Тяжёлые двери распахнулись, и в мрачный зал без окон вошла молодая женщина в струящихся одеждах. Замок выглядел большим, тяжёлым и несколько мрачным не только снаружи, но и внутри. Женщина оглядела стены с пустыми подсвечниками, улыбнулась и громко произнесла:

 

– Я жду встречи с хозяином замка. Стража не оказалась столь любезной, чтобы сказать, где искать Бессмертного.

 

Двери в конце зала с гулким стуком распахнулись, вслед за ним – следующие и следующие, приглашая в бесконечный лабиринт замка. Женщина покачала головой и вновь заговорила:

 

– Поговаривают, что Бессмертный встречает гостей на пороге.

 

Вдали послышался стук закрываемых дверей, и вскоре в анфиладе залов показалась высокая тёмная фигура. Хозяин замка шёл быстро, лицо его было грозным, в серых глазах плясали молнии. Ощущение опасности и надвигающейся бури сопровождало его повсюду.

 

– Гости вежливо стучат и ждут приглашения.

 

Голос Бессмертного звенел металлом, отражался от стен, грохоча отзвуками старых битв. Воздух стал холодным, появилось ощущение мороза на щеках и в лёгких на вдохе. Женщина только улыбнулась и позволила верхней накидке скользнуть по плечам на пол.

 

– Стража не оказалась достаточно приветливой, чтобы позволить постучать в двери. Но мне казалось, что хозяин замка должен был услышать, как вздрогнули стены, когда в них влетел один из неучтивых стражников.

 

– Возможно, – с улыбкой ответил мужчина. – Впрочем, мы всё же встретились, почему бы не выпить по бокалу?

 

Наигранное радушие опасными искрами блестело в цепком взгляде и в уголках губ, вытянутых в доброжелательной улыбке. Он сделал широкий жест в сторону дверей, из которых вышел, и холодный воздух, точно шёлковые рукава, взметнулся вслед. Женщина коротко кивнула и последовала за ним.

 

– О твоих угощениях я наслышана, Бессмертный.

 

Он ничего не ответил, только коротко усмехнулся. Отказаться от бокала нельзя: таковы правила, установленные самим Бессмертным, пытаться нарушить их не имеет смысла, если только у гостя нет заколдованного меча, хотя и тот не всем может помочь. Впрочем, отказываться женщина и не хотела. Хозяин замка любит производить впечатление? Она с радостью ответит ему тем же. Воздух стремительно охлаждался, на стенах и подсвечниках появился иней, по стёклам поползли папоротники морозных узоров. Женщина на это только улыбалась, расстёгивая одеяние так, чтобы остаться в рамках приличий.

 

Они шли в тишине, слабо нарушаемой звуком почти неслышных шагов, и остановились в просторной зале. Вместо одной из её стен было огромное окно от пола до потолка, за которым далеко внизу, за обрывом, в белом тумане виднелись бескрайние еловые леса. На противоположной стене висело несколько гобеленов с всадниками, в середине стоял большой пустующий камин с узорчатой решёткой и рядом с ним – небольшой столик. На нём – два больших кубка из чернёного серебра с тёмно-красной жидкостью.

 

– Прошу, – произнёс Бессмертный, указывая на столик.

 

Женщина улыбнулась, взяла кубок, отсалютовала и неторопливо выпила до дна, не отрываясь. Приятный вкус прохладного напитка напоминал о купцах с далёкого юга, которые торговали сушёными цветками гибискуса в крупном торговом городе неподалёку, пока тот не стал подвергаться частым набегам. Колдун осушил свой кубок одним быстрым глотком.

 

– Очень вкусный каркадэ. Благодарю. Откуда ты его везёшь?

 

Бессмертный, как ни старался, не сдержал удивление, и оно мелькнуло на его лице яркой вспышкой. Бело-голубой свет, окружавший его едва заметным облаком, колыхнулся, вспыхнул на мгновение, и по нему волной пробежала синева.

 

– Каркадэ?

 

С голосом он уже совладать смог: тот прозвучал с ленивым интересом, не дрогнув.

 

– Обычно пьют вино или кровь? Иногда отравленные.

 

– Каждый пьёт то, что видит. Я не наливаю в кубок ни вина, ни крови, – спокойно произнёс колдун, и никто не смог бы уличить его во лжи.

 

– Отчего-то мне кажется, что некоторые несчастные напились своей же кровью.

 

– Это был их выбор, – сказал он и развёл руками.

 

– Это был твой обман, Бессмертный.

