Двое вошли в последнюю комнату королевской сокровищницы, куда не допускают посторонних. Помещение выглядело пустым – пара стеллажей, стол со стеклянным ящиком; несколько свёрнутых знамён в углу; ржавая сабля на стене. Всё покрыто пылью и паутиной: здесь явно давно не прибирались.

– Деда, а что ты мне хотел показать? – разочарованно спросил мальчик.

Старик подвёл внука к столу. Внутри ящика, за стеклянной стенкой лежала золотая корона, украшенная большим светло-зелёным камнем.

– Ух ты! – восхитился малыш. – Красивая! А можно достать и посмотреть?

– Не получится, Солли: э-э, ключ потерялся, – слегка слукавил Ильвар.

На самом деле, заржавел замок. Но вдаваться в подробности сейчас не хотелось.

– Ладно, в следующий раз. А она твоя?

– Нет, другого человека.

– Ты мне расскажешь, что с ним случилось?

Сольверин любил дедушкины рассказы – тот умел увлечь собеседника и человеческая история в его изложении представала не такой кровавой и бессмысленной. Малыш держал деда за руку, с любопытством разглядывая загадочную корону – она казалась единственной стоящей вещью в собрании рухляди и хлама. А Ильвар думал о том, что наследника необходимо готовить уже сейчас. Нужно сделать так, чтобы внук хорошо понимал науку управления, но не слишком любил власть. И вздохнул, вспоминая погибшего сына.

– Пойдём в библиотеку, там и продолжим.

Пока поднимались наверх, будущий правитель дважды успел подняться и спуститься. Сейчас малыш нетерпеливо прыгал на одной ноге: ему казалось, что дедушка движется слишком медленно. В библиотеке Ильвар уселся в большое, удобное кресло. Взял заранее приготовленную книгу – раскрыл, показал внуку несколько картинок. Отхлебнул кайты, принесённой слугой и только потом начал рассказ:

– Давным-давно, когда Пенное море ещё именовалось Молочным… – каждая история должна как-то начинаться, верно?

 

***

Аншур, повелитель ледяных пустошей юга смотрел на хранителя:

– Отдай ключ.

Голос звучал, как скрип заржавелой гильотины. У седла висели отрубленные головы правителей севера. За кровожадную привычку Аншура прозвали «Истребителем владык». Люди из толпы узнавали своих мёртвых правителей и в ужасе перешёптывались. Тёмный властелин вид имел самый обыкновенный: невысок, худощав; короткая, густая борода, кожа украшена магическими узорами – обычный, немолодой южанин. Вот только взгляд обжигал нечеловеческой силой. Свои звали его шаррукин: «владыка тьмы». Враги просто: «Проклятый чародей».

Молодой, мастер только покачал головой. Ну, и что с ним делать? Ключ нельзя забрать силой. А северяне упрямы как ослы: воевать не умеют, но хорохорятся, словно герои.

Разговор шёл на храмовой площадке. Вокруг – руины города Долмур, сзади, на постаменте, гроб хрустальный, формальная цель нынешней войны. В гробу ждала решения своей участи прекрасная Шаншуррат, дама юная, трёх тысяч лет отроду. За правителем стояли доблестные воины холодного мира: в глазах сталь, от покрытого инеем оружия идёт пар. Ближе всех преданные рабыни, ледяные ведьмы с распущенными волосами. У каждой во лбу горит магическая звезда.

Напротив нестройной толпой собрались побеждённые: израненные воины, женщины, дети. Помощники хранителя. Жались к святыне и подавленно молчали, кутаясь в лёгкие одежды. Победители принесли с собой несвойственное сезону похолодание.

– Что ж, тогда я буду убивать твоих людей, оскверняя кровью святое место. Кажется, здесь нельзя умирать?

Хранитель безучастно молчал. Владыка бросил короткую команду:

– Шеп-шап-шуп!

Язык южан – сплошная головная боль для тех, кто с ними общается. Их так и прозвали: «шапшуты».

Одна из рабынь подскочила к лежащему на носилках раненному воину и рубанула ледяным клинком. Оружие вошло в тело, как в масло. Бедняга дёрнулся, но ничего не произошло: даже кровь не потекла из раны.

– Здесь не только нельзя умирать, но и нельзя умереть, – с ноткой торжества пояснил хранитель.

