Ночь. Длинная цепочка монахов держит путь в храм на вершине горы, принадлежащий местному богу лесов и гор. Среди звуков молитв сотен человек и проливного осеннего дождя мало что было слышно. Запахи благовоний, мокрой листвы и земли смешались воедино, а в такт синим всполохам в ночном небе ударяли в массивные барабаны монахи. Местные жители уже стояли у подножья храма на коленях, склонив головы. Они ждали.

Шлёпая ногами по влажной земле, они прибыли, принося с собой тяжёлый запах благовоний и жуткие звуки барабанов, которые будто подпевали грому и встречали молнию. Огни жаровен осветили тусклым светом их лица, покрытые узорчатыми шрамами и татуировками, некоторые были в масках с изображением некого чудища, похожего на последствие порочного союза змеи и тигра.

Местные стали с ликованием встречать прибывших гостей. Толстый лысый мужчина с лёгкой щетиной и багрово красным носом, который был таков от ежевечерних свиданий с бутылкой спиртного, обратился к жутким монахам.

– Добро пожаловать, мы так вас ждали! – сказал он слегка прихрюкивая. – Вот, глядите, в этом году целых три жертвы. Три! Бог точно не будет разочарован.

Позади толстяка стояли трое, молодые девушки лет восемнадцати, в белых одеждах и с повязками на глазах. Дождь уже ощутимо намочил их одеяние так, чтобы оно уже начинало просвечивать, что доставляло лысому пьянчуге невероятное удовольствие, которое при гостях он решил не показывать, ограничив себя простой широкой улыбкой, обнажившей ряд его чёрных, гнилых зубов.

Толпа монахов расступилась, и в центр вышел самый высокий и облачённый в самые дорогие и новые одежды, если сравнивать с остальными участниками паломничества, монах.

– Я вижу, что в этот раз вы постарались на славу, – сказал высокий монах холодным, металлическим голосом, медленной походкой направляясь в сторону девушек, не обращая на толстяка внимания. – А вот эта весьма хороша, – монах схватил самую миниатюрную девушку из трёх за подбородок. – Её отдадим на алтарь первой – произнеся это, он своим золотым кольцом-когтем оставил на её губах тонкую кровоточащую полоску.

Девушка никак не отреагировала. Всех троих замучили и убили морально ещё задолго до прихода гостей. Они теперь не больше чем живые куклы из кожи и мяса, нанизанные на белые кости.

Уже как двадцать лет секта Бога Дракона Восточного моря приносит жертвы для своего божества. В подавляющем большинстве в качестве жертв используют молодых девушек восемнадцати лет, божеству они нравились больше всего, свежие и мягкие, всё как он любит. Монахи секты Восточного моря славились своей жестокостью и безумием. По факту они были ворами, убийцами, каннибалами и садистами, но фанатики свято верили в то, что они делают все свои зверства ради высшего блага, которое заключалось в правлении Бога дракона и его царствованием над всей Японией. Подобно своему богу, они облачались в багрово-красные одежды и покрывали свою кожу изображениями с ним, а каннибализм считался уместным по отношению к еретикам и недостойными, по каким критериям определяли недостойных доподлинно неизвестно. На востоке страны секта получила одобрение местных жителей, она избавила их от голода и болезней, закончило засуху и вылечило скот. И их мало волновало, что ценной благополучия были чьи-то жизни. Условием секты было каждый год приносить в жертву божеству несколько молодых девушек, на что местные охотно стали соглашаться, ведь их богатство росло после каждого жертвоприношения. Они в основном крали девушек из соседних деревень и провинций, поэтому сами особо не страдали. Девушек накачивали травами и ослепляли их факелами, чтобы сделать бездумными куклами, которые даже принимать пищу самостоятельно не смогут. То же проделали и с нашей троицей. Толстяк тщательно позаботился об их подготовке к дальнейшему ритуалу. Он не в первый раз занимался подобным, за бутылку он и родную мать готов был продать, чего уж тут говорить за владение целой деревней, о таком он и мечтать не смел! А добрый господин осуществил его самые смелые мечты, то, что ценой благополучия были три, невинные человеческие жизни, ему было глубоко плевать.

– Поднимаемся. – сказал как отрезал старший монах, начиная медленно подниматься по мокрым каменным ступеням, предвкушая скорую встречу со своим богом.

– Господин, это действительно необходимо? Девки ведь того, совсем ещё молодые, жалко же… – сказал один худой фермер, который из-за тяжёлой работы на рисовых полях загорел и стал похож на высушенный женьшень, а лицо его выражало крайнее беспокойство. – Как-то это всё нехорошо, ой как не хорошо. – сожалея о невольном пособничестве обезумившему от жадности старосте и не менее безумным сектантам.

– Закрой свою пасть идиот! – прошипел толстяк как пузатая, толстая змея, которая только что проглотила какого-нибудь мелкого зверя или птицу. После чего схватил бедного фермера за рукав кимоно, который заметно поморщился от тяжёлого запаха перегара, видимо толстый староста деревни опять приложился вечерком к бутылке рисовой водки.

– Но, но ведь… – фермер перешёл уже почти на всхлипы. – Так нельзя! Да, нельзя!

Толстяк, заметно покраснев от злости, сильно размахнулся и, сжав кулак до хруста, всадил фермеру в челюсть, после чего тот обмяк и упал на сырую, мокрую от дождя осеннюю траву, схватившись за челюсть. Издав пару всхлипов, похожих больше на бульканье, его подняли двое крепких деревенских мужиков, которым по приказу старосты было велено разобраться с ним где-нибудь по-тихому и без лишних ушей и глаз.

