Имя автора будет опубликовано после подведения итогов конкурса.

Куда уводит мрачная дорога

Этот город, казалось, существовал всегда. Где-то далеко-далеко, рукой достать до Края Земли, в самом виду того – воистину Последнего – Пути, которым каждая душа рано или поздно следует с целью прекращения страданий земной юдоли. Именно здесь в незапамятные времена возвели неведомые строители высокие стены, а сами потерялись где-то на пыльных тропах безвременья.

Этот город – перекресток дорог. И каменных и мистических. Ведущих к Великому Провалу или куда-то за горизонт, за Край Мира, к совершенно неведомым мирам. Или просто – уводили прочь. Вслед за солнцем и ветрами. По камням и песку. Главное – что навстречу непреклонной Судьбе.

Многие пришли сюда по этим дорогам. Некоторые были совсем не похожи на людей, некоторые - были их творческими копиями (неведомые создатели играли с числом голов и конечностей). Некоторые, купались в магических ветрах, а иные были неспособны даже зажечь издалека спичку. Кто–то остался, кого-то Ветры Судьбы унесли дальше по неведомым дорогам. Оставшиеся - просто жили. То дружили с людьми, то бодались с ними по самому незначительному поводу, но также как обычные люди становились плотью и кровью этого города – Города Открытой Ладони. Он принимал всех. Даже люди пришли сюда откуда-то издалека. Здесь никто не мог быть местным – все были своими и все были чужими. Отсюда и пошло название – город был открыт для всех.

Много на свете разных городов: большие и маленькие, тихие и шумные, и даже порой безудержно галдящие. Бывают города душераздирающе прекрасные, а бывают неприятные даже для глаза. Но этот отличался от всех иных. Дорогами. Множеством дорог. И одной единственной.

Когда человек (или нечеловек) умирал, душа его, оставив навеки бренное тело, уходила по этой дороге далеко на север от городской стены. Мрачная Дорога – никто иначе её не звал. Ни люди, ни мунлиты, ни фелтвины. И никто иной. Какая разница, какого цвета у тебя кожа и есть ли у тебя крылья, если Мрачная Дорога для всех одна?

На севере находилась одинокая пустошь, куда никогда не забредали живые. В самом её сердце были Врата, ведущие на Ту Сторону. Где именно они были – никто по-настоящему не знал. И искать никто не пробовал. Но на Последнем Пути они всегда и всеми исправно находились.

За Вратами сразу начиналась жуткая пропасть Провала. Огромная Яма, ведущая в Непознаваемую Бездну, в которой душу ждали неисчислимые мучения, и полное развоплощение. Крохотный огонёк, который то пылает, то тлеет в груди каждого живого, гас навсегда.

Но шанс был. Длинный и узкий Мост был перекинут от одного Края до другого. Острые костяные перила, крайне узкое полотно Моста – и Провал под ногами. Адский Сёгун - Демон из самых глубин Пропасти стерег этот проход. Его можно победить (наверное). Уболтать (возможно). Как-то проскочить мимо (пробуйте!) Но имейте в виду – ошибётесь, просто будете сброшены с моста. Вниз. Помогай вам тогда Сеттелек!

В него действительно верили в городе. Сеттелек – бог света, а заодно и всего самого хорошего, что могло только подуматься замордованному повседневной серостью горожанину. Прибавили зарплату – по воле Сеттелека не иначе. Сегодня была доброжелательна старая подруга? Он же постарался ради тебя. Вплоть до того, что если ты поскользнулся, но не упал – тебя однозначно удержала Божественная Длань. О том кем же был Сеттелек и откуда взялся он в этих и без того переполненных магией землях – предпочитали не думать. Не было Священных Книг, никого не гоняли инквизиторы за неправедный образ мыслей – не до этого было. Более того – не было даже храмов посвященных Ему. Кое-где по городу попадались одинокие часовенки, но ими всё и ограничивалось. Никаких монументальных соборов и толп лысых священников. И даже самый последний городской забулдыга точно знал, что единственный вид священников Сеттелека – это простые добрые люди.

Однако, одна легенда всё-таки была. Якобы существовала Сила, препятствующая появлению в Городе Любящего Бога. Боги Другой стороны, а может иные какие силы – неизвестно. Возможная причина - препятствовать схождению Света в отчаявшееся царство даже не Тьмы, а удушливой Серости и прогоркших теней. Атмосфера губительная для всего живого, но не для множества загадочных тварей Царства за Мостом.

Именно поэтому многие жители Города называли Сеттелека – Нерождённым. Появится Бог – появится Рай. Рай прямо здесь, среди смачно воняющих сточных канав и склизких древних камней. Вера простая, вера упорная и оттого сильная.

Та Сторона или Серые Земли – то, что за Мостом - источник как постоянных мистических спекуляций так и не менее вечных бытовых сплетен. Обычно сходились на том, что душе там лучше, чем всему человеку здесь. Но насколько лучше? И почему лучше? На это ответов не было. Знали только, что Той Стороной правят несколько могучих ни на что не похожих сущностей, именуемых в народе Богами Безумия – без какой-то конкретной персонификации. Именно эти Боги – сколько бы их не было – и создали людей, заселив ими окрестности города. Многие из как из ныне живущих, так и заблаговременно почивших, хотели бы спросить их – зачем? Не вышло пока ни у кого, хотя и ходили смутные сплетни о том, что создателю. Моста – древнему магу Канфа спросить-таки удалось. Вопрос лишь в том получил ли он свой ответ?

Мрачным всё же был этот город. Мрачным и унылым. Небо полное дождливых туч, как и земля - грязных теней. Город кажется беспросветным, даже когда на небе царило яркое солнце. Сами стены его нагнетали немыслимую, почти смертную тоску….

