– А в тот год иная напасть пришла: коровы мертвых телят родить стали. И в дюжине сел сразу, вот ведь как! Разговоры пошли – жуть! Нынче телята, а завтра что? Земля родить перестанет, реки выйдут из берегов и небо снова падать начнет? А с кем ни поговоришь – все одно: ведать не ведаем, знать не знаем, коровку свою обихаживали ровно так, как предки завещали…

Петер усилием воли подавил подступившую зевоту. Льющаяся потоком болтовня Микеля убаюкивала похлеще печати сна. И ведь не скажешь ему об этом – обидится. Крестьянскую душу не скроешь ни гербом конклава магов на одежде, ни качественной сбруей на добротном мерине. Рядом с Петером ехал селянин, чей дар оказался достаточным для борьбы с неурожаями и врачевания живности. Его забрали из дома, обучили и вернули в родные края уже в новом статусе. Недостижимая высота для большинства односельчан – отсюда и чувство собственной важности. Отсюда и бесконечный поток историй из магической практики.

– А быка того проклятого так и не нашли, и хозяин с ним сгинул, – продолжал Микель. – Господа расследователи весьма недовольны были. А по мне, дело ясное: в болоте утоп, да не по своей воле…

Петер дернулся и поморгал, осознав, что в очередной раз едва не задремал в седле. Рассказ о проклятом быке мог бы вызвать его интерес, вот только одним из «господ расследователей» в этой истории был он сам. Не на главных ролях – молодому боевому магу доставались лишь простейшие поручения, но подробностей Петер узнал много. Изучение проклятия мертворождения требовало натурных опытов, но исследователи увлеклись и каким–то образом умудрились потерять быка с проклятым семенем и чрезмерным влечением к коровам. Животинка попала в руки к одному предприимчивому мужику, и тот принялся водить находку по селам, зарабатывая на случках с коровами деньгу малую. Итог: крепко поссорились два барона, обвиняя друг друга в навалившейся напасти, начальник горе–исследователей лишился должности и едва не расстался с головой, а верхушке конклава пришлось раскошелиться на компенсацию крестьянам.

В другой день Петер мог бы поведать об этом Микелю, но только не сегодня. Сегодня боевой маг ничем не отличался от обычного курьера почтовой службы. Их синие мундиры были привычны всем и каждому в империи, и если требовалось спрятаться на виду, то лучшего способа было не найти. Сегодня даже расследователь конклава не смог бы распознать в Петере собрата по ремеслу. Для этого пришлось изрядно приглушить свой дар, и теперь маг пожинал плоды своей недальновидности: осенняя сырость и холодный ветер превратили путешествие в откровенную муку. Привычка пользоваться печатями защиты от ненастья вышла боком, и радовало лишь то, что погода помогала бороться со сном. Правда, не очень хорошо.

Внезапно маг заметил, что его спутник молчит. Бросив взгляд вперед, он облегченно выдохнул: они уже почти добрались до нужного поворота. Микель собирался ехать прямо, Петеру же предстояло свернуть на Старый Тракт.

– Дурное место, – глухо заявил деревенский врачеватель, когда они остановились на повороте.

Петер сделал вид, что не понимает его беспокойства, но Микель не собирался задерживаться здесь даже на миг.

– Доброй дороги, – коротко добавил он и двинул мерина.

Боевой маг посмотрел ему в спину без какого–либо неодобрения. Он и сам не горел желанием сворачивать на эту дорогу, и дело было далеко не в суевериях. Любой человек, обладай он хоть каплей дара, чувствовал силу, спящую под его ногами. Старый Тракт. Дорога, построенная в эпоху Падающих Небес, когда магия только пришла в этот мир и была силой сырой и могучей. Хроники былых времен рассказывали о многом. Первые маги открывали под вражескими армиями бездонные пропасти, обрушивали на города целые горы и смывали флоты волнами столь высокими, что вода закрывала солнце. А еще они строили дороги и возводили замки, скрепляя их такой силой, что сегодня, в эпоху Высокого Искусства, не было никого, кто смог бы разрушить эти творения. Неудивительно, ведь мир давно отказался от бездумного могущества и пошел по пути просвещения и мастерства.

