Шёл проливной дождь, шквалистый ветер завывал в редких рощах, пригибая молодые деревца к самой земле. В сгущающихся сумерках по лугу бежала девушка. Не разбирая дороги, не обращая внимания на дождь, оскальзываясь и спотыкаясь. Легкие горели огнём, под ребра словно бы запустили рой ос, ноги уже ничего не чувствовали, а сердце грозило вот-вот выпрыгнуть из груди. Но бег был единственным спасением для Кэрол, а страх гнал не хуже плетей. Если преследователи нагонят – она обречена на долгую и мучительную смерть.

В темноте девушка не заметила обрыва и кубарем покатилась вниз. Мелкий кустарник, старые корни и камни оставили на её теле множество ран, хотя и немного затормозили падение. Кэрол доползла до ручья на дне оврага. Где она? Куда бежать?

Собаки. Да, надо сбить собак со следа, надо идти по воде. Тело отказывалось подчиняться, даже страх был на последнем издыхании – всё пасовало перед болью и неимоверной усталостью. Но девушка смогла подняться на ноги и, звякнув кандалами на руках, побрела по ручью. Острые камни больно кололи ступни, но, словно в бреду, Кэрол двигалась вперёд.

В редких вспышках молнии можно было разглядеть черную ленту ручья, который постепенно превращался в небольшую реку. Глубокую реку с неровным дном. Кэрол поскользнулась и ухнула в воду с головой. Тяжелые кандалы почти утянули её на дно, но беглянка смогла оттолкнуться от какой-то коряги и вновь глотнуть воздуха. Проливной дождь усилил поток, и девушку понесло дальше по течению.

Выбраться на берег удалось не сразу. Девушка отплевывалась от воды, лежа на скользкой глине. Цепляясь за корни камыша и осоки, Кэрол смогла доползти до поваленного шквалом дерева. Лохмотья, некогда бывшие платьем, рвались, и потоки воды уносили их прочь. Река забрала последние силы, боль заполнила сознание, не позволяя даже помыслить о движении. Найдут её или нет – уже не имело значения. Сжавшись в голый грязный комок, Кэрол лишилась чувств.

Пришла беглянка в себя когда уже рассвело. Дождь стих, но с неба всё ещё падали холодные капли. Ветер гнал свинцовые тучи, солнца видно не было. Кэрол лежала на земле, пытаясь прийти в себя после ночного забега. Тело раздирала боль, мелкие раны саднили, синяки неприятно пульсировали, а кожа под кандалами кровоточила.

Почудился запах дыма – кто-то растопил печь. Значит, рядом жилой дом и, возможно, там она сможет получить помощь. Или нет. Одинокий дом в глуши, где вряд ли живёт гостеприимный хозяин… Как он отреагирует на голую грязную девицу в кандалах? И уже не убежать.

Порыв ветра донёс легчайший запах хлеба. Голод скрутил тело девушки, а потом, заставив забыть про боль и усталость, погнал в сторону еды. Кэрол не помнила, как смогла подняться по скользкому склону, но вот она уже видит добротный дом из бревен с соломенной крышей. Крытый двор, загон для лошади, небольшой огородик, несущаяся навстречу девушке собака…

Волкодав яростно лаял на девушку, но нападать не спешил. На шум из дома вышел хозяин. Крепко сбитый мужчина средних лет – темные волосы, тяжелый взгляд, в руках узловатая палка. И было не похоже, что его удивила голая девушка, явившаяся из ниоткуда.

– Ты ещё кто? – голос грубый, низкий.

– Помогите, – только и смогла выдавить Кэрол. Ноги перестали её держать, и девушка упала на колени в грязь.

Однако мужчину не впечатлило состояние неожиданной гостьи, а просьбу и вовсе пропустил мимо ушей. Приказав собаке замолчать, он подошёл ближе к девушке и несильно ударил палкой по кандалам. Беглянка взвыла от боли. Кровь закапала в грязную траву.

– И откуда ты сбежала? – хмыкнул хозяин.

– С невольничьего рынка, – сквозь слёзы ответила девушка.

Мужчина присел на корточки и, схватив беглянку за руку, внимательно осмотрел металл. Кандалы были старыми, но ещё можно было разглядеть выбитые на них руны и знак Белого Дозора – ордена, уничтожающего нечисть. На спине девушки виднелась татуировка цветка дурмана. А значит беглянка – ведьма или кто похуже. Впрочем, опасаться её не стоило: пока зачарованный металл на запястьях, колдунья лишена своей магии.

