1. Что такое Запределье и что там случилось однажды утром

 

Запределье совсем не похоже на другие миры. Это очень тонкий мир-пластина, где живёт только одна семья: мама, папа, их дочка Юна и её питомец Клубочек.

Все они – существа из чистой энергии и выглядят как светящиеся полупрозрачные шарики, только величина у них разная. Самый большой – конечно, папа, а самый маленький – конечно, Клубочек. А ещё у Клубочка есть хвостик, которым он весело машет, если рад, и опускает, если чем-нибудь расстроен. Вместо слов он произносит различные звуки, но Юна всегда его понимает, даже без слов.

По утрам на небесной тверди загорается галочка-отметка о начале нового дня и выдвигается солнце. Мама и папа приступают к созерцанию окружающего пространства, а Юна и Клубочек отправляются на прогулку.

Иногда они гуляют так далеко, что родители кажутся ма-аленькими мерцающими точками на горизонте. Запределье – самый спокойный из возможных миров, в нём просто не может произойти ничего непредвиденного. Так, во всяком случае, считалось до одного злосчастного утра…

Начиналось оно, впрочем, вполне обыкновенно: солнце разноцветно сияло, родители созерцали, а Юна выгуливала Клубочка.

Только вот что-то с ним было не то. Он становился всё слабее. И светился всё слабее.

И ещё слабее.

И ещё…

– Что с тобой, Клубочек? – расстраивалась Юна.

– Кххх-кхххх… – отвечал он тихо.

– Нет настроения гулять?

– Ррр-хммм… – невнятнее обычного бормотал он в ответ. Хвостик его висел совсем уныло.

– Так, стоп! – воскликнула Юна. – Если всё время гаснуть, можно исчезнуть. Будем тебя лечить!

– М? – качнулся он в ту сторону, где в далёкой дали, на тонкой линии горизонта мерцали две искорки.

– Нет, к маме с папой мы не успеем. Но я помню, как они лечили меня, когда я болела. Это просто. Вот смотри!

И Юна начала раскручиваться вокруг своей оси, пока… пока из неё не посыпались крупные золотистые огоньки!

Огоньки разлетались во все стороны, а некоторые из них попадали прямиком в Клубочка, и он их моментально впитывал.

Он снова засветился! Лечение помогало, в этом не было никаких сомнений.

Юна прекратила крутиться только тогда, когда её питомец светился так же хорошо, как прежде.

– Уфф… Получилось! – радовалась она. – Вот видишь? Видишь?

Клубочек согласно кивал всем собой, сияя как небольшое солнышко. Солнышко с бодро помахивающим хвостом.

– Я же говорила: я умею! Умею как родители!

И всё-таки Юна чуточку лукавила. Получилось у неё, конечно, очень здорово, но не совсем так, как у родителей.

Когда они лечили её, то все огоньки, все до одного, летели только к ней. Ни один не пронёсся мимо. Клубочку же достались только некоторые. А остальные, те, что разлетелись по сторонам, парили теперь над пластиной, подмигивая и словно бы приглашая себя собрать…

– Мм, какие аппетитные огонёчки, – услышала Юна ласковый, очень ласковый голос, и только потом увидела, кому он принадлежит. Словно бы из ниоткуда прямо перед нею возникла небольшая, светящаяся мягко и вкрадчиво Арка.

Арка была, конечно же, иномирной, в Запределье таких не водилось. Скорее всего она и говорила на каком-нибудь иномирном языке, но для Юны, как для чистого энергетического существа, не составляло никакого труда понимать абсолютно все языки, с которыми только она могла столкнуться. И понимать, и говорить, и даже не задумываться об этом. Задумывалась она сейчас совсем о другом. Откуда взялась эта странная гостья и что ей здесь нужно?

– А я-то думаю, что это такое вкусненькое я учуяла? Учуяла за много десятков миров, – продолжала Арка всё так же ласково. – Можно? – Не дожидаясь ответа, она втянула в себя несколько ближайших к ней огоньков. Втянула в одно мгновенье!

А в следующее мгновенье Арка, не говоря ни слова, обратила свой проём на Юну и Клубочка. В её молчании было что-то зловещее. Юне вдруг показалось, что их с Клубочком тоже может затянуть, и она отскочила в сторону, увлекая за собою и своего зазевавшегося питомца.

– Хм, – усмехнулась Арка и, уже ни о чём не спрашивая, доела оставшиеся огоньки.

– Ням-ням. Было вкусно, но мало. А мне так понравилось, – как ни в чём не бывало сказала она. – А ты гуляешь здесь одна? Без взрослых?

– Нет, я не одна. Я с Клубочком! – немножко удивилась Юна недогадливости своей новой знакомой.

– И как же тебя зовут, моё милое местное энергетическое существо?

– Юна.

– Юна? Прекрасно, просто прекрасно… Знаешь ли ты, Юна, как тебе повезло? Встретить меня – большая удача. Я – Арка-для-подарка. Так меня зовут. А знаешь почему?

Юна, разумеется, не знала.

– Потому что, дорогая моя Юночка, я свободно перемещаюсь между мирами и делаю это только ради того, чтобы дарить подарки. Представляешь? Всем, буквально всем, кто мне встречается, я что-нибудь дарю!

– Правда?

– Конечно, – уверила Арка. – Ты что, мне не веришь? Смотри, сколько всего я принесла!

И Арка, глухо кашлянув, выбросила из себя два странных предмета.

Надо сказать, что любые предметы показались бы Юне странными, ведь в Запределье их просто нет. Никаких. Однако именно эти поразили её вдвойне. Шарообразные, как и она сама, они были совершенно на неё не похожими, а так же – вот чудеса! – не походили и друг на друга.

– Что это такое? – изумлённо замигав, спросила Юна.

– Не знаешь? Я так и думала. Самые настоящие драгоценности, моя дорогая Юночка! Ни в одном из миров нет ничего ценнее! Это – голова от тряпичной куклы, а это – клубок шерстяных ниток, – объясняла Арка, указывая на предметы одной из своих опор.

– Впрочем… Только для тебя – для тебя и твоего замечательного питомца, конечно, – есть у меня и кое-что поинтереснее. Кое-что ещё более ценное! Оно там, внутри меня. Я ведь Арка. Заходите – и выбирайте себе любые подарки. Любые! И ты, и твой зверёк. Прямо сейчас. Ну? Поторопитесь. Подарки – это ведь так интересно!

Арка ждала, но Юна никуда не торопилась.

Арка подождала ещё – но Юна никуда не сдвинулась.

Никуда не заторопился и Клубочек. Он только проворчал что-то вроде «фррр-не» и недоверчиво повёл хвостиком.

– Что ж… Не хотите, да? Самые лучшие подарки на свете вам не нужны, да? – Арка вздохнула и… начала втягивать Юну с Клубочком!

