Глава первая. Прибытие.

День начался неважно, а закончился просто отвратительно. Хотя, всё было очевидно ещё когда Генри Лайфорд зашёл на борт дряхлого судёнышка, коим правил седой слепец. Представившись впервые за много лет настоящим именем, Генри на мгновение почувствовал вкус чего-то давно утраченного, но быстро вернул себя на место, глядя, как беззубый старик гребёт сквозь тёмные пучины узкого залива. Нет, имя уже давно потеряло смысл, оно важно лишь паромщику, таковы правила. С детства его зовут Бледнэк, пусть так и останется.

Острое лезвие настигло старческую шею, как только лодка подошла близко к берегу. Тихо всхрапнув, слепец выпустил весло и сполз вниз, заливая дно горячей кровью. Рука вора дрогнула, чего прежде не бывало. Но не из-за жалости, а потому, что он почувствовал знакомый хвойный запах. Говорят, все, кто имеют на теле метку, напоминающую почерневший ожог, происходят из Ламэнтклауда. До момента Бледнэк в это не верил. Сосновый запах смешивался с железистым ароматом крови, более привычным и понятным, нежели местный воздух, напитанный чем-то тягостным. Генри взглянул на паромщика, превратившегося в кучу лохмотьев. Растаявшие останки выбросил в воду. Глубинные гады охотно перемолотят, не будет лишних следов. Главное, что это задержит воровское братство, отправившееся за его головой. По крайней мере, пока глиняная земля не родит нового слепца. Но дело так и так дрянь, ведь если получится… если он найдёт… обратный путь временно закрыт. А что потом? На другом берегу будут ждать бывшие собратья, отребье под грубым знаменем «Крысиных отроков». Все они имели примерно одинаковую судьбу – сироты, бродяги, нищие, калеки. Отличались только детали. Братство с удовольствием забирало выплюнутых миром мужчин и женщин, распределяя между внутренними сетями, простирающимися до самых известных людских границ. Кто-то попадал в «Гнойники» – занимался ядами и болезнями, иные в «Безглазый дом» – ставшие ушами братства попрошайки, потерявшие конечности по глупости или на войне, а кто-то в «Крысиные отроки» – полурелигиозную секту, со своим внутренним укладом, городских воров.

Стараясь отвлечься от дурных мыслей, Бледнэк затащил лодку на песчаный пляж и, глазея на серое небо, поволок её к корням гигантского засохшего дуба, что червями разрыли крутой землистый обрыв. Говорят, раньше, когда Ламэнтклауд процветал, дерево стояло в золоте каждый сезон, и любой достойный, кто желал аудиенции короля, получал сверкающий листик как символ. Похожие гордо носили на правом плече личные гвардейцы с советниками. Сейчас же дерево имело жалкий вид – источенное болезнями, высохшее, одинокое. Теперь никто в здравом уме не станет приплывать в увядающий край. Никто, кроме мародёров и безумцев. Бледнэк заметил лежащий на земле маленький дубовый листок. Сквозь тонкие полупрозрачные жилки всё ещё можно было разглядеть немного золотого цвета. Подумав, вор аккуратно положил находку в небольшой контейнер, обитый бархатом. На удачу.

До заката оставалось всего ничего, и, после тщательного заметания следов на пляже, Бледнэк заторопился скрыться в чаще, что лежала между берегом и Затухшей деревней. Ночью не желательно шататься по окрестностям, и, хотя знания Генри о Ламэнтклауде в основном происходили из пьяных баек и слухов, душой он чувствовал чьё-то злобное присутствие. Поэтому держал левую руку у внутреннего кармана шерстяного плаща, готовясь выхватить спрятанный кинжал. Ещё один такой находился по правую сторону. На кожаном поясном ремне болтался короткий меч. Но самое главное – в промасленном сапоге покоился пожелтевший пергамент, содержащий части давно утраченной молитвы. Свет не даст сойти с ума.

Лес совсем запаршивел: низенькие посеревшие кусты дикой смородины, кривые сосны, покрывшиеся бордовыми наростами плесени, и целый ворох переломанных полых стволов, от вида которых мурашки ползли по шее. Бледнэк повидал многое, но здесь будто прошло нечто массивное и, судя по всему, чудовище имело несколько лап – глубокие отпечатки на вездесущем болотном мхе до сих пор оставались свежими. Тварь пропахала пузом дорогу, по которой с лёгкостью могло проехать две телеги, раскидав податливую почву вместе с прогнившими деревьями вокруг. Воздух наполнял горький мускусный запах животного. Позади хрустнула ветка, и Генри невольно обернулся. Никого. Что-то пробежало сбоку, краем глаза он уловил чёрную тень. Ладонь мягко обхватила рукоять меча. Дышать нужно спокойно. Раз. Два. Раз. Два. В сгущающихся сумерках ветер колыхал пустые кроны деревьев, которые шаркали друг о друга, скрипя стволами.