– Лгунья, – мужчина сплюнул.

– Помогите…

– Зачем? Чтобы ты меня во сне придушила? Убирайся прочь от моего дома.

Девушка с отчаянием посмотрела в темные глаза мужчины, но увидела в них лишь равнодушие и брезгливость. Кэрол попыталась подняться на ноги, но измученное тело наотрез отказалось подчиняться. Грянул гром, и небо разразилось проливным дождём. Мужчина с собакой поспешили под навес, а потом и вовсе скрылись в доме, а девушка так и осталась сидеть на земле.

Кэрол чувствовала, как холод сковывает тело, разум заполняется туманом, в котором она скоро сгинет. Сменила огонь на полымя. Проклятые кандалы! Если бы не они, то девушка смогла забрать жизненную силу природы и исцелиться. Но зачарованный металл не подвластен ведьмам.

Время растворялось в каплях дождя. Пелена начала застилать взор, когда кто-то подхватил девушку и куда-то понёс. Кэрол не сразу сообразила, что это не Белый Дозор её настиг – их методам позавидовали бы заправские живодеры. Нет, это хозяин дома перенёс её в крытый двор, а потом окатил водой, смывая грязь. Девушка вскрикнула, но мужчина и не думал обращать на это внимания. Он без труда поднял Кэрол и посадил в большую бадью.

– Есть более гуманные способы убийства, – пробормотала девушка, решив, что её будут топить.

– Разумеется, – хмыкнул мужчина и вылил в бадью ведро с пахучей водой. – Но я нашёл тебе применение: ты сказала, что сбежала с невольничьего рынка, так пусть оно так и будет. И теперь у меня бесплатная раба.

– Нет, – Кэрол не узнала собственный дрожащий голос. Мысль о рабстве стегнула не хуже хлыста.

Мужчина не ответил и удалился в дом. Девушка сидела в теплой воде, вдыхая аромат ромашки, пытаясь воззвать к гордости и принять смерть – на побег сил не было. Но ни сила воли, ни гордость, ни упрямство словно бы не слышали её. Тело жаждало покоя и пищи, а истощенное сознание – отдыха, и если для этого придется пасть до служанки, то цена приемлемая. На первое время.

Хозяин дома на поверку оказался вполне гостеприимным: девушку отмыл, о знаке дурмана не спросил, глубокие раны перевязал, хотя и не снял кандалы, накормил похлебкой с хлебом. Кэрол сидела на грубо сколоченном стуле, завернувшись в покрывало и борясь со сном. Ей хотелось разобраться – почему мужчина передумал, почему помог ей и откуда он столько знает и Белом Дозоре и о магии в целом. В нынешние времена ведьмы большая редкость, чем вервольфы и единороги, которые бегают значительно быстрее.

– Кто ты? – спросила Кэрол.

– Зови меня Хэйвуд. Я скорняк: выделкой кожи занимаюсь, сёдла мастерю для господ. Остальное тебе ни к чему, – мужчина зевнул. – Сейчас отдыхай, – он махнул на лежанку возле печи, – а завтра у тебя много работы, – Хэйвуд освободил девушку от цепи, соединяющую руки, но не более.

Спать Кэрол легла возле очага. В былые дни свободы она видела вещие сны, но чертовы кандалы блокировали любую магию. А на утро началась работа.

Хэйвуд большую часть времени занимался заказами, оставив работу по дому и огороду Кэрол. Не привычная к ручному труду девушка постоянно получала нагоняи за подгоревшее мясо и плохо заштопанную одежду. Однако же побоев или насилия Кэрол не видела, только недовольный надменный взгляд и пренебрежение к тяготам девушки. А еще пару раз в месяц Хэйвуд уходил из дома, а потом возвращался с большими мешками, набитыми шкурами.

Кэрол также помогала новому хозяину и с его работой. Занималась золением и мездернением. От запахов её постоянно тошнило, а над чанами, где происходило дубление кожи, словно бы витал кумар. Единственное, что Кэрол никогда не видела, так это как Хэйвуд очищает и отмачивает шкуры. Зато видела результат работы мастера – прекрасно выделанную кожу разных типов и под разные задачи. Из такой можно не только седла делать, но даже перчатки изготовлять.

Накануне первых заморозков пожаловали незваные гости. Волкодав яростно облаивал охотников Белого Дозора, не пуская их за ворота. Хэйвуд запихнул Кэрол в свою мастерскую, накинул куртку и вышел из дома.