Это было так неожиданно, что ещё немножко, и у неё бы это получилось! Юне удалось отклониться в самый последний момент, а Клубочка даже наполовину втянуло, но у него хватило сил (благо, теперь их было много!) выскочить обратно.

– Ах вы… ах вы энергетические уродцы! – возмущалась Арка. – Не желаете наполнить меня своей вкусненькой энергией? Не даёте себя съесть? Удираете, да? Это мы ещё посмотрим, кто шустрее! Это мы ещё… ещё посмотрим… – приговаривала Арка, гоняясь то за Юной, то за Клубочком, то за ними обоими, когда они оказывались друг с другом рядом.

А рядом они оказывались и оказывались. Они ведь очень испугались и не хотели окончательно разлетаться в разные стороны. Разлетались и слетались, снова и снова, опять и опять – пока, наконец, Клубочек – совершенно случайно! – не влетел в то, что Арка назвала «клубок шерстяных ниток»…

И что же произошло? Произошла вспышка!

Пш! – и Юнин питомец пропал из виду, зато словно бы ожил шерстяной клубок. Стремительно набирая скорость, он покатился по Запредельной пластине в неизвестном направлении.

– Фррр! Фррр-не! – донеслось от клубка, и стало вполне очевидно, что теперь это ещё и Клубочек. И не очень-то было похоже, что ему это нравится.

– Ой… А что с ним? – растерянно спросила Юна, даже как-то позабыв, что Арка собирается её съесть.

– Он вселился в нитки, а управлять ими не умеет, вот что с ним! – возмущалась Арка. – Глупое животное! Я даже ловить его не стану, он сам выбрал свою судьбу. Докатится до края пластины – и свалится!

– Но мы никогда не сваливаемся с пластины, – возразила Юна.

– Пока не окажетесь внутри предмета!

– И как мне его остановить? – Юна готова была заплакать, но она решила сделать это попозже. Сейчас есть дела поважнее – надо сообразить, что делать!

– Остановить? – громко расхохоталась Арка. – Ты этого не можешь. Ты ничего не можешь. Разве что…

– Разве что – что?

– Свалиться вместе с ним! Но ты же не станешь… ты же не надумаешь…

Но Юна – надумала!

Через секунду произошла новая вспышка, и по ровной поверхности Запределья покатился ещё один предмет – кукольная голова.

– Ой!.. Ой-ой! Я качусь!.. Это слишком быстро! Нет!… Клубочек! Нам надо как-то остановиться! Я не знаю, как управлять! Не знаю, как выбраться!

Арка слушала, как вопят, отдаляясь, несъеденные беглецы, смотрела им вслед, но не пыталась догнать.

– Туда и дорога, – хмыкнула она.

За их упрямство и два подряд неожиданных побега ей захотелось их наказать, а не просто съесть.

Будут катиться всё быстрее и быстрее, дальше и дальше, пока не докатятся до края, пока с него не скатятся. И окажутся в Межмирье, и занесёт их свирепыми межмирными ветрами в какой-нибудь другой, как можно более ужасный мир. Впрочем, в любом из миров они будут чужаками. Они ещё пожалеют, что не дали себя слопать, попомнят Арочку-Пожиралочку!

Никакая она, конечно, не Арка-для-подарка, и по мирам перемещается совсем не для того, чтобы дарить. Заполучить вкуснятинку – вот что ей нужно!

В Запределье ещё оставалось чем поживиться. На самом горизонте, в стороне, противоположной той, куда укатились энергетические негодники, Арка заприметила две светящиеся точки. Похоже, здесь есть и другие существа, которых можно попробовать обмануть, чтобы съесть!

И Арка направилась к ним.

В том, что Юна с Клубочком достаточно наказаны и ждут их самые ужасные злоключения, какие только можно себе представить, она была просто уверена.

 

 

2. Кто такие силомеры и куда попали Юна с Клубочком

 

Лесоград – один из небольших миров не так далеко от Запределья. Называется он так потому, что состоит из одного-единственного города и соснового леса рядышком с ним.

Лесоград появился волшебным образом – просто вырос однажды из-под земли. Сам собой появился лес, сами собой – домики, мостики, фонари и скамейки. И даже Дворец правителя и круглая, как сковородка, мощёная плоскими камушками Дворцовая площадь.

Когда появились в этом мире его обитатели, никто сказать не может. Но вот что можно сказать наверняка: им несказанно повезло. Ведь всё, что только может им понадобиться, тоже растёт.

Хлеб, крендельки, сосиски, пакеты с соками и белоснежным молоком созревают прямо на деревьях в Городском парке. А зимой на них, бывает, распускаются и вафельные бутоны с самым настоящим пломбиром, только успевай собирать. Зимы совсем не холодные, не успеешь собрать – и останутся на ветках только вафельные лепестки, а мороженое стечёт под деревья, и грустные лужицы будут ждать, не выпьют ли их вороватые вороны.

На деревьях растут игрушки, растёт одежда и обувь, утварь и посуда – чего только нет. Что угодно отыщешь, всего хватает и даже больше того: всего много. Так много, что столько и не нужно. Но что ж теперь, коли растёт, и растёт, и растёт…

Правда, всё очень уж простое, незатейливое. И всё вперемешку: где рубашки, там и чашки, где сапожки, там и ложки. Как только что-то надобится, нужно искать. Но это ничего, можно ведь и поискать, а что же делать?

Зато эти чудесные деревья не требуют ни малейшего ухода. Плодоносят и плодоносят – круглый год безо всякой устали. Лесоград был бы идеальным миром, если бы не одно неудобство. Неудобство, превратившееся в настоящую напасть. Эта напасть – вороны.

Однажды оказалось, что десятки ворон, живущих в лесу, эти глупые надоедливые птицы, от которых все пренебрежительно отмахивались и никто не принимал всерьёз, не только глупы и надоедливы. Чёрные как смоль, они овладели чёрным колдовством и теперь, пролетая над городом, насылают на него неприятности. Тут и там по домикам проходят трещины, гаснут фонари, выбиваются камушки из площади и ломаются скамейки.

Терпение здешнего правителя, Пузея Четвёртого, кончилось после того, как обвалился дворцовый балкончик.

Правда, можно было бы подумать, что балкончик просто не выдержал Пузея – правитель он весьма упитанный, такой, что при взгляде на него невольно представляешь, как он проглатывает арбуз целиком. Но это, конечно, иллюзия. Обманчивое представление. Арбуза он не глотал, да и на балкончике не стоял, когда тот обрушился. Взгромоздившись на его обломки, Пузей Четвёртый громогласно объявил:

– Повелеваю! Отныне и вовеки считать ворон нашими злейшими врагами!

– Ура, – обрадовались все. Но кто-то из толпы – из самой её серединки – негромко спросил: – А может быть, нам с ними просто договориться?

