Первый снег пошел на Самайн. Он не был легким и пушистым. Мокрая и тяжелая субстанция становилась ледяной кашей на дороге. Машина не слушалась, видимость была нулевая.

Я сбросила скорость до десяти километров в час. Ехать все равно придется – мне надо попасть в Псков к утру. Да и ночевать в чистом поле в этой местности сейчас небезопасно – можно и не проснуться утром. Хотя вроде бы оживленная трасса, большие деревни…

Но я прекрасно чувствую могильный холод межвременья, ласковую и сладкую мглу дня мертвых. Этот туман не развеять и не объехать. И Е77 в любой момент может оказаться проселочной дорогой без домов по бокам. И я даже не замечу поворота в никуда. Может быть, стоило остаться в Изборске, куратор в музее уговаривал меня не рисковать ночной поездкой по такой дороге, и в такое время. Но что-то манило меня обратно, в Псков. Я не смогла объяснить это ни куратору ни себе, просто села за руль и повернула ключ. Самайн вообще не лучшее время для путешествий. Для обычного человека. Но кто сказал, что это относится ко мне тоже? Две клинические смерти в анамнезе перечеркивают нормальность, даже если она выдавалась при рождении. И день мёртвых уже много лет – мой день. Я вижу и слышу прошлое и будущее, я связываю их в один клубок, чтобы весь следующий год вязать из этой пряжи свою жизнь. От Самайна до Самайна. Я всегда живу между берегами реки забвения. Но именно в этот день вижу мост и могу зайти на него. Может быть, я увижу тех, кто давно ушел и больше никогда не вернется. Если они захотят. Может быть, зыбкая картинка покажет что-то из будущего – предупредит и обезопасит. Вечность плавно ведет меня по моей дороге, не отпуская на другой конец моста. Наверное, я что-то не успела сделать, что-то сказать, с кем-то встретится. Не знаю. Я давно не спрашиваю – почему. Я принимаю происходящее как есть.

Тень через лобовое стекло заставила меня резко нажать на тормоз. Скорость была не большая, но дорога в ледяной каше, машину понесло. Я вцепилась в руль и лихорадочно вспоминала уроки экстремального вождения. Лет пять назад близкий друг силой привел меня туда и заставил пройти все – от и до. Ноги сами собой вспоминали на какие педали жать, руки крутили руль без участия головы – наверное курсы все-таки были хорошими. Машина встала как вкопанная на краю обочины. Или это уже было что-то иное?

Маленькая ладошка стучала в боковое стекло. Я замерла. Стук не прекращался. Закрыв глаза, я нажала на кнопку стеклоподъёмника. В салон машины потянуло холодом и туманом. И прелой травой и еловыми шишками. Приехали, не иначе как кикимора какая в гости зовет.

- Открывай глаза сестра, я не обижу.

Голос как будто детский. Осторожно выдохнув, я открыла глаза. У боковой двери машины стоял мальчик лет десяти. Как из фильмов про классическую русскую деревню – светлые волосы, голубые глаза, холщевая рубаха. Ага. Под снегом. Только вот снег на него не падает. Он отдельно, а снег отдельно.

- Я не боюсь, что ты меня обидишь. Кто ты?

- Конечно не боишься, ты уже умирала два раза в этом круге. Чего тебе боятся. Мне нужна твоя помощь. Раз уж ты сумела сюда зайти, я просто обязан попросить тебя. Помоги мне не умереть.

- Тебе? Но раз ты здесь, значит уже ушел с того берега.

- Нет. Сегодня Самайн, ты забыла? Я могу быть и там, и здесь. Как ты сейчас. Но я там – в этом круге, не верю ничему, не слышу предостережений, если и дальше так пойдет – то на следующей неделе я уйду. А мне нельзя. Я должен сделать то, зачем пришел в этот раз. Помоги мне не уйти.

- Но как, если ты там ничего не слышишь?

- Так ты же вернёшься. Я не прошу тебя ничего мне там рассказывать. Ты просто не должна отпустить меня именно в ту ночь из дома. Хочешь привяжи, накорми снотворным, не знаю, напои до беспамятства. Я не должен сесть за руль и вообще не должен выйти из дома. А когда ночь пройдет, все понемногу выправится, и я смогу исполнить что должен – я это видел сегодня. Я стоял здесь и ждал – может кто-то сумеет перейти к нам. И ты смогла. Это знак. Помоги мне.

- Но как я узнаю тебя там? И как найду? Ты же примешь меня за сумасшедшую.

Очертания мальчика за дверцей машины понемногу начали расплываться – и вот уже передо мной молодой мужчина, длинноволосый и красивый, те же голубые глаза, прозрачные и бездонные. Только взгляд совсем другой – гордый, надменный и презрительный. И как я должна такого где-то задержать??

