Ирина Шумилова

Ад по соседству

15 апреля 2073 года

Передо мной пустой лист текстового редактора. С чего начать? Психотерапевт посоветовал вести дневник — якобы должно помочь с лечением ПТСР — но я столько лет живу в атмосфере полной секретности, что мне трудно доверить мысли белому листу. Впрочем, рискну — вдруг Система однажды цапнет меня за яйца, тогда этот дневник будет моей страховкой. Тут материала хватит для лавины отставок. Если что, моя супруга Клара все опубликует.

 

Служба в Отделе по борьбе с демонами, а, в последующем, в контрразведке очень плоха для нервов и здоровья, но помогает набраться опыта и создать богатое резюме. Благодаря ему ныне я тружусь в должности начальника Службы безопасности в Президентском банке, и заодно в качестве внештатника в секретной службе. Работа скучная, но бывают интересные моменты.

…Я открыл тяжёлую дверь комнаты-сейфа и учтиво сказал Стиву: «После тебя», пропустив его внутрь хранилища. Сам я предпочёл не заходить.

Клерк заметно нервничал. На его висках выступили капли пота, в районе воротника и подмышек расплылись влажные пятна, особенно ярко заметные на помятой белой рубашке.

– Расскажи мне, пожалуйста, о мерах безопасности в хранилищах нашего банка, - попросил я, небрежно опираясь о косяк двери.

– Зачем? Я же работаю с бумагами, - Стив снял очки и нервно потёр стекла прямо пальцами.

– Считай эти проверкой на профпригодность.

– Но зачем она? Это из-за того, что я пытался создать профсоюз? - Стив снова надел очки, и за стеклышками я увидел то, что мне совсем не понравилось — вызов.

Однако я лишь мягко попросил:

– Давай, Стив. Это ведь входило в курс подготовки?

– Ладно, - глубоко вздохнул клерк, - чтобы открыть дверь в хранилище, необходимо набрать код. Изображение любого входящего сюда немедленно передается на пульт охраны, которая, в случае проникновения постороннего, блокирует двери хранилища, запирая злоумышленника внутри.

– И что потом?

– Потом открывается разлом в мир Бездны, и демон сжигает вора заживо.

– И сколько времени проходит между оповещением охраны и приходом демона?

– Как правило, это занимает три минуты…

Я улыбнулся Стиву и с наслаждением наблюдал, как он бледнеет. Продолжая улыбаться, я сделал шаг назад, достал пульт управления и нажал большую красную кнопку. Дверь начала закрываться — слишком быстро для побега, но достаточно медленно, чтобы я успел насладиться ужасом на лице Стива и сказать:

– Прости, приятель, но в нашем банке не надо профсоюзов. Политика компании.

Уже закрытой двери я прошептал «Весёлых трех минут, Стив». Я слышал отчаянные крики, приглушённые тяжелой металлической дверью. Потом был жар, и — тишина.

Очередная угроза для моего работодателя ликвидирована. Успею по дороге домой забежать в магазин и купить шоколадку Кларе и киндер для моей малышки Анны. Люблю радовать близких без повода.

 

17 апреля 2073

Один из самых странных случаев в моей практике.

Начинался день скучно. После несчастного случая со Стивом, который погиб, пытаясь украсть деньги работодателя (все эти профсоюзные бузотеры — латентные преступники), нам требовался новый работник на его место. Желательно не такой проблемный.

Поверхностная проверка соискателей показала, что они чисты, аки дети, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Сегодня им предстояла беседа лично со мной. Трое кандидатов оказались скучны, но №4… я расскажу о нем.

Он быстрым шагом вошёл в кабинет и мазнул по мне кратким, но внимательным взглядом насмешливых серых глаз; затем уверенно уселся в кресло и сложил руки замком, на левом мизинце не доставало фаланги. Каждая деталь выдавала в нём блестящего мальчишку из богатой семьи: золотисто-русые кудри, схваченные в небрежный узел, тонкие и правильные черты худого — и, я бы сказал, ангельски милого — личика, дорогой темно-синий костюм, ладно сидящий на стройной фигурке.

– Чай, кофе? - предложил я.

– Предпочитаю воду.

– Луиза, принеси воду, - велел я секретарше, и через минуту она прибежала с запечатанной бутылкой на подносе.

Кандидат — у него его имя, Роджер Ричардсон, но мне проще звать его Кандидатом — легко открыл бутылку и поднёс ко рту. Я видел, как его ноздри немного расширились, а на лбу на мгновение появилась морщинка, словно он почувствовал странный запах. Невозможно, у нас сыворотка правды ничем не пахнет.

Впрочем, в следующее мгновение Кандидат сделал два глотка, закрыл бутылку и поставил её на стол. Отлично, теперь беседа пойдёт свободнее.

– Что случилось с вашим мизинцем на левой руке? - поинтересовался я.

Обычно люди начинают говорить сразу, и слова льются из их уст неконтролируемым потоком. Сейчас вроде бы было также, лишь профессионал мог заметить секундную заминку, прежде чем Кандидат заговорил:

– Я и Дженни — это девчонка, которой я хотел вдуть — варили какую-то гадость за гаражом её отца, хотели кайфануть. Когда всё было готово, Дженни испугалась пробовать. Чтоб доказать, что всё путем, я сунул в колбу палец… спасибо, что не руку… - и, после ещё одной, почти незаметной заминки, - не понимаю, почему я все это рассказываю…

– Такое бывает после сыворотки правды. Не волнуйтесь, пройдёт через пару часов. Почему вы хотите работать у нас?

– Мне нужны деньги, чтобы я мог красоваться перед красивыми цыпочками, не сжигая при этом пальцы. Только за прошлый месяц я спустил на шлюх почти пятнадцать тысяч долларов, и это не предел… Я обожаю, когда они покорно раздвигают ноги, хотя иногда мне нравится, когда они строят из себя недоступных и приходится нагибать их силой… Боже, как перестать это говорить?