– Это совершенно невозможно, – деловито заявил правитель. – Во-первых, они глупы. Во-вторых… во-вторых я уже пытался с ними договориться. Вот прямо сегодня. Да, прямо сегодня. До обеда. Собственноручно… вернее, собственноножно… в общем, не важно! После обеда я ходил в Вороний лес – и не смог в него даже войти! Злые и глупые птицы его заколдовали, туда не может ступить нога жителя города! Даже моя! – вознегодовал Пузей и потряс в доказательство ногой, едва не свалившись с обломков балкончика.

– Тогда, может быть, нам понаделать рогаток и отстреливать клювастых? – не унимался всё тот же голос.

– А это совершенно бессмысленно, – недовольно зыркнув в толпу, ответил Пузей. – Они всё равно будут колдовать, потому что… – задумался повелитель, постукивая пухлыми пальцами по выдающемуся пузу. – Потому что они неуязвимы!

– Так что же нам делать, ваше правительственное величество? – Голос из толпы был в замешательстве.

– А вот это правильный вопрос, – расцвёл улыбкой Пузей. – Повелеваю! От сего дня при каждой удобной возможности демонстрировать воронам своё превосходство! Только осознав его, они сдадутся, прилетят к нам на поклон и прекратят колдовать.

– И как же нам демонстрировать это самое превосходство? – донеслось до Пузея Четвёртого, и его круглые щёки покрылись пунцовыми пятнами.

– Тьфу на тебя! Тьфу! Молчать! Молчать, я сказал, когда правитель… О! Вот так и демонстрировать, – внезапно успокоился Пузей, а пунцовые пятна на его щеках моментально исчезли. – Так и демонстрировать – плевать на них всегда и везде. А чтобы плевалось как можно дальше – всё время тренироваться. И… и вообще всё время тренироваться. От сего дня повелеваю всем мериться силой! От сего дня мы… мы – силомеры!

– Ура, – опять обрадовались все. Голоса из толпы больше не было, и с той самой минуты жители города стали называть себя не иначе как силомеры.

И каждое утро на Дворцовой площади состязание – кто кого переплюнет.

В полдень – общая полуденная драка.

Вечером – драки в очередь, один на один.

Драться можно безо всякой оглядки, ведь здесь, на Дворцовой площади, бьёт под самые небеса Исцеляющий фонтан. С незапамятных времён он спасает город от болезней, а быстрее всего исцеляет от синяков и ссадин. От них избавляют даже мелкие брызги, а уж если окунуться в эти целебные воды…

Горожане увлечённо расплёвывались и дрались, бесцеремонно лезли в фонтан и нещадно гоняли ворон, которых, надо сказать, видели в городе всё реже и реже, как вдруг выяснилась одна пренеприятнейшая штука – город некому убирать.

Оказалось, что раньше мусор утаскивали именно вороны. Уборщиком же быть никто не желает.

Когда Пузею попытались об этом доложить, он кушал. Маковая плюшка застряла у него в горле, он закашлялся, запил молоком, стукнул по столу пухлым кулаком и ка-ак завопит:

– Говорить мне о мусоре во время обеда?! Вон, пошли отсюда вон!!!

Вероятно, Пузей имел в виду, что надо подобрать для доклада более удачное время. Но кушал он так часто, что это было сложно. Крайне сложно. Оттого, наверное, и делать этого никто не стал. Город рисковал утонуть в мусоре.

И в один прекрасный день за работу уборщика взялся старик Седей. С тех пор так и повелось.

На площади он появляется, как и все остальные, ровно три раза в день. Только приходит не вместе со всеми, а после.

Утром – с большущим ведром. Зачерпывает воду из фонтана – и выплёскивает на площадь, пока не смоет с её плоских камушков все плевочки до единого.

Днём и вечером – с метлой и мусорным мешком. После драки чего только не валяется! Лоскутки, пуговицы, платочки, бумажки с подсчётами баллов, пакеты из-под сока и много-много надгрызенных кренделей, булочек и пряников. Оно и понятно: те, кто уже подрался, смотрят да едят, а раз всего много, грызи да кидай, чего стесняться?.. И всё это надо убрать.

– Ничего-ничего, – бормочет старик себе под нос. Потом, чтобы настроится на работу, говорит уже громче и бодрее: – Мы это уже прибирали, приберём и ещё!

– Не мы, а ты! – кричит ему внучка Силушка из окошка.

Силушка, как все, ходит на площадь плеваться и драться, а чтобы поближе было ходить, с недавних пор у деда поселилась. Приходит с драк-плеваний, садится у окна – и расстраивается. Очень ей не нравится, что дед за всеми прибирает.

– Домик-то мой окнами прямо на площадь выходит. Как не прибрать, Силушка? – случается, спрашивает её старик.

– Не всё ли равно, что куда выходит, – отмахивается она. – Мне разницы нет.

– Тебе нет – ты и сиди, в окно гляди. Чего мешаешь?

– Я-то? – удивляется Силушка. Она не знает, что такое работа, и не понимает, как недобрые слова могут помешать. – Ты, дед, меня лучше не серди, – грозится Силушка. – Не то как пойду к самому Пузею Четвёртому, как распишу всё по чистой правде. Плеваться не ходишь, силой не меряешься!

– Стар я для вашего силомерства.

– Как самовольно делом заниматься, так ты не стар!

– Ох-хо-хо, – вздыхает старик. Не Пузея Четвёртого ему страшно, а за внучку. Огрызучая она, трудно ей в жизни придётся. А жизнь и без того непроста. Где чёрное, где белое, порой и на старости лет не разберёшь.

…Старик уже закончил утреннюю уборку и окидывал взглядом сияющую чистотой площадь, как вдруг откуда-то сверху в его пустое ведро что-то брякнулось. Да не просто что-то, а два раза по что-то: «бряк» – и снова «бряк»!

– Вот те раз, – в недоумении потёр лысеющий затылок Седей. Посмотрел наверх, а толку? Смотри – не смотри, сверху одни небеса в голубоватых облаках.

Залюбопытничала и внучка:

– Дед, чего у тебя там?

– Будто я знаю, – хмыкнул Седей и бочком-бочком, с опаской приблизился к ведру. – Вроде клубок ниток… Вроде кукольная голова… Откуда бы им взяться? Но откуда б не взялись, не кусаются же они. Этот вот точно не укусит, – рассудил Седей и вытащил клубок.

– Апфррр!

– Погоди-ка, да ты никак живой? – удивился старик. Наверное, слишком громко удивился!

– КАРР! Красота! – и клубок уже у вороватой вороны в клюве! А ворона где? Ясное дело, уже высоко в небе.

– Ах ты ж! Уворовала! – ахнул старик.

– Держать надо лучше! – укорила Силушка из окошка. – И не удержал, и не плюнул! Первая ворона за целую неделю, а ты!..

