– Квартира у тебя, конечно, Мин, ну чисто лабиринт!

Я пропустил эту очередную шутку Гори, и вывел его на кухню. Да, может быть, для обычно московской квартирки и правда несколько запутанная планировка… Хотя, по сравнению с моим жилищем на Крите, здесь было даже скучновато.

Горя, он же Горыныч, осторожно пригнул все три свои головы – у меня в гостях не было нужды прятаться под мороком – после чего вошёл на кухню и сразу же направился к чайнику, зажигая огонь. Я достал его любимое брусничное варенье из холодильника; хотя кого я обманываю – сам в последнее время только с ним чай пью! В ожидании чайника мы сели за стол.

– Так чего ты, Горя, обсудить хотел? – решил не тянуть с главным я. Хоть я и привык жить в лабиринтах, в делах очень ценил простоту.

Горя замялся, и каждая голова смотрела на другую, надеясь, что кто-то возьмёт инициативу. Не выдержала, по традиции, правая.

– Ты слышал о планирующейся постановке? “Заложенный рог минотавра?”

– Да, конечно! – поморщился Мин. – О ней все говорят… Я обычно не пропускаю такие вещи, хотя на эту премьеру я, скорее всего, не пойду. Сам знаешь почему.

– Знаю, – кивнули две из трех голов, пока третья отвлеклась на раздавшийся свист чайника. – Но, возможно, что на премьеру теперь никто не пойдёт!

Горя поспешно встал, подошёл к плите и заварил чай. Себе, как обычно, в полуторалитровой чашке, а Мину в обычной. Желудок у Горыныча был всего один, но разве это можно объяснить трём ревнивым головам?

– Что ты имеешь в виду? – уточнил хозяин квартиры.

– А то, что главная солистка этой оперы, как ты знаешь…

– Банни, – кивнул Мин, пересилив себя и назвав её имя.

– Да, она же известная в мировом музыкальном мире как Скалли Бирн, а в нашем обществе потомственная банши…

– Невысокого же ты мнения о моей памяти, раз решил напомнить биографию бывшей жены! – вспыхнул Мин.

Горя явно нервничал и не знал, как подступиться, вот и тянул время. Повезло ему, что жена, Василиса, в девичестве Премудрая, сама верховодила дома. А то так бы с Гориной нерешительностью жили бы они, как до этого, в пещере под Вологдой, а не на Орджоникидзе. Да и до работы Горыныча было недалеко: он там работал на 3 ставки, по одной на каждую голову, в НИИ при Российской Академии Наук. Его туда Васька и устроила, и ещё никто не упрекнул её в протекции талантливого проектировщика! Видимо, не только две головы хорошо, но и три очень даже неплохо.

– Так что случилось-то? – чуть мягче поторопил друга Мин.

– Пропала она, – выпалил Горя. – Вылетела на гастроли со своей Ирландии, села в такси из Шереметьево, а потом раз – и никто не может найти.

Мин застыл, как громом поражённый. Вот это новость…

– Кого-то подозревают? Есть ли какие-то зацепки, что могло произойти? – обеспокоенно спросил он.

Расстались они с Банни не очень хорошо, и эта её выходка с названием оперы… Во многом, желание лишь побольнее уколоть бывшего мужа, такого уж природа их баншинской семьи. Но зла Мин ей не желал. Достаточно грусти, боли и предательств было в его собственной биографии, а Банни, при всех своих недостатках, была очень хорошей.

Горя пытливо посмотрел на друга, после чего сказал:

– Одна из самых популярных версий – происки бывшего мужа, не желающего успеха проекту и боящегося позора. По слухам, в постановке рассказываются твои какие-то постыдные секреты… А Москва – первый пункт в гастрольной программе, что лишь добавляет твоей фигуре больше подозрительности.

