно повторило, тогда богатырь понял можно обхитрить нечисть и не учувствовать в бое. Он молод и неопытен во встречи с высшей нечестью, оттого бой проиграл.

- Друг ко мне! – прокричал богатырь.

Извечный друг появился из-за ледяных деревьев. Богатырь вскочил на него, зажег яркий кусок ткани, легко горящий, выставил перед ним щит – отражение огня в щите разыгралось сильней, ослепило одноглазую Лихо. Та истошно закричала, упала на снег, а богатырь помчался прочь.

- Быстрей, родной, быстрей! Нужно покинуть лес, пока она не очнулась!

Он кричал что-то коню, подгонял, просил и умолял. Цокот копыт слился воедино от быстроты шагов, морозный ветер опалял кожу и путника, и коня, но они продолжали скакать несмотря на боль.

Когда вдалеке на горизонте показался свет красного оттенка на душе обоих стало радостно – они почти покинули владения Лихо. Конь продолжал мчаться как угорелый, цокот копыт уже не различался – один единый звук, без перерыва, без остановок, без единой ошибки.

- Стой, стой, дитя!

Звук разлился и впервые богатырь понял: говорят у него в голове, а не в лесу. Он зажмурился, попытался думать о хорошем: о добром Лешем, весёлой Яге, верном друге, что мчит вперед без остановки – любая мысль, лишь не пустить Лихо.

Красный свет озарил их лица, словно солнце вставало перед ними. Крика Лихо больше не было – она испугалась мчаться на встречу Калинову Мосту. Яркость нарастала, глаза стало щипать, потекли слезы, но богатырь и конь мчались! Перед ними не было преград.

А потом земля исчезла из-под ног, они кубарем покатились по обрыву и только благодаря раскиданному сену перед Калиновым мостом, не расшиблись и не получили ран. В сене, с глубокими судорожными вздохами, колотящимся сердцем и пульсирующими венами – они позволили себе скинуть путы страха и тревоги. Калинов Мост перед ними.

- Пословица: знал бы, солому подстелил тут как никак кстати! – засмеялся богатырь.

Конь радостно набросился на сено. Богатырь похвалил верного друга, поласкал за ухом, а после перевел взгляд на Калинов Мост: он был с одной стороны из льда, с другой из пламени, через него текла темная, черная, будто смоленная, река и из неё изредка вырывались всполохи.

- Пойдем, друг. Осталось чуть-чуть, сена в жизни наесться успеешь.

Нехотя, животина согласилась. Мост был из бревна, обычного, сухого, связанного любым мастером на деревне или умелым мальчишкой, но он горел с одной стороны и обледенел с другой.

Резко раздался протяжный гул, небо заволокло тучами: тяжелыми, свинцово-давящими. Богатырь с удивлением рассматривал всё вокруг, но кроме моста, реки и неба – всё остальное прятала тьма. Конь заржал и стал утыкаться в хозяина. Он в ответ посмотрел вниз и обомлел: по реке сплавлялись на плотах люди. Они лежали в позе, в которой хоронили, со сложенными по шву руками, с прикрытыми глазами и в белоснежных одеяниях. Богатырь понял, что по реке сплавляют душу умерших. Но куда? В какой край ведет река?

- Долго ли, коротко ли шел ты, богатырь?

Он поднял голову в сторону горящего моста, откуда исходил вопрос. Перед ним стояла женщина в нежно-зеленом одеянии, подпоясанная серебряным поясом с короткими светлыми волосами – нежная нимфа. Но от неё веяло силой, необычайно давящей и пронизывающей. Фиолетовый зрачок внимательно рассматривал путника, но лицо не выражала совершенно ничего – пустое, бесчувственное.

- Достаточно, госпожа. – Богатырь поклонился до колен, чтобы выдать честь неизвестной деве.

- Али не узнал владычицу ночи? Не такой меня представляете?

Каждое слово, как удар молота по наковальне: резкие, стальные слова, холодные и величавые – царевна явно уступала перед столь невероятно-горделивой дамы. Богатырь понял, по наводке говорившей, кто перед ним.

- Извините, Морена, не такой вас нам описывают. Не признал, честно.

- А конь твой признал. Поклонился и глаза умные. Да, дух водный? – Она обратила взор с богатыря на верного соратника оного.

