Изучая латынь, студенты вызвали дьявола.   Анекдот

Может ли мальчик просто дружить с девочкой? Или для одного из них дружба когда-то превратится в любовь? В сильное, глубокое чувство, от которого нет спасения…

 

* * *

 

В шестом классе Олега и Ирину посадили за одну парту.

Она давала списывать, а он покупал ей мороженое.

Ирина училась старательно, а Олег увлекался историей. Под пломбир он рассказывал, что мечтает выпить свою первую бутылку пива под сенью руин античного храма на скалистом берегу моря, а потом заняться любовью с девушкой, по красоте не уступающей графине Уте Балленштедской, а по духовности – служительницам культа Юноны Каппадокийской.

После этих слов Ирина поняла, что влюбилась.

Перед выпускным она предложила Олегу вечную дружбу и добавила, что в ночь прощания со школой не возражала бы потерять девственность.

Глядя в ее сияющие глаза, парень вспомнил прочитанный в интернете совет, что за мгновение до события надо слегка укусить дефлорируемую за ушко, чтобы отвлечь ее внимание от душевной боли предстоящего процесса.

Олег рассудил, что девственниц в жизни мужчины может быть и не так много, как хотелось бы, и согласился.

На выпускном они пили шампанское, громко смеялись, кормили собаку сторожа копченой колбасой, а потом долго танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Когда рассвело, отправились к парню домой. Тихо, чтобы не разбудить родителей, прокрались в его комнату. Допили бутылку с праздничного стола. Что произошло потом, Олег точно не помнил, но, проснувшись около полудня, удивился, увидев в своей постели Ирину без одежды. На вопрос, кусал ли он ее за ушко, она скромно промолчала.

Девушка поступила на исторический, потому что Олег сказал, что его жена должна быть, как и он, историком. Но, в отличие от будущего мужа, на заочное отделение – Ирина жила вдвоем с мамой, денег не хватало.

Девушка позвонила по объявлению, в котором на работу приглашали стройную тургеневскую барышню, не чуждую торговле и с гуманитарными склонностями. Она беспокоилась, не зашифровано ли в последнем пункте что-либо предосудительное, но оказалось, что это просто Любава искала фронт-герл для своего антикварного салона.

– Ты будешь сидеть вся такая из себя романтичная, – объяснила хозяйка, – в платье девятнадцатого века и шляпке на проценте с продаж и старинном стуле за столом эпохи ранней империи с зеленой лампой и читать книгу. Но чтобы впаривать наш товар, мало выглядеть так, чтобы тебя хотелось познать телесно – ты должна научиться отличать завиток рокайля от барочной волюты, а наивное искусство от икон, написанных в колхозе «Свободный серп».

И Ирина читала и училась. Она завидовала студентам-очникам, которые по утрам отправлялись не на торговую точку, а в аудиторию, где бородатый профессор показывал на карте путь из Цезареи Мавританской в Цезарею восточную, и старалась не отставать от корабля. Любава оценила старательность и способности девушки:

– Мне нужен специалист по средневековым книгам. Учи латынь.

И оплатила ей интернет-курсы для начинающих.

Ирина понимала, что в Дедилове много тургеневских барышень, а рабочее место в антикварном салоне одно. Поэтому майские вечера она проводила не с мальчиками, а с Вергилием, грамматикой и словарем, пытаясь наслаждаться рассказом о том, как сын Анхиза отплыл на закат из гордой Трои, преданной сожженью.

Дедилов – так называется наш город.

К третьему курсу девушка начала постигать то, что ей хотел сказать Исидор Севильский. Тогда-то она впервые и встретилась с Андреем. Он пригласил ее в кафе, и они обсуждали классы глаголов.

К этому уже немолодому поставщику средневековых европейских книг Ирина испытывала сложные чувства. Сначала он ей не понравился – особенно когда подарил перстень, который, как он утверждал, принадлежал еще Бонифацию и был пожертвован в монастырь Конрадом Швабским. Неужели он рассчитывал, что молодая стильная девушка переспит с ним за презренный красновато-желтый металл с каким-то там алмазом?

А потом Андрей прочитал ей наизусть «Божественную комедию», пока катал ее по Оке на катере.

Любава не ревновала.

Когда-то давно – она говорила, что еще до нашествия Ксеркса – юная предпринимательница влюбилась в аспиранта, который проанализировал топонимику приокской России и пришел к выводу, что у трети названий расположенных там деревень тюркские корни. На заседании Географического общества ученые мужи с интересом внимали лингвистическим доказательствам русско-тюркского этнического единства – об этом даже рассказывали по радио. Но в то время на месячную зарплату доцента можно было сходить в магазин только один раз. Любава плакала, когда Андрей улетел из родного гнезда в пламенеющую готику заката Европы. Она продавала на дедиловском базаре фарфоровые статуэтки, а он бродил среди замков и искал счастья в объятиях арийских красавиц, читая им Шиллера с русским акцентом.

Промчались годы.

Андрей писал Любаве, что поселился вблизи руин Колонии Ульпиа Траяна, где христианский мученик Виктор родом из Фив был растерзан кровожадными вепрями на арене лагеря Тридцатого легиона, а святая Елена нашла его могилу и основала там монастырь. И что Наполеон повелел собрать в той обители все средневековые церковные книги, конфискованные на территории Нижнего Рейна, и приготовить их к отправке в Париж.

«И подобно тому, как судьба не сулила нам с тобой отведать тихого счастья семейного очага, так и планы Наполеона вывезти книги нарушил неумолимый рок».

Любаве нравилось, когда Андрей разговаривал с ней именно так. Она вспоминала их первый поцелуй на башне Одоевских ворот…

Копать Колонию смысла не имело, поскольку немцы оттуда уже все выкопали. Оставались, конечно, окрестные поля, в которых на глубине всего лишь какой-то пары метров могла еще где-нибудь лежать потерянная римским легионером терракотовая статуэтка Митры без головы, но этот путь к благосостоянию казался слишком длинным. Поэтому Андрей, утративший иллюзии и былую гордость, в семь часов утра постучался в ворота монастыря и попросил водки. Сказал, что готов на любую работу за миску чечевичной похлебки. Настоятель водки налил, и его лицо приняло странное выражение, словно он размышлял, сразу ли послать русского тащить пианино на колокольню или помолиться сначала? Но в первый день работу назначил легкую: всего лишь рассортировать пару-тройку тонн органических отходов совковой лопатой по четырем контейнерам согласно эдиктам Евросоюза, которые специально для Андрея распечатали на болгарском языке.

