Алексей Коновалов

Библиотека недописанных книг

Здание библиотеки, несмотря на скромные размеры, производило монументальное впечатление. Но в нём не было высокомерной чопорности, обыкновенно присущей публичным зданиям, построенным из камня. Мраморная отделка фасада блестела чистотой, будто вымытая с шампунем. Две пары декоративных колонн у входа, строгих, как часовые. Гранитные ступеньки крыльца вели к высокой двустворчатой входной двери. Над дверью красовалась надпись, сделанная золотистыми буквами: «Библиотека недописанных книг».

Преодолев неожиданно накатившую робость, Павел Алексеевич потянул на себя длинную деревянную ручку правой створки, и дверь легко открылась. Полумрак прохладного вестибюля вызвал лёгкий озноб предвкушения неизвестного. Широкая лестница с деревянными перилами. Пятнадцать ступенек. «Абонемент» — гласила табличка на гостеприимно приоткрытой двери.

Павел Алексеевич, вежливо постучав, но не дожидаясь ответа, вошёл внутрь. Комната скорее походила на рабочий кабинет писателя, нежели на помещение публичной библиотеки. Вдоль стен — стеллажи, тесно и беспорядочно уставленные книгами самых разных форматов и расцветок. Прямо впереди, у окна, в которое светило предзакатное солнце, за массивным письменным столом сидел хозяин кабинета и что-то писал на одиноком листе бумаги. Сухощавое лицо, волосы тронуты сединой. Фигура библиотекаря, облачённая во что-то похожее на академическую мантию с широкими рукавами, излучала доброжелательное спокойствие.

— Здравствуйте! —вопросительно произнёс Павел Алексеевич, стоя у порога.

— Вечер добрый! — библиотекарь поднял глаза на посетителя, оторвавшись от своей работы на мгновение, затем дописал несколько слов, закрыл авторучку колпачком и положил на стол. — Вы у нас впервые?

— Да! — ответил Павел Алексеевич, и тут же, неожиданно для себя, добавил:

— Но у меня есть читательский билет!

Каким-то непонятным образом в его правой руке появился документ, нарисованный Серёжкой — всего несколько секунд назад, когда Павел Алексеевич стучал в дверь, его там не было.

— Вот как? Любопытно взглянуть, — ответил библиотекарь.

Он повертел в руках кусочек картона, на котором детским старательно-корявым почерком было написано: «Библиотека недописанных книг. Читательский билет на предъявителя. Выдан навечно». Края билета были украшены мелкими рисунками, преимущественно сталкерской тематики.

— Очень мило! Так какую книгу вы пишете?

 

 

***

 

Всё началось с Серёжкиного читательского билета. Павел Алексеевич случайно наткнулся на него, роясь в ящике, где сын хранил всякий хлам — старый противогаз, алюминиевую солдатскую фляжку, игрушечные автоматы и пистолеты, большей частью небоеспособные, старые игрушки и прочие останки детских радостей. Он искал подходящую штуковину, чтобы использовать для какого-то мелкого ремонта по дому. В этом отношении Серёжкин ящик был настоящим клондайком.

Кусочек картона с надписью «Библиотека недописанных книг» заинтриговал.

— Серёж, смотри, что я у тебя в ящике нашёл. Это не библиотека ли Борхеса имеется в виду?

Сын с недовольным видом оторвался от монитора, взглянул на картонку.

— Какого ещё Борхеса?

— Да ладно, неважно, — махнул рукой Павел Алексеевич. — Это же ты документ нарисовал? Что за Библиотека недописанных книг?

— Рисовал я. А помнишь, пап, я рассказ писал? Ну, сначала ты предложил на конкурс писать, вместе, а потом я один сочинял, свой рассказ.

— Как же не помнить. Помню, читал. Шедевр. Учитывая твою начитанность и уровень грамотности, конечно.

— Опять ты за своё, пап. Мне моей грамотности хватает. А насчёт начитанности — да никто сейчас книжек не читает, все видосы смотрят.

— Ладно, ладно, проехали. Так что это за Библиотека недописанных книг? Ты мне ничего про неё не говорил.

