Сегодня пропадёт старое солнце и появится новое. Ну а мне сегодня надо успеть сделать сразу несколько дел: покрасить кошку в жёлтый цвет, отварить свиную рульку и дать подзатыльник младшему брату.

Когда казнили моего дядю-опекуна, мне было семь лет. С тех пор я – в банде крадущих мечты. Работёнка опасная, но непыльная: собирай мечты, упаковывай их в гранулы да продавай бутылки с ними на чёрном рынке. Свои мечты я уже давно продал – были нужны деньги на учёбу моего младшенького в школе Покорителей небес. У братца Китерморна выпуск – в следующем году, и тогда-то мы наконец заживём на его жирное жалованье…

Туристов в город понаехало изрядно – считается, что здесь, в Великой Слезе, лучший вид на восходящее солнце. В последний раз солнце «линяло», как мы говорим, несколько веков назад. И сразу же изменился климат во всём Подсолнечнике: где было тепло, стало холодно.

Встав в пять утра, я сразу же отправился в кошачий приют. Кошка, которую я должен покрасить, вообще доходяга. Её нашли в туннеле под городом, и меня назначили её хранителем. Каждый человек за всю жизнь должен помочь ровно тысяче живым существам – так прописано в Законе о гражданском долге, принятом Небесным парламентом в четвёртом году Эры Мокрых кирпичей.

- Господин Жерисс, кошка Гайа по вам соскучилась, - сонно хлопая ресницами, произнесла смотрительница приюта. – Она мяукала всю ночь. Переводчик с кошачьего сказал, что она хочет перед смертью исполнить свой долг перед людьми, перекрасившись в жёлтый.

Приют бедствовал – это было сразу видно. Рабочих рук не хватало, как и пожертвований. Поговаривали, что на приют положил глаз знаменитый делец из высшего клана, желающий превратить его в гостиницу.

- Я сделаю всё, чтобы облегчить её страдания, - пообещал я. – Жёлтый цвет заставит её почувствовать себя человеком. Не это ли высшая цель любого животного?

В комнатушке, где содержались животные, пахло вялеными томатами. Гайа сразу меня почуяла и ринулась мне на руки. Я поцеловал кошку в ухо.

- Я знаю кошачий совсем чуть-чуть, - высыпая корм в общую миску, сказала рыжеволосая смотрительница. – Гайа хочет перед смертью съесть кусочек лосося. Она прожила долгую жизнь, жаль, что несчастную. Другие коты её боятся – она как дикая пума.

- Но ближайшие река или озеро отсюда в тысяче измерений… - глядя в глаза кошки, весомо возразил я. – Быть может, подойдёт ветчина?

- Вы, господин Жерисс, наверное, продали свои мечты ещё в юном возрасте… - полусерьёзно сказала девушка, разнимая схлестнувшихся трёхнедельных котят.

Да, я – отброс общества, и я это знал. Вслед за проданной мечтой сначала уходят эмоции, а потом – вообще всякие чувства. Даже младшему брату я помогал не потому, что так чувствую, а из тонкого расчёта – жить на его деньги в будущем. И кошке я помогал с выгодой для себя – чтобы моё досье, хранящееся в Спектрах, выглядело получше.

- После того, как мы её перекрасим, одним чудищем в Загадариуме станет больше, - нарушила поток моих мыслей девушка. – Она даст людям новое чудище, а мы просто обязаны исполнить её мечту.

Каждый с детства знает – мечта дарована живым существам как направление. Потерял направление – считай, что потерял душу.

- Увы, но она умрёт, не отведав лосося, - сказал я, гладя на уже спящую Гайю. – А теперь, пожалуйста, скажите мне, где ведро с жёлтой краской.

Мы прошли в потайную комнату, где стояли вёдра с самой разной краской. Жёлтая даровала после смерти путёвку в Загардиум, синяя – очищала последующий род, зелёная – налаживала контакт с потусторонним миром, а красная – привлекала удачу.

Девушка, отряхнув одежду от шерсти, взяла ведро с жёлтой краской. Гайа вся сжалась.

- Действуйте, - напутствовала меня смотрительница.

Как говорится, в глазах туман – в руках титан.

 

Свиная рулька получилась на загляденье – хоть на стол Оракула подавай. Китерморн, мой братик, ел за обе щёки. Когда остался лишь маленький кусочек, он вспомнил обо мне.

- Я уже наелся риса, - ответил я, позволив ему доесть всё до конца.

Мы купили лучший билет на амфитеатр, где будет идеальный вид на новое солнце. Как всегда, в последний момент. Не так часто доводилось выходить в свет с братом – он в последнее время избегал меня. Наверное, влюбился.

Следующий час он зубрил, погрузившись в чтение книжного медальона. Свою мечту он-то не продал, но я уже и не обижался из-за этого. Должен быть в семье один счастливый дурак.

В окно заглянули фиолетовые лучи – солнце начало «линять». Мы заказали карету, и всю дорогу брат смотрел в одну точку, не реагируя на мои вопросы.

Он заметно изменился за время учёбы в школе Покорителей небес. Если раньше это был открытый, слегка глуповатый парень, то теперь он научился у своих дружков высокомерию.

У амфитеатра было оживлённо: люди держали высоченные бамбуковые стебли, чтобы приветствовать наступление новых времён. Никто не скажет точно, что принесёт с собой новое солнце. Быть может, пройдёт десять лет, и вся Великая Слеза станет безлюдной.

Уличный глашатай кричал, сложив руки рупором:

- Кто желает пожертвовать свою мечту, подходите! Будьте милосердны!

Брат теперь совсем сторонился меня, идя в стороне. Он смотрел на девушку с синим пятнышком на шее. Такое имеют люди из высшего клана. Девушка излучала радость, неотрывно глядя в глаза моего брата.