Правитель юга задумался, потом жестом велел своей рабыне заколоться. Звёзды готовы без раздумий выполнить любой приказ господина. Одна из ведьм вышла вперёд и, поклонившись хозяину, вонзила клинок себе в грудь. Всё повторилось. Предводитель южан покачал головой:

– А ты не боишься, что мы просто будем их пытать?

Теперь уже хранитель нахмурился, выдумывая новый аргумент для своего упрямства.

 

Эта версия легенды нравилась Ильвару больше всего. В детстве он восхищался Аншуром и много раз представлял эпическую сцену. Потом отношение менялось – от полного отрицания, до понимания истинного места Колдуна в истории. В библиотеке отца Ильвар читал труды Сольдавара. Историк симпатизировал южанам, всерьёз изучал их диковатую культуру. В его изложении суровые события тех дней выглядят более романтично, и хотя умом Ильвар понимал, что всё не так просто, детское восхищение подспудно сохранилось.

 

 

***

– А этот Аншур: он король?

– Ну, можно и так сказать, хотя древние такого слова не знали.

– Дедушка, а зачем они пошли походом на север? И кто такая эта… Шапшуррат?

У каждого ребёнка найдётся столько вопросов, что не каждый взрослый сумеет на них ответить. Вот и сын… Впрочем, хватит об этом.

 

 

***

Давным-давно великая ведьма юга Шапшуррат, погубительница юных мужей, прародительница царского рода, и прочая, прочая, отправилась на север, в Стаккару, на поиски артефакта вечной молодости, выполненного в форме золотого яблока. Она владела великой магией, а потому ничего не боялась, отправившись в путь с малой свитой, всего из двух десятков фаворитов. Ведьма не знала, что артефакт – всего лишь приманка, позволивший заманить властительницу в западню, устроенную северными магами. Витязи любовные – кто погиб без пользы, кто убежал. А великая сила оказалась скована ловушкой. Так и положили в гроб. Говорят, северные маги очень гордились победой и однажды устроили большую драку, выясняя, кто больше способствовал успеху. Двух или трёх затоптали насмерть.

А Шапшуррат лежит себе в гробу хрустальном, сжимая добытую погремушку – вся из себя такая молодая и никому не нужная. Полежит, полежит, поворочается, погладит яблоко, потом снова впадает в забытьё. Гроб хрустальный прочен, как скала, путы магические защищают его от любых повреждений. А впав в забытье, ведьма юга начинает взывать к потомкам, требуя освобождения. Мысленно зовёт, конечно. Только говорят, что от её призывов на юге болят головы у всех магов.

Вот и пришлось организовывать священный поход на север, чтобы освободить гроб прародительницы. Точнее, её из гроба…

 

***

– Она что: богиня?

Солли рассматривал старинный рисунок, изображавший древнюю властительницу великаншей с вырванным деревом в руках. На севере уверены, что именно такие женщины нравятся южанам. Потому что могут много работать и рожать. На самом деле, южане любят небольших спутниц, которым требуется меньше еды и одежды. Но это уже детали.

 

 

***

…Тёмно-синие, почти чёрные знамёна реяли над колоннами. Они представляли собой длинные ленты, привязанные к шестам, на которых сидели изображения зубастых воронов. Готовились к походу долго и основательно. Формировались армии. Делались запасы. В холодном мире не принято спешить. И вот солдаты движутся ровными рядами: колонны всадников на восьмилапых фринах; полки копейщиков и стрелков. Чародеи в высоких повозках, похожих на башни. Каждый такой маг на поле боя способен заменить тысячи воинов. За ними топали высокие големы, семенили боевые многоножки. Летописцы западно-прошлых островов пишут о многочисленных и кровожадных ордах в миллион бойцов. Но в ледяных пустошах нет столько жителей. И хотя юг в несколько раз больше севера, он имеет раз в десять меньшее население. Да и прокормить подобную ораву сложно. Побеждают не количество, а хорошая организация и железная дисциплина. Обоз не уступал размерами армии: с собой везли всё, что может понадобиться: от огромных бутылей с маной до сушёного мяса и гвоздей.

Аншур мог бы разобраться с врагами и обычной армией – вон, сколько войска собрал! Но великими властителями не становятся без должной доли тщеславия. Великий чародей хотел быстрой, эффектной победы, показать как собственную силу, так и мощь своих колдунов. Немного наивно, для столь древнего и могучего существа, надо сказать.

