Куда катится мир? И когда такое бывало, чтобы горы воевали с небом, реки — с лесами, а народы, с самого сотворения не знавшие вражды, собирали войска друг против друга? Не иначе знак. Конец этому миру, не нужен он боле, ох, не нужен.

Мастер Трэвис тяжко вздохнул и удрученно подпер ладонями подбородок, потом не удержался и в который раз запустил пальцы в густую шевелюру цвета болотной зелени, от чего патлы встали дыбом. По сторонам смотреть не хотелось. Уже неделю почтенный трактир «Дубина и посох», испытанный кров для усталых путников всех рас и племен, захвачен солдатами Элькиона. Хотя почему захвачен? Пришли тихо-мирно, за постой заплатили честь по чести и прислугу не обидели. Вели себя пристойно: за все время никто, почитай, и не напился толком. И что теперь? В заведении одни элькийцы, порядки свои установили, травы повыбросили, поднимаются кажинный день с зарей, караулы, кордоны, звон оружия. Да еще запах этот отовсюду! Кофе, что б его, адское варево! Прочие постояльцы заведение теперь на лигу обходят. Что это за приют такой, если усталый путник туда и сунуться не может, а? Трэвис снова тяжело вздохнул и покачал головой, вспоминая старые времена. И как же хорошо когда-то было! Сидели тут, выпивали-закусывали, глядишь, как-то договаривались, ссоры улаживали, хорошей выпивкой обиды заливали. Теперь все не то, не то. Договариваться теперь не спешат, да и как тут договориться, когда одни не видят, другие не слышат, только камни друг другу готовят? Конец, конец миру.

 

***

— Абсолютным я называю все, что содержит в себе искомую чистую и простую природу, например...¹

Голос профессора Ренье звучал монотонно и глухо, словно из железной бочки на дюжину ведер, заставляя глаза предательски слипаться. Сэм в неравной борьбе со сном после вчерашней вечеринки безуспешно пытался вникнуть в суть лекции, но шея ныла немилосердно, ни в какую не желая держать прямо потяжелевшую от бессонной ночи и скучного рассказа голову.

— Ривер! — Сэм подскочил и больно приложился локтем об острый угол. — Ривер! Снова спите! — профессор зашипел от злости и занес острую линейку, примериваясь, как бы ударить побольнее, однако звук распахивающейся двери заставил его застыть на месте с зажатым в руке оружием.

При виде вошедшего офицера в серо-черном мундире кровь отхлынула от лица профессора, он дернул подбородком и глупо захлопал глазами.

— Чародей Сэм Ривер, следуйте за нами! — прозвучал негромкий приказ.

Обалдевший Сэм как в тумане послушно зашагал к выходу и у двери услыхал слабый возглас профессора:

— Но как же… За что же…

Вот так его выдернули с занятий, не сказав ни слова, почти волоком дотащили до ворот, посадили в седло и без остановок что есть мочи гнали до самой столицы. Неразговорчивый полковник лишь понукал лошадей и старательно делал вид, что не слышит вопросов Сэма, предоставив ему свободу теряться в догадках и строить предположение одно мрачнее другого.

Элькион, город-замок, встретил волшебника запахом свежего хлеба, древесины и оружия и отрядом гвардейцев у ворот. Другой такой же отряд обнаружился на въезде в город за Большим мостом. Неширокие улицы столицы тоже были запружены солдатами, а на дверях трактиров красовались надписи «мест нет». Голодный Сэм с тоской заглядывал в окна едален, тщетно мечтая проглотить хотя бы крошечный кусочек бесподобных столичных кушаний: все места в трактирах заняли гвардейцы.

«Это что же такое делается? — думал волшебник. — Никак война на носу? Столько солдат, что по улице не протиснуться... И с кем же собираются воевать господа элькийцы? Никак с Великой Империей? А больше и не с кем, не с гномами же...»

Мысль о войне привела уроженца Империи в ужас. Разыгравшееся воображение подсовывало картины одна мрачнее другой. Ну конечно! Его подозревают в сговоре с противником и шпионаже и тащат в королевский застенок, сперва будут пытать, а потом... потом пороть до смерти или отправят на виселицу. Бежать? Некуда! Да и не убежишь далеко, у элькийцев везде глаза и руки.

Вместо подземелья его привели в королевскую приемную. Перестань Сэм себя накручивать — мог бы наслаждаться окружающей его красотой: витражным потолком, что терялся под острым, словно пронзающая небесный свод игла, куполом, чернотой потемневшего неба и сиянием усыпавших его звезд. Волшебнику бросилась в глаза лишь скудная обстановка: два стола друг напротив друга и маленький чайный столик со стулом посреди комнаты. У волшебника тряслись колени и стучали зубы, а в голове, словно маленький мерзкий молоточек, стучал страх.

— Его Высокопревосходительство Великий канцлер королевства Свободный Элькион его милость глава дома Ласточки Тигольд! — как гром прозвучало над ухом. Послышался топот ног, не меньше десятка, как показалось Сэму. Дверь с грохотом распахнулась, и появился канцлер Тигольд. Судя по тому, что ног у него было всего две, многочисленная свита осталась за порогом.

Его высокопревосходительство медленно обогнул грохнувшегося на колени волшебника и уселся за стол. Вслед за канцлером, как порыв ветра, возник слуга с подносом и быстро расставил чашки из простого белого фарфора, наполнив их подозрительной черной жидкостью, источающей плотный и сильный аромат с легкой горчинкой.

— Садитесь, Ривер, — негромко сказал канцлер. Сэм вскочил с колен и едва не ухнул с головой в черную бездну глаз Тигольда, не в силах отвести взгляд, он так и сел, уставившись на великого канцлера. Тот молчал несколько мгновений, сохраняя выражение полнейшей невозмутимости, потом взял чашку и коротко бросил:

— Угощайтесь, это кофе.

