Зима в этом году выдалась суровой и не хотела впускать весну. Снег кое–где лежал плотным слоем и не хотел таять. Но природа хоть и медленно, но уверенно пробуждалась от долгого зимнего сна. Суровые морозы почти уничтожили посевы, и урожай будет скудным. Да и болезнь зимой странная распространилась. Много людей с собой забрала.

Искра доставала из колодца ведро с водой, когда со стороны поля к ней бежала растрепанная женщина. Она даже забыла надеть шубенку. Глаза ее лихорадочно блестели. Щеки румяные от холода. Женщина была очень взволнованная.

– Искорка! Искра! – женщина рухнула на землю и обняла колени девушки – всеми богами заклинаю, что хочешь – отдам, только помоги!

От неожиданности Искра уронила ведро обратно в колодец. Благо оно было крепко привязано. В женщине она узнала жену деревенского старосты Марфу.

– Что такое? Да встаньте же! Простудитесь! – она попыталась поднять женщину, но та, как в бреду, умоляла ее о помощи.

– Мира... Она... Там... Скорее! – сквозь всхлипы и невнятную речь Искра расслышала имя дочери старосты.

Искра сердцем почувствовала большую беду. Она все–таки помогла женщине встать, подобрала юбки и побежала к дому старосты. Ноги вязли в расхлябанных колеях дороги; снег на ней растаял, превращая в грязное месиво некогда главную дорогу деревни.

Искра слышала тяжёлое дыхание женщины, которая старалась не отставать от нее.

Какая–то неведомая сила подгоняла девушку. Один раз по пути она поскользнулась на грязи, но вовремя выставила руки, избежав серьезного падения.

В доме старосты пахло не как обычно. Вбежав в светлые сени, она почувствовала неприятный, трупный запах. Откуда ему взяться в этом доме? Искра так и прошла в комнатку, на ходу скидывая на пол полушубок.

Старая женщина, сгорбившись, сидела у кроватки маленькой девочки и читала молитвы богам. В кровати лежала девочка лет пяти. Светлые волосики вились кудрями и прилипли к мокрому от пота лбу. Она тяжело дышала. Лицо было красное от жара. Именно от девочки шел этот запах.

Обычно Искра сразу определяла, может она помочь или нет. Едва взглянув на девочку, умом она поняла: девочку не спасти. Над ней уже клубилась тьма, из которой вот–вот выйдет великая Мара и заберет душу девочки с собой. Против Мары мало было охотников идти. Уж если суждено умереть ей, то не следует вмешиваться в эти дела, тем более ей. Это сильное проклятье. А в том, что девочку прокляли, она не сомневалась. Кто–то провел тайно древний ритуал, пообещав эту невинную душу.

– Искорка! Жизнь свою тебе отдам, только помоги! Спаси Мирославу! – женщина снова рухнула на колени, перед остолбеневшей девушкой, умоляя спасти своё любимое чадо. Материнская любовь слепа и порой не хочет замечать очевидных фактов.

Искра не знала, что такое материнская любовь, её нашли в деревне, подброшенной к дому старика–знахаря Ивана. Он решил оставить дитя, и никто не посмел ему перечить. Имя ее открылось ему во сне. Будто некто могущественный шепнул ему заботиться об этом ребёнке. Так и росла под его опекой Искра.

С её раннего детства он заметил, что с девочкой неладное: видела она то, что сокрыто от жителей Яви. Несколько раз убегала она в темный лес, куда мало кто ходил, ибо говорили, что нечисть там всякая водится. И каждый раз возвращалась целой и невредимой, с улыбкой на лице. Лес принимал ее как родную, что удивительно было жителям деревни. Вот и стали говорить, что девчушка–ведьма. Деревенские дети, слушая россказни взрослых, не звали ее больше играть с ними, стали ее дразнить, а порой и камнями кидаться.

Иван не мог смягчить жестокие сердца детей, и только его авторитет среди жителей деревни помогал хоть как–то уменьшить последствия для Искры.

Знахарь выучил Искру своему ремеслу. Научил разбираться в травах, распознавать болезни и прочу. Искра и сама видела, когда человек болен сам, а когда сглаз чужой на нем. Благодаря своей особенности, девушка ходила в лес за редкими травами. Часть трав они расходовали в своем деле, а часть Иван ездил продавать в город, тем и жили. Да и благодарные жители деревни приносили дары за работу Ивана: продукты, одежду, монеты. Сам он никогда не назначал плату за работу свою. Говорил всегда: «Дар на то и дан, чтоб людям помогать».