– Тьфу, кретина кусок, как же ты не вовремя вылез – прорычал староста у себя в голове. Толстяку очень не нравилось, когда подобные личности маячили перед глазами, дураки! Мысли его на постоянной основе занимали только две вещи – деньги и выпивка, а какие-то там жертвы были, по сути, поставщиками для него любимого водки и денег. По этой причине всех кто ему мешал, он по тихому убирал, а иногда и убирал прилюдно, настраивая всю деревню против несогласных. Так он уже загубил двух девушек в прошлом году, трёх деревенских бунтовщиков несколько и планировал избавиться ещё от трёх этих девиц, в обмен на хороший урожай и пару мешков звонких, золотых монет. А, ну и ещё этот бедолага пополнит список незаконно убиенных и замученных, но кого это волнует, когда есть водка и деньги? Точно не толстяка, который с самодовольной ухмылочкой потирая пузо, думал о своих жутких гостях, которые медленно поднимались по замшелым каменным ступеням.

– Скоро начнётся. – озвучил толстяк и быстрыми перебежками направился к главному монаху.

***

По ночной тропе усеянной камнями и грязью шёл юноша. Стуча и шлёпая своими сандалиями гетто по мокрым камням и лужам во время ходьбы, он глубоко дышал, дышал настолько глубоко, что дыхание становилось похожим на звериный рык. Он был зол, в ярости, которую утолить могла лишь пролитая кровь. Чёрные кимоно и плащ были уже тяжёлыми от впитанной воды и влаги, передвигаться становилось всё проблематичнее, но он шёл вперёд, не смотря на холод и боль в замёрзших ногах. Холодный ветер, усиливающийся с каждой минутой, пробирал до костей и обжигал кожу. Погода была ужасная.

– Холодно… – озвучив свои мысли вслух, юноша предался воспоминаниям. Воспоминаниям о том минувшем, но счастливом времени, которое у него отобрали и за которое он не забудет спросить у виновных.

Угольно-чёрные волосы падали на его худое лицо, которое в своей бледности было похоже на снег, а его жилистые руки сжимали чёрное матовое древко яри, по которому вниз ручейком лилась вода, а лезвие отражало голубые небесные всполохи.

Юноша остановился и поднял свой взор вверх смотря на ночное дождливое небо, озаряемое молниями. Путник решил устроить привал. Силы нужно было беречь, а они ох как будут ему нужны. Осмотревшись, было принято решение соорудить из веток и листьев небольшой навес у упавшего дерева, он достал огниво и стал методично высекать жёлто-оранжевые искры, которые озаряли его красные как гранат глаза.

Горел костёр, а ветер продолжал усиливаться, раскидывая искры. Яри на плече юноши сверкало недобрым, тёмным блеском.

– Холодно… – сказал он, закрыв глаза и погрузившись в воспоминания.

Пятнадцать лет назад

Лодка медленно плыла в сумерках, которые освещали два бумажных фонарика, и на борту двое её пассажиров что-то очень горячо обсуждали, настолько, что завязалась драка. Спустя пару ударов кулаком и громких ругательств, победитель определился.

– Эх…ух…хых… всё Масамунэ, давай закончим, – сказал маленький мужчина с разбитой губой, который был похож на короткую панду. – Так уж и быть, монета твоя, не бей меня больше!

– То-то же! – ответил ему долговязый парень с выбитым зубом и шишкой на лбу – Мелкий, ты мне за зуб ещё ответишь. – сказал Масамунэ, облизывая дупло, на месте которого раньше был зуб.

– Так сам ведь первый и начал. – Буркнул “мелкий” осматривая корзины с сегодняшним уловом.

– А? – с явным вызовом произнёс Мамамунэ. – Тебе мало было?

– Всё-всё, молчу! – струхнувши, пропищал Ичиро, которого зачастую из-за внешности называли пандой.

В этот момент рядом с лодкой, послышался детский плачь.

– Каппа! – закричал Ичиро. – Масамунэ спасай! – прокричав это, Ичиро усердно старался залезть на голову брата.

– Идиот! – рявкнул Масамунэ. – Это же ребёнок, помоги мне достать его.

Тряпка, в которую был замотан малыш, зацепилась за корягу, которую медленно несло течением вперёд до тех пор, пока она не наткнулась на лодку рыбаков.

Неизвестно кто додумался выбросить в реку ребёнка, то-ли нерадивая мать избавилась от нежеланного подарка небес, то-ли по воли случая ребёнок попал в реку. Непонятно. Одно ясно было точно, маленький ребёнок один не выживет. Поэтому братья забрали его домой, где жена Ичиро позаботилась о малыше.

Ребёнок был необычный. Он очень быстро рос, а глаза его были красными как кровь или рубин. Сначала люди в рыбацкой деревушке заметно шарахались мальчика и называли его злым духом, но как оказалось ёкаи боялись его как огня, поэтому страх быстро заменило обожание. Назвали его Куро, в честь угольно-чёрных волос.

Мальчик рос в деревне вместе со своей новой семьёй уже как четырнадцать лет. Он хоть и выглядел болезненно худым, но был силён и вынослив и работал наравне с взрослыми.