Сэм с опаской протянул руку.

— Как учеба? — будничным тоном осведомился канцлер.

Ожидавший допрос и пытки, Сэм вспомнил линейку господина Ренье и свои сомнительные успехи в математике.

— Его Величество король государства Свободный Элькион его милость глава дома Горного ветра Альгер! — неожиданно пришло спасение от необходимости отвечать.

Этот вошел быстрым шагом и нетерпеливым жестом приказал Сэму подниматься, тем более что на полу тот очутился вместе со злополучной чашкой. Из пустоты опять появился слуга с кофе для короля.

— Как дела, Сэм? — просто спросил король. — Вы проделали очень хорошую работу в Крафте, поздравляю, хоть и с запозданием.

Печальная улыбка тронула губы правителя, а Тигольд серьезно кивнул в знак согласия с королем. Сэм стушевался, покраснел от ключиц до корней волос и сбивчиво пролепетал:

— Рад служить вашему величеству... И... и вашему вы... высокопре... восходительству!

Шумно выдохнул, влил в рот остатки кофе, громко закашлял и страдальчески уставился в чашку, хотелось поскорее сунуть в рот что-нибудь съестное, но закуски к противному напитку не полагалось. «Боги, что за гадость! — успел подумать он. — А ценится на вес золота».

— Скажите, — вновь заговорил король, — мой брат Фогарт ваш друг?

Волшебник, наконец, выпустил чашку из рук и глупо уставился на Его Величество, не зная, что ответить на опасный вопрос. Разве безродный нищий, хоть и с магическими способностями, вправе называть другом принца самого знатного происхождения на всем континенте? На своей родине за утвердительный ответ он мог запросто попасть на кол. Сэм вздохнул, поднял голову и посмотрел в глаза королю, в темно-зеленый болотный омут.

— Да, — сказал он, — Фогарт мой друг.

Король и канцлер разом выдохнули. Альгер улыбнулся веселой живой улыбкой, а Тигольд по-дружески подмигнул.

— Видите ли, Сэм, — сказал его величество, — Фогарту очень нужна ваша помощь, помощь друга и волшебника. Около двух лет назад он отправился в составе посольства в Царство гномов, они... хм... сами об этом попросили. Домой брат не вернулся, просто исчез в Подгорной стране. Больше года мы ничего о нем не знаем, известия о рождении дочери он не получил, судя по всему, уважаемые мастера удерживают брата силой. Единственное, в чем мы уверены, так это в том, что он жив.

Сэм обалдело пялился на его величество, соображая, а можно ли верить собственным ушам. Альгер пристально посмотрел на него, снова улыбнулся теперь какой-то особой непонятной улыбкой и сказал:

— Мы просим вас отправиться в Подгорное царство и вытащить оттуда Фогарта.

Король замолчал и взял чашку с остывшим кофе. Несколько мгновений Сэм сидел, не двигаясь, словно камень с глазами. В голове волшебника роилось множество вопросов и сомнений, мысли разбегались, словно тараканы. Он попытался согнать их в кучу, перевел взгляд с короля на канцлера.

— Думаете, я справлюсь? — сказал Сэм и даже зажмурился от ужаса. — У меня совсем нет опыта в таких делах.

— Вы, Ривер, просто ленивы и нелюбопытны, — жестко ответил Тигольд, — а единственное, в чем нуждаетесь, это в знаниях об устройстве окружающего мира. И вы справитесь, обязательно справитесь вместе с Фогартом. Наш принц, знаете ли, большая бочка с порохом, спрятанная в подземелье, надо лишь поднести фитиль. Этим фитилем будете вы, Ривер.

Сэм снова покраснел, стало жарко, словно у костра, губы стразу высохли, а по спине скатилась струйка пота.

— Не падайте духом, — неожиданно пришел на помощь король Альгер, — за преодоление трудностей полагается награда. Вот, читайте.

Король достал откуда-то свернутый трубкой толстый коричневый пергамент, запечатанный красным сургучом. Сэм под взглядом его величества сломал печать и развернул документ. «Повелеваю... именующего себя Сэм Ривер, урожденного... гражданином... Элькион... причитающимися правами... навечно». Внизу стояли подписи Альгера и Тигольда и собственноручная приписка канцлера: «Волею моих небесных владык».

— Вы будете полноправным гражданином Элькиона, — сказал Альгер, — сможете иметь собственность, носить оружие, копить деньги, вступать в брак, ваши дети также будут гражданами королевства.

— Мы пока не определились с принадлежностью к дому, — вкрадчиво добавил Тигольд, — но, сами понимаете, это просто формальность.

Сэм несколько долгих мгновений рассматривал бумагу, провел пальцами по строчкам, потрогал осколок сургуча. Сердце неслось вскачь, кровь громко стучала в висках, и отчего-то нестерпимо чесался нос. Волшебник тяжело вздохнул, аккуратно свернул пергамент, даже попытался пристроить на место печать, а потом вернул его королю со словами:

— Я согласен, сделаю все, что могу, но награда мне не нужна. Фогарт мой друг, а дружба, она бесплатная. Вот.

Миг спустя он уже глубоко пожалел о своем ненужном геройстве, но было поздно — пергамент исчез.