Я немного расслабился. Кандидат мне понравился, подонки в постели хороши в бизнесе и умеют идти по головам. Из тех, кто умеют указать бабе её место, получаются отличные руководители. Потому что рабочие — как бабы, им нельзя давать волю, иначе сядут на шею и ножки свесят. Я и с Кларой в первый год намучился.

…Я задал Кандидату ещё пару вопросов про его образование и опыт работы, а потом — стандартно-ошеломляющий вопрос:

– Что вы от нас скрываете, мистер Ричардсон?

И снова эта краткая пауза и взгляд, неожиданно осмысленный для человека под сывороткой правды. Потом Кандидат заговорил:

– Я скрываю преступление. Мария… мне было двадцать, ей семнадцать. Я подсыпал ей наркотики на вечеринке…

Я не слушал. У меня в ушах ревел сигнал тревоги.

Под сывороткой правды невозможно обдумывать свои слова. Иногда из-за генных мутаций или длительного приёма наркотиков сыворотка может не подействовать, и человек ведёт себя как в обычной жизни. Однако Кандидат… каким-то чудом учуял и распознал запах сыворотки, выпил и решил притвориться, будто она работает. У него почти получилось меня обмануть. Почти.

Я закончил беседу стандартным "Мы вам перезвоним" и попрощался с Кандидатом крепким рукопожатием.

Отдал распоряжение о слежке за его домом, прослушке телефонов и изучении переписки, а сам до ночи листал досье. На первый взгляд всё в порядке: рос у богатеньких опекунов, закончил престижный университет, от предыдущих боссов великолепные рекомендации, приводы в полицию только за превышение скорости и пьяные дебоши. Но я выясню правду, рано или поздно.

 

18 апреля 2073.

Когда Кандидат отлучился из дома, мои люди обыскали его квартиру. Ничего интересного — но что-то должно быть! Чтобы наконец вытрясти правду, я позвонил ему и пригласил на завершающий этап собеседования.

 

25 апреля 2073

Я не писал в дневнике несколько дней: был совершенно разбит.

…Как только Кандидат вошёл в мой кабинет и привычно развалился в кресле, дверь и ставни на окнах захлопнулись. Трое охранников с автоматами замерли возле моего стола, но гость не показал особенного беспокойства.

– Полагаю, есть причина, по которой мы общаемся в такой обстановке? - спросил Кандидат.

Я подошёл к его креслу и, глядя на него сверху вниз, сказал:

– Мы можем сразу приступить к допросу третьей степени, если хотите, - (понятия не имею, что за третья степень, пытки — они и в Африке пытки, но пойдёт, чтобы нагнать драматизму), - или начинайте рассказ.

– Не понимаю, о чем вы, - флегматично ответил Кандидат.

– Вы уже потеряли часть мизинца, мистер Ричардсон. Оставшиеся пальцы вам тоже не нужны?

Насмешливые глаза гостя посерьезнели.

– Я соврал, на самом деле я баб не насиловал и проституток не вызывал, - наконец сказал он, - дамы прыгают ко мне в постель добровольно и бесплатно.

– Не сомневаюсь, - хмыкнул я, - мой демон тоже не против провести с вами время. Добровольно и бесплатно. Я слушаю: как вы обошли сыворотку правды?

Кандидат оказался на ногах стремительно, словно сжатая пружина резко распрямилась до предела. Следующим, что я ощутил, был удар в челюсть — и пульт вырвали из моих рук.

Позор мне. Расслабился на гражданке, понадеялся на держиморд с автоматами.

Мои парни медлили, боясь попасть в меня, но, когда Кандидат разблокировал дверь и бросился к выходу, открыли беспорядочную стрельбу. Чудо, что никого из нас не убило рикошетом. Одна из пуль во врага все же попала, но он смог выскочить за дверь и захлопнуть её.

– Все за ним! - прорычал я, на бегу вызывая подмогу.

С помощью моего пульта Кандидат блокировал все двери позади себя. Конечно, у меня имелся запасной пульт, но это занимало время… я был только на третьем этаже, когда услышал стрельбу на первом.

– Он вышел из здания! - орал в наушник коллега. - Повторяю, нарушитель снаружи! Он вооружён, завладел автоматом Блейка. Минимум трое наших ранены...

– Преследовать его! Полиция пусть тоже преследует!

Удобно, когда шеф полиции — хороший друг твоего работодателя.

Уже садясь в служебную тачку, я получил описание авто, в которое запрыгнул Кандидат. Мы летели в потоке машин, игнорируя красный сигнал светофора и людей на переходах — я на охоте, кто не спрятался, я не виноват! Кажется, я обломал фары чьей-то машины… плевать, переживёт. Только азарт погони имеет значение.

– Перекрыли дорогу в трех километрах от Флауэр-стрит, - сообщили полицейские.

– Дорога на север города перекрыта, - информировала служба безопасности.

Кольцо вокруг Кандидата сжималось все плотнее. У меня зверски болела челюсть и кулаки чесались: когда наше сафари закончится, этому наглецу не поздоровится. Уходя от моих людей и полицейских кордонов, Кандидат рванул на юг города, в сторону 23-авеню. И тогда я вызвал демона.

Народ Бездны научился проникать к нам ещё в незапамятные времена, недолго, поскольку земной воздух ослабляет их. Пятьдесят лет назад они совершенно попутали берега и большой оравой вторглись в Калифорнию, устроив там филиал Ада. Впрочем, гранаты с дронов и несколько залпов зенитных установок заставили их присмиреть. Вскоре ученые нашли щели в Пространстве, через которые к нам лезла эта гадость.

Дальше работали стандартным способом — сперва закинули в щель несколько бомб, а кто выжил, теперь служат нам на благо. Демоны туповаты и для домашней обслуги не годятся, а вот как солдаты или охрана ничего.

И сейчас прямо перед машиной Кандидата открылся портал в Бездну, и покорные моей воле демоны полезли оттуда, закрывая беглецу все пути отхода.

– Выходи из машины, держи руки, чтобы я видел! - приказал полицейский через громкоговоритель.

Кандидат вышел, прихрамывая и держась за плечо. Его светлые волосы растрепались, щеку пересекала ссадина, лицо блестело от пота. Но, подойдя ближе, я не увидел в его лице страха.