Но, однажды череда несчастий и бедствий обрушилась на деревню – засуха, чума, война и голод поразили её. В то время два сильных клана воевали за территорию, поэтому всё взрослое мужское население отправили на войну, было тяжело, но деревня ещё справлялась. Но потом всё стало хуже, кто-то отравил воду, из-за чего в реке передохла вся рыба, а люди начали тяжело болеть. Рвота, кровавый кашель и лихорадка медленно убивали людей. Проблеском надежды, стали странствующие монахи, хоть они и были жуткими, но обещали помочь, дали лекарства. Как оказалось они воду и отравили, а потом дождались пока все мужчины не уйдут воевать и начали своё грязное дело. Женщин, детей и стариков они смертельно отравили, а кто не успел выпить яд, того забивали до смерти нагинатами и ножами. Молодых девушек монахи забрали с собой. Куро повезло, он тогда искал травы в лесу, поэтому остался жив.

Мальчик много кого потерял в то время: друзей, семью, кров. Куро стоял у большого костра, который он соорудил для того, чтобы почтить убитых, сжигая тела любимых, он был опустошён и разбит. Дым поднимался вверх к серому небу, которое, как могло показаться, грустило вместе с Куро. Покинув руины своей деревни, Куро долго бродил без цели по лесу. Жизнь больше не имела смысла. Бродяжничая так несколько дней, он набрёл на статую Будды. Старую, покрытую мхом и плющом каменную статую. Упав на колени, мальчик взвыл как раненный пёс.

– Я стою на коленях и молю тебя, если ты есть… Покарай их! Прошу! – ответа не последовало.

Тогда он стал бить статую, бил так, что кости ломались и трещали по швам. Бил так, что руки превратились в одно сплошное месиво из плоти и костей Когда Куро лежал уже без сил на траве истекая слезами и кровью, к нему явился белоснежный голубь и вдруг заговорил.

– Я не Будда, но я дам тебе силу брошенный дракон, пригретый людьми. Возьми его, – Голубь коснулся бамбуковой ветви, которая в туже секунду превратилась в копьё яри – Отмщение ты найдёшь на Востоке, на самой большой горе в храме дракона, возомнившего из себя бога. Твой родной брат и твой истинный враг там, о, маленький дракон! – После этих слов голубь взмыл в небо.

– И запомни имя своего добродетеля, имя мне Хатиман! – после чего голубь исчез в солнечных лучах, и единственным напоминанием о нём стало яри воткнутое в землю.

После подарка Хатимана, Куро отправился на Восток. Шёл он долго, пока не понял, что заблудился. Пробираясь сквозь бамбуковую рощу, юноша почувствовал терпкий, тяжёлый запах и вкус металла на кончике языка. Весьма тошнотворный запах. Источник запаха был быстро обнаружен. Это была тигриная туша, правда если бы не характерные полоски, то в этой груде мяса невозможно было бы узнать, что при жизни это был сильный и гордый зверь, держащий в страхе, как человека, так и любого другого зверя. Было похоже на то, что в тигра выстрелили из пушки, но откуда в бамбуковом лесу пушка. Непонятно…

Куро решил оставить зверя и продолжить путь. После пары часов он наткнулся на небольшую, богом забытую деревеньку, у порога одного из крестьянских домов сидел старик и играл на повидавшем виды сямисэне. Он ловко перебирал своими сухими, худыми пальцами струны и гладил их своим бати из слоновой кости, производя в итоге чарующую и одновременно с этим одинокую мелодию. Складывалось впечатление, что старик скорбит вместе с этим загадочным бамбуковым лесом, который, как Куро показалось, грустил вместе с ним, шепча перетирающимися высокими стволами и грустно причитая скрипящими звуками сверчков.

Как оказалось, старика звали Ясуо, он странствующий музыкант, который решил вернуться на родину, но как он обнаружил, его родная деревня уже давным-давно опустела и теперь он, наверное, единственный человек в этом жутком лесу. Люди покинули деревню из-за заполонивших лес ёкаев и демонов они.

Самым большим и страшным они был синий, размером с дом великан, которого прозвали белым тигром, а прозвали его так из-за того, что он убил самого сильного хищника здешних лесов – свирепого тигра альбиноса. В итоге, он был настолько страшным и голодным, что пожрал всех зверей и демонов в округе и теперь блуждает по бамбуковым лесам недовольный и гневный, каждый вечер, высматривая себе добычу, а если повезёт то и тигров, которых он просто обожает запускать в полёт своим железным канабо как мячик. Само же канабо больше напоминает железную сваю, чем дубинку, длинная, шипастая и невероятно тяжёлая. А мускулистое тело синего они украшал несуразно круглый живот, говорят такое внушительное пузо, он заполучил из-за того, что всю кровь с жертв он выпивал до последней капли, иссушая их как тыквенную флягу с водой в жаркий летний день.

Ясуо весьма тепло встретил Куро, накормив его рисом и саке и поведав ему, что приключилось с деревушкой и как сильно он желает, чтобы однажды настал день, когда в окрестностях перестанет раздаваться жуткий рёв и ощущаться запах крови, оставляющий лёгкий металлический и тошнотворный привкус на языке. Старик был уже весьма слаб и жалок, передвигаться он уже мог с трудом и просто тихо ждал своей смерти на своей малой родине. Они не мог его найти потому, что старик каждый вечер рассыпал в окрестностях своей лачуги бобы, которые так ненавидят эти демоны. К сожалению, запасов бобов оставалось с каждым днём всё меньше и меньше, старик постепенно готовился к ужасной смерти в зубастой демонической пасти синего великана. Игра на потрёпанном сямисэне, подаренном ему его сестрой на совершеннолетие, было единственным, что отвлекало и согревало его старое, слабое сердце. А грустная мелодия изо дня в день наполняла здешние просторы болью и скорбью. Тяжело осознавать, что всех родных и близких не стало, а ещё тяжелее, когда знаешь, как они мучились перед своей смертью и как больно им было.