 

***

Выехали на рассвете, когда утренний туман густым слоем стелился по земле, а солнце едва проглядывало из-за горизонта сквозь плотную вату туч. В Подгорное царство не выспавшийся и озябший от утренней прохлады Сэм отправился в составе нового посольства под предводительством главы дома Серебряного полумесяца его милости Гленвора. Гибкий и тонкий, словно серп, элькиец, приблизившись, смерил волшебника презрительным взглядом холодных синих глаз и решительно протянул руку ладонью вниз. Для поцелуя. Сэм украдкой поморщился, но промолчал и как можно быстрее взгромоздился в седло. Ему выделили кобылу игреневой масти по кличке Виньо. Гордая элькийская красавица, в отличие от господина посла, отнеслась к новому товарищу дружелюбно: стояла смирно, тронулась плавно, а о том, чтобы укусить, даже не помышляла. Сэм благоговейно погладил шелковую гриву и осторожно тронул поводья. «Ну, Рок не выдаст, Аиза спрячет» — вспомнил он поговорку из родных мест и улыбнулся. В дороге под открытым небом волшебник чувствовал себя не в пример увереннее, чем под дворцовыми сводами.

За Большим мостом заморосил дождь, подул недружелюбный ветер с гор, а когда посольский отряд выехал на центральный тракт, на земле затанцевали градины. Сэм плотнее запахнул плащ и надвинул капюшон по самые брови, и правильно сделал — скоро на смену граду пришел проливной дождь. Очередной порыв ветра пригнал синюю тучу, над головами громыхнуло, сверкнул огненный росчерк, несколько мгновений в воздухе висел запах грозы, а потом небо разверзлось.

Вымокли все. Сэм не без удовольствия наблюдал, как ураганный порыв срывает капюшон с головы Гленвора, а холодные струйки скатываются по его точеному лицу, теряясь в свитых тугим жгутом косы черных волосах и падая за воротник. Долго, однако, любоваться зрелищем он не стал: плащ и капюшон уже не спасали от потоков сверху. Перехватив повод, протянул ладонь и стал собирать в нее дождевые капли так, чтобы они покатились по руке маленьким ручейком. В голову, словно хмель, ударил плотный поток силы, только что бывший крохотным прозрачным ручейком. Подул порыв сухого горячего ветра, голова весело закружилась, сердце переполнилось восторгом. Сэм поднял руку, взметнув воздушный вихрь, и аккуратно очертил над головами элькийцев ровный круг голубого неба без дождя. Мгновенно стало тепло и сухо, волшебный ветер в считаные мгновения высушил всю одежду.

От восторга Сэм полностью потерялся в потоке силы. Он счастливо рассмеялся, выпустил повод и устремился, сам не зная куда, а когда наконец пришел в себя, с изумлением обнаружил, что узду Виньо крепко держит сам господин посол.

Чем дальше вперед они продвигались, тем менее высокомерным становился Гленвор. Глава королевского клана Серебряного полумесяца оказался редкостным любителем политических сплетен.

— Его Всевеликое Старейшество царь гномов Торгун, — рассказывал его милость во время остановки в трактире под звон кружек с элем, — давно не вмешивается в дела государства: слишком стар, слишком мудр, слишком искушен. Говорят, что почти все время он дремлет в своих покоях и лишь изредка перебирает идиллисы по тридцать карат каждый.

Гленвор ухмыльнулся, а Сэм попытался представить идиллис в тридцать карат весом, но не смог. За свою бедную неприкаянную жизнь ни одного драгоценного камня он ни разу не видал. Он лишь попытался важно кивнуть его милости, а тот продолжал:

— Сейчас в царстве заправляют дети старика. Бардак и неразбериха, каждый гнет свою линию, если, конечно, она есть.

Несмотря на веселый и беззаботный тон, его милость оставался серьезным и сосредоточенным.

— Мы предполагаем, что Фогарта насильно удерживает в плену один из наследников старика, но кому и зачем это понадобилось, пока непонятно. Всего их четверо, и это самые сильные маги на континенте. Владыка Ирун, младший и амбициозный, фактически власть сейчас находится в его руках, во всяком случае, армия, алмазные и рубиновые копи. Он богат и во всех смыслах силен, но наш принц ему нужен как хвост дохлого единорога, даже если Ируну что-то надо от Элькиона, проще договориться, чем делать гадости. Следующий Трэвис.

От этих слов Сэм вздрогнул и поперхнулся элем, горячая жидкость потекла по подбородку и закапала на куртку.

— Хозяин «Дубины и посоха» — царский сын? Да ладно! — прохрипел он и закашлял на весь зал.

— Да вот, — в тон ему ответил Гленвор, — он самый старший и, кажется, самый сильный и хитрый. Если честно, ума не приложу, зачем ему мог понадобиться Фогарт, да еще таким способом, но когда речь идет о гномах, ни в чем быть уверенным нельзя. Так что со счетов его не сбрасываем.

Гленвор с удовольствием приложился к своей кружке и продолжил:

— Дальше Фрида, жена Тигольда.

Он специально сделал паузу, чтобы Сэм смог спокойно схватиться за голову от удивления, вылупить глаза и поохать, а не давиться пивом.

— Нашему канцлеру, — как бы невзначай сказал господин посол, — всегда нравились неэлькийки, а Фрида...

Он мечтательно улыбнулся и щелкнул языком.

— Фрида дьявольски хороша.

Сэм растерянно почесал затылок. Он с самого начала плохо понимал, что к чему, а теперь запутался окончательно.

— Ее что, насильно за Его Высокопревосходительство выдали? — брякнул он и тут же сник под насмешливым взглядом Гленвора.

— Фриду за Тигольда или наоборот? — он издевательски хмыкнул, но тут же снова нахмурился. — Ни то, ни другое. У подгорной царевны и нашего канцлера пока полное согласие, но вот Альгер как-то раз сильно ей насолил. Так что Фрида пока тоже под подозрением.

