Тогда ничего не приснилось. Но это даже к лучшему – не буду вспоминать несуществовавшую реальность, созданную проделками внутри головы. А сон был действительно крепким. Единственное, что осталось в памяти с прошлого дня – это радость и облегчение от прекратившегося изнурительного морского путешествия, и заселение в комнату, которую подыскала мне академия. Проснувшись и открыв глаза, думал, что проспал не меньше двух дней. Но оказалось, что это не правда, понял я это с неким неудовольствием, когда взглянул на стул рядом с койкой. Дело в том, что должен был получить письмо от сопровождающего, а его не было – и не понятно становится: проделки почтальона или пропажа человека? Спустившись на первый этаж, трактирщик сказал, что ожидали меня днем позднее. На корабле-то и не поймешь, какой сейчас день, а это постоянство убивало желание даже следить.

Кстати, спускаясь на первый этаж, заметил: несколько занятых гостей тщательно работали над какими-то флажками, но решил не придавать этому значения. Трактирщик, весь приободренный и ухоженный – вчера таким он точно не выглядел – помогал каким-то двум бедолагам с поиском кожевников. Обменялся и со мной парой слов о сегодняшнем дне. Но сонливость не отстала сразу после пробуждения и умывания, она меня преследовала аж до выхода из таверны, поэтому в голове отложились только день и время.

Происходящую вокруг суету мне помог осознать свет, который озарил меня, когда в порыве желания прогуляться, я отворил уверенным и резким движением дверь. Вся улица, которая уже и не помнилась мне, была украшена знакомыми флажками, различными статуэтками и рисунками – очень походило на фестиваль. Каждый прохожий был занят. Мальчишки подбегали к лавкам с какими-то бумажками, а после важно уходили, получив передачку от торговца – похоже, в этот момент они очень гордились своим соучастием в подготовке к загадочному, для меня, празднику.

Прогулка по городу привела к небольшой площади, где собирали скромную ратушу и сцену. Рядом, на лавочке у фонтана, сидел молодой эльф с каким-то музыкальным инструментом. Слышал я что-то о музыкальных коллегиях бардов, но совершенно немного, не привлекали меня никогда их трюки, магической науки-то никакой здесь нет. И поэтому их артефактами никогда не интересовался. Молодой эльф, закончив протирать свой музыкальный инструмент, начал наигрывать мелодию, наверняка, подготавливался к выступлению. Не знаю, что случилось, но затянуло меня его бардское настроение – повелся я на эту их харизматичную уловку. Некоторое время оторваться было трудно от наблюдения за движениями его пальцев, создающих особенные, чарующие звуки. Но вскоре эльф меня заметил и немного смутился такой наглой выходке с моей стороны. Наверное, я бы тоже смутился, когда седоватый маг, конечно же, красавец смотрит, почти, с открытым ртом за твоей работой.

Бард махнул мне рукой, приглашая сесть рядом с ним. У меня не возникло желания отказать ему в дружеском жесте, ведь рабочие, стоявшие рядом, уже просили сдвинуться меня с места. Подойдя к лавочке, я сразу услышал несколько вопросов о себе и о моей бестактности. Эльф представился, и звали его что-то, вроде, Норас или Норекс – это если сокращенно, а вот полного эльфийского имени в жизни не вспомню. Моего нового приятеля явно интересовало мое равнодушие к происходящему вокруг. Но реакция не заставила себя долго ждать, и тут же был дан ответ, что было мне неизвестно о таком торжестве. Я поинтересовался у эльфа, о каком празднике идет речь, ведь в свитках больших земель нет намека, что у островов есть свои праздничные события. Бард поспешил объяснить, что это не островной праздник, а фестиваль в честь героев нескольких прибрежных городов.

Новость о каких-то подвигах разбудила во мне интерес. После утомительных дней на корабле желание новых историй не оставило и тени равнодушия внутри уставшего путешественника, то есть меня. И я с усердием начал расспрашивать своего соседа по скамье, о каких же героях идет речь. Эльф, похоже, заразился моим оживлением и, приободрившись, решил поделиться со мной одной легендой. Я, кончено же, не возражал, ведь день как-то надо было провести с интересом, а, не бродя по возбужденному, занятому городу в поисках удовлетворения своей накопившейся скуки.