 

 

***

– Почему, деда?

– Понимаешь, эта вражда тянулась из такой древности, что нам трудно и представить. Чтобы южане ни делали, какие открытия не совершали, на севере их считали дикарями и шапшутами, недостойными звания человека. Если, положим, южанин открывал магическую формулу, сочинял чудесную музыку или составлял надёжный гороскоп, они долго не верили в такое, а потом говорили, что открытие украли. У них. Древний мудрец Мумроцибр (на родине – Мумшариб) даже просил не называть его южанином. Но это не сильно помогло: несмотря на всю его славу, северяне так и не приняли беднягу, как своего. Мумроцибр умер в нищете.

Стаккару можно завоевать и унизить, но её невозможно избавить от спеси. Впрочем, подобные народы есть везде.

 

 

***

Для южан хорошо только дома. Там всегда прохладно, даже летом, когда благая тьма приносит с собой волны тепла. Глухие туманы, ледяные шапки, нависающие над долинами. А на севере что? Жара, испарения, даже когда ветер с юга – воины Аншура начали тосковать по родине, едва преодолев границу Оттаявшего царства. На севере всё неправильно: когда на юге зима, озаряемая незаходящим, холодным светилом, – там жаркое и влажное лето. Когда на юге снег – здесь идут дожди и всюду грязь непролазная.

Южане живут кочевьями и небольшими хуторами; их дома с округлыми крышами, сильно углублены в землю. Да и те разбросаны по большому пространству. И только дворец правителя настолько огромен, что похож на город. Здания в нём имеют острые, многоярусные крыши, чтобы удобнее скатывался снег. Живут там солдаты, рабы, многочисленные придворные и родственники правителя. Посреди ледяной пустыни возвышается город-мираж, запретное место. И каждый попавший туда, думает, что очутился в сказке. Со времён Аншура запретный город поизносился, но всё равно, ещё впечатляет.

 

За Оттаявшим царством начинается длинный и узкий Перешеек Костей. От прошлого к Перешейку подходит море воды; от будущего – океан песка. От воды тянет сыростью, от песка – пылью. Когда то и другое смешивается, рождается липкая грязь, питающая здешние леса и болота. Несмотря на обилие тёмно-синей растительности, это не делает местность удобной. Большая её часть представляет собой непролазные, болотистые леса, а человеческие поселения стоят на западном – прошлом – берегу. Там же проходит и единственная удобная дорога. Правда, идёт она через цепочку сильно укреплённых городов.

Полуголые жители перешейка обросли волосом, словно обезьяны; мужчины и женщины носят короткие юбки и увешаны золотом, словно лотки в ювелирной лавке. Большинство – торгаши и мореходы. Местные любят хвастаться своей свободой, но от рабского труда не отказываются: по пути на север армия Аншура освободила несметное количество южан. Все они славили его. И неважно, скольких родственников он приказал убить. Говорят, население ледяного царства удвоилось, когда вернулись пленники.

Города Перешейка славятся богатством и силой. Первым южан встретил Битб. Суфеты велели казнить послов Аншура, оскорблённые предложением сдачи. Город недавно выиграл войну у соседнего Сидара. А потому горожане преисполнились высокого мнения о собственных возможностях. Битбанцы планировали измотать противника тяжёлой осадой, а потом разбить неожиданной атакой. Город защищали чудовищной толщины стены, сложенные из обожжённого кирпича. Но Аншур не дал им такой возможности. Чародей подъехал к стене и внимательно осмотрел. Чернобородые, глядя сверху, глумились над войском «шапшутов». Аншур между тем выпил бутылку маны, дунул-плюнул, и прошептал ужасное заклинание: в стене образовалась вмятина, как от удара молота по деревянной доске. Потом выпил другую бутыль и ударил ещё раз. Лицо его потемнело, в глазах плясали молнии. Ни один снаряд, пущенный защитниками, не мог поразить колдующего. К делу подключились и другие маги на своих нелепых, бутылкообразных повозках. Задул колдовской ветер, защитники с воплями посыпались со стен. На третий раз Аншур пробил в стене огромную дыру, и армия пошла на приступ. Могучий Битб разрушили за несколько дней. Всех мужчин убили, суфетов посадили на кол. Впрочем, Ильвар не стал рассказывать ребёнку о таких подробностях.