Однажды, по древнему городу куда-то брёл хмурый, одинокий путник.

 

1

Ветер. Холодный пронизывающий октябрьский ветер. Обычный человек среднего роста в лёгкой куртке, без шляпы, в когда-то молочно белых, а ныне неопределённого цвета, поцарапанных на носке, кроссовках, неторопливо брёл себе куда-то вперёд по унылой и грязной улочке. Ветер трепал его короткие чёрные волосы и уносил с собой вдаль аромат дешёвого цветочного шампуня.

Ветер вокруг. Ветер в голове. Ветер в кармане… И - какая разница -человек ли ты, серый ли худющий двухголовый фелтвин из района Санси, или тупой здоровый ящероид с тех далёких мест огромного города Открытой Ладони, у которых даже нет собственного названия. Просто все хотят жрать – как бы грубо и примитивно всё бы это не звучало. Даже казавшиеся практически бесплотными мунлиты, (огромные - в человеческий рост - бабочки, с тончайшими прозрачными крыльями), которые - по идее (!) - питаются лунным светом, в честь которого, наверное-то, и названы. (Для них и нож то столовый поднять - проблема!) Всё равно - даже они нуждаются порой в куске хорошо прожаренного мяса. И алкоголя.

Какое мясо, какой алкоголь – дай-то Нерождённый хотя бы краюху хлеба до ночи в рот закинуть. Хотя, что ему – Нерождённому-то? Родится когда, тогда может и станет оделять неимущих. Возможно, во всяком случае. А сейчас кому этим заниматься? Кто сейчас просто подаст ему – Ксавье Аркету – совершенно непримечательному жителю прославленного на весь подлунный мир Города Открытой Ладони (какое издевательство даже в названии!) – хотя бы лишний далер? Подаст из истинного милосердия к страждущему? С милосердия, с которого - буквально по лошадиному - ржут Боги Той Стороны? (А чего им не веселиться, если они вообще не понимают как можно кому-то чего – то подавать просто так! Им и слово то такое – «бесплатно»- неизвестно!)

Как-то раз, в каком-то очередном замшелом кабаке с вычурным названием, на тёмных окраинах родного города, Ксавье повезло очутиться за одним столом с мунлитом. Странные они вообще какие-то. Слабосильные и крылатые, кажущиеся - на первый взгляд - прозрачными насквозь. Всегда - либо весёлые, озорно порхающие как бабочки, либо грустно уткнувшиеся куда-нибудь своим длинным горбатым носом. Чаще всего – в кружку в каком-то баре. Их природная конституция не позволяла им ничего серьёзнее лёгкого пива, но они и с него умудрялись напиваться до полного изумления. Обычно Ксавье предпочитал держаться елико возможно подальше он таких пьяных красавцев. Все вокруг хорошо знали, что «бабочки» - колдуны. Нет, слава Нерожденному, огнем они по дури не кидаются, – сила их совсем не в этом. Она у них обычно на голову действует.

Сидит такой крылатый - напротив кружки дешевого местного пива - тоскует по чему-то своему воздушному, и всему народу вокруг становится настолько не по себе, что хочется тихо отползти в угол и там незаметно удавиться.

Много раз в этом баре Ксавье ощущал такое чувство, и каждый раз его тянуло выбежать на свежий воздух, как будто кабак пронзал в тот миг непереносимый аромат. Однако, всякий раз побеждало любопытство – как же плохо должно быть этой бабочке-переростку, если от этого становится настолько неприятно и всем остальным вокруг.

Поэтому тогда – примерно месяц назад - Аркет всё-таки подошел к грустному чудокрылу. То ли пьяная удаль ударила в голову, а может быть просто нечего было делать, а просто пялиться в замусоленное окно медленно поцеживая отвратительную бурду, именуемую здесь пивом, стало уже невмоготу. Он буквально рухнул на соседний табурет и гнусаво спросил:

- Чего грустишь, крылатый?

 

2

Пожилое, невысокое существо в глубокой задумчивости отошло от подоконника вглубь комнаты. Глянцево-блестящее чёрное тело при ходьбе изгибалось под странным углом, как будто у его хозяина сильно прихватило спину. Небольшие, также странно изогнутые, ноги и блестящие черные руки с шестью пальцами на них делали существо похожим на диковинную смесь лягушки и таракана. Однако было и ещё одно – основное – отличие от обычного человека. Под углом в 45 градусов из тела росли две чуть более тонкие, чем обычно, шеи, каждая из которых завершалась несколько меньших, чем обычно, размеров головой. И всё – глянцево-чёрное.

Фелтвины жили в городе Открытой Ладони давно. Некоторые ученые и вообще склонялись к мысли, что именно они, а совсем не люди – местные первопоселенцы. (Ящероиды и мунлиты таковыми явно не считались, а илоты и вообще появились недавно).

Первый взгляд на них вызывал у непривычного дрожь, а то и приступ отвращения, но обычно это очень быстро проходило, так как обычно никто не чувствовал для себя особой угрозы от тщедушных мелкорослых созданий. Фелтвины в городе встречались буквально на каждом шагу. Кто-то торговал цветами на перекрёстке двух небольших улочек, кто-то выглядывал с большим гаечным ключом из-за поставленной на попа престарелой колымаги. Разве что среди грузчиков фелтвинов было маловато. Хрупковат их организм чтобы тяжести перетаскивать.

Те, кто был поумнее, и кому не хотелось пахать за гроши на хозяина, подавались в эзотерику. С чудокрылами им конкурировать было сложно, но людей они – опять-таки в целом – в понимании Великой Силы превосходили. Не парили в её бескрайнем океане как мунлиты, но и не выцеживали капельки как люди. Им хватало в самую пропорцию

Старый Илишани был из их числа.