— Ну уж и не говорил. Наверняка говорил, только ты, видно, не слушал, только вид делал. Водится за тобой такая привычка, — упрекнул Серёжка.

— А куда деваться, если ты часами муру всякую рассказываешь —то про то, как ловко кого-то замочил в игре, а то пересказываешь содержание какого-нибудь очередного тупого аниме!

— Тупого? Это ты про аниме? — сын чуть не задохнулся от возмущения. — Ничего ты не понимаешь, пап.

— Извини, это я сгоряча, — повинился отец. — Так что, давай, рассказывай про библиотеку!

— Ну, мне сон приснился, что убегал я от Беляева с компанией. Помнишь Беляева, который в школе с дружками меня чморил?

— Как же, помню.

— Так вот, я забежал в какое-то здание. Гляжу — на двери написано «Абонемент». Ясное дело, библиотека. Зашёл, а там библиотекарь, чудной какой-то, начал меня расспрашивать, что я пишу, ну, сочиняю то есть. Я рассказал, а он мне даёт книгу. Такую всю белую, без всяких картинок на обложке. Почитай вот эту, говорит. А мне отсидеться надо, пока Беляев со своей шайкой куда-нибудь не свалит. Взял я книгу, вышел, и в вестибюле на подоконнике устроился, почитал, что там написано. Начало было вроде как у меня. И продолжение было, и вроде о том, что я хотел сам написать, но и не совсем. Немного было написано, пара страничек. Я их дочитал, а потом домой пошёл. Вышел на улицу, глянул по сторонам — засады вроде нет, Беляев с дружками слиняли. Тут обратил внимание на вывеску, там было написано «Библиотека недописанных книг».

— Так что, это было осознанное сновидение? — поинтересовался Павел Алексеевич.

— Да нет. Я хоть и помнил назавтра сон, но не управлял им. А то бы я этому Беляеву вломил! Но что прочитал в книге — запомнилось. Я и записал, как сумел. Ну, и потом, я ещё несколько раз попадал в эту библиотеку, читал продолжение своей истории.

— То есть, ты весь свой рассказ прочитал в книге, взятой в библиотеке? — уточнил Павел Алексеевич.

— Не совсем. Я сам написал начало, потом прочитал продолжение, записал, дальше сам сочинял, пока затык не вышел. И в ту же ночь опять попал в библиотеку, и в книге продолжение прочёл. Вот так всё и шло.

— Ясно… — многозначительно протянул Павел Алексеевич. — Нет, мне ты этого не рассказывал, я уверен. Уж больно интересная схема. Типа, как вдохновенье кончается, так ты даёшь задание подсознанию придумать что-нибудь интересное, а потом во сне результат читаешь. Я бы тоже так хотел! Не понимаю, почему ты бросил сочинять.

— Да сначала прикольно было, а потом как-то не очень. Смысл какой? Писать грамотно я и правда не умею, ты прав, пап. А когда начинаю придумывать что-то — в голову лезет обычно то, что видел в аниме или в играх. Такими сочинениями не прославиться.

— А что, обязательно надо прославиться?

Серёжка хмыкнул и промолчал.

«И правда, что на глупые вопросы отвечать?» — подумал Павел Алексеевич.

 

***

 

— Так какую книгу вы пишете? — спросил библиотекарь.

— Рабочее название — «Зеркало непонимания». Это что-то вроде социальной фантастики будет. Я только начал, сюжет набросал и начало первой главы сочинил.

— Ждите! — библиотекарь поднялся из-за своего монументального стола и скрылся за неприметной дверью в проёме между книжными полками.

Через несколько томительных минут он вернулся, держа в руках книгу в белой обложке.

— Вот ваша книга, — библиотекарь протянул её Павлу Алексеевичу. — Желаю вдохновения!

Странное чувство испытал Павел Алексеевич, взяв в руки свою собственную, ещё не написанную книгу. На корешке её была надпись «Зеркало непонимания». Пролистав первые несколько страниц, автор убедился в том, что это именно она. На первой странице был сюжетный план, и далее — первая глава. Но не начало её, а вся, полностью.

