Бенизард любил торговать на рынке. Во-первых, потому что хорошая торговля приносит золото, а какой дварф не любит золото? Во-вторых торговля на рынке словно возвращала его во времена беззаботного детства, когда он ещё ребёнком сидел рядом с отцом за прилавком. Ему всегда нравились рыночная суета, разноголосый гомон толпы и пёстрое разнообразие нарядов и лиц чужеземцев. С годами отец отошёл от дел, и передал кузницу Бенизарду. И теперь уже он сам раз в седмицу торговал своими изделиями.

Рынок подгорного царства Дарбараз был знаменит на несколько недель пути окрест. Сюда за инструментами, оружием и ювелирными украшениями стекались и люди и полурослики и дварфы. Иногда попадались даже эльфы, но всё реже. Быстро плодящиеся люди вытесняли их с исконных земель, рубили вековые леса, чтобы превратить их в пастбища и крестьянские наделы.

Людей на рынке конечно было больше всего, особенно из ближайшего королевства Блюменфельд. Суетливые и короткоживущие люди раздражали Бенизарда, но с ними было выгодно торговать, ведь им постоянно требовались как инструменты, так и оружие.

К прилавку подошёл худощавый, но широкоплечий и жилистый светловолосый эльф. Уже немолодой, с морщинами возле глаз, что говорило о солидном возрасте для этого долгоживущего народа. Минимум пять сотен лет он разменял, по прикидкам Бенизарда.

Осмотрев выложенные на прилавке инструменты и оружие, эльф остановил взгляд на одном из кинжалов, и спросил:

– Могу примерить к руке?

– Примерь, – степенно кивнул кузнец.

Эльф взял кинжал, покрутил в руках, проверил баланс, простучал ногтем лезвие, а затем покачал головой, бросил обратно на прилавок, и сказал:

– Брак.

Бенизард аж подпрыгнул на месте. Лицо его пошло красными пятнами, почти сливаясь цветом с рыжей бородой и шевелюрой.

– Что?! Брак?! Да как ты смеешь? Я лучший кузнец Дарбараза!

– Отпуск неправильно сделан, зернистость слишком крупная.

Бенизард взглянул на эльфа пристально, покосился на его крепкие руки, кожаные штаны и куртку, которые не боятся случайной искры из горна. Оглядел и сложную гравировку на гарде одноручного меча, висящего на поясе эльфа. Выдохнул, а затем уже спокойно спросил:

– Куёшь?

Эльф в ответ усмехнулся, достал из поясной сумки небольшой молот, и кивнул.

– Я Бенизард, – представился дварф, – а как твоё имя собрат-кузнец?

– Финрольд.

– Откуда родом будешь?

Эльф сжал губы, чуть помедлив, ответил:

– Того места больше нет.

– И всё же, Финрольд, я думаю что ты пытаешься просто сбить цену на товар, – хитро прищурился дварф.

Эльф не стал тратить слова. Ловко крутанув молот в руке, коротким ударом сломал кинжал пополам. В момент касания на бойке молота вспышкой зелени проявилась руна.

– Действительно брак, – поморщился Бенизард, хмуро глядя на сломанный клинок. – С другой стороны, товар ты сломал, так что плати.

– Как сломал, так и починю.

– Починишь? Ну, если сделаешь лучше чем было, я сам у тебя этот кинжал куплю!

– По рукам.

В кузнице дварфа они успели только разжечь горн, как в стенах Дарбараза послышался нарастающий гул и треск. Спустя минуту с дозорной башни раздался звук боевого рога – сигнал тревоги.

Бенизард и Финрольд выскочили из кузницы с оружием в руках. От ближайшей стены пещеры всё громче доносился треск перемалываемого камня.

– Что это? – воскликнул эльф.

– Скальные черви, – прокричал в ответ гном. – Давно не появлялись у нас. Смотри!

Гном указал на стену, камень которой отчётливо дрожал. Миг, и кусок стены с бочку размером, брызнул каменной крошкой, а в открывшейся дыре появилась безглазая морда червя, обрамлённая фиолетовыми всполохами магической энергии. Серокожая остромордая тварь с огромной пастью, увенчанной твёрдым клювом, выглядела мерзко и пугающе.