Мин почесал голову, где слева зияла пустота. Да, история с рогом и впрямь была не самой приятной… И Банни об этой истории знала, так как была непосредственной её участницей. Он потратил не один час на разговоры с ней по телефону, выспрашивая, что именно будет в постановке, но она лишь заливалась своим колоратурным сопрано, таким нежным на сцене, и таким колким при личном общении… “Придёшь на премьеру – узнаешь!”, – неизменно отвечала она.

– Но ты же не думаешь, что это я? – осторожно спросил Мин.

– Нет, конечно же нет! – Горя ответил так поспешно, что стало понятно: подозрения были, и чуть-чуть остаются и поныне.

– В конце концов, Банни женщина непредсказуемая, могла и сама куда-то испариться…

– Да, но вот только зачем? – усомнился Змей. – Реклама? Подогреть интерес перед премьерой?

– Вполне вероятно, – кивнул Мин. – Она никогда не брезговала различными методами привлечения внимания…

Друзья помолчали, погрузившись в чаепитие. Горя ел варенье из блюдца, а Мин растворял его в самой кружке… Травяной напиток, куда Горя по привычке добавил иван-чай (откидывая все неоднозначные истории, связанные с одним носителем этого имени), чабрец и мяту, и впрямь успокаивал нервы и согревал. Несмотря на тёплое время года, в квартире у Мина всегда было прохладно – сложно было избавиться от прежних привычек…

– Мне тут Василиса сказала, – подошёл он, наконец, к тому, что и вынудило его завязать весь этот разговор. – Что её давняя приятельница из Департамента Мифов и Легенд…

– Вёльва, – догадался Мин.

Эта скандинавская провидица сама не так давно перебралась в столицу для стажировки по программе международного обмена, и тоже по протекции Василисы. Взамен та, по чистой случайности, периодически выручала информацией. А жена Горыныча-то, судя по всему, высоко метит, так она обросла связями…

– Ну, не важно, какая приятельница, – уклончиво сказал Горя, стараясь не сдавать супругу и всех сопричастных лиц. Эта надёжность Мину всегда нравилась. – Но самое главное то, что она сказала. Ирландский филиал уже подал прошение, и если в течение недели Банни не найдут, то начнут официальное расследование, а тебя назовут главным подозреваемым. Конечно, полноценно тебя никто не обвинит! Но вот продление твоего вида на жительство, как у лица, неоднократно в последнее время сталкивающегося с проблемами с законом…

Мин знал, что товарищ прав. Его греческий темперамент, в дополнение к непростому детству, давал о себе знать, и в первые годы его жизни в России приводил к нескольким неприятным ситуациям… Но назначенные Судом для Героев и Мифических Существ работа с психотерапевтом, дыхательные практики с их общей знакомой Джитой, десятки часов исправительных работ, потраченных на рефлексию, делали своё дело, и за последние пять лет никаких драк не случалось.

– Джита! – неожиданно озарило Мина. – Может быть, она что-то знает?

– А это идея! – хлопнул себя по лбу центральной головы Горя. – Они ведь до сих пор общаются, верно?

Общительная индианка поддерживала связи со многими в мифическом мире, и Банни не была исключением. Вроде бы она даже ездила к банши в Ирландию для персональных уроков йоги, которые помогали певице прийти в форму перед выступлением.

Не долго думая, Мин набрал подругу.

– Алло, Джита? – начал он. – Ты сейчас можешь встретиться?

– Сейчас урок хатхи в Царицыно, а потом можем пересечься, – промурлыкал ему знакомый голос. – Через полтора часа приедешь?

– Да, конечно, уже выдвигаюсь!

*********************************************************************

Царицыно – излюбленное место Джиты для своих практик. Мин сам не раз приходил сюда, уже после того, как провёл обозначенные судом часы; это помогало держать тело и разум в тонусе. Поэтому он сразу же направился в самый дальний и зелёный угол парка.

– Намасте, – мелодично произнесла Джита, сводя руки вместе, показывая, что занятие окончено. Люди, вернувшиеся из полутрансового состояния, ещё подходили к инструктору по йоге, желая обсудить свой опыт или попросить индивидуальную тренировку.