«Учиться – всегда пригодится», – думал кандидат исторических наук, вспоминая, как читал староболгарские летописи и законы Юстиниана. Язык с тех пор, конечно, немного изменился, но удалось понять, что ныне европейский властитель беспощаден к тем, кто кидает огрызки от яблок в оранжевый контейнер.

Сложнее было мотивировать себя без перерыва махать лопатой до захода солнца. Андрей представлял, как будет гулять по Парижу и познакомится с интеллигентной, симпатичной и скромной девушкой, которая попросит, чтобы он вознес ее на руках на Эйфелеву башню. Надо готовиться к этой встрече и тренировать мускулы.

К вечеру настоятель оценил труды историка еще на сто пятьдесят грамм.

– Я читать Достоевский, – сказал немец. – Русский хорошо работать. Нам работать нужен. Желательно без деньги.

Андрей, вздохнув, согласился. Разнорабочий – это тоже звучит гордо. Хотя, конечно, и не так красиво, как, например, «маршал-хранитель ключей от императорской опочивальни». Зато историк хранил ключи от монастырской библиотеки, хранилища и архива, где регулярно гонял крыс шваброй, потому что травить их – это нарушать конституционные права животных.

Через месяц Андрей написал Любаве:

«Буду продолжать дело, начатое Наполеоном».

Он допил колу из серебряного алтарного кубка, пожертвованного в монастырь кайзером Рупрехтом, и добавил:

«Только в другом географическом направлении».

За годы, проведенные на чужбине, Андрей стал патриотом:

«Инкунабулы у нас пойдут? Их тут с полтыщи штук, один процент всех сохранившихся до наших дней. Много рукописных на пергаменте, с миниатюрами. Ищи покупателей».

Любава тогда только что родила и открыла первый в стране частный музей игрушки. Вскоре она познакомилась со всеми нашими серьезными коллекционерами средневековых книг.

Историк долго размышлял, через какой аэропорт вывозить товар. Остановился на стране фризов, поскольку, как известно, даже их герцог Радбод был настолько серым, что отказался принять крещение, предложенное ему святым Вульфрамом. А с тех пор в плане просвещения Западная Европа значительно деградировала, считал Андрей.

В аэропорту на контроле стоял негр.

– Это что такое? – афроевропеец рассматривал флорентийское издание тысяча четыреста шестьдесят второго года.

– Во время полета читать.

Негр перелистал книгу, наркотиков не нашел и глубокомысленно изрек:

. – В наше время человек с книгой выглядит очень подозрительно.

Андрей вздохнул:

– Дочка «Гарри Поттера» посмотрела и говорит, привези книгу на латыни, чтобы на ней колдовать.

Афроевропеец погуглил, кто такой Гарри Поттер, и неодобрительно усмехнулся:

– Так вы купили дочке старую книгу на барахолке, а не новую в магазине, чтобы сэкономить деньги?

Андрей виновато опустил глаза.

– По вам сразу видно, что вы не колдун вуду, – осуждающе констатировал негр и пропустил на посадку.

Сначала Андрей опасался ревизии и в перерывах между метанием швабры в крыс старательно подделывал архивные документы. Первую партию улетевших в Дедилов книг, якобы, съели мыши еще в восемнадцатом веке. Затем появилась грамота кельнского архиепископа, согласно которой восемь средневековых рукописей погибли от божьего гнева во время наводнения в день празднества преставления Биргитты Шведской. Но поскольку никто ничего не проверял, Андрей уже особо не напрягался и на последние партии товара печатал на найденной на помойке пишущей машинке акты передачи объектов хранения в библиотеку Ватикана в шестидесятые годы двадцатого века, визируя факт их приемки собственноручной подписью римского папы.

 

* * *

Любава положила на стол с зеленой лампой средневековую рукопись:

– Записки инквизитора. Сделай описание и экспертное заключение.

Товар домой брать не разрешалось, а на работе сосредоточиться не получалось, потому что все время кто-нибудь хотел что-нибудь купить. Поэтому в салоне Ирина просто переписывала средневековые тексты в тетрадь, а дома уже разбиралась, в чем именно был неправ Ариан по мнению Григория Гренобльского.

Инквизитор изъяснялся понятно, но Ирина все равно переписала его сочинение слово в слово.

После продажи бронзовой модели ленинского шалаша в Разливе девушка увидела в телефоне сообщение Олега: «Я зайду сегодня?»

Друг на всю жизнь не появлялся уже несколько месяцев. А секса у них не было уже несколько лет. После той выпускной ночи его вообще больше ни разу не было.

«Хорошо», – ответила Ирина.

Олег нравился ее маме. Он иногда заходил к ним попить чаю, поговорить.

– Интеллигентный молодой человек, вежливый, умный, – вздыхала мама. – Ты думаешь, он сделает тебе предложение?

Ирина представляла, как Олег будет читать их детям по вечерам письма египетского мальчика, а потом с ней в постели обсуждать последний номер «Вестника Древнего мира».

Наверное, она просто не в его вкусе. Стало грустно.

Когда парень пришел, его лицо сияло:

– Почему мы с тобой никогда не говорили о любви?

«Не надо слов, – подумала Ирина. – Просто раздень меня и положи в постель».

– Я встретил мечту своей жизни! – объявил Олег. – Ее зовут Оксана.

* * *

«Прекрасен вид Дедилова, открывающийся с Висельной горы»,– эти слова Тургенева большими буквами начертаны на стене читального зала нашего исторического факультета. Под ними нарисован классик с ружьем и любимой собакой, свысока взирающий на сияющие в лучах позднего осеннего солнца золотые маковки церквей. А взгляд Олега был устремлен на сидящую под Тургеневым в кресле Уту Балленштедскую. Темноволосая, стройная, и не в короне, а в короткой юбке и белой блузке с расстегнутой верхней пуговкой, она читала конспект.

Преодолевая страх, парень приблизился к незнакомке:

– Мы с тобой случайно не встречались на раскопках на Куликовом поле? – его голос дрожал от волнения.