– Ты как хочешь умереть, больно или очень больно? - ласково спросил я.

– Когда придёт мой час умирать, я узнаю заранее, - ухмыльнулся Кандидат, - и это будет не сегодня.

– Взять его, - кивнул я демонам.

Они повиновались было, но тихое вкрадчивое шипение заставило их замереть на месте. Я не верил своим ушам — Кандидат говорил на языке Бездны!

Я знаю демоническое наречие — профессия офицера разведки обязывает. Носителей этого языка на Земле всего четверо, включая меня, и я готов поручиться, что среди них нет Кандидата!

Он говорил так чисто и быстро, что даже я не мог разобрать все. Я ловил отдельные слова: «угнетение… народ демонов… справедливость… автономная зона…» и много раз слово «мара».

Демоны отступили от Кандидата и скрылись в портале, беглец повернулся ко мне и с улыбкой сказал:

– Удачно, не находите? Демоны, начальник службы безопасности, большая часть охраны, полиция, гоняются по всему городу за одним единственным идиотом...

"…а банк в это время практически беззащитен!" - мысленно застонал я.

Арест Кандидата пришлось доверить полиции, а сам я экстренно вернулся в банк, только чтобы найти хранилища полностью разграбленными. Конечно, кретины полицейские провалили даже арест серьёзно раненного злоумышленника, и Кандидат смог уйти, уж не знаю, как.

Но самым отвратительным были очки Стива — ну, не его очки, они ведь сгорели вместе с ним, а копия — оставленные грабителями прямо на моем столе. Даже записка "за Стива" не была бы столь красноречива. Кандидат оказался лишь приманкой, на которую я охотно клюнул, пока его сообщники грабили банк. Они выставили меня полным идиотом, и им это с рук не сойдёт.

 

24 мая 2073 года

Звонок главы разведывательной службы поднял меня ни свет ни заря.

– Джек, ты видел время? - поинтересовался я. - Мне в банк к восьми, а сейчас спать хочу…

– Банк на сегодня отменяется, - голос Корнелла был очень серьезен, - беспорядки в восточной части города, участники вооружены.

– Демоны тебя дери, Джек, ты начальник разведслужбы крупнейшей державы. Разберись с этим сбродом как-нибудь без меня. Ну не знаю, скинь на них бомбу, выпусти тварей из Бездны…

– Умные камеры засекли в толпе террористов знакомое лицо. Пересылаю.

Передо мной возникла голограмма, и я спросонья не разобрал, кто это, но потом понял и мое сердце забилось быстрее от предвкушения хорошей драки. Кандидат, кто бы сомневался, что мы ещё встретимся? Только на этот раз он носил потертый камуфляж.

– Сейчас выезжаю, - коротко сказал я.

Поцеловав жену и дочь, я выскользнул из квартиры, тихо прикрыв за собой дверь. Надо не забыть купить Кларе цветы, вчера ночью я был довольно груб с ней, и, возможно, причинил ей боль — до сих сильно раздражен из-за ограбления. Но ничего, сегодня я покончу с Кандидатом и снова стану тем любящим и внимательным супругом, которым всегда был.

К моему приезду полиции и спецслужбам удалось локализовать беспорядки, оцепив крупный район левее Чарльз-роуд. Там находились общежития мигрантов, беженцев и рабочих, один публичный колледж; плохо, что одно из производственных зданий машиностроительного завода тоже оказалось внутри оцепления. Кто знает, какой ущерб нанесут эти бандиты, прежде чем мы их разгоним.

Я сразу увидел колонны полицейских в полной экипировке, напоминавшей средневековые доспехи; с прозрачными щитами и боевым оружием. Из просвета между двумя многоэтажками доносились хлопки выстрелов и крики, валил густой дым, от которого хотелось упасть на колени и выкашлять лёгкие. Секретарь Джека — худенький мальчик лет двадцати пяти — протянул мне защитную маску и повёл в фургон, где размещался оперативный штаб.

– Противник выдвигает требования? - спросил я, коротко пожав руку Корнеллу.

– Нет. Рано утром они захватили полицейский участок, взяли в заложники офицеров, вооружились, после чего заняли завод и попытались перекрыть Чарльз-роуд, но мы оттеснили их. Они сперва отстреливались из-за первой линии домов слева от дороги, затем отступили и укрепились во второй линии. Район оцеплен, мы пытаемся сжать кольцо, но они уже свыше сорока минут интенсивно обороняются со всех сторон. Судя по спутниковым снимкам и характеру огня, их не меньше пяти тысяч человек.

– А что нужно от меня? - нетерпеливо спросил я, рассматривая фотографии на экранах во всю стену.

– Открой портал с демонами посреди района. Без тебя мы не рискуем впускать в наш мир столько тварей из Бездны.

Я вспомнил, как лихо Кандидат договорился с демонами из охраны банка; кто помешает ему сделать это снова? Впрочем, вряд ли все его люди также обучены.

И тут довольная улыбка растеклась по моему лицу. Я проверну с этой выскочкой тоже самое, что и он провернул со мной: отвлеку Кандидата, открою портал с демонами и они перебьют его людей, пока мы мило болтаем.

– Мне потребуется звукоусиливающая аппаратура, - сказал я.

– Для тебя — всё, что угодно, - улыбнулся Джек.

Спустя пятнадцать минут мой голос гремел над оцепленным районом:

«Привет, это Феликс Маккинли, ветеран контрразведки, внештатный сотрудник секретной службы и начальник службы безопасности Президентского банка. Могу ли я поговорить с командирами восстания об организации гуманитарного коридора для жителей района и студентов колледжа? Если вы революционеры, а не бандиты, не прикрывайтесь женщинами и детьми, давайте согласуем их безопасный выход! Заодно обсудим перспективы мирного урегулирования конфликта».

Я перевёл дух и продолжил:

«Прошу человека, который известен мне как Кандидат№4, встретиться со мной у тридцать второго дома по Чарльз-роуд через двадцать минут. Гарантирую его безопасность. В знак доброй воли, объявляем одностороннее прекращение огня».