Дождавшись, когда последний человек поговорит с его подругой, Мин подошёл.

– Как всегда, великолепна, – он протянул ей тыквенный латте на соевом молоке, как она любила.

– Спасибо! – зарделась ракшаси, принимая напиток.

Она действительно хорошо выглядела в своей спортивной форме. Невысокая худенькая девушка с короткими шелковистыми волосами и проколотым носом, у неё отбоя не было от местных мужчин! Эх, видели бы эти парни, какой смертоносной она выглядит в своём истинном обличье, с красными глазами и мощными клыками.

Джита одной рукой скатала коврик и закинула в удлинённую спортивную сумку.

– Ты по поводу исчезновения Банни? – сразу начала она.

– Откуда ты знаешь? – ошарашенно посмотрел на подругу Мин.

– Слухами земля полнится… Хочешь её найти?

– Да, – кивнул он. – То есть ты веришь, что это не я?

– Конечно! – девушка направилась к выходу, на ходу отпивая латте и разговаривая. – Я же тебя знаю как облупленного! Разумеется, тебе вряд ли понравилось бы то, что Банни хотела показать в своей постановке, но сомневаюсь, что ты стал бы так легко подставляться! Ты далеко не дурак, да и в успокаивающую силу своих практик я верю. Хотя ты и давно не заходил!

– Прости, Джита, всё никак не получалось, – повинился он.

– Но и помочь я тебе не смогу, – продолжила щебетать ракшаси. – Где она сейчас, я не знаю… Последний раз мы созванивались, когда она ехала в гостиницу “Националь”, и как раз договаривались о встрече, когда звонок резко оборвался. Я не придала этому значения тогда, но, судя по всему, я последняя, с кем Банни разговаривала… Собственно, я и обратилась в нашу полицию.

У Мина в голове словно маячок загудел. Это уже хоть что-то! Можно будет восстановить момент её исчезновения…

– Что она говорила? – жадно спросил он. – Какие объекты описывала?

Джита на мгновение задумалась, а потом сказала:

– Говорила, что Тверская, на её вкус, слишком помпезна. А потом обратила внимание на здание Правительство Москвы и сказала, что съела бы его – так сильно он походил на торт… Сразу после этих слов раздался странный писк, после чего звонок оборвался.

– Но ведь от Правительства Москвы до “Националя” всего несколько домов, – проговорил Мин. – И в гостиницу она не заехала. А резкое прекращение разговора вряд ли говорит о её сознательном побеге…

– Полиция думает, что это ты, – фыркнула Джита. – Такой же бред, как и их вторая версия – инсценировка похищения.

– Согласен, – кивнул Мин. – Зная её демонстративную натуру, она бы наняла максимально гротескных похитителей, которые бы надсадно сипели в трубку с требованием выкупа, пока она рыдает на заднем фоне. Эти оперные штучки из неё и в жизни было не выбить!

Образ нарисовался настолько красочный, а главное, правдоподобный, что Джита прыснула остатками соевого латте.

– Спасибо, Джита, – он приобнял подругу на прощание. – Ты очень сильно мне помогла…

– Но чем? – девушка осталась в недоумении, глядя на широкую спину Мина, который понёсся в сторону выхода из парка.

*********************************************************************

Горя уже ждал Мина наверху станции метро Маяковская.

– А почему мы не с “Тверской” пошли? – удивился Горя. – Оттуда же ближе?

– Окна выходят на ту сторону, и нас будут ждать, – спокойно пояснил Мин. – С этой стороны она и не подумает смотреть. А я не хочу, чтобы она сбежала раньше времени.

