- Как же хорошо!

Максим распахнул окно и сладко потягиваясь, подставил лицо навстречу солнечным лучам. Теплый ветерок едва шевелит его длинную челку, а пение утренних птиц щекочет слух, гоня прочь зевоту и побуждая к творчеству, бодря и вдохновляя.

Горячий кофе прогнал остатки сна. Поставив мольберт поближе к окну, разложив краски, взяв в руки кисть и палитру, Максим принимается писать незамысловатый пейзаж. Нежно выводя кистью легкие и плавные линии, оставляя мазок за мазком, он наполняет свою работу, вкладывая частичку себя в каждый штрих, забывая обо всем, мысленно погружаясь в будущий пейзаж на холсте. Легкие и деликатные движения в начале, с каждой минутой становятся быстрее и напористей, но сохраняя грацию линий и не теряя четкость. В голове расплывается туман, погружая художника в состояние транса. Холст становится окном… окном в тот день… в тот час… час, когда…

Словно проснувшись, Максим мотнул головой и зажмурился. Открыв глаза, он удивленно смотрит на уже готовую картину: светло голубое небо, тонкие прозрачные облака, молодые березки и поле золотистой травы и белых цветов. В центре картины стоит девушка в легком почти прозрачном платье. Теплый ветер колышет ее соломенные волосы, руками она придерживает шляпку, чтобы ее не унесло.

-Аня, - прошептал Максим.

Нежно проведя кончиками пальцев по начавшей сохнуть краске, Максим закрыл глаза, вспоминая ту, что была с ним, кажется, целую вечность. Каждый день их совместной жизни наполнен счастьем, и это счастье он отображает на своих картинах.

Жажда. В горле застрял сухой ком.

Отложив в сторону палитру и кисть, Максим подошел к раковине и, наполнив стакан холодной водой, залпом осушил его.

«Растения то же хотят пить», - его взгляд упал на десятки больших и маленьких горшков, выставленных в ряд вдоль кухонной стены. Это цветы Ани: фиалки, герань, сансевиерия, спатифиллюм, хлорофитум, алоэ, мята, розмарин и другие, комнатные и лекарственные растения. Аня очень их любит, и Максим всегда с радостью помогал ей ухаживать за ними, поливать и удобрять. Аня знает толк в целебных травах, знает, как приготовить из листьев и корешков вкусный бодрящий чай, что освежает в летний зной и согревает в морозную зиму.

Орошая цветок за цветком, он вдруг заметил на стебле одного из растений нечто необычное: пустая раковина улитки. Повертев с минуту в руках и не найдя в ней ничего интересного, он бросил ее в заполненную водой раковину. Через мгновение из ракушки заструились пузырьки, и оттуда вылезла улитка. Раковина оказалась не пустой, все это время улитка пряталась внутри и теперь, почуяв воду, решила показаться. Улитка размером с ладонь медленно выбралась из импровизированного бассейна и поползла вверх по стене. На растениях ещё несколько таких же ракушек.

«Нужно будет от них избавиться».

Он садится за мольберт и начинает писать новую картину. Он вспоминает самые яркие моменты их совместной жизни, он хочет запечатлеть их все на холстах.

Улитки выбираются из своих домиков.

С нежностью водя кистью по холсту, он пишет ее лицо: прикрытый челкой лоб; как изумруд зеленые глаза, а в уголках задорные морщинки; тонкий прямой носик, родинка на левой щеке; чуть пухлые губки. Она смеётся, она счастлива, она бежит по цветочному полю, ветер развевает ее светлые волнистые волосы, ее лёгкое голубое платье.

Улитки ползают по полу, они расползались по всей кухне.

За любимым занятием он забывает обо всем на свете. Часы пролетают как одно мгновение. Он улыбается, а с холста ему в ответ улыбается та, что любит его больше всего на свете.

Улитки шумят.

«От них слишком много шума. Надо поймать их».

Вот одна неспешно ползет по полу. Художник наклоняется и протягивает руку, чтобы схватить ее. Она замирает, чувствует напряжение. Улитка приподнимается, у нее, оказывается, есть две пары мощных когтистых ног. Словно ящерица, она срывается с места, извиваясь всем телом, отбегает от Максима на несколько метров. Улитки только кажутся медлительными, на деле же они показывают небывалую прыть, выражая всем своим внешним видом свое пренебрежение к человеку. Ещё одна неторопливо ползет по стене.

«Может ударить ее шваброй или палкой?» - Максим оглядывается в поисках подходящего предмета. Ничего под рукой не нашлось. Взгляд на стену - улитки уже нет на прежнем месте.