Через мгновенье впереди раздался рёв и страшный треск ломающегося валежника. На дорогу выскочила чёрная масса, больше всего напоминающая дикую свинью размером с лошадь. Она задрала морду, пуская пузырящиеся серые слюни на мшистую тропу. Бледнэк выхватил меч и приготовился. Хрипло сопя, тварь перебирала копытами землю, задирая кривое рыло вверх, словно желая ощутить страх противника. Но, не найдя такового, зверь пришёл в неистовство, с диким визгом бросившись на врага. Бледнэк успел отскочить, слабо полоснув монстра по спине. Только вблизи он заметил, что это не просто большой кабан. С лезвия на облетевшие листья капала вязкая жижа, а глазами зверю служили старые сосновые шишки. Снеся по пути трухлявый пень, смоляное чудовище круто развернулось, взметнув в воздух комья земли, и рысью понеслось обратно, норовя подцепить клыками вора. Взмах – кинжал со свистом влетел точно между неживых глаз кабана. Пронзительный рёв прокатился по лесу. Но монстр даже не замедлился. В последний момент Бледнэк успел перекатиться и вонзить клинок в здоровенную бочину. Ничего не произошло. Ткани кабана расступились перед лезвием, рука угодила в образовавшуюся дыру, которая тут же затянулась, крепко обхватив конечность. Меч, выпущенный из ладони, просочился дальше и вывалился через другой бок, глухо звякнув.

– Проклятье! – закричал вор, упираясь в монстра в тщетных попытках вытащить руку из вязких объятий.

Не останавливаясь, свинья побежала в глубь леса, хохоча человеческим голосом. Бледнэка волочило по земле, пока он старался дотянуться до сапога и вытащить молитвенный лист. Без толку. Бить тварь ножом не имело смысла – завязла бы свободная рука. Поэтому вор прицепился к несущемуся на всех парах созданию, закинув одну ногу на кабаний хребет, а вторую просто поджав, надеясь так сократить количество ударов о землю. Сшибленную спину саднило, а ладонь внутри густой массы чувствовала лишь упругость и слабое тепло. Ломая на пути мелкие преграды, чудовище бежало к хозяину.

В ночи показались огни костров, простирающиеся в высоту в два человеческих роста, и Бледнэк понял, куда его притащили. Затухшая деревня. Сюда и нужно было добраться, только не в качестве пленника. Когда он купил обрывок карты и сведения у бродячего торговца в порту, тот божился, что девушку с золотистыми волосами увезли в Ламэнтклауд. Если её похитили королевские охотники, рыскающие за пределами владений, то другого места и быть не могло. В Затухшую деревню свозили пойманных мародёров. А если жертв для короля не хватало, то на сцену выходили охотники. Здесь готовили Жатву. Бледнэк не раз слышал о больших чёрных ямах, в которых бурлит кипящая смола. Смрадный запах от них порою приносили северные ветры на берега континента. Это означало только одно – начинается Жатва, подданные набрали необходимое количество живых душ для своего владыки.

Тварь замедлилась перед раскрытыми воротами, торжественно проходя мимо двоих соломенных чучел, охраняющих покосившийся частокол. Оживлённые колдовством стражи стискивали грубыми суконными перчатками рукояти вил, безразлично глядя на очередного бедолагу затёртыми пуговицами глаз. Внутри поселения царила разруха. Бледнэк видел, как несколько заросших стариков скрылись в тёмных проёмах покосившихся срубов, лишь заприметив шагающего монстра. У колодца стояла перепачканная сажей девочка в рванье, глупо посасывающая большой палец. Её поспешила утащить в сарай седая костлявая женщина, нервно озирающаяся по сторонам. Обмазанные глиной хибары рушились, множество домов стояли без окон, позволяя ветру гулять внутри. Соломенные крыши местами прогнили и теперь сползали вниз липкими копнами. Вокруг смоляных ям пылали костры.

Свинья выплюнула Бледнэка возле одного из них, да так, что вор чуть не загорелся. Тело затекло, и он едва смог встать на ноги. Тут же получив палкой по животу, согнулся, протягивая руку к оставшемуся в плаще ножу. Следующий удар отбросил Бледнэка к яме, а затем нечто в звенящих доспехах наступило ему на грудь, приблизившись вплотную к лицу. Из пустого забрала тянуло плесенью и холодом. Затылок вора обдавало жаром пузырящейся жижи. Дышать стало трудно, тяжелый латный башмак, казалось, был готов сломать рёбра.

– Пусти, Ганц, – раздался совсем рядом писклявый голосок.

Бледнэк ощутил полный ненависти взгляд откуда-то из глубин полого доспеха, а затем королевский рыцарь отошёл в сторону. Над ним склонился уродливый человек в кожаном плаще. Его правый глаз заплыл и напоминал болотную жабу, а почерневшие неровные зубы вместе с обкусанными тонкими губами образовывали довольную улыбку. Горб на спине был виден даже через плащ.