К худу или добру – старая эпоха оставила после себя лишь редкие следы, но и их хватало, чтобы вызывать у ныне живущих определенные страхи. Что, если однажды спящая в вытертых временем камнях сила пробудится? Какую цену понадобится заплатить за ее укрощение? Каждый маг подсознательно опасался, что ему придется первым принять удар. И для Петера путешествие по Старому Тракту было сродни прогулке по деревянному мостику над вулканом, который хоть и спит, но не слишком крепко. В такие моменты маг откровенно завидовал обычным людям, пребывающим в блаженном неведении. Завидовал он и тем, кто не состоял на службе в конклаве и кому не приходилось регулярно иметь дело с осколками былых времен. И страстно ненавидел тех, кто пытался это могущество обратить себе на пользу.

Отступники. Маги, что не принимали установленных законов и всеми силами пытались овладеть древней мощью. Их было немного, но их упорство на пути к цели уступало лишь их способности прятаться от конклава. Но если кого–то из них удавалось загнать в угол, то, увы, не обходилось без жертв. В одном из таких сражений погиб старший брат Петера.

Вспомнив о брате, Петер невольно сжал кулаки. Он не знал, от чьей руки пал его брат, но поклялся отомстить. Он страстно желал поквитаться, раздавить могучего Отступника, лично заковать его в цепи, а затем увидеть голову, отделенную от тела топором палача! Ради этого он рвал жилы на работе, сжигал себя на тренировках, пытаясь развить свой дар. Он знал, что в бою с Отступником у него будет время всего лишь на один удар, и тренировался как проклятый.

Лошадь недовольно фыркнула и мотнула головой, вытягивая повод. Петер вздрогнул и расслабил напряженные руки. Сейчас о личной вендетте приходилось только мечтать. Командиры трезво оценивали шансы рядовых магов и первыми в бой шли те, кто достиг в боевой магии высочайшего мастерства.

Но шанс будет. Недавно прорицатели конклава объявили, что в этот день на постоялом дворе «У Старого Тракта» Отступник получит в свои руки артефакт древних знаний. Новость переполошила всех, и вот теперь Петер под видом курьера почтовой службы ехал по древней дороге к тому самому постоялому двору. И он был не один такой. Маг не знал, какие силы задействовал конклав, но не сомневался в масштабе готовящейся засады. Ему самому предстояло встать во второй линии заслона и вступить в бой, если Отступник будет прорываться мимо него. О прямом столкновении речи не шло – от Петера требовалось только задержать врага, и для этого маг вез в кармане мундира сферу размером с небольшое яблоко. Если ее раздавить, то в радиусе десяти метров образуется область, в которой магия будет невозможна. Ненадолго, но для опытных ловцов и нескольких секунд было достаточно, чтобы скрутить врага.

До цели он добрался часа через полтора. Старый Тракт выходил из небольшого подлеска и пересекался с местной дорогой, не мощенной, но наезженной. Налево она поднималась на небольшой холм и скрывалась за ним, а направо – пересекала по мосту узкую речку и уходила в поля, урожай с которых сняли еще летом.

Постоялый двор стоял на перекрестке дорог. Высокий частокол внушал уважение, хотя, на вид казался данью традиции. Войн в этих местах давно не знали, да и против хорошего боевого мага такая защита не являлась препятствием.

За широкими воротами расположился просторный двор. Справа протянулась большая конюшня с дополнительными стойлами под навесом, слева расположились хозяйственные постройки: кузница, мастерские по дереву и коже и массивный амбар. А напротив ворот возвышалось основное здание в три этажа высотой.

Петер спешился и вручил повод подбежавшему мальчишке лет десяти. Отданная вдогонку медная монета давала дополнительную гарантию, что лошадь будет ухожена после дороги. Курьеров в королевстве уважали, но на постоялых дворах случалось всякое.

Маг двинулся через двор, всеми чувствами впитывая окружающее пространство. Справа доносилось фырканье лошадей, слева стучал по металлу молоток, которому вторили глухие удары по дереву. Все это сопровождалось разговорами, короткими возгласами и даже смехом – в этот день на постоялом дворе было людно. Петер постарался уделить внимание каждому человеку. Оставшаяся от дара искра оставляла ему единственную способность: понимание, если человек притворяется кем–то другим. Увы, кем именно, он определять не умел – с таким навыком он не задержался бы надолго в рядовых магах. А так оставалось лишь гадать, кого он видит.

