Глядя в окно поезда, Татьяна размышляла, как слишком нежная для реальной жизни героиня известного романа, могла стать участником самых страшных произведений народного творчества.

Поезд мчал ее в Гамбург, откуда она должна была отправиться в Эсбьерг, а затем на остров Фане в небольшой датский городок Норбю, располагающийся на берегу холодного северного моря. На соседнем сиденье и на коленях Татьяна разложила несколько раскрытых книг, страницы которых содержали темные наброски странных существ. Она медленно перелистывала то одну, то другую и делала пометки прямо на потрепанных страницах. Иногда останавливаясь, чтобы обдумывать прочитанное, она обращала внимание на меняющиеся пейзажи за мутным окном.

Среди ее книг было несколько сборников народных сказок, подшивки статей с новостями о загадочных событиях и записная книжка с пересказами всех баек, что когда-либо рассказывала ей нянька. Ко всему прочему в записной книжке были и личные записи Татьяны, сопровождаемые рисунками выдуманных зверей, внешний вид которых мог напугать случайно взглянувших на них попутчиков.

Уже несколько лет она путешествует из города в город и собирает истории из всех, даже самых темных уголков мирового фольклора. Чаще всего местные сказки оказываются всего лишь сказками, бережно записанными и проиллюстрированными ей в личном блокноте. Но все же иногда Татьяна сталкивается с невероятными ужасами из полузабытых легенд лицом к лицу.

Добравшись до конечного пункта своего очередного путешествия, она устроилась в единственном в городе гостевом доме и начала свое расследование с расспросов местных жителей. Однако, измученные тревожными событиями и исчезновениями они не очень-то охотно откровенничали с иностранкой. К счастью, один из старейших жителей города, старик по имени Тур, после непродолжительных уговоров все же согласился поведать о жуткой истории острова.

На острове давно уже ходили слухи об обитающем в лесной чаще древнем существе. Якобы много лет назад на спящее среди деревьев чудище наткнулись одни из первых поселенцев, когда исследовали остров. Видимо, существо нашло здесь убежище еще задолго до основания города и впало в многолетнюю спячку, пока не пробудилось от шума неожиданно появившихся соседей. С тех пор то и дело спокойствие небольшого городка нарушали загадочные исчезновения его жителей. Поначалу на их поиски отправлялись целым городом, сочувствуя горю перепуганных родственников. Но с каждым похищением желающих проверить наводящий ужас лес становилось все меньше и меньше. Даже родственники пропавших, то ли обессиленные от горя, то ли до смерти напуганные, не стремились вступать в поисковые отряды. В конце концов ни один местный житель не пытался уже заниматься поисками пропавших, а некоторые горожане, не желающие стать жертвой лесного чудовища, покинули город, и о них больше никто и никода не слышал. Теперь уже сами жители не могут точно припомнить, кого из соседей утащило чудовище, а кто просто уехал из города.

Слушая рассказы старого рыбака, Татьяна пыталась определить, какая нечисть терроризирует небольшой городок с самого его основания. Хватит ли ей на этот раз сил одолеть древнее зло. Хватит ли умения организовать запуганных людей, не доверяющих любопытной иностранке.

Для поиска разгадки древней тайны Татьяна отправилась в местную библиотеку, которая располагалась в одном из помещений ветхого здания почти в самом центре города. Там же располагались почта и музей, который содержал единственную выставку безделушек, извлеченных из пойманных рыб. Чересчур хорошее состояние книг, покрытых пылью, более чем ясно говорило об отношении местного населения к чтению. Читать здесь не любили, так как предпочитали заниматься делами, приносящими материальные, а не духовные блага.

Среди самых старых книг Татьяна отыскала экземпляры детских сказок и скандинавских легенд, которые могли принести пользу ее расследованию. Библиотекарь - он же почтальон, он же начальник музея - молча указал на стол, стоящий в центре библиотеки, и Татьяна расположилась в предоставленном ей месте.

Проведя за работой несколько часов, Татьяна дополнила свои записи новыми описаниями и рисунками персонажей скандинавского фольклора. Загадочное чудовище острова могло оказаться одним из найденных в книгах существ, но для полной уверенности будто бы чего-то не хватало.

Перед сном Татьяна еще раз перелистала записи под тусклым светом свечи и убрала их под подушку в надежде, что во сне ей явится хоть какая-то подсказка. Да и нянька Филипьевна всегда говорила, что утро вечера мудренее.