Но на шестнадцатой весне Искра осталась одна. Ивана забрала Мара. Девушка даже видела великую темную богиню. Та, кивнула девушке.

Искра продолжила жить в избушке Ивана и продолжила его дело. Поначалу никто не хотел обращаться к ней. Слава ведьмы деревенской отпугивала жителей, да и отшельнический образ жизни подогревали слухи. Но нужда заставила. И вот Искра справилась с язвами кузнеца Яромира, захворавшего той же зимой, когда ушел ее наставник. И народ потянулся к девушке, признавая ее дар.

Спокойно и уединенно жила Искра на отшибе деревни у самого леса. Восемнадцатую весну вот справила. И чувствовала, что путь ее дальнейший ускользает в тумане. А это значило, что ее ждут перемены.

Сейчас Искра стояла перед кроваткой умирающей девочки, которая отчаянно хотела жить. Видела слезы матери, готовой отдать все, что у не есть ради жизни своего дитя. Сердце её не камень, но чем ей помочь, она не знала.

– Я могу... – неуверенно начала говорить девушка, – попробовать замедлить болезнь, заговорить. – Голос ее сухой, срывающийся. Но Марфа уцепилась за это, как за спасительную соломинку.

– Выиграю немного времени. Но я не знакома с такой хворью. Нужно обратиться к другим, более могущественным силам, – Марфа вскочила на ноги, услышав эти слова.

– Каким богам надо молиться?

– Не ведаю. Негоже мне лезть в дела богов, – Икра сделала шаг назад. – И тебе Марфа, не советую. Морана заберет Мирославу в свое время. Кто мы, чтоб тягаться с богиней? Прокляли Миру. Искать нужно того, кто проклял.

– Прокляли... – как в тумане прошептала Марфа.

– Искорка, хоть немного, прошу тебя... Силой Рода–творца заклинаю. Знаю я, что ты с нечистой силой водишься. Договорись уж как–нибудь! За мной дело не станет, все отдам, что имею. Хочешь жемчуга? Хочешь платья дорогие?

– Совсем видать ополоумела, дурная! – старуха, что сидела у кровати, нянька Мирославы, подняла сердитый взгляд на женщину – И ведьму эту притащила прокаженную!

– Молчи, старая! Не можешь выходить Миру, так сиди и не мешай, – огрызнулась Марфа, вспомнив, что она жена старосты. Едва ли не первая женщина деревни, с коей принято было всем бабам считаться.

– Мне ни к чему драгоценности твои. – Покачала головой Искра. Пошла к умывальнику, ополоснула руки грязные. – Неси воду колодезную, да подай мне ступу с пестом, – решительно сказала девушка, отвязывая маленький мешочек от платья.

В этом кожаном мешочке она носила с собой несколько измельченных трав, из которых делала снадобья лечебные.

– Не слыхала, что ли, Степановна? – подняла тон Марфа, обращаясь к няньке, – ступай за водой, немедля! – сама она пошла за ступой с пестиком.

Через пару минут Искре дали все, что просила. Она отмерила нужное количество трав, растолкла в ступе, да смочила водой. Потом отлила в небольшой чан воды, попросив подогреть её. Делала она все уверенно, будто кто направлял ее руку. Когда все было готово, сделала отвар и напоила девочку. Затем смочила полотенце в этом отваре и приложила ко лбу Мирославы.

– Выйдете все, – попросила она, понимая, что пришло время. Марфа выгнала няньку и служанок и заперла дверь. – Кто войдет в горницу, пока не выйду, заберет себе проклятье, – предостерегла девушка. Марфа кивнула и заперла дверь. Искра закрыла окна, создавая полумрак.

Искра села на пол у кровати и взяла девочку за руку. Заговаривать такие проклятья она не умела, но наставник говорил, что любое проклятье можно замедлить, нужно лишь знать, к какому богу обращаться. Здесь она чувствовала богиню Морану. Только как ее вызвать она не знала, помнила лишь стишок, который в детстве в лесу слышала. Она говорила тихо, но уверенно, сердцем взывая к самой богине Смерти.

– Славься Мара-Морана, Владычица зимы,

Славься, Темноликая, идущая из тьмы.

Ты богиня древняя – Навная царица,

Явись мне, чтобы тебе поклониться.