Девушка отложила тетрадь и улыбнулась:

– А я все думала, когда же ты подойдешь. Спроси меня лучше о чем-нибудь романтичном, возвышенном и далеком.

Олег задумался, не подразумевает ли она по этим секс, и тихо произнес:

– Ты бы хотела полюбоваться звездами со спутников Сатурна?

Они спустились в студенческий буфет в подвале, где продавали лучший в городе «Буратино». К девушке влекло так сильно, что кружилась голова. Олег дотронулся до ее плеча – в пальцах проскользнула огненная молния.

– Какой у тебя любимый исторический период? – спросил он, глядя на ее алые губы, которые очень хотелось поцеловать.

– Восемнадцатый век, – прозвучал ответ ласковой мелодией весенней ночи.

– Восемнадцатый век, – повторил парень, не отводя взгляда от ее губ, – время свободы и братства, разума и надежд.

– И очаровательных статуй обнаженных женщин. Когда ты в музее смотришь на их холодные мраморные изваяния, разве тебе не хочется согреть безжизненную белизну камня теплом своего тела? Меня зовут Оксана, – она протянула руку.

Олег поцеловал ее прохладные пальчики.

Они шли по улицам, вдыхая острую, пряную, пьянящую весну. Звезды шептались в вечерней томной темноте, замирая от предвкушения счастья.

На прощание Олег хотел поцеловать девушку – таинственную и манящую. Ее тело излучало тонкий аромат луговых трав. Он ощущал нежное тепло и волнующую близость красоты. Но Оксана прошептала:

– Подожди. Мы должны лучше узнать друг друга…

Олег набирал заветные цифры ее номера. Они встречались, пили газированный напиток «Фейхоа» из бумажных стаканчиков и говорили обо всем на свете.

 

* * *

– И как она в постели? – поинтересовалась Ирина.

– У нас пока еще ничего не было, – признался Олег. – Оксана говорит, что очень серьезно относится к этому и хочет, чтобы наш первый раз был настолько ярким и необычным, чтобы она его запомнила на всю жизнь.

– Сними номер в пятизвездочном отеле, – Ирина понимала, что, объясняя Олегу, как уложить соперницу в постель, она не приближает свою свадьбу с ним, но для друга ей не было жалко доброго совета.

– Банально, – отмахнулся парень. – И раз она все равно рано или поздно даст, зачем деньги тратить?

– А если с ней будет, как с Наташей?

Ирина напомнила о неприятном опыте. В Наташу Олег влюбился на втором курсе. Полгода она обещала ему секс в самом ближайшем будущем, а потом вышла замуж за мужчину, с которым познакомилась на дискотеке.

– Девушку надо брать как можно скорее, иначе ей может стать скучно, – казалось, Ирина на что-то намекала.

– А есть какие-то варианты подешевле, чем пятизвездочный отель? Я имею в виду не четырехзвездочный, а что-то принципиально другое и недорогое.

Девушка задумалась.

Взяла в руки тетрадь, в которую днем переписала латинский текст, и начала ее перелистывать.

– Надеюсь, ты не ревнуешь? – спросил Олег. – Мы же просто друзья.

Тему ревности Ирина развивать не стала:

– Наш поставщик рассказывал, что фризы в аэропорту настолько привыкли к тому, что он регулярно вывозит книги, по которым колдует Гарри Поттер, что предложили ему пойти на курсы мексиканских шаманов. Хочешь, я попробую приворожить Оксану средневековым заклинанием?

– Давай, – Олег понимал, что бесплатные варианты будут все примерно такого же уровня эффективности.

– Закрой глаза и представь ее.

Это было нетрудно: Оксана сразу же возникла перед мысленным взором парня, и из одежды на ней были только стринги. Ирина низким голосом, нараспев начала что-то торжественно произносить. Олег терпеливо слушал непонятную речь и думал, что напрасно тогда с ней переспал.

Когда девушка умолкла, он открыл глаза и спросил:

– А когда начнет действовать? Надеюсь, не, как в «Руслане и Людмиле», в пенсионном возрасте?

Ирина смотрела куда-то вдаль и молчала.

Телефон Олега пискнул. Оксана прислала сообщение:

«Я поняла, что могу тебе доверять. Давай в ближайшее воскресенье поедем в музей крестьянского восстания, и там я расскажу тебе, как представляю себе наш первый раз».

«Это просто совпадение», – подумал Олег и попытался представить, какими могут быть сексуальные фантазии девушки, если для рассказа о них она выбрала бывшую усадьбу просветителя Аполлона Хрякова в Епифанском уезде.

После того как отечественный мыслитель написал письмо Вольтеру, а Вольтер ему не ответил, Хряков стал славянофилом и попал в программу сохранения исторической памяти, в рамках которой в его музейном комплексе недавно отреставрировали сеновал, где он занимался просвещением крестьянок, обучая их метафизике, пока они позировали ему обнаженными для аллегорического полотна о торжестве Афродиты над Артемидой в присутствии Геры, наказывающей Леду.

Ирина заварила чай с листьями клубники и открыла для Олега банку вишневого варенья.

* * *

 

В воскресенье утром – впрочем, как и всегда – Оксана выглядела так, что ее хотелось потрогать.

Автобус медленно погружался в глубины Дедиловской области.

Еще в советские годы в усадьбе Хрякова – каменном доме с колоннами и прилегающими дворовыми постройками – открыли музей крестьянского восстания, случившегося в наших краях в осьмнадцатом веке. В зале, посвященном помещикам-угнетателям, Оксана подвела Олега к портрету молодой симпатичной дворянки:

– Елизавета Дрюбина, умерла в расцвете лет. Я писала о ней курсовую работу.

– Ты красивее, – заметил парень.

Оксана улыбнулась:

– В областном архиве я прочитала народное предание о Елизавете и ее отце, записанное столетие спустя. Хочешь расскажу?

Олег хотел. Не совсем легенду, но ничего другого ему пока не предлагали.

Они заказали в музейном кафе епифанский сбитень, и парень услышал историю о Белом Рыцаре.