 

3

Вряд ли человек смог бы когда-нибудь по-настоящему подружиться с мунлитом. Слишком уж они разные. Кто-то говорил, что если людей боги безумия создавали в состоянии мучительнейшего похмелья, то мунлиты ими были зачаты во сне. А кто его знает – какие сны снятся на ТОЙ стороне? Да и тем более – богам!

Однако с этим чудокрылом Ксавье найти общий язык смог. Причём нельзя сказать, что ему пришлось сильно стараться ради этого. Пары кружек пива в тот день вполне хватило для начала знакомства. Даже с учетом того, что пиво в этом кабаке не отличалось качеством. За пивом пошли - как и положено – задушевные разговоры. И в какой-то момент Аркет понял, что его уже больше совсем не шокируют как грустно поникшие крылья за спиной собеседника, так и его странное худющее и вытянутое как веретено тело, заканчивающееся круглой как арбуз головой. Непонятно как она вообще-то держалась на столь худющих плечиках. Ксавье был уверен, что уж в этом-то точно не обошлось без магии.

Манилья – как он сам себя называл – несмотря на всю свою магическую силу, считал себя последним неудачником. Он рассказывал новообретенному нелетучему другу, что работает по разовым заказам – разыскивает потерявшиеся вещи (роясь в головах растерях-владельцев), доставляет сообщения тем, кому их было лучше не отправлять обычной почтой, да и вообще не стоило доверять их бумаге либо электронным носителям. Всё это – и ещё куча подобных мелких делишек - давали ему возможность не сложить крылья с голоду, но не давали возможности развлечься чем – то лучшим, чем дешевая лёгкая выпивка в недорогом кабаке. Ксавье в ответ на такие откровения только и мог, что слегка покачивать головой, не понимая, как может маг быть бедным! Как-то раз он спросил у чудокрыла об этом напрямую. Следствием этого вопроса была получасовая лекция пьяной бабочки о Палате Контроля, её функции и возможностях по отлову таких желающих не во благо Города применять собственные способности.

Аркет же рассказывал чудокрылу об уличных подворотнях, о грязи и крови на земле, о похоти и разврате. Он собирал для рассказа всё, что дурно пахло, и Манилья слушал это всё заворожено как какое-то откровение. Создавалось впечатление, что его очень привлекал мир льющейся крови и подзаборной грязи. Кто где кого убил, покалечил, изнасиловал – нет числа порокам громадного города.

Чудокрыл – в свою очередь – блаженно закрывая глаза – полуговорил, полупел о небе, ветре и магии. Он рассказывал о богах и религии, о чудесах и чудовищах. О том, что Ксавье только слышал краем уха, и потому что было так ему интересно.

 

4

Любой маг хочет стать богом, это заложено в самой идее Великой Силы. Могущества никогда не бывает много. Оно как коварное вино, которое - сколько его не пей - только разжигает жажду. Пьянство приводит к смерти, но и захлёбываясь силой также можно не справиться с бурным потоком, что – скорее всего – приведёт к аналогичной кончине. Значит первым делом – осторожность. И Илишани был осторожен, крайне рассудительно используя дарованные ему природой силы. Но можно ли быть осторожным всегда?

Бог умеет создавать жизнь. Значит и тот, кто вознамерился стать таким же, должен также это уметь. Велика ли хитрость, для опытного чародея сконструировать голема из доступных материалов? Глина, стекло, металл, дерево – список возможных исходных ингредиентов потрясает своей длиной. Душу вложить в такую куклу – задачка уже похитрее и так легко как предыдущая она не решается. Просто убить прежнего владельца и перехватить отплывающую на Ту Сторону душу – далеко не лучший вариант. Такая душа изначально агрессивна к своему убийце и на сотрудничество с ним не нацелена однозначно.

Боги Другой Стороны жадны до бесхозного добра, но иногда и их загребущие конечности не дотягиваются до некоторых умерших, и их неприкаянные души бродят где-то поодаль от Адского Провала. Таких опытный чародей может использовать в собственных творениях, но и это не совсем то. Таким душам сильно не хватает эмоций. Они холодны и бесчувственны. Их пламя жизни нужно разогреть, прежде чем оно окончательно угаснет. Эмоции, обычные человеческие эмоции, оказались ключом от всего – они оказались той искрой, которая и разжигает душу.

Илишани знал, что такая проблема стоит перед всеми такими как он. Много колдунов - той или иной степени силы - пытались создать что-то живое. Не вышло ни у кого. Максимум – одушевленный голем, которого приходилось потом уничтожать своими же руками, дабы ни в коем случае о таковом эксперименте не узнала бы Палата Контроля со всеми вытекающими из этого последствиями для незадачливого экспериментатора.

И более того – быть Богом, это не значит только уметь создавать жизнь. Быть Богом – значит уметь внушить созданной жизни покорность, уметь добиться её благоговейного обожания, уметь править жизнью. Уметь унижать эту жизнь, заставляя помнить и осознавать, что она суть производное от праха и в оный прах возвратится. Уметь уничтожить созданную жизнь – вот что самое главное, и да будет проклят Сеттелек за проповеди верующих в него о том, что главное – научить созданную жизнь любить.

 

5

Окраины большого города по определению грязны и опасны. К грязи привыкнуть легче – так размышлял про себя Ксавье. Ну, действительно, какая опасность может грозить человеку, у которого в кармане нет даже монетки на краюху хлеба? Нет, конечно, если нарываться и лезть туда, куда не просят, то приключений можно отхватить и будучи практически нищим. Сколько разговоров слышал Аркет в пивнушках о бандах полусгнивших отбросов, в которых уже нельзя было различить не только пол, но и расу, которые держались на магии и пожирании плоти – и он верил этим рассказам, ибо по его твёрдому убеждению нет такой мерзости, которая не свила себе гнездо в хранимом ветрами Городе Открытой Ладони. А ведь встречались – если верить таким же рассказам – в городе вещи и похуже. Слишком близко тут Другая Сторона.