Смеркалось. Куро, поблагодарив старика, вышел на улицу. Прохладный ветерок поднимал его волосы, а запах слегка влажной земли ударял свежестью в нос, в красных глазах отражалась луна, похожая на призрачный сияющий серп. Куро понимал чувства старика, поэтому, то-ли из-за чувства справедливости, то-ли из-за ярости и гнева, которые не отпускали его ни на минуту и жгли его душу раскалённым металлом, он принял решение: ”Они должен умереть, дальше так продолжаться не может”. Вдруг подул сильный ледяной ветер, пробирающий до мурашек и обжигающий кожу.

– Холодно...– произнёс Куро, после чего взял своё яри и начал рассматривать его в лунном свете. Чёрная матовая рукоять, наконечник, тускло поблёскивающий в лунном свете и фигура голубя, выгравированная на лезвии копья, чья голова устремлена высоко вверх, будто бы это и не голубь вовсе, а какая-нибудь хищная, уверенная и благородная птица, готовая в случае необходимости дать отпор любому. Куро хотел стать сильнее и увереннее, он понимал, что ему нужна сила, он жаждет её. Чувство собственной беспомощности и незначительности съедали его изнутри, прям как кровожадный великан, пожирает людей и всякого зверя, который посмеет против него идти. Тяжёлый груз на сердце юноши не давал ему покоя. И с этими раздумьями он уже входил в глубину бамбукового леса, пытаясь выйти на след великана.

Он бродил по лесу на протяжении часа, гробовая тишина заставляла вслушиваться в каждый шорох и треск, на пути не попадалось никого, ни зверя, ни птицы. Лес как будто стал одним большим кладбищем, на котором тебя в любой момент мог настигнуть безумный и вечно голодный демонический жнец смерти. Лёгкий ветерок тихонько колебал стебли бамбука, деревянные гетто каждый раз норовили увязнуть в мягкой от дождя почве, а сырость обволакивала всё тело как мерзкая и холодная змея. Куро хоть и был решительно настроен, но оружием своим не владел от слова совсем, всё, что у него было – это внутренняя ярость, которая запрещала ему отступать назад. Эта ярость была подобна искре зажёгшей фитиль пороховой бочки.

Зрачки красных, алых глаз сужались подобно кошачьим, руки тряслись, на лбу стал выступать холодный пот, что-то вот-вот должно было случиться. Вдруг, где-то сбоку, около огромного замшелого камня раздался рёв, который, как Куро показалось, не смогли бы выдавить из себя разъярённый бык и тигр вместе взятые. Рёв сразу же разрушил и свёл на нет глубокую, гробовую тишину. В тот момент Куро мог лишь слышать биение своего сердце, которое стучало в груди с такой силой, что оно стало похожим на маленький барабан, удары которого мог слышать только юноша в своём затуманенном от мрачности здешнего окружения разуме. Собравшись с силами, юноша решил заглянуть за замшелый камень, за которым таилось нечто ужасное. Присев на дрожащих от страха ногах, он стал осторожно, как кошка ступать к камню, стараясь прислушиваться к каждому звуку и внимательно всматриваться в лесной полумрак.

Зловещая каменная преграда и заросли бамбука прятали за собой неое вытоптанное пространство с кучей сломанных стеблей бамбука, огромного количества костей, покрытых гнилью и насекомыми, засохшая кровь образовывала на костях и на земле жуткие чёрно-бурые узоры, было больше похоже на то, что кто-то решил выплеснуть пару бочек чернил на чьи-то останки. Лучше бы это действительно были чернила…

Рядом с этой “чудесной” картиной красовалась пещера, огороженная забором из костей, бамбука и шкур. Куро, почти уже, лежавший у камня наблюдал как из чёрной полости пещеры зевая и причмокивая, выходило толстое, синее чудовище со звериными клыками, безобразной мордой и огромным железным канабо наперевес. На синей коже великана виднелась целая мерзкая галерея, где вместо картин были шрамы и заживающие раны, покрытый засохшей кровью и пролитым алкоголем( в руке он держал внушительного виду бочку с саке), он вальяжно расхаживал по своим лесным владениям и растаптывал скопища костей под своими могучими ногами.

Облачённый в тигриные шкуры и ожерелье из тигриных когтей, он бережно поправлял белую шкуру на своей голове. Он ей очень гордился, постоянно снимал её и глядел, улыбаясь клыкастой пастью, правда если бы Куро не знал от Ясуо, что шкура белая, то он бы ни за что не догадался об этом, ибо из-за грязи и крови та теперь была по цвету чем-то между грязно-рыжим и чёрно-бурым, но никак не белым. Громко отхлебнув из бочки и не менее громко рыгнув, он стал перебирать кости из ближайшей кучи.