- И где тебя искать?

- В Пскове. Ты же едешь именно туда. Я приду к тебе сам. Постараюсь сделать так, чтобы тебе не пришлось меня искать. Ночь с третьего на четвертое – ты должна удержать меня дома именно тогда. Если у тебя все получится, я обязательно отблагодарю тебя. Верь мне. Такие услуги не забываются никогда. Если ты сейчас закроешь глаза я попробую быстро вернуть тебя на твой берег. Хотя кто его знает, какой именно твой…

Я послушно зажмурилась. Воздух понемногу менялся, туман как будто стал не таким плотным, и я открыла глаза. Моя машина стояла на обочине, посреди какой-то деревни, где-то метрах в 200 от нее остановился черный джип, навстречу бежали несколько мужчин.

- С Вами все в порядке? Мы видели, как Вашу машину занесло, Вам плохо?

Наверное, мой бледный вид убедил сердобольных дяденек, что мне просто стало нехорошо, я послушно уступило место за рулем одному из них, послушно подставила руку под какую-то фигню для измерения давления и так же послушно проглотила таблетку. Все было как в тумане. Нет, не том, шишкином, из которого вышел мальчик в холщевой рубахе. Туман был в моей голове, он словно окутал ее, как огромное банное полотенце, и все происходило как будто сквозь него. В себя я пришла только на стойке регистрации в гостинице, - мой сопровождающий спрашивал про паспорт – без него меня отказывались заселить в гостиницу. Помотав головой, я попыталась вспомнить – а что вообще происходит. Так. Я в Пскове. Приехала на своей машине. Но за рулем был этот дяденька, который просит мой паспорт. А какого лешего он делал за рулем моей машины? Мальчик…Точно. Мальчик просил помешать ему уйти из дома, кажется с третьего на четвертое ноября. И встретить этого мальчика, который не мальчик, я должна в Пскове. То есть я правильно приехала. Теперь надо вспомнить, где моя сумка. И позвонить домой, сказать, что я останусь в Пскове до четвертого ноября. Он же говорил про ночь с третьего на четвертое?

- Простите, Вы останетесь до четвертого? Может паспорт все-таки найдете?

Оказалось, все это время я рассуждала в слух, а милый сердобольный дядька, который меня привез, вслушивался в мой бред.

Нашлась сумка, нашелся паспорт, меня проводили в номер и на пальцах объяснили, что я могу остаться до 4 числа и что утром придет врач меня осмотреть. По-моему, дядька выдохнул, когда выходил из номера.

Я осталась один на один с Самайном, ночью и своими мыслями. Ну и мальчиком с того берега, куда ж теперь без него. Он сказал, что придет сам. Остается только ждать. Но я видела его взгляд – как я смогу доказать что-то такому человеку? Он и азбуке то с таблицей умножения не верит, не то, что мне. Что я должна сказать, чтобы он согласился? Что сделать? И почему день мертвых в этом году обернулся для меня практически невыполнимым обещанием странному существу которое я видела впервые в жизни…

Утром меня разбудил стук в дверь. Нет, не так – барабанная дробь в дверь. Как я уснула накануне – я не помнила. Глаза я открыла под дверные выстукивания на кресле у окна. Мышцы затекли, ноги, естественно, не ходили. Кто спал в кресле - тот поймет.

А за дверью стоял вчерашний мальчик. В белом халате и с большим пластиковым коробом – врачи на скорой с таким приезжают. Бездонный и надменный взгляд прозрачных голубых глаз, небрежный блондинистый хвост за плечами – то ли рокер то ли художник, но никак не врач…

- Я позвал администратора, но Вы сумели встать сами. Что ж, одной проблемой меньше. Вы должны лечь, я сделаю кардиограмму.

Ни здравствуйте, ни как вы себя чувствуете, ни даже – я вася петров…мда

- Вы простите кто? И с какого перепугу я должна позволять Вам делать мне кардиограмму? Я не вызывала скорую, не просила сделать этого администратора, что вообще происходит?

- Вчера ночью Вам стало плохо за рулем. Вашу машину занесло. Мой хороший приятель подобрал Вас, привез сюда и по доброте душевной попросил меня утром провести осмотр. Вы вообще ничего не помните?

- Помню я все. Вы кардиолог?

- Да. Моя клиника через два дома от гостиницы. Смею Вас уверить, одна из лучших в городе. Разочарованы не будете.

Вот оно. Мне должно быть плохо. Очень плохо. Настолько, что он будет сидеть со мной до четвертого числа, а потом я смогу уехать домой.

Но моя кардиограмма оказалась превосходной. И пульс, и давление в норме. В конце осмотра адонис от медицины смотрел на меня с еще большим презрением. Он молча собрал свои инструменты и собрался уходить.