Сейчас на дворе он увидел лишь двоих таких. Они стояли возле небольшой кареты, и на вид их было не отличить от кучера и лакея. Раскрывать себя перед ними Петер не стал – открыл широкую дверь главного здания и вошел в обеденный зал. Здесь тоже было изрядно людей, но ему удалось отыскать место, с которого были видны все посетители. За столом уже сидел невысокий седой старик, слишком увлеченный едой, чтобы обращать на кого–то внимание.

– Чего изволите? – спросила подошедшая подавальщица.

– Комнату на ночь и хороший ужин, – коротко ответил Петер и протянул ей серебряную монету.

– Пива?

– Лучше морс.

Подавальщица кивнула и, оглядев синий мундир мага, уточнила:

– Для нас есть что–то?

В ответ маг лишь покачал головой. Подавальщица ушла, а Петер покосился на старика. Одет тот был опрятно, и одежда его не выглядела запыленной. На лавке рядом с ним лежал сверток, в котором угадывались книги, и магу не составило труда понять, что рядом с ним сидит ученый, отдыхающий после долгой дороги в тряской повозке. Чувство молчало, и Петер переключил внимание на других посетителей.

За столом у противоположной стены расположился массивный по причине необъятной талии купец. Одет он был броско, но приятно, ел шумно и с удовольствием, запивая еду дорогим вином. Вино стекало по его усам, капая на подбородки и заправленную под воротник белую салфетку.

Рядом сидел скромный слуга. Он ел осторожно, подолгу пережевывая каждый кусок, и вид имел худой и задумчивый. Его левая рука лежала на столе, и пальцы постукивали по дереву столешницы в такт каким–то мыслям.

Ритм стука привлек внимание, и Петер понял, кого видит. Слуга был прорицателем, только смотрел он не в дальнее грядущее, а в ближайшее будущее. Нет, видеть картины он не мог, – такое было не под силу никому из ныне живущих, – но оценить шансы успешного исхода умел. И пальцы его отстукивали сигнал, что передача артефакта состоится. Это было хорошо, но лишь отчасти, потому что сигнала о том, что Отступник будет пойман, не было.

В дальнем углу что–то шумно отмечала компания студентов в плащах магической академии. Их сопровождала гора еды, обильная выпивка и веселые девицы, некоторые из которых уже сидели на коленях у своих кавалеров. Одна из девушек привлекла внимание Петера. Она не отличалась от остальных ни видом, ни поведением, вот только в ней ощущалось нечто большее. Маг пришел к выводу, что видит телохранителя одного из студентов, и сам студент вряд ли об этом знает.

Справа от Петера, за соседним столом расположилась группа крепких мужиков с натруженными руками. Они пили пиво, ели небогато и на вид были обыкновенными работягами, но чувство указало на одного из них. Неужели, тоже боевой маг? Петер даже не поверил пришедшей в голову мысли – маги нечасто утруждали себя физическим трудом, а уж работать так, чтобы стать похожим на трудягу из артели – о таких личностях ему слышать не доводилось.

Вернулась подавальщица и поставила на стол дымящуюся тарелку. Это была каша с мясом и овощами. Вкусный запах тут же пробудил аппетит, но маг не накинулся на еду, а стал есть неторопливо, продолжая посматривать на окружающих.

Обычных людей в обеденном зале было очень много, и Петер очень надеялся, что хотя бы некоторые из магов получили приказ прикрывать случайных посетителей, если здесь развернется битва. Впрочем, он был уверен, что встреча Отступника с курьером произойдет в одной из комнат на этажах сверху. Но кто–то из них мог сидеть и здесь, и маг принялся снова изучать людей в зале. Он настолько погрузился в ощущения, что пропустил мимо ушей фразу старика.

– Вы что–то сказали? – спросил Петер, поворачиваясь к собеседнику.

Тот отодвинул пустую тарелку и повторил:

– Старый Тракт. Жутковатое место, верно?

– В вас есть магический дар? – удивился маг.

Старик махнул рукой.