– Проворонил, кто ж спорит? – согласился Седей. – Ну, одно проворонил, второе при мне.

И старик постучал по ведру. Кукольная голова не отозвалась.

Он заглянул. Нарисованное личико было очень даже симпатичным. Аккуратные синие глазки, тщательно прочерченные длинные реснички. Розовые губки приветливо улыбались. На лоб спадала золотистая чёлка, тоже нарисованная, но с таким умением, что ничем не хуже настоящей.

– Ладно. Поглядим…

Старик подхватил ведро и направился домой.

А дома Силушка тут как тут. Покрутила-покрутила она тряпичную находку да и швырнула на пол.

– Дед, а дед. Нам и целых-то кукол не надо, а это ещё зачем? Только выбросить. Мусор он и есть мусор!

– Я не мусор! – разнёсся вдруг по домику звонкий, пожалуй что и девичий голосок. – И не роняйте меня, пожалуйста. Мне так не нравится падать!

– Живая, – просиял старик, поднимая кукольную голову с пола и бережно её отряхивая. – Что ж ты молчала? Дружок-то твой вон как сразу расфыркался!

– Я тоже сразу. Я как очнулась, так сразу и не молчу!.. Дружок? Какой дружок? Клубочек? А… где он, Клубочек?

– Известно где. Ворона утащила.

– Значит, надо у неё обратно забрать!

– Ну, положим, не у неё, а у них, – озадачился старик. – Тут вот какое дело… Тебе бы для начала ручки да ножки. У нас тут так не принято, чтоб одна голова. Да и неудобно это…

– Я на самом деле никакая не голова. Я только вселилась в неё, но управлять – не могу! И выселиться обратно – тоже!

– Зачем же вселялась?

– Чтобы не потерять Клубочка, а теперь… Теперь его утащили!

Седей готов был поклясться, что странное существо, сидящее в голове куклы, готово расплакаться.

– Ты погоди, погоди, не расстраивайся так… как бишь тебя?

– Юна…

– Юна?

– Да. – И кукольная голова покачнулась на ладони старика.

– Это ты так киваешь, что ли?

– Наверное…

– Ну дак вот! – обрадовался он. – А говоришь, управляешься плохо. Подучишься немножко – и как начнёт получаться, как станешь…

– А? Что? Кем стану? – всхлипнула Юна.

– На ноги встанешь, вот что!… Силушка! А ну готовь кусок материи. Будем с тобой шить куклу.

– Раскомандовался, – проворчала Силушка, но сундук распахнула. Она хоть и покрикивала на деда, знала: если он по-настоящему что-то сделать вознамерился, его не переупрямить.

– Ножницы ещё готовь. Иголку с ниткой тоже, – так и сыпались дальнейшие распоряжения.

– Дед, а дед. Ты правда, что ли, шить собрался? – спросила внучка равнодушнее некуда, а у самой глазки-то заблестели.

– Сейчас всё как следует прикинем – надо, чтобы тулово точь-в-точь к голове подходило! – ну, а потом можно и шить. Раньше мы такого, конечно, не делали, но… но мы постараемся.

– Не мы, а ты, – привычно огрызнулась Силушка.

– Нет уж, внученька. Я прикину да померю, а шить тебе. У тебя пальчишки погибче будут, тебе сподручнее.

– Ну… ладно, – пожала плечами она, всё ещё стараясь показать, что ей не очень-то всё это интересно. А интересно – было. Ещё как!

 

 

3. Что придумал старик Седей и далеко ли до Вороньего леса

 

Силушка завязала узелок, обрезала нитку. Поправила на кукле сарафан, подравняла бусики. Поставила её на скамью у стены, ещё раз оглядела и сказала:

– Готово.

– Значит, пора идти? – заторопилась Юна.

Но заторопилась-то она только на словах, а на деле стояла, как её Силушка поставила, и всё так же опиралась спиной о стенку.

– Идти, говоришь… – Старик Седей задумчиво поглаживал бороду. – Что ж. Давай, пробуй.

Юна притихла. Она поняла, что хоть тельце у неё и новенькое, а сдвинутся с места она не может. Туго набитые лоскутками ножки – как два бесполезных столбика.

– Не получается… – призналась она. – Но Клубочка всё равно надо выручать! Вы же говорили, дедушка Седей: вот пришьём тебе тулово, будут у тебя ножки, тогда и пойдём!

– Так не работают твои ножки-то.

– Ну тогда… тогда вы меня понесите, я не тяжёлая, – не сдавалась Юна. – Вы ведь сами говорили, что это недалеко!

– Ты не тяжёлая, ты глупая. Сама не знаешь, что говоришь, – вмешалась Силушка.

– Не ругайся, внучка. Откуда ей знать? Сказано тебе – не отсюда она. Издалека. А вот ты скажи мне, Юнушка: почём тебе знать, что не расклюют тебя вороны на мелкие кусочечки, что отдадут тебе уворованное? А если выручишь ты зверя своего, как сможете вы попасть обратно, в свой мир?

– Всего этого я не знаю, – честно сказала Юна. – Но точно знаю, что Клубочка мне нужно вернуть во что бы то ни стало.

– Любишь, значит, его всей душой. Понимаю, – кивнул старик. – Тогда слушай меня, Юнушка. Хорошенько слушай. До Вороньего леса я тебя донесу, так-то оно, конечно, вернее будет. А вот к самим воронам идти тебе одной придётся. Нет нам, горожанам, хода в этот лес, так уж вороны пожелали… Вон какие длинные ножки мы тебе пришили. Учись, учись ходить!

– А если, пока я учусь, эти самые вороны съедят Клубочка?

– Это клубок ниток-то? Съедят? – посмеялась Силушка. – Учись давай, ерунды не выдумывай.

– Может быть… может быть, ты меня поучишь? – нерешительно попросила Юна. – Я ведь раньше летала. Потом катилась. Потом падала… И никогда, ни разу в жизни не ходила.

Силушка отозвалась не слишком-то любезно:

– Летала она, видите ли! – Но помолчала, подумала и сказала: – Ладно. Буду учить тебя ходить – да хоть бегать, мне что, жалко, что ли? Но ты – ты расскажешь мне о своём городе, ясно?

– У нас не город, у нас пластина.

– Вот так на пластине и живёте?

Юна кивнула.

– Хм. Киваешь-то ты хорошо, – заметила Силушка. – А ну попробуй как будто кивнуть – но рукой.

– Не пробуется…

– Значит, плохо пробуешь!

– А ты не кричи!

– А я буду!

Но вместо того, чтобы кричать, Силушка снова задумалась. Подумала да и говорит: – Мы так всё время с тобой ругаться будем. Видно, правду дед говорит, такой уж у меня характер. Ты вот лучше скажи: ты читать – умеешь? Разбирать такую речь, которая на бумажке писана?