Тем временем Куро всё пытался придумать, как же можно убить они. Может устроить ему ловушку? Некогда, да и услышать может, а что если ударить со спины? Да, подкрасться и пронзить копьём ему сердце. Вод только расстояние большое, получиться ли подкрасться? Ветки, сухой бамбук, кости, всё это будет мешать. Что же делать, что же делать? Так ещё около нескольких минут лежал за камнем Куро, тихонько бубня себе различные версии плана убийства они. Но кое-что оторвало его от тревожных размышлений. Они раскидывал кости и нашёл одну очень интересную, а если точнее человеческий череп с женскими чёрным волосами, противно смеясь своим демоническим басом, он стал крутить, подбрасывать и щёлкать его челюстью. То-ли от страха, то-ли от злости Куро приподнялся и тут веточка под его ногой предательски хрустнула, раздался тоненький, но отчётливый треск. Медленно, держа в мозолистой синей ладони череп, описывая глазами круги, они повернулся в сторону юноши, глаза дрогнули как игральные кости на столе и сфокусировались в точке у замшелого камня. Издавая громкий смешок, они натянул громадную улыбку до ушей, сквозь его мерзкие пухлые губы покрытые неровной коркой, виднелись жёлтые массивные клыки, которыми он без труда мог перекусить кабана напополам, а длинный острый нос, который лениво свисал вниз и подрагивал, когда они вдыхал и ноздри его широко раздувались подобно двум кожаным мешкам с воздухом. Демон загрёб кости в ладонь и, размахнувшись, метнул как катапульта костяную шрапнель в Куро. Всё произошло мгновенно, кости влетали в бамбук, деревья и камень как стрелы выпущенные из дайкю толпой самураев, чья-то бедренная кость пролетела над самой макушкой Куро и врезалась где-то позади об дерево, разлетевшись на куски, сразу же в камень прилетел бычий череп и чьи-то рёбра, которые разлетевшись в разные стороны, сбили мох с камня. Перекатившись к замшелой глыбе, за которым юноша планировал переждать обстрел, он перехватил яри в другую руку, став выжидать подходящего момента. После пары залпов, обстрел прекратился. Послышался металлический скрежет и хруст, протяжный хрип и толчок, который содрогнул землю так, что с деревьев посыпались листья. Краем уха Куро услышал свист, он отступил на пару шагов от камня, стараясь понять, что происходит. Это спасло ему жизнь. С громогласным рыком они приземлился прямо на камень, разбив его вдребезги своим канабо, как спелый арбуз.

В ушах зазвенело, в глазах резко потемнело, тело стало подобно бесформенному желе, а сознание закружило в безумном и ужасном танце, в котором перемешались все цвета и объекты, образуя собой сплошной тошнотворный круг. Когда Куро смог собраться с мыслями, то осознал, что его запустили как ядро из пушки высоко в небо, настолько, что он поднялся выше верхушек бамбуков на пару метров.

– Твою мать! – прокричал Куро, влетая в заросли бамбука, которые и спасли его от неминуемой гибели, гибкие стебли помогли пережить эту страшную и разрушительную атаку. Упав в какой-то мелкий ручей, поскальзываясь на иле, он сумел встать на ноги, опираясь об своё яри. Из ссадин и порезов маленькими капельками падала кровь прямо в быстро бегущую воду, унося её куда-то далеко в неизвестном направлении.

Они не спеша стал пробираться через заросли сметая их мощными ударами железной палицы. Его дьявольский облик, наполовину скрываемый полумраком ночного леса, внушал первобытный, животный страх, голубое свечение его хаотично двигающихся глаз было подобно движениям стрекозы у пруда непредсказуемые и быстрые.

Перехватив яри, поудобнее, в правую руку, Куро быстро осмотрелся и, зацепившись взглядом за поваленное дерево, немедленно ринулся к нему, бежав настолько быстро, насколько ему только позволяли ноги и лёгкие. Они же следовал всё также не торопясь следом. Спрятавшись за деревом, юноша затих.

Демон, издав гортанный хрип, снова прыгнул высоко вверх, стремясь уничтожить дерево также как и замшелый камень, но в этот раз уже добив незваного гостя наверняка. Громкий хлопок и демон уже летит, замахиваясь тяжёлой дубиной, мощный удар и дерево поднимая облако пыли и щепок разлетается как хрупкий фарфор. Среди пыльной завесы демон успел заметить лишь маленький металлический отсверк и через секунду они уже кричит во всю глотку, яри юноши пробило его лопатку.

План Куро состоял в том, что в то время, когда демон падал на дерево, он быстро перекатывался в ближайшие заросли и обходил его со спины, слух у демона хоть и был острый, но учитывая шум после приземления его туши, услышать хоть что-то было уже невозможным. Дёргаясь и рыча, демон упал на живот и стал переворачиваться в разные стороны, молотя землю руками и ногами, в тот момент он был похож на карпа, выброшенного на берег. Ещё бы чуть-чуть и пара таких телодвижений, отправили бы его в полёт, опять.

Собравшись, Куро нанёс серию коротких выпадов, но всё никак не мог попасть в цель. Демон, вскочив на четвереньки, глубоко вдохнул и с шипением выдул из себя струю красноватого тумана или пара. Этот туман обжигал кожу и как Куро казалось, даже душу. Кровавая дымка заволокла поле боя, над головой просвистело канабо противника, а через секунду уродливая рожа демона была уже практически вплотную к юноше. Рассекающий взмах в сторону и на синей коже образовался красный след. Большая рука, перехватив копьё, швырнуло воина в сторону, после чего тот покатился по грязи как мяч, больно ударяясь об каждое препятствие встреченное им на пути.

Кашляя и вытирая лицо от грязи, Куро на дрожащих ногах встал, готовясь принять на себя новый удар, после чего когтистый палец они больно расцарапал ему плечо, чудом не оторвав ему руку. Отступая назад, растерявшись и дезориентировавшись юноша сам того не замечая, стал покрываться мелкими сероватыми чешуйками. Голос в голове подсказывал: ”Брось копьё…брось копьё”. И он бросил. Копьё раскрутившись некой неведомой силой в руке, вылетело как пикирующий сокол, прямо и стремительно, вонзаясь прямо в бок демону, разворотив его на куски. Пошатнувшись и что-то побулькав, демон с грохотом упал в грязь.