– Невеликий, – ответил он. – В академии с таким не берут… Да в вас же он тоже есть!

Петер мгновенно напрягся, но внешне постарался изобразить сомнение. Получилось что–то среднее между пожатием плеч и покачиванием головы.

Ученый рассмеялся.

– Не стесняйтесь себя, – улыбнулся он. – Кто я такой, чтобы винить вас за эти страхи?

– Как вы поняли? – осторожно спросил маг.

– Тоже мне, ребус! – усмехнулся старик. – Когда рядом сидит почтовый курьер с таким видом, будто его мешком с письмами по голове огрели, то причин немного: либо он только–только пережил личную трагедию, либо у него есть капля дара, и он проехался по Старому Тракту. Во второе мне верится больше.

– А на вас это как будто не повлияло, – заметил Петер.

– Поживите с мое – и не к такому привыкнете, – улыбнулся ученый. – А уж когда начитаетесь в старых хрониках, как на этой дороге целые отряды пропадали, то эта проблема перейдет для вас из эмоциональной плоскости в философскую.

– Не слышал, чтобы философия могла одолеть опасную магию, – хмыкнул маг.

– Позвольте не согласиться, – возразил старик. – Я совсем не склонен заявлять, что Старый Тракт опасен. Магия сама по себе не может быть опасной или благодетельной, ведь…

– … ведь любой инструмент может стать хорошим или плохим только в чьих–то руках, – продолжил за него Петер. – Не надо быть ученым, чтобы это понимать.

Ученый посмотрел на него с легкой укоризной.

– Тогда позвольте сказать, для чего надо быть ученым, – предложил он.

– И для чего же? – заинтересованно спросил Петер.

– Для того, чтобы понимать смысл слов и умозаключений, – ответил старик. – Вам эта мелкая ошибка простительна, но я не могу вас не поправить. Правильно эта фраза звучит так: любой инструмент в равной степени может стать хорошим или плохим только в чьих–то руках.

Маг нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит собеседник.

– Чтобы вам стало понятнее, скажу, что старые хроники описывают немало случаев, когда Старый Тракт защищал тех, кто нуждается в защите, – добавил старик.

– Что?

– И исследования в этом направлении привели меня к интереснейшему выводу: если одаренный сумеет избавиться от предубеждений к древней магии, то и она перестанет видеть в нем кого–то опасного, – закончил ученый.

– Вы кто такой?! – резко спросил Петер, во все глаза глядя на собеседника.

– Скромный ученый.

Петер не поверил, но чувство молчало. Старик был именно тем, за кого себя выдавал. Мог ли он работать на Отступников? Вполне. Но в равной степени он мог быть простым человеком, чей разум помутился от возраста и от количества прочитанных книг.

Старик поднялся из–за стола и взял с лавки сверток с книгами. Петеру очень хотелось задержать его, допросить как следует, но этот человек не был его целью. Может, он и знал старые истории, вот только не был по–настоящему одаренным, а значит, не представлял прямой угрозы.

– Предубеждения, – еще раз сказал старик, с улыбкой посмотрев на мага. – Именно они вас выдают… А сейчас извините, мне надо уйти. Там вот–вот начнется.

Он бросил короткий взгляд в потолок и повернулся к двери.

В первый момент Петер не понял, что имеет в виду старик. А когда понял, то тут же вскочил.

– Стоять! – крикнул он в спину ученому, но сделать ничего не успел.

Наверху громыхнуло, и весь зал содрогнулся, будто находился не на твердой земле, а на корабле, по воле бури выброшенного на скалы. Тяжелая деревянная столешница двинула мага по бедру, и он, зацепившись ногой за упавшую лавку, рухнул затылком на бревенчатую стену.

В затылке вспыхнуло болью, ей вторил грохот сверху, но звон в голове заглушил этот звук. Перед глазами все плыло, светящиеся мушки перед глазами не давали сконцентрироваться, и первые несколько секунд маг лишь бессмысленно шарил руками вокруг себя. Пальцы наткнулись на край лавки, Петер рывком подтянулся, пытаясь встать на ноги. Не вышло. Пол продолжал качаться, то ли от столкновения в бою сильных магов, то ли от столкновения головы с твердой поверхностью.