«Именно отсюда – говорил когда-то вдребезги пьяный Манилья – начинается Костяной Мост. Не знаю точно, откуда конкретно он начинается, но заканчивается он на Другой Стороне. Этот Мост переброшен через Адский Провал, и он даёт шанс умершим душам перебраться на Ту Сторону, не сгинув при этом в чёрной бездне. Строили этот Мост неописуемо давно древние маги из единственного материала, выдерживающего испарения Бездны – человеческих костей. Тысячи жертв приносились ради постройки Моста – но это того стоило. Никто не знает, что по Ту сторону, но это явно лучше непредставимых ужасов и мук Провала»

- Но как ты говоришь, что никто не знает ничего про Ту Сторону, если чуть ли не у всех на устах Боги Той Стороны?

- Ты хоть одного из них как зовут, знаешь? – Манилья не любил когда в его словах сомневались – Или может изображение кого видел?

- Нет, конечно! – Ксавье даже удивился вопросу – А что, где-то можно на это посмотреть? И вообще я ничего о них не знаю. Думал, что Палата Контроля запрещает все про них. Они злые вроде как?

- Да нет, что ты! – Манилья даже удивился такому утверждению – Они не злые. И не добрые, они просто никакие. Они просто есть и всё. В наших школах порой рассказывают, что они вообще появились случайно.

- Это как? – неподдельно изумился уже изрядно окосевший Ксавье

- Когда создавался мир, остатки животворной материи - незамеченные Сеттелеком - гнили где-то в сторонке, до тех пор, пока из них не появились эти Сущности. Они никого не любят и не ненавидят. У них нет каких-то ярко выраженных желаний. Иногда вообще, кажется, что они просто играют со всем, что их окружает. У нас их рисуют бесформенными мешками с десятками ртов и щупалец, но реально, то их никто не видел! Один из них – случайно в целом угодив под Мост - стал известен как Микадо Мрака. Поэтому Сеттелек поставил на Мосту своего Посланника.

- Адского Сёгуна?

- Да. Тот не только решает кому можно пройти на Ту сторону по Мосту, а кому нет, но и защищает наш мир от Микадо.

- А он-то хоть злой? – пьяный Ксавье чуть ли не рыдал от разочарования, так уж ему хотелось порядка хотя бы после смерти, раз уж не удалось найти его в этой. Хотелось чёткости – чтобы вот это черное, а то – белое. Чтобы было всё ясно и понятно.

- Кто он? – Манилья спьяну сам запутался в собственном рассказе. – Сёгун или Микадо?

- Сначала про Сёгуна расскажи!

- Он творение Сеттелека и поэтому злым быть не может. Он нейтрален и потому если душа достойна пройти по Мосту, то она пройдёт. Недостойная душа будет им съедена, потому что ему нужны силы на вечную битву с Микадо.

- А правда что он сбрасывает недостойные души в Провал на вечные муки?

- Нет. Он их только поглощает, но у души много шансов самой свалиться вниз. Особенно если греха много на ней. Грехи, они – знаешь ли – вниз тянут.

.- А Микадо Мрака это имя такое или титул? – любопытство не порок, конечно, но иногда может взбесить даже святого. Но, похоже, пьяные мунлиты ещё устойчивее психически.

- Больше титул, но сейчас также и имя – крылатый явно не собирался раскрывать карты

- Ну, так про Богов Безумия то дорасскажи! – взмолился уже совсем окосевший Ксавье.

- Я даже сейчас не знаю – есть ли они вообще на самом деле – именно как личности. Некоторые, я в том числе, вообще считают их некоей безликой и чрезвычайно могущественной силой, безраздельно господствующей на Той Стороне Моста. Но хоть она и безлика, но – тем не менее – разумна (в той или иной мере), а также крайне эмоциональна, ревнива и импульсивна.

- С ней можно как-то общаться? Что-то у неё спросить или попросить? Откуда-то про неё стало известно! -

- Она считает себя единственным создателем жизни как таковой, и нет большего преступления в её глазах, чем попытаться повторить этот успех. И совсем страшное – если у тебя хоть что-то получится.

 

6

Открывая свою лавку в грязной и бедной части Города – районе Звездных пирсов - Илишани знал что делал. Бедняки – основные жители данных мест - многое могли отдать за краюху хлеба и глоток негодного винца. Какие-то ушлые торговцы уже собирали здесь у бедняков кровь по далеру за стакан, и – как слышал старый фелтвин – довольно успешно. Правда, до него порой доходили слухи о десятках исчезнувших людей, но тут ему оставалось только пожать плечами. В человеке крови существенно больше стакана.. Его это всё не волновало, ибо цель у него была совершенно в другом…

- Вы что, души скупаете? – такой вопрос Илишани задавал едва ли не каждый потенциальный клиент, но человек, стоявший сейчас перед ним, явно не боялся мистического греха. У него были потрёпанная, не по сезону лёгкая одежда и голодные глаза, в которых старый фелтвин уловил лёгкий безумный огонек.

- Нет, что вы, что вы – колдун даже казалось, оторопел от столь возмутительного предположения. – Душа – это неотъемлемый дар нам от самих богов! Даже помыслить неможно, о том, о чём вы говорите! – сколько же оскорблённой чистоты и невинности придавал ему этот старомодный язык, этот интеллектуальный говор! Обиженный в лучших чувствах мудрец. – Вашу душу никто трогать не планирует! Да это и вовсе невозможно, поверьте-таки старому фелтвину! Кто же пойдёт против воли богов!