Недавно проигравший войну Сидар понадеялся на флот союзников, систему рвов, и армию наёмников. Когда корабли подошли к берегу, чтобы обстрелять лагерь южан, Аншур наслал на них чудовищный шторм. Рвы и колья не позволяли приблизиться на дистанцию эффективного колдовства. Но в одну недобрую ночь группа наёмников перешла на сторону врага, раскрыв тайный проход через укрепления. Наёмники просто хотели жить. Ещё один упрямый город сравняли с землёй.

Нума, правитель Тинура, самого большого и богатого на Перешейке, славился мудростью. Он приказал открыть ворота перед захватчиками. Его оставили править, взяв заложником сына. И вы думаете, горожане испытывали благодарность к тому, кто спас их от участи побеждённых? Как бы ни так. После освобождения всех невольников работать стало некому, начался упадок и даже голод. Кроме того, горожане чувствовали себя униженными необходимостью подчиняться шапшутам. В конце концов, они взбунтовались и прогнали Нуму.

Следующие три владения объединились в союз с Северным Доминионом и выставили общее войско. Надо ли говорить, что армия эта осталась лежать в болотах Заграбая? Нынешние жители Северной марки восхищаются заграбайской бойней, считая, что их предки проявили неслыханную доблесть. Современники считали битву пустой тратой людей.

…Жители последнего города Перешейка, Хиссама, славились хитростью. Они тоже открыли ворота. Хиссамский отряд даже участвовал в войне против северян, и отметился своей жестокостью. Зато у них появились новые рабы.

За перешейком Костей располагался Доминион – самый большой северный регион. Там много городов и людей. Доминион, с его Блуждающей столицей и советом девятнадцати князей, странной системой управления и ведения войны. И с гробом хрустальным в городе Долмур, стоящем над последним морем. Жители Стаккары считали его сильнейшей и наилучшей державой эпохи. Но южане этого не знали.

Домиион уже давно растерял могучих магов. А большая часть войска полегла в Заграбае. Города и крепости отчаянно сопротивлялись, но все пали. И хотя сопротивление не имело смысла, высокомерие и ненависть к «шапшутам» не позволяли северянам искать компромисса.

 

 

***

– Дедушка, а зачем одни люди так ненавидят других?

– О-о! на этот вопрос, Солли, никто не знает ответа. Священники говорят о кознях тёмных сил; моралисты о дурном воспитании; о силе зависти. Некоторые познаватели винят во всём приближающийся край, другие считают, что неприязнь к себе подобным заложена в человеческой природе.

 

***

Правитель сидел верхом на фрине перед гробом хрустальным. Южанин без интереса смотрел на дохлую ведьму, лежавшую под стеклом. Прародительница ему и даром оказалась не нужна, но просто так ведь не уедешь? Следовало срочно найти выход из ситуации: без ключа гроб не открыть, в лучшем случае придётся взрывать. Утащить с собой тоже не получится. И тут вперёд выступил советник Барамант из Хиссама, только и ждавший удобного случая:

– О, мой повелитель! Хранитель не может отдать вам ключ, потому что тот явит себя миру только через сто лет.

Аншур заинтересовался:

– И что: ничем нельзя ускорить?

– Никак. Мы нашли в трудах почтенного Мумроцибура точнейшие расчёты всех появлений артефакта.

При каждом удобном и неудобном случае он обращался к трудам почтенного математика и астролога. Объяснение зияло дырами, словно тёмное созвездие над Шарахаром, но зато всех устраивало. Он протянул пергамент с чертежами и расчётами. Аншур бегло просмотрел.

– Ладно, – с облегчением сказал владетель юга. – Собираемся домой.

– А в знак восхищения вашей великой победой над народами севера, наш город просит вас принять вот этот скромный подарок.

Двое слуг на огромном подносе вынесли золотую корону изумительно тонкой работы, украшенную помимо прочих самоцветов дивным камнем светло-зелёного оттенка. Огромный, с кулак величиной, прозрачный камень завораживал взгляды.

– Камень называется Звезда севера, – подсказал Барамант.

Аншур изволил подарок принять и даже немедленно водрузил на себя. На короне не обнаружилось никакой магии, если не считать слабенького заклинания здоровья. Уж он-то мог в этом поклясться. Надо сказать, что для полного величия властителю юга не хватало только подобной побрякушки. Все охнули. Дома такие не делали: прежние правители обходились тонкими обручами из чёрного железа. Аншур слегка раздвинул губы в усмешке:

– Дарую вашему городу освобождение от налогов. На три года.