- Вы что, уходите?

- У меня нет ни одной претензии к Вашему самочувствию, Вы в полном порядке. Просьбу друга я выполнил. У меня нет причин задерживаться.

- Есть. Мне же было плохо вчера – просто так подобные вещи не случаются. Я должна пройти полное обследование. У Вас в клинике есть стационар? Вы должны положить меня туда.

Мне показалось что он разглядывает таракана, глядя на меня. Более презрительно смотреть было бы просто невозможно. Что за человек, откуда берутся такие.

- В моей клинике нет стационарного отделения, и даже если бы оно было, я не вижу повода рекомендовать Вам госпитализацию. Вы можете обратиться к своему врачу, когда вернетесь домой. Это будет более правильно.

- Но домой я поеду за рулем. И путь от Пскова до Москвы неблизкий. А если мне опять будет плохо по дороге? Вы можете гарантировать мне что я без несчастных случаев доберусь до дома?

- Вы можете отправиться домой на поезде или автобусе. В самом крайнем случае вызвать такси или водителя для собственного автомобиля. И вообще, я врач, почему Вы заставляете меня думать над решением Ваших проблем? Ко мне они не имеют никакого отношения.

- Вы врач – а я ваш пациент.

- Вы не мой пациент. И Вы вообще не пациент, если уж на то пошло – с Вами все в порядке.

- Нет, не в порядке, мне стало плохо за рулем, а вдруг это повториться, Вы должны найти причину.

- Да ничего я Вам не должен, что за глупые споры в конце концов. Я Вас осмотрел. Отклонений от нормы не нашел. Мой долг врача выполнен, и не надо мне читать нотации и рассказывать о моем долге и клятве Гиппократа, - к Вашему случаю он точно не имеет отношения. И вообще – Вы уверены, что Вам вчера было плохо? Мой приятель не последний человек в Пскове, и он недавно развелся, ничего не хотите мне еще рассказать?

Вот тут ступор нашел на меня. За золото искательницу меня точно принимают первый раз в жизни. Лет мне явно не двадцать, пластики на лице и ниже не наблюдается – так что его вывод для меня был как минимум странен.

- Не делайте большие глаза. Мой приятель не любит типаж роковых красоток ни белых, ни черных, скорее библиотечных серых мышей – так что Вы как раз в его вкусе, иначе он не прибежал бы ко мне с утра по раньше с криками о помощи.

Отлично. Без меня меня женили. Роковая встреча на дороге. Она пронзила его в самое сердце в ночь на Самайн. И жили они долго и счастливо и умерли в один день. Ни больше ни меньше.

- Есть что сказать? Нет, тогда до свидания.

Дверью он не хлопнул, но видимо очень хотел – воздух в комнате дрожал, понемногу рассеивая его гнев и негодование. Мое поведение он явно не одобрял, доверия я ему не внушила, и как выполнять его же собственную просьбу теперь – я просто не представляла. Перебирая в голове все мыслимые и немыслимые способы, я завязывала узлы один за другим, но узор никак не хотел складываться. Нет у меня реальных идей. Ну то бишь они конечно есть – как это я и без идей, только вот ни одна из них в жизнь не воплотиться, глядя на отношение господина доктора ко мне.

В дверь номера постучали. Не так как утром – не барабанная дробь, а скорее осторожный вопрос – можно ли войти? За дверью оказался мой вчерашний спаситель. Я смутно помнила, что он из себя представляет, но после утренних откровений моего доктора посмотрела на дяденьку под другим углом. Как мне показалось, мужчина был не молод - хорошо за 50, и в принципе ничего примечательного в его внешности не было – классический университетский профессор или не знаю, адвокат что ли. Очки в тонкой оправе, небольшая бородка, хороший английский пиджак в клетку. Ничего из ряда вон – ни швейцарских часов на руке ни итальянских ботинок на ногах. Ну то есть увидев его на улице или где-то еще, за объект вожделения юных меркантильных дев я бы его явно не приняла. Ну уже хорошо. Может он все-таки более адекватен, чем его приятель медик.

- Я прошу прощения, Сэм сказал, что с Вами все в порядке. Но он как-то странно себя вел, и я решил заглянуть сам. Сэм не из приятных собеседников, но отличный врач, если он сказал, что все в порядке – его мнению можно доверять.

- Проходите пожалуйста, я еще не успела поблагодарить Вас за помощь, ни вчера, ни сегодня. Как Вас зовут?

- Константин. А Вы Оксана? Я просто заполнял за Вас гостиничную форму вчера, поэтому знаю Ваше имя.

- Оксана. По паспорту. Близкие зовут меня Аксиомой или Симой. Давным давно, с детства. Я историк, мы с куратором разбирали в Изборске новые фонды к выставке, но нужно было кое-что уточнить в Пскове, вот я и вернулась. А дорога видите какая вышла.