- Но на двери же, на вывеске написано! – этот клиент попался упрямый.

- А что там написано? – голос Илишани был вкрадчив и убедителен

- «Лавка старого Илишани» Чувства и эмоции. Покупаем дорого то, что вы чувствуете сейчас! – клиент отчеканил текст по памяти

- Вот видите, дорогой сэр! – только старый умудрённый фелтвин мог назвать «дорогим сэром» проходимца без гроша в кармане. И назвал-таки! – Тут нет ни слова о душе, в какой либо форме!

- А разве это не одно и то же? – клиент сдаваться явно не собирался.

- О нет, дорогой сэр! Конечно же, нет!

- А в чём же разница?

- Сэр, без души вы – мертвы, а бедный старый фелтвин, которого вы видите перед собой вовсе не убийца проклятый всеми нормальными богами, а совсем даже наоборот, всеми своими руками, ногами и головами за то, чтобы все вокруг росло, цвело и размножалось! Жизнь – это знаете ли очень ценная штука! Да и неуёмное любопытство полиции, а то и Палаты Контроля, мне до чрезвычайности несимпатично. Ну, сами же посудите! – и фелтвин возвел очи к небу.

- А как же обречённые? – рассказы Манильи о всевозможных монстрах и чудовищах надолго отпечатались в голове Ксавье. Чудокрыл говорил о тех несчастных кого магическим способом лишили души, но они каким-то образом смогли это пережить. Такие теряли все – память, навыки, умения, но приобретали взамен чудовищную силу вкупе с невероятной неуклюжестью. Рабы для опасных работ и тупые охранники подпольных чародеев из числа тех, кто победнее.

- В глазах Илишани вспыхнул небольшой огонек интереса

– Мой дорогой сэр! Я не знаю, где вы такого наслушались - но несчастные, упомянутые вами – жертвы безумных шуток Богов Той Стороны, которые исходя из своего специфического чувства юмора не дают таким конструктам умереть. У вашего покорного слуги нет таких сил – хотя бы я не прочь их заиметь! Но это абсолютно не касается нашего с вами случая. Мне нужны от вас только ваши чувства и эмоции, ваши бытовые привычки и ваши пристрастия. Не думайте, что я полностью заберу это у Вас. Вы только немного поделитесь со мной этим. Не бесплатно! Отнюдь не бесплатно, прошу заметить! Всё что вам грозит – ну может быть некоторые ваши ощущения станут немного более блеклыми и невыразительными.

- А это как? – прищурился Ксавье, которого нарисованная волшебником перспектива не особенно ужасала, в отличие от грозящего ему звериного голода.

- Ну, скажем, не ощутите разницу в наслаждении от обычного вина и дорогого.

- И это всё? – мой бог Сеттелек! – да ему жрать нечего, а его пугают блокировкой вкуса дорогого вина!

- Как долго будет проходить процедура? – пошёл конкретный разговор

- Час – самое большее

- Боль, или какие-нибудь негативные ощущения будут?

- Исключено

- Цена вопроса?

- Сто далеров

- Согласен. – Ну ещё бы не быть согласным! Сто далеров. Сто серебряных монет весом по 3,5 грамма, - это полгода вполне безбедной жизни. В серых кварталах Города жизнь вообще была дёшева, причём во всех смыслах. И лишить её вполне могли и за куда меньшую чем сто далеров сумму.

7

Палата Контроля находилась в самом центре Города Открытой Ладони, на Площади Четырёх Ветров, глядя своими высокими стреловидными окнами на основные правительственные здания. Но, как оно чаще всего и бывает, роскошные кабинеты достаются исключительно начальству, а рядовые исполнители довольствуются гораздо меньшим. Вот и штатный агент Палаты мунлит Манилья, в те моменты, когда не напивался в баре и не крутил всякие мелкие делишки в интересах своего кармана, а старался, во исполнение четкого распоряжения своего руководства, отслеживать магические всплески на вверенном ему участке, предпочитал называть своим рабочим кабинетом небольшую комнатушку в старом офисном здании всего в паре сотен метров от конторы Илишани.

Организация была создана местными властями с целью отслеживания действий любого мага проживающего в городе или его окрестностях. Правитель не доверял людям и нелюдям, способным убивать без помощи оружия. И это не было чем-то удивительным – ибо, что творится в голове у мага, не знал порой и он сам. Много было разных случаев. Манилья лично знал обезумевшего от магии фелтвина, который гонял заклятиями по городской площади целую толпу народа, сам усевшись на фонарном столбе и распевая во весь рот древний фелтвинский песенный эпос «Разгони мышей вокруг». Маньяка снял снайпер из окна дома на другом конце этой площади. Повторения никому не хотелось.

Все знали, что посредством магии Боги Безумия могут легко овладеть сознанием колдуна. Посредством его собственной магии к тому же. Многие говорили, что именно эти Боги магию и создали. Что она – порождение их чудовищных деформированных тел. Никто не знал, правда ли это, но, по крайней мере, на правду это очень походило. А разве трудно управлять тем, что ты сам и создал?

К тому же вывеска старого фелтвина по-настоящему интриговала опытного полевого агента. Зачем колдуну покупные эмоции? Безусловно, это звучало странно и – практически заставляло принять предупредительные меры. Вопрос был только в том, какие именно меры стоит выбрать.

8

Сама процедура заняла не так много времени. Операционная Илишани занимала две сравнительно небольшие комнатки по обе стороны прихожей. Мощный гипнотический аппарат представлял собой большой металлический колпак, надвигаемый прямо на голову сидящему в кресле пациенту. Россыпь огоньков на приборах добавляла солидности всему процессу, но только Илишани знал, что по сути всё это – большая механическая снотворная таблетка. Главное – у него в руках. И в голове. И в том темном углу, где стояла искусно сделанная статуя – а по сути - большая подвижная кукла.