 

* * *

Офицер Андрей Дрюбин стяжал ратную славу в далеких походах и дошел с фельдмаршалом Бобринским до Магриба, где нам тогда противостояла объединенная группировка высших сил магов пустыни в составе нескольких дивизий. В тяжелых боях за Лепту Магну отбила батальонно-тактическая группа императорской лейб-гвардии у волшебников опорник, где обнаружили колдовские книги. Но поступили сведения, что на помощь магам выдвинулись коварные англичане-наемники, и надо было отходить. Священник повелел книги сжечь, но одну, обложку которой украшали непонятные золотые знаки, вручил Дрюбину:

– Вы человек образованный, не пропьете. Будете на Родине, передайте ее господину Ломоносову – может, найдет он в ней что полезное на благо нашего Отечества.

В пылу боя было не до чтения, А когда по возвращении во стан русских воинов Дрюбин открыл книгу, то увидел в ней одни лишь чистые страницы.

Он привез трофей в свою усадьбу и поставил в библиотеке на полку рядом с другими нашими сочинителями, которых он прочитал до Хераскова.

Через некоторое время книгу случайно открыла супружница Дрюбина, и вскоре умерла она от неизвестной болезни, оставив горюющему отцу красавицу-дочь восемнадцати лет.

После похорон отставной офицер отправился на охоту, но конь сбросил его, услышав колокольный звон, и помещика принесли в усадьбу при смерти.

Дрюбин призвал дщерь свою и наказал ей:

– Не подняться мне боле с этого ложа, где отныне лишь хладные тени единые наперсники мои, любезная Елизавета. Будь же послушна последней воле родителя твоего: сожги после смерти моей в доме все книги!

«Что за варварство! – подумала девушка. – А ведь папа – образованный человек, даже газеты читал».

Когда земля приняла прах отца ее, Елизавета посетила библиотеку. Призрачный свет свечей отражался в золотых знаках на обложке таинственной книги. Юная наследница с интересом ее рассмотрела, открыла, но увидела лишь чистые страницы. Девушка пожала плечами и велела Настасье снести эту бессмысленную диковину на ярмарку и там продать, поскольку нет от сего предмета никакой пользы для интеллектуального и духовного развития, а так хоть копейка будет.

А на следующее утро в усадьбу пожаловал желанный гость – сосед, красавец-гусар, недавно вернувшийся из Петербурга. Узнав о немалом наследстве Елизаветы и ее женских прелестях, он тут же сделал предложение руки и сердца. Жених был настолько любезен, что пригласил невесту сопровождать его на обратном пути в родные пенаты, в чем, по некотором размышлении, ему не было отказано. Тройка черных лошадей лихо мчалась по извилистой дороге среди золотистых нив. Солнце клонилось к закату, когда вдали показались дворец и парк, не уступавшие по роскоши царским резиденциям в пригородах северной Пальмиры.

Архитектурная мысль и садовое искусство превзошли здесь сами себя в стремительном порыве воздушного гения русского барокко к вершинам прекрасного. Белокаменные колонны, бронзовые вазы с цветами, полноводные каналы с гранитными набережными, озеро, к которому от дворца сбегала широкая мраморная лестница, башня-руина на острове, искусственные водопады, низвергающиеся с причудливо нагроможденных скал, бесчисленные фонтаны – Елизавета была очарована невиданной доселе красотой.

– Приветствуем вас, Белый Рыцарь, – обратились к гусару слуги в ливреях.

В лучах вечерней зари, держа гостью за руку, мужчина повел ее в парк. Тенистые аллеи были украшены мраморными изваяниями обнаженных женщин. Кое-где высились пустые постаменты.

– Это моя коллекция скульптур, – объяснил хозяин, – я все еще продолжаю ее собирать.

Вдоль каменных арок он повел девушку во дворец, внутренней отделке и убранству которого позавидовали бы короли и императоры помешанной на мирском богатстве и роскоши Европы. Гобеленам, рыцарским доспехам, зеркалам в позолоченных резных рамах, мраморным каминам и бюстам героев, напольным часам с изображением солнечной системы и движением планет и другим диковинам не было числа.

Стемнело.

Нежное сияние свечей в хрустальных люстрах создавало в обители прекрасного сказочную атмосферу. Бесшумно растворились двери опочивальни…

Следуя традиции, которая стыдливо умалчивала, чем занимались литературные герои после бала, предположим, что гусар и его гостья всю ночь вели философские беседы.

К вечеру следующего дня Елизавета вернулась домой в восхищении и восторге от преподанных ей гусаром уроков метафизики. Ей хотелось поскорее снова попасть в тот волшебный мир, где со старинных картин лукавые амуры пускали в наивные сердца влюбленных огненные стрелы. Жених обещал приехать за невестой утром.

Обессиленная и погруженная в воспоминания минувшей ночи, Елизавета лежала в постели. Сон не шел, сладкое томление переполняло душу девушки. Вдруг дверь спальни распахнулась, и в комнату вошел покойный отец. Повеяло могильным холодом.

– О, дочь моя! – воскликнул он. – Почему же ты не сожгла роковую книгу?

Елизавета онемела от страха и не имела сил отвечать.

– Знай же, – продолжал отец, – что жених твой – чародей Белый Рыцарь. Скульптуры в парке – его заколдованные невесты. Посетив дворец в третий раз, ты навеки окажешься в его власти, больше не сможешь покинуть зачарованный мир и превратишься в каменное изваяние, заняв один из пустующих постаментов. В минуты скуки твой господин будет прогуливаться по аллеям, и каждая статуя будет следить за ним белыми от тоски глазами, ожидая, что именно до нее он дотронется своим волшебным жезлом. Тогда она снова станет девушкой – но лишь на то время, пока Белый Рыцарь будет развлекаться с ней. Потом она вновь превратится в холодный мрамор, чтобы и дальше ждать милости повелителя.

Видение исчезло. Елизавета забылась сном.

Наутро тройка черных лошадей стояла перед крыльцом. Гусар пригласил невесту посетить его владения во второй раз. Девушка не возражала.

 

* * *

Оксана умолкла и, не торопясь, допивала сбитень.

Олег решил, что в ее рассказе скрыта метафора:

– А заканчивается легенда тем, что Елизавета не смогла устоять перед соблазном и за третью ночь счастья заплатила вечностью в мраморе?

– Это был бы мужской финал романтической истории, потому что вашему самолюбию льстит, когда женщина жертвует собой ради любви. Но ни одной девушке не хочется превращаться в статую – даже если ее потом выставят в Эрмитаже. Когда гусар прибыл в третий раз, привратник передал ему в устной, но вежливой форме отказ госпожи от дальнейших встреч и побрызгал на черных лошадей святой водой.