– Вы кто такие? – спросил он. – Зачем пожаловали?..

– Мы – братья Белого Дозора. Мы очищаем мир от порождений зла, от перешедших на темную сторону людей. Мы истребляем ведьм, оборотней, ворожей, упырей…

– Вы хотите найти их всех в моем доме? – перебил говорившего Хэйвуд.

– Мы ищем сбежавшую от справедливого суда ведьму. Роста невысокого, волосы темные, как её душа, кожа рябая, на спине знак темных сил – дурмана.

– Уже пару лет женщин не встречал в этих краях, – Хэйвуд пожал плечами.

Ему очень не нравились люди, неистово верящие, что поступаю правильно, убивая тех, кого они признавали злом. Найти настоящую ведьму непросто, ведь они мастерски умеют скрываться, прятать магию, одурманивать даже опытных охотников на нечисть. И попасться могут разве что по собственной глупости. Так что большая часть жертв наверняка невиновна.

– Значит, ведьмы ты не видел, – охотник Белого Дозора, не обращая внимания на рычащего пса, подошел к крыльцу дома. – А зачем тебе тогда столько соли, если не защищаться от нечисти? И почему она не рассыпана кругом?

– Наверное потому, – Хэйвуд скрестил руки на груди, – что я занимаюсь выделкой кожи и соль применяю по назначению, а не для глупых и бесполезных ритуалов.

– Мы осмотрим твой двор и дом, – охотники схватились за мечи.

– Что-то испортите из товара – заплатите.

Хэйвуд спокойно смотрел, как Белый Дозор рыскал по двору и заглядывал под каждую лавку. В мастерскую охотники поостереглись зайти – уж больно там мерзко пахло. Разумеется, они ничего не нашли, ведь не знали, что и где искать, и спустя час покинули дом скорняка, бросив на прощание:

– Будь на светлой стороне или мы тебя перетащим туда силой.

Спустя еще час Хэйвуд вытащил из мастерской потерявшую сознание Кэрол. Девушка быстро пришла в себя на свежем воздухе.

– Они ушли? – пробормотала Кэрол.

– Да. Как очухаешься – займись ужином.

– Почему ты не сдал меня?

– Бесплатная рабочая сила – это очень удобно, как выяснилось, – хмыкнул Хэйвуд.

За ужином Хэйвуд с некоторым любопытством смотрел на Кэрол, а потом спросил:

– Так как они тебя поймали?

Кэрол вздрогнула, вспомнив всю боль и унижение, что перенесла тогда. Вспомнила пытки, допросы, на которых никого не интересовали ответы.

– В деревне, в которой я жила, начала болеть скотина. Коровы, козы, овцы – все, кто ел траву на лугу у реки. Люди бросились молиться, чтобы боги избавили их от этой напасти, а я пошла вверх по течению. В паре миль еще весной в половодье обвалился берег, и открылось месторождение ртути. Жидкий металл, который отравлял воду, - грустно произнесла девушка. – Я рассказала об этом старосте. Попутно стала заготавливать травы в лесу, чтобы попытаться спасти скот. И у меня получилось, – она сглотнула. – Отвары помогли выходить часть животных. И меня объявили ведьмой, ведь помогли деревне не боги, а какая-то травница. А потом прибыл Белый Дозор. И им доводы крикливых баб и закостенелых стариков показались убедительнее, чем мои. Я… Я никогда не думала, что люди могут так поступать с людьми.

Кэрол заплакала. Ей и вправду было больно от воспоминаний, но рассказать всей правды Хэйвуду она не рискнула. Ведь ни к какому истоку реки девушка не ходила, а с помощью магии в трупах нашла эту пресловутую ртуть, её же нашла и в воде. Да и устранять источник отравы пришлось с помощью магии.

– Я хотела как лучше, а получилось вот так вот.

– Сочувствую, – Хэйвуд кивнул.

Рассказ Кэрол его не удивил: фанатики никогда не прислушиваются к голосу разума и делают так, как хотят, даже если всем от этого станет хуже.

– А откуда дурман на спине?

– Я не знаю, – Кэрол пожала плечами. – Я узнала о нём только тогда, когда палачи из Дозора показали в зеркале. Такое большое зеркало я тоже впервые увидела: у нас на всю деревню у старосты было два осколка с ладонь.