Они вдвоём отошли к краю дороги. Никогда не видел Китерморна таким счастливым, даже в день его поступления в школу Покорителей. Они очень гармонично смотрелись как пара.

Представление скоро начнётся – секунду назад прозвенели бубенцы. Люди ещё быстрее потянулись к своим местам в амфитеатре, напевая старинную песню приветствия нового солнца.

- Кит, угости даму коктейлем, - посоветовал я брату, и его спутница улыбнулась.

- Это твой брат? – обратилась девушка с вопросом к Киту.

Он нахмурил брови, прямо как в детстве, когда мы делили сорванную с полей кукурузу. У него задёргался глаз. Он точно не хотел представлять меня своей подруге.

- Кит у нас важная птица, - сказал я и достал из кармана фамильный медальон. – Вот мы с ним рядом, ещё в детстве.

- А разве Китерморн Грум не из рода Первых Покорителей? – девушка укоризненно взглянула на него.

Я не стал обижаться, не стал обнажать правду, а просто кивнул Киту и отправился к амфитеатру. Я чувствовал взгляд брата, прожигающий мою спину.

 

Под старым солнцем росли все ныне живущие. Оно давало нам урожай, ласкало нас, заботясь, как о потерянных котятах. Оно видело десятки битв, предательства и великие дела. И теперь оно уходило в Загардиум – свой изначальный дом.

Зрители смотрели вверх, затаив дыхание. У каждого были воспоминания, связанные со старым солнцем. Они ещё долго будут греть душу.

Брат улыбался, сидя со своей подругой на самых элитных местах, где подавали креветки в кляре. Своим положением он обязан мне, человеку, продавшему все мечты.

Между тем слово взял воевода Великой Слезы:

- Мы провожаем старое солнце домой. Не нужно слёз, господа. Это закон природы: всё нежизнеспособное должно уступить место новому. Об этом дне вы потом будете рассказывать внукам. Да здравствует Оракул и новое солнце!

Аплодисменты были как цунами. Все встали со своих мест и хлопали. Я следил за братом. Заметил одну деталь: он снял свой медальон с шеи, где были изображены наши родители.

Новое солнце вот-вот затмит старое. В небо уже взлетели тысячи голубей, которых готовили к этому событию. Заиграла музыка – громкие ритмичные барабаны.

Актёры уже вышли на сцену. В конце представления одного из них принесут в жертву. Убитый войдёт в историю и обретёт вечную славу. Его заживо сожгут, и, если он будет кричать, значит, новое солнце настроено дружелюбно.

Зрители начали слегка качаться взад-вперёд, выражая высшую степень наслаждения. Все приговаривали: «Солнце, солнце, где твой дом?» Я всё следил за братом – тот уже улыбался как никогда в жизни.

А буквально через минуту наползли тучи, скрыв новое солнце. Тучи наползли и в моей жизни.

 

Я сидел в кресле-качалке и размышлял. Я дал Киту всё, что у него было в жизни. Только теперь я понял, что он не считал меня за человека. Ему куда важнее были приятели.

А о чём я мечтал, когда я был мелким? Построить большой дом, в котором будет жить моя большая и дружная семья. Увидеть приход нового солнца. Вырастить детей и дать им всё лучшее. Пристроить брата в школу Покорителей…

Но я продал мечты, и теперь в моей души была пустота. Я потерял способность радоваться, потерял всё то человеческое, что было во мне. А Кит… радовался, как поросёнок гнилым яблокам, каждому приятному событию в жизни.

Дверь в дом резво отворилась. Пьяный брат прошёл в свою комнату. От него разило цветочными духами. Кровать в его комнате скрипнула, и вскоре послышался храп.

Всю ночь люди на улице праздновали появление нового солнца, а я смотрел в глубь себя и думал о мечтах. К утру у меня созрело решение.

 

В Канцелярии Мечтаний было оживлённо, и все смотрели на ребятёнка, который складывал кубики в замок. Люди обсуждали свои насущные дела и то, что принесёт им новое солнце. Наконец подошла моя очередь, и я присел напротив занавешенного окошка.

- Сын мой, зачем ты пришёл сюда? – спросил у меня Уполномоченный.

- По той же причине, по которой пришли все остальные.

- Какую мечту ты хочешь купить?

- Самую дорогую.

Я хотел именно самую яркую, самую возвышенную мечту, а не одну из тех, которыми торговал. Поэтому я и пришёл в Канцелярию, а не к уличному продавцу.

- Есть у нас одна, хранится вот уже девятьсот четыре года и за тысячей замков. Но хватит ли у тебя денег?

- Дорогой Уполномоченный, я заложил всё, что у меня было, и влез в долги. Я хочу самую дорогую мечту.

 

Мир стал ярче. Даже это корыто с облупившейся краской стало ярче. А вкус винограда, сорванного с домашнего огорода, вскружил голову. Я погрузился в душистую ванну, и всё моё тело взорвалось от давно забытых ощущений.

Уже вечером пришёл Кит – его лицо было искажено злостью. Он ринулся ко мне и, увидев мою счастливую улыбку, побагровел.

- Ты отнял у меня всё: учёбу в школе, любимую девушку, друзей! – он кричал во всю мощь.

Я уже и позабыл, насколько темны его волосы. Забыл, насколько бархатист его голос, насколько у него пронзительный взгляд.

- Нет, это ты у меня всё отнял, - улыбнулся я.

- На что ты потратил всё, что мы накопили? О чём ты сейчас мечтаешь?

- Всего лишь о кругосветном путешествии, - приятно зажмурившись, ответил я.

- Но ты не имеешь права мечтать… - он пнул свалившееся яблоко.

- Теперь – имею.