- Я иногда читаю лекции в Псковском университете на факультете экономики, а так занимаюсь инвестициями. Я не живу в Пскове постоянно, так наездами, просто сейчас этот наезд вышел долгим. Мы открывали особую экономическую зону в Псковской области.

- А Сэма Вы давно знаете? И он реально Сэм?

- Он Семен. Мы знакомы с детства – родители были близкими друзьями. Просто много лет прожил в Америке. Поэтому Сэм более привычно и ему и остальным. Мы почти ровесники, хоть внешне и не скажешь.

- Вообще не скажешь, извините, не хотела обидеть.

- Я уже дано не обращаю на это внимание. Почему кстати он был таким злым после того, как вышел от Вас?

Я внимательно посмотрела на Константина. Ласковый внимательный взгляд, легкая полуулыбка, кажется – просто миллион лет знаешь и доверяешь, как кому-то из близких. Может рассказать ему все как есть? Если Сэм так дорог ему, то ведь он же должен мне помочь? Поверит – хорошо, а не поверит…ну сочтет сумасшедшей, не велика потеря. Не в первый раз, и думаю не в последний в этой жизни.

- Знаете Константин, я сейчас расскажу Вам историю – и Ваше право верить мне или не верить.

Мой рассказ был не долгим – я уложилась буквально в несколько предложений. И нет, Константин не смотрел на меня как на сумасшедшую. Я бы даже сказала наоборот – он разглядывал меня, как я свеженайденный черепок на раскопках, когда на них попадаю.

- И часто с Вами такое происходит?

- Ну можно сказать, что каждый Самайн. После двух клинических смертей я, итак, практически живу между мирами, иногда на Белтейн тоже что-то выстреливает. Ну то бишь потом, сопоставляя даты я поняла, что именно так. Пришлось почитать про колесо года поподробнее. В принципе, я много работала в Изборске – и естественно знаю об этих праздниках немного больше рядового обывателя. Но никак не предполагала, что столкнусь с ними в таком контексте.

- Так, а чем Вы Сэма то разозлили, рассказали ему все?

- Я странная, но не сумасшедшая. Он и сам себе то не верит, а тут такая сказка. Нет конечно. Просто попросила его положить меня в стационар – думала, что-нибудь потом нафантазирую, может так проще будет. Только вот моя кардиограмма оказалась идеальной, и он решил, что я даже к категории пациентов не отношусь. Вы мне поможете?

Константин задумался. Он молчал так долго, что я унеслась своими собственными мыслями далеко за горизонт, так что, когда он заговорил даже немного испугалась – а что в комнате еще кто то есть?

- Я, конечно, математик по натуре и образованию. Ну почти. И в принципе должен ответить Вам – что за бред Вы себе вообразили. Но мне, как ни странно, очень хочется Вам верить. Потому что мы с Сэмом действительно хорошие друзья, и знать о его предполагаемой смерти и ничего не делать при этом, я естественно не могу. Так что бред это или не бред – мы узнаем только четвертого ноября. А до этого – мы в одной команде и я, чем смогу, обязательно Вам помогу.

- Я хочу Вас предупредить, Константин, Ваш Сэм решил, что моя неприятность с машиной на дороге – это диверсия с целью приобрести свежеразведенного мужчину с хорошими активами. Мне это сказали открытым текстом. Как и то, что я правильно нацелилась – потому как выбранный мною типаж как раз в Вашем стиле, так что нам с Вами туго придется.

Константин рассмеялся. Так беззаботно, и по-юношески, что его «хорошо за 50» сразу куда-то слетели, а бородка и очки стали казаться карнавальным костюмом.

— Вот теперь я все понял. Не переживайте, его поведение вполне объяснимо. Моя последняя жена появилась как его знакомая, и расстались мы не очень красиво и крайне громко с точки зрения раздела имущества. И как я ни старался ему объяснить, что он здесь вообще не при чем и подобное могло произойти с любой дамой с его подачи или без, он считает себя виноватым в случившемся. И, кстати он отчасти прав относительно типажа. Но до его подсказки я не расценивал Вас с точки зрения объекта вожделения.

- Слушайте, давайте перейдем на «ты». И с вожделением будем разбираться немного позднее - сейчас это как-то неактуально, что бы Сэм об этом не думал.

- Как скажешь, Сима? Я Константин.