Я серьезно рисковал — тридцать второй дом частично находился под контролем повстанцев, а южная сторона простреливалась с наших позиций. Если я хоть что-то понимаю в психологии, то Кандидат не будет меня убивать, он идеалист, а не хладнокровный убийца, но раз в год и палка стреляет.

На месте встречи я был уже через пять минут, и ещё через семь туда подошёл мой заклятый друг.

– Мистер Маккинли, - Кандидат приветливо кивнул.

– Мистер… Ричардсон? Или как вас на самом деле зовут?

– Зовите меня Морган.

– Это разве не женское имя? - я не сдержал улыбку, - впрочем, я готов называть вас, как вам нравится.

– Как вы учтивы, когда у меня за спиной несколько тысяч вооруженных ребят, - рассмеялся Кандидат, - и сегодня даже не угрожаете отрезать пальцы! Всего-то требовалось поднять восстание.

– Значит, вы считаете это восстанием? И каковы цели?

Сжимая пульт в кармане, я украдкой посматривал на электронные часы. Ровно в 7:15 я открою портал, а в 7:20 начнется штурм северной и западной части района. Пока нужно лишь отвлекать внимание бандитов: вежливо слушать, кивать и изображать заинтересованность.

– Мы хотим создать Автономную Зону, без корпораций, без банков, без полиции, служащей интересам бизнеса. Мы сами будем управлять собой, и вы нам для этого не нужны...

Ясно, очередные романтики начитались книжек девятнадцатого века. Кандидат продолжал разглагольствовать, но я уже не особо слушал, мой пульс отсчитывал секунды.

– А как вы будете пресекать преступления, если полиции не будет?

– Мы создадим отряды самообороны, которые подчиняются Ассамблее. Такой опыт уже применялся в…

183 секунды до атаки демонов. Я хочу увидеть глаза Кандидата, когда он поймёт, что против него использовали его же приёмчик. Это будет последним открытием в его жизни.

– Давайте поговорим о насущном, - я нетерпеливо прервал длинную тираду о важности прямой демократии в жизни общества, - нужно согласовать гуманитарный коридор для эвакуации мирного населения из вашей утопии. По данным последней переписи, в районе постоянно проживает двадцать три тысячи граждан, включая несовершеннолетних в общежитии при колледже. Где сейчас находятся гражданские лица? Кто-нибудь из них ранен?

– Около трех сотен мирных жителей и студенты колледжа размещены в бункере под полицейским участком, там же раненые полицейские, им оказана медицинская помощь. Ещё тысяча жителей в подземных цехах под заводом, остальные в подвалах своих домов. По нашим данным, никто из них не пострадал.

– Мы предлагаем организовать коридор сегодня в районе двенадцати часов…

И в этот момент я нажал красную кнопку. Не было ни внезапного жара, ни запаха серы, ни криков — всё-таки район большой — но моё сердце забилось быстрее от предвкушения. Офицерам приказано стрелять Кандидату по ногам, хочу захватить его живым.

В этот момент на руке врага запиликали часы. Он быстро посмотрел на экран и нахмурился.

– Использовать переговоры как отвлекающий маневр, как низко, - покачал головой он.

Оперативно у них связь работает, молодцы. Впрочем, им это не поможет.

– Вы на прицеле, держите руки на виду и медленно вставайте на колени, - посоветовал я, - вы окружены, бежать некуда.

– А я надеялся, что получится договориться, - вздохнул Кандидат.

И быстрее, чем снайпер успел снять его или я смог бы остановить его, он прошептал: «Шаах маро».

Воздух нагрелся и завибрировал, и наши позиции, и шоссе в просвете между домами теперь были видны словно через мутное стекло. Будто через вату до меня донеслись выстрелы, но сюда пули не долетали.

– Это Вуаль, - улыбнулся Кандидат, - отныне ею укрыт весь район. Ни демоны, ни люди не пройдут сюда без нашего согласия. Больше это не гетто левее Чарльз-роуд, это - Автономная зона.

Я понятия не имел, что это за Вуаль, но внезапно осознал, что оказался под колпаком рядом с вооруженными террористами, которых только что пытался убить. Я поднял подбородок и сказал как можно решительнее, стараясь не выдать страх ни единым движением:

– Что теперь будет со мной? Ты убьешь меня?

После короткой паузы Кандидат кивнул своим людям:

– Взять его и отвести в бункер для пополнения для обменного фонда. Обращаться вежливо.

Мне завели руки за спину и надели наручники. Напоследок Морган обронил:

– Я — в центр зоны, разбираться с демонами, которых ты туда отправил. Не скучай, ещё увидимся.

В бункере меня провели мимо студентов, которые сидели на матах прямо на полу, и затолкали в маленькую комнатку, где также на матах лежали и сидели полицейские. Перед тем, как запереть дверь, мне освободили руки. В этой тесноте я провел двое суток. Утром третьего дня нас вывели из бункера, построили в две шеренги и мы направились к Чарльз-роуд, раненых повезли на машине скорой помощи.

Проходя мимо колледжа, мы увидели, что он снова открыт, и завод заработал. По улицам ходили вооруженные патрули, везде висели листовки, призывающие приходить в Ассамблею и создавать маленькие ассамблеи для решения проблем своего дома, двора, улицы. Завод, как мне пояснил улыбчивый конвоир, теперь подчинялся не его настоящему владельцу, миллионеру Астриксу, а заводскому самоуправлению и Ассамблее. Как разведчик, хотя и бывший, я старался запомнить как можно больше из того, что мне доверчиво демонстрировали повстанцы.

Дома на границе зоны, сильно пострадавшие в перестрелке, до сих пор стояли с выбитыми стеклами, один из них прямо сейчас ремонтировали. Нам приказали идти вперёд, туда, где виднелись размытые очертания своих.

Чем дальше я шёл, тем сильнее нарастал жар. В какой-то момент мне показалось, что я в духовке, что-то сдавливало виски, железным обручем сжимало грудь… но я упрямо шёл дальше — и внезапно все неприятные ощущения пропали. Я снова вздохнул загазованным воздухом Чарльз-роуд.