В углу комнаты начала клубиться тьма. Из дымки ступила красивая ножка в красном сафьяновом сапожке. Затем темное платье и алый плащ. Длинные до пояса черные, как ворона перо, волосы спадали водопадом по плечам. Кожа её бледна как снег. И на мертвенно–бледном лице блестят алые, цвета спелой вишни губы. Глаза ее будто неживые, серые, но казались белыми, как льдинки. Красива была женщина. Голову её украшала черная корона из роз и длинных прутьев. Сколько лет ей определить невозможно было. Тьма позади никуда не исчезла.

Сердце Искры едва не остановилось от страха. Не ожидала она, что сила её слов может вызвать саму богиню.

Богиня Морена моргнула и уставилась на девушку. Спохватившись, Искра отпустила руку девочки и бухнулась в ноги богине.

– Великая... Морана! – прошептала юная знахарка.

– Ты звала меня, дитя? – голос богини эхом отражался от стен. Он был твердым и холодным. Она будто не могла поверить, что именно эта девушка потревожила её. Однако, непростая смертная. На ключице, через рубаху увидела она знак бога Велеса.

– Не вправе я просить тебя, но коли отозвалась ты на мой зов, молю не бери души этой! Неразумное дитя обещано тебе было, но нет её вины в том. – Искра едва не лбом пробила доски. Морена едва повернула голову в сторону девочки, чье сердце замедлило биение. Она втянула воздух, определяя травы, используемые этой девушкой. Знает свое дело знахарка. Как связана она с Велесом? Это заинтересовало царицу Нави.

– Не время этой девочке уходить, – Мара рассмотрела нити жизни Мирославы. Она слегка сдвинула брови, высказывая этим жестом своё недовольство. – Найди того, кто наслал проклятье. Я буду судить его, ибо не может смертный обещать мне, богине Смерти и Зимы, то, чем не владеет.

– Но как я... – богиня подняла руку, призывая замолчать заговорившую знахарку.

– Тебе ведомы пути всех миров. Отыщи того, кто посмел обещать мне невинную душу.

– А если я не смогу? – всхлипнула Искра, не веря в то, что происходит. Ей страшно, и холод уже стал пробирать до костей.

– Душа этого дитя отправится со мной, – отрезала Морена, – а пока будет она спать спокойно, но беспробудно.

С этими словами шагнула богиня назад во тьму и растворилась в тени, будто и не было её вовсе.

Искра бросилась к Мирославе. Жар спал. Девочка дышала нормально, румянец с лица исчез. Богиня сдержала слово. Девушка распахнула двери. Сидевшая на скамье Марфа едва не подскочила к ней, умоляюще заглядывая в глаза.

– Мира спит. Её жизнь вне опасности, – только сейчас Искра почувствовала, как сильно устала. Разговор с богиней дался ей нелегко.

– Ох! – только выдавила из себя Марфа и едва не задушила Искру в объятиях.

– Но она не проснется, – заставила себя сказать эти слова Искра. – Пока проклятье не снять.

– Как? – Марфа бросилась к дочери. Стала трясти ее. Прыскать водой. Но Мира спала и глаза не открывала.

– Я найду того, кто проклял её, – Искра подхватила полушубок свой и пошла домой, не дожидаясь реакции хозяйки дома.

Дома она натопила печь, натаскала воды из колодца, подогрела её в большой лохани и помылась. Поужинала кашей и легла спать. Но сон не шел. Месяц тускло светил в окно. Ветер колыхал ветви деревьев под окном. Не дождавшись сонного забытья, Искра прошла в кухоньку и зачерпнула воды. На сердце неспокойно было. Тревожно.

Как понять, кто мог душу чужую обещать? Нечистый ритуал. Значит, лишь боги Нави ведают. Но живым в Навь дорога заказана, а всех богов не призовешь и не расспросишь. И всё же, Искра решила попытаться узнать хоть что–то.

С самого детства в темном лесу Искра ориентировалась лучше, чем в улицах деревни. Однажды она там встретила старичка, с которым поговорила ласково, и он на прощание дал ей оберег из волчьего зуба. С этим оберегом она ничего не боялась. Всегда знала куда пойти и какой тропой вернуться. Иван тогда сказал ей, что то был сам Леший, хозяин лесной и наказал без оберега в лес не ходить. С тех пор не встречала она никого. Порой казалось ей, что она забыла что–то важное, но вместо воспоминаний туман сплошной.