Маг не помнил, как ему удалось принять вертикальное положение. Опираясь двумя руками на стол, он посмотрел в сторону выхода. Старик успел выйти, но его во что бы то ни стало требовалось догнать. Почему–то Петеру казалось, что сейчас в его жизни нет ничего важнее этого. Даже возможное наказание за нарушение прямого приказа показалось чем–то мелким по сравнению с этим, и маг двинулся к двери.

Это оказалось не так просто. Голова кружилась, ноги заплетались, идти приходилось от стола к столу, опираясь не только на твердое дерево, но и на испуганных людей. Почему–то никто из них не рвался наружу, но эта мысль не задержалась в сознании. Над головой продолжала разворачиваться баталия, магические всплески следовали один за другим, тяжелые бревна перекрытия трещали, но пока держались.

На улицу Петер буквально вывалился, повиснув на двери. В хмуром свете осеннего дня он разглядел тех самых кучера и лакея. Они стояли в нескольких метрах, уже не скрывая своих способностей к магии.

– Где старик? – выдохнул Петер.

– К воротам пошел, – ответил кучер. – Он чист.

Маг поднял голову, и сумел разглядеть впереди невысокую седую фигуру. Ученый уже вышел за ворота. Петер мысленно выругался. Догнать старика в таком состоянии он не мог физически.

Приглушенный дар отозвался мгновенно. Магия хлынула по венам, вызвав короткий всплеск боли во всем теле. На одних рефлексах Петер сформировал в ладони печать исцеления и вбил ее себе в грудь. В голове тут же прояснилось, и он пошел вперед, ощущая, как с каждым шагом звон в голове утихает, а походка становится все более уверенной.

За ворота он выбежал… и резко остановился. Старик стоял на истертых временем камнях Старого Тракта и с любопытством смотрел на мага.

– Ты пойдешь со мной! – хрипло сказал Петер и, приблизившись к ученому, взял его за рукав плаща…

Попытался взять. Пальцы натолкнулись на невидимый барьер, от чего старик лишь улыбнулся. Маг ощупал пространство перед собой, затем взглянул магическим зрением и почувствовал, как по спине пробежал предательский холодок испуга. Это не было действием какого–то артефакта. Структура выходила снизу, из камней. Древняя магия пробудилась и сформировала защиту, не позволяя ему коснуться старика.

– Великолепно, не правда ли? – спросил ученый, как будто тоже мог видеть магию. – Тысячелетия прошли, а в ней до сих пор ни единого изъяна!

– Что это? – внезапно севшим голосом спросил маг.

Он во все глаза смотрел на развернувшуюся перед ним защиту и не мог понять принципа ее устройства. Местами проглядывали знакомые элементы, но они ничуть не помогали разобраться в увиденном.

– Магия эпохи Падающих Небес, – ответил старик. – Сложная настолько, что мы стоим лишь в самом начале пути ее постижения.

– Это… неправда!

Сознание пыталось найти логичное объяснение, ведь древние маги не могли владеть Высоким Искусством на таком уровне. Но объяснения не было.

– Для вас так и будет, пока вы верите чужим словам больше, чем собственным глазам, – заметил ученый.

Петер продолжал лихорадочно изучать защиту. Разум силился отыскать лазейку, найти доказательство, что это просто какой–то трюк хитрого старика. Петер привык верить наставникам. Он знал, что маги прошлой эпохи оперировали могуществом, недоступным никому сегодня. Но речь шла о силе, и доказательства всегда были перед глазами…

– Устоявшиеся каноны ломать нелегко, – со вздохом сказал старик. – Поэтому хороший ученый всегда сомневается во всем. Ваш брат обладал этим качеством, но, к сожалению, был не слишком аккуратен в своих поисках.

Брат! Воспоминание резануло по сердцу и на миг отрезвило разум. Рука сама собой нырнула в карман, пальцы легко раздавили сферу–ловушку. Заключенная в ней магия хлынула наружу, но вместо того, чтобы создать вокруг Петера область без магии, она странным образом окружила их со стариком белесым куполом защиты от прослушивания.

– Что?! – воскликнул маг. – Как?!

– Старина Микель постарался! – заметил ученый. – Он ведь использовал трюк с усыплением?

Петер не ответил.