Враг побеждён, а Куро пройдя пару метров, завалился у ближайшего дерева и закрыв глаза погрузился в дрёму, вызванной кровопотерей и невероятной усталостью. Подул прохладный, приятный ветерок, который утешал и успокаивал, поднимая вверх длинные чёрные волосы юноши. Из-за облаков показалась луна, осветившая место жестокой схватки и её последствия. Копьё, лежавшее на коленях Куро, тускло отбрасывала красно-белые блики, вызванные нежным лунным светом и слоем крови обволакивавшей клинок.

Проснулся Куро уже в доме старика Ясуо, который беспокоясь о юноше, пошёл на его поиски, обнаружив его на рассвете лежащим побитым у дерева. Накормленный и выхоженный юноша стал хвастаться убийством они.

– Дедушка Ясуо, теперь вы можете спать спокойно, демон погиб. – сказал Куро уплетая палочками рис.

– Ты в этом уверен. – с недоверием отозвался старик, разливавший саке, смотря в открытую дверь, которую ему заменяла звериная шкура, в глубь леса. – Когда я нашёл тебя, то никакого демона уже и не было, ты просто лежал избитый у дерева.

– Но…но как же так? Я же точно знаю, что я его убил! Пронзил своим копьём его тушу!

– Не знаю парень, не знаю, почему так, но я тебе верю, – сказал старик, поставив бутылёк с саке на стол. – Ешь, потом проверим что к чему.

Следующим вечером Куро и Ясуо отправились в логово людоеда. На всякий случай Ясуо прихватил с собой мешочек с бобами и какую-то чёрную смесь в глиняном сосуде, что имено за смесь Куро не понял. Вскоре, они подошли к месту вчерашней схватки, на удивление юноши, они был жив, хоть и похудел слегка. Злой, взбешённый он вымещал свою злобу на всём: на деревьях, костях, камнях и ко всему другому к чему он только мог дотянуться и добраться. Глаза, набухшие и красные, метались из стороны в сторону, описывая безумные круги и фигуры, ноздри широко раздувались, выдыхая розоватый пар, а железная дубина волочилась сзади, выбивая искры из камней. Почуяв человеческий запах, они резко повернул голову в сторону Ясуо и с безумным криком, побежал к нему на четвереньках как животное, совершая длинный, лягушачий прыжок.

Быстро среагировав, юноша оттолкнул в сторону Ясуо и ринулся прямо на демона. По неизвестной ему самому причине, после их недавней схватки, Куро стал сильнее и уже не так дрожал при виде синего чудовища. Перехватив яри, он сделал подкат, к слову очень болезненный, заводя копьё резко вверх. Описав дугу, серебристое лезвие рассекло синею кожу, обнажая красное мясо и белые рёбра, после чего юноша провернулся на коленях, описывая копьём круг и замер позади. Зажимая открытую рану когтистой лапой, они с диким рёвом поднялся на коленях и неуклюже замахнувшись, обрушил тяжеленое канабо на Куро. Быстро набирая скорость, канабо почти задело юношу, проносясь всего лишь в полуметре от его головы, оно ударило влажную, мокрую землю, разбрасывая её грязно-чёрным фейерверком по всей поляне.

Слегка опешив, юноша припал на одно колено, после чего нанёс быстрый и резкий укол, подобный броску гадюки, в голову противника. Брызнули алые капли, мерзкое лицо они стала украшать розово-алая полоса размером с всю щеку, слегка приоткрывая вид на жёлтые зубы. Осечка. Толчок тяжёлой ладонью и Куро уже летит, тормозя всем, чем только можно об землю, срывая кожу на руках, ногах, разбивая лоб и царапая бок. Засвистела тяжёлая дубинка и вновь в небо поднялись грязные брызги и осколки раздробленных костей. Не попал. Юноша, перекатываясь по лужам и грязи, перехватил яри и нанёс мощный вертикальный удар, отсёкший великану ухо и почти разрубивший ключицу. Волна боли, вибрируя, прошла сквозь всё его тело, заставив взвыть истошным рыком. Алая жидкость ручьём стала стекать вниз, по грязной синей коже, образуя лужу на земле, затопившей лежащие под демоном кости.

За этой схваткой, сидя в кустах, наблюдал старик. Он Заворожённо смотрел, за ходом битвы смотря в оба и стараясь не упускать ни единого взмаха, ни единой пролитой капли крови, ни единой отбитой искры. Жестокий безумный танец ночи всё сильнее набирал обороты. Никогда ещё Ясуо не видел такого, сердце ушло в пятки, а лоб покрыл холодный пот. Вдруг, старик заметил, как юноша оступился и упал на спину и как зловещая фигура начала нависать над ним. Ясуо никогда не был смелым человеком, если бы ему кто-нибудь сказал, что он будет бежать с мешком на перевес на демона, то тот бы без стеснений назвал его сумасшедшим. Да уж, смешно… Ясуо побежал с уклона прямо в сторону демона и закричал, привлекая его внимание на себя.

– Лови гостинец ублюдок. – прокричал старик, кидая набитый бобами мешок прямо в лицо они.