Едва первый луч солнца пробился сквозь мрак ночи, Искра уже подвязала сарафан. Обула сапоги и надела полушубок. Взяла с собой лишь мешочек с травами. Проверила оберег под сарафаном.

Дверь избы она не запирала. Нечего было красть у деревенской знахарки, да и боязно. Отправилась к лесу девушка. Сумрак ночи рассеивался постепенно. Уром еще холодно было. У опушки остановилась. Поклонилась лесу.

– Дедушка–хозяин, прими мой дар, пусти в свои владенья. Вот я перед тобой, с чистой душой приношу подношенья. Помоги, не оставь меня на пути моем, – поклонилась еще Искра и на пенек положила краюшку хлеба и кувшинчик с мёдом.

Ветер усилился, прогоняя туман. Как наяву увидела она тропинку протоптанную, вглубь леса ведущую. Пошла по тропинке девушка, отбросив все сомнения. Шла то прямо, то петляя меж деревьев. Чем дальше шла она, тем гуще был лес. Тем чаще попадалось вороньё. Запах менялся на серный. Хоть и светло уже было, но солнце закрыто было ветвями густыми вековых деревьев.

Ощущение времени стёрлось. Сколько она уже шла так по лесу – неизвестно. Усталость взяла свое и села она на подвернувшийся кстати пенёк. Лес совсем уж жутким стал. Голые деревья становились все толще и выше. Кое–где кора была в отметинах звериных когтей. Тишина тут была какой–то совсем уж звенящей. Ветер травинки не шелохнет, звери не рыщут, птицы не поют, не летают.

И в этой тишине услышала она тяжёлое дыхание неподалеку. Треск веток. Искра вскочила. Медведь! Самый настоящий, бурый. Крупный медведь. Только взгляд его какой–то странный. На человеческий похож.

– Оборотень! – подумала Искра. Сердце забилось быстрее, а страх сковал тело. Ключицу будто огнем обожгло. Вскрикнула девушка и споткнулась о корень пня, упав на землю. Медведь зарычал и издал какой–то странный рёв. Медленно стал идти к ней. Ноги девушки словно приросли к земле. Хотела закричать, а язык не слушался, будто онемела вовсе. Только широко распахнула свои изумрудные, как весенняя листва, глаза и смотрела смерти в лицо, отказываясь верить в реальность происходящего.

Хищник приблизился к ней совсем близко. Своей кожей она чувствовала его дыхание. Ключица пульсировала, болела. И тут зверь шумно втянул воздух рядом с ней. Искра зажмурилась, готовясь принять свою смерть. Потом медведь открыл пасть и лизнул ей щеку. Сделал шаг назад, и что–то прорычал. Искра приоткрыла сначала один глаз. Медведь смотрел на нее таким осознанным взглядом, что девушке стало не по себе.

– Точно оборотень, – подумала она. Открыла второй глаз. Пульсация пропала, да она и не обращала внимания на боль.

Зверь снова рыкнул что–то, потом развернулся и пошел в чащу дальше. Остановился. Искра поняла, что он ее зовет за собой. И тут способность говорить к ней вернулась, вместе с контролем над телом. Она поднялась, отряхнулась и осторожно пошла за медведем. Чуть поодаль, чтобы была возможность убежать, но зверь явно не собирался нападать на нее.

Вскоре она увидела избушку. Посреди мрачной лесной чащи она смотрелась странно. Ветхая, будто заброшенная. Медведь исчез из поля зрения, растворился в тумане.

Искра уже чувствовала, что место, в котором она оказалась не её мир, а перед ней та самая избушка Бабы Яги. Но раз уж неведомая сила привела её сюда, значит, так надо. Перед глазами встало бледное личико Мирославы, жизнь которой зависела от расторопности и способностей Искорки.

Поскольку никаких ножек у избушки она не заметила, Искра просто три раза постучала в дверь. Та со скрипом открылась сама. Оттуда пахнуло холодом. Девушка шагнула в темноту. Однако в доме горели свечи. На столе дымился небольшой котелок, а рядом с ним стояли склянки разные, заполненные разноцветными жидкостями. Над потолком висели пучки трав. Искра встала как вскопанная, не зная, что ей делать дальше.

– Фу! Живыми пахнет. – Голос женщины заставил Искру обернуться. – Кого это Явь ко мне притащила?