– И Белый Рыцарь не преследовал ее, не пытался похитить? – удивился Олег. – Он же чародей, он все может.

– Только лузеры добиваются женщин, которые им отказывают. А у настоящих мужчин большой выбор.

Когда они шли к автобусной остановке, парень напомнил:

– Ты же собиралась рассказать, как представляешь себе наш первый раз.

Девушка улыбнулась:

– Я уже рассказала.

«Что за динамо?» – не понял Олег.

– Я хочу, чтобы ты стал моим Белым Рыцарем.

«Который учил бы ее метафизике на сеновале», – мелькнула мысль.

– А как конкретно это будет выглядеть? – поинтересовался парень.

 

* * *

 

В понедельник вечером Олег рассказывал Ирине:

– Эту легенду она вычитала у одного собирателя устного народного творчества, который снабдил ее комментарием, что записана она со слов епифанского торговца, продавшего ему книгу с золотыми знаками на обложке и чистыми страницами за рубль серебром. Думаю, продавец выдумал эту историю, чтобы сбыть товар подороже, когда увидел, что покупатель охоч до сказок.

– Мотив позаимствован из жития Ефросинии, – объяснила Ирина. – Когда ее искушал бес, он подарил ей книгу с чистыми страницами и сказал, что на них появятся огненные буквы истинного евангелия, если она отдаст ему свою душу и тело.

– Так и этот сочинитель провенанса пообещал фольклористу, что если влюбленная пара прочитает вслух буквы после поцелуя чистой любви на закате, то попадет во дворцово-парковый ансамбль Белого Рыцаря. Турбюро ему надо было открывать, фантазеру.

Ирина задумалась:

– Условие, конечно, непростое, но можно что-нибудь придумать. Например, найти подобную вещь, и под это дело ты разденешь Оксану – типа, целоваться и читать надо в постели в обнаженном виде.

– А дальше?

– По ситуации. Которая, в целом, должна быть благоприятной для тебя, потому что девушка уже будет без одежды.

Стратегия Олегу понравилась.

– Я посмотрю, есть ли у нас что-нибудь подходящее на складе, – пообещала Ирина.

 

* * *

 

На следующий день она прислала сообщение:

«Две новости: одна – очень хорошая, другая – не очень. Невероятно, но эта книга действительно существует! Мало того – она у нас в наличии. Но Любава хочет за нее сто тысяч рублей – без торга, потому что это Магриб и восемнадцатый век».

Денег на такой красивый подарок у Олега не было. И он решил, что раз это фантазия Оксаны, так пусть сама за нее и платит.

«Мы с ней зайдем сегодня посмотреть. Только давай сделаем вид, что мы с тобой не знакомы», – написал парень.

Когда он рассказал Оксане, что книга продается в антикварном салоне, она от радости бросилась к нему на шею. Сладкое прикосновение ее упругой груди сулило неземное блаженство.

 

* * *

 

Глядя на Оксану, Ирина думала, что красивыми девушками можно любоваться, как скульптурами. Наверное, Олега восхищало в ее лице и фигуре то прекрасное, которое так ценили Фидий и Поликлет. На Оксану хотелось смотреть – долго, не отводя взгляда. На ее чувственные губы, нежные руки…

– Это чудо! – восторженно шептала Оксана, гладя золотые знаки на обложке.

Ирина представила, что так же она будет гладить Олега.

– … что книга сохранилась. В советские годы считалось, что причиной крестьянского бунта стали социально-экономические противоречия, вызванные крепостным правом. Но это не так. Отказавшись от дальнейших встреч с гусаром, Елизавета несколько дней не выходила из спальни. Любая девушка понимает, что она там тосковала, бедная, читая французские романы, но в необразованной крестьянской среде распространились слухи, что она колдует над книгами. Народ узнал, что Дрюбин на ложе смерти повелел сжечь свою библиотеку, но дочь ослушалась отца. И тогда крестьяне исполнили волю покойного: библиотеку сожгли – вместе с господским домом и Елизаветой.

– Вы верите, что девушки могут колдовать? – спросила Ирина.

– Девушки могут все, – улыбнулась Оксана. – Можно вас попросить отложить книгу до завтра?

– Где ты возьмешь деньги? – поинтересовался Олег, когда они вышли из салона.

– У папы.

И Оксана неожиданно, порывисто поцеловала парня в губы.

 

* * *

 

В среду она прислала Олегу селфи в облегающей маечке. С книгой.

«В пятницу вечером родители уезжают на дачу, – написала она. – Квартира в нашем распоряжении до воскресенья».

Следующее сообщение прислала Ирина:

«Зайди, пожалуйста. Мне надо тебе кое-что рассказать».

 

* * *

 

Ирина выглядела устало. Много работы, наверное.

– Спасибо тебе! – Олег нежно провел рукой по ее мягким темным волосам. – Я конфет твоих любимых купил.

Когда дружишь с девушкой с шестого класса, знаешь кратчайший путь к ее сердцу.

Ирина заварила чай.

– Я не уверена, имею ли право тебе это рассказывать, – нерешительно начала она. – Но, вероятно, тебе будет важно это услышать. Сегодня Оксана купила книгу.

– Я знаю.

– Точнее, ей купили. Она пришла с мужчиной, и он заплатил.

– Это ее папа.

– Она потом поцеловала его. В губы. Страстно. А он ее обнимал и прижимал к себе.

«Она ревнует и придумывает», – решил Олег.

Но все же написал Оксане:

«Давай попьем кофе сегодня вечером? Хочу посмотреть на книгу. Сможешь прийти через полчаса в пельменную у памятника динозавру?»

 

* * *

 

Олег смотрел на золотые знаки на обложке и на Оксану, которая, как всегда, была прекрасна. Начать разговор издалека не получилось – вопрос сам сорвался с губ:

– Тебе деньги на книгу дали родители?

Девушка ответила не сразу:

– Нет.

– А кто?

– Друг.

– Ты о нем не рассказывала.

– Потому что я прекратила с ним отношения, когда познакомилась с тобой.

– Интересно.

– Ты же не думаешь, что до нашей встречи у меня никого не было?

Олег так не думал.