Дела в Пскове у меня реально были, просто потусторонние просьбы плавно совпали с моим маршрутом, поэтому мы с Константином договорились встретиться вечером, чтобы подумать, что делать дальше. На календаре было 1 ноября, у нас оставалось пару дней в запасе, так что каждый мог спокойно заняться своими делами. Пятиминутная проблема из моей головы в Псковском музее заповеднике плавно превратилась в канитель на несколько дней с целой кипой предписаний и разрешений. Я плохо знала здешний персонал – моя работа была в основном с Изборском, поэтому с местной бюрократией пришлось бороться своими силами. Часам к восьми вечера коридоры опустели, а желудок напомнил о том, что весь день его кормят только чаем. Город я не знала совсем, где поесть - оказалось вопросом сложным. Я вышла за ворота и подбросила монетку – направо или налево? Решка вывела меня вниз через сквер к кафе с советским названием «Компот». Милая вывеска и закрытые зонтики (все-таки уже ноябрь) во дворе убедили меня в том, что надо зайти. Скорее всего голодной не останусь. Так что звонок Константина застал меня за тыквенным супом и сэндвичем в честь поп-дивы, ему пришлось переспрашивать несколько раз - где я, говорить с набитым ртом я не умею. Завтрак и обед, как выяснилось, он тоже пропустил, поэтому к обсуждению насущных проблем мы вернулись часа через полтора, сытые и довольные.

- А ты права, напоминание о тебе зверски раздражает Сэма. Он категорически велел мне держатся от твоей персоны подальше. И даже слышать не желает ни о каких проблемах с твоим здоровьем. Сказал – если надо отправит со мной двух или трех своих коллег, но сам не пойдет ни в коем случае. Я вот думаю, может просто его ко мне в гости зазвать в тот вечер и не выпускать – напоить до беспамятства.

- Он сказал не выпускать его из дома. Думаю, это более чем конкретное указание на то, где он должен находится. Так что – не вариант.

- Тогда придется напрашиваться к нему. Тоже занятие не из легких. Он очень закрытый человек и его дом – не то место, где часто бывают даже самые близкие друзья.

- Он живет один?

- Один. С собакой. Это тоже отдельная песня. Сэм любитель экстрима, во всех его проявлениях. Серфинг, горные лыжи, гонки, всяческие походы на выживание, парашюты, короче всего не перечислишь. Это с ранней юности, и охоту к адреналину перебить не удалось никому, ни родителям, ни барышням, которых тоже было неисчислимое количество. Чем выше риск отправиться на тот свет, тем больше вероятности, что Сэм окунется в затею с головой. Ну и был какой-то поход, в труднодоступные районы где-то в тайге. Ушли пятеро, включая инструктора. Вернулись двое, включая собаку. Что произошло – знает Сэм, собака и следователь. Он никогда и никому не рассказывал, что и как. И спрашивать запретил. Как мы поняли – именно собака вывела его к людям. С тех пор они живут вдвоем. Собака – какой-то волчий гибрид, если я ничего не путаю. Ненавидит всех. Кроме Сэма. Так что попасть к нему в дом – это далеко не все. Оттуда еще выйти надо без приключений.

Собак я боюсь. Любых, даже карманных. А тут гибрид волка. Может ну его на фиг этого Сэма? Ну подумаешь, кто-то о чем-то попросил… Может он вообще мне приснился. Именно. Я должна себя убедить, что никакого мальчика не было. Это плод моего больного воображения.

Видимо это все очень даже прозрачно читалось у меня на лице. Константин усмехнулся.

- Сима, ты решила сдаться? Не рановато ли?

- При наличии полу волка? Самое время. На меня даже левретки с йорками кидаются. А этот, скорее всего даже кидаться не будет. Просто откусит что-нибудь сразу. Особенно если учесть отношение ко мне его хозяина.

- Сбежать всегда успеем. Мы же даже не попробовали.

- Твой энтузиазм воодушевляет, конечно, но по мне так дело пахнет даже не керосином. А чем подуховитее.

Константин проводил меня до гостиницы, и мы договорились встретиться в том же кафе завтра вечером. Чем не размеренная провинциальная жизнь. Ну если не учитывать пред историю. Я долго разбирала кипу бумаг, которые прихватила с собой из музея. И уснула с ними в обнимку в том же кресле. Мне приснилась стая волков, которая гнала меня по лесу. У вожака вместо морды было лицо Сэма. И он не лаял и не выл. Он кричал - прочь, прочь, прочь. Под это «прочь» я и проснулась. В комнате было еще темно. Подобрав из-под кресла рассыпанные бумаги, я наощупь пробралась в ванную. Свет почему-то включать не хотелось – хотя наверное он очень быстро прогнал бы прочь волка Сэма из моей головы. Я понимала, что день предстоит не из легких. Бумажная война в музее и разработка тактики со стратегией на фронтовой полосе - Сэм /смерть – слишком уж насыщенный план для одного дня. Но выбирать не приходилось. Поэтому поплескав в лицо ледяной водой, и связав волосы в гульку на затылке, я хлопнула дверью гостиничного номера и отправилась сражаться с действительностью. Могу сказать честно – осознание происходящего вернулось ко мне только за столиком «Компота» часов в девять вечера. Напротив меня сидел Константин, обе тарелки на столе были пусты, а в бокалах алело вино.

