(1) Жила-была…

Жила-была в Москве девочка Мэри и был у нее любимый барашек. Барашек был весь в Мэри – белый, кудрявый, румяный, с легкой склонностью к полноте и голубыми глазами. И в школу он не ходил, как и Мэри, потому что у нее были каникулы. Каникулы уже подходили, а точнее вприпрыжку бежали к концу. Поэтому Мэри и барашек использовали все время с пользой и играли вместе с утра до ночи. Как-то утром решила Мэри с барашком пойти на пикник в Нескучный сад. Мама как раз сегодня должна была вернуться домой с работы поздно. Мэри собрала в корзинку:

1. Четыре больших яблока (два себе, два барашку)

2. Два бутерброда с апельсиновым джемом (себе, а если и захочет, то и барашку).

3. Пучок морковки (барашку)

4. Немного клубники (себе)

5. Плед.

6. Перочинный нож (для разрезания бутербродов, если барашку тоже надо)

7. Салфетки.

8. Бутылку с клюквенным морсом.

9. Два стакана (вдруг барашек тоже захочет).

10. И все.

Пришли они в сад, уселись они на поляне. Там цвели ромашки, васильки и колокольчики, летали бабочки и пчелы, сияло солнце, и все было настолько чудесным, что лучше просто быть не может. Мэри была в белом платьице и соломенной шляпе с широкими полями и голубой лентой (как раз так должны одеваться девочки в историях, подобных этой). Она разложила все на пледе, они покушали, а потом играли в прятки и догонялки. Прятаться Василий умел (это барашка звали Василий). Весь такой белый и кудрявый, а как спрячется – век не сыщешь. Но он, конечно, поддавался. Ищет Мэри, ищет, уже давно ищет. И тут розовый куст качается. Мэри его и нашла! А потом барашек доооолго Мэри искал. И жалобно блеял – сдаюсь! Тут Мэри выскакивала из-за березки (это ей казалось, что белое ее платье будет ее маскировать – а барашек разубеждать ее не хотел). Набегались они так, Мэри уложила все оставшееся обратно в корзину, прилегла на плед, и стала смотреть на небо, как там облака плывут. И барашек рядом улегся, тоже на облака смотрит.

Проснулась Мэри, солнце уже стоит низко, надо домой спешить. А барашка-то нет! Звала его Мэри, звала (Василииий! Василиий!). Но никто не откликался. Мэри расплакалась. Без барашка она не хотела возвращаться домой, потому что мама бы ей голову оторвала. Мама у Мэри была, во-первых, очень строгой, а во-вторых, известной силачкой. Она зарабатывала на жизнь тем, что на спор ломала подковы и завязывала железные ломы в узел. Так что мама могла запросто оторвать голову кому угодно. Папа же у Мэри работал большим начальником. Мэри воспитывала мама, а папа всегда защищал, если у него оставались силы после работы. Но папа приходил домой очень усталый, и мог не обратить внимания, что у Мэри нет головы.

Пошла Мэри искать барашка. Идет, идет, солнце уже совсем низко стоит. И оказалась она в темном еловом лесу. Идет, барашка кличет. Тут елки расступились, и оказалась она на берегу круглого озера. Озеро все окружено гранитными скалами, по нему гуси-лебеди плавают, дремлют. Гуси-лебеди, если вы не знаете, это такие пернатые водоплавающие динозавры, размером с быка, а клювы зубастые, как пасти у крокодилов. Мэри смекнула, что лучше их не будить. Увидела она, что на противоположном берегу озера избушка, огонек в окне светится. Мэри, перепрыгивая с камешка на камешек, подошла к избушке, заглянула в окно.

А там на столе ее барашек лежит, а ведьма большой нож точит: «вжик-вжик».

(Вы этот момент запомните, пожалуйста. Почему – я потом объясню, хорошо? Вжик-вжик!)

 

Пока Мэри смотрела в окно, у нее появился план. Отошла она от избушки, достала из корзинки первое несъеденное яблоко и бросила его в окно. Стекло разбилось, ведьма выскочила, стала ругаться:

— Кто это здесь окна бьет. Эх вы, разбойники. Поймаю – съем!