— Благодарю вас! — Павел Алексеевич захлопнул книгу. — А каков срок возврата?

— Ну, о возврате вам беспокоиться не надо. До свидания!

Библиотекарь, уже успевший занять своё рабочее место, взял авторучку со стола, снял колпачок, и вернулся к занятию, за которым его застал Павел Алексеевич.

 

***

 

Всё началось с конкурса. Павел Алексеевич полазил в сети и нашёл подходящий. Приём работ заканчивался через два месяца — как раз достаточно времени, рассудил он. Ограничений для участников никаких не было, тематика не задана — пиши, что душа пожелает, при условии, что это будет фэнтези. Да ещё конкурс не молчком проводится, а с широким обсуждением работ на форуме. Можно почитать, что другие авторы, и просто читатели, думают о твоей работе. Может, сын и заинтересуется, чем чёрт не шутит?

— Серёж, давай сочиним вместе рассказ, и на конкурс пошлём? — закинул удочку Павел Алексеевич. — Я возьму на себя редактирование, а придумывать и сочинять будем вместе.

На удивление, Серёжка быстро согласился. Ловушка захлопнулась.

Павел Алексеевич понятия не имел, как сочинять рассказы. Тем более в соавторстве. Да и желания у него заниматься таким сомнительным делом не было. Единственной целью запланированной им операции было хоть что-то сделать с вопиющей безграмотностью сына. Заставить его учиться было невозможно. Уговоры тоже не помогали. Единственный работающий вариант — заманить чем-то интересным.

Поначалу дело пошло. Павел Алексеевич наскоро придумал простенькую технологию соавторства. Сперва каждый из новоиспечённых писателей должен был придумать по десять пунктов, которые он хотел бы включить в рассказ. Придумали. Чего там только не было — и сталкеры, и драконы, и рыбы, ходящие на голове. Потом начали сочинять. Писали по очереди, спорили, исправляли. Пока не убедились, что общего языка найти не удаётся.

Сын заявил, что он будет писать собственный рассказ. И писал, недели две. Пока не установил на комп новую игру, которая поглотила его с потрохами. Павел Алексеевич потом почитал незаконченный Серёжкин опус и был впечатлён гремучей смесью дикой фантазии, беззастенчивого плагиата и вопиющей безграмотности. Рассказ производил впечатление сборника анекдотов и пародий на аниме и сюжеты компьютерных игр. Павел Алексеевич смеялся до слёз, до коликов в животе. Сын не обижался, и тоже смеялся, когда отец зачитывал вслух особенно удачные пассажи.

И вот выяснилось, что сын при написании своего рассказа пользовался услугами Библиотеки недописанных книг.

 

***

 

Павел Алексеевич проснулся среди ночи. Свой визит в Библиотеку недописанных книг он помнил до мельчайших подробностей. Помнил, как читал продолжение своей книги, хотя и не мог вспомнить, где это было. Прочитанное стояло перед глазами — образами и звуками, а кое-где прямо текстом. Не было только запахов. Боясь, что всё это великолепие затеряется в глубинах памяти, Павел Алексеевич поднялся с постели, тихонько, чтобы не потревожить жену, взял ноутбук и закрылся в кухне. Работа шла споро, и не прошло и получаса, как глава была закончена.

Наутро сон потерял отчётливость, но в целом помнился хорошо, не в пример обычным снам, которые развеиваются, как туман, через несколько минут после того, как проснёшься. Перечитывание написанного ночью не принесло никаких сюрпризов. Видно было, что текст написан в трезвом уме и крепкой памяти. Сделав кое-где неотложную редактуру, Павел Алексеевич приступил ко второй главе. Где-то в подсознании общая канва сюжета, видимо, уже сформировалась, и глава росла, строчки укладывались на страницу, как кирпичи на стену строящегося дома. Так продолжалось некоторое время, а потом стену повело. Сначала немного, потом сильнее, и вот уже ясно, что придётся разбирать верх и переделывать.

Ну что ж, ещё один визит в Библиотеку недописанных книг поможет, Павел Алексеевич в этом не сомневался.