– Ещё один огонёк… непростой, хотя… точно! Такой же глупый, как остальные! Вы всегда летите на большое пламя. Чувствуете неизбежное, да? – надзиратель захохотал. – Ганц, веди его в гостевой дом! Скоро начнётся праздник…

Послушный рыцарь с силой схватил Бледнэка за руку и вздёрнул вверх, как тряпичную куклу. Нет, сейчас убивать горбуна нельзя. «Они ведь только и ждут попытки…» – подумал Генри, искренне радуясь, что его приняли за обычного мародёра.

Вора заволокли в тёмную и душную хижину, протолкнули вперёд, громыхнув железной решёткой на прощание. Внутри горели лишь две свечи, плохо освещая скудное убранство. Среди пленников несколько женщин, жмущихся к изъеденной короедом стене, старик, чиркающий палочкой по земле, пара мальчишек в странных одеждах, напоминающих перья – даже в полутьме Бледнэк заметил, что местами кожа детей была покрыта крупными змеиными чешуйками. В углу сидел усатый мужчина, перебирающий между пальцев мелкий нож. Хитрый взгляд быстро скользнул по новому заключённому. Никто не разговаривал.

– Эй! Люди! Я ищу девушку, зовут Аника… золотые волосы, тонкие пальцы… метка на предплечье!

– Заткнись, тупица, – отозвался усач в углу, – если сюда ворвётся Ганц, я лично тебя освежую.

– Не можешь помочь, так сиди и не вякай, – Бледнэк выхватил нож и демонстративно выписал в воздухе пару грозных витков.

Усач быстро подскочил с места, ринувшись на Генри. Тело сильно болело, но вор успел сделать подсечку, сбив буйного сокамерника с ног. Приставил нож к горлу.

– Вытащи голову из задницы, парень, – закашлявшись, произнёс противник, засмотревшись на перстень Бледнэка, – мы трупы. Но я понял намёк. Крысы, значит? Не думал, что такое отребье полезет в эту чёртову дыру.

– Тебе и не надо думать, ноша не по силам.

– Крысам не свойственно прыгать в пекло, вот и всё, что я хотел сказать, – смеясь, выдавил сокамерник, выставив вперёд ладони.

Бледнэк отступил, позволив человеку подняться. Тот неспешно убрался в свой угол, вернувшись к старому занятию. Остальные никак не отреагировали. Тогда вор принялся осматривать камеру заключения. Прогнившие брёвна, земляной пол. У противоположной стены от входа есть небольшое отверстие, всего с куриное яйцо – дерево крошится. Если дальше расковырять… да только времени в обрез. Краем глаза Бледнэк заметил подошедшего старика.

– Не выйдет. Я пытался. Во время обхода Гризель обнаружил дырку.

– Гризель?

– Тот горбатый мужчина. Чернь, что благодаря непомерной жестокости завоевал должность смотрителя за Жатвой. Да… рвения у него не отнять… – последние слова старик произнёс задумчиво потирая ладони, – я королевский портной. Бывший.

Бледнэк покосился на сидящего неподалёку усача, который только притворялся, что не слушает, и перешёл на шёпот.

– Девушка.

– Видел. Но насчёт метки… не знаю. Её… эх… её увели в середине дня, Гризель выглядел обескураженным…

– Куда?

– Не всё так просто, господин. Помогите сбежать, а взамен я снабжу вас всей необходимой информацией. Как видите, королевство Ламэнтклауд место странное… – старик коротким кивком показал на детей в перьях.

– Идёт. Но, если лжёшь… поверь, я отыщу тебя в любом уголке дрянного мира. Спроси у того наёмника, что делают люди из стайки «Крысиных отроков», – Бледнэк приблизился вплотную к портному, чтобы горячие слова вылетали прямо в сморщенное ухо.

– Мне нечего боятся.

– Такую ошибку делали многие.

Снаружи что-то ярко полыхнуло, и через окно, заделанное железными прутами, комнату озарил алый свет. Подготовка к Жатве шла полным ходом. Многое в здешних краях было непонятно Генри. В основном знания он черпал из редких слухов, да и те его особо не заботили. До определённого момента.

Время таяло. На свою жизнь Бледнэку уже давно было наплевать, как и на все остальные. Можно, конечно, отрезать старику пару пальцев или выдумать что-то поинтереснее, но обстоятельства напрочь отсекли возможность таких игр. В голове судорожно прокручивались варианты побега. Крыса всегда найдёт выход из западни. Вор быстро обошёл помещение, проверил решётки на входе и на окне, прочность брёвен. Глухо. Но зато затяжные балки под крышей могут вывести наверх, правда древесина от дождей разбухла, покрывшись липкой слизью.

– Одежду снимайте, быстро. И вяжите верёвку, – тихо, но так, чтобы все слышали, скомандовал Бледнэк, указывая на способ побега, – пошевеливайтесь!