Он помолчал, доел жаркое из перепелов, допил остатки эля и, не спеша поднявшись из-за стола, добавил:

— Остается еще один, но мы о нем ничего не знаем, ни имени, ни мужчина это или женщина. За всю историю отношений между нашими государствами младший наследник царя ни разу не появился у нас в поле зрения. Маловероятно, чтобы Элькион или сам Фогарт сделали этому неизвестному гному что-то плохое, впрочем... всякое возможно.

Сэм аккуратно собирал подливу из опустевшей миски. Прожевав кусок, он решился спросить:

— А если... если мы не вернемся, сразу будет война?

— Не сразу, — охотно откликнулся Гленвор, — сперва мы вышвырнем коротконогих из Наргоны, с алмазного рудника, цены тут же взлетят выше гор. Если это не поможет вразумить гномов, то Тигольд разведется с Фридой. Такого плевка в бороду его старейшество точно не стерпит, тогда и начнется настоящая война.

Он произнес это бесцветным будничным тоном, словно показывал случайному попутчику дорогу до ближайшей деревни, но так, что Сэм вздрогнул и ощутил неприятный холодок, ползущий между лопаток.

— А еще, — Гленвору словно показалось мало, — после того что произойдет на рынке драгоценных камней, в войну почти наверняка ввяжется Империя.

— На чьей стороне? — воскликнул Сэм с ужасом.

— На стороне коротконогих — у них золото и рубины.

 

***

Через две недели бешеной скачки они приблизились к подножию гор. Широкая, во весь горизонт, гряда с круглыми, покрытыми густым лесом вершинами и пологими склонами выросла перед глазами, словно стена, в мгновение ока воздвигнутая магом. От буйства красок захватывало дух: все оттенки зеленого растворялись в голубом тумане неба и смешивались с коричневой глиной и мхом на земле.

— Смотри, — Гленвор бесшумно приблизился к волшебнику, — это и есть Подгорная страна.

Да где же это?! Хотел воскликнуть Сэм, но вдруг различил в сливающихся в одно изумрудное полотно ветвях деревьев контуры множества больших и маленьких домиков, дорог и мостов. Страна горных мастеров показала свое лицо.

— В центре — Гора, священное место и средоточие невообразимых богатств, по слухам, там добывают самые ценные камни.

Они неспешно двинулись вперед, Сэм с удивлением заметил, что жизнь вокруг так и бурлит, почище пены в хорошо перебродившем сидре: снуют повозки, запряженные коренастыми лошадками чуть выше пони, между ними ловко лавируют приземистые широкоплечие человечки — кто с киркой, кто с топором, кто с молотом. Стук, гром и многоголосая речь, до того быстрая, что кроме «э-э-э», «гэ» и «вэ-вэ» не разобрать решительно ничего. «Так вот почему царство гномов все называют просто Подгорной страной, — догадался Сэм, — у них язык такой, что полное название просто выговорить никто не может». Как ни старался волшебник, даже с помощью магии понять ни единого слова не смог.

Отряд въехал под высоченные своды глубокого подземного грота с облицованными полированным гранитом стенами. Серые плиты загадочно сверкали в свете белых магических светильников, медленно качавшихся высоко под потолком. Сэм поднял глаза и на миг замер — они двигались под прицелом десятков арбалетных бойниц. Сколько стрелков прячется за узкими щелями, он не знал, но ощущение нацеленного в затылок болта не покидало до самого конца пути.

Спускались все глубже, пока не добрались до широкого зала с колоннами желтого мрамора, подпирающими потолок в два человеческих роста. Все пространство занимали широченные столы, ломившиеся от самой разнообразной снеди, а вина и пива там было столько, что казалось, если разом открыть краны всех бочек, помещение попросту затопит. Прием нового посла по традиции превращался в грандиозный пир и попойку.

— Приготовься, — почти не разжимая губ прошептал Гленвор, — подам знак — выметайся искать Фогарта.

Слуга-гном как раз наполнял кубки вином, черным, словно кровь, и тягучим, словно мед. Сэм в предвкушении схватился обеими руками за ножку бокала, когда услыхал голос господина посла, прогремевший на весь зал:

— Ну, что ты ерзаешь, Ривер? По нужде захотелось? Так иди давай! Под себя только не делай!

Под одобрительный хохот уважаемых мастеров Сэм, красный, как рубин, вскочил с места и, толкаясь и наступая на ноги всем подряд, протиснулся к выходу. Его обступила чернота коридора, да такая, что воздух без единой искорки света будто сгустился и стал плотным и вязким. Проморгаться не получилось, тогда волшебник раскрыл ладонь, как в прошлый раз собрал на ней тоненький ручеек силы и выбросил вверх крохотный светящийся шарик. От света стало легче, Сэм решительно сделал шаг вперед и вытащил из внутреннего кармана куртки золотой перстень с несколькими некрупными бриллиантами, выложенными крестом. Он поместил кольцо на ладонь и мысленно представил себе Фогарта таким, как в их первую встречу: хмурым, сосредоточенным, с жестко сжатыми губами и строгой складкой на переносице. Повеяло сухим горячим ветром, перстень на ладони слабо засветился, чуть вспыхнул и погас. Сэм попытался снова, результат оказался тем же: дуновение ветра, слабое сияние, и все. Как же так? Конечно, на быстрый успех волшебник не рассчитывал, да и король с канцлером советовали не ждать легких побед, но полное отсутствие результата заставило занервничать. Сэм набрал в грудь воздуха для следующей попытки, как вдруг что-то острое и холодное кольнуло его между лопаток:

— Эй ты, длинноволосый, — грубый голос рявкнул в ухо на отличном общеимперском, — шпион, рок азарат, а ну, пошел, кому говорю!