– Берегись клюва, он может дробить не только камни, – сказал гном, и бросился к выползающему червю.

Как следует размахнувшись, гном вонзил топор в бок твари. Брызнула тёмная кровь, червь мерзко завизжал, изогнулся, нацелившись схватить гнома пастью.

Бенизард отскочил, но оступился и упал. Червь сомкнул клюв, приподнял башку и в следующий миг неминуемо размозжил бы дварфа, но эльф успел выдернуть того из-под опускающейся морды червя.

Каменная шрапнель разлетелась от места удара, один из осколков поцарапал щеку гнома.

Финрольд разбежался, оттолкнулся от стены и запрыгнул прямо на червя. Тот дёрнулся, пытаясь сбросить непрошенного гостя, но эльф использовал это движение, подпрыгнул, и приземлился, выставив меч вниз.

Оружие пробило шкуру червя и по гарду вошло в плоть. Эльф ухватился за рукоять двумя руками, и когда червь снова дёрнулся, качнулся в другую сторону, расширяя рану.

Очередной рывок твари сбросил эльфа, крепко сжимающего обагрённый тёмной кровью меч.

Червь продолжал бесноваться, но с каждым движением всё слабее и медленнее. Поток крови из раны тоже становился слабее, пока не иссяк. Червь дёрнулся последний раз, а потом вытянулся и замер.

– Скорее, ко мне домой! – прокричал дварф, и они побежали в сторону жилого квартала.

Увы, добравшись туда, они обнаружили несколько разрушенных домов, в числе которых был и дом Бенизарда. Его жене спастись не удалось. Дварфы перебили почти всех тварей, но эта внезапная миграция скальных червей унесла полтора десятка жизней.

После церемонии прощания с погибшими, Бенизард разрешил эльфу остаться в его кузнице, отдав тому в пользование малую мастерскую, где когда-то сам учился ковать. В обмен эльф должен был отдавать две трети выручки от продажи изделий дварфу. Даже в трауре Бенизард не забыл о прибыли.

***

Пару раз в седмицу дварф брал бочонок эля и заваливался в мастерскую к эльфу. Всегда захватывал кружку и для Финрольда, но тот каждый раз отказывался от эля и пил только воду. Последние полгода эльф почти не выходил из кузницы, украшая камень стен резьбой и работая над мечом, который он называл своим лучшим клинком. Изделие и правда получилось изящным, это дварф честно признавал.

После пары кружек пенного у Бенизарда обычно развязывался язык, он начинал болтать обо всём подряд, и ему не особо требовался собеседник, скорее слушатель. А слушать эльф умел. Он молча правил какой-нибудь клинок на точильном камне, изредка выражая согласие.

Но в этот день привычный ход вещей, сложившийся за три года, дал сбой.

– О, я смотрю ты закончил эту свою резьбу по камню? – произнёс Бенизард, входя в кузницу эльфа, и оглядывая стены и пол, украшенные сложным растительным орнаментом. Что-то не нравилось дварфу в этом узоре, но если он пытался вглядываться, начинала болеть голова, поэтому он старался не задерживать на нём взгляд.

Финрольд, посмотрел сквозь дварфа каким-то неживым взглядом. Затем странно улыбнулся, и тихо ответил:

– Закончил. Почти.

Дварф как обычно начал что-то рассказывать, но эльф его грубо перебил:

– Три года у меня заняло вырезать ритуальный узор прямо на каменных стенах и полу кузницы, – обвёл эльф рукой стены. – Ты что и правда поверил, будто я занимаюсь этим из-за тоски по деревьям? Не скрою, сидеть в этой вашей каменной кишке действительно тошно, но чего не сделаешь для дела, правда? Или ради прибытка? Ведь именно ради прибытка вы продаёте в Блюменфельд оружие. Оружие, которым они вырезают мой народ! Мой дом уничтожен руками людей, но оружие для этих рук было выковано здесь!

– Но это же просто торговля…

– А это просто месть, – прошипел эльф, с искаженным в ненависти лицом.