Сон Татьяны был беспокойным. То ей снилась нянька, которая все повторяла, как заведенная «Лиха беда - начало. Лиха беда - начало». То старик Тур, бормотавший что-то едва разборчиво, что зло это пришлое, как и она сама. Всю ночь она ворочалась и просыпалась от каждого шороха. Временами ей мерещилось, что из угла на нее таращится, сщурив один глаз старуха, неизвестно как очутившаяся в комнате.

Измученная бессонной ночью, Татьяна поднялась как только услышала первые звуки просыпающегося города. Из разговоров, подслушанных по дороге к Туру, она узнала, что этой ночью еще один несчастный житель острова стал жертвой загадочного монстра. Первым делом, придя к старику, она рассказала ему о случившейся трагедии.

Он не был напуган или удивлен ее новостью. «Все к этому и шло» - лишь сказал он, неторопливо помешивая дрова в печи. Татьяна выложила на стол блокнот и новомодную металлическую ручку, дав понять, что без подробного рассказа она не уйдет. Старик, организуя чай для гостьи, неторопливо начал свое повествование.

Жертву звали Йонас Мортенсен. Его несчастья начались после того, как посреди жаркого лета он умудрился простыть так крепко, что его семье до конца июля пришлось заниматься хозяйством, не рассчитывая на силы главы семейства. Только оправившись от простуды, Йонас занялся починкой сарая, но в первый же день наступил на гвоздь, проткнувший толстую подошву его ботинок и сильно повредивший ногу. После этого он еще на две недели сложил заботу о ферме на плечи жены и троих детей. Нельзя сказать, что те справлялись со своими новыми обязанностями из рук вон плохо, все-таки все в городе с малолетства приучены к труду, но ни овощи, ни пшеница в этом году не порадовали богатым урожаем семейство Мортенсенов. Возможно, были и еще события, омрачавшие жизнь несчастного Йонаса, но старик Тур подытожил свой рассказ словами: «Меня никто не слушает. Называют сумасшедшим. Да только чудище это всегда сперва изводит. Насылает болезни и беды всякие. Чтоб жертва пропиталась вся страхом. А потом утаскивает в лес и пожирает там, как паук мошку». Сказав это, старик уселся у окна и еле слышно начал напевать какую-то скандинавскую песенку себе под нос. Дописав его рассказ, Татьяна поблагодарила хозяина и ушла, оставив его со своими мыслями.

Слова старика и сон Татьяны воссоединили все, что было известно о страшной легенде острова. Зло и правда было пришлым. И пришло оно из тех же мест, что и сама Татьяна. Поселилось в этих краях чудище из самых страшных закоулков русского фольклора, которым пугали маленьких детей на протяжении многих веков и пугают до сих пор. Одноглазое чудище, преследующее людей, питаясь их страхами и болью, и переходящее, как зараза, от одного члена семьи к другому.

Татьяна впервые встретилась с Лихом, поэтому совсем не представляла, как избавить город от озлобленного чудовища. Но в описании этого существа все же были слова, дарившие надежду на возможную победу: «Лихо слабело, если лишалось пищи».

Поскольку Татьяна была довольно состоятельной дамой, организация праздничной русской ярмарки для жителей скандинавского городка не доставила ей хлопот. Знакомые артисты с радостью согласились помочь в новом деле. Праздник был организован в Эсбьерге, чтобы ни приезжим артистам, ни местным жителям не угрожало чудовище острова. Яркие зазывающие афиши были развешены на каждой улочке Норбю. И в назначенный день весь город отправился в Эсбьерг на заграничную ярмарку. Татьяна рассчитывала, что замученные горожане, развеселившись на русской ярмарке, забудут о страшной легенде, а Лихо потеряет привычный источник своих сверхъестественных сил.

Она отправилась в лес, чтобы, наконец, избавить город от прожорливого чудовища. Чем глубже заходила Татьяна в лесную чащу, тем сильнее старый лес сопротивлялся вторжению незваной гостьи. Сухие ветки многолетних деревьев назойливо цеплялись за волосы и одежду. Налипающая на обувь зловонная почва затрудняла каждый шаг. От горького тяжелого воздуха непроходимой чащи кружилась голова и жгло горло. Татьяна остановилась, чтобы оглядеться. То тут, то там изогнутые корни вековых деревьев начал обволакивать вязкий туман. Лес менялся и все больше превращался в жуткую обитель потустороннего существа.