В ответ на новый укол в спину Сэм подскочил и выбросил вперед руку с собранной в горсть силой. Свет померк, на мгновение стало нечем дышать, волшебник коснулся ладонью холодной стены и толкнул, словно открывая дверь. В следующий миг он стоял посреди широкой и светлой комнаты, от пола до потолка увешанной шелковыми коврами. Пахло шафраном. Сэм уткнулся носом в гору разноцветных пуховых подушек, но сумел удержать равновесие и огляделся. Волшебник попал в опочивальню богатого аристократа.

«Еще не легче, — подумал Сэм, — поймают, скажут, что покушался на жизнь большой шишки, шкуру спустят. Надо двигать отсюда». Он раскрыл ладонь и похолодел от ужаса: кольца в руке не было.

Никогда еще за свою не столь длинную жизнь начинающий чародей Сэм Ривер так не пугался. Безуспешно пытаясь унять рвущееся из груди сердце, он опустился на одну из подушек. Стало мягко и удобно, а от пола шло легкое умиротворяющее тепло. Что делать? Что делать? Что делать? Вопрос стучал в голове, словно молоток. «Ага, — со злостью подумал Сэм, удобнее устраиваясь, — можно улечься тут спать, а когда найдут, сказать, что вышел по нужде и заблудился. Ежели они, конечно, спросят, прежде чем голову снести. Да какая разница, все равно цена мне — ломаный грош». Он тряхнул головой, несколько раз сжал и разжал кулаки и резко поднялся.

Волшебник снова представил Фогарта, в этот раз сидящим на перилах балкона и вглядывающимся в звездное небо. «Смотри, — говорил принц, мечтательно улыбаясь, — это созвездие, похожее на завиток, называется Волосы Аизы, в центре...»

Свет снова померк, сперва по глазам ударила непонятная серая мгла, а потом прорезался скупой желтоватый огонек, на смену богатым покоям с коврами и подушками пришли голые осыпающиеся во многих местах стены, повеяло сыростью, плесенью и гнилой соломой. Сэм огляделся: маленькая комнатка с нависающим потолком, по всему напоминающая карцер, тюфяк в углу, у противоположной стены стол-верстак, освещенный единственной лампадой, и сгорбленная фигура за верстаком, судя по габаритам, кто угодно, только не гном.

Сердце Сэма в который раз сделало переворот, он сморщился от волнения, переступил с ноги на ногу и осторожно позвал:

— Фогарт!

Сидящий медленно поднялся и повернулся к Сэму: твердо сжатые губы еле видны на заросшем лице, жесткая складка на переносице и темные глаза цвета горного водопада, кажущиеся черными в неверном свете тусклой лампады.

— Сэм, ты! — тихо проговорил принц и тут же сгреб волшебника в охапку. Раздавить его в объятиях не дал приступ кашля, хлесткими ударами рвущийся из груди. Фогарт сплюнул на грязный пол, отдышался и сказал:

— Тебя Тигольд с Альгером догадались прислать? А я все думал, хоть бы им в голову пришло...

Он рассмеялся резким сухим смехом и снова закашлял.

— Задница Рока! Сколько же я тут сижу? Счет дням уже потерял. Хорошо хоть свет не загасили...

— Почти два года, — прошептал Сэм; слова, будто липкие листки бумаги, застревали во рту, — тебя там все ждут...

Сэм тяжело вздохнул, ему отчего-то стало жутко неудобно, но он собрался и сказал:

— Полгода назад у тебя родилась дочка, Амаль назвали... Король и канцлер много раз требовали твоей выдачи, но... сам видишь.

Несколько мгновений Фогарт молчал, словно окаменев, потом с шумом выдохнул, потер глаза и уже спокойно объяснил:

— Это Дора, младшая дочь старика, хозяйка Главной Горы, это ее подземелья. Позавидовала Фриде, что у той такой муж, это же...

— Знаю я, — перебил Сэм, — это Тигольд, а ты, стало быть, в плену у младшей наследницы Его Старейшества. И чего она хочет?

— Известно чего, — вздохнул Фогарт, — сначала все было прилично: вино, музыка, драгоценные цацки, потом условия стали ухудшаться.

Он указал рукой на верстак:

— Вот, сижу, шлифую малахитовые бляшки, дышу пылью. Следующая остановка — забой, буду ломать руду по колено в воде.

Сэм приблизился к столу и словно в тумане потрогал несколько поделок. Ровные круглые бляшки чуть поблескивали в душном свете лампады.

— Красиво, — сказал волшебник, — вот тут будто птица с дерева взлетела, а тут вот листок на дереве ветром отвернуло. Ты прямо настоящий горный мастер...

Он встретился глазами с Фогартом и на короткий миг обомлел. Никакого водопада в глазах принца не осталось и в помине, ядовитая болотная зелень разливалась по краям радужки, стремясь захватить зрачок.

— Ну, давай уже двигать отсюда, — неуверенно проговорил он. — Где тут дверь?

Ответом был резкий смешок Фогарта, принц обвел руками застенок и мрачно улыбнулся в пустоту:

— Нет ни дверей, ни окон — для большей уверенности, что не сбегу.

Сэму показалось, что стены и потолок медленно, но неумолимо смыкаются вокруг них, собираясь раздавить. Несмотря на каменный холод, лоб и шея покрылись липкой испариной. Стало нечем дышать. «Ни окон, ни дверей, откуда тут воздух?» — мелькнула мысль. В грудь будто натолкали грязного вонючего войлока, он с силой выдохнул и захрипел. Волшебник взвыл от ужаса, не глядя, ухватил Фогарта левой рукой, а правую вытянул вперед и из последних сил толкнул стену.