Ягиня оказалась совсем не такой, как рассказывали деревенские бабки. Вместо старухи в оборванном тряпье она увидела молодую женщину в обычном сарафане, поверх которого был надет фартук. На плече лежало маленькое полотенчико. Черные волосы подвязаны белым, расшитым цветами платком. Красные глаза придирчиво осматривали искру с головы до ног. Она по–хозяйски уперла руки в бока и выжидающе приподняла бровь.

– П-простите! – Искра подавила волнение и поклонилась женщине. – Меня зовут...

– Знаю, – она сняла с плеча полотенчико и прошла к котелку, потеряв к Искре всякий интерес. – Раз уж он привел тебя, стало быть, признал, ничего не поделаешь, – вздохнула Ягиня.

– Я не совсем понимаю, – Искра была ошарашена. Видеть нечистую силу, могущественную ведьму Нави было так непривычно. Может, она, конечно, наводит морок на нее и на себя, чтобы все казалось именно таким. Однако поведение женщины было странным для Искры. Словно она даже ожидала её тут. И говорит с ней спокойно, будто со знакомой дальней.

– Чего не понимаешь? Садись, в ногах правды нет, – она махнула девушке рукой на скамью у стола. Искра присела совершенно неожиданно для себя. – Да снимай шубёнку свою. Устала, небось, с дороги? Сейчас на стол накрою.

Искра сняла полушубок. Яга хлопнула в ладоши, и со стола исчезло все. Затем она стукнула ладонями по столу дважды и на нем появилась скатерть, заставленная блюдами и самоваром. Запах еды взбудоражил аппетит уставшей девушки.

Искра смотрела на это все с живым интересом. На ее глазах творилось настоящее колдовство!

– Ешь, – приказала Яга, – не бойся, еда настоящая. Тебе силы нужны. Такой как ты находиться в Нави долго сложно. Однако сила твоего духа впечатляет.

Искра ловила каждое слово ведьмы, но от еды не стала отвлекаться. Права была ведьма, устала и голодна была девушка. Да и обижать хозяйку не хотелось отказом. Услышав слова Ягини, она отставила тарелку.

– Не гляди так. Сейчас силы прибавятся.

И Искра прямо чувствовала, как отступает усталость, как возвращаются силы и энергия.

– Ну, вот и щечки порозовели, – ухмыльнулась Яга.

– Благодарю, – ответила Искра, – но скажите, что значит «такой как я сложно тут быть»?

– А то и значит, – не стала отпираться Яга. – Сама уже чуешь, что в Нави находишься. Тут владения тёмных богов. Но ты можешь пройти сквозь любую границу миров. Сила тебе такая дана. Да не от матери. Мать твоя смертной была. А ты, стало быть, его силу переняла. Не хотел отец твой судьбы тебе такой, но Макошь нашептала, что сила твоя расти и крепнуть будет. В трех мирах судьбы поменять сможешь.

– Я? Но я же простая...

– Простая, тьфу,– перебила её Яга и плюнула на пол, – Простая, да непростая! Знак твой на шее, – женщина указала на зеркало, что лежало на столе, и на ключицу – али не признала?

Искра хлопала глазами, с трудом понимая происходящее. Она взяла зеркальце и отогнула ворот рубахи. На ключице светом пульсировала руна, будто выжженная на коже. Искра вспомнила, как она болела при встрече с медведем, а сейчас словно и не чувствовала её. Руна «голова быка» была знакома ей. Нескольким рунам светлых богов обучил её Иван–знахарь, что при заговорах использовать надо. И лучше всего заговоры получались, когда она обращалась к Велесу.

– Что же молчишь, Искра, дочь Велеса?

А Искра будто онемела. Не верилось в это, но вот она светлая руна, да и Яга серьезна.

– Как это возможно?

– Ох, дитя, неужто не ведала ты об этом? – девушка отрицательно покачала головой. Яга еще раз тяжело вздохнула. Хлопнула в ладоши и вновь на столе её котелок появился. – Что ж, раз он просит помочь тебе – помогу. Расскажи о беде своей.

Поведала ей Искра все как на духу. И про Мирославу, и про вызов Мары, и про сон вечный, и про проклятье.

Яга слушала внимательно, не перебивая, не задавая никаких вопросов. Как только Искра замолчала, женщина стала рассматривать свои склянки и банки и выливать содержимое в большой котелок. За работой она выглядела сосредоточенно и даже несколько устрашающе. Уверенно водила над котлом руками и шептала что–то на странном языке. Искра будто слышала раньше этот язык. Мёртвый язык тёмных богов Нави. Обрывки фраз заклятий всплывали в памяти, но так и оставались кусочками когда–то услышанных фраз.