– Если хочешь, могу рассказать тебе о нем. Всю правду. Но тебе, наверное, будет не очень приятно ее слушать.

Олег уже знал, что правда, которую девушки говорят парням, редко бывает приятной:

– Говори.

– Мы познакомились в ночном клубе, около года назад. Он женат, у него трое детей. Я в тот вечер очень возбудилась и отдалась ему в его джипе на парковке.

Олег старался выглядеть спокойным:

– Со мной ты ведешь себя иначе.

– Потому что я серьезно отношусь к тебе. А с ним был просто секс – низменный, животный, горячий секс. Но к концу лета я почувствовала, что начала к нему привязываться, и, чтобы отвлечься, переспала с его приятелем. Это помогло, но ненадолго. Когда я безумно хотела его, а он был с женой, я спала с его приятелем.

– То есть, у тебя сразу были два мужчины?

– Одновременно – всего несколько раз. Это не получается так красиво, как в фильмах, потому что вы начинаете ревновать друг к другу. Этих я просто чередовала, чтобы не так сильно привязываться.

В эту минуту Олег страстно желал Оксану – не только как женщину, но еще и убить.

– Он состоятельный человек, я попросила у него денег. Он сказал, что даст, если я еще раз исполню все его желания. Мы провели ночь в отеле, и он остался доволен. Я сделала это для нас.

Олег допил кофе.

– Я тебе напишу.

Парень поднялся и вышел на улицу.

 

* * *

Он отправил Ирине сообщение:

«Ты еще не спишь? Я зайду?»

Девушка понимала, что ее друг нуждается в помощи.

Когда он взволнованно передал ей содержание своего разговора с Оксаной, Ирина постаралась найти правильные слова:

– Девочкам надо погулять в молодости. Она откровенна с тобой, и это хорошо – далеко не все рассказывают правду. Повел ты себя достойно и разумно: если бы ты устроил сцену, что с другими она спит сразу, а тебя динамит, она бы рассмеялась тебе в лицо. Напиши ей, что она ценна для тебя и важна как личность. Возможно, она испытает чувство вины и попытается загладить ее в пятницу в постели.

Олег так и сделал.

В ответ Оксана прислала большое красное сердечко.

 

* * *

 

Олег с трудом дождался вечера пятницы.

– А каким будет наш «поцелуй чистой любви»? – поинтересовался он.

Солнце клонилось к закату, отражаясь в золотых знаках на обложке книги.

Оксана была серьезна:

– Сердце подскажет нам. Короче, ты меня при этом особо не лапай. А когда на страницах появятся огненные буквы, мы должны их прочитать одновременно вслух.

– Давай разденемся? – предложил Олег.

– Не будь таким банальным.

Оксана открыла книгу.

– Не пора нам целоваться, а то уже закат? – спросил парень.

– Закат – понятие растяжимое.

Мыши могут бегать очень быстро, огибая все препятствия на своем пути.

Но девушка может еще быстрее нежно чмокнуть парня в губы, при этом не столкнувшись с ним носом, и вернуться в исходное положение.

– И это все?

Оксана мило кивнула.

Парень попытался обнять и привлечь ее к себе, но девушка оттолкнула его.

Темнело. Но ничего не происходило.

– Может, мы начнем, а буквы потом появятся? – предложил Олег.

Оксана, казалось, к чему-то прислушивалась.

– Источник чистой любви должен пробудиться в глубине твоего сердца, – прошептала она. – Подумай обо мне не как о сексуальном объекте, представь, что ты меня любишь.

Олег почему-то вспомнил Ирину – ее взгляд и то, как она держит чашку с чаем.

Страницы книги озарились алым сиянием.

Появились огненные буквы, образующие непонятные сверкающие слова.

Олег не верил собственным глазам. Оксана прильнула к нему, и они, волнуясь, в один голос прочитали текст.

Буквы исчезли.

В соседней комнате раздались шаги, и на пороге спальни появился слуга в ливрее:

– Приветствую вас, Белый Рыцарь! – почтительно произнес он. – К вашим услугам, госпожа!

Оксана воскликнула:

– Получилось!

Выглянув за дверь, молодые люди увидели не соседнюю комнату, а длинный дворцовый коридор с высокими готическими окнами с причудливыми витражами, отбрасывающими на мраморный пол цветные тени. Коридор вел в зал с колоннами, украшенный изящными произведениями декоративно-прикладного искусства. С картины во всю стену на студентов-историков строго взирал рыцарь в белом одеянии верхом на огнедышащем драконе в золотой короне. За окнами раскинулся парк с фонтанами, водопадом и озером, за которым виднелись аллеи со скульптурами. Резные позолоченные двери вели в бальный зал с серебряными зеркалами и хрустальными люстрами, в центре которого возвышалась величественная статуя Белого Рыцаря на черном коне.

Оксана была в восторге.

– А где рыцарская опочивальня? – обратилась она к сопровождавшему их слуге.

– Прошу, – поклонился тот и повел молодых людей вверх по лестнице.

– Подожди, – шепнул Олег Оксане. – Давай осмотрим дворец, где и когда еще такую красоту увидим?

– Нельзя терять ни минуты, – возразила девушка. – У нас есть время только до рассвета.

Студенты-историки вошли в зал, где на рыцарской постели под балдахином, изображавшим звездное небо, игриво раскинулись атласные подушки и белоснежные шелковые простыни. Слуга затворил двери и удалился.

Горели свечи.

В тишине ночи звучали нежные стоны Оксаны.

 

* * *

 

Молодые люди проснулись на кровати в квартире девушки.

– Невероятно! – восторженно прошептала она.

Олег поцеловал ее:

– Я старался.

День пролетел незаметно. В перерывах между поеданием пиццы студенты-историки спали, готовясь к следующей ночи.

– Наш последний раз, – прошептала Оксана перед тем, как открыть книгу.

«Почему, собственно, последний?» – не понял Олег.

Они долго целовались, но огненные буквы так и не появились. За дверью был не дворцовый коридор, а соседняя комната.

Парень старался утешить девушку:

– Мы же можем любить друг друга просто так. Зачем тебе Белый Рыцарь, если у тебя есть я?

Но Оксана хотела во дворец и плакала. Однако Олега не гнала и позволяла себя обнимать, гладить и успокаивать.

– Давай разденемся и просто полежим рядышком? – предложила она сквозь слезы.