Они стояли в глубоком подземном коридоре шириной в четыре-пять шагов, гладкие сухие стены испускали бледный рассеянный свет, откуда-то дуло и пахло свежей землей.

— Ну, ты даешь, брат, — сказал Фогарт, аккуратно разжимая пальцы Сэма, мертвой хваткой вцепившегося в его рукав, — это какой-то неизвестный коридор в Горе. Дует откуда-то... Может, выход близко? Поискать надо...

Они побрели вперед. Коридор изгибался то вправо, то влево и неуклонно уходил вниз.

— Повернем назад? — предложил было Сэм, но за ближайшим поворотом послышались шаркающие шаги и грубая речь. Волшебник вздрогнул, схватил Фогарта за плечо и поволок в стену.

Коридор сменился пещерой, сверху до низу сияющей множеством зеленых и фиолетовых кристаллов. Отблески неизвестного источника света то вспыхивали тысячей искр, то затухали, и пещера погружалась в лиловый полумрак.

— Слушай, — сказал Фогарт, огладываясь, — тут, конечно, красиво, только давай уже по-настоящему выбираться. Эта грешная Гора у меня в печенках сидит. Представь то место, где бы ты хотел сейчас оказаться, как можно лучше представь, и двинем туда.

Сэм попытался сосредоточиться, сделал вдох-выдох, повторил для верности еще пару раз, потом привычным уже жестом вытянул вперед руку. Повеяло сухим горячим ветром, стена впереди растворилась, пространство заволокло голубой дымкой.

Они стояли посреди богатых, сверкающих золотом от пола до потолка покоев. Малахитовая мозаика, многочисленные люстры с изумрудными подвесками, свисающие со стен и потолка, хрустальные вазы, размером с пятиведерные бочки, все это пронзительно сияло.

Фогарт прикрыл ладонью отвыкшие от яркого света глаза, плюхнулся на низкую скамью из красного опала и сказал:

— Это как понимать? Мы попали прямиком в покои одного из старших владык, в самое сердце Горы. Ты уверен, что сюда хотел, а?

Ошарашенный Сэм лишь глупо хлопал глазами. Он чем угодно мог поклясться, что, начиная колдовать, представлял себе витражи в королевской приемной Элькиона. Ничего не получилось. Хотя в приемную они, кажется, попали, в царскую...

— Попробуй еще раз, — терпеливо посоветовал принц, — в королевском дворце Элькиона ты бывал пару-тройку раз от силы, это место для тебя чужое. Представь хоть свою комнату в Академии, хоть казарму в Крафте, что угодно, лишь бы было близко тебе.

— Ладно. — Сэм для чего-то поплевал на ладони. — Попробую еще раз, только ты держи меня покрепче.

В этот раз они оказались в библиотеке: каменные стеллажи от пола до потолка, заставленные фолиантами в толстых коричневых переплетах, туго скрученными пергаментами и длинными серебристыми тубусами. Старичок-библиотекарь с тележкой, доверху забитой пыльными книгами, увидев непрошеных гостей, от испуга плюхнулся на пол и что есть силы заверещал. Пришлось быстро ретироваться.

Библиотека сменилась еще одной спальней. Опять шелковые подушки, тяжелые портьеры и гора перин, поднимающаяся к самому потолку. Принц и волшебник с разбега влетели лбами в эту гору, от чего она вздрогнула и опасно зашаталась. Фогарт громко закашлял и собирался выругаться, но в этот миг на него сверху спланировало пуховое одеяло, послышался лязг, отборная брань, а потом полыхнула вспышка.

Коридоры сменялись покоями, спальни залами, они неслись сквозь стены, уже мало что соображая, преследуемые руганью, щелканьем арбалетной тетивы, звоном бьющегося стекла и треском расколотых ваз. Где-то полыхнуло масло, а в одной из комнат со стен осыпалась мозаика.

Закончилась гонка в глубоком, сыром и совершенно темном коридоре. Задыхающийся Сэм привалился спиной к влажной стене и медленно сполз на каменный пол. Рядом рухнул на колени Фогарт.

— Ну ты даешь, — только и смог выдохнуть принц.

— Да уж, — ответил волшебник и запустил руки в волосы, — говорил же я им, говорил, что у меня опыта нет, не справлюсь, а они... Канцлер такой говорит: «Тебе, мол, опыт не нужен, тебе знания об окружающем мире нужны».

Он скривился, передразнивая Тигольда.

— Ну вот, теперь сидим: ни воды, ни жратвы, темень кругом, а выхода нет!

— Зато вдвоем, — миролюбиво отозвался Фогарт, — а о воде не беспокойся, ты со стен ее в два счета насобираешь.

Сэм послушался: сложил руки лодочкой и, действительно, быстро насобирал целую пригоршню воды с резким запахом железа. Сперва дал напиться Фогарту, потом с удовольствием попил сам.

— Слушай, Сэм, — сказал Фогарт, — мне, конечно, совсем не вперлось сейчас посетить Империю, но, может, ты свой дом представишь, родителей, братьев-сестер, а?

Приободрившийся было Сэм, снова загрустил.

— Не выйдет, — мрачно сказал он, — тут точно ничего не выйдет...

— Ты сирота? Потому и в Ордене магов оказался? — спросил Фогарт.

— Ну, не совсем... Родители, как узнали, что я дар магический имею, сразу продали за десять монет в орден Рока, там муштра и работа на износ, ни магии, ни грамоты... И не задалось у меня. Ну, не люблю я попусту надрываться, да и монахом становиться желания тоже никакого не было. В общем, благочестивые братья скумекали, какой я лодырь, и по-быстрому одолжили меня Ордену магов и медиков, Ордену Судьбы то есть. Там сперва хорошо было: и кормили, и одевали, читать-писать научили, но когда дошли до канона магии, опять не заладилось. Формулы я учил с пятой на десятую, а потому от моих попыток колдовать больше вреда было, чем пользы, хотя знающие люди говорили, что это сила мага так проявляется. Ну да ладно, толку не добились, но чтобы не разбазаривать добро попусту взяли да отдали вашему брату, в Элькион, на вечную службу. Я слыхал, что за магов твои нехило так платят.