– Я любую речь разбираю. А что?

– А вот что: я буду молча писать тебе задания, а ты читай и выполняй. Ведь если рот у меня на замке, так и ругани не будет, верно?

– Верно.

– Только ты уж не молчи. Рассказывай как обещала. Что там у вас с той пластиной-то, а?

Так, под Юнины рассказы и шуршание Силушкиного карандаша дело и пошло. Юна училась управлять своим тряпичным телом, Силушка слушала её да молчком всплёскивала руками, и продолжалось это до самого полудня. А в полдень Дворцовые часы пробили двенадцать раз, и с площади послышалось:

– Общая полуденная драка!

Силушка высунулась в окно, посмотрела долгим взглядом и… никуда не пошла.

– Вечером пойду, – буркнула она.

Седей, всё это время помалкивающий в уголке, ничего не сказал и на это. Но – своё расписание не поменял, с метлою и мешком после драки выходил.

А вот Силушка не пошла и вечером. К вечеру её подопечная уже умела ходить!

Юна вышагивала по домику туда-сюда как заведённая, а Силушка нахваливала… себя.

– Видали, как я умею, видали, как я учу? Видали, как я умею учить? То-то же!

Старик Седей посмеивался в бороду да поглядывал в окно. Как закончились вечерние драки, он снова вышел, снова подмёл, а вернувшись сказал, что пора в дорогу.

– Юнушка вон как шагает – залюбуешься. Да и мне всё одно к Вороньему лесу идти.

– Опять ради твоего мусора? – недовольно цыкнула Силушка. – Дед каждый вечер к яме-исчезайке ходит! – пожаловалась она своей новой тряпичной подружке.

– Чтобы исчезнуть? – ужаснулась Юна.

– Ну и глупая ты, – хохотнула Силушка. – Он туда мусорный мешок относит. Сколько мусора в исчезайку ни высыпи, придёшь на следующий раз – а там пусто.

– Может, это вороны забирают? – простодушно предположила Юна.

– Ну ты и дурё-ёха. Этак бы получалось, что вороны доброе дело делают! Из города они мусор таскали отчего? Украсть да напакостить! А из ямы чего?

Юна только пожала тряпичными плечами.

– То-то же. Не знаешь, так молчи. – Силушка подхватила Юну так шустро, что та даже пикнуть не успела, сунула её в холщовую сумку, перекинула длинную лямку через плечо и подошла к двери.

– Что же, и ты с нами пойдёшь? – усмехнулся Седей.

– А чем я хуже? – уткнула руки в боки Силушка. – Я, если надо, и мешок твой понесу!

– Ох не надо, внученька, а то ты меня совсем разбалуешь! – Старик Седей подмигнул Юне, пока Силушка не видела – негодовала да закатывала глаза негодуя.

Юна (а её голова торчала из сумки почти что полностью) подмигнула ему в ответ. Надо сказать, любопытное это зрелище, когда подмигивают нарисованным глазом! Потом она ещё и улыбнулась нарисованными губами – а это даже ещё любопытнее!

 

 

4. Как Юне даже идти никуда не пришлось, и где оказались старик Седей и Силушка

 

Яма-исчезайка – под самым Вороньим лесом. Старик Седей выбросил мешок, отдышался и сказал:

– Ну всё, Юнушка. Пора. Всё, что я говорил, помнишь? Что лес невелик, но полон ворон – помнишь?

– Помню.

– Что знай себе иди, и они тебя увидят – помнишь?

– Помню.

– Что злые они, но глупые, и в случае чего не робей – помнишь?

– Помню! – бодро отзывалась Юна из сумки.

– Ну, всё тогда. В путь. А если через три дня и три ночи не воротишься…

– Воротится! – прикрикнула Силушка. – Что ты, дед, сам-то раскаркался как ворона?

– И то правда. Это я напрасно. Давай, Силушка, выпускай нашу пташку из её холщового гнёздышка. Да к самой кромке леса подойди!

Силушка так и сделала, к самой кромке подошла. А из этой самой кромки…

– КАРР! Карапуз! – и Юна уже у вороны!

Да вот ведь незадача – не только Юна. Ворона схватила её вместе с сумкой, а лямка-то – у Силушки через плечо!

– КАРР! Карраул! – возмущается ворона, толком понять не может, что её держит, отчего ей не летится.

– Сумку отпусти, глупоклювая! – кричит на неё Силушка.

А Юна между ними двумя болтается, а что кричать, никак не сообразит!

Наконец выпуталась Силушка из лямки. Ворона тут же взмыла ввысь с Юной в сумке, а Силушка… Силушка поняла, что пока выпутывалась, внутри леса оказалась. Что же теперь с нею будет?

– Дед, а дед. Я за кромку зашла… – жалобно пролепетала она.

– Я тоже, внучка. Небось не пропадём.

Силушка обернулась – а дед и впрямь рядом с нею стоит.

– Я, Силушка, как увидел, что ты за кромкой, за тобой и шагнул. Интересно дело, это как же мы с тобою оказались там, куда ходу нам нет? Не подействовало на нас воронье колдовство-то. Может, это неспроста? Может, раз уж мы всё равно в Вороньем лесу, пойдём нашей Юне помогать?

– Вечно ты, дед, выдумываешь! – пришла в себя и снова заогрызалась Силушка. – Куда идти? Лес – вон он, во все стороны!

– Что лес невелик, но полон ворон – помнишь?

– И вечно ты со своими присказками! – сердилась Силушка. Но отвечала. – Помню.

– Что знай себе иди, и они тебя увидят – помнишь?

– Ну деда! – возмущалась она. А сама отвечала. – Помню.

– Что злые они, но глупые, и в случае чего не робей – помнишь?

– Не буду отвечать. Вот не буду и всё. – Вредничала Силушка, а ответ тут как тут. – Помню!

– Вот и отлично. Значит, шагаем пока шагается, – сказал старик, и так они и сделали. Побрели внутрь леса.

Вечернее солнце стояло ещё высоко. Лес был совсем не густым и светлым, идти по опавшим иголкам было мягко. И очень вкусно пахло хвоей.

 

 

5. Как понять, собираются ли тебя склевать, и что рассказала Юне королева ворон

 

– Уважаемая ворона, а куда вы меня несёте? – спросила Юна, но птица не отвечала.

– Уважаемая ворона, долго ли нам лететь? – Но птица не издавала ни звука.

– Уважаемая, очень-очень уважаемая ворона! Почему вы не отвечаете? – Но результат был всё тем же.

Лететь, однако, оказалось совсем-совсем недолго. Ворона начала снижаться, а Юна начала бояться. Уж очень ей не хотелось, чтобы её новенькое, свежесшитое тельце расклевали на лоскутки!