– Ясно, – Хэйвуд вновь кивнул

Дни шли за днями. Распутица сменилась метелями, и Хэйвуд почти не покидал дома, разве что ходил за дровами. Кэрол же тосковала – рутина и труд вымотали её, а будущее выглядело серым и унылым. Впрочем, луч надежды всё же был – Хэйвуд стал значительно лучше к ней относиться. Вечерами они разговаривали о погоде, планах на весну, быте, еде. Да и в целом пренебрежения во взгляде и словах не было. Кэрол даже казалось, что хозяин дома пытается за ней ухаживать.

После дня зимнего солнцестояний Хэйвуд снял с девушки кандалы. Просто так, без объяснений. Возможно он не верил, что Кэрол такая уж и ведьма, а может у него были какие-то иные мотивы. Однако благодарностей он не ждал и ничего потребовал. Лишь чуть улыбнулся.

Магия вернулась не сразу. Пару дней Кэрол ничего не ощущала, но потом начало покалывать кончики пальцев, разум очистился, звуки стали громче и тише одновременно – магия сама решала, что сообщить ведьме. Внешне изменений не было видно, разве что на губах девушки играла лёгкая улыбка. Даже Хэйвуд отметил, что Кэрол похорошела.

Через неделю магия вернулась окончательно, и Кэрол почувствовала неладное. Словно в клетке билась и кричала птица, словно скулил зверь, застрявший в капкане, словно могильный холод пробивался из-под земли в жаркий день. Хэйвуд ушел в лес – охотники должны были передать ему партию свежих шкур. И Кэрол стала искать источник её тревог.

И как она раньше не замечала? Дом был пронизан магией: двери укреплены чарами, заклятья от гнили и пожара, ни единого вредителя, даже волкодав таил в себе магию. Как же это не заметили охотники Белого Дозора? Или же чародей настолько силен, что смертным не увидеть его магию?

В мастерской лежали заготовки для седел, выделанная кожа, инструменты и прочее. И почти всё было пропитано магией. Неудивительно, что кожа получалась у скорняка Хэйвуда столь мягкой, а седла столь удобными и крепкими. Магия доводила всё до идеала. Возможно, если бы сама Кэрол приспособила чары под рукоделие, то не попалась бы охотникам на нечисть.

– Странно, – Кэрол держала в руках кусок отличной кожи. – Какое это животное? Никогда такого не видел раньше.

И вдруг страшная догадка мелькнула в сознании девушки. Она отбросила кожу и поспешила прочь из мастерской. Было только одно место, где можно было узнать правду. Там, куда ей было запрещено заходить. Под домом была большая пещера, через которую проходила река, и где Хэйвуд выделывал шкуры.

Дверь оказалась заперта и запечатана магией, но теперь Кэрол это не могло остановить. В пещере было темно, холодно и пахло сырым мясом и кровью. Создав светящийся шар, девушка смогла осмотреться. Оленьи шкуры, медвежьи, свиные. Со стола в дальнем углу пещеры свисали лоскуты. С трудом передвигая ноги, Кэрол подошла ближе и обмерла. В холодном свете магического шара она видела человеческую кожу.

– Так и знал, что нельзя снимать с тебя кандалы…

Кэрол обернулась. Хэйвуд вернулся с мешком свежих шкур и теперь недобро смотрел на девушку.

– Значит, Дневной Дозор не ошибся в твоей магической природе, – он скинул мешок на землю и наклонил голову.

– Ты чародей, – Кэрол отступила на шаг, страх сковал её тело. – Ты… монстр. Из-за таких как ты и появился Дневной Дозор.

– А ведь я всерьез подумал, что ты можешь остаться у меня до весны, а потом идти своей дорогой. Видимо, не судьба, – он вздохнул. – Но не удивительно, что ты попалась охотникам Дневного Дозора – любопытство сгубило не одну ведьму. И теперь я не могу тебя отпустить – ты слишком много узнала, а мне не нужны проблемы.

– Зачем это? – девушка ткнула пальцев в кожу на столе. – Это черная магия. Нельзя так… Это же люди.

– А чего хорошему материалу пропадать, – усмехнулся Хэйвуд, закрывая дверь, и вытащил нож. – Люди ничем не хуже свиней. Хорошее седло стоит дорого, и всем плевать из кого оно сделано.

 

А через две недели Хэйвуд поехал в город продавать товар. Качественно выделанная кожа пользовалась большим спросом, а на новое седло тоже быстро сыщется покупатель.

На крыле легкого и красивого седла виднелся едва заметный рисунок цветка дурмана.