Он хотел сказать, что настоящего дома у него уже давно нет, потому и стремиться некуда, но на полуслове замолчал и просто сел у стены, обхватив плечи руками. «Вот как бы я, дурак набитый, не решил перед королем повыступать и подарками его швыряться, то был бы у меня и дом, и все остальное. И, глядишь, сидели бы сейчас там, витражами любовались! Хотя...»

— Слушай, Фогарт, — Сэм даже поперхнулся от волнения, — ну ладно я, без рода, без племени, как листок от ветки оторванный, но у тебя ведь все наоборот: тебя дома ждут жена с младенцем, брат с Подгорным царством по-серьезному воевать собрался. Давай-ка сам, вот, держись за меня и думай, куда хочешь попасть, тебе это сподручней будет.

— Давай! — Фогарт тут же поднялся и, встав у Сэма за спиной, взял его за плечи и глубоко вздохнул, даже не закашляв. Волшебник вытянул вперед руки, сосредоточился и приготовился толкнуть со всей силы невидимую дверь, чтобы раз и навсегда покинуть это гиблое место. Как обычно приятно повеяло сухим горячим ветром, ладони Сэма вдруг засветились мягким зеленоватым светом, вверх взмыли сотни мельчайших искорок. На мгновение стало светло, словно ранним солнечным утром. Вместе со светом откуда-то прилетел запах грозы.

А потом все кончилось. Подземелье вновь погрузилось в сырой душный мрак и тишину, нарушаемую лишь срывающимися с потолка каплями где-то далеко. Фогарт отпустил Сэма, привалился спиной к стене и глухо и надрывно закашлял.

— Не получается, — сказал он, едва отдышавшись, — все, что пытаюсь вспомнить, выцветает и расплывается, жену вижу какой-то прозрачной, у нее в жизни волосы, как огонь, а мне мерещится стружка или песок...

Сэм молча набрал еще пригоршню воды и помог товарищу напиться.

— Может, еще попробуем? — неуверенно предложил он. — Почти получилось ведь…

После нескольких неудачных попыток они двинулись наугад, стараясь приблизиться к поверхности, но лишь опускались все ниже и глубже. Сделали привал в просторной полукруглой пещере. Сэм сотворил свой любимый огненный шарик и запустил его летать по кругу, от чего на стенах заплясали причудливые тени.

— Что теперь? — спросил обессиливший Сэм. — Сдадимся гномам?

— Не получится, — просто ответил Фогарт, — мы зашли так глубоко, что нас даже уважаемые мастера не могут найти. Так что будем ходить до тех пор, пока Альгер не достучится до Его Старейшества. Думаю, Торгун нас вытащит.

— Слушай, — Сэм раздраженно потер глаза, стараясь избавиться от несуществующего песка, — вот скажи честно, тебе что, так трудно было эту бабу уважить, а? Не болтались бы тут теперь.

Он раздраженно сердито отвернулся к стене. Фогарт помолчал некоторое время, а потом коротко бросил:

— Нет!

Помолчал еще и добавил:

— Нет, не мог бы, сам понимаешь. А если и так, неужели ты думаешь, что Дора меня бы отпустила? Никогда! Тут конец один — отвал поглубже.

Они замолчали. Сил у волшебника не осталось ни на страх за свою жизнь, ни на удивление, ни на сожаление, да и рядом со спокойным Фогартом паниковать не хотелось, хотелось спать, а еще...

— Эх, сейчас бы воды лохань, помыться, кофе погорячее, — мечтательно протянул Фогарт, — как подумаю, какой аромат...

— Да как вы пьете такую гадость? — откликнулся Сэм, как наяву представив чашку с кофейной жижей. — Горечь сплошная! Фуй! А цена на вес золота!

— Ничего ты не понимаешь, — не сдавался Фогарт, — хочу кофе, и звезды увидеть, и еще...

Пещера вокруг растворилась, в затылок ударил порыв сухого горячего ветра, а в лицо пахнуло ароматом соснового леса после сильного дождя. Под ногами вместо сырого твердого камня оказался мягкий ковер из сухой хвои, по лицу хлестнули колючие ветки. Мир вокруг наполнился множеством звуков от шелеста листьев над ухом до стрекотания кузнечика где-то вдали. Над головами изящно изогнутый серп растущей луны освещал спираль Волос Аизы.

Сэм оглянулся, ожидая увидеть полумрак пещеры и зловещие тени, мечущиеся по стенам, но за спиной стояла стена не из камня, а из сосен, упирающихся вершинами в настоящее звездное небо.

Рядом Фогарт, задрав голову к небу, захлебываясь глотал сладкий лесной воздух.

— Слышь, — Сэм озирался, стараясь определить, где они оказались, — ты о чем подумал-то? Ну, сказал, что звезды хочешь увидеть и еще что-то.

Фогарт отогнул ветку дерева, показалась широкая поляна и большой двухэтажный сруб с резными наличниками на ярко освещенных окнах, высокой трубой и множеством пристроек. «Дубина и посох» — гласила надпись над входом.

— Я подумал, что хорошо бы выпить чего покрепче у мастера Трэвиса.