 

Колдун сощурился, чуть склонив голову. За морозными узорами, быстро расползшимися по всему окну, терялся лес и переходы цвета. Каменные плиты, которыми был выложен пол, покрылись плотным белым инеем. Женщина посмотрела на колдуна снисходительно, отступила на шаг – на месте, где она стояла, камень оставался чистым и сухим.

 

– Кто ты такая?

 

Женщина улыбнулась. По её волосам от кончиков и почти до самых корней потёк розовый цвет, вокруг тела появилось мягкое свечение, разгоравшееся пламенем костра до того, что смотреть становилось почти больно. Она увидела, что колдун глядит на её лицо, и сверкнула глазами цвета граната.

 

– Меня называют Розовым Духом.

 

Бессмертный ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Это имя он не мог не слышать: на всём Севере не было колдунов более сильных, чем Бессмертный, живущий в замке на вершине скалы и в одиночку совершающий набеги порою страшнее тех, что устраивают степняки с юга, и Розовый Дух, живущий где-то в лесу, берегущий его, словно самое дорогое, что только есть на свете, и карающий лихих людей. Колдун часто показывал лицо, заявляясь в города, а облик Духа не могли описать даже те, кто встречался с ним на узкой лесной тропе.

 

– Не знал, что ты покидаешь свой лес, Дух. И уж точно не думал, что ты окажешься женщиной. Не самое удачно имя, не находишь?

 

– Иного имени не имею, но пришла я не за этими пустыми разговорами.

 

Её край, богатый на дары природы и на прекрасных людей, медленно погибал. Бессмертный ходил набегами на торговые города и могучие крепости, один причинял боли и страданий больше, чем делали это северяне, идущие следом за ним, чтобы разжиться богатыми трофеями ослабленного Севера. Вместе с ними появлялись лихие люди на дорогах, и многие подумывали идти на восток, куда не доходили степняки и где не разбойничал хуже любого зверя Бессмертный.

 

– Мои земли беднеют из-за тебя, люди бегут с богатого Севера, потому что ты разоряешь его.

 

Колдун приподнял бровь и снисходительно улыбнулся женщине, пылающей ярче факела.

 

– Эти земли тебе не принадлежат. И отчего я должен тебя слушать?

 

– Твой ритуал был выполнен, исполняй его до конца, – строго сказала она. – Я не могу смотреть на гибель моего края. Земли Севера под моей защитой, и, если мы не сможем договориться, говорить станет оружие, лес и пламя. Я не желаю разрушения нашему Северу.

 

Бессмертный сжал зубы: исполнить свою часть ритуала он был обязан. И хотя честь, вполне возможно, была забыта им в те давние годы, когда он потерял половину человечности, превратившись в неумирающее существо, имеющее столько силы, сколько его всё ещё человеческое тело не готово в себе держать, он не стал бы нарушать слово, чтобы не влезть в бой, из которого выйти победителем будет не так просто, как одолеть какого-нибудь витязя из тех, что каждый год пытаются штурмовать его замок в одиночку или победить в чистом поле. Бессмертный был достаточно умён, чтобы понимать, что Дух – такая же, как и он, уже не совсем человек, и светится она не только, чтобы похвалиться своими силами: их у неё тоже слишком много.

 

– Что ты хочешь от меня?

 

– Прекрати свои жестокие набеги. Ты обрушиваешься на города и деревни жестокой бурей, а вслед за тобой проходят северяне. У людей не остаётся ничего, они гибнут или бегут из этих богатых краёв от страшной бедности.

 

– Я должен что-то делать, чтобы меня не убила моя же магия, тебе ли этого не понимать! – резко сказал он и ударил кулаком по столу. – Ты желаешь мне смерти, не-человек?

 

– Я готова тебе кое-что показать, а дальше решай сам, что будешь делать.

 

Олег, подумав, кивнул, и вскоре они покинули замок, в снежном вихре спустились с гор и, встав на вершины елей, смотрели на короткую ленту могучей реки между морем и озером. По ней шли корабли с плотным рядом огромных щитов и страшным чудовищем на носу – это плыли северяне из суровых ледниковых стран. Совсем рядом стоял город, самый крупный на Севере, куда приезжали купцы со всего света ещё несколько лет назад.

 

– Он ещё держится, но торговля идёт всё хуже, – сказала Дух.

 

Загремел набат. Маленькие фигурки людей суматошно забегали по узким улицам, на стены крепости стали подниматься одетые в кольчуги воины, ворота закрылись. Корабли северян были уже совсем близко.

 

– Они приходят после твоих набегов и разоряют города. Купцы боятся приезжать, горожане уходят на северо-восток, где уже нет тебя и северян, но ещё нет степняков.