Мешок, попав в нос демону, вызвал у того незамедлительное отвращение, резко дёрнувшись назад, демон встал с четверенек во весь рост, мотая головой в разные стороны головой так, что его длинный мерзкий нос маятником стал качаться влево вправо. Воспользовавшись моментом, Куро резким движением проткнул ему живот. От такого ранения они согнулся пополам, а потом стал махать, чем только может, сотрясая землю и воздух, в надежде попасть по юноше. Послышался глухой звук удара, всё на мгновение застыло в печальной и жестокой паузе, тяжёлая ладонь задела старика, ударив того в живот, можно было услышать, как трещат его рёбра и как воздух на одном тяжёлом выдохе выходит из лёгких. Человек, который приютил его, который так много повидал на своём веку, который, не смотря на свою немощность, побежал спасть его, хоть и не был обязан, ведь – это Куро тот, кто должен был помочь, должен был защитить, но он не сумел. Опять не смог, опять не сберёг, опять всё испортил, опять ничего не сделал. Опять…

Пролетев несколько футов, тело упало, приземляясь на влажную, сырую землю безжизненной массой. Секунда, две и в демона уже летело копьё, пробившее и застрявшее в его груди. Пошатнувшись и припав на одно колено, они рассмеялся и занёс вверх дубину для финального удара, копьё не задело органов и просто застряло в нём. Выставив рук перед собой, Куро попытался в порыве страха и животного инстинкта поймать канабо и у него это действительно получилось! Напрягая каждый мускул своего тела, Куро давал отпор, как мог, глаза расширились, волосы медленно приобретали белёсый цвет, стала проступать сероватая чешуя, вены на руках вздулись от напряжения. Они, навалившись всем своим весом, стал давить ещё сильнее. Ещё чуть-чуть и будет всё, конец. Вдруг, за спиной они что-то разбилось, мельком Куро увидел, как старик весь истекающий кровью, подполз уже практически прямо к ногам они и с силой ударил ножом об камень под ним, искра, и вот они вместе со стариком в считаные мгновения обхватило яркое пламя, чёрная липкая жидкость быстро воспламенялась и стала обжигать спину демона. Воспользовавшись этой заминкой, Куро повалил демона на землю и, замахнувшись, раздавил первым ударом его глотку, следующим вырвал ему глаз, и третьим размозжил его череп. Медленно поднявшись, Куро осмотрел себя. Когтистые пальцы, серо-голубая чешуя, жёстки белые волосы. Мысль о своём нечеловеческом происхождении заставило его запаниковать, но когда он повернул голову чуть в сторону, то был уже безутешен. Старик был мёртв. Рёбра раздроблены, а четверть тела сгорело, ужасная смерть, в которой Куро винил себя. Взяв старика на руки, юноша побрёл в сторону деревеньки. Вновь пошёл дождь. Холодный и мерзкий смывал он с Куро кровь и грязь, но, к сожалению, он не мог смыть его грехи. По прибытию, он положил старика в дом и накрыл его потрёпанным плащом, а сам уволился спать. Выдерживать стресс и ранения было уже невозможно, невыносимо. Раны болели, ныли, кости выкручивало, а руки дрожали. С этой тревогой внутри, Куро уснул, совсем позабыв про своё яри, которое так и осталось торчать в туше демона.

На следующее утро, юноша уже покинул эти края. Как в итоге оказалось, они воскресал из-за выпитой и накопленной ранее крови, демон заранее готовился к подобному, видимо яри воткнутое в его тушу на протяжении всей ночи, помешало ему воскреснуть во-второй раз. Обгоревшее тело Ясуо Куро упокоил, забрав его сямисэн, на память, играть он не умел, но будет что вспомнить. За это недолгое время, Куро успел привыкнуть к старику, но увы по его вине опять погиб человек, этого он не мог себе простить, нужно было стать сильнее. Пламя мести всё ещё горело в юном драконе, поэтому он продолжил свой путь в поисках силы и своего брата, с которым он обязательно расквитается в будущем.

 

“Настоящее время”

Монахи уже вовсю устраивали свои греховные обряды. Они вывели первую девушку на алтарь и, раздев её догола, стали ножами снимать ей кожу и выкладывать её на золотые блюда. Другую же жертву привязали к длинному пятиметровому шесту, она была на закуску для божества. И третьей, самой маленькой, разрезали брюхо и достали все внутренности и органы до единого, также выкладывая их на золотое блюдо.

Молитвы и сутры возносились Драконьему Богу Востока. Местных никто так же не пощадил, на этот раз их “партнёры” пошли на сырьё для талисманов из человеческой кожи и крови и для бус из черепов во славу Бога Дракона. А толстяка сейчас доедали монахи, посадившие его как свинью на вертел.

Ветер усилился, дождь стал идти с двойной силой и из темноты озаряемой голубыми вспышками, спиралеобразными, плавными движениями стало выбираться багровое нечто. Переливаясь рубинами и ониксом, оно издало оглушительный рёв, похожий на взрыв тысячи пороховых бочек.

– Кто посмел потревожить меня?!

– Величайший, – отозвался старший монах – Мы преподносим вам эти жертвы и дары, чтобы почтить ваше величие, в надежде на вашу милость – сказал монах, согнувшись в поклоне так, будто сейчас поцелует каменную кладку.

Подобрав когтистой лапой блюда, дракон с удовольствием принялся переминать их своими зубами, похожими больше на ряд самурайских заточенных катан.