- То есть нам сейчас придется придумать очень вескую причину моего присутствия в доме Сэма, и вообще того, что Сэм остался в городе. Если бы ты видела, как горели его глаза, когда он рассказывал мне о планах на завтра, то поняла бы что наша затея фантастическая.

- Он что, никогда не прыгал с парашюта?

- Прыгал. Но теперь это не просто прыжок с парашюта, это что-то типа параплана какого-то. Он двухнедельный инструктаж для этого полета проходил и за три месяца в очередь записывался – это как теперь ему сказать, что он никуда не едет?

- Ну остается насильственный вариант. У тебя есть знакомые бандиты? Привяжем его к стулу и дело с концом.

- Ты забыла, что там полуволк в квартире.

- Полуволка вырубить электрошокером и оттащить в закрытое помещение – на случай если быстро очухается.

- А потом мне как с этим жить? Если ничего не случится, как доказать Сэму, что мы спасали его от верной смерти? Да и бандитов, которые решатся с ним связаться в его же собственном доме надо еще поискать – он в Пскове личность известная.

- Тогда надо испортить его дверной замок, чтобы он выйти из квартиры не мог. Пока суть да дело, пока спасатели и слесаря…

- Нам надо удержать его в ночь с 3 на 4, а уезжает он завтра в районе обеда. Сколько ты думаешь спасатели будут возиться с дверью?

- Черт, замкнутый круг. А может рассказать ему все как есть? Ну тебе то он поверит? Надо только придумать как ты об этом узнал.

- Спешу тебя расстроить. Во-первых, мне он не поверит тоже. А во-вторых – знание о собственном близком конце не сильно его расстроит. Он играет со смертью с 18 лет. Это тоже долгая история, и, если честно, я не сильно хотел говорить тебе об этом. Что бы не добавлять пессимизма.

- Ну теперь у тебя просто нет выхода. Раз уж начал.

- Когда Сэму было 16, он попал в аварию. Ехал с одноклассницей домой с какой-то вечеринки. Нет, он не был пьян, просто у машины разорвало колесо, а скорость была большая. Он отделался легким испугом. А одноклассница умерла на месте. Ну то бишь почти на месте – по дороге в больницу. Нет, он не был ни подозреваемым ни обвиняемым. Полиция сразу отнесла это к несчастным случаям. Потому что не превышения скорости, ни нарушения других правил, ни алкоголя не было. Но это полиция так посчитала, отец девочки, да и сам Сэм были другого мнения. Ну и еще у него где-то в голове засело как гвоздь, что если бы он смог оказать ей правильную первую помощь, то барышня осталась бы жива. Поэтому вместо политеха он пошел в медицинский, а слова папы барышни о неправильном выборе дамы с косой принял очень близко к сердцу. Так близко, что вот уже много лет постоянно ищет встречи с ней, этой самой дамой. А теперь представь, что он скажет мне в ответ на рассказ о предполагаемой близкой кончине?

- Пошлет по всем известному адресу. Я тебя поняла. Но задачи это не отменяет. Мы должны оставить его дома всеми правдами и неправдами. А можно позвонить в эту контору от его имени и отменить полет? Если очередь надо было занимать заранее, то его отказ для них вообще погоды не сделает? А он если и узнает, то будет уже поздно.

- Ты забыла в каком веке живешь? Все подтверждения приходят электронно, он моментально об этом узнает.

- Ну тогда остается лишь один вариант – тебе должно стать плохо. Так плохо, что ты нетранспортабелен, и его присутствие как врача обязательно.

- Отменяется. Он отправит своих лучших врачей ко мне и тихо умотает куда ему надо.

В общем мы долго перебирали все мыслимые и немыслимые варианты. Пока кафе не закрылось. Мы вышли на улицу и медленно побрели в сторону гостиницы. Говорить уже не хотелось. Мысли цеплялись одна за другую, идея были абсолютно нереализуемые, да и они понемногу заканчивались. Мы реально были в тупике.

- А Вы, барышня, я смотрю реально не промах. Как сердечко, не шалит? Кардиограмма точно не нужна?