 

***

 

Замануха с конкурсом не прошла даром для самого ловца. Поначалу, когда сын отказался продолжать совместный проект, Павел Алексеевич вздохнул с облегчением. Никакого желания продолжать сочинять самому у него, само собой, не было. Но прошла пара недель, и где-то в глубинах мозга какой-то нейрон просигналил о чём-то начатом и незавершённом. Павел Алексеевич открыл файл с незаконченным рассказом, перечитал беспомощные наброски, выбросил всё чужеродное и случайное. Скелет ещё не ожившего Франкенштейна взывал к питательным сокам, которые могут дать ему жизнь. И вот откуда-то появился неясный образ главного героя, прояснился, впитав в себя черты сына Серёжки. Но этого было мало! И тут возникла идея заселить рассказ образами друзей и знакомых. Призма воображения преломила их под углом сюжета, и родились персонажи. Процесс пошёл, как лавина, и захватил автора полностью. Две недели как в лихорадке, полубессонные ночи, бесконечные варианты, которые забывались быстрее, чем Павел Алексеевич успевал их записать.

Надо быстрее закончить сюжет, хоть как-нибудь. Ограничить объём, не пытаться втиснуть в этот первый рассказ всё, что приходит в голову. Так подсказывал инстинкт самосохранения и чувство меры. Заткнуть фонтан воображения, размывающий берега здравомыслия.

И вот черновик закончен. Бесконечное редактирование, но уж это идёт легче и спокойнее.

Всё, конец. Дело сделано. Облегчение и чувство исполненного долга. Всё, однажды начатое, должно быть закончено, доделано.

Как любой начинающий автор, Павел Алексеевич был в восторге от своей работы. Хотя, конечно, умом он понимал, что должна была родиться хромоножка. Но что значат мелкие физические дефекты для любящего сердца?

С замиранием сердца, стесняясь собственной наглости, начинающий творец отправил работу на пару конкурсов. Как и должно было случиться, литературный мир не признал в его работе шедевра. Ну что же, и так бывает! — подумал Павел Алексеевич, и начал сочинять очередной рассказ. Потом ещё один, и ещё. А потом он начал писать роман в жанре социальной фантастики. Сюжетная идея была, на его взгляд, дельная, интересная. Но объем предстоящей работы пугал, его тяжесть казалась неподъёмной. И тут Павел Алексеевич случайно нашёл Серёжкин читательский билет, в Библиотеку недописанных книг.

 

***

 

На этот раз Библиотеку пришлось поискать. Не зная дороги, он шёл к невидимой цели, но твёрдо знал, что идёт верно. Несколько поворотов, каждый из которых был логичен, как неизбежность. Нет, не указателями, не какими-то приметами, а простым и надёжным ощущением, что кратчайшая дорога к цели — именно эта.

Улицы вечернего города, незнакомого, но не чужого, пустынны — ни машин, ни людей. Последний поворот, и вот впереди, за неподвижными кронами деревьев небольшого скверика, завиднелась цель.

Всё те же декоративные колонны-часовые у входа, всё те же гранитные, слегка истёртые ступеньки крыльца. Двустворчатая входная дверь, надпись над ней — «Библиотека недописанных книг». Полумрак прохладного вестибюля, лестница с деревянными перилами, дверь с табличкой «Абонемент». Библиотекарь. Опять он уходит туда, где, как понял Павел Алексеевич, было хранилище. Вот он возвращается…

— К сожалению, книга «Зеркало непонимания» находится на руках.

— Как это может быть? — поразился Павел Алексеевич.

— Такие вещи случаются, — извиняющимся тоном ответил библиотекарь. — Видимо, другой автор пишет подобную книгу с таким же названием.

— Простите, уважаемый… как вас звать-величать?

— Луис. Зовите меня Луис, Павел Алексеевич, — представился библиотекарь.

— Странные у вас порядки, Луис. Скорее, беспорядки.