Советники низко склонились, подметая бородами пыль:

– Вы так щедры, о Темнейший!

Нельзя сказать, чтобы хиссамцы воспылали любовью к новой власти, а с другой стороны: что делать? Сила есть сила и с ней лучше не спорить.

 

 

– Они вернулись обратно потому что не нашли ключ?

Ключ из колдовского, нетающего льда, вырезанный в форме красивой женщины, многие считали важнее гроба и прародительницы. Даже те, кто не верит в существование запертой в гроб колдуньи, считали реальным ключ. Маги нередко создают могущественные артефакты, из-за которых потом страдают другие люди…

– Нет, Солли, просто добились всего, чего хотели: разорили Стаккару, получили дань, освободили рабов.

 

 

…Правитель юга пришпорил фрина и тот затрусил вперёд, перебирая восемью лапами. Северяне очень их боялись. Говорили, что боевые фрины могут лазать по стенам. Нынче искусство управления хищными тварями похожими на пауков почти утеряно. Некоторые познаватели отрицают сам факт существования в древности боевых фринов. Впрочем, есть и такие, кто отрицает существование самой магии. Но речь не об этом.

В общем, следующая версия объявляет, что Аншур увидел в гробу иссушённую мумию и понял, что прародительница мертва. Спасать стало некого. А ключ… ему тоже без надобности.

Так говорит очередной летописец. Который, естественно, может и приврать. Современные учёные мужи утверждают, что никакого гроба хрустального не было, а война началась из-за ключа… или – не из-за него. Ну, а в общем, если война завершилась успешно: так ли важно, из-за чего она началась?

– Ступайте с миром! – нехотя выдавил хранитель.

Здание истории держится исключительно на нашей вере и каждый выбирает сказку по своему вкусу. Кому-то нравится история о пятистах бронзовых лучниках, прикрывавших отход северян от Заграбая. Говорят, что они все погибли, выполняя приказ. А другим – доблесть Чёрного всадника, в одиночку удерживавшим мост во время стаккарского вторжения. Ну, да: у каждой стороны свои герои, своя гордость. Самое страшное, что они уже не способны слышать друг друга – только убивать. Чужие подвиги кажутся тупым упрямством.

На севере и сегодня ставят памятники тем, кто пытался противостоять армиям юга, считая их защитниками древних чести. А южане упорно почитают Аншура. Реки крови мелеют с течением времени. Тираны и бездарные генералы издалека начинают казаться героями и спасителями. Ильвар вздохнул: он ведь не историк и не охотится за истиной. Ему всего лишь нужно увлечь внука красивыми картинками древних событий.

 

 

***

– А что сталось с этой Шап…шуррат? Она так и осталась лежать в гробу? – Солли немного запнулся, но смог выговорить имя.

– Никто не знает точно, существовала ли она вообще. Люди часто уверенно рассказывают о том, чего не могло случиться на самом деле.

 

***

Собственно, на этом великий поход на север и закончился. Отряды южан, нагруженные добычей, неспешно двинулись обратно. После великой победы они обожествляли своего вождя. А что там случилось с гробом хрустальным, их не сильно волновало. Ведь они отомстили подлым стаккарцам! По обочинам валялись пустые бутыли из-под маны и брошенное оружие. Впереди войска танцевали обнажённые пленницы, подгоняемые бичами. Об этом пикантном моменте Ильвар тоже не стал говорить внуку.

Разорённые и покорённые города начали восстанавливаться, словно после стихийного бедствия. Несмотря на приписываемые летописцами и реальные жестокости, сотворённые южанами, большинство жителей Перешейка и Северной марки уцелело. Кто-то отсиживался в лесах, кто-то уплыл на острова. Самые ловкие даже умудрились прикопать имущество и деньги. В общем, всё вернулось на круги своя.

Позднее северные летописцы восприняли возвращение Аншура, как очевидную победу своей коалиции. Раз не добил – значит, слабак, варвар. Мол, не смог до конца разгромить нашу великую цивилизацию. Ну что с них взять? Возможно, и вправду – ему следовало сравнять с землёй северные города, а всех уцелевших и сдавшихся пустить под нож?