В кровати Олег обнимал и нежно ласкал плачущую девушку, пока она не уснула. Парень тоже задремал.

Он редко видел сны. И сейчас это не было похоже на сон.

Сумрачный, холодный вечер, колючий ветер. Олег стоял на аллее дворцового парка перед статуей женщины, лицо которой ему показалось знакомым. Он вспомнил портрет Елизаветы Дрюбиной в музее. Точно, это она. Изваяние зашевелило губами и медленно заговорило:

– Бе-ги. Он близ-ко.

Олег понял, что она имеет в виду Белого Рыцаря.

– Сказ-ка – ложь, – продолжала статуя. – Од-на ночь – и ты здесь на-ве-ки.

– Где Оксана? – закричал парень.

– Там.

Олег обернулся. Напротив Дрюбиной стояла мраморная скульптура Оксаны, которая в тоске простирала к нему тонкие белоснежные руки.

Парень проснулся в холодном поту. Девушка, которую он держал в объятиях, была мертва. Безжизненная белизна ее тела напоминала мраморные изваяния.

Книга исчезла.

 

* * *

 

Смерть Оксаны объяснили остановкой сердца во сне. Ее родители обвиняли во всем Олега, но на похороны все же позвали.

Он тяжело переживал и попросил Ирину встретить его у входа на кладбище после того, как все закончится. Он никак не мог поверить, что в гробу лежит девушка, которая еще так недавно нежно его целовала…

Парень в одиночестве долго, растерянно бродил по кладбищенским дорожкам, вспоминая Оксану, пока случайно не оказался на автобусной остановке, где его терпеливо ждала Ирина.

– Ты как? – тихо спросила она.

– Плохо.

В автобусе Олег взял подругу за руку.

– Проводи меня, – попросил он. – Побудь рядом.

Ирина поднималась в его квартиру. С ее предыдущего посещения прошло почти четыре года.

В комнате парень обнял ее и прошептал:

– Пожалуйста, займись со мной любовью.

Ирина догадывалась, что так все и будет, и поэтому надела красивое черное белье.

Олег рассматривал ее стройную обнаженную фигуру. Странно, почему он раньше не замечал, что его школьная подружка превратилась в привлекательную молодую женщину? Вот она, его любовь – совсем рядом. Он взял руку девушки и представил, как надевает на ее безымянный пальчик маленькое золотое колечко. Ирина, казалось, читала его мысли.

Они долго смотрели друг другу в глаза.

А потом сверкнула молния.

Бушевала буря. Из неведомых океанских глубин поднималась незнакомая сила, подчиняющая их души. Мощные удары волн эхом отдавались в их сердцах. Олег тонул в восхитительной энергии страсти, которой щедро делилась с ним Ирина, и точно знал, что останется с этой девушкой навсегда и готов сделать все, чтобы она была счастлива.

 

* * *

 

– Я и не предполагал, что у нас с тобой может быть так, – прошептал он после того, как схлынула первая волна наслаждения.

Ирина казалась спокойной:

– Дружба снимает психологические барьеры.

«Почему я не продолжил с ней это раньше? – недоумевал Олег. – Она же в постели просто вау!».

– Останься со мной до утра, – попросил он.

После полуночи девушка прошептала:

– Давай спать, мне утром на работу, я приду к тебе вечером.

* * *

 

Когда Олег проснулся, Ирина уже ушла. Тихо собралась, чтобы не разбудить его, и исчезла.

«А что если она на самом деле существует лишь в моем воображении? – мелькнула мысль. – Нет, этого не может быть, потому что у меня есть номер ее телефона».

И он написал Ирине: «Я люблю тебя!»

«И я тебя!», – пришел ответ с красным сердечком.

Олег почему-то подумал, что телефон с этим номером положили в гроб Оксаны, которая отвечает ему из могилы.

 

* * *

 

Любава внимательно смотрела на тургеневскую барышню, которую выдавали и румянец на щеках, и блеск в глазах, и восторженная задумчивость.

– Это, – заметила хозяйка, – должно помогать работе, а не мешать ей. Ты помнишь о записках инквизитора?

Ирина помнила. Но информацию по Ринтельну найти не удалось, так что надо было звонить Андрею в Германию.

Она набрала его номер и постаралась придать голосу очарование и таинственность:

– Привет, это я. Нужна помощь специалиста.

– Сейчас перейду в архиепископские палаты и перезвоню.

В последнее время Андрею поручили заготовку дров на зиму, и его статус в церковной иерархии заметно вырос.

– Представляешь, нашел у нас в кладовке одеяние из византийской ткани одиннадцатого века, в котором Бернард Клервоский призывал ко второму крестовому походу. Поеду в нем в Калининград, скажу полякам на границе, что сейчас такое в моде в среде борцов за сохранение среды обитания полярных собак.

– Извини, что меняю тему, – мягко сказала Ирина. – В Ринтельне когда-то был университет?

– Они себя так называли, хотя он состоял из одного лишь богословского факультета. Когда в Вестфалии всерьез занялись сожжением ведьм, оттуда привлекали экспертов. И – в отличие от коллег из более прославленных институций, которые сначала насиловали девушку, потом ломали ей шею и составляли акт, что видели собственными глазами, как это сделал внезапно появившийся дьявол – ринтельнцы пытались разобраться, что такое колдовство, что именно делают ведьмы и как получают тайное знание. Понятно, что с таким подходом их контору довольно быстро прикрыли, а умников направили окормлять тевтонский орден на поле боя с православным воинством Александра Невского. Разбираться, что ринтельнцы там понаписали, приехал кардинал Видриера, которого упоминает Маргарита Наваррская. Она отзывается о нем как об очень умном и образованном человеке. Поэтому он распорядился сжечь архив Ринтельна только после того, как весь его прочитал. И прихватил оттуда на память ту рукопись, которая сейчас у тебя.

– А что доказывает, что она действительно из их архива?

– На обратном пути в Рим Видриера останавливался в нашем монастыре, чтобы поклониться мощам. Рукопись была спрятана под грамотами, подтверждающими сбор оброка с крестьян. Эти документы за прошедшие столетия даже не перекладывали. Скорее всего, кардинал почему-то не хотел, чтобы узнали, что из архива Ринтельна что-то сохранилось, и спрятал рукопись у нас, чтобы потом вернуться и забрать ее. Но беднягу отравили через месяц после возвращения в Рим.