Бард подбежал к одному из столбов и аккуратно снял небольшой лоскут ткани - похожие уже встречались мне сегодня в таверне и на улицах. Вручив его мне для рассмотрения, он легким движением обошел меня и взял свой инструмент. Наверное, именно это он и готовил для вечернего выступления. Встав у фонтана, Норекс оперся на каменную стенку спиной и, скрестив вытянутые ноги, начал наигрывать и напевать одну балладу.

Посвящена она была одной девушке-дженази. Честно говоря, я не сразу понял о ком идет речь, ведь на большой земле мы называем таких существ эфирами. Но когда речь пошла о проклятии водных элементалей – мне стало понятно, о чем поет Норас. Никогда не подумал бы, что услышу о немом менестреле, но у моего приятеля получалось убедить меня в реальности произошедшего.

Из первых куплетов было понятно, что героиня стала сиротой, вынуждена бежать в лес. Город, в котором она жила с отцом, был отравлен болезнью серпентов – в свитках его часто сравнивали с безумством или бешенством змеиной расы, но не была понятна его природа. В легенде так складно пел бард, что она сама научилась музыкальной магии, ведь раньше никому не было известно о немой. А значит никто и не учил ее? Действительно интересная мысль – задумался я – ведь она могла скрываться от взглядов других, подозревая, к чему приводит элементальное проклятье – то и вовсе не остается сомнений, что героиня просто не могла воспринимать кого-то другого и скрывалась от живых существ в реках, ручьях и озерах, сливаясь с водой. Норас немного отвлекся, чтоб перевести дух и сохранить свои силы к вечернему выступлению. Но он повествование легенды на этом не закончил. Он говорил, что у девушки был дневник одного представителя коллегии очарователей, часто искавший дикие звуки природы, дабы получить естественный звук, способный подчинить себе окружающее. Подчинить себе природу – надо же выдумать такое чудаку! Возможно, этот безумец мог обучить девушку?

Меня охватило непонимание, показалось, что какую-то частицу из песни и рассказа я не смог уловить. Тогда не оставалось ничего иного, как задать ненавистный бардам вопрос – наверное, любой вопрос о песни менестреля будет таковым. Всегда все спихивают на глухих слушателей. И в вопросе я выделил свое недопонимание: Этот фестиваль из-за одной девушки, которая нашла книжонку музыканта? Похоже, в этот момент все горожане, кто не слышали и не видели меня, уже готовы были проклясть на долгие годы вперед за такие грубые вопросы. Норакс не отказал себе в удовольствии презрительно окинуть взором мою фигуру после услышанного вопроса. Стерпев минуту, эльф сказал только одно слово перед тяжелым выдохом. Это было твердое «Нет».

Спустя мгновение с другой стороны площади послышались удары. Оказалось, что это какой-то знакомый моего соседа по скамейке. Невысоко роста дварф наигрывал на чудном ином ударном инструменте, казалось, что его выступления противоречат настроению Нораса. В этом было легко убедиться, когда они встретились лицом к лицу и высказали несколько дружески-неприятных словечек. Эльф познакомил меня с гостем, который желал осмотреть сцену, где в скором времени должно было что-то начаться. Как скоро? На этот вопрос я не мог дать ответа, но фонарщик уже проходил по одной из дорог, проверяя светочи внутри уличных ламп.

Новобранца в нашем лавочно-музыкальном братстве звали Тенц. Он был в приподнятом настроении и со своей дварфийской ухмылкой начал интересоваться нашими разговорами. Узнав, что Норас говорил о героине городской легенды, резко спрыгнул со скамьи и принялся выставлять свои барабанчики. Пока все артефакты собирались и протирались: с каких-то снимались ткани, где-то наоборот нужно было смочить поверхность жидкостью из припрятанной фляги – Тенц начал упрекать эльфа, что последний снова говорит о ненастоящих героях. Дварфу явно не нравился образ молчаливой музыкантши. Приготовления закончились, и сразу последовало медленное и постепенное сплетение звуков в цельную мелодию. Он начал напевать другую историю. В этот раз легенда была о лизардоре, человекоподобном ящере. Кажется, он был каким-то особенным охотником, только непонятно мне было из-за чего? До одного момента. В легенде говорилось, что он был научен заклинаниями дриад – что-то очень необычное. В книгах писали о дриадах, которые часто ведут себя жестоко и враждебно к лесным жителям, ведь последние старательно губят природу волшебных природных защитников. А кому бы понравилось уничтожение родного дома? С охотником случилась одна трагедия: его верный питомец был отравлен ядовитыми цветами и медленно умирал. Опыт учебы в академии подсказывал, что это зачарованные цветы-ловушки, которые разгадываются с помощью одного легкого чародейского трюка. Но Лизардоры отвергали магию – если мне не изменяет память. А питомца, верного спутника, хотелось бы вернуть к жизни, но это было невозможно.