— Что ж поделать, так устроена магия библиотеки. Без лишнего формализма, — ответил Луис примирительно. — Мы выдаём книги по названию. В следующий раз постарайтесь придумать рабочее название позаковыристее, чтобы избежать таких случайностей.

— Ну да, ну да… А сейчас что мне делать? — недоумевал Павел Алексеевич.

— Что ж, приходите в другой раз, и пораньше, чтобы застать вашу книгу на месте. До свиданья, уважаемый автор, и не расстраивайтесь по пустякам. Всё образуется! — уверенно произнёс библиотекарь, уселся на своё место и обратил всё внимания на лежащие перед ним на столе бумаги.

И Павел Алексеевич ушёл, несолоно хлебавши.

 

***

 

На следующее утро, припомнив сон, Павел Алексеевич подивился его прихотливости. Надо же, подсознание само себе отказало в доступе к продукту собственной творческой деятельности! В магические астральные миры он не верил, и считал историю с Библиотекой конструктом подсознания, способом облечь творческий процесс сочинения книги в привлекательную, будящую воображение атрибутику.

Надо же, магия библиотеки, как сказал Луис! Приснится же такое. Решив наплевать на эту магию, Павел Алексеевич попытался начать сочинять вторую главу, но работа решительно не шла. Было такое ощущение, что где-то в голове глава уже была начерно написана, и если он возьмётся писать продолжение, не прочитав книгу из Библиотеки, то всё испортит. Уже придуманное безвозвратно потеряется, а новое будет убогим, неполноценным. Только время напрасно тратить.

Тут Павла Алексеевича осенило — переименовать книгу! Что он и сделал. Изменил и название файла, и заголовок внутри. Получилось «Осколки зеркала непонимания». Для надёжность он даже прошёлся по первой главе, внёс кое-какие правки.

Увы, не прокатило. Луис с сожалением доложил, что такой книги в хранилище тоже нет. И при этом не добавил, что она на руках.

Павел Алексеевич понимал, что находится на скользкой дорожке. И сама Библиотека, и воображаемый плагиатор воспринимались им всё более и более реально, как будто они действительно существовали, в каком-то неведомом измерении, на каком-то уровне астрала. Но он уже ничего не мог с этим поделать. Проблема должна была быть решена — и элегантное решение существовало, Павел Алексеевич это чувствовал.

Ещё несколько походов в Библиотеку — результат был неизменен. Луис возвращался из хранилища с пустыми руками и с сожалением извещал, что книга на руках. И каждый раз советовал примерно следующее:

— Попробуйте прийти пораньше. Вы же знаете, что книга выдаётся только на одну ночь, а потом возвращается в Библиотеку. Постарайтесь опередить вашего конкурента.

Но вот как раз этого-то и не получалось сделать. Семейство Павла Алексеевича привыкло ложиться спать поздно, и на уговоры не поддавалось. Попытки заснуть днём и попасть в Библиотеку тоже ни к чему не привели — сны, если и снились, то совсем не по теме.

 

***

 

К счастью, его величество случай соизволил всё-таки проявить своё благоволение к потерявшему душевный покой автору. Жена с сыном уехали погостить к родственникам на несколько дней, и Павел Алексеевич мог ложиться спать, когда ему заблагорассудится.

Заблагорассудилось рано, по привычным меркам, но сон не шёл. Павел Алексеевич волновался, и от этого спать хотелось ещё меньше. Но вот, наконец, он перед зданием Библиотеки. Всё как всегда, всё на месте, кроме одного. По ступенькам Библиотеки прямо навстречу ему спускался человек. На вид — типичный вахтёр предпенсионного возраста. Камуфляжная куртка. Полноватый, в очках. А в руках у него книга в белом переплёте. Остановился в нерешительности, увидев Павла Алексеевича. Глянул назад через плечо, как будто решал, не стоит ли вернуться в здание Библиотеки.

— Стоять! — решительно скомандовал Павел Алексеевич. Он не сомневался, что перед ним тот, кого он искал. — Отдай книгу, сволочь! Воришка ничтожный!

— Я воришка? Да как вы смеете! — негодующе завопил незнакомец. — Это моя книга! Вы не имеете права так разговаривать!