Аркет заснул достаточно быстро. Спокойное сознание не мешало магу работать. Сравнительно нетрудно забрать из тела энергетическую оболочку и пересадить её в куклу, но тогда пациент в самом лучшем случае просто умрет. А в худшем это будет пустая оболочка с мертвыми глазами, в которых уже не будет той самой искорки, что и зовётся жизнью.

О таком варианте думать старому фелтвину просто не хотелось. Скорая на расправу Палата Контроля не так давно ввела в практику наказаний для достаточно неосторожных магов процедуру перевоплощения в илота. Бессловесная тварь, искореженная как телесно, так и морально – одно только слово, что живая. Ходячий биологический конструктор. Маг видел таких в закрытых (не для него!) кварталах центральной части города. Там на его глазах они не просто служили развлечением для праздных зевак, заставляя их лояльнее относиться к городскому законодательству. Нет. Они занимались, к примеру, общественными работами. Илишани хмыкнул при виде илота подметавшего улицу Парадную, которая вела на центральную площадь от самых Северных ворот. Из правого плеча илота росла длинная метла. («Удобно, но немного чересчур специализированно»).

От представления себя в виде корявого толстяка с метлой вместо одной руки и лопатой вместо другой, Илишани передёрнуло.

Вообще, изначально илотом называли отнюдь не биотехнических монстров. Пустоши вокруг Города Открытой Ладони населяло множество хоть и человеческих, но полудиких, зачастую кочевых племён. Физически сильные, гибкие, быстрые – они были значительно развитее физически, чем горожане. Пустынные хищники, увешанные с ног до головы самым разнообразным оружием: от экзотического холодного, до вполне современных образцов стрелковки. Они презирали броню, считая её уделом слабых и изнеженных горожан. Однако это презрение не мешало им конструировать различные странные механизмы, повышающие их шансы как выжить, так и как следует навалять более богатым соседям. Именно таких дикарей в Городе называли илотами. В результате множества боевых столкновений в руки горожан иногда попадали в качестве трофеев и сами пленные варвары и их загадочные механизмы. Всех их отправляли в рабство на самые тяжёлые работы, что и позволило в итоге горожанам выстроить логическую цепочку – пленный варвар–илот–раб. Со временем механизмы стали называть также как и их создателей. Более того их даже стали предпочитать живым варварам – грубым и опасным даже в цепях. Механизм выносливее. Его не надо кормить. Он не поднимет мятеж… Да и не так много варваров попадалось в плен.

У Илишани тоже был свой илот. Механизм. Звали его Каррит. Он был похож на металлический шар величиной в полтора человеческих роста. Руки его выполняли технические функции, а ног как таковых у него и не было – при перемещении он парил в полуметре над землей (Илишани расстарался для такого драгоценного помощника) Для работ по хозяйству, для охраны драгоценной персоны Хозяина лучше выбора и быть не могло. Пару раз он даже хотел было оставить его за себя в лавке, однако вряд ли вид трех огромных клешней со всевозможными инструментами, расположенных едва ли не произвольно по телу создания, стимулировал бы клиентов для бесед о тонкостях душевной организации. Зато на серых и мрачных улицах Города Открытой Ладони помощь такого монстра часто оказывалась очень кстати.

Кроме того, Каррит занимался добычей всевозможных компонентов, необходимых для всевозможных экспериментов своего хозяина. Неизвестно, что и где он находил, но приказы он исполнял всегда. К примеру, сейчас он принес Илишани для эксперимента ещё трепещущееся человеческое сердце. Ведь именно оно хранит в себе силу эмоций.

Операции на теле человека, как и на его душе, осуществляются в перчатках. Разница – только в функциональности модели. Перчатки фелтвина представляли собой миниатюрное устройство, способное сочетать в себе механический и магический подходы, и походящее с виду на толстую зимнюю варежку с закрепленной на ней батарейкой.

Как вытащить из этой энергетической оболочки всё то, что составляло сущность, квинтэссенцию человеческих эмоций и не повредить столь хрупкий материал как раз и было предметом отчаянных изысканий колдуна. Успех к нему пришёл после сотен бесплодных отчаянных попыток, так что делиться этим знанием с кем-то другим Илишани совершенно не собирался.

9

Ксавье не помнил, как он покинул лабораторию Илишани. Более или менее он осознал себя только на улице – очевидно в чувство привёл холодный ветер. Вопрос в том –насколько полностью привёл? Человек ощущал себя снеговиком – даже в местах настолько близких к Костяному Мосту дети зимой любили развлекаться. Аркет даже слегка пощупал себе нос – а вдруг он превратился в морковку? Магия фелтвинов – она такая.

Мужчина облокотился на стену дома и раздражающе медленно осматривался вокруг. Он чувствовал себя странной ледяной статуей, которой волей богов даровали возможность передвигаться. Глаз не мог ни за что зацепиться – окружающая серость и грязь сами по себе соответствовали его душевному настрою – грязному и холодному. Надо было куда-то идти – ведь не стоять же столбом на месте! Но не хотелось. Просто ничего не хотелось: ни идти, не стоять, ни говорить, не молчать. Не жить.

 

10

Ксавье накачивался в любимом баре буквально по самые брови. Теперь, когда вопрос о финансовых ограничениях вообще не стоял на горизонте, осуществить данное намерение не представляло особого труда. Он осушал стакан за стаканом - практически даже не морщась - чем удивляя своей выносливостью даже привычных ко всему местных завсегдатаев. А он заливал внутрь противное и корявое пойло с единственной целью – почувствовать хоть что-то. Ему казалось, что внутри у него исчезло всё – осталась только глыба мёртвого льда, которая не поддавалась даже самому крепкому алкоголю.