«Убежала, почуяв опасность?»

Несколько улиток с веселым писком ныряют в бассейн-раковину, кто-то ползет по потолку, кто-то скачет по батарее, ловко уворачиваясь от летящих в них тапок. Некоторые из улиток заползают на стебли растений и начинают обгрызать листья, совсем не боясь человека. Они быстрее и хитрее его. Художник устало опускает руки, - «Не сейчас, но скоро я найду на вас управу!»

Он возвращается к мольберту. Снова чистый холст, снова краски, снова момент счастья. Теперь он изображает вечер. Постель. Немного скомканные одеяло и простынь. Она верхом на нем. Их пальцы сплелись. Ее грудь колышется перед его лицом. Они смотрят друг другу в глаза. Ее глаза наполнены нежностью и любовью и весёлым озорством. Она дышит глубоко и страстно, качаясь на волнах удовольствия. Не с одной девушкой у него не было столь яркой и чувственной близости. Каждый раз с ней, это неописуемый восторг, словно фейерверк, взрыв эмоций.

Улитки обгрызают листья.

Мимолётный взгляд в сторону, и вот опять чистый холст. Он пишет снова сладострастную ночь. Меняется поза, но не суть. Она выгнула спину, запрокинула голову назад. Глаза закрыты. Она на пике удовольствия. Лунный свет, пробиваясь через открытое окно, освещает ее прекрасное лицо и тело.

Улитки обгрызают листья.

Картина исчезла. «Куда же она делась? Только что она была здесь! Где же она? Испарилась?» - Максим огляделся. - Нет. Не исчезла. Я же помню, как вешал ее на стену».

Вся стена покрыта картинами. Маленькие и большие холсты. В них вся его жизнь. Их жизнь. Самые яркие и счастливые моменты. Прогулка в парке, ужин в ресторане, первый танец, первый поцелуй, игра в снежки и лепка снеговика... Вот она сидит в кресле, кокетливо закинув ногу на ногу, а вот она стоит возле скамейки в сквере, держа в руках букет белых роз. А тут море, южное, жаркое солнце, песок, она загорает, лежа на шезлонге. Вот она бежит по цветочному полю, ветер развевает ее светлые волнистые волосы, ее лёгкое голубое платье. Вся стена словно раскадровка фильма.

Улитки догрызают листья.

Незаметно наступает вечер. Уже не такой теплый ветер гоняет опавшие листья. Небо заволокло серыми тучами, вот-вот начнется дождь. Усталость. Кисть заметно потяжелела, но он продолжает писать. Снова с холста улыбается девушка. Она с нежностью смотрит ему в глаза.

«Где же она? Почему не ухаживает за своими любимыми растениями, ведь они ей так нужны? Без них нельзя! Почему не поливает? Не борется с проклятыми улитками? Где она? Ушла? А куда и как давно? Словно прошла целая вечность!»

Холодно. За окном воет ветер, но это там за окном, а на кухне тишина. Мольберт пуст. Держа в руках очередной портрет, Максим осматривает стену, в поисках свободного места для новой картины, но его нет: все пространство стены уже занято его работами. Некоторые из них со временем покрылись паутиной и пылью, краску украшает благородный кракелюр, а какие-то и вовсе выцвели, но снять их не поднимется рука: там вся его жизнь! Медленно он опускается на стул.

Улитки доели последний листок и теперь обгрызают стебель. Их все больше. Они шумят.

«Боже, какие они шумные!»

Рука уже не в состоянии держать палитру. Кисть такая тяжёлая. Очередной холст через несколько часов перестает быть пустым: снова она улыбается ему с холста. Он, сидя на стуле посреди темной кухни, устало улыбается ей в ответ.

«Писать. Я должен писать. Я хочу! Я люблю ее! А она любит меня!»

Кисть вываливается из рук. Сил больше нет: нет сил подняться, нет сил улыбаться, нет сил ловить быстроногих моллюсков. Темно. Пустой мольберт, не слышно ветра, не слышно тиканья часов - они уже давно стоят, не слышно дыхания и стука сердца, лишь только скрежет зубов проклятых улиток. Гроза давно закончилась, через разбитое стекло из непроглядной тьмы ветер швыряет листья, они с тихим шелестом ползут по грязному серому полу, исчезая в темном коридоре и оставаясь там гнить.

«Где же она? Почему ее нет со мной? А была ли она? Или это сон? Все это сон? А был ли я? А было ли счастье? Я помню было! Но правда ли это? Где она? Где я? Кто я?»

Глаза медленно закрылись. Улитки догрызли стебель.

Тишина... Холод... Тьма…