Злость закипала в груди, грозя вырваться наружу насилием. Павел Алексеевич подошёл к негодяю и попытался вырвать книгу у него из рук. Тот вцепился, как клещ, и даже не думал отпускать.

«Это же сон! Чего миндальничать? — озарило Павла Алексеевича. — Хоть раз, хотя бы во сне, объяснить без слов негодяю, что он не прав!»

Он подскочил к воришке и зарядил со всей силы кулаком в живот. Тот охнул, согнулся пополам, прижав книгу к животу двумя руками, и начал медленно падать на Павла Алексеевича. Тот в это время пытался вырвать книгу из судорожно стиснутых рук и упустил момент, когда ещё можно было увернуться от наваливающегося на него тела. Единственное, что он успел — это развернуть их тандем так, чтобы не оказаться придавленным.

Сиамские близнецы, намертво связанные книгой, рухнули на асфальтовую дорожку у подножия крыльца. Отпустив неподдающуюся книгу, Павел Алексеевич вцепился в жирную шею вора и начал сладострастно душить его. Тот захрипел, выкатил глаза, но книгу не отпускал.

— Отдай книгу, гнида! Придушу! — яростно прошипел Павел Алексеевич, сжимая ненавистную плоть что есть сил. Незнакомец неожиданно перестал хрипеть, издал придушенный визг и затих. Тело размякло, расслабилось. Душегуб-неофит разжал руки, оттолкнул от себя жертву. Книга выпала из ослабевших рук на асфальт между ними. Белая обложка, а на корешке переплёта надпись — «Зеркало непонимания».

Павел Алексеевич схватил заветный томик трясущейся от перенапряжения рукой, с трудом поднялся и присел на гранитную ступеньку крыльца. Плечо тупо ныло от удара при падении на асфальт. Немного отдышавшись, открыл книгу. План и первая глава были его, хотя присутствовали изменения, сделанные явно не им. А следующие две главы… Безумная смесь насилия и любовных игрищ, откуда-то появились вампиры и знойные красотки. Дичь, типичная фэнтезийная дичь! Недолго думая, оскорблённый наглым вмешательством автор выдрал крамольные страницы. Теперь надо переименовать книгу. Нужно вернуться в Библиотеку, спросить Луиса, возможно ли это.

Павел Алексеевич взглянул на неподвижное тело воришки. Уж не окочурился ли? Да ладно, это же сон. Какая разница?

 

***

 

Луис, увидев Павла Алексеевича с книгой в руках, удивлённо поднял брови. На вопрос, можно ли переименовать книгу, раз она у него на руках, ответил утвердительно:

— Да, конечно! — и протянул руку за книгой. Потёр корешок чем-то вроде ластика. Надпись исчезла. Потом взял свою авторучку и от руки написал новое название: «Осколки зеркала непонимания».

— Ну вот, готово! Брать будете?

— Нет, я уже всё прочитал! — отмахнулся Павел Алексеевич. — Пойду я, до свидания.

— Всего хорошего! — ответил Луис, и вернулся к своим бумагам.

На месте сражения никого не было. Значит, вор оклемался и ушёл, подумал Павел Алексеевич.

 

***

 

Прошло несколько дней. Вдохновение покинуло Павла Алексеевича, и к работе над романом он не возвращался. Частенько вспоминалась схватка за книгу, и ему становилось немного не по себе. Не привык он решать вопросы таким радикальным методом, кулаками. Даже немного совестно было, хоть всё случилось во сне.

Но вот вернулись домой жена с сыном, и жизнь покатилась по наезженным рельсам. В первую же ночь Павел Алексеевич попал в Библиотеку недописанных книг. И тут его ждал сюрприз.

— Вы, уважаемый автор, не только учинили безобразную драку на ступеньках Библиотеки, но и вырвали несколько страниц из библиотечной книги! Это недопустимо, вы и сами это должны понимать! — пристыдил его Луис. — Простите, но ваш читательский билет аннулирован, и вы не сможете больше пользоваться услугами Библиотеки.