Наконец, от котла пошел зеленый пар. Яга жестом подозвала девушку и указала на котел. На идеально гладкой поверхности воды она увидела движущиеся тени. Сперва они были размытыми и непонятными. Но предметы, которые окружали размытые фигуры, были видны чётко. Где–то она видела эту печь. Вот куколка, которую все время с собой носила Мирослава. Вот мужская рука. Вот кулон со знаком Деваны, светлой богини. Её руна высечена на обломке кости. Искра точно помнила, что видела такой оберег. Ни лиц, ни голосов не увидела. Растворились тени.

– Это все, чем могу помочь тебе, – Яга уперла руки в бока, косо поглядывая на дверь. – А хотя, есть еще кое–что, – спохватилась и вышла в другую комнату.

Вернулась она с книгой. Толстая, с настоящим кожаным переплетом. На обложке знак медвежьей лапы с переплетением рун. Искра осторожно провела пальчиками по обложке. Тепло и энергия потянулись к девушке. Он положила ладонь полностью на лапу. Засветилась книга, открылась сама по себе, а страницы, будто ветер перелистывал. Она остановилась на изображении перышка и рядом стишок. Искра вопросительно посмотрела на Ягиню, та пожала плечами, мол, делай, что хочешь.

– Мне нужно это прочесть?

– Сама решай, Искра. Книга тебе открылась, тебя хозяйкой признала. А вот примешь ли ты на себя такой груз, решать тебе. Но учти: дороги назад не будет. Коли Велеса дочь, будь готова принять его мощь.

– Почему же он сам не явится? Почему не поможет? – Искра смотрела на открытую страницу и сомневалась.

Образы, которые ей показала Яга, наталкивали на мысли, но этого было недостаточно, а время утекало сквозь пальцы. Сколько еще не увидит света маленькая невинная душа? Но тайны, открывшиеся ей, меняли жизнь простой деревенской знахарки, которой не к кому было обратиться даже за советом.

– А станет ли тебе легче? Что ты обретешь?

– Семью, – тихо произнесла Искра. Яга усмехнулась. Какая–то горечь слышалась за этой усмешкой.

– У богов не может быть семьи, – Яга отвернулась и стала раскладывать свои травы.

– Но как же... А Чернобог и Морана? А Сварог и Лада? А их дети? Ярило же сын Велеса! Получается, мой брат, – воспрянула Искра, не согласная с замечанием Ягини.

– Бывают исключения, – нехотя согласилась Яга. Но девушка заметила, что женщине этот разговор уже неприятен. Не стоит гневить хозяйку дома. Возможно, за этим стоит какая–то история, но женщина отказывалась делиться ею.

Искра всё также смотрела на открытую книгу. Сердце было не на месте. Но решилась же она войти в Навь? Вот она, здесь! Вот ей помогают! И чего она ждет?

– Во имя Рода-Творца, Сварога-кузнеца, Лады-матушки! Дайте обресть, да благодать несть. Взываю к Стрибогу, зову ветер в подмогу. Лети перышко по пути начертанному, приведи меня к правде–истине. По пути тому пройду, правду–истину найду. Свою силу обрету.

Слова так легко складывались в древнее заклинание из книги. Из нее вылетело маленькое перышко, облетело вокруг девушки и подлетело к двери.

Искра, удивленная тем, что все получилось, похлопала ресницами, чтобы проверить, не сон ли это? Нет, светящееся перышко зависло у двери избушки.

– Благодарю, – Искра поклонилась до земли женщине и надела снова полушубок свой.

– Книгу–то не забудь! Твоя она теперь. Тебе одной тайны свои поведает.

Искра забрала книгу и спрятала её у груди под рубахой.

– Ступай, дитя. Да хранит тебя Род творец да Велес–отец!

Едва дверь открылась, пёрышко вылетело, и девушка пошла за ним. Сколько времени прошло с тех пор, как ушла она в Навь через темный лес, неизвестно. По–разному время ощущается в трех мирах.

Да только вышла она к знакомой опушке и зажмурилась от яркого света. Перышко остановилось и, подлетев к Искре, упало к ней в руки. Оказалась она у другой стороны леса, противоположного края деревни. Чтобы домой попасть, надо было через всю деревню пройти. Но делать нечего, пошла Искра дорогой знакомой.