– Да ты обезумел, – проговорил дварф.

Эльф приложил к стене руку, и от неё разбежалась волна зелёного света, активируя непрерывный рунный узор вокруг, а затем ответил:

– От горя можно и обезуметь. Наверное, так и произошло, когда я вернулся на пепелище родного дома. Но если бы я направился прямо в людское королевство, меня бы просто вздёрнули на ближайшем дереве. Так что я пришёл сюда и решил начать с вас, коротышек. Призвать сюда скальных червей было непросто, но зато теперь ты хоть отчасти можешь меня понять.

– Что?! – глаза дварфа моментально налились кровью.

Бенизард сорвал с пояса топор и кинулся на эльфа.

Финрольд увернулся и схватил с наковальни свой молот. На бойке зеленью засветилась руна.

Дважды топор и молот со звоном сталкивались. На третий раз послышался хруст, и лезвие топора рассыпалось на осколки, словно глиняная миска.

Рукоятью топора дварф заблокировал удар в грудь, но всё равно отлетел к верстаку, на котором лежал эльфийский клинок.

Перехватив рукоять топора в левую руку, правой дварф схватил меч и вновь кинулся в атаку. Пару резких взмахов эльф едва успел отбить тяжёлым молотом. Затем дварф бросил рукоять топора эльфу в голову. Тот легко мог увернуться, но зачем-то отбил рукоять молотом, раскрывшись. Бенизард воспользовался моментом и нанес резкий укол в сердце противника.

Так они и замерли на миг – Финрольд с поднятым молотом, и дварф с мечом, погруженным в грудь эльфа.

Финрольд посмотрел на Бенизарда и удовлетворённо улыбнулся. Его глаза и меч полыхнули зеленью, после чего тело эльфа обмякло и повалилось на пол.

Нестерпимая боль прокатилась по руке дварфа, а потом захватила всё тело. Он выпучил глаза, захрипел и упал на колени. Хотел разжать руку, но пальцы намертво вцепились в рукоять меча. А затем шум крови в ушах заглушил такой знакомый голос Финрольда. Вот только раздавался он внутри головы дварфа:

– Добровольная жертва замкнула рунную печать, и мой дух пока задержится в этом мире. А сосудом послужит твоё тело, дружище, ха-ха-ха. Не беспокойся, я постараюсь быстро закончить дела.

Смятение и ужас охватили дух Бенизарда. Он стал узником, запертым внутри собственного тела – всё видящим, слышащим и ощущающим, но неспособным ничего сказать и пошевелить хотя бы пальцем.

А Финрольд, захвативший тело дварфа, не стал медлить. Тело мёртвого эльфа он закопал в куче угля возле горна, и уже на следующий день, упаковав клинок в дорогую ткань, направился в королевство Блюменфельд. Там он передал меч в качестве подарка королю людей, и попросил об аудиенции под предлогом обсуждения дальнейшей торговли.

Изящный клинок настолько понравился правителю Блюменфельда, что просьбу дварфа удовлетворили. Предварительно отобрав оружие, его провели в тронный зал.

Лжедварф, преклонил колено перед седым человеком, сидящим на троне. Король повёл рукой, разрешая гостю встать, и тот поднялся, но уже с небольшим метательным ножом в руке, который достал из искусно скрытых в сапоге ножен.

Резкий бросок, зелёная руна вспыхивает на лезвии ножа, и клинок пробивает сердце короля Блюменфельда.

В следующий миг копья стражников оборвали противоестественную двойную жизнь дварфа и эльфа.

Спустя несколько недель у врат Дарбараза уже стояла армия людей во главе с юным принцем, ведомым жаждой мести и грезившим военной славой подло убитого отца. Да и наложить руки на богатства подгорного народа принц тоже был не против.

В этой войне полегло много людей и дварфов, но покорить Дарбараз люди так и не смогли, завязнув в тоннельных боях и угробив половину войска. Это положило начало упадку людского королевства. Сокровищ дварфов заполучить не удалось, да и торговле с ними тоже пришёл конец.

Спустя каких-то три года королевство Блюменфельд перестало существовать, поглощённое соседями.