Они прошли мимо театра, на одной из боковых афиш которого была изображена Банни с широко раскрытым ртом, явно выводящая очередную ноту. В её руках был бычий рог – очевидно, тот самый “заложенный рог минотавра”, которому и посвящена вся опера. Если они спасут Банни, он потребует у неё достать билет в первом ряду, чтобы с близкого расстояния смотреть в её бесстыжие глаза, когда она будет рассказывать его личную историю…

Мин поднялся к кассам, оставив товарища в недоумении. Уговорив кассира продать ему программку самого спектакля втридорога, тот спустился вниз. Найдя в нужной строчке нужное же имя, он вернулся к Горынычу и показал ему это. Горя быстро сообразил, что происходит, но всё равно требовал обсуждения их плана, которое Мин и выдал, пока они неслись по Тверской.

Когда они подходили к нужному дому, всего за несколько зданий от гостиницы “Националь”, Мин свернул во дворы за одно здание раньше. Это несколько удлиняло маршрут, но ничего не поделаешь… Наконец, нужный подъезд.

– Позвонишь? – спросил Горя.

– Нет, – спокойно сказал Мин. – Подожду, пока кто-нибудь не пройдёт.

Благо, ждать осталось совсем недолго, и минут через семь начинающие спасители вошли внутрь. В подъезде Мин быстро куда-то позвонил, наскоро сказал несколько предложений и прервал звонок. На четвертый этаж поднялись пешком. Всё-таки друзья в истинных формах были несколько тяжелее, чем обычные люди, и лифты барахлили чаще…

Входная дверь была в духе своей хозяйки: с причудливым золотистым орнаментом, изображением птиц и садов. Этаж психолога был заботливо усажен цветами в горшках, и неприятных запахов здесь никогда не было.

Мин посмотрел на часы. 15:58. Насколько он помнил, сейчас у неё произойдёт выход последнего клиента: в этот день психотерапевт работала только с назначенными судом, с 10 до 16, если ему не изменяет память.

Через минуту за дверью раздался высокий громкий голос, с особенным акцентом на шипящих и свистящих звуков. Вскоре показался и его владелец – Соловей-Разбойник. Горя пожал ему руку. Кажется, раньше у них были какие-то совместные дела, о которых Горя не любит вспоминать. Мин же Соловья видел несколько раз в барах, но лично представлен не был.

– Мин, какая встреча! – всплеснула руками Сирин, уже собирающаяся закрыть дверь. – У нас же вроде бы не было запланировано сеанса?

– Нет, что вы! – Мин пропустил Соловья, который тут же начал быстро перебирать своими кривыми ногами по лестнице, и через мгновение его и дух простыл. – Но хотел привести друга!

– Ох, Мин, так жалко, – глаза Сирин забегали. – Ты бы позвонил… А то я спешу, уже пора бежать. Давай в другой день?

– Мы ненадолго, – Горя деликатно поставил ногу в проём, не давая психологу закрыть дверь. – Только познакомиться и дату назначить…

Сирин, понявшая и без своих ясновидческих способностей, что от гостей не избавится, широко улыбнулась и пропустила друзей.

В офисе Сирин было, как и всегда: чисто, светло, тихо… Мягкая мебель и ковры поглощали все лишние звуки, а растения позволяли забыть, что вы в центре города, и переносили в райский сад. Психотерапевт провела их в кабинет и пригласила присесть. Сама она, как обычно, осталась стоять у подоконника, освещённая солнечными лучами.

– Змей Горыныч, как я понимаю? – губы Сирин растянулись в тёплой улыбке, словно они пришли на сеанс. – Мин про вас упоминал… Ты же не против, Мин, что я это сказала? Обычно я не делюсь ничем, что происходит на сеансах…

Её голос стал тёплым, глубоким, раскатистым, словно погружающим в транс. Хорошо, что они успели засунуть ватные шарики в уши, приглушающие звуки: два на Мина, шесть на Горю. Сила Сирин могла быть опасной, поэтому без этого было не обойтись.

– Расскажи нам, зачем ты похитила Банни? – прямо спросил Мин.