Нам навстречу из переулка вышел Сэм собственной персоной. С огромным псом на поводке. Пес внимательно смотрел на меня, как будто оценивая с какой стороны бросится. Ну по крайней мере мне так показалось. А может Сэм скомандовал «фас», а я и не услышала. В какой-то момент огромная псина без намордника бросилась в мою сторону. Удержать поводок Сэм тоже не смог. Ну или не захотел. Закрыв глаза и сжавшись в один комок, я ждала конца. Даже без крика. А потом поняла что меня уронили и мое лицо и руки облизывает эта огромная собачатина. Облизывает меня вместо того, чтобы грызть. Сказать, кто из нас был больше удивлен, сложно. Сэм с недоумением смотрел на верного питомца, Константин хохотал, а я сидела на тротуаре и уворачивалась от шершавого языка и грязных лап огромного четвероного.

- Сэм, даже твой пес не считаем Симу опасной. Чего ты язвишь.

- Я же сказал тебе, что дамочка не из простых. Что ты опять попадешь в оборот, но ты видимо любитель наступать на одни и те же грабли сразу. Больше предупреждать я не буду. Марс, идем, ко мне я сказал.

Пес неохотно отпустил меня и весело виляя хвостом побежал за хозяином. Потом обернулся, весело гавкнул пару раз в мою сторону, и отправился дальше. Константин помог мне подняться.

- Сима, судя по всему, Вы ошиблись в собачьем к Вам отношении.

- Мы уже на ты, и я не ошиблась. Просто видимо это чудное существо, на нашей стороне. У меня идея.

Весь день третьего ноября Сэм, как сумасшедший наворачивал круги по Пскову в поисках пропавшего пса. Мой расчет оказался верен – бросить четвероного друга тот просто не смог. Полет на дельтаплане, параплане и каком-то там плане был отложен до лучших времен. Марс тихо и смирно сидел в квартире Константина со мной в обнимку, а полиция с Сэмом во главе искала какого-то типа в капюшоне, который засветился на камере наблюдения в подъезде. На меня внимания не обратили, хотя на эти самые камеры я тоже мельком попала, и только благодаря мне пес совершенно спокойно вышел с незнакомым человеком из дома и забрался в машину. Он как будто знал, что я от него хочу. Нет, правда, - я продолжала разбирать бумаги, которые смогла захватить с собой из музея – так он мордой подсовывал мне именно то, что нужно. Я всегда безумно боялась собак, но это существо было как будто другого вида. Абсолютно свирепое снаружи, но с удивительно умным взглядом. В общем мы провели весь день бок о бок, а где-то часов в девять Константин решил, что, пожалуй, пора. И мы втроем отправились к Сэму. Легенда была такой – Марс прибежал ко мне сам, когда я шла из музея. Главное, что Сэм не уехал днем, а что будет вечером, и под каким предлогом мы его будем удерживать – мы решили разбираться на месте. Сэм ждал нас у подъезда. Пес бросился к нему на встречу, облизал, помахал хвостом и бросился обратно ко мне.

- Вот вообще не могу понять что происходит. Он не подпускает к себе вообще никого в обычной жизни. Вы ведьма? Чем Вы его накормили. И Костика заодно.

- Ни меня, ни твоего любимого Марса никто ничем не кормил. В дом пригласишь, или так и будем стоять на улице?

- Если честно, желания нет. И я надеюсь, что ты понимаешь, что это относится не к тебе. Но она вернула мне Марса. Так что придется переступить через свое нежелание.

Как только мы зашли в квартиру, Марс лег поперек двери и положил голову на лапы. Двигаться он никуда больше не собирался, и посмотрев в его глаза, я поняла, что этот раунд скорее всего будет в нашу пользу. Дама с косой сегодня проиграет. Подмигнув Константину, я отправилась на кухню.

- Даже не знаю как к Вам обращаться, Сэм? Семен как Вас там по батюшке? Кофе будете нас угощать? Или сразу выгоните?

Сэм был зол, но пока держал себя в руках.

- Костя, твоя знакомая всегда так весела и бесшабашна? И настойчива?

- Сэм, успокойся. Кофе я сварю сам, у меня это выходит лучше. Достань лучше коньяк, вечер нам предстоит долгий.

- Никто не собирается поить вас кофе с коньяком. При ближайшем рассмотрении идея пригласить вас в квартиру уже не кажется мне заманчивой. У меня другие планы на сегодняшнюю ночь.

- Да? Подозреваю что Ваш четвероногий друг не одобряет Ваших планов и будет явно против того, чтобы Вы покинули дом.

- Что за чушь Вы несете? Какое отношение моя собака имеет к моим планам на ночь? Знаете что, выметайтесь ка, я передумал быть вежливым.

Я пожала плечами и вышла в коридор. Марс, увидев меня зарычал и приподнялся на передних лапах.

- Марс отойди. Гости уходят.

Собака перестала быть ласковой, габаритов она была не маленьких, и загородила собой дверной проем практически полностью. Злобное рычание явно говорило о том, что отступать Марс не собирается.

- Марс, я сказал отойди.

Сэм попытался за ошейник оттащить собаку от двери. Но тот попросту цапнул его за руку.