Не сразу, но до заключённых дошло. Они начали спешно стаскивать с себя обноски, а двое мальчишек взялись скреплять из того, что досталось, подобие канатов. Усач только хмыкнул, сказав:

– Даже если и так, пройти через охрану не выйдет.

Бледнэк не отреагировал. Лишь бы рухлядь выдержала его вес.

С первой попытки вор перебросил получившийся канат, проверил на прочность, слегка повиснув. Другой конец закрепили на решётке. Привычными движениями Генри достиг верха, а затем обвязал одежды вокруг балки.

– Всем оставаться здесь. Спрячьте канат, чтобы не было видно.

– Да пошёл ты, полезу следом, – хрипя, ответил усач и уже приготовился забираться.

– Идиот. Нагрянет Ганц, и тогда всех быстро утопят в смоле. Хотя… давай! С удовольствием закрою навсегда твою тупую пасть.

Наёмник злобно сплюнул, отступая на несколько шагов.

– До сигнала оставайтесь здесь.

Разворошив солому, Бледнэк осмотрел окрестности. Убедившись, что куклы патрулируют только ограду, выбрался наружу. К кострам стекались остатки населения: напуганные и бедные, люди тряслись, глядя на пузырящуюся чёрную жижу внутри котлованов.

– Сюда! Сюда, свиньи! Король прошёл по этой тропе, проливая слёзы скорби! Недостойные, вы узрите, как дух его поглощает новые жизни! Всё ради нашего процветания! Ради королевства! – речь горбатого фанатика разливалась по округе, в стороне Ганц ждал приказа. Зеркально-чёрные доспехи блестели в свете пламени.

Бледнэк мягко спрыгнул и забежал за угол. Огляделся. Скрываясь в тенях, скорыми перебежками добрался до одного из костров, держа короткую дистанцию между врагами. Сейчас или никогда. Вор выхватил памятный льняной платок, закрутил вокруг палки. Горевать будет после. Пламя быстро объяло факел, и Генри двинул к дальней стороне частокола. Дождавшись, пока очередной патрульный зайдёт в затенённый чужой хижиной отрезок пути, он сбил чучело с ног, вставив догорающий факел под мешковину на голове. Тварь запищала, пытаясь скинуть врага, но быстро затихла, объятая пламенем. Не сбавляя темпа, Бледнэк сапогом раскидал вспыхнувшую солому между частоколом и хибарой, подпалив крышу последней. От жара вскоре загорится вся ограда.

Развернувшись, Генри рванул обратно к пленникам. Через дыру в стене подозвал старика, приказав готовиться. Если всё получится, будет неплохой итог. А если нет, то к утру про Бледнэка не вспомнит никто, кроме разгневанных братьев из ордена, которые через пару дней прочешут каждый камень в Ламэнтклауде. Вот будет потеха! Пусть уж постараются, ублюдки, может, хоть кости найдут.

Пока Бледнэк обдумывал дальнейший план, не забывая подмечать возможные выходы из деревни, подожжённое строение уже вовсю разгорелось. С главной площади послышался разъярённый крик Гризеля:

– Это что?! Никчёмные бараны! Быстро тушите рухлядь, король почти явился на пир!

Селяне побежали к источнику пожара, повинуясь воле хозяина. Кажется, в них осталось мало человеческого, постепенно проклятие высасывало жизненные силы вместе с последними мозгами.

– А ты! – в очередной раз завопил горбун, ударив кулаком по полым доспехам. – Проверь огоньков в сарае!

Ганц железной походкой направился в сторону дома с заключёнными. Хромая, Гризель поспешил руководить тушением быстро разгорающегося пламени. Бледнэк скользнул за угол, не забыв предупредить людей внутри. Дыхание ровное. Раз. Два. Раз. Два. Совсем рядом послышались тяжелые шаги. Звякнула связка ключей. Ганц вошёл в темноту. Один глухой стук по земле, следом второй. Рыцарь не заметил, как тенью возник за спиной Бледнэк. Мгновенье растянулось. Криво улыбнувшись, вор сделал мощный толчок вперёд всем телом, валясь на пол с Ганцом. Воспользовавшись моментом, пленники быстро выскочили наружу, разбегаясь кто куда. Старик подкинул Бледнэку канат, и тот ловко обвил петлю вокруг шлема рыцаря. Тварь отталкивалась от пола, чтобы скинуть груз со спины, но вор упёрся сапогами в землю, затягивая узлы. Доведённое до бешенства создание, рыча откуда-то изнутри пустых железок, махнуло латной перчаткой, желая оторвать обидчику голову. Металл прошёл совсем рядом. Мимо. Бледнэк отскочил в сторону, освобождая рыцаря.

К тому моменту народ разбежался, только старик мялся в дверях. Ганц медленно встал и рванул вперёд – ничего вышло. Генри снова ухмыльнулся, харкнув в блестящее забрало. Портной откуда-то успел раздобыть горящую доску, так что они быстро заперли Ганца, а после подпалили сарай.