Вот тут и прояснилась связь с дриадой, которая научила нашего героя магии духов и зачарованию. Так и верный друг и помощник охотника превратился из питомца в призванного фамильяра. Спиритическую магию обычно преподают в чародейских и ведьмачьих школах, но точно не в магической академии. Героя легенды Тенца изгнали из клана и племени – очевидная судьба представителя народа, отрицающего нерелигиозную магию. Дварф переливами и отрывками начал запевать о его похождениях с авантюристами и слухах, которые рождались в городах и на окраинах леса. Слушать было интересно, только в голове совсем не укладывалось: как связаны эти похождениях с историей города? Тенц немного помедлил между отрывками, переводя дух, и я успел задать мучающий вопрос. Тогда дварф попросил Норекса что-то принести, а сам встал возле фонтана и начал говорить о предыстории города.

Оказалось, что когда-то городок, в котором мы находились, был обречен гильдией проклятых. Они очень долго продавали обреченные артефакты, которые усиливали носителей ценой души и магии владельца. Сила такой гильдии была чудовищна, приспешники были повсюду: следили за улицами, угрожали трактирам, не пропускали корабли, ставили собственные сборы. Житие одним словом было горьким. Такой террор продолжался несколько островных лет. И только неподавленные души могли их спасти – почти, все неподавленные души.

Пока я слушал историю Тенца, краем глаза заметил, что Эльф возвращается с коричневым флагом и какой-то улыбающейся девушкой. Меня немного ошарашило это, поэтому части истории дварфа пролетели мимо ушей, хотя, полагаю, что и в уши-то они и залетали, но не решались задержаться. Когда эльф и девушка подошли к нам, то мне вручили темное знамя, где был изображен лизардор. Немного потупив в рисунок, я потянулся за тем самым кусочком ткани, который ранее получил от Нореса. Какого было мое удивлений обнаружить силуэт немой девушки, о которой была первая легенда. Тут и стало понятно, чем занимались постояльцы таверны, когда я спускался по лестнице. Речь Тенца я уже точно не слышал.

Но погрузиться в собственные мысли мне не дал звонкий голос девушки, пришедшей вместе с эльфом. Она уже узнала, о чем тут ведутся разговоры, и предложила продолжить за дварфа историю. Дама оговорилась, что героев прошлых историй будут связаны с последним важным легендарным персонажем. Я вновь оживился, от прошлая легенда была немного утомительной. Девушка была бардом, тоже собиралась выступать с моими новыми знакомыми на площади. На улице начали появляться уставшие от суеты праздника горожане. Наверное, музыканты решили так необычно начать фестиваль. Менестрель достала из-за спины что-то похожее на скрипку. Такие инструменты мне знакомы, ведь им обучали отдельных студентов в академии, кажется, это были занятия смирения. Пока незнакомка доставала из сумки-футляра все необходимое, ко мне пододвинулся Норекс и шепотом представил свою приятельницу, которую звали Амели. Ещё Эльф указал мне пальцем на рисунок, который был выткан на наплечнике девушки. Там было изображено что-то вроде кузнеца или человека с молотком. Я быстро сообразил, что это ещё один из тех самых легендарных героев, что в дальнейшем и окажется правдой, но отчасти.

Амели начала историю с места в лесу, где дрались охотник со своим духовным питомцем, а ему помогала в этом немая дженази. Конечно же, наши герои одержали победу, но это было только вступление, а значит, впереди меня ожидала захватывающая история освобождения. Освободители познакомились немногим позже потасовки. Это было довольно интересно, с точки зрения магических наук. Но чуть подробнее расскажу о том, что меня впечатлило. Дженази получила не самую страшную, но осложнившую действия рану. Тогда она решила использоваться своим проклятьем и растворилась в небольшой луже, которая не впускала ее целиком в берега. От этого места и побежал небольшой, казалось, ручеек, только на самом деле это было что-то похожее на кровь, как у людей или гномов. Так что меня заинтересовало? А то, что духовный ящер смог найти дженази и указать хозяину на раненую. Не представляю, какой ужас девушка испытывала, заметив лизардора. Но все же охотник помог своей новой знакомой, создав целебные ягоды - вот и ещё одна дриадская магия. Спокойствие после стычки было недолгим. В это время к ним заявился новый участник. Это был собранный. Довольно грозная раса не самая приветливая и добродушная. К такому не был готов никто, даже я, ведь представлялся в голове простой кузнец, а не оживленное творение. История продолжалась. Голем застыл. Тут показался призрак, который начал заводить шестеренки собранного и просить помощи. Но, как известно, в нашем мире леса – не самое лучшее место для доверия посторонним. Уж последняя стычка тому подтверждение. Поэтому нужно было объясниться. Исполнительница легенды подкрутила несколько деталей инструмента и подошла к фонтану. Она изменила голос, который вместе с новым звучанием скрипки стали заметно отличаться от предыдущего пения.