До земли, а вернее, до ровненькой полянки с двумя серебристыми пирамидками посерёдке, оставалось совсем чуть-чуть, когда Юна приняла решение. Она решила обмануть глупых птиц. В конце концов, если у неё получится, она спасёт не только себя, но и Клубочка!

Ворона опустилась, издала свой оглушительный «КАРР», уронила добычу на траву и отступила в сторонку.

Юна приподняла голову. Одна из серебристых пирамидок – та, что поменьше – распахнулась и из неё церемонно появились крупная статная ворона. Направилась эта крупняшка, конечно же, к Юне!

«Сейчас они меня склюют! – в панике думала Юна. – Склюёт вот эта, огромная, а той, которая меня принесла, достанется сумка!»

«Огромная» склонилась над Юной и молча глядела на неё сначала одним глазом, потом другим… Ближе всего при этом были, конечно, не глаза, а клюв!

– Не вздумайте меня клевать! – прокричала Юна, выбираясь из сумки и вскакивая на ноги. – Я… я ядовитая! Ядовитая Юна, да, вот так. И я прибыла из ядовитого мира! Точнее, мы прибыли – я и мой Клубочек. Которого вы украли! И зря. Он тоже ядовитый. Нас есть нельзя! И даже если просто поклюёшь – сразу же отравишься! Сразу!

– Дитя, – произнесла крупная статная ворона таким глубоким осмысленным голосом, что Юна от неожиданности вздрогнула. – Скажи мне, дитя, ты и правда из другого мира? Из мира, карр-который далеко?

– Да. Из другого, – подтвердила Юна и громко напомнила: – Из ядовитого!

– Посмотри на мой шатёр, – махнула ворона крылом на пирамидку, из которой появилась. – Видишь эту корону из перьев наверху? Я – карр-королева разумных ворон. И я – все мы – просим твоей помощи. Ты нам поможешь?

– И тогда вы, уважаемая королевская ворона, отпустите меня и Клубочка?

– Карр-конечно. Отпущу. Но всему своё время. Да, и обращайся ко мне «ваше величество». Так принято.

– А дава… – Договорить Юна не успела. Мир покачнулся, всё уплыло из-под ног… да её же снова несут в клюве, да не кто-нибудь, а сама королева!

Но на этот раз полёта под самые небеса не случилось. Королева просто перенесла её на другое место. Теперь они стояли перед вторым серебристым шатром, тем, что побольше.

За его распахнутым настежь пологом открывалась прелюбопытнейшая картина: он был полон чудесными, самыми разнообразными фигурками, сделанными из…

– Ой, а из чего они сделаны? Ваше величество.

– Из городского мусора, – ответила пернатая королева. В её голосе звучала явственная нотка гордости. – Пойдём, ядовитая Юна. Ты – первая посетительница нашей галереи за всё время её существования.

– Как много здесь всего! – восхитилась Юна.

– Мои подданные, – всё так же горделиво поясняла королева, – любят и умеют творить карр-красоту.

Около некоторых фигур действительно трудились вороны, клювами прикрепляя к ним всё новые детальки. По мере приближения королевы эти мастера почтительно склонялись.

Фигуры у них получались просто замечательные, хотя из чего только не состояли – из ярких и не очень пакетов; из пуговиц; из лоскутков, нанизанных на тонкие веточки; из платочков, привязанных к толстой проволоке; из бумажек, наклеенных на диковинные силуэты; а так же и из всего этого сразу. Некоторые фигурки изображали птиц, а некоторые ничего конкретного не изображали, но всё равно были удивительно хороши.

– Благодаря своим сложным и точным формам эти фигуры обладают различными волшебными свойствами, – похвасталась королева. И кашлянув, добавила: – Как правило, незначительными.

– А какими? Точнее: какими, ваше величество?

– Ну например… например, эта пуговичная сфера показывает, будет ли удачным завтрашний день. Коснись её рукой, и ты увидишь.

Юна последовала королевскому совету, и на сфере появилась улыбка.

– День будет удачным! – обрадовалась она. – Здорово… А что могут эти спирали?

– Они издают мелодии. Но это бывает только по утрам.

– Всё равно здорово! А что может эта… – Юна не могла подобрать слов, чтобы назвать фигуру из свёрнутого картона и сложным узором из наклеенных на него бумажек.

– Мы называем её воронья воронка, – подсказала королева. – Она… она необычная. Необычно красивая. Это ведь тоже волшебство, не так ли?

– Конечно, это здорово! Очень! Вы для этого мусор и воровали? Ваше величество…

– Воровали? – нахохлилась королева. – Мы можем делать свои волшебные фигурки из чего угодно. Из выпавших перьев, из сухих веток, из опавших иголок, из зелёных и спелых шишек, из камушков и даже из песка! Но мы предпочли решать за неразумных жителей города задачу, карр-которую они не хотят решать сами. Кстати, мусор из ямы-исчезайки…

– …Забираете тоже вы, – договорила Юна за королеву.

– Ты умная девочка, ядовитая Юна. Теперь я просто уверена, что наша прорицательница не ошиблась, хотя её прорицание и карр-казалось нам странным. Нам поможет говорящая тряпица из другого мира, так она сказала. Звучит довольно странно, не правда ли? Но всё же я отдала приказ доставлять ко мне всех необычных говорящих существ, карр-которые будут замечены.

– И так я оказалась у вас. И Клубочек тоже… – вздохнула Юна.

– Не карр-капризничай. Поверь мне, скоро ты его увидишь.

Они дошли до стенки шатра, и королева опустила своё чёрное пернатое тело на траву, устраиваясь поудобнее, а Юна осталась стоять.

– Не называйте меня больше ядовитой, ваше величество, – попросила она. – Я не ядовитая. Я просто боялась, что вы меня склюёте. Боялась, что вы глупые и прожорливые. Так мне сказали… сказали жители города.

– Что ещё они сказали? Что мы злые? Жадные? Говори, неядовитая Юна. Не бойся.

– Ещё – что вы колдуете. Насылаете на город всякие беды. Из-за вас он разрушается.

Королева тяжело вздохнула, поднялась с травы и заходила туда-сюда, подбирая слова.

– Карр-как же мне тяжело всё это слышать, – с печалью в голосе сказала она и, кажется, стала ещё чернее. – Чем мы только не пытались помочь жителям города! Хотели раскрыть им секрет волшебных деревьев – дереву просто нужно сказать, чего и сколько карр-конкретно на нём должно вырасти, и тогда вырастет именно это и именно столько, – но жители нас не слушали. Мы пытались объяснить, что домики, скамейки и мостики нужно чинить, пока они не разрушились окончательно, – но нас отгоняли, в нас карр-кидали что попало! Я лично – лично! – прилетала, чтобы поговорить с правителем города, и что же?

– И что же? – переспросила Юна, на этот раз позабыв добавить «ваше величество». Она искренне пыталась понять, какой помощи от неё ждут.