– Жди меня у северной границы, нужно выполнить ещё одно дело, – Бледнэк хлопнул старика по плечу и рванул к ямам.

Не задумываясь, вор принялся поджигать агрессивно бурлящую смолу, шустро двигаясь от одного котлована к другому. Из разгоревшегося сарая для пленников послышалось гудение и отчаянный крик. Если у Ганца и была душа, то сейчас она корчилась в агонии внутри огненного вихря. Отчётливо повеяло серой. Закончив с последней ямой, Генри посмотрел на результат трудов. Огонь быстро поглощал Затухшую деревню. Губы растянулись в непроизвольной улыбке. Бледный и уставший, вор наслаждался царящим хаосом – пламя смоет безумства с проклятой земли.

Старик не подвёл и ждал в условленном месте. Вдвоём они быстро двинулись прочь, уходя по холмам всё дальше и дальше. Бледнэк сжимал коробку с увядшим листком. Сегодня удача на его стороне. Будет ли так завтра? Как только они отошли на достаточное расстояние, до ушей беглецов донёсся страшный грохот, вперемешку с жутким рёвом, от которого осыпалась листва с редких деревьев. Над поселением, достигая высоты хорошей часовни, вставал полыхающий силуэт в ветвистой короне. Смоляной двойник короля явился на Жатву, а получил лишь боль, отчего пришёл в такое зверство, что начал размалывать остатки поселения огромными ручищам, ища безглазой мордой виновника. Тьму озаряли привычные вопли страданий и запахи смерти.

Глава вторая. Кое-что давно утраченное.

Они шли всю ночь, пока не добрались до разрушенной мельницы. Портной заверил, что девушку могли увезти только в одно место, и оно по пути на север. Королевский дворец. Малиновая громадина с острыми шпилями, виднеющаяся почти со всех концов поражённого заразой города. Левую башню облепили исполинские полупрозрачные наросты, испускающие в темноте серебряное сияние и нервно дёргающиеся, когда странные крылатые твари делали облёт вокруг замка. Но конвой не мог успеть добраться до дворца за такой короткий срок. Значит, где-то разбили полевой лагерь.

Всю дорогу Бледнэк ощущал растущее внутри беспокойство. Уже близко. Он искал её целую жизнь, почти с ранних лет. Осиротевшие дети в те времена буквально наводнили улицы городов – хвори, неурожаи. Последнее, что Генри запомнил, как стражники сажают плачущую сестру в повозку. Тонкие пальцы сжимаются от страха и отчаяния. Золотистые локоны потускнели и едва колышутся на ветру. Единственное, что осталось от Аники – это льняной платочек, память, сгоревшая в недавней стычке. С того момента пустота внутри Бледнэка только множилась. Лишь одноглазый мужчина смог направить её в нужное русло, превратив потерянного обездоленного мальчика в преступника. Мастер Готрик. Должно быть, сейчас предводитель «Крысиных отроков» не на шутку зол.

Солнце только начинало подниматься. Портной уселся на валун около скрипевшей балками мельницы, разминая спину.

– Выполни остальную часть сделки, – Бледнэк теребил край плаща, не сводя глаз с явно уставшего старика.

– Нельзя отбирать у короля Датромаха игрушки… А так-то! Уже влип… Ты знаешь, что за безумие охватило наш край?

Бледнэк отрицательно мотнул головой. На самом деле, не очень интересовало, но могло принести пользу в исполнении планов.

– Некогда в Ламэнтклауде всё было по-другому. Цветущие сады, прекрасные люди… теперь же вон! Плесень объяла замок, просочившись в каждую щель, человеческий род вырождается… Народ превращается в безвольных кукол! Или… дикарей. Некогда величественные рощи стали непроходимыми болотами, теперь там хозяева – громадные жабы и их племя… Король увядает, вот в чём дело, – старик с досадой пнул обломок здания, – искусственное поддержание жизни превратило его в монстра… цена, которую платим мы все…

– Монарх… – неуверенно начал Бледнэк, – источник проклятия? Тогда почему бы просто не убить…

– Тебе всё лишь бы убить! И как это представляешь? Датромаха охраняет гвардия похожих на Ганца вырожденцев. И держи в уме то, что король обладает огромной силой! Колдовской и физической…

– Честно говоря, мне плевать на ваши проблемы. Я здесь только с одной целью, а дальше… гори всё синем пламенем.

– Неудивительно, Генри, – старик поднялся с валуна, извлёк откуда-то большие портняжьи ножницы и резко вонзил их в каменную кладку мельницы.

Раздался щелчок, отчётливый хруст. Бледнэка озарило тёплым оранжевым светом. В воздухе замерцали едва заметные крохотные вспышки молний. Словно шёлковая ткань, стены здания начали развеваться на ветру, открывая проход в глубины, откуда веяло ароматом специй. Мельница стала похожа на шатёр. Старик искренне улыбнулся, и у Бледнэка неприятно потянуло в груди. В добрый свет, какой исходил от портного, вор уже давно не верил. И откуда прохиндей знает его настоящее имя?