Я обернулся. После того, как я пересек барьер, очертания зоны стали размытыми и неясными. Я попробовал коснуться Вуали рукой, но словно упругая струя воздуха ударила мне в ладонь — я не мог пойти назад, хотя никакого твердого препятствия не было.

Нас окружили медики.

– Со мной всё в порядке, - я досадливо отмахнулся от них, ища глазами Джека.

Сокращая ненужные подробности, скажу лишь, что нас обменяли на топливо, пищу и медикаменты, которые были жизненно необходимы повстанцам, чтобы наладить нормальную жизнь в Автономной Зоне. Позор. Цена моей жизни — грузовик тушёнки и пара ящиков антибиотиков.

 

15 июля 2073

Анна заставила меня записать ее на большой теннис. Уверен, эта малышка станет моей смертью. Когда выйдет замуж, супруг с ней намучается.

Разгадать секрет Вуали и выбить бандитов из Автономной Зоны пока не получается. Наши надежды на то, что они сдуются, когда кончатся еда и медикаменты, тоже не оправдались — то ли у них больше резервов, чем мы изначально считали, то ли они очень неплохо запустили производство.

 

3 марта 2074

Мы нашли слабое место Зоны. Они неплохо создают машины и разобрались, как выращивать пищу, путем переработки отходов они делают топливо; но они пока не могут производить сложные лекарства и медицинское оборудование. Они пытаются его закупать, но ни одна страна не готова иметь с ними дел, и даже если бы согласилась, никому не пройти через армию и полицию, которые держат в осаде Зону. Морган — один из высокопоставленных силовиков автономии — несколько раз проходил со своими людьми через Вуаль и обратно, каждый раз ускользая от нас, но его везению скоро придёт конец.

Сегодня наш офицер связался с Народной Ассамблеей и очень убедительно рассказал, как разочаровался в порочной капиталистической системе и хочет помочь восстанию. Он готов передать формулы лекарств и чертежи оборудования.

 

6 марта 2074

Встречу с Кандидатом назначили на завтрашний день. Это будет счастливейший день моей жизни.

 

7 марта 2074

Ура. Я сделал это. Морган ранен, его спутники убиты, сейчас он в наших руках. Есть только одна деталь, которая не даёт мне покоя…

Когда он лежал на земле, и наши парни заламывали ему руки за спину и застегивали наручники, я сел на корточки рядом с ним, схватил его за сияющие золотом волосы, вынуждая поднять голову, и спросил:

– Помнишь, когда я пытался поймать тебя в первый раз, ты сказал, что умрешь позже и узнаешь о скорой смерти заранее? Как считаешь, пришло твое время?

– Пришло, - сказал Морган, - но я умру не так, как ты думаешь.

Нужно следить за ним внимательнее, чтобы не вздумал самоубиться. Я не дам ему умереть, пока не вытрясу секрет Вуали.

 

9 марта, 2074

Господи. Я сегодня молился впервые в жизни. Мои руки до сих пор трясутся, и я едва складываю слова в предложение.

Последние два дня я делал всё возможное, чтобы узнать секрет Вуали. Не буду пересказывать подробности из опасений, что мой дневник случайно попадёт в руки дам и вызовет у них разрыв сердца. Предсказуемо, Моргана легче было заставить кричать, чем говорить, и я пошёл на крайние меры.

В камеру, где был привязан к стулу Кандидат, привели Джулианну — это инженер, задержанная при попытке продать Автономной Зоне чертежи вооружений (она не знала, что с самого начала вела переговоры с нашим провокатором). Вместе с ней привели троих её детей, самому младшему было пять, старшему — одиннадцать. Морган с трудом поднял голову, и теперь его лицо в обрамлении оборванных, сальных, потерявших золотой блеск волос, казалось совсем больным.

Тем, что произошло дальше, я не горжусь. Я не какое-то уродливое чудовище, просто иногда нужно отодвинуть эмоции и поступить правильно, пусть и жёстко. Слезинка ребенка сейчас или хаос, беспорядки и миллионы смертей в будущем? Тем более, я не верил, что Кандидат позволит некомбатантам погибнуть, он не похож на человека, допускающего случайные жертвы.

Как бы то ни было, я пригрозил ему застрелить сперва мать, а потом по очереди троих детей, если он не расскажет, что такое Вуаль и как её убрать.

От побоев глаза Моргана превратились в узенькие щёлочки, но он всё равно смог посмотреть на меня с невероятным презрением. Наконец он медленно сказал:

– Уберите пистолет от головы женщины и поговорим. Это будет долгий разговор.

У меня внутри всё ликовало. Для большего психологического воздействия, я распорядился пока не выводить из камеры рыдающую Джулианну с детьми.

– Вы знаток Бездны, но могу поспорить, даже вы не знаете всех созданий, что там обитают, - начал Морган, - в чёрных долинах, покрытых ядовитым туманом, живет кто-то пострашнее демонов. Это самое кошмарное порождение мрака — мара, существо, сотканное из языков пламени…

Кто-то из контрразведчиков гаркнул:

– Зачем нам твои сказки? Говори про Вуаль, или эта шкура сдохнет!

Но я поднял руку, призывая коллегу к молчанию. Мара — это фольклор Бездны, легенда даже среди демонов. Их сила якобы безгранична. Однако будь это действительно так, то они бы спасли своих собратьев от нашего оружия, верно?

– Мара появились в Бездне раньше демонов, - продолжил Морган, - у них удивительно гуманистическая философия: они, как и простые демоны, питаются телами и жизненной силой людей, но всегда спрашивают разрешения и дают что-то в обмен. Благодаря им на Земле появились сказки о демонах, которые заключают сделки на перекрестках и пожирают человеческие души. Хотя это не вполне корректно, судьбу души решает только Господь, а демонам под силу лишь уничтожить тело… Можно воды?

Я без пререканий дал ему выпить, и Морган продолжал:

– В последние сотни лет мара разочаровались в разных мирах и предпочитали доживать свою вечность в одиночестве и голоде. Они пытались предупредить собратьев, что лезть в чужие миры и тем более убивать там кого-то опасно, но демоны не слушали. Лишь некоторые, предчувствуя катастрофу, присоединились к древним созданиям. В момент атаки людей, мара накрыли часть Бездны защитным куполом, и все, кто поверил им, выжили. Этот купол и называется Вуаль.