А Мэри уже обежала избушку и с другой стороны с размаху запустила вторым яблоком в окно. Ведьма ругается, разбойников, которые бьют стекла, ищет. Тут Мэри заскочила в избушку, схватила барашка и побежала с ним прочь. Бежит, бежит, а ведьма тем временем поняла, что ее провели, вскочила в ступу и полетела за ней в погоню. А следом за ведьмой гуси-лебеди летят, вот-вот Мэри догонят. Мэри перочинным ножиком перерезала веревки, которым был связан барашек, и сказала ему:

— Беги, а я ведьму задержу.

А барашек ей отвечает:

— Не беспокойся, Мэри. Отойди, пожалуйста, в лес. Я с ней сам разберусь.

Мэри хотела удивиться, потому что раньше барашек не разговаривал. Но времени для этого не было. Несется ведьма в ступе. Барашек разбежался, подпрыгнул, и рогами стукнул ведьму прямо в лоб. Ступа закружилась, врезалась в скалы и взорвалась. А гуси-лебеди, которые уцелели после взрыва, сделали круг над остатками горящей ступы, убедились, что хозяйку не вернуть, и полетели в дальние края.

Вышла Мэри из леса, а к ней подходит ладный молодец в милицейской форме, и говорит:

— Здравствуйте Мэри Данииловна! Я – старший лейтенант Василий Иванович Овечкин. Вот эта ведьма, — он показал рукой на догорающие остатки ступы, — уже давно похищала по всей Москве домашних питомцев — щенят, котят, жеребят. И ягнят тоже. Кого-то отдавала потом обратно за большой выкуп, а кого-то, — Овечкин вздохнул, — больше никто уже не видел. Мне поручили внедрится под видом барашка в вашу семью. Ведьма клюнула на приманку. Но она напала вероломно и без предупреждения. Без тебя, Мэри, я бы погиб. Только благодаря твоему мужеству ведьма была обезврежена. На тебе Золотую Звезду Героя, — и старший лейтенант прикрепил большую Золотую Звезду Мэри на белое платье и вручил ей указ о награждении, подписанный лично президентом.

Конец.

 

Или не конец? Вот подумайте, откуда, например, у старшего лейтенанта Овечкина уже подписанный указ о награждении Мэри? Знал ли он заранее, как все обернется? Или указ доставили ему экспресс-почтой? Это звучит очень неправдоподобно. Это конец для слабых, которые желают, чтобы все истории заканчивались счастливо. Рассказать ли вам, как все было на самом деле? Если вы всю жизнь бежите от смерти и закрываете глаза, когда встречаетесь с болью, лучше остановиться сейчас. То, что будет дальше в этой истории, горестно и несправедливо. Но я не могу исказить правду, если вы решили услышать ее. Будете читать?

Тогда вернемся к тому моменту, когда на столе лежал барашек, ведьма точила большой нож, а в печи ярко пылал огонь. Мэри смотрела в окно избушки и думала, как же она может спасти барашка.

И тут кто-то крепко взял ее за плечо.

Мэри обернулась.

Это была ведьма.

Вторая.

Вжик-вжик.

(2) Вжик-вжик

Ведьма улыбалась дружелюбно, но держала Мэри стальной хваткой:

— Идем, племянница, идем. Меня зовут тетя Фло. А это твоя тетя Ви, — представила она вторую ведьму, которая отложила нож, и расцеловала Мэри в обе щеки. Обе тети были похожи друг на друга: одеты в черное, нос крючком, а глаза горели красными угольками. Только у старшей — тети Фло — нос был крючком вверх, волосы седые, крашенные в голубой цвет, а на шляпке была черная роза, а у тети Ви нос был крючком вниз, волосы розовые, а на шляпке – перо черного петуха.

— Твоя мама тоже у нас в гостях. Ру, посмотри, вот твоя дочурка пришла! — сказала тетя Ви. На тяжелом стуле привязанная железными цепями сидела мама. Рот у нее был заткнут кляпом.

— Мы все очень рады, что ты к нам пришла. В этом и был наш хитрый колдовской план, потому что кто к нам сам по своей воле придет, то здесь уже навсегда останется, — и ведьма-тетя Фло по-доброму зловеще рассмеялась, — Твоя мама – наша младшая сестра. Она что, никогда о нас не рассказывала?

— Нет.

— Родных сестер стыдится, — сказала ведьма-тетя Ви.