Его не волновало ничего. Он физически не мог воспринять даже осуждающие взгляды вокруг. Наверное, если бы в этот момент в него выстрелили, он бы и тогда ничего не почувствовал – даже пробей его пуля насквозь!

Мёртвый лёд не хотел таять. Ксавье не замечал ничего и никого вокруг. И лишь Манилья тихо сидел в стороне и неодобрительно покачивал головой, наблюдая за старым товарищем.

 

11

Илишани хотел наложницу. Если уж становится Богом, то надо заранее готовить себе ангелов. И те должны быть воистину прекрасны, ибо служат лицом своего бога. Идеально красивая кукла, идеально красивое сердце (спасибо добытчику Карриту), идеальные эмоции (как не странно – Ксавье подошел) все вместе должны были исполнить мечту двухголового старика.

Смесь хирургии с программированием и магией, которую старый фелтвин именовал цифровой трансцендентной хирургией, была универсальным ключом к достижению цели.

Сравнительно небольшой компьютер, хоть и не дорогой, но вполне подходящий под собственные нужды скромно стоял в углу сей «творческой лаборатории». У фелтвинов, как и у людей, было по пять пальцев, так что проблем при работе со стандартной клавиатурой они не испытывали.

Первый этап работы – вживление сердца в кукольное тело он проводил самостоятельно, при помощи магии и хирургического скальпеля. Этот этап был ювелирно кропотливым –от сердца было необходимо вырастить и протянуть по всему телу сотни и тысячи сосудов и сосудиков, могучих кроветворных жил и бесконечный клубок нитей нервов

Второй этап работы включал в себя создание искусственного мозга – тоже ультратонкое магическое мастерство. Хотя, если подумать, а зачем наложнице высокоразвитый интеллект? Поэтому здесь Илишани был готов прощать себе небольшие (всё-таки сумасшедшая вряд ли станет хорошей наложницей) провалы и ошибочки.

Третий этап работы контролировался исключительно компьютером и представлял собой загрузку эмоциональной матрицы Аркета в новосозданного носителя. И здесь таились основные трудности.

Ксавье – мужчина. Эмоции мужчины – эмоции воина. Нужны ли такие хрупкому ангелу красоты? Нужны. Потому что и ангел тоже будет воином. Смесь красоты и убийственности всегда восхищала Илишани. Это напоминало ему самую суть магии: красота порождающая кровь. Убийственное изящество. Эмоции женщины давало сердце.

 

12

Мантилья ещё давно почувствовал что-то неладное. Что-то неприятно сосало под ложечкой, когда патрульный агент закладывал вираж над очередной насквозь знакомой крышей в своём районе. Как-то не так кричала одинокая птица неподалёку. Не те, что обычно, запахи приносил лучший друг всех мунлитов – ветер. Слишком басовито завывало в трубах. И даже небо было мрачно какой то неправильной серою мглой.

Что-то должно было произойти. Что-то совсем неприятное. Потому, когда случился тот вчерашний инцидент, он, и не удивился. Совсем. Что-то нехорошее буквально носилось в воздухе.

Надо сказать, что Палата Контроля заставляла своих агентов патрулировать районы далеко не всегда. Центральные – полные богатеньких и лощёных обитателей так и вовсе почти никогда. Хотя Манилья и вне службы в таких районах особо не появлялся – что было делать небогатому агенту в царстве неона, золота и удовольствий?

Иное дело – районы окраин. Полная чаша греха – забавное выражение, заставившее мунлита слегка усмехнуться. Много тут попадалось на глаза внимательному наблюдателю – но не во всё рекомендовывалось вмешиваться. Палату Контроля не волновали обычные наркоманы, бандиты и убийцы. Не было ей дела до незаконной торговли, избиений и вымогательств. Главной целью объявлялись необычные магические всплески.

Дело было так. Поздно вечером он парил в воздухе над своим районом. Парил высоко – с земли никто бы не увидел. Полёт - врожденное преимущество мунлитов, которое стоило им общей хрупкости организма. Тонкие крылья хорошо ловили восходящие потоки, порою накатывалась блаженная истома, да такая, что Манилья едва не засыпал прямо в полёте.

Городские улицы были практически пусты – всех разогнала по домам непогода. Оставались только те, кого некуда было разгонять: полузвериные обитатели каверн и канав. Отбросы, живущие, жрущие и гадящие в мусорных кучах. Гнильё, уже не способное ходить, но ползущее в тени стен, вырывающее почерневшими зубами разложившуюся добычу из крысиных пастей.

Всплеск боли с улицы он почувствовал внезапно. Ужасно – до радуги в глазах - обожгло изнутри. Манилья обхватил руками раскалывавшуюся голову. Да что же там внизу такое происходит!? Он стремглав – как в колодец - бросился вниз.

Через несколько мгновений его взору предстала ужасающая картина. Многорукое полуметаллическое - полуживое чудовище, рвало заживо металлическими клешнями целую семью: мужчину, женщину и ребенка. Вокруг – никого. Даже некому услышать их предсмертные хрипы. Никто уже не сопротивлялся, хотя на земле, около того, что раньше было мужчиной, небрежно валялся покрытый непонятной сукровицей дозволенный для ношения в городе слегка изогнутый клинок с полуторноручной рукоятью. Только окровавленные ошмётки, размётанные по углам. И не понять даже что это были за люди. Не отбросы. Семья. Легальное оружие – пусть даже холодное. Местные мелкие лавочники? Возможно. Вряд ли чудовище кого-то специально выслеживало.

Отчаянная смертная тоска рвала Манилье душу. Чудовище не обращая внимания ни на что, и довольно урча – точь в точь как домашний кот – отдирало с характерным треском руку мужчины. Насыщалось оно, или, может быть, что-то искало? Неизвестно - но в любом случае отвратительно. Вряд ли тут имело место какое-то жертвоприношение, скорее просто вырвался на волю чей-то неразумный любимец.