 

Бессмертный посмотрел на неё и чуть склонил голову набок, над чем-то раздумывая. Корабли приближались, северяне готовили оружие и поправляли доспехи. Колдун перевёл взгляд на Духа, и увидел, как загорелись алым, ярче рассветного солнца, её глаза, как словно бы заострились её скулы, а потом услышал, как зашумел лес, закачались верхушки елей, кроме тех двух, на которых они стояли.

 

– Я слышала, что твой дом разорила та королевна, из-за которой ты перестал быть человеком, – сказала Дух и повернулась к колдуну. – Теперь твой дом – эти земли. Не дай ему вновь погибнуть.

 

Он ничего не ответил ей, только вновь посмотрел на город и вовсю готовившихся к высадке северян. Они подвели корабли-чудовища к берегу, выпрыгнули из них и шли к городским воротам. Ветер поднялся внезапно. Ледяной, словно пришедшей из суровых февральских метелей, он заставил реку повернуть вспять, закачав лёгкие корабли. Люди в городе с благоговейным ужасом смотрели, как буря бушевала за городскими стенами, как чернело небо, превратив день в ночь, и разразилась гроза. Раскаты грома разрывались прямо над головой, а молнии разрезали опустившуюся темноту вспышками, от которых болели глаза. Бессмертный спустился с вершины ели и в одиночку вступил в бой, а вслед за ним огненным сполохом метнулась Дух.

 

Через четверть часа гроза улеглась. Выжившие северяне пытались уйти на одном корабле, который не был разрушен так же, как все остальные, но мало кто сумел доплыть до спасительных бортов. Вышедшая из-за ворот города дружина нагоняла их, а особо смелые воины даже поднялись на борт и вступили там в схватку. Полупустой корабль отпустили, не желая губить своих, а пленных разоружили и повели в город. Дух и Олег наблюдали за этим с вершины тех же елей, исчезнув с поля боя перед тем, как распахнулись ворота.

 

– Это место, где я родилась человеком, – сказала женщина.

 

– В этом городе я перестал им быть, – сказал колдун.

 

В замок они вернулись молча, сели возле зажжённого камина в той же зале, а на столике появилась бутылка хорошего неотравленного вина и два пустых обыкновенных бокала. Они долго молчали и неторопливо пили одинаковое выдержанное вино, давным-давно купленное в том городе.

 

Дух взмахнула рукой, и зала погрузилась в темноту. Пламя камина словно исчезло, как и лёгкое свечение вокруг тел двух существ, переставших быть людьми, но оставшимися ими до конца своей слишком долгой жизни. Из темноты появились огоньки, складывающиеся в подрагивающие, как языки пламени, картинки. Появился лес, бескрайний, простирающийся от моря на западе и тянущийся бесконечно далеко на восток, куда не ступали люди. И вдруг он загорелся. Огонь поднимался до самых верхушек елей и сосен, быстро бежал по веткам. Горела лишь малая часть, но и она была огромна. Деревья расступились, и между ними, в самом центре пожара, показалась женская фигура в красном сарафане и с заплаканным лицом. Дух.

 

Картина исчезла, и темнота покинула залу. Дух посмотрела на Бессмертного спокойным взглядом с поблёскивающей тенью горечи на дне малиновых глаз.

 

– Это часть моего прошлого: место, где я перестала быть человеком, и пожар, который устроила я, – сказала она. – Сейчас та часть леса медленно восстанавливается, и на это уходит бо́льшая часть моих сил.

 

Бессмертный вместо ответа вновь разлил вино: у обоих оно оставалось на самом дне бокалов. Они вновь сидели в тишине. Солнце спускалось к горизонту, красно-розовые лучи заливали залу. Когда алый диск наполовину скрылся за пиками елей, колдун сухо сказал.

 

– Этот край останется под моей защитой.

 

В его голосе скользнула лёгкая неуверенность. Он не собирался отрекаться от своих слов, но, возможно, боялся, что без частых набегов его уничтожат его же силы. Дух улыбнулась с печальным пониманием.

 

– Найди себе учеников, чтобы не тебе одному защищать эти края. И помоги городу восстановиться.

 

Бессмертный, подумав, уверенно кивнул, а Дух улыбнулась уже светло. Напрямую говорить об их самой большой слабости они не были готовы – в самом начале встречи колдун сказал об этом, находясь в ледяной ярости, и лишь потому не сдержал себя, – но поняли друг друга без лишних уточнений. Солнце закатилось за горизонт, а они по-прежнему пили вино и начинали говорить о родном для обоих крае и прошлом, когда оба были ещё совсем людьми.