– Вижу, что да, – продолжил старик. – И теперь никто не помешает нам закончить разговор.

Микель! Деревенский маг… или кто–то, удачно им притворившийся. Заговор! Это был заговор, направленный именно на Петера! Но почему? Зачем Отступникам охотиться на него? И при чем тут его брат?!

– При чем тут мой брат? – сухо спросил маг. – Вам было мало его смерти, и вы пришли за мной?

Старик печально вздохнул.

– Увы, совсем наоборот, – ответил он. – Его гибель стала тяжелой утратой для нас. А вы… Вы слишком похожи на него, и мы верим, что вам под силу продолжить его работу.

– Да какую, к черту, работу?! – воскликнул Петер. – Вы его убили! И не смей говорить, что это была лишь самозащита и битва была честной!

– И не собираюсь, – невесело усмехнулся ученый. – Увы, нам неизвестно, как он погиб. Конклав хорошо поднаторел в тайных убийствах.

– Ты врешь!!! – выпалил Петер. – Ты…

Он осекся. Ученый поднял руку и раскрыл кулак. В ладони лежал серебряный перстень с гранатом. Такие использовались в конклаве для наложения простых заклинаний, и в этом была заключена печать правды – магия, заставляющая камень вспыхивать, если носитель врет или пытается что–то скрыть. Защитный барьер не мешал рассмотреть структуру печати, и маг сразу понял, что видит перед собой. Понял, потому что знал ее до мелочей и носил при себе такое же украшение.

Старик неторопливо надел перстень на палец.

– Вашего брата убил конклав, – сказал он.

Ничего не произошло.

– Он коснулся древних знаний, но был неосторожен в том, чтобы сокрыть этот факт, – продолжил ученый.

Перстень не отреагировал.

– И теперь я предлагаю их вам, – закончил Отступник.

– Зачем? – севшим голосом спросил маг.

– Они помогут найти и покарать истинного виновника его гибели, – ответил ученый. – Неужели вы этого не желаете?

Петер желал. Страстно, всем сердцем, ведь только клятва заставляла идти его вперед. Но оставался принятый на себя долг.

– Возьмите, – предложил старик, протягивая руку вперед. – В этом перстне не только магия правды, но и те знания, из–за которых погиб ваш брат.

– Вы предлагаете отречься от убеждений? – горько спросил Петер. – Предать конклав?

– Я предлагаю получить знания и отомстить, – ответил ученый. – Или отказаться и от того, и от другого.

Маг промолчал, глядя на украшение.

– Маги эпохи Падающих небес сделали все, чтобы их знания сохранились, – добавил старик. – Но они позаботились о том, чтобы этого инструмента касались лишь достойные руки. Верхушка конклава в их число не входит, и, когда они это поняли, то объявили нас Отступниками.

Перстень на пальце старика снова не показал лжи, но Петер почти не обратил на это внимания. В его голове звучали слова прорицания: «отступник получит в свои руки артефакт древних знаний». Неужели это про него самого? Неужели он, боевой маг конклава мог в одночасье отказаться от убеждений и поверить словам старика?

А в чем он был убежден? В непогрешимости верхушки конклава? Так одна история с проклятым быком до сих пор темным пятном лежит на их репутации. В правдивости официальных хроник? Но для боевого мага, что честно выполняет свою работу, это особого значения не имело. В том, что Отступники убили его брата? Но у него не было ничего, кроме чьих–то слов. В правоте своего дела?

Сердце кольнуло от осознания, что чертов старик не оставил ему выбора. У Петера не было пути назад. Он не мог ни отказаться от мести, ни отступить в противостоянии с Отступником, ни просто отпустить ученого и вернуться к командирам с пустыми руками. Ненависть вновь захлестнула сознание. Маг не мог простить того, кто несколькими фразами перевернул привычный ему мир. Он в ярости ударил кулаком по окружавшей старика защите. Древняя магия погасила удар – Петер даже руку не отбил. А ученый продолжал стоять неподвижно с понимающей улыбкой на лице.

Петер ударил снова. И еще раз. Он бил по невидимому простому смертному барьеру, прекрасно понимая, что прорицание исполнится. Что ему придется усмирить свой пыл и найти способ снять перстень с пальца старика.