- Всё так, госпожа, как мне не узнать родную Богиню.

В удивлении взирал богатырь на разговаривающего коня и не мог закрыть рот от нахлынувших чувств. «Мой друг разговаривает!» - воскликнул он в мыслях. Морена учтиво улыбнулась, нехотя, лениво.

- Так обратись перед другом своим. Али конем хочешь быть? – с прищуром глянула Богиня.

- Конём, не желаю свою ипостась показать. Но голос оставил бы, если великая Богиня даст милость.

Богатырь не переставал шокировано смотреть на коня: тот точно говорил. Казалось, что путник белены объелся или с моста упал – вот ему и мерещится невиданное. Морена смотрела на него с легким весельем в глазах, но лицо отстраненно и величественно.

- Не губи его, Морена, не губи. Прошу!

Раздался оклик. На мост взлетела Яга: растрепанная, красная, в слезах. Богатырь принялся утешать, успокаивать деву. Страшно смотреть на колдунью с растерянным и скорбным взглядом. Она продолжала обращаться к Богине, богатырь пытался усмирить, умиротворить встрепенувшуюся девушку.

- И не собиралась, дочь моя. Для чего он мне? Не воин, не мастер дела, не скиталец и не погибающий. Не беру таких в своё царство. – Богиня посмотрел вниз на плывущие ровной грядой души. Продолжила: - Да и оберег на нем другого Бога. Война мне не нужна.

Баба Яга успокоила, вытерла лицо об ворот платья. Обняла богатыря сильно, крепко с горечью и радостью вперемешку. Он встрепенулся в ответ, но спустя время накрыл её своими руками и продолжал успокаивать.

- Ну-с, богатырь, зачем ты явился на Калинов Мост, расскажешь? – вновь обратила свой взор Морена на него.

- Расскажу. Я шел сюда за великим цветком любви и благочестивых намерений – эдельвейсом. То было для царевны на которой я сватался. – Яга с горечью посмотрела на богатыря, вздохнула, а Морена рассмеялась. Смех хриплый, вязкий, неприятный. – Но пока сюда шел, многое оценил вокруг. Посмотрел на нечисть, узнал настоящих духов. И понял: не нужна мне горделивая Пава, взбалмошная. Мне родней человек нужен, по душе схожий.

- Так не нужен тебе цветок Прави? – уточнила Морена.

- Нет, не нужен, госпожа, - ответил богатырь, покачав головой.

- А что-то другое хотел бы?

Богатырь посмотрел на Ягу: радостную, красную, как ясно-солнышко, потом перевел взгляд на коня, родимого, с осознанным взглядом – родные и близкие теперь для него люди рядом есть, а все остальное будет, без всяких эдельвейсов и прихотливых царевен.

- Хотел бы! – ответила за него Яга. – Скажи, матушка, имя его? С кем жить мне под боком, по кому скучать в походах и странствиях?

- Волос имя его. Почти как у отца.

- В честь Велеса? – воскликнул богатырь.

- Да, богатырь, Велесов ты сын. Мать не скажу кто твоя – ведомо только отцу, а печать его я хорошо вижу и взгляд у тебя его. Ты копия отца своего.

- Волос. Сын Велеса.

Богатырь не мог поверить в сказанные слова. Неужели и правда, он сын Бога? Велес занимал значительное место в их веровании: мудрый покровитель творцов и богатырей, наставник воинов и царей – ему молились многие правящие люди, а он прямой потомок.

- Хоть внешне ты и копия отца, но сила у тебя совсем не его. Так, малая часть мощи одного из сильных Богов, брата моего горячо любимого. – Морена посмотрела на Ягу и холодно вымолвила: - А ты, дочь моя, только на этот раз прощена за то, что ступила на Калинов Мост. Мне теперь с братьями ругаться из-за нарушения запрета. Нужно было мне от Кощея родить – теперь всю жизнь отдуваться буду. – Она сморщила нос, зло покачала головой и обратилась вновь к богатырю: - Изволишь ещё чего?

- Нет. – Волос призадумался: вспомнил Лешего и грусть его, потому сказал: - У одного Лешего нет озера в лесу, хочет мавок к себе в развлечения. Будь добра, Морена, даруй ему озеро и нежных мавок.