– Ещё встретимся, отрок. Девушку найдёшь к востоку отсюда, ориентируйся на вон ту яркую звезду, пока видно… Чую, близка цель, но так далеко… И возьми фонарь, рассеет мрак! Всякому пригодится, – портной махнул рукой и скрылся внутри мельницы.

Через секунду послышался хлопок, и реальность вернулась в норму. Ошарашенный Бледнэк бегло ощупал каменную кладку. На месте, где сидел старик, остался необычный латунный фонарь со стеклянными стенками. От увиденного захватывало дух, сердце быстро отбивало ритм. Непростой портной попался. Потрогав голову, вор пришёл к тому, что переварить события последних двух дней ещё будет время. А пока, забыв про отдых и сон, нужно спасать сестру. Не зря годами учитель подвергал его тело тяжёлым тренировкам. Теперь Бледнэк мог бодрствовать достаточно долго, не испытывая людских тягостей. Захватив оставленный подарок, вор несколько раз повертел фонарь в руках, но так и не нашёл хитрый механизм, позволяющий открыть его. Повесил на пояс, скрывая плащом.

Путь пролегал через заросший сухими зонтиками дудника луг. Иногда по земле мелькали толстые змеиные тела, опасливо обходящие кожаные сапоги шагающего человека. Молитва отпугивала мелких гадов. Отдельные чешуйчатые создания имели дыры в плоти, сквозь которые проглядывались белые кости. Ламэнтклауд распространял порчу везде…

Спустя какое-то время вор напал на след – крепко притоптанная трава и колея. Недавно проезжала повозка. Ускорившись, не переставая мять край шерстяного плаща, Бледнэк кусал губы, высматривая врагов. До носа долетел запах костра. Совсем рядом. Ещё мгновение.

Нехитрый лагерь, состоящий из одной палатки, расположился между странного вида камнями с высеченными на гладкой серой поверхности знаками. Скрывшись в зарослях высокой травы, Бледнэк наблюдал за обстановкой. Несколько гвардейцев в ржавых нагрудниках угрюмо сидели возле пламени. Молчали. Ни единого словечка. Кожа людей приобрела нездоровый зеленоватый оттенок, местами покрывшись малиновой плесенью. Копья с крылатыми наконечниками лежали рядом, на трухлявых брёвнах. Ветер заставлял растения шуршать, и это был единственный звук на всю округу, не считая всхрапывания лошадей. Повозка с клеткой отвлекала внимание вора, потому что как только взгляд касался связанной девушки, сидевший спиной к нему, в груди перехватывало, а в голову лезли вопросы. Золотистые локоны мягко стекали на опущенные плечи. Что он скажет ей? Помнит ли Аника? И примет ли, что её брат потерял всякое достоинство, превратившись в убийцу…

Меж тем, гвардейцы стали собираться в путь. Бледнэк свистнул, привлекая внимание, а затем перекатился в сторону. Звук застал стражу врасплох, и, глупо таращась единственным зрачком, первый мужчина двинулся к зарослям, не забыв прихватить копьё. Такому же примеру последовали остальные. Генри выровнял дыхание, закрыв глаза. Ветер, шелест листвы, топанье ног по земле. Ладонь уверенно вытягивала нож из потайного кармана плаща. На расстоянии вытянутой руки показались сгнившие сапоги. Гвардеец слепо шарил копьём в траве. Немедля, Бледнэк полоснул по сухожилиям, вскакивая из укрытия. Стражник подкосился, удобно подставляя хилую шею под удар. Лезвие прошило кожу, как тонкий пергамент, заставив человека выплюнуть облачко сухих частиц плесени. Видимо, жизнь держалась в высохшей туше только благодаря проклятию – тело первого гвардейца безвольно рухнуло на землю. Круто развернувшись, вор метнул нож в стоящего позади стража, не успевшего отреагировать. Холодная сталь зашла между глаз по самую рукоять. Ловко перемещаясь, Бледнэк вытащил оружие из черепа… не успев увернуться от копья последнего гвардейца. Оно прошло по касательной, разорвав крылом бок.

Резкая боль затопила сознание, непроизвольно вор стиснул зубы, но не сбавил темп боя. Тёплая кровь стала быстро пропитывать рубаху. Гвардеец зарычал, пытаясь имитировать человеческую речь, и ударил наотмашь, желая попасть древком по оказавшемуся сбоку противнику. Бледнэк в очередной раз уклонился, но рана дала о себе знать, и вор неуклюже повалился на землю. Воин распахнул рот в бессильной ярости, нацелив остриё на Бледнэка. Мгновенье перед смертью растянулось. В налитых безумием глазах стражника Генри углядел быстро мелькающие осколки прожитого. Холодные улицы. Голод. Морщинистая рука Готрика. Мрачные подземные залы. Тренировки. Ночные улочки, пахнущие помоями. Первый заказ. Хозяин поместья с перерезанным горлом. Успех. Снова тренировки. Литры крови. Поиски сестры.

