Стояла глубокая ночь. Черные лучи с белесым туманом вспарывали материю мира. Мертвенный туман просачивался в сотни тысяч ран планеты. В центре площади стоял дворец, сложенный из камней белого и желтого цветов. Раздался ужасающий скрип, за ним последовал жуткий треск. Невиданная сила взламывала камни и плиты, вбирая свет.

В тронном зале с белыми, как слоновая кость, колоннами, уходящими на двадцать метров вверх, спина к спине стояли женщина и мужчина. Из рук правящей пары столбом взвивался ввысь горячий и желтый, как моча младенца, свет. Лед и огонь смешивались, образуя сокрушительную силу. Боги пытались удержать мир, ходивший ходуном. Они сращивали края планеты, стараясь остановить давящую силу. Первой возроптала девушка с волосами цвета яркого пламени, на лбу выступил пот, мышцы напряглись до предела. Она слышала, как рвались жилы, из носа и ушей полился инхар¹ белого цвета. Женщина сначала застонала приглушенно, а потом закричала: в ее эфирное тело вгрызалось нечто, поглощая силу богини.

Свет уходил из всего мира, стягиваясь в черно-белесый туман, который сосал жизнь планеты и ее защитников.

Новый раздирающий крик вырвался из груди женщины:

— Инвар, я больше не могу, спаси нашу девочку! — И она оставшиеся силы вложила в защиту Вселенной, это должно было помочь продержаться людям и ее ребенку.

В детской раздался крик, перешедший в плач. В кровати сидела девочка пяти лет, под кожей малышки тугими волнами двигалась лава. По телу дитя суматошно бегали черные звездочки. Девочка, закусив губу, перетекла в вертикальное положение, белые пламенные волосы развивались на отсутствующем ветре. Она упрямо сделала первый шаг, под ногами ходуном ходила земля, стоял невыносимый грохот. Малышка едва успела перелиться на другое место, когда на пол упала огромная люстра с подсвечниками из золота.

Один из черно-белесых лучей ворвался в комнату, ища жертву. В глазах девочки затаился желтый свет. Она выскользнула из комнаты, когда услышала отчаянный крик отца. Стражники валялись рядом друг с другом, белые как мел, девочка закрыла рот, чтобы не закричать. Открыв портал, она с трудом продралась сквозь него. Что-то холодное, безжизненное стегануло ее по магической энергии, выгрызая кусок силы.

Мама девочки истаивала на глазах, она последним отчаянным усилием бросила в ребенка жгут белого света, отдавая свои жизненные силы и всю любовь. Малышку мягко обнял кокон, защищая от внешнего мира. Отец тоже держался из последних сил, лицо осунулось, глаза впали, кожа потеряла желтое сияние. Фигура богини дрожала, теряя плотность.

— Уходи, мы не сможем тебя защитить. Вот и сбылось пророчество последнего предсказателя. Ясвида, мы не можем больше держать этот мир, наши силы истощились. Но можем дать надежду людям! Ты должна уйти, чтобы спасти мир. — Она по воздуху толкнула к ребенку белую коробочку, сказав: — Береги семена света, и прости.

Мать поставила щит, скрывающий сущность дитя, а отец окутал дочку теплом, запечатывая силы девочки внутри нее самой. Затем за спиной Ясвиды открылся портал, и ее толкнули в него.

Малышка больно ударилась о землю, а потом душу разорвало от невыносимой душевной и физической боли. Планета горела, растения тлели в иномирной силе, крики зверей и людей ввинчивались в мозг. Стоны и хрипы перемежались с молитвами, наспех возносимыми к небесам в надежде на помощь богов.

Ясвида ощутила, как родители отдали последние силы, закрывая разрывы ткани мира и накрывая уцелевшие частично города и селения божественным щитом. Девочка лежала на сырой земле и кричала, кричала, и мир вторил ее боли. Даже когда она сорвала голос, крик не затих в ее душе. Она чувствовала, как трещит ткань мира, вскрывая раны. Вот ее в последний раз касается дыхание матери, пряча божественную сущность. Теперь у кромки папоротникового леса лежала обычная угольно-черная девочка, со множеством порезов на теле, из которых толчками вытекала кровь.