— Как это так? — возмутился Павел Алексеевич. — Книга же моя, кому какое дело, что я с ней делаю? А что касается драки — сами подумайте, о чём можно разговаривать с вором? Ведь он, когда в первый раз получил на руки мою книгу, не мог не видеть, что это чужая работа. Почему он не вернул её в Библиотеку, а попытался присвоить себе чужое? С такими людьми бесполезно разговаривать, с ними надо разбираться по существу. Что я и сделал!

— С одной стороны, я вас понимаю, — сухо ответил Луис. — А с другой — не могу идти против правил. Вы больше не сможете пользоваться услугами Библиотеки.

— Странные у вас правила! Сначала выдаёте мою книгу кому попало, а после того, как я восстановил справедливость, поступаете со мной несправедливо! — возмутился Павел Алексеевич. — Я буду жаловаться начальству!

— Начальству? — улыбнулся Луис. — Желаю удачи, она вам явно понадобится.

Павел Алексеевич и сам понимал, что насчёт жалоб он загнул.

— Я вот одного понять не могу, Луис. Почему в Библиотеке так мало посетителей? Судя по тому, сколько сейчас развелось писателей, тут у вас должно быть сущее столпотворение. А я никого, кроме своего конкурента, не видел.

— Так устроена магия Библиотеки! — ответил Луис, и на другие попытки расспросить его отвечал так же уклончиво.

 

***

 

Работа над романом встала окончательно. У Павла Алексеевича было такое ощущение, что из его головы вытащили блок, ответственный за творчество. Жить стало скучно и неинтересно.

— Да, Серёжка, связался я с твоей Библиотекой, и, видно, зря, — пожаловался как-то Павел Алексеевич сыну.

— В смысле? — поинтересовался Серёжка.

Павел Алексеевич поведал историю, которая с ним приключилась, и посетовал, что после того, как его выгнали из Библиотеки, он ни строчки сочинить не может.

Серёжка сочувственно хмыкнул. Потом добавил:

— А может, тут дело не только в тебе? Может, эта Библиотека и вправду где-то существует?

— В магических астральных пространствах? — пошутил Павел Алексеевич. — А кстати, как она выглядела, твоя Библиотека недописанных книг?

Сын задумался ненадолго, потом ответил.

— Ну, здание вроде тех, что на центральной площади. Администрация города там вроде. Такое, невысокое, с колоннами у входа. Только выглядит гораздо приличнее, всё в мраморе. Войдёшь — вестибюль, потом лестница, прямо наверх, и там дверь, вход в абонемент. Библиотекарь ещё там важный такой, на нём мантия, как на судье.

— Ага, ясно, — сказал Павел Алексеевич. Ему ничего ясно не было. Скорее наоборот.

«Всякие чудеса бывают!» — подумал Павел Алексеевич, набрал в поисковике «Зеркало непонимания», и вскоре нашёл книгу с таким названием на одном из литературных сайтов самиздата. Книга не была закончена, автор выкладывал её по частям. Павел Алексеевич прочёл то, что было опубликовано. Всё это он уже читал, сидя на ступеньках Библиотеки, после того, как придушил похитителя и вернул свою книгу. Только последней части не было на сайте. А предпоследняя была опубликована шестого июля, как раз в тот день, когда жена с сыном уехали, и Павел Алексеевич сумел наконец-то лечь спать пораньше, чтобы перехватить воришку. Было множество хвалебных откликов, но ни на один из них автор не ответил.

«Господи боже мой! Да что мы знаем о вероятностях?» — подумал с надеждой Павел Алексеевич, и отправился исследовать по ссылкам аккаунты автора в соцсетях. ВКонтакте — ничего. А в Фейсбуке он обнаружил репост, в котором жена извещала друзей владельца аккаунта, что «наш дорогой и любимый муж и отец скоропостижно скончался от сердечного приступа в ночь с 6 на 7 июля».

«Так устроена магия Библиотеки!» — помнится, сказал Луис. «А как именно?» — спросил себя Павел Алексеевич.

Ответа у него теперь не было.

 


Оцените прочитанное:  12345 (Голосов 1. Оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...