— Твоя мама влюбилась в твоего папу и решила больше не быть ведьмой, — стала объяснять тетя Фло. — Очень неправильное решение, потому что ведьмой быть очень хорошо. Поэтому мы забираем вас в Америку, чтобы там перевоспитать. Американский президент— наш хороший приятель. Там на гниющем и бесовском Западе раздолье для таких как мы — врагов Родины, которые мечтают развались эту страну и украсть все ее природные богатства. Мы везем с собой самые секретные тайны, которые мы добыли за долгие годы агентурной работы в Москве. А если твой папа потом решит к нам приехать, пусть приезжает. Сжарим и съедим, — и обе тети зловеще по-доброму рассмеялись. — Шутим, мы родственников редко едим, только по большим праздникам.

— Ты же хочешь быть ведьмой? — спросила тетя Ви.

— Не очень. Я в школе учусь, — на самом деле Мэри совсем не хотела быть ведьмой, но она отвечала вежливо, потому что была примерной девочкой, а вдобавок очень испугалась.

— Подумай. На метле летать будешь, на шабашах танцевать, гадости всякие людям делать

— А белые платьица носить можно? — спросила Мэри.

— Нет. И никаких барашков. Можно черного кота или черного козла.

— Я ведьмой не очень хочу. Мне бы принцессой.

— Ведьмой лучше. Ты нас сама потом благодарить будешь.

— А вы отпустите барашка?

— Раз просишь – конечно, — и ведьма Фло перерезала веревки, которым был связан барашек.

В этот момент раздался голос из громкоговорителя:

— Ведьмы, сдавайтесь! Вы окружены. Отпустите Мэри, барашка и маму. Тогда вас будут судить по всей строгости закона, а иначе мы вас всех убьем. Сдавайтесь!

(3) Настоящий конец

Ведьма Фло сняла со стены старое ружье-дробовик, распахнула окно: «Бабах!» — это она так выстрелила, а потом крикнула:

— Не сдадимся! — Сразу защелкали пули, разлетелись стекла в окнах и горшки на полках, от бревен отлетали щепки, а в лесу залаяли военные овчарки.

— Хорошо, сдадимся! Только пусть к нам придет папа Мэри и лично пообещает, что нас будут судить по всей строгости закона, а не пристрелят на месте, — крикнула в другое окно ведьма Ви.

(Разве я не говорил, что папа у Мэри был начальником отдела по борьбе с террористами и шпионами города Москвы? Не говорил? Так вот, был).

Папа сказал в мегафон:

— Хорошо. Я иду. Через несколько минут он вошел в дверь избушки.

— Дверь-то за собой закрой, родственничек! Комаров напустишь, — сказала ведьма Фло, — и пистолет свой брось, раз мы сдаемся. Она кинула ружье в большую деревянную лохань, которая стояла на полу. Туда же бросил пистолет и папа. Он закрыл за собой дверь, и тут ведьма Ви метнула ему в спину большой и широкий нож. Нож пронзил бронежилет, как кусок картона. Папа упал. Ведьма Ви свистнула так громко, что у Мэри заложило уши. Избушка побежала и взлетела. Мама заметалась, разорвала цепи и бросилась к папе.

— Мама, Мэри… Я очень вас любил... — прошептал папа. Избушка содрогнулась от взрыва. Дверь распахнулась, и маму с папой выбросило из нее. Это солдаты, которые были в засаде, стали стрелять по избушке ракетами «Земля-воздух». У них был приказ ни в коем случае не дать ведьмам уйти, потому что у них с собой были самые важные военные секреты страны. Мэри с барашком и ведьму Фло ударило о стену. Ведьма Фло подползла к двери, и, когда дверь качнуло назад, закрыла ее на запор. Ведьма Ви держала штурвал и выправила полет избушки. Она обернулась к сестре и крикнула:

— Истребители МИГ-29! Сверху наседают. Хотят, чтобы мы снизились.