Мир больше не кричит, как и божественный ребенок. А по земле, в поисках горячей крови и мяса, мчатся орды голодных монстров. Ясвида просто лежит и плачет. Она ощущает, как мир облепила тьма, клубящаяся за пределами щита. В этом мире больше никогда не взойдет солнце. Она одна, душу сжимают холодные оковы страха. Малышка слышит шаги, разговоры, но сквозь боль ничего не может разобрать. Земля вокруг нее пропиталась кровью. Ясвида чувствует легкое покалывание и холодную исцеляющую энергию. Девочка криво улыбается.

— Эти раны не исцелить, — говорит она. С трудом открывает обычные глаза с черной радужкой. Над ней склонился пожилой мужчина, лицо испещрено морщинами, когда-то черная, а ныне почти седая борода доходит до груди. На удивление темные, как пламя Тартара, волосы свободно спадают на плечи и кончаются у лопаток.

«Маг жизни», — замечает Ясвида краем сознания, с трудом различая на мужчине зеленую рваную мантию. Боль терзает ее тело как стая голодных пираний, сознание мутится. Маг делится с девочкой жизненной энергией, старея еще лет на пять.

Ясвида делает над собой усилие и убирает руки мага жизни.

— Побереги свои силы для тех, кто сильнее нуждается в твоей помощи.

Мужчина невольно отступает: голос малявки наделен силой, с которой не хочется спорить. Еще одно усилие — и Ясвида садится, стискивает зубы от раздирающей боли. В глазах мутнеет, и она падает в бездну беспамятства.

Приходит в себя, лежа на чём-то теплом и твердом. Слышно, как в печи весело потрескивает огонь. Девочка медленно привстает, раны напоминают о себе режущей болью. Она с трудом сдерживает слёзы. Осматривает себя: руки, ноги, живот перевязаны чистой тканью. Повязки новые. Еще один рывок — и она встает, ее шатает от слабости, во всём теле скользит тянущая пустота. Ясвида хмурится, пытаясь осознать, что не так. Она больше не чувствует мир. Ужас накатывает холодными волнами, грозясь затопить собой сознание, омут безысходности засасывает. «Я больше не богиня. Я не смогу помочь людям».

А потом в памяти всплывают слова матери: «Прости», и заклинание отца. Ледяная ярость заполняет сознание и схлынывает: «Они просто дали мне время и защитили, как могли, чтобы я выжила». Ясвида прикрывает глаза, боль горит всполохами, причиняя невыносимые мучения, но она должна вытерпеть ради всех оставшихся живых.

Девочка открывает глаза, осматривается. Находится она в просторной комнате бревенчатой избушки. Слева печь, напротив, в трех метрах, большой обеденный стол. В доме тепло и сухо. Ясвида обессиленно опускается на скамейку, ткань пропитывается ее красной кровью, боль выкручивает мышцы, и она не сдерживает стон.

К ней кто-то подскакивает, укладывает обратно на скамью и причитает:

— Нельзя вставать, раны только затянулись, а теперь снова открылись.

Сознание девочки качается, плывет, размазывая всё перед глазами.

— Их не залечить. Даже если закроются раны, они всё равно будут болеть.

— Глупости, не таких ставили на ноги, — сердито говорит женщина. Она кого-то подозвала и велела нести горячую воду. Охая, женщина начала разбинтовывать раны девочки. Отбрасывает бинты, водит руками, останавливая кровотечение.

Зрение возвращается к Ясвиде. Старушка шустро обмакивает тряпочку и стирает кровь с тела девочки, потом так же ловко снова бинтует раны.

«Женщине около ста лет, а скачет как резвая козочка, — подумала малышка. — Хотя какие ее годы. Раньше тело людей сохраняло молодость до пятисот лет, пока не пришло нечто и не убило мир». — По лицу девочки хлынули слёзы.

— Сейчас дам обезболивающее, — заволновалась женщина. Она быстро подошла к печи, достала котел и, зачерпнув половником воду, налила в деревянную кружку, потом сорвала со стены разные травы и покидала их в воду. С дымящейся кружкой старушка подошла к больной и заставила выпить горечь. Ясвида закашлялась, но проглотила отвар. Она предпочла бы, чтобы на нее не тратили ценные ресурсы: раны сами поверхностно затянутся, а боль никуда не денется, останется вечным напоминанием о катастрофе.