Показалось, что в этом объяснении будет раскрыта история собранного. И я не ошибся. Из-за гнета проклятой гильдии на остров привозилась и оскверненная сталь. За обработку ее платили много. Наш собранный был результатом работы одного мастера. Талантливого мастера. В один из дней к нему поступил заказ на создание голема, который помогал бы собирать урожай. Кузнец взялся за это дело, даже не задумываясь. Ранее ему пришла идея использования специфических камней, которые могли бы питать подобные проклятые материалы. Но мастера поджидала не самая приятная участь. Создание голема затянулось. С каждым днем все больше существа мастера оставалось в големе, а не в теле мастера. Единственное, что спасло его душу, так это тот самый камень и шестеренки, сделанные из другого металла. Иначе бы скверна железа вытиснула душу и разум окончательно, забрав только силы. Мертвого творца нашли у собранного голема. Как только тело хотели взять, творение ожило и начало пытаться обратиться к прошлому себе. Но теперь это было другое создание, которое совмещало в себе и мысль нового существа, и мысль мастера, но усложнялось это все проклятьем, которое сдерживалось камнем. Бард взяла небольшую паузу, тогда тут подсоединились Норекс и Тенц. Они начали описывать происходящее. Дело в том, что дух мастера был внутри, именно он заводил шестеренки, тем самым поддерживая самого себя. Ребята пели о трогательных стонах призрака, который пугал всю округу. Как ему было тяжело существовать.

Девушка начала тянуть острый, пронизывающий звук - заводной голем ожил рядом с духом питомца, вместе с этим другие музыканты прекратили играть, а Амели продолжила рассказ. Собранный сообщил охотнику, что на нем был один из оскверненных браслетов, который мог в скором времени поглотить носителя. Прошлого он уже убил. Как понял это голем? Скорее всего, это в духовном мире питомец попросил помощи. Но мне неизвестна магия духов и их ощущения, поэтому такое красивое предположение может в каком-то роде объяснить происходящее для немагов. Возвращусь к истории певчей троицы. Дженази приняла решение помочь в ответ лизардору, а питомец охотника уже подружился с духом мастера. Собранный подсказал дженази, что ее проклятье можно приостановить в развитии, чтоб оно работало на нее, иначе это могло угрожать ее жизни. Так наши друзья и объединись.

Люди прибывали на площадь, поэтому друзья входили в кураж, ускоряя темп повествования. Герои легенд решили стать новыми авантюристами и найти способ выжить. Компания поставила целью найти источник этих проклятых вещей на острова. Так они и набрели на этот прибрежный городишко. Тут удачную роль сыграл браслет, как ни странно, он был снят с обезумевшего эльфа, одного из членов гильдии. Это был своеобразный знак, что ты свой. Наши путники сначала осадили небольшой лагерь, где была переправа торговцев, с которыми было легко сговориться. Там им посчастливилось найти несколько зачарованных камней. К этому времени охотник начинал уже терять рассудок, от чего совершал необдуманные поступки, раня или избивая себя. Спасение нашлось совершенно в необычной ситуации. Когда на компанию напали дикие грифы, то арфа и пение дженази успокоили зверей и лизардора, начавшего сходить с ума. Наверное, основную роль тут сыграло то, что девушка нема, поэтому ее голос из-за проклятья очень похож на шум прибоя, течение реки или льющийся водопад, что имело то самое природное, естественное очарование. Это и было ключом к спасению города. Дело в том, что основной точкой была башня. Именно там была самая гнетущая атмосфера. У башни была одна особенность. До захвата – там бывали зовуны, которые прибегали к прошениям у морских богов. Когда божества приходили, чтоб выслушать их просьбы и молитвы, то очень часто в обличии водных духов и существ, что пораждало большое количество воды, которая перетекала через внутренние каналы, не задевая стен и комнат постройки.