Не смотря на горящие рёбра, Бледнэк дёрнулся всем телом, ударив гвардейца сапогом по колену. Оружие вонзилось рядом, взметнув комья земли. Сильная дрожь прошла по нутру, но, обхватив древко, Бледнэк подтянулся вверх, встав на ноги. Медленно соображающий страж успел только выставить неестественно высохшую ладонь, защищая шею, но кинжал вора пробил её с сухим треском, а после вспорол горло. Гвардеец выпустил оружие, в падении хватаясь за образовавшуюся дыру, из которой потекла бурая вязкая жижа. Не дожидаясь возможной реакции, Бледнэк с трудом перехватил копьё и резким толчком вогнал наконечник в лоб дёргающегося на земле противника. Из головы гвардейца вылетело облачко плесени, наполнив воздух овощным гнилостным запахом.

Всё было кончено. Стража мертва, но и сам Бледнэк быстро умирал. Внутри органы дрожали от боли, а рана сильно кровоточила. Трепыхались на ветру изорванные королевские знамёна, вышитые башни замка расплывались в глазах Генри.

Ощущая, как жизнь покидает тело, он упал на колени, не отпуская древко. Пальцы дрожали, но вор отцепил от трупа единственный ключ. А потом пополз. Влажная почва чавкала под стискивающими её руками, мир вокруг терял очертания. Ещё чуть-чуть. Нужно освободить Анику. Ногтями зацепился за край повозки, пытаясь подтянуться. Не вышло, только колющая боль стала такой невыносимой, что он едва не отключился. Зашептав молитву давно исчезнувшему богу, Бледнэк принял вторую попытку и с трудом запрокинул ставшее тяжелой обузой тело на край. Подтянулся. Пальцы не слушались. Вокруг витали бледные голубые огоньки, напоминающие язычки пламени на горящей свече. Они просто зависали в воздухе, иногда пролетая рядом. Генри вставил ключ в замочную скважину – звякнул механизм. Со скрежетом распахнулась клетка, и вор протолкнулся внутрь.

Сердце билось как у загнанного зверя. Одышка приносила хлюпанье в лёгкие, а жар волнами разливался по потрохам. Медленно, словно боясь сделать что-то неправильно, Бледнэк вытащил небольшой ножик с особым зазубренным лезвием. Путы на заведённых за спину руках не казались крепкими. Одним движением он разрезал верёвки, упав без сил, напоследок почувствовав тепло женских рук и осознав, насколько его собственные были холодны. Не именно сейчас, но всю прожитую жизнь.

В тот же миг девушка будто бы очнулась от сна. Она начала двигаться, разминать затёкшие запястья, повернувшись к распластавшемуся в клетке Генри. Ошеломлённо выдохнула, склонившись над лицом своего спасителя. Тонкий нос, широкие миндалевидные глаза, заполненные невероятными изумрудными оттенками, в которых бликами играли цвета янтаря и дубовой коры. Впалые щеки имели едва уловимый, нежно-бронзовый пигмент. Золотистые локоны обрамляли единственный чёткий образ, видимый Бледнэком. Это была не его сестра. Не Аника.

– Не существует… таких длинных… глаз… у людей… – пробормотал Генри перед тем, как погрузиться в забытьё.

Чёрный ареол сузился до кружочка размером с яблоко, в котором всё ещё виднелось удивлённое лицо существа, по ошибке принятого за давно потерянную сестру.

– Глупости. Прошлое делает тебя слабым… а лучше знаешь, что? Взгляни на безбедное будущее. Поиски не приведут ни к чему хорошему, – Готрик сидит за столом напротив, громко глотая пиво, – и вот оно!

Старческие губы вдруг растягиваются в неправильной, искусственной улыбке. Кожа Готрика мгновенно чернеет, выделаются лишь белоснежные глаза и зубы, всё иное – сплошное угольное марево. Контуры фигуры отвратительно подрагивают. Тень, состоящая из пустоты, изучающее смотрит на вора.

– Время, – пищит она, и два её глаза соединяются в один, – я всё ещё здесь! Выпусти! Выпусти!

Острые когти скрежетнули по деревянной поверхности стола, оставляя глубокие борозды.

– Колокольный звон сведёт нас вместе…

Последние слова прозвучали шёпотом, и всё пространство свернулось в узел, схлопнувшись в яркой вспышке.

Бледнэк дышал. Тяжело, с хрипами, но дышал, резко вывалившись из бреда в реальность. Повозка неспешно ехала, рядом сидела неизвестная девушка, покачиваясь всякий раз, когда под колёса попадали камни. Клетки внутри уже не было. На небе рассыпались звёзды. Из рук незнакомки лился мерклый оранжевый свет, который втягивался в рану вора. Бледнэк попытался встать, но она сделала запрещающий жест.