По пути встретила она сына кузнеца, отца его Яромира вылечила от хвори лютой. Язвы заговорила да на ноги поставила. Тогда именно Мстислав пришел за юной Искрой.

Хорош собой был юноша. Рослый, плечистый. Руки сильные, тело крепкое. Кудри золотые. Глаза, что неба синь. Девки деревенские за ним толпами ходили. Первый на всю округу жених, да только взор свой на Искру обратил. Девушка же не принимала его чувства. Сердце свое решила послушать да никому не отдавать.

– Искорка–краса! Куда спешишь? – тут же подошел к ней Мстислав. Пахло от него как от мертвого. Не по нраву пришлось это Искре.

– И тебе здоровья, Мстислав. Спешу домой, – юноша преградил ей путь.

– Да полно тебе. Пойдем с нами гулять! – подошел к ней ближе, да Искра отступила. Перышко в руке слегка замерцало.

– Неспроста это! – подумала девушка.

– Некогда мне гулять, Мстислав. Неужто не слышал про Мирославу?

– Как же! Слышал. Второй день деревня гудит.

– Второй день!? – удивилась Искра. Значит, не было её два дня в Яви. Спешить надо!

– Да. За тобой Марфа приходила, да тебя дома не было.

– За травами выходила, – поспешно ответила Искра и ускорила шаг. Мстислав следом увязался за ней.

– Я вечером приходил, не было тебя в избе, – всё выпытывал сын кузнеца.

– Спать легла рано. Не слышала.

– Отец просил тебя зайти. Он замок тебе новый сковал. – Искра вспомнила, что просила давно Яромира выковать ей замок на дверь покрепче, оставляла ему за работу монеты.

Пёрышко снова сверкнуло. Искра уловила, что направляет ее волшебный проводник.

– А пойдем, я посмотрю, – согласилась она и улыбнулась Мстиславу. Парень зарделся, распрямил плечи.

– Отец в городе, но я тебе покажу.

Недалеко был дом кузнеца. Пошли они вместе. Искра все гадала, как связаны перышко–проводник и Мстислав. Парень все пытался подшучивать, чтобы развеселить Искру, но ему это не удавалось. Хмурилась девушка сильнее тучи.

Но в дом ее не провел Мстислав, они вошли в кузню. Здесь жарко было. Снял свою шубу юноша.

Искра застыла. Перед глазами стояла печь. Та самая, которую видела она в котле Ягини. На шее парня висел оберег со знаком богини Деваны. И поняла все Искра. И видения, и запах, и чувства, что твердили ей остерегаться юношу. Стало страшно ей, сердце забилось быстрее. Она даже не слышала, что он ей говорил.

Мстислав заметил ее настроение и нахмурился.

– Так это ты... – прошептала девушка и попятилась. В глазах его недобрый огонек загорелся.

– Это ты проклял Мирославу! Ты обещал её душу, и провел ритуал кровавый!

Мстислав хищно улыбнулся, хотя улыбка больше напоминала оскал. Сын кузнеца медленно стал надвигаться на нее.

– Не ждал я, что так быстро догадаешься. – Не стал отпираться парень. Он взял тонкую цепь. – Моя богиня обещала мне силу и славу, ежели погублю невинную душу. Тебе ли не знать, ведьма–травница, что души невинные силу божественную даруют.

– Что же за Богиня такая, что принимает невинные души! – прикрыла рот ладошкой, чтобы не закричать, от ужаса. Она не заметила, как уперлась в ту самую печь.

Зажмурилась, увидев перед взором картинки прошлого. Как забрал куклу обманом у девочки Мстислав. Как пришел на полянку и провел ритуал кровавый. Неправильный ритуал. Силы собрались и устремились вверх, а затем поразили сердце маленькой девочки. Его же душа стала тлеть. А сила возросла.

– Теперь у меня хватит сил, чтобы получить тебя! – он бросился на девушку, замахнувшись цепью.

Искра выставила руки вперед. Пёрышко падало на пол. Холодный металл обвил запястья. Мстислав рванул её к себе. Больно было девушке, пыталась сопротивляться ему, да куда ей с его силищей справиться! Оказавшись в его объятиях, девушка почувствовала неприятных запах. Серный, трупный. Такой же, как в Нави. Оттолкнуть его попыталась, но он крепко держал её.

– Боги всемогущие, помогите! – взмолилась Искра.