Тем временем, по ступеням поднимался юноша. Куро ждал этого момента, ждал долго и, наконец, он перед ним. Его брат и его враг уже близко. Кожа Куро была уже далеко не бледной как снег, она была усеяна россыпью синих и серых чешуек, а волосы его стали седыми, похожими на серебро. Его драконья природа выходила наружу. Глаза напоминавшие уже глаза тигра, а не человека заметили добычу. Его яри было готово пуститься в кровавый пляс в любую секунду. Он был подобен натянутой струне, такого напряжения он не испытывал ещё никогда.

– Это ещё что?! Как смеет человек не приклонить передо мной колени?! – угрожающе зарычал Бог Дракон.

– Что? Убить еретика! Я сказал убить, живо! – перешёл на визг старший монах, царапая своё лицо в ярости от акта вопиющего неуважения со стороны этого червя.

Толпа монахов вооружённых канабо, посохами, нагинатами и ножами устремилась единым строем на Куро. Они были похожи на бешенную собачью стаю, готовую разорвать кого угодно за своего кровавого Бога.

Куро выставил назад левую ногу, изогнувшись как кошка, совершил стремительный выпад в сторону безумной толпы. Он был похож на пушечное ядро врезавшиеся в ворота крепости. Разрывая копьём кимоно, кожу, мышцы, органы и сухожилия своих врагов. Он колол, рассекал, рубил и давил, ничто и никто не могли его уже остановить. Устраивая настоящую кровавую баню, разбрасывая тела в сторону, он устремился как гончая к старшему монаху, снеся ему одним взмахом яри голову, которую он после раздавил своим гетто, после чего раскрутил копьё над головой, орошая камень кровавыми точками.

Раздался оглушительный смех, напоминающий гром или удар колокола вблизи

– Я узнаю этот запах, так ты червяк сумел выжить, но не важно. ”Нет иллюзий – нет и разочарований”, кажется букашки так говорят. – сказал дракон наступая на труп монаха, после чего того смяло как блин.

Дракон, улыбаясь во всю пасть, медленно пережёвывал девушку на шесте, которую он без особых проблем снял и наслаждался ей, как свежей булочкой моти.

– Я повелитель Восточного Моря, я Бог дракон Востока и в эту ночь ты умрёшь, раз и навсегда червяк! – прорычал дракон, наступая на Куро.

Куро с диким криком бросился на своего брата, изворачиваясь из последних сил от мощных ударов лапами и острых зубов. В ответ Куро высекал искры из его алой как кровь и багровой как закат чешуи. Незначительные царапины не волновали дракона. Куро орудовал копьём с такой скоростью, что напоминал уже маленький смерч из ножей и лезвий, остриё копья из-за всех сил пыталось нанести хоть какой-то урон противнику. Юноша присел, напрягая каждую мышцу, оттолкнулся от земли, взмыв в воздух над головой дракона. Гибкий как змея взмах копья рассёк лоб чудища, из которого брызнула обжигающая чёрная кровь, напоминающая кипящую нефть. Они кружились в диком танце крови и боли, в котором победить мог лишь один. Вдруг, своим мощным, подобному древнему дубу хвостом, Бог дракон отправил в полёт Куро, дробя его кости и уничтожая его внутренности. Упав спиной на мокрую землю, из него вышел целый кровавый фонтан крови, похожий на мудрёный букет красных цветов. В глазах потемнело. Куро понимал, что ему осталось недолго. Он умирает…

– Тебе конец! – Бог дракон открыл пасть для финального удара, привычный дождь стал огненным, а в пасти дракона стал собираться огненный шар, похожий на оранжевую жемчужину испаряющей всю влагу в округе. Стало светло как днём, будто солнце спустилось на землю.

Юноша стал медленно подниматься на ноги, огонь обжигал, но Куро уже было всё равно. Он хотел только одного – убить это чудовище, возомнившее себя божеством. Встав в стойку и медленно, как тетива лука стал изгибаться для броска. Копьё медленно стало закручиваться воздушными потоками, а Куро всё больше стал напоминать дракона. Пальцы превратились в чёрные когтистые лапы, волосы стали белыми и жёсткими как кисть из конского волоса, а рот юноши был усеян рядом белых зубов, похожих на кинжалы. Копьё на наконечнике стало светится и можно было разглядеть в этом сиянии белоснежного голубя. И в эту секунду копьё Хатимана вылетело из его руки как дикая пикирующая хищная птица и устремилось в сторону дракона. Дракон же выдохнул огненный шторм в сторону Куро, который испепелял всё и вся на своём пути. Но копьё оказалось хитрее, оно изогнулось дугой и облетело огненный шар, попав Богу дракону промеж глаз, расколов его череп. Чёрная жидкость горячей струёй брызнула вперёд, дракон упал на каменную кладку содрогая небеса и земную твердь под своим многотонным трупом. Огненная пасть поглотила Куро, но ему было всё равно. Он был уже мёртв. Подобно факелу его тело вспыхнуло, постепенно обнажая белые кости, которые в ту же секунду становились чёрными как уголь. Тело его превращалось в пепел, который спиралью уносил куда-то вдаль восточный ветер. Гора стала похожа на вулкан после извержения, пепел и гарь были повсюду. Спустя пару часов стало светать, серое дождливое небо отступило, стало всходить солнце. Наступило утро.

На месте храма Бога дракона теперь была лишь чёрная обожжённая гора, а на месте смерти самого дракона был огромный валун с торчащим в нём яри. На месте же смерти Куро выросло дерево, небольшое, но крепкое, на котором голуби свили гнездо. Теперь злой бог больше не мог причинить никому зла. Культ перестал существовать. Воцарился долгожданный мир. Желание Куро осуществилось. Он всех защитил.