Девочка собрала всю волю в кулак и твердо посмотрела на сгорбленную старуху.

— Мне уже лучше. Не тратьте ценные целебные травы. — Какого усилия ей стоило беззаботно улыбнуться. Боль по-прежнему жила в теле, скручивая спазмами мышцы. Кожа обрела серый цвет, явно демонстрируя бледностью уровень здоровья малышки. — Что творится в мире? — спросила Ясвида.

— Всё хорошо, дитя, тебе не о чем беспокоиться. Боги нас защитили, — сказала беспечным голосом женщина.

Ясвида вслушалась в мир: тишина, ни звука, ни движения. Ярость белым светом заполняла ее сосуд, грозясь вырваться на волю бушующим штормом. Но нет, показалось, сила уперлась в барьер: родители заблокировали ей доступ к божественной мощи. Девочка продолжила изучать свое тело: «Они не могли оставить меня без способа защиты». Но попытки найти источник магии тоже не увенчались успехом.

В тело пробиралось что-то холодное, застужающее кровь. «Неужели у меня есть доступ к холодному белому свету?» Нет, Ясвида не может зачерпнуть магию, и страх сжимает горло. Девочка мысленным усилием прогоняет его на задворки души. Без божественной силы или капли магии она чувствует себя голой и слабой. «Может, сила проявится в критический момент?» — успокоив себя так, малышка пристально смотрит на старуху.

— Я хочу на улицу, — заявляет Ясвида. Ее голос обволакивает пространство, подчиняя своей воле. Старуха кивает и помогает девочке подняться. Они шаркающей походкой доходят до выхода, Ясвида ступает на крыльцо, встает под лучи маленького солнца.

За щитом богов шевелится тьма с белесым туманом, пытается нащупать слабое место в защите. Ребенок криво улыбается, но вдруг вздрагивает, заметив в глубине клубящегося тумана множество горящих голодных взглядов. От этих красных глаз почему-то становится зябко. Она спускается с крыльца и садится на скамейку, цепенея от ужаса.

«Сколько щиты проживут без подпитки богов?» — Она отгоняет жуткие мысли.

Старуха присаживается рядом. К ним подбегает юноша лет тринадцати с розовыми щеками. В золотистых глазах горит любопытство. Парнишка встает напротив Ясвиды и спрашивает:

— Как себя чувствуешь? Ребята говорят, что вокруг тебя вся земля пропиталась кровью.

— Сносно. — Она ждет, чувствуя, что мальчика явно интересует что-то другое.

Парнишка с опаской косится на бабку, та показывает ему кулак. Мальчишка скисает, а потом в глазах цвета расплавленного золота снова загорается любопытство.

— А как тебя зовут?

Ясвида глубоко задумывается: свое настоящее имя назвать она не может.

— Вида, — помедлив, отвечает дитя богов.

— А я Вик, пошли к остальным ребятам на поляну.

Старуха сурово смотрит на мальчика, тот съеживается.

— Идем! — Девочка одаривает мальчика светлой улыбкой, и юноша облегченно выдыхает.

— Смотри, головой отвечаешь, — немного подумав, пригрозила старуха и, встав, захромала к дому.

Ясвида медленно поднимается со скамейки. Мир кружится, Вик ее подхватывает, чтобы не упала. В мышцы вгрызается острыми зубами боль, отрывая куски плоти. Девочка стискивает зубы, на глаза выступают слёзы. Юноша обеспокоенно смотрит на Виду.

— Может, тебя обратно в избу?

Девочка упрямо мотает головой и, усилием воли разгладив мышцы на лице, беспечно улыбается. Она старается идти быстро, словно не вырывает каждое движение с болью. Они доходят до полянки за пятнадцать минут, Вик помогает Виде сесть на скамейку со спинкой. Она откидывается на скамейку, стараясь отстраниться от пустоты в душе и сжигающей всё на своем пути боли.

Стайка детей окружает новенькую, ее рассматривают как диковинку. Она улыбается светло и безмятежно: богиня всегда должна дарить тепло и надежду.