– Мне сообщили, что он обедает. Карр-кушает! – посетовала королева глухим оскорблённым голосом. – С тех пор жители города гоняют нас пуще прежнего. Карр-катастрофа! Они не станут нас слушать! А между тем это просто необходимо. Понимаешь ли, неядовитая Юна, этот мир одинаково принадлежит и нам, разумным воронам, и жителям города. Это один общий Лесоград. И запас волшебства у него один, общий. Сначала запас был велик, но теперь – карр-как это ни печально! – пришла пора его беречь. Горожане же выбрасывают столько еды, что мы не успеваем за ними доклёвывать. Выбрасывают столько одежды и бумаги, что мы расширяли свою галерею уже дважды! Скажи мне, милая Юна, что же нам делать? Карр-как заставить услышать тех, кто не хочет слушать? Карр-какую речь они поймут, если…

– Может быть, написанную?

– Карр? Как ты сказала? – Королева ворон так удивилась, что остановилась, наклонила голову набок и приоткрыла клюв. От этого она стала такая забавная, что Юна улыбнулась.

– Просто я подумала… подумала, что вы можете написать на бумажках то, что хотите рассказать. А потом скинуть эти бумажки на город. И тогда жители обязательно это прочитают. Хотя бы из любопытства.

– Но мы не умеем эту самую речь… карр-которая написанная… А ты? Ты умеешь?

– Я видела, как это делается. Могу попробовать. Мне нужна бумага и карандашик. Очень маленький карандашик.

Юна попробовала – и всё получилось! Ну, может быть, не в тот же миг. Пришлось, конечно, постараться.

Сначала ей диктовала королева.

– Де-ревь-ям нуж-на карр-корретирока… Записала?

– Карр-корр… карр-карр… Запуталась.

– Пиши проще: уход!.. Пиши дальше. По-ло-ман-ное нуж-но ак-ку-рат-но чи-нить…

– Ак-кур… ак-кар… Запуталась!

– Пиши проще: чинить!

Вскоре Юна справлялась уже и сама, а королеве оставалось только складывать готовые послания в стопку.

Юна так увлеклась, что и не сказала бы, много ли времени прошло, как вдруг…

– Ваше карр-королевское величество, два горожанина! Девица и старец!

– Карр? Где?

– Здесь, ваше величество! Упорно карр-ковыляли по лесу, пока не дошли до Шатровой поляны.

– И чего же они хотят?

– Хотят помочь Юне. Так и говорят: мы пришли помогать Юне.

– Хм… – на пару секундочек задумалась королева. А ровно через пару секундочек приказала: – Зови! И вот ещё что. Темнеет. Принеси-ка нам фонарь. Тот, карр-который я люблю, королевский.

Под этим симпатичным фонарём в виде короны старик Седей и Силушка помогали Юне писать послания для города, а королева рассказывала им всё то, что Юна уже прекрасно знала.

Юна ждала момента, чтобы снова спросить о Клубочке. От того, что он до сих пор не с ней, на душе было как-то неспокойно.

«На душе? – удивилась Юна про себя. – Где я услышала эти странные слова?»

Она впала в какую-то усталую задумчивость. Думала об этих словах, о Клубочке, о том, что их ждёт и как далеко их родное Запределье, – и сама того не заметила, как уснула. Прямо над очередным посланием, едва успев его дописать. Ей снилось, как над городом парят разумные вороны и кружит бумажный снежок.

 

 

6. Почему иногда не находится слов, и откуда взялась душа у Юны

 

– Упфрр-утррр!

– И правда утро… – сонно сказала Юна, открыла глаза, а под боком – Клубочек!

Слов не нашлось. Она просто обняла наконец-то возвращённого питомца своими тряпичными ручками, а он продолжал уютно фыркать и перекатываться с боку на бок – конечно, если у клубков шерстяных ниток бывают бока.

Больше в шатре никого не было, зато снаружи, судя по шуму, собралась целая толпа вороньего народу.

– И что у них там такое? – поднялась Юна и подняла Клубочка за выбившийся из него кончик нитки.

– Уиии! – взвизгнул он так, что пришлось его отпустить.

– Так это твой хвостик?

Клубочек вильнул своим по-новому выглядящим хвостиком.

Юна подхватила питомца уже по-другому, за его круглые бока, и на этот раз он прижался к хозяйке как родной.

Снаружи не иначе как намечался какой-то вороний праздник. Взбудораженные вороны прыгали, подлетали и грациозно пикировали вниз, хлопали крыльями и оглушительно каркали.

– Вы не подскажете… Извините, скажите, пожалуйста… Уважаемая ворона, подскажите… – обращалась Юна то к одной, то к другой птице, но в таком шуме-гаме никто её голоса не слышал.

Юна медленно побрела вокруг шатра. Утренние лучи здешнего солнца весело пробивались сквозь сосновые верхушки, но она отчего-то всё грустнела и грустнела. Может быть, оттого, что солнце этого мира напоминало ей о далёком солнце Запределья? И о родителях…

Среди многочисленных ворон промелькнули знакомые силуэты. Старик и внучка, ну наконец-то!

– Что тут случилось, дедушка Седей?

– Не тут, а в городе, Юнушка. Бумажный снежок! Всё как ты и придумала и даже лучше. Видишь, какая ты умница? Умница, да только что-то… хмурая ты какая-то. Спала-спала, да не выспалась, так, что ли?

Юна пожала плечами.

– Неужто и Клубочек твой тебя не радует?

– Радует, но… – Юна снова пожала плечами. Клубочек просипел что-то озадаченное.

– Отчего мне так странно, дедушка Седей? – спросила вдруг Юна. – Как будто давит что-то изнутри. И ничего не хочется. Хочется только обратно в Запределье… Мне и раньше там нравилось, но сейчас отчего-то кажется, что хорошо может быть только там.

– Известно отчего! Там же твой дом. Душа твоя просится домой.

– Душа?

– Ну да. Ты же кем была? Летучим бестелесным созданием?

– Существом из чистой энергии…

– Ну. Вот. Я так и говорю. А эта самая чистая энергия, получившая тело – уже душа. Значит, внутри тебя теперь душа и есть.

– И что мне с ней делать?

– А ничего. Живи себе и живи. Просто знай: душа это лучшее, что у нас есть.

– Так что же, что лучшее, если сейчас мне от неё так плохо!

Старик Седей развёл руками – ничем, мол, помочь не могу. Впрочем, Юна и сама это понимала. Ей смог бы помочь только тот, кто отправил бы её домой. Её – и Клубочка. Но…

– Карр-какая красота! – послышался голос вороньей королевы. Все подняли головы и увидели её на верхушке королевского шатра. Воцарилась тишина.

– Речь будет говорить, – шепнул старик Седей.