– А как ты смог украсть секрет Вуали у мара? - спросил я.

– Я ничего не крал. Десять лет назад я, чрезмерно любопытный студент, создал щель в Бездну и залез туда, чтобы изучить чужой мир. Этот мир меня чуть не угробил, а потом мне ещё больше не повезло: я наткнулся на отшельника-мара. Существо призналось, что давно завязало с человечиной, но раз уж я сам к нему залез, мне не поздоровится. Конечно, он шутил, мара не едят людей без предварительной договоренности. И я заключил сделку. Несколько даров мара, и он сожрёт меня через десять лет.

– Каких даров?

– Заклятие Вуали, которое можно применить только один раз, потому что оно вытягивает слишком много сил из Бездны. Заклятие снятия Вуали. Заклятие, искривляющее пространство — благодаря ему Автономная Зона внутри больше, чем снаружи. Иммунитет к ядам. Мара помог мне выучить демонский язык. Но кое-что он забрал у меня: мизинец, поскольку хотел попробовать мой вкус.

– Тогда используй заклинание и сними Вуаль, - потребовал я, не слишком веря в это фэнтези.

– Терпение, - улыбнулся Кандидат, и я улыбнулся ему в ответ, - я спросил мара, узнаю ли я заранее, что моё время на исходе. Он обещал, что за три дня до я начну видеть демонические лица у случайных прохожих, за два дня почувствую резкий запах серы, а на третий день мне вернётся то, что было у меня отобрано. Помните, когда меня захватили, я сказал, что скоро умру?

Улыбка медленно сползла с моего лица. Следующую фразу Кандидата я предугадал:

– В день моего захвата я увидел демонические лица у своих товарищей.

Я быстро обошёл стул и бесцеремонно схватил окровавленную левую руку Моргана. Все пальцы были сломаны и лишились ногтей, только мизинец выглядел нетронутым — ведь он появился на руке только сегодня. Я отшатнулся, тяжело дыша. Теперь и я чувствовал запах серы.

– Мара идёт за мной, - торжественно сказал Кандидат, - вы не сможете использовать невинных людей против меня и никогда не узнаете, как снять Вуаль.

Воздух затрещал, огненный вихрь возник посреди камеры, раздирая мне лицо горящим ветром. Из портала медленно выползло самое кошмарное существо, которое я когда-либо видел в жизни. Оно напоминало костёр, но его щупальца из чёрного, воняющего серой дыма ползли по полу, неумолимо приближаясь к нам.

– Мара, прежде чем всё закончится — закрой эту женщину и детей Вуалью, - попросил Морган.

Зачем? Я уже и забыл про них. Я бы никогда не причинил им вреда, тем более если Кандидат умрёт, они будут мне не нужны.

Воздух зарябил вокруг Джулианны и её отпрысков, а щупальца из дыма открыли для них дверь камеры. Женщина схватила детей и бросилась бежать; ни у кого из нас не хватило духа остановить её. Наши взгляды были прикованы к чудовищу и Моргану, который со слабой улыбкой смотрел на свою смерть.

Не было никаких пафосных последних слов, выкриков «Слава революции!» или чего-то в этом роде. Дым окутал Кандидата, как мягкое одеяло, и воздух вокруг него запылал. Если он и кричал, сгорая заживо, я ничего не мог услышать из-за треска пламени. Когда мара исчез и я бросился к Моргану, там уже нечего было реанимировать. Кандидат ускользнул от меня — на этот раз навсегда.

Я молился весь вечер и часть ночи. Меня бьет озноб. Зубы стучат. Мысли разбегаются в разные стороны, как тараканы, когда ты ночью включаешь свет; я не могу их контролировать. Черт, я даже не могу контролировать свои трясущиеся руки. Этот мара был самым ужасным существом, которое я видел в своей жизни. Господь, чем я провинился перед Тобой, за что Ты посылаешь мне столь ужасные испытания?

 

28 июля, 2074

Долго не писал — только вернулся из больницы. Как же светло и уютно дома! Звонкий смех Анны заземляет меня, не дает раствориться с кошмарах. Только вот Клара осмелела без крепкой мужской руки, перечить начинает, но это мы исправим.

А в моей жизни, кажется, началась черная полоса.

Я не люблю шумные вечеринки, но после встречи с ужасным демоном из Бездны мне просто необходимо было отвлечься, так что я впервые принял приглашение от босса на частное празднество.

Все было совершенно обыденно. По качающемуся взад-вперед мостику из черного дерева с хромированными заклепками я поднялся на палубу яхты — столь гладкой, что жалко было ходить по ней в ботинках. Тысячи дощечек отполированного тикового дерева покрывали её. Большинство гостей мне знать не полагалось, но я автоматически каталогизировал лица и случайно услышанные имена. Присутствовали и девушки известной профессии.

Я выпил и стал искать, где бы присесть. Внезапно из весёлой толпы путан вынырнул босс — глаза совсем дурные, хенесси несёт за километр.

– Ты! - заорал он, брызгая слюной. - Предал, мразь? Зоновцам всё передал?

– Что вы имеете в виду? - брезгливо спросил я.

В ответ мне в челюсть должен был прилететь удар. Разумеется, я вовремя уклонился, но из-за выпитого рома меня повело, я упал назад, больно ударившись затылком о… кажется, это был карабин, на который крепился канат от мачты.

Я пришёл в себя уже в больнице. Лицо медсестры было размыто. Мне сказали, что со временем станет только хуже. Домой я вернулся на такси уже на следующий день, по дороге грустно рассуждая о несправедливости жизни.

 

15 октября, 2074

Теперь мне приходится не печатать текст, а надиктовывать через программу, переводящую голосовую речь в письменную. У меня сильно упало зрение, появилась слабость в правой части тела — с утра мне сложно даже поднять руку. Единственное утешение — Анна счастлива, занимаясь теннисом. Скоро у нее турнир. Горжусь своей малышкой!