— А ты из какого поселка к нам прибыла? — спрашивает девочка с рыжими вихрами, голубые глаза с алым пламенем по краям светятся любопытством.

— Из столицы. Родители меня перебросили порталом, а сами погибли. — Грудь сжимает что-то тяжелое, глаза щиплет.

— Прости. Смотри, какую я вырезала куклу! — быстро меняет тему рыжая. Она протягивает Виде деревянную игрушку.

— Какая красивая! — восхищается Ясвида.

— Можешь ее забрать себе. Я еще вырежу.

Ясвида прижимает куклу к себе.

— Да прибудет с тобой свет! — с улыбкой произносит маленькая богиня фразу, являющуюся и приветствием, и благодарностью.

— А какой магией ты владеешь? — интересуется девочка.

— Белого света, только родители мне перекрыли к ней доступ, чтобы враги меня не отследили.

— Ты не переживай, когда тебе исполнится семь лет, ты сможешь пройти инициацию и вернуть свою силу. Сейчас всем детям до семи лет заблокировали магию, чтобы бед не натворили, — подбодрила незнакомка. — А что там, за щитом, знаешь?

— Твари и туман, — беспечно пожала плечами Ясвида.

— И что, за него нельзя выйти? — спросил мальчишка с рыжими вихрами. Он единственный обладал белой кожей, что заинтересовало Ясвиду.

— А почему у тебя белая кожа?

— Я с севера приехал на юг, к бабушке. — Мышцы на лице судорожно дернулись, у кромки глаз выступила влага. — Взрослые говорят, что на севере никто не выжил. — Мальчишка стиснул кулаки до побеления. В глазах подростка плескалась боль.

Ясвида неуклюже встала и обняла ноги юноши.

— Прости, я не хотела тебя расстраивать. — А сама кусала губы, чтобы не разрыдаться в голос. Она видела смерть своих родителей, без них мир стал холодным и пустым.

Ясвида подняла голову: над сияющим куполом пронеслась крылатая тень. Вот еще одна, и еще… Щит содрогнулся от ударов темной магии. Кто помладше, закричал и заплакал. А последнюю богиню накрывала белая ярость. Взрослые разгоняли детвору по домам. К Ясвиде подошла старушка, лечившая ее.

— Идем, дитя, тебе незачем смотреть на это.

Девочка упрямо помотала головой и потянулась к своему божественному источнику, но, наткнувшись на стену, завыла как побитая собака. Она тряслась всем телом. Купол немного просел, но тут же набрал сияние, выстрелив лучами света. Раздался леденящий душу крик потусторонней твари, существа не из их мира.

Ясвида стерла слёзы и посмотрела наверх, стараясь разглядеть вторженцев. Твари напоминали драконов, только с двумя гребнями, змеиным чешуйчатым телом, в злобных глазах читалась грядущая смерть всему живому. Существа стали объединяться, и над куполом завис огромный дракон с отполированной черной чешуей. Он дыхнул на купол черно-белесым туманом. Защита слегка просела. Дракон набрал в легкие воздуха и снова выпустил странную субстанцию. «Если долго бить в одну точку, можно пробить защиту», — промелькнули в голове богини чужие мысли, и девочка вздрогнула, бросившись с площади прочь, настолько ей стало страшно.

Ясвида на ходу глотала слёзы. Родители сделали всё, чтобы защитить свое чадо, но не людей: им они дали лишь легкую отсрочку от неминуемой гибели, ужасные боги чужого мира. Девочка посмотрела вверх, купол покрылся изморозью. Она видела, как местами холод проедал защиту. Дракон неистово бил по божественному щиту, окутывая его своим смертоносным дыханием. Щит покрывался инеем, но держался.

Ясвида так и застыла в пяти шагах от дома старухи. Она смотрела, как иномирное божество пытается разрушить защиту. Это длилось час, а когда дракон улетел ни с чем, вокруг щита лежал снег, и среди него, поедая сугробы, змеей струился черно-белесый туман.

Девочка, опустошенная, шагнула в дом, бросилась на кровать, где лежала, сотрясаясь от слёз. Раны снова открылись, пропитав перевязочное полотно. Старуха заохала, заругалась, но Ясвида не слушала. Она оплакивала этот мир и маму с папой.

1. Инхар — кровь бога или богини.