Яркий свет ослепил всех. Мстислав от неожиданности разжал руки. Искра воспользовалась этим и вывернулась, но успел ее схватить за косу юноша, да к себе притянуть. Как только свет рассеялся, в кузнице в черных клубах дыма стояла Морана, на руке, которой сидел большой и красивый сокол. Искре показалось, что эти глаза она уже видела где-то.

Мстислав замер.

– Великая Мара! – Искра хотела вскрикнуть, но крепко держал ее за волосы сын кузнеца. – Ты просила найти виновного. Вот он. Мстислав, сын кузнеца Яромира. Ай! – вскрикнула, всё же, от боли.

– Не боюсь я богов твоих, ведьма! – глаза его стали темными.

Богиня медленно моргнула и перевела взгляд на сокола. Тот взмахнул крыльями и издал крик, от которого уши закладывало.

Искра увидела на столе небольшой клинок, недавно выкованный, острием к ней лежавший. Схватила прямо за лезвие и одним движением взмахнула за спиной по волосам. От неожиданности пошатнулся Мстислав, оставшись с косой девичьей в руке, а Искра упала на пол. Сокол подлетел к парню и стал клевать ему глаза. Пытался бить его Мстислав, да только сокол сильнее был. Закапала на пол кровь. Закричал Мстислав. Проклинал он всех богов, да так, что охрип. Ослепила его птица. Сорвала когтями оберег с шеи, да перелетела обратно к Моране.

– Девана значит, – рассмотрев оберег, сказала Мара. – Что ж, Хозяин трех миров, отдаю на твой суд Богиню Девану. А этого парня с собой заберу да прослежу, чтобы наказание его было достойным его деяниям, – перевела взгляд на Искру женщина. – Ступай к девочке, Искра, дочь Велеса, пробуди её, я верну душу, как обещано было.

Сокол подлетел к девушке и опустился рядом с ней на пол. Выдернул клювом перо свое да положил на ладонь порезанную. Светлое сиянье порез осветило, да затянулась рана, будто не было её. Перо так и осталось лежать в руке. Еще раз крикнул сокол, да вылетел в окно, а Морана и сын кузнеца исчезли в темных клубах дыма.

Поднялась Искра, ощупала волосы свои обрезанные. Подняла косу, завернула с собой да спрятала под одеждой. Нашла на лавке платок старый да завязала волосы свои, чтоб не увидел никто.

Побежала она к дому старосты.

– Марфа!

На зов девушки вышла из дома старая нянька Степановна. Не рада была она видеть знахарку.

– Чаго тебе, юродивая? – прошипела старая женщина.

– Пришла Мирославу вылечить.

– Чай недавно была, да не вылечила. Нечаго тебе тут делать. Ступай к себе! – Искра не понимала, почему эта женщина так зла на нее.

– Траву нашла особенную! Пусти, Степановна!

– Кто там? – раздался из окна голос Марфы. Увидела она девушку. – Пустить, немедля! – приказала жена старосты. Покряхтела старуха, да пропустила Искру.

Девушка сняла шубу свою. Прошла к кроватке Миры. Взяла одной рукой за руку спящую девочку, а в другой зажала перо соколиное.

– Силой отца заклинаю, пробудись дитя, к душе твоей взываю! – закрыла глаза и почувствовала, как сила целебная потекла в девочку. Сжала она своей ладошкой ее руку, дрогнули ресницы и открылись голубые глазки. Искры выдохнула и улыбнулась. Все не зря.

– Мира! – кинулась к ней Марфа и стала целовать и обнимать сонную девочку.

Искра лишней была тут. Свое дело она сделала. Тихонько побрела домой.

Едва дошла до дома, как уж сумерки сгустились. Удивилась она, увидев за домом фигуру знакомую.

– Степановна? Что ты... – осеклась она. Обернулась к ней старуха со злым взглядом. Да стала меняться на её глазах. И вот перед ней стоит уж не старуха древняя, а прекрасная Богиня. На голове её шкура волчья, с пастью открытой, сама в мужской рубахе, да штанах. За спиной лук и колчан со стрелами.

– Девана... – одними губами прошептала Искра, не веря, что видит перед собой богиню охоты. Но нападать она не собиралась. Ветер зашумел в ушах. Она растворялась в ночных тенях, но голос ее звучал четко.

– Ты нарушила мои планы, дерзкая девчонка. Бойся моего гнева, ибо теперь я буду за тобой следить! И что бы ты ни делала, не помогут тебе боги ни в одном из миров. Я приду за тобой, дочь Велеса!