– Получается, там что-то очень важное?

– С точки зрения средневекового сознания – несомненно. Можно сказать даже – прогрессивное. Ты этот шедевр уже прочитала?

– Нет.

– Тогда перескажу содержание. Инквизитор начинает с того, что жжем, мол, всех подряд, а надо грамотно пытать, чтобы отличать ведьм от тех, кого соседи оговорили. Разумеется, пытать не соседей. Он решил записывать все те случаи из практики, когда, по его мнению, речь действительно идет о колдовстве. Далее он развивает самобытную фонетическую теорию, согласно которой существуют тайные последовательности звуков, которые являются заклинаниями, и что если их знать и произносить, то колдовать может кто угодно. А метод научного исследования у него – пытать девушек, пока они эти последовательности звуков не воспроизведут под запись и не скажут, откуда их узнали.

– И откуда же они их узнали? – поинтересовалась Ирина.

– От дьявола, разумеется. При этом инквизитор отмечает, что сатана сообщает девушкам всякую ерунду. Нет бы рассказал, как сделать из мешка камней мешок золота, а то все, как порчу навести, падеж скота наслать или неурожайный год устроить. И девушки, чтобы денег заработать, должны искать заказчика на неурожайный год. Тут их инквизиция и берет. Но центральная история в дневнике – это просто клиника. Инквизитору приводят молодую и очень красивую девушку, которую подозревают в том, что у нее был секс с дьяволом. Инквизитор в исследовательских целях воспроизводит с ней деяние дьявола и пишет, что такой сладости не испытывал никогда. Отсюда он делает вывод, что и дьяволу тоже должно было понравиться. Затем он начинает узницу пытать, и та рассказывает, что дьявол отблагодарил ее за секс тем, что сообщил ей заклятие, как привораживать мужчин. Все логично: раз девушка привлекает мужчин, значит, дьявол научил ее, как это надо делать. В каком-нибудь Мадриде этого было бы уже достаточно, чтобы ее сжечь, но в Ринтельне хотят понять технологию процесса приворота. И под пытками бедная узница выдумывает, что, якобы, надо, чтобы мужчина представил себе соперницу колдуньи в тот момент, когда последняя произносит заклинание – которое инквизитор приводит дословно – а потом еще необходимо, чтобы у мужчины с этой соперницей был секс. После которого она умрет, а мужчина влюбится в колдунью, которая произнесла заклинание.

– Жуть.

– Наверное, узница поняла, что ринтельнские естествоиспытатели после какого-нибудь простого варианта приворота от нее не отвяжутся, и сочинила такое, чтобы ее уже наконец перестали пытать и поскорее сожгли. После изложения этих занимательных фактов инквизитор рассуждает, что все это очень правдоподобно, потому что настоящий приворот должен быть оплачен смертью соперницы. Короче, средневековый бред.

– И, убивая дьявольским заклинанием, колдунья навеки губит свою душу…

– Да, там в конце так и написано. Так ты это читала?

– Я надеюсь, скоро замуж выйду, – сменила тему Ирина. – За моего первого мальчика.

– Я рад, что у тебя все хорошо, – Андрей немного помолчал. – Я соскучился по тебе.

Девушке было приятно это слышать.

 

* * *

В сердце Любавы все уже давно отгорело.

Однажды она доверительно сказала Ирине:

– У него сейчас есть деньги, и ты ему нравишься. Дарю тебе самое лучшее, что было в моей жизни.

Ирина никогда не видела своего папу.

Андрей в шутку называл ее дочкой.

В первый раз он пригласил ее в Париж. Она бы предпочла Петербург, но куда позвали. Впервые поцеловал ее в Люксембургском саду. Потом они долго гуляли по Латинскому кварталу, по набережной и к вечеру добрались до Эйфелевой башни, где, как всегда, к лифту стояла длинная очередь. Сил подниматься по лестнице у Ирины уже не было. Андрей взял ее на руки и бережно понес наверх, чтобы девушка полюбовалась закатом. Люди на лестнице расступались, а арабы еще и посылали вслед воздушные поцелуи.

На улице Руссо Ирину ослепил блеском золота и хрусталя ресторан, где задумчиво и нежно звучал рояль. Андрей отсоветовал заказывать лягушачьи лапки, потому что они похожи на тощую курицу, и выбрал для девушки что-то, называвшееся непонятными словами, но невероятно вкусное.

Они долго и страстно любили друг друга в пятизвездочном отеле на берегу Сены, и Ирина навсегда запомнила вкус клубники, которая лежала у кровати в позолоченной вазочке в стиле ампир.

 

* * *

 

Во второй раз Андрей пригласил девушку в Италию. Встречая их, венецианские гондолы больше не грустили, а золотистый Рим радовался их поцелуям. В долинах Тосканы они говорили о Данте…

Но не фальшивый блеск декадентской Европы разделял их судьбы. С Андреем Ирина пошла бы в поход по следам сибирских первопроходцев, любила бы его в палатке на раскопках старой Рязани или у скифских курганов, где их тела ласкал бы теплый степной ветер.

Дело было в том, что Андрей превыше всего ценил свободу.

– Тебе хорошо с ним? – однажды спросила Любава.

– Очень.

– Как и мне было когда-то…

Андрей звал редко. Но когда звал, Ирина откликалась и летела к нему, как мотылек на пламя свечи.

 

* * *

 

– Я накопил крипты за товар, собираюсь в Южную Америку – знакомиться с индейскими цивилизациями. Поедешь со мной? С Любавой я обо всем договорился – она тебя отпускает.

– Мне надо выйти замуж, – прошептала Ирина.

– Так выходи и поедем. Или поедем, а выйдешь потом. Я куплю тебе билет на самолет в Эмираты. Там проведем ночь в отеле, где в номере вместо стен аквариумы с рыбами. А затем полетим в Суринам. На недельку снимем старую испанскую виллу у моря, недалеко от места, где затонул галеон с золотом. А оттуда отправимся в …

 

* * *

 

Вечером Ирина сообщила Олегу, что Любава направляет ее в Рим на углубленные курсы латыни, которые продлятся месяц или даже дольше. Он ответил, что будет ждать.

Парень был счастлив – он любил такую умную девушку, и она любила его.