– Не шевелись, почти достала.

Другая ладонь колдующей выписала в воздухе необычный знак, и с чавкающим звуком нечто крохотное выпало из тела Бледнэка. Девушка поймала блестящий осколок и приблизилась вплотную к лицу Генри, радостно показывая кусок острого металла.

– Гляди! Гляди! У королевских гвардейцев особые копья… даже маленький кусочек может отколоться… а затем изрезать внутри!

Она вернулась обратно, продолжив поливать рану светом. В сознании стало легко и хорошо, хотя бок крепко щипало. Генри посмотрел на потряхивающийся рядом фонарь, в котором колыхались нежно-васильковые огни.

– Что… это? – глазами Бледнэк указал на слабый источник освещения.

– Души, освобождённые от проклятия Датромаха. Многие из них сейчас блуждают по королевству и не могут найти покоя. Эти бедняги набились в сосуд, сразу, как ты отключился…

Наконец, девушка закончила, и Генри почувствовал – жизнь потихоньку возвращалась. Он смог медленно подняться, опираясь на деревянный настил. Присмотревшись, Бледнэк заметил скачущие среди полей и лесов тусклые голубые язычки.

– Теперь видишь! Способный даровать покой с помощью необычной души… можешь привлекать огни! – незнакомка мягко улыбнулась, не сводя глаз с бледного вора.

– Не понимаю…

– Ты не раз бывал на другой стороне. Но этот был особенный… кажется, теперь фонарь заработал.

– Что-то подцепил там… знакомый человек обернулся пустотой… – образ учителя из видения ярко отпечатался в сознании.

– Тени могут угрожать, могут являться в ночные часы, но свет рассеет морок.

Какое-то время они ехали в тишине. Бледнэк пытался понять, но мысли не складывались в голове.

– Как тебя зовут? – спросил он, разглядывая необычный вид существа напротив.

– Сигрид, Лавандовая Ворона. Я с Туманных островов, что на востоке Ламэнтклауда. А тебя?

– Ге… Бледнэк. Убийца из «Крысиных отроков», вор и отступник.

– Что ж, приятно познакомится, Гебледнэк!

– Просто Бледнэк… – повозка скрипела колёсами и качалась, так что Генри чуть не свалился.

Чуть помедлив, он всё же спросил:

– Ты же не человек, да?

Сигрид отвернулась на облачка пыли позади.

– Когда колдунье с островов нужно получить больше силы, она обменивает своё дитя на младенца из леса. Потом ребёнок подрастает и становится ненужным…

Впервые за долгое время Бледнэк ощутил нечто похожее на сочувствие. Горечью это переживание разливалось по горлу, образуя противный комок.

– Могу понять…

– Зачем ты прибыл в Ламэнтклауд? Зачем спасал, если призвание убивать? – Сигрид повернулась обратно, с надеждой глядя на вора.

– Не знаю… Искал сестру. А нашёл… другое. Всё настолько поглотил хаос…

– Порою, мы упорно не замечаем ответов... Но король уже точно наслышан о дерзком чужаке, посмевшем нарушить устоявшийся порядок…

– Откуда знаешь?

– Чувствую, – девушка повела плечами, – обратной дороги нет, так почему бы не начать всё сначала… нам вдвоём...

– Обратной дороги нет… – Бледнэк представил разъярённых братьев, рыскающих по побережью в поисках поганой овцы, бросившей контракт ради собственной цели, – думаешь, после стольких злодеяний… можно ли начать с чистого? Позабыть старые привычки… да и тёмная сущность на той стороне не дремлет…

Неожиданно вор заметил, что повозкой правил скелет, гремящий челюстью на кочках. Колдовство Сигрид? В любом случае, уставший и еле вырвавшийся из объятий смерти Бледнэк был готов следовать за странной спутницей. Удивительно, но Генри ощутил в этом диковинном существе нечто родное, то, что давно утратилось. И единственные остатки которого с годами покрыла окаменевшая броня цинизма.

– Так куда направляемся, принцесса?

– Искать новый дом, – смущённо ответила Сигрид, – туда, где будет спокойно. Можно поехать в Поющие топи, там стоят камни, через которые проходит ветер, создавая всякий раз новую музыку! Но под слоем мха живут… Нет, наверное, поселиться на болотах будет плохой затеей.

– Покинем Ламэнтклауд?

– Возможно. Переплывём через Плачущий океан, а дальше на неизведанные земли!

– Знаешь… да хоть на край света, – Бледнэк улёгся, наблюдая за танцем бледно-голубых огней, шныряющих вокруг, – может, и Аника там…

Сигрид устроилась рядом, обдавая лицо вора дыханием с запахом свежей лесной зелени. Всю жизнь он гонялся за миражами, на деле убегая от самого себя. Кажется, пришло время сменить курс. Тихо позвякивал фонарь, внутри которого наконец нашли покой немногие потерянные души королевства Ламэнтклауд.