Они двинулись в трактир, слегка пошатываясь после беготни по подземельям. Пустота и тишина обычно многолюдной харчевни поразила едва ли не сильнее, чем внезапная свобода от оков Горы. Трактир «Дубина и посох», испытанный приют беглецов, заблудившихся и выбившихся из сил путников, без многоголосой суеты и толкотни был подобен высохшему колодцу или облетевшей глубокой осенью лесной роще. Если бы не витающий вокруг запах кофе, заведение выглядело бы совсем безжизненным.

— Вот и они! — звучный голос мастера Трэвиса эхом разнесся по залу. — Ну, что я тебе говорил, а? Придут, куда денутся! Кто же откажется от выпивки со мной, стариком?

Он громко и фальшиво рассмеялся и грохнул кулаком по прилавку. Сидящий напротив элькиец в плаще и перчатках медленно слез с табурета и повернулся к вошедшим.

Сэм на миг остолбенел, столкнувшись с черной бездной глаз канцлера Тигольда. Лицо его высокопревосходительства напоминало океан перед штормом, когда волнение ненадолго затихает, чтобы в следующее мгновение с возросшей в десяток раз силой обрушиться на беззащитный берег.

Тигольд обнял Фогарта и подмигнул Сэму. Штормовая угроза отступила, а вместе с ней исчезла и давившая много дней на плечи тяжесть толщи Горы. Волшебник легко вздохнул и улыбнулся. Зато Фогарта снова пробил сухой лающий кашель, его плечи вздрогнули, а спина под рукой Тигольда напряглась.

— Эй вы, дармоеды! — гаркнул Трэвис. — А ну отвар сюда несите по-быстрому!

Подлетел слуга с дымящейся кружкой с ароматом кориандра, мяты и чего-то еще терпкого и пахучего.

— Ты, брат, пей помалу, — Трэвис протянул над кружкой ладонь, на миг окутав ее облаком полупрозрачных зеленоватых искорок, — пей, а то брат твой, как есть, скажет, что мы тута пальцем деланы, не умеем врачевать. Ты пыли малахитовой надышался, она с непривычки, слышь-ко, тяжелая. Ты пей, пей, полегчает скоро.

Перед Сэмом тоже появилась кружка. Он с наслаждением втянул носом травяной запах полыни и вереска с тмином и корицей. В голове что-то взорвалось, сердце пропустило удар, а потом понеслось в пляс. Сэм ощутил слабую дрожь и восхитительную легкость во всем теле и покрепче ухватился за стойку, чтобы невзначай не взмыть к потолку. Хотелось громко засмеяться на весь зал, но вместо этого волшебник раскрыл ладони и подбросил вверх тысячи разноцветных светящихся шариков. Обеденный зал тут же наполнился веселым радужным светом.

— Мастер, а мастер, — окликнул он Трэвиса, — а почему у нас сразу не получилось из Горы выйти? Мы чего только не перепробовали... Сразу надо было сюда проситься, что ли?

Трэвис хмыкнул, как-то смущенно подергал себя за бороду и ответил:

— Понимаешь, тут какое дело, из Горы хода наружу нет. Даже такому колдуну, как ты, не под силу. Потому Гора, она сильная, своего не упустит. Способ только один — чистое желание, что в душе твоей истинной мелодией отзовется.

Фогарт оторвался от кружки и во все глаза уставился на мастера, а тот продолжал:

— Без причины. Ежели ты, к примеру, о жизни своей печешься или заработать хочешь или о семье грустишь, да мало ли чего еще, Гора тебя не отпустит, даже не старайся, она ж Гора, мелко все это, не важно. А вот если ты всей душой, сам себя не осознавая, просто так чего-то пожелаешь... ну, тут дело другое. Тут тебя не зацепить.

Сэм почти ничего не понял, но широко улыбнулся, влил в рот половину кружки и хотел что-нибудь громко крикнуть, но его опередил Тигольд. Великий канцлер протянул волшебнику знакомый уже пергамент, запечатанный красным сургучом, со словами:

— Хоть ты и отказался от награды, дело уже сделано — документ подписан, второй экземпляр передан в королевскую канцелярию. Так что хочешь того или нет, ты, Сэм Ривер, полноправный гражданин Свободного Элькиона, а название дома мы вписали, можешь посмотреть.

Он насмешливо улыбнулся Сэму и отдал пергамент.

— Слышь, — Фогарт толкнул товарища локтем, — ты что, правда от гражданства отказался?

Сэм сник под взглядом принца, сжался в комок и промямлил:

— Ну, мы ж друзья, я не за награду пошел тебя выручать, а больше я ничего и не сделал, по большому счету.

— Ничего, да? — вспыхнул Фогарт. — А помнишь, ты меня от арбалетной стрелы спас?

— И что? — Сэм удивленно поднял брови. — Из-за чужой спины любой дурак смог бы. Чего сложного магу пружину у самострела сломать!

— Да? А когда мы в Крафте отравой надышались, кто всех на ноги поставил?

— Кабы ты меня в ручей тогда не макнул, я бы первый помер мучительной смертью...

Тигольд, внимательно наблюдавший за спором, отсалютовал хозяину кружкой со словами:

— Ну, что скажете, уважаемый мастер?

Трэвис чуть помелил с ответом, порылся глубоко под прилавком, выудил бутыль зеленого стекла, покрытую толстым слоем пыли, откупорил и плеснул в кружки прозрачной, как слеза, но очень пахучей жидкости, потом со смачным звоном стукнув своей кружкой о кружку Тигольда, проговорил:

— А что тут скажешь? Постоит мир-то еще, не конец ему еще, не конец!

Словно в ответ мастеру по трактиру разнесся горестный вопль Сэма:

— Дом Ласточки! Нет! Ну, нет же!

 

 

1. Рене Декарт «Я мыслю»