Есть и ещё одна радость. Кажется, наши учёные постепенно подбираются к секрету вуали. Предположительно через полтора года мы сможем запустить дрон в Автономную Зону.

 

10 ноября, 2074

Сегодня турнир с участием Анны. Мы с Кларой расположились на трибунах, и я протирал бинокль. К нам подсел Руфус, с которым мы учились вместе, а потом он сделал головокружительную карьеру в министерстве юстиции.

– Слышал, твоя Анна играет сегодня? - небрежно спросил он.

– Да.

– Моя Жюльет тоже.

Мы помолчали, глядя на пока что пустое поле, перетянутое сеткой. Наконец Руфус кашлянул и тихо сказал:

– Девочки уверены в победе Анны.

– Не сомневаюсь.

– Это значит, что Жюльет проиграет. А Жюльет очень не любит проигрывать.

Я повернулся и посмотрел на Руфуса. Омерзительное существо, худое, с мрачными глазами, обведенными черными кругами, с седыми висками и запахом мяты изо рта.

– Вы понимаете, какие неприятные последствия могут наступить, если моя дочь не получит того, чего хочет? - вкрадчиво спросил он.

– Хотите, чтобы я приказал Анне проиграть? - прямо спросил я.

Руфус кивнул.

В тот момент, когда я, хромая, торопился в раздевалку к дочери, я впервые за десятилетия ненавидел себя. Я знаю, как важен для Анны этот турнир. Но всё-таки, спорт — это баловство, тем более для девочки; моя карьера намного ценнее. Нашу семью кормят не её игры, а моя работа.

Мне физически больно вспоминать, как скривилось лицо Анны, когда я сказал, что она должна поддаться. Но потом она сказала с тяжелым вздохом:

– Ладно, пап, я это сделаю.

Я сверлил взглядом её серьезное круглое личико, разыскивая там любой признак обмана. Меня насторожило, как легко она согласилась. Однако эти голубые глаза смотрели совершенно невинно, и я расслабился.

– Люблю тебя. Ты молодец, - я потрепал её по плечу и поспешил на трибуны. Ну, как поспешил — поплёлся, поскольку травма и душевная боль сделали из меня совершеннейшую развалину.

Анна легко выигрывала у остальных соперниц — вся в меня! Но вот напротив нее встала Жюльет. Дочка Руфуса с презрительной улыбкой смотрела на мою дочь также, как её папаша смотрел на меня. Как на добычу. Маленькая шкура знала, что всё будет так, как хочет она.

Я должен был догадаться о грядущей катастрофе, ещё когда Анна с невинными глазками смотрела на меня и обещала сделать всё так, как я прошу. Этому нахальному ангелу нельзя верить. Не вдаваясь в долгие подробности, скажу лишь, что моя малышка выиграла у дочки Руфуса всухую! Надо было видеть лицо её папаши — в нём была вся горечь и злоба мира!

Несмотря на ужасные последствия, которыми мне грозили, я искренне потешался, глядя на физиономии четы Руфусов. Когда Анна, увенчанная славой победительница, счастливо скакала по полю, я с улыбкой прошептал: «Вся в меня».

– Сомневаюсь, - тихо сказал женский голос рядом со мной.

Я повернул голову и столкнулся с неожиданно жёстким взглядом своей супруги. Мне не нравится, что Клара всё сильнее своевольничает. Это виноваты агенты Автономной Зоны, которые распространяют подрывные идеи среди рабочих и женщин. Но ничего, вернёмся домой и я научу её мужа слушаться.

 

4 апреля, 2075

Моё тело постепенно сдаётся. Босс оплачивает мне массаж и лекарства в частной клинике, но это может лишь замедлить паралич и слепоту, а не остановить.

Хорошо хоть работа над дроном, способным пробить Вуаль, идёт полным ходом. Предварительное окончание проекта — август 2076го.

 

10 августа 2076

Завтра великий день!

 

11 августа 2076

Мне хочется крушить всё на своём пути, но моё тело слишком слабо для этого, и я просто киплю изнутри. С Автономной Зоной надо уже как с Бездной, захерачить ядеркой. Эти мрази мне всю жизнь испоганили!

Сегодня мы с Джеком и его секретной службой запустили дрон. Сперва всё было хорошо: он пробил Вуаль! Стоя в наблюдательном пункте напротив огромных экранов, мы радостно переглянулись — это победа! Кандидат два дня терпел мои пытки и чуть не пожертвовал женщиной с детьми совершенно зря, мы всё равно пробились!

…А потом через камеру, установленную на дроне, мы увидели, как что-то маленькое появилось на горизонте, стремительно приблизилось, и экран стал чёрным.

Мы с Джеком моментально поняли, что это значит.

Пока мы несколько лет вкладывали деньги и силы в дрон, который сможет пробить Вуаль, в Автономной Зоне разрабатывали системы ПВО. Вуаль спасла мятежников, когда они были слабы и плохо организованы, но они решили не полагаться на неё вечно. Теперь, когда они выстроили крепкую экономику и создали хорошее вооружение, атаковать их было не проще, чем, например, Канаду.

Я надиктовываю эту короткую запись и отправляюсь пить вместе с Джеком. Нашим карьерам, нашим планам, нашему будущему, — конец…

 

20 августа 2076

Моя жизнь катится по наклонной. Сегодня босс уволил меня. Подозреваю, слухи о фиаско с дроном дошли до него.

Я попросил Джека о должности аналитика в секретной службе — он давно звал меня — но он, подвыпивший и небритый, покачал головой и пьяно икнул:

– Я дорабатываю в этой должности последний месяц. Мне не простят траты миллионов из бюджета на тот дрон… Вместо меня придут новые люди. Они сторонники переговоров с Автономной Зоной…

Мой мир рушился у меня на глазах. Пока мы, верные своему государству люди, теряем здоровье и зрение, на наши места приходят сторонники переговоров с террористами! А что дальше? По всему миру откроются посольства Автономной Зоны, они будут участвовать в Олимпийских играх и их примут в ООН?