Наша команда попросила помощи у горожан. Был составлен план, по которому зовуны, покинув город, должны будут просить богов обрушить столп воды на башню, по которому поднимется в башню Дженази. Она должна очаровать обезумевших служителей гильдии, чтоб они сразились против своих бывших союзников. Среди помощников была и наша певчая троица, которые придумали способ отразить и усилить музыку. Тут меня уже начал тревожить вопрос: как такое провернуть? Оказалось, что для этого нужно было всем прикрепить зачарованный камень эха, который помогал бы повторять звуки с одного артефакта между другими. Как я до этого не догадался?! Голем собрал всех мастеров, которые были в городе. По его замыслу, чарующий голос дженази должен быть повсюду, как и звук инструментов, поэтому на город должен быть обрушен ливень. Но зовущие дождь, не смогут этого попросить у морского бога, поэтому потребуется создание водных машин, которые соберут воду, вытекающую из башни, чтоб с достаточной силой и чистотой она смогла раствориться в небе, создавая капли. Подкупленные торговцы были не менее заинтересованы в освобождении города, поэтому помогали отвозить части деталей для машин к башне.

Охотник выступал в роли проводника и защитника трудяг. Ему была дана самая ответственная задача: следить за гильдейскими патрулями города и выведывать информацию. Вместе с питомцем они должны были отвлекать сторожевых. Я был вдохновлен таким изощренным и трудным планом, но не давала покоя мысль: а почему бы просто магам не вызвать дождь? Ответ появился сам собой. Когда пропели, что ему приходилось использовать магию, чтоб обмануть антимагическую охрану. В городе была запрещена магия, как и в поселении лизардоров, но в первое время это работала очень эффективно. Никто же не подумает, что безмагическое существо будет творить заклинания? Конечно, можно было подумать, что это был бы жрец, но по законам племени верующим колдунам нельзя покидать их народ.

И вот настал тот самый день. Площади заполонили горожане, а артисты уже поднялись на сцену, продолжая воспевать уже общую легенду. На башню обрушился столп воды, по которому добралась дженази. Но все произошло не самым гладким образом. Ее артефакт, отцепился под потоком воды, от чего она застряла на одном из этажей, не успев добраться до высших этажей. Хах, умеют же барды добавлять трагедии для обычных людей. Элементальные проклятье же дает возможность создавать стихийное пространство. Этим и воспользовалась дженази. Она пробралась на несколько этажей выше, и, казалось, ей должно было этого хватить, но ее магию уже заметили, поэтому началась беготня по этажам башни в поисках нарушителя. Тогда она вновь создала водную область, но уже попыталась сконцентрироваться и сделать это в большем объеме. И это получилось. Она была на самом верху. Сейчас все зависело от нее. Если раньше она не могла помочь кому-то. Не смогла помочь погибшим близким. То сейчас у нее не было иного шанса. Она начала играть. Кристалл арфы засиял, как и струны. В это время в городе уже шел дождь, но музыки никто не слышал. Казалось, что обречено на провал. Но известно же, что все закончится освобождением, а значит, проблему удалось решить. Вот и было предложено, что один из кристаллов был поврежден, отчего звук передавал в обратную сторону. Началась беготня по городу. Наконец, проблемный камень заметил голем, который расколол кристалл на две слабые части. Передал это духу охотника и напарники побежали. Лизардор и питомец разбежались в разные стороны, чтоб охватить другие части города. И это получилось.

В скорее по городу был слышен звук арфы и пение дождя, отражающее от музыкальных инструментов других бардов и капель дождя. Все, кто теряли рассудок медленно шли к башне, где уже лилась пустая кровь согильдийцев и смешивалась с водой в каналах здания.

История освобождения закончилась, и выступающие решили повторить то, что они играли в тот роковой день. Было довольно интересно, но я уже подустал к тому времени, поэтому решил пойти в комнату, надеясь, что не пропустил письмо. На одной из темных улиц я заметил духа животного, который быстренько постарался скрыться. А позже услышал губительный острый визг старика, просящего помощи. Я был не готов к такому, что на время потерял слух, поэтому у меня в ушах играла музыка с фестиваля. Зайдя в номер, я увидел письмо с извинением от моего проводника, и за окном послышался дождь. Ни одна капля не коснулась моего окна, а в вохдухе не веяло запахом сырого камня и дерева. Но мне уже было все равно. Я лег на койку и заснул.