Тот закричал от неожиданности. Рана была небольшая, но пес умудрился прокусить Сэма до крови. Тот ринулся на собаку с поводком в руке, Костя еле успел его оттащить.

- Сэм прекрати. Успокойся.

- Да что происходит то? Эта сумасшедшая заразила мою собаку бешенством??

Я не успела ответить, истерично покрикивая на каком-то азиатском языке, заорал телефон Сэма.

- Да, слушаю. Дома, я, не смог уехать, обстоятельства изменились. Подожди, что случилось??

Сэм медленно осел по стенке на коврик. Он недоуменно смотрел на телефон и считал в слух, пытаясь восстановить дыхание. Мы с Костей переглянулись и тот бросился к Сэму, пытаясь его поднять.

- Что случилось то?

Сэм перебрался на кухню. Как слепой, нашел на ощупь в каком-то ящике бутылку и из горлышка залил в себя коньяк.

- Сэм, что происходит.

- Микроавтобус с группой, в которой я должен был делать завтра пробный полет слетел с обрыва. Все погибли. Вообще все. Десять человек.

Теперь бутылка была в руках у Константина. Так же из горлышка тот залил в себя добрых грамм двести.

- Может кто-нибудь все-таки стакан возьмет.

- Сима. Расскажи ему все. Надеюсь, этот дурак хотя бы теперь нам поверит.

Заправившись так же, как остальные, из горлышка, я, не торопясь начала свой рассказ. Сэм, конечно, смотрел на меня, как на сумасшедшую, но надо отдать ему должное, хотя бы не пытался возражать. Периодически опрокидываю бутылку, по очереди с Костей, он молча слушал мою сбивчивую речь. На моменте о том, что мы стащила Марса, он зарычал и замахнулся на Костю бутылкой.

- А что еще оставалось???

- То есть до утра Вы меня из дома не выпустите?

- А куда ты собрался то?? После таких новостей??

- Вообще я договорился о переносе полета на завтра. И собирался уехать, как только мы поговорим.

- Никуда ты не пойдешь. До утра точно. Не веришь нам - посмотри на свою собаку. Не будешь слушать – получишь по голове чем потяжелее.

- Да Вы сдурели что ли все, включая собаку. Хотя понятно, что за руль я уже не сяду, после такого…

Вечер продолжился второй бутылкой, потом третьей. И преферансом. Втроем играть было не с руки, но в противном случае мы бы, наверное, поубивали друг друга.

А утром, Сэму позвонили и сообщили, что его приятель, который полетел вместо него, приземлился настолько неудачно, что поломал руки, ноги и ребра. После этой новости Костя расцеловал Марса, хотя тот был явно против и сказал мне, что отвезет меня в Москву сам. Ну, когда мы протрезвеем, конечно.

На Йоль мне приснилась милая молодая девочка с ярким румянцем на щеках. Она играла в мяч на большом лугу, полном весенних цветов. В какой-то момент, развернувшись в очередном броске, она прокричала - спасибо, и помахала мне рукой.

А где-то через неделю Костя рассказал мне, что Сэм в очередном своем походе спас дочку приятелей, скорая приехала только спустя пару часов. И врач в больнице сказал, что, если бы не навыки Сэма, девочка ее бы просто не дождалась.

Нет, Костя не стал моим кавалером, но мы неплохо общаемся в мои нечастые визиты в Изборск или Псков, и преферанс под коньяк стал нашей общей привычкой, когда мы изредка собираемся вместе. Сэм иногда злиться, что, когда я появляюсь, Марс не отходит от меня никуда, но потом пес рычит и Сэм, замолкает.

Правда, посмотрев на календарь, и увидев знакомые даты, я теперь стараюсь не выходить из дома. Что бы больше никому и ничего не обещать сгоряча. Конечно, от судьбы не уйдешь, и все узлы давно завязаны за нас. Но мне всегда хочется верить, что я могу что-то поменять, если знать в какую сторону и что. Мир полон подсказок и предзнаменований, нужно просто внимательно смотреть по сторонам, и тогда ты обязательно увидишь кого нужно пропустить вперед, а кого задержать, где остановиться, а где прибавить скорости. Даже предопределенное можно изменить, если это в будущем изменит чей-то жизненный узор, и поможет завязать правильные узлы. И день мертвых совсем не страшилка, а просто тропинка на другую сторону, для тех, кто не боится прогуляться … и обязательно вернуться обратно. Потому что, когда Самайн проходит, сладкий туман рассеивается, и до Йоля жизнь бодро бежит дальше по своей дороге, выбивая витиеватый узор белого и черного, правильного и не очень, доброго и злого. Ведь все зависит от того, с какой стороны смотреть. И какой узел завязывать.