Сирин поморщилась.

– Что за глупости! Я, конечно, помню о твоей фиксации на бывшей жене, но… Зачем мне это?

– Например, затем, что вы являетесь её дублёром в предстоящей опере, – продолжил Мин. – И, поскольку она пропала, солирующая партия переходит вам.

– Беспочвенные подозрения, – мягко, но решительно отвечала Сирин.

– Но тогда зачем вы передали сведения в Мифическую полицию? – вступил Горя. – О том, что Мин якобы говорил о том, что вспышки агрессии не проходят, что у него есть навязчивые мысли о бывшей супруге, о склонности к похищениям… Сами позвонили, между прочим, следствие вас об этом не просило.

Глаза Сирин сначала расширились, а затем опасно сузились. Она догадалась, что произошла утечка сведений, и её звонок в полицию не прошёл бесследно. Как здорово, всё-таки, что Василиса при необходимости не гнушалась использовать своих информаторов, и без промедления всё выяснила по звонку Гори!

– Это мой профессиональный и гражданский долг, – наконец ответила она. – Даже у врачебной тайны есть границы. Например, когда жизни невинной женщины появляется угроза, я обязана сообщить о своих подозрениях в отношении клиента. Я уверена, что ты это понимаешь, Мин!

Мин кивнул. Он прекрасно понимал её мотивы.

– У вас действительно был хороший план, – мягко проговорил он. – Я бы, может быть, и не подумал о вас. Видимо, как и наши бравые полицейские я не обратил внимание на вашу роль дублёрши Банни – имя указано только на расширенной программке, которую можно купить в театре, и даже на сайте про это забыли упомянуть. Но вы прокололись в одном месте.

Сирин внимательно слушала. Её лицо оставалось невозмутимым, хотя пальцы с длинными ногтями крепче сжала подоконник.

– Банни была болтушкой, и во время похищения говорила по телефону, поэтому мы узнали о месте и времени пропажи, а также о том, что звонок оборвался с писком, а не простым выключением телефона.

– А голос так называемых “райских птиц”, к которым относитесь и вы вместе с вашей кузиной Алконостом, вызывает подобные помехи в технике, – продолжил за друга Горя. – Что очень активно использовалось во времена Холодной войны противоборствующими сторонами.

Он тогда уже работал инженером, и по профессиональным причинам немало знал об этом.

– Да уж, – вздохнула Сирин. – Раскусили вы меня!

Не тратя больше времени на болтовню, она развернулась к окну и прыжком перелетела подоконник, превращаясь в свою истинную форму в дожде осколков. Крылья только появились у этой дивной женщины-птицы – Мин даже невольно залюбовался – и она стала набирать высоту, когда вслед за ней прыгнул Горя.

Мин предупредил товарища, что побег Сирин будет совершать по воздуху, поэтому ему и потребовалась его помощь. Поют они действительно хорошо, а вот летают… Величественно, но не быстро. И уж точно не быстрее Змея Горыныча в полной боевой готовности!

Не тратя времени и позволив разбираться с нерадивым психотерапевтом другу, Мин бросился на поиски Банни. В оставшихся двух комнатах, кухне, туалете и ванной никого не было. Тогда Мин стал шарить руками по стене и, нашарив небольшую неровность, понял, что это замаскированная дверь. Распахнув с трудом поддавшуюся дверь, он увидел ту, кого пришёл вызволять.

Банни сидела на стуле в крохотной кладовой метр на метр. Стены были обиты мягким материалом, чтобы поглощать все звуки. Судя по всему, Сирин специально оборудовала эту комнату для Банни, а значит, планировала похищение давно… Рядом был столик, на котором стояла бутылка воды, несколько упаковок детского питания и шприц – видимо, Сирин кормила свою пленницу через него, чтобы не дать ей раскрыть свой рот и позвать на помощь. Голос у банши был громкий, и это могло всё испортить…

Бывшая жена бросилась Мину в объятия, когда он отвязал ей руки и освободил рот.