 

Вскоре после возвращения, чародей, проживший не одну сотню лет и никогда не то, что не болевший, но даже и не чихавший, неожиданно слёг и стремительно скончался. Народ, не понимая своего счастья, рыдал на пышных похоронах, устроенных легенде юга. У Аншура имелось множество потомков – добрую половину из них он сам когда-то приказал уничтожить, чтобы не создавали проблем. В запретном дворце началась чехарда смертей: дети и внуки покойного умирали один за другим. Девочки шли в расход наравне с мальчиками. В какой-то момент занять престол оказалось просто некому.

Тогда и вспомнили про Юбу, мятежного внука, лет пятьдесят как положенного на лёд. Отморозка немедленно короновали, но словно белая рука смерти отметила род правителей юга: бедный Юба не продержался и месяца. Его сын тоже не задержался на свете. Заговорили о проклятии, но никто не мог понять, в чём дело. Последним прямым наследником династии оставался Пако, побочный праправнук, отмеченный симпатией старого повелителя, в силу своей незначительности; крепкий мальчик лет сорока. Почуяв неладное, Пако пытался сбежать, но его поймали и насильно короновали. И, разумеется, он тоже скончался в мучениях.

 

После смерти последнего прямого наследника, в царстве юга началась смута. Враги осмелели настолько, что стали совершать набеги на ледяные пустоши. Во время одного из таких походов, хиссамцы смогли вернуть свой опасный подарок. А поскольку тщеславие хиссамцев не уступает их коварству, они и растрезвонили по всему свету о том, что произошло.

Смерть короля-ведьмака и угасание его династии мало что изменила, люди всё также убивали друг друга, и всех, кто под руку подвернётся. Города Перешейка торжествовали недолго, потому что вскоре насмерть перессорились и увязли в череде междоусобных войн. Хиссаму не повезло, город проиграл войну и подвергся разрушению. За это время на юге возродилось и окрепло великое царство, обложившее неспокойных соседей данью. Пожалуй, внутренние распри принесли жителям Стаккары больший ущерб, чем вражда с шапшутами.

 

 

***

Мальчик задумчиво ковырял в носу, пока не получил замечание – судьба королей юга, умирающих один за другим впечатляла.

– Ух ты! а отчего они все умирали так быстро?

– Помнишь прекрасный камень в короне, которую я тебе показывал? Он испускает волны смерти, постепенно убивающие всякого, кто долго находится рядом. Потому и хранится эта чудесная вещица под толстым алхимическим стеклом. Подобные самоцветы встречаются редко, и большинство людей не догадываются об их свойствах…

Никто не знает, как камень попал в Хиссам, и кто был смертник, его обработавший. Но результат – на лицо. Недоверчивые правители позднейших эпох не раз испытывали корону на… лишних подданных. Камень работает надёжно, как само время.

 

 

***

Ильвар думал, глядя в высокое окно. Солли давно убежал. В сухом, прохладном воздухе окружающее виделось чётко и далеко. Ровные ряды зелёных черепичных крыш ступенями спускались вниз. Над ними резко поднимались высокие башни домов любви – некоторые обычаи островитян могут показаться странными досужему уму. Храмы и библиотеки, школы, театры и казармы. Всё, как положено культурной столице мира. Кое-где между плотно стоящими зданиями открывались провалы парков и садов с нежной, серебристо-жёлтой растительностью. Далеко внизу, у подножия спускавшегося с холма города, виднелось море белого песка, со всех сторон окружавшее остров. В бухте поднимался лес мачт песчаных кораблей. Город как город, в меру уютный и развитый. И, боги, как же им нелегко управлять!

Что касается короны, то истинным убийцей королей являлась не она, а жадность самих правителей. Желание необузданной власти часто толкает людей на поступки, за которые приходится платить высокую цену. И никто не застрахован от расплаты.

 

Неожиданно разболелся желудок, отвлекая от высоких мыслей. Повар снова переложил перца и пряностей в рыбу. Старость требует осторожности в пище. «Нет, ну что за осёл! Ведь столько раз ему говорили» – раздражённо думал Ильвар. – «Аншур уже посадил бы нерадивого работника на кол. Жаль, что я не тиран. Но, хотя бы всыпать плетей олуху просто необходимо».

– Повара ко мне! – рявкнул король, когда дежурный чин явился на звонок колокольчика.