Татьна продолжила пробираться сквозь отгоняющий ее лес и вскоре вышла на окруженную скрюченными деревьями безжизненную поляну. Вокруг не доносилось ни звука. Даже ветер не касался ветвей здешних деревьев. Все это место будто замерло во времени и существовало в другом измерении. Гнетущую тишину нарушило отвратительное посвистывание чьего-то тяжелого дыхания. Зловещий источник звуков находился за завесой густого тумана, сквозь который невозможно было хоть что-то разглядеть.

Будто под собственной тяжестью туман потихоньку начал опускаться и просачиваться в высохшую почву пустынной поляны. Сипение жуткого дыхания стало чуть громче. Пугающий силуэт начал прорисовываться в бледнеющих клубах ускользающего тумана. Когда очертания силуэта начали обретать четкость, Татьяна различила в нем ночную гостью, наблюдающую за ней тогда из угла. Болезненный вид исхудавшего сгорбленного тела, обвешанного темными лохмотьями, внушал совсем не жалость, а необъяснимый ужас. Растрепанная копна волос закрывала лицо и спускалась почти до пояса отвратительного существа.

- Ну, здравствуй, земляк, - тихо сказала Татьяна, не спуская глаз со стоящей напротив нее старухи.

Все тело существа начало судорожно вздыматься и опускаться в такт каждому вздоху. Сипение становилось все громче, постепенно превращаясь в рычание, оглушающее своей мощью.

Вдруг из тощего тела старухи, раздирая лохмотья, сегмент за сегментом начала вылезать мерзкая угловатая клешня. Существо вонзило ее в засохшую почву с такой невероятной силой, что земля затряслась будто в судорогах от невыносимой боли. Тут же в мертвую землю врезалось еще одно пугающее подобие паучьей лапы. Еще несколько отвратительных щупалец с мерзким треском вылезли из чудовища и подняли старушечье туловище над дрожащей землей. Теперь на Татьяну смотрело грозное одноглазое существо.

Возможно это ее последнее дело.

В надежде, что демонстративное бесстрашие поможет ослабить жуткую тварь Татьяна попыталась засмеяться. Сперва у нее получился лишь короткий неуверенный смешок, но затем нервное хихиканье постепенно переросло в заливистый и звонкий смех.

- Разве ты не чуешь, что они тебя больше не боятся? - заливаясь смехом, прокричала Татьяна. - Их души заполнены радостью, а не болью, разве ты не слышишь их смех?

Существо затихло и обратило свой единственный глаз в сторону города. Человеческий слух не различил бы в этом месте ничего кроме смеха Татьяны и звуков охрипшего дыхания. Но ОНО слышало все. Будто оскорбленное таким непочтительным отношением чудовище вознесло передние клешни и с оглушающим рыком ударило по выжженной поверхности с такой силой, что от толчка Татьяна не удержала равновесие и упала, разразившись новой волной хохота. Не возымев должного эффекта, недоумевающее чудовище заметалось по поляне, снося по дороге засохшие исполинские сосны. Звуки, вырывающиеся из подобия рта, были скорее криками отчаяния, чем воинствующими рыками. Наблюдая как ее план работает, Татьяна все громче заливалась смехом. Перепуганный монстр начал спотыкаться о собственные слабеющие лапы, которые все хуже выдерживали его чудовищный вес. Теряя равновесие, оно из последних сил дотащилось до поваленной сосны, прижалось к вырванному гнезду из сплетенных корней и затихло.

Твердая решительность Татьяны сменилась на сочувствие побежденному чудищу. Кто угодно был бы недоволен соседями, мешающими спать. Она подошла к сосне, за которой скрылось существо. Его отвратительные клешни исчезли, вернув чудовищу прежний вид. Его ровное дыхание говорило о глубоком мирном сне. Корни поваленной сосны начали бережно оплетать неподвижное тело, вновь поднявшийся туман осторожно окутал спящее чудище, скрыв его от посторонних глаз. Лихо уснуло крепким сном.

Когда Татьяна вернулась в город, Хлоя Мортенсен громко кричала на неожиданно вернувшегося домой Йонаса, которому был настолько пьян, что ему было глубоко все равно на крики недовольной жены. Остальные горожане выглядели счастливыми и отдохнувшими. Они прогуливались вдоль улочек родного города и, встретив Татьяну, благодарили ее за устроенный праздник.

А может, чудище и не похищало жителей. Может быть, Йонас был пьян, когда ремонтировал сарай. Может быть не Лихо внушало людям страх, а страх горожан доставлял беспокойство чувствительному монстру по соседству. Может быть.

Татьяна на протяжении еще нескольких последующих лет интересовалась событиями датского городка, но ужас Норбю больше никогда не нарушал спокойствие его жителей.