Наконец монстра удовлетворила очередная находка, и он что-то глухо прорычал. Так может быть и не совсем неразумный? В любом случае кто-то его содержит, иначе этот район давно должен был быть буквально залит кровью. Что же ему делать? Первым делом надо посмотреть поближе. Любопытно же, что он нашёл.

Что за кровавый комок держит в клешнях илот, Манилья определил, зависнув в трех метрах над головой монстра. Зачем преимущественно металлическому созданию человеческое сердце он даже не догадывался. Разве что… Заказ?

Мантилья просто не знал, что ему сейчас делать – специфический илот был серьезным соперником в бою. Определенная сопротивляемость магии – следствие крайней безмозглости и тупоголовости твари, крайняя живучесть. Убить магией такое чудо – очень тяжёлый и неблагодарный труд. Тогда остаётся немногое – чуть-чуть подпортить заказ. Ну и сообщить в Палату Контроля.

.

 

13

Оторвавшись наконец-то от клавиатуры, после как минимум четверти часа виртуозной игры – он реально сравнивал её с музыкой – Илишани наконец-то смог облегченно вздохнуть. Всё вокруг работало уже без его малейшего участия – все индикаторы мигали в нужной тональности, или просто горели ровным и мягким светом. Что-то так же безошибочно ровно жужжало и скрипело. Всё в целом шло по заранее продуманному плану, и теперь он просто сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал, как большая ростовая кукла понемногу превращается в нечто совсем иное. Он видел, как в глазах куклы загорелся огонек, как - словно бы из ниоткуда – брызнуло ей на щеки мягким румянцем.

У него получалось! ПОЛУЧАЛОСЬ! Он мог теперь стать поистине великим! Но необходимо проявить терпение – ещё не хватало допустить роковую ошибку сейчас – когда все так близко. Он всё делал осторожно – буквально по капле вливая энергию в жилы собственного создания, в те жилы, которые создала в грубом материале его собственная всесокрушающая воля. Заскрипели сформировавшиеся мускулы – кукла понемногу приподнималась – вся какая-то изломанная, двигающаяся неровными резкими движениями – но она все-таки поднималась! И рекомые движения становились всё плавнее…

И не имело никакого значения, что принесённое Карритом с охоты ещё полуживое (продолжающее изредка пульсировать) сердце чем-то – буквально инстинктивно - с самого начала ему не понравилось. Некогда было разбираться и привередничать. Наступило время Великой Работы

Камеры, которые контролировались компьютером, снимали всё происходившее в зале, точно также как всё откладывалось в бездонной памяти тихо стоящего в углу комнаты Каррита. Он не двигался с места и не издавал ни звука – ибо не было на то приказа хозяина. Он только смотрел. И видел.

Видел, как раскрылся только что появившийся на лице Фигуры (он не мог её назвать ни мужчиной, ни женщиной) мягкий красивый рот. Видел, как огонь в темных глазах неожиданно блеснул искрой голодного безумия, видел как мгновенно вырвавшиеся наружу, из только что не существовавшего рта, огромные кривые клыки, цвета старой слоновой кости, моментально вскрыли шею Илишани, обагрив пол и стены пусть и старческой, но всё ещё яркой кровью.

Он видел, как рухнул безжизненной грудой в лужу собственной крови его хозяин, и – как почти мгновенно – обратилась в прах Фигура. Он видел всё, запоминал всё, но не мог объяснить ничего, в отличие от одинокого мунлита в небе, где-то за несколько городских кварталов от логова Илишани. В его голосе чувствовалась смесь злорадства и плохо скрываемой ярости.

- Боги Безумия тебя покарали, нечестивец!

И – грохот подкованных подошв за дверью. Противный металлический лязг и грохот, треск рассохшегося дерева. Карающая Когорта Палаты Контроля – в полном боевом оснащении - ломала входную дверь. Пощадят ли они проклятого илота –убийцу? Каррит не мог надеяться на это и потому изготовился к сопротивлению.

 

 

14

За окном уже всерьёз потемнело, когда у Ксавье буквально засветились глаза. Это походило на ощущение когда вдруг внезапно прекращается терзающая голову страшная боль, и в измученное тело возвращается жизнь.

За мгновение до этого он уже чётко решил для себя покончить со своей неудачливой жизнью хоть даже наиболее глупым (лишь бы самым быстрым из всех возможных) способом. Он не видел смысла жить дальше, душа (то что осталось от неё после магической хирургии) сама превратилась в злобного и безжалостного хищника, пожирающего его изнутри. Серебряные монеты буквально прожигали ему карман.

Внезапно на душе заметно полегчало. Исчез тот самый мертвый лёд – и глаза зажглись живым светом.

В ту же секунду на соседнее место с грохотом приземлился Манилья, одним виртуозным движением сложив за спиной свои огромные крылья так, чтобы они не мешали ему уютно расположиться на табуретке. Ксавье просто дико изумился при виде мундира Палаты Контроля на своём собрате по бутылке.

- Ну, рассказывай, неразумный – мунлит перехватил стакан из руки друга и глотком отпил чуть ли не половину – что ты такое натворил? И – главное! – как ты из этого выкрутился!

- Отобрав назад свой стакан, Ксавье пробурчал куда-то в сторону – Что натворил, что натворил. Я просто сильно хотел жрать. И вот бреду я себе неторопливо куда-то вперёд по унылой и грязной улочке….

PS.

За окном лаборатории Илишани густым чёрным дымом тлели остатки биомеханического монстра. И никого вокруг. Только тишина, пустота и чистое голубое небо.

 

 

 


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...