Впрочем, у меня есть более насущные вопросы. Если меня уволили, то на какие деньги продолжать лечение? Моих сбережений хватит лет на пять, но ведь надо на что-то жить и учить Анну!

 

5 июля 2077

Снова пью весь день. А что мне ещё остается? Сегодня президент официально признал Автономную Зону. Я почти перестал выходить на улицу — сил нет, да и не хочу столкнуться с гостями из Зоны. Мне кажется, они посмотрят на меня глазами Моргана. А ещё страшнее будет встретить Джулианну или кого-то из её подросших отпрысков…

 

29 января 2078

Анна предложила мне поехать лечиться в Автономную Зону.

– Я знаю твоё отношение к ним, но, папочка, я дружу с девушкой оттуда, и она рассказала, что в госпитале имени Маркоса Моргана лечат твой диагноз!

– Ты дружишь в девушкой из Зоны? - тупо переспросил я.

– Ну да, - невинно хлопала глазами Анна, - мы познакомились в чате для обсуждения проблем студентов. Лиза позвала меня летом поехать в Автономную Зону, помогать стоить новый детский сад в их коммуне. Папочка, это будет такой потрясающий опыт! Я мечтаю в живую увидеть, как работает их знаменитое местное самоуправление…

– Никуда ты не пойдёшь, - отрубил я, - позор, моя дочь якшается с террористами!

Анна покачала головой и быстро вышла из комнаты, хлопнув дверью. Я, прикованный к инвалидному креслу, даже не смог догнать её…

 

30 января 2078

Сегодня от меня ушла Клара. Злой на Анну, я был груб с женой, ударил её — не сильно, сил-то у меня не осталось, но она обиделась. Начиталась деградантской пропаганды из Зоны, собрала вещи и ушла. Ушла из-за какой-то пощечины! Да я тысячу раз и сильнее её бил и ничего, что на неё сейчас-то нашло? Ну ничего, идти ей некуда, вернётся ещё.

 

3 февраля 2078

Не вернулась… Мне всё хуже.

 

9 апреля 2078

Деньги кончаются. Скоро я не смогу даже шевелить головой. Я пробовал занять у босса, но он лишь послал меня и пригрозил вызвать полицию.

 

1 мая 2078

Я долго отказывался от этого варианта по идеологическим соображениям, но поскольку меня все предали, настало время думать только о себе. Под чужим именем я подал заявку на лечение в госпитале Автономной Зоны. Подумать только, в госпитале имени Моргана! Главное, чтобы во время процедур врачи не пронюхали, как я развлекался с Кандидатом в последние два дня его жизни, иначе мне не сдобровать…

 

4 мая 2078

Был сегодня на пробном сеансе. Всё хорошо, меня не узнали. Я назвался рабочим по имени Джон Риверо, якобы я трудился на заводе, но от непосильного труда упал, ударился головой об станок и теперь страдаю. Мне предложили бесплатную операцию на головном мозге, якобы должно помочь со зрением и исправить некоторые неврологические проблемы. Ну, мне терять нечего, рискну!

Кстати про Автономную Зону. Последний раз я был там в качестве заложника, и это был военный город с патрулями и разъяснительными плакатами на каждом углу. Сегодня я увидел, как он изменился за пять лет. Теперь это сад.

Многоэтажки утопают в зелени, плоды можно рвать и есть, они общие. Тут почти всё общее. Госпиталь просторный и светлый, на тысячу коек, а у входа — статуя Кандидата… Проезжая мимо него на коляске, я прошептал: «Вот мы снова встретились». Он, конечно, не ответил, глядя куда-то вдаль своими мраморными глазами. Разительный контраст между истерзанным пытками пленником, между сгоревшим остовом — и вот этим статным мужчиной в военной форме, приветствующим посетителей госпиталя его имени.

 

17 мая 2078

Операция прошла успешно. Боже, Боже, Боже, я сегодня вижу текст, который печатаю! Я теперь могу ясно видеть, какой красавицей выросла моя дочь, как весна на улице переходит в прекрасное лето, как алеет закат и садиться солнце… Господи, я так отвык от этого!

 

29 мая 2078

Должно быть, это моя последняя запись в дневнике. Всё стало лучше только для того, чтобы стать хуже.

Моя глупая наивная дочь написала в своём блоге, что благодарит Автономную Зону за лечение её отца. Я узнал об этом от Джека, босса и Руфуса, которые стали мне названивать и требовать пояснений. Всё моё окружение в полном шоке. Как я мог, спрашивают они? А врачи Автономной Зоны в курсе, как ты пытал Кандидата, ехидно уточняют другие.

Я позвонил Анне. Сорвался на неё, злобно орал в трубку:

– Ты дура, ты идиотка малолетняя! Ты понимаешь, что теперь будет?!

Дочь спокойно отвечала:

– Успокойся, пап, ничего не будет. Автономная Зона уже легальна.

– Ты не понимаешь, глупая! Все люди моего круга теперь ненавидят меня!

– А какое тебе до них дело? Они же не помогали с лечением.

Я тяжело вздохнул:

– Ты совсем ещё дура, Анна, маленькая и глупая дура. Ты ничего не понимаешь во взрослых взаимоотношениях.

Моя дочь помолчала, а потом тихо сказала:

– Ты прав, пап, я в этих садо-мазо отношениях ничего не понимаю. Зато понимаю, что ты неблагодарная свинья.

Неблагодарная свинья. Стоило десятилетия пахать наизнос, потерять здоровье и нервы, чтобы малолетняя сволочь назвала меня «неблагодарной свиньей»?

Я устал. Я уже не вижу выхода. Сейчас я возьму такси и поеду в банк. С оружием в руках попробую пробиться в хранилище, и либо погибну, пытаясь, либо запрусь в сейфе, закрою глаза и буду ждать три минуты… только три минуты, и всё закончится на том же месте и тем же способом, как и началось.

Стив, Морган, Клара, Анна, вы рады, что сжили меня со свету? Надеюсь, Бог воздаст по заслугам за вашу жестокость!

…Прошу считать этот дневник моей запиской.


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 8. Оценка: 4,25 из 5)
Загрузка...