– Таври, – прошептала она ему в ухо имя, которым только она его называла. – Спасибо! Ты схватил эту злодейку? Эту ощипанную курицу? О, как я рада её поражению! Как хороша я буду на суде над этой змеёй!

Мин поморщился, вспомнив, какой эмоциональной бывала его бывшая супруга. Банни была пугающе-прекрасно, как и обычно: светлые, практически белые волосы, светлая кожа, острые, но выразительные черты лица… По сравнению с его первой супругой, чья красота была правильной, но холодной, Банни не боялась быть несовершенной, и была от этого не менее прекрасной… Но это всё дела давно минувших дней.

– Пойдём, Банни, – он потянул её за руку. – Горя сейчас отправился за ней в погоню, а полиция уже должна приехать.

Без лишних разговоров, они вышли из квартиры, быстро пролетели лестницу (“Таври, куда ты спешишь! Я же на каблуках!”) и очутились на улице. Пробежав несколько метров, они увидели то, что хотели: руки Сирин были заведены за спину и в наручниках, пока младшие оперативники Дубыня и Усыня, знакомые Мину по его ранним дебошам, грузили преступницу. Отдельно сам Мин пострадал от их третьего брата, но у него, видимо, был выходной… Лейтенант Мифической Полиции Серый Волк оформлял протокол и беседовал с Горей, составляя картину.

– Уважаемый, – тут же подлетела Банни к лейтенанту. – Я готова дать показания! Это я та самая похищенная.

– Скалли Бирн, верно? – Серый Волк сверился с протоколом. – Сейчас надо будет немного подождать – приедут наши эксперты и оценят помещение, после чего я смогу всех вас отвести в участок и взять показания.

Заметив погрустневшую троицу, которая надеялась разобраться со всем легко и быстро и не ожидали попасть в бюрократические жернова, лейтенант добавил уже теплее:

– Всё будет хорошо. Мы во всём разберёмся и накажем виновных. Тем более, что версия о причастности гражданки Сирин уже давно у нас разрабатывалась. Но более тайно, в отличие от другой версии.

Он выразительно посмотрел на Горю, который заморгал всеми шестью глазами, каждый воплощённая наивность. Сдавать информатора Василисы он точно не собирался, что бы полиция не думала!

Неожиданно Горя закашлялся, и у него изо рта вылетел целый ворох перьев.

– Непросто тебе далась моя психотерапевт, как я погляжу! – захохотал Мин.

– Самое сложное было не превысить необходимую для задержания силу, – философски ответил друг.

– Но-но, задерживаем здесь мы! – Серый Волк подозрительно посмотрел на Горю и погрозил пальцем, после чего пошёл к оперативникам.

– Ага, вы бы ещё и расследовали, – пробормотал Мин.

*********************************************************************

Публика была в восторге!

Опера получилась на удивление безобидная; Мин подозревал, что бывшая жена, не желая обижать спасителя, несколько изменила текст в последний момент. Получилась приятная комедия со счастливым концом, где Минотавр остался со своим рогом и даже вызывал симпатию. Хотя пузатый мужичок, который исполнял его партию, и отталкивал внешне, его глубокий баритон был хорош. Эх, если бы только сам Мин мог петь…

Сирин получилась два года исправительных работ ввиду её давнего сотрудничества с властью, а также чистосердечного признания. В раскаяние птицы-психологицы Мин не верил, но был рад уже тому, что в ближайшие несколько лет она поостережётся вести себя подобным образом.

Василиса посоветовала другого психолога – Дрёму. Она была несколько рассеянной и чудаковатой, но была этически выверенной, а её гипнотехника по авторской методике просто творила чудеса!

Мин надеялся, что Мифическая сторона города больше не вовлечёт его в вихрь событий, но знал, что без этого не обойтись… А раз так, то нужно крепче держаться за друзей и всегда быть наготове!