- Дарую, - кивнула в ответ Морена и добавила: - И привет передам матери его, как он просил.

- Вы знаете? – удивленно воскликнул Волос.

- Мы знаем всё, Волос, от начала до конца. Потому иди своей дорогой, богатырь. У тебя впереди достаточно подвигов и побед. Не губи себя на Калиновом Мосту, не трать время и жизнь на разговоры.

Они втроем поклонились Богине на прощание. Она одарила их нежной любящей улыбкой, взмахнула руками, укрыла темной пеленой.

Так втроем и вышли прямо к граду царскому, где царевна жила. Одетые в расписные костюмы и украшенные каменьями, они с удивлением рассматривали себя и коня. Яга объяснила: «Подарки матери на прощание. Она любит так делать». Рядом с Ягой оказалась лошадка белая. Она уселась на неё, Волос воссел на коня.

- Хорошо прогулялись, Волос, - обратился конь к другу.

- Я не могу привыкнуть, что ты говоришь, - удрученно покачал головой в ответ Волос.

- Привыкнешь. А потом он расскажет тебе: кто он такой! – радостно рассмеялась Яга.

- Яга, я узнал имя своё, а тебя как звать? Не все вы ведь на одно имя отзываетесь?

- Нет, Волос. Имя мое подобно матери, Мора.

Волос поцеловал ручки Моры. Они вместе въехали в град. Люди вокруг толпились с восхищением разглядывали расписную одежду, а мужчины любовались красотой девы на коне. Где это видано, чтобы девушка на коне скакала? Чудеса, да и только.

Когда подъехали к воротам царских палат, их уже ждали. Седовласый, но не старый, царь смотрел на гостей. Величественный взгляд, кривая ухмылка – он явно был раздосадован увиденным.

- А вот и безымянный богатырь наш явился! – высказался с издевкой царь.

- Где цветок, богатырь?

Из царских палат выскочила царевна. Вся в шелках, с прямой гордой спиной, глаза – лед, а за ним просьба и презрением одновременно. Волос посмотрел на Мору: глаза огонь печи, спина ровная, но от уверенности в себе и своих силах. Разве можно сравнивать теплый ласковый огонек домашней печки и лед владений Лихо?

- Здравствуй, царь! Здравствуй царевна! – обратился богатырь, поклонился во все стороны и продолжил: - Путь мой был далек, опасен и бодр. С многими я познакомился, нового узнал, что ни в сказке сказать, ни пером описать. До Калинова Моста добрался, с Мореной видался, Лихо повстречал, мавок развлекал, Лешего благодарил. Пройдя всё это, открыл для себя новый путь и новые зарубки на жизни.

- Быстрей, богатырь, отвечай! – взвизгнула царевна.

- Не кричите, царевна. Пройдя весь путь свой, понял одно: не нужна мне величая Пава, не ровня я ей. Пускай в жены возьмет её великий войн или царский сын, но не с сыном Велеса ей жить. Мой выбор пал на прекрасную деву Мору. - Богатырь протянул ей руку и она подхватила её. – Невеста моя и жена будущая Мора, а царевне Паве я желаю лучшего жениха, чем я. Ведь не каждый выдержит царское воспитание.

Народ вокруг загалдел, засмеялся. Царевна в слезах убежала со двора в палаты. Царь внимательно оглядывал пару, с хитрым и добрым прищуром. Помолчав, подождал пока народ успокоиться, и молвил:

- Раз до Морены дошел, то имя своё узнал?

- Узнал, царь. Имя моё Волос сын Бога Велеса.

Царь кивнул ему в знак уважения и покинул трон. Люди радостно побежали за женихом и невестой, желая им всего самого лучшего в жизни. Кое-как покинули они царские ворота и оказались на свободе.

- И куда теперь, Волос? – обратился конь.

- В гости к Лешему, нужно посмотреть его озеро. Мора, ты с нами?

- Конечно, куда ты, туда я.

Они помчались по заданному пути. Ветер трепал волосы, проникал сквозь одежду и холодил, но счастье и радость наполняла сердца. Много далеко и близко будут скакать по свету, ждет их тернистый богатырский путь, встреча с Богами и вновь Калинов Мост. Но всё это будет потом, сейчас их ждали приключения.

 

 

1. Русская народная песня, автор неизвестен