– Карр-красота, – повторила королева, – когда мои подданные собираются по радостному поводу! Город получил наши послания. Город задумался! Горожане собрались на площади и решили, что настала пора стать бережливее и мудрее. Что не от чёрного колдовства трескаются их домики, а плевать в нас, ворон, совсем не нужно. И что силу свою они будут расходовать не на драки, а на пользу Лесограду.

– А как же Пузей Четвёртый? – спросила Силушка.

– Ты первая, кто про него вспомнил, – хмыкнула королева. – Карр-кушает, наверное, как обычно. Вряд ли это кому-то интересно. – И королева снова хмыкнула. Видно, невстреча с Пузеем произвела на неё неизгладимое впечатление. –У меня, между прочим, новости поинтереснее ещё не закончились, – сообщила она, и её королевский взгляд устремился на Юну. – Прямо сейчас… Прямо сейчас наша гостья, карр-которая нам так помогла, и её питомец отправляются домой!

– Карр-красота, карр-красота, – закаркали вороны и одобрительно захлопали крыльями.

– Я? Мы? Домой?.. – растерялась Юна.

– Не забудь попрощаться с друзьями. Я жду. – Королева взмахнула крыльями и через мгновенье стояла у входа в шатёр-галерею.

Слов опять не нашлось. Юна только улыбнулась Силушке и кивнула старику Седею, а потом помахала вообще всем воронам Вороньего леса…

Каково же было её удивление, когда королева ворон привела её с Клубочком к вчерашней воронке!

– Воронья воронка? Но как она поможет нам? Ваше величество…

– Принцип её действия карр-крайне сложен и пониманию не поддаётся, – важно пояснила королева. – Я просто расскажу, что тебе нужно делать. Карр-когда запрыгнешь в воронку, ты должна как следует представить свой мир. Ты же можешь его как следует представить?

– Могу, – не очень-то уверенно ответила Юна. Засомневалась она не в своей способности представить Запределье, а в том, что прыгнув в картонную воронку – пусть даже и воронью! – можно переместиться хоть куда-нибудь – кроме как в эту самую воронку, конечно.

Клубочек, как будто почувствовав Юнины сомнения, взволнованно засопел. Почувствовала их и королева.

– Если ты боишься, то лучше никуда не прыгай, – сказала она. – Будешь жить у нас. Или в городе. Где захочешь, везде тебе рады. И тебе, и твоему Клу…

– Уже можно запрыгивать? – невежливо перебила Юна, но исправилась и вежливо добавила: – Ваше величество.

– В добрый путь, – махнула крылом королева.

Юна посмотрела на Клубочка.

– Ну что, возвращаемся? Не боимся?

– Амрр-ага!

Юна прижала к себе Клубочка как можно крепче, зажмурилась, чтобы лучше представить Запределье – и прыгнула!

 

 

7. О том, чего Юна ждала и чего совсем не ожидала. Подарок

 

Миг – и Юна стоит на твёрдой поверхности, всё ещё зажмурившись. Может быть, она где-нибудь внутри воронки? Разве можно очутиться в Запределье так быстро, за одно мгновенье?

– Дорогой, что это? Кто это?

Мамин голос!

– Разберёмся, дорогая. Ты же знаешь, что мы всегда и со всем разберёмся.

Папин голос!

Юна решилась распахнуть глаза.

– Мамочка, папочка, это я!

– Юна? Дочка? Так тебя не съела Арочка-Пожиралочка! – Мама вся мигала и переливалась от счастья. – Но… но откуда у тебя это странное тело?

– И где Клубочек? – Папа тоже весь так и светился радостью, но по нему проходили и сиреневые сполохи строгости.

– Фрр-тут, – фыркнул Клубочек, вильнул своим хвостиком-ниточкой, спрыгнул с Юниных рук – и никуда не укатился. Похоже, он тоже кое-чему научился!

– Это Клубочек? Теперь он такой? – изумилась мама. – Да что же с вами произошло?

– Вы не представляете, сколько всего! Мне столько вам надо рассказать! Я так ждала, когда же снова буду дома. Только и сама не знала, буду ли когда-нибудь…

– Ты так далеко забралась? – сиренево-строго мигнул папа.

– Очень далеко! И там… там вороны, силомеры, нужно быть бережливыми и думать головой, а ещё…

– Кья! Кья!.. – донеслись странные надрывные звуки откуда-то из-за сияющих родителей. Такие надрывные, такие печальные, что у Юны стало нехорошо на душе.

– Не пугайся, дочка, – сказала мама. – Это всего лишь Арочка-Галочка.

Родители расступились. Над поверхностью пластины тяжело махала крыльями Арка. Та самая, что так хотела проглотить Юну и Клубочка! Только теперь она выглядела несколько иначе – как будто её разомкнули. Её опоры поднимались и опускались как два крыла. Два тяжёлых, унылых крыла, сочащихся болезненным мутным светом. Было видно, что машет она ими из последних сил.

От Арочки-Галочки к папе тянулась энергетическая удерживающая нить.

– Кья! Кья!

– Почему она кричит эти жалобные звуки? Что с ней случилось?

– Ничего хорошего, дочь, – сурово сказал папа. – Она пыталась нас обмануть, хотела напасть, и я изменил её конфигурацию. Расположение составных частей. При таком расположении изменились и её свойства. Это наказание за злобу и хитрость. Вечность на энергетической привязи ей обеспечена.

– Мы думали, она съела тебя и Клубочка! – воскликнула мама, пыхнув ярко-алым негодованием.

– Но ведь не съела… Папа, – тихо, но твёрдо сказала Юна. – Вы никогда раньше не делали мне подарков. Пожалуйста, сделайте прямо сейчас. Один.

– Но в Запределье просто нечего дарить, – удивился папа. – Ты сама-то знаешь, чего бы хотела?

– Я хочу, чтобы ты вернул Арочке-Галочке её конфигурацию и отпустил. Пусть отправляется в тот мир, который ей нравится.

– Ты озадачила меня, Юна. – По папе проходили оранжевые сполохи неопределённости. – Почему ты этого хочешь?

– Действительно, почему? – засветилась нерешительностью мама. – А если она продолжит нападать? Снова станет Арочкой-Пожиралочкой?

– Нет. Она будет просто Аркой. И больше не станет ни на кого нападать.

– Но откуда ты можешь это знать? – не унималась мама.

– Так мне подсказывает моя душа, – сказала Юна. – А душа это лучшее, что у нас есть.

– Если так… Хорошо, я её отпущу, – всё ещё немного удивлённо согласился папа.

– Ну что же… Пожалуй, – переждав череду желтоватых бликов сомнения, кивнула мама.

– Апфрр-да! – согласился со всеми Клубочек. А может быть, просто фыркнул. Он же Юнин питомец. Любимый питомец. Вместо слов он произносит различные звуки, но Юна всегда его понимает, даже без слов.