— Посмотрим еще, чья возьмет! — ведьма Ви высунулась из окна и свистнула. Один из гусей-лебедей пошел на таран, взрыв – и истребитель разлетелся в воздухе на обломки. Гуси-лебеди летели стаей, вот и следующий самолет врезался в землю, и третий закружился в воздухе и взорвался. Истребители стали разлетаться в стороны. Все забыли о барашке Василии, между тем он разогнался и так сзади наподдал ведьме Ви, что она вылетела в окно. Ведьма Фло закричала:

— Ви!… — А барашек бросился на нее. Он бил ведьму копытами в живот, а рогами грудь, а та пыталась оттолкнуть его. Оставшуюся без управления избушку бросало из стороны в сторону. Наконец ведьма Фло схватила барашка за горло. Глаза у барашка закатились. Фло встала и шатаясь взялась за штурвал. Она вела избушку туда, где светилась тонкая красная полоска заката.

Но тут раздался выстрел, потом другой. На спине у тети Фло на выцветшем на солнце черном сукне расплылось два кровавых пятна. У двери стояла Мэри и держала в вытянутых руках папин пистолет.

 

Тетя Фло выдохнула в последний раз и упала на штурвал. Избушка вошла в штопор и стала пикировать вниз. Мэри отбросило к двери. Из печи вылетели головни и угли, ветер раздувал их, выл в трубе и окнах. Треск ломающихся веток, удар, грохот, в глазах потемнело. На Мэри лежало что-то мягкое. Она попробовала подняться, но левая рука была придавлена. Пахло дымом, пылью, во рту был вкус крови. Мэри стала отталкивать в сторону то, что было на ней. Рука задела чей-то нос и полуоткрытый рот. Это было тело тети Фло.

Раздался стрекот садящегося вертолета. Свет прожектора пробивался через щели. Люди стали разбирать то, что осталось от избушки.

— Вот она! — Мэри зажмурилась от ослепительного света фонаря. Ее подняли, положили на носилки. Левую руку свело болью, предплечье было странно согнуто на середине. Рядом на других носилках лежало тело ведьмы Фло.

— Хочешь пить? — спрашивал Мэри человек в военной форме. Мэри вспомнила о барашке, попыталась встать:

— Василий! Василий!

— Тебе надо лежать, девочка, — военный удерживал ее на носилках, потом разрезал ножницами белое платье, которое стало черным от золы и красным от крови, вколол ей в бедро какое-то лекарство. Мэри стало все равно, что происходит, стало клонить в сон. Подошли еще двое, подняли носилки и понесли их в вертолет. Мэри просыпалась, вокруг суетились люди в белых халатах и масках. Слепил свет круглой лампы в операционной, резко и неприятно пахло чем-то медицинским, и она опять впала в забытье.

Когда Мэри окончательно пришла в себя, она лежала в больничной палате. Рядом сидел немолодой мужчина в больничном халате:

— Наконец-то!

— Где я?

— Центральный военный госпиталь. У тебя ничего серьезного нет, не бойся. Перелом только выправляли, — Мэри заметила, что левая рука ее в гипсе, — и рана у тебя была на голове, зашили. Когда волосы отрастут, ничего не будет видно. Как только мы с тобой уцелели. Я вот охрип, и все… А мамы твоей больше нет. Она в озеро упала, с такой высоты — никаких шансов. Про отца ты и сама знаешь, — Мэри провела рукой по своей колючей голове. Ее глаза стали заволакивать слезы. – Я подумал, что лучше тебе сразу все сказать… Кстати, меня зовут старший лейтенант Василий Иванович Овечкин. Я должен был тебя охранять, а оказалось, что ты меня спасла.

Овечкин взял ее за руку. Мэри плакала, слезы сбегали по щекам, подушка была вся мокрая. Хотелось потерять сознание, сразу, сейчас. Чтобы проснуться, и было бы все, как раньше: утро, лето, каникулы, а барашек блеет и просит, чтобы его погладили и почесали за ушком.

 

Прошел месяц, наступила осень, на кленах шумят желтые листья. Мэри стоит в большом светлом зале с позолотой, дубовым паркетом и темно-красными гардинами. Короткие волосы выбиваются из-под форменной пилотки, черты лица стали резче. Даже ее глаза теперь уже серые, а не голубые, как прежде. Генерал с седыми усами в парадной форме прикрепляет к ее кителю Золотую Звезду Героя и пожимает Мэри руку:

— Спасибо Вам, Мэри Данииловна, за все. Спасибо, что Вы решили вступить в ряды нашего подразделения. Такие люди стране нужны, — генерал достает платок, вытирает глаза, кашляет, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Такие, каким был Ваш отец.