Александр Вьюжин

Океан не ведает пощады

 

Дверь с грохотом распахнулась, и в адмиральскую каюту влетел юнга. Он принёс с собой вонь перегара и солёный запах морской воды.

— Ваше величество! Человек за бортом!

Император не шелохнулся. Он сидел в бархатном кресле за рабочим столом и потрёпанным пером набрасывал в тетради план перестройки столицы. Аккуратно смоченный в чернилах кончик пробивал сквозь прямоугольники кварталов новые улицы, вырисовывал завитушки скверов, вычерчивал круги фонтанов. Император всеми мыслями был уже там, на суше. Он сносил замшелые деревянные дома и возводил новые из тёсанного камня. Булыжники ложились друг на друга, стены вздымались к небу, в них вылуплялись окна, а сверху расстилались черепичные крыши. Посреди мостовых из земли пробивались зелёные скверы, они росли, набухали и расталкивали здания в стороны. Старый вонючий рынок зашевелился, зашумел и перебрался на окраину города, а на его месте расцвёл пышный фонтан. По краям необъятного проспекта, словно верные стражи, выстроились шеренгой захваченные в чужих краях скульптуры. На высоком холме вознёсся к небу сверкающий золотом дворец. От его позолоченного крыльца нисходили гранитные ступени и упирались в центральный проспект. Преображались дома, разрастались скверы, раскидывались школы, театры, казармы.

«Такого города мир ещё не видел!», — император торжествовал. Он вновь собирался погрузиться в тетрадь, но вспомнил о юнге и от злости стиснул зубы.

— Там… человек, — промычал юноша, — за бортом.

— Ну так бросьте ему верёвку! Меня зачем беспокоить?

Император не отрывал глаз от тетради, но казалось, что он испепеляет юнгу взглядом. Говорят, что предыдущий старпом настолько взбесил императора, что тот разжаловал его в матросы и велел каждое утро приносить в адмиральскую каюту чай. На третье утро старпом так спешил, что опрокинул чашку прямо на императора, и тот его испепелил. Причём не взглядом.

— Но, ваше величество... он не тонет.

— Я что? Загадки должен отгадывать? Если он в шлюпке или на плоту, так поднимите на борт!

Император оторвал взгляд от стола и уставился на юношу. Ничего хорошего это не предвещало. Юнга уже сожалел, что вызвался быть вестовым, челноком носящимся между старпомом и императором. И хотя это огромная честь, но лучше бы старпом сам докладывал императору, а не посылал подопечных на смерть.

— Нет. Он идёт… пешком, — юноша робел всё больше и больше.

— Что значит пешком?! Мы посреди океана! — взревел Его величество.

Юнга переминался с ноги на ногу, готовый броситься прочь. Он не нашёл ничего лучше, чем промямлить:

— Пешком… Вам стоит взглянуть...

— Мне?! Взглянуть?!

Император поднялся из-за стола. В его руке заколыхалось пламя. Юнга в ужасе глядел на алое от злости лицо Его величества и пятился к выходу.

— Это не я… это… это вас просил старпом...

Император двинулся в сторону прижухшего юноши. Пламя в ладони разгоралось всё сильнее. Юнга вылупил глаза и вжался в стену, но император пронёсся мимо и выбрался на палубу.

Паруса четырёхмачтового корабля еле колыхались от квелого ветерка. Бескрайний лик океана недовольно морщинился от ряби. За кормой буравил кильватер выстроившийся в виде клина многочисленный флот императора, прозванный врагами «непотопляемым». Полуденное солнце загнало матросов в кубрики, и только на мостике торчали толстый старпом и худосочный рулевой.

— Где он?! — рявкнул император. Огонь в руке погас, но гнев не утихал.

Старпом стоял, облокотившись на фальшборт, и делал вид, что императора не слышал. Рулевой при виде Его величества бросил штурвал и вытянулся мачтой. Император подошёл к толстяку, чтобы хорошенько выбранить, как заметил за бортом седого старика. Потёртый плащ морского цвета гладил подолом поверхность воды. Неубранные седые волосы развевались за спиной. На конце перекинутой через плечо палки в такт шагам раскачивался узелок с пожитками. В радиусе шагов десяти старика окружала застывшая зеркальная гладь, какая бывает лишь при штиле. Путник шёл по ней босиком, а зеркало двигалось вместе с ним. Старик не обращал внимания ни на фрегат, ни на императора. Будто мимо него проплывал не величественный флот, могущественней которого не собирало ни одно царство, а пролетала стая назойливых чаек.

— Хм… водный маг, — протянул император. — Чего он хочет?

— Да ничего не хочет, — покачал головой толстяк. — И верёвку кидали, и на борт велели подняться — ни в какую. Я бы плюнул на него и поплыл дальше, да ветер как на зло спал. Приходится ползти со скоростью ковыляющего старика.

Водный маг императора заинтересовал. Добыть стратегически важную информацию никогда не помешает. Правда, флот в этом походе разорил несколько городов, но вдруг этот пешеход из других мест. Тогда он поведает о богатствах своего края, и кто знает, может, в следующем походе армада нагрянет и туда.

— Эй, маг! С тобой говорит император Инфламатус! Я приказываю тебе подняться на борт!

Старик лениво повернул голову и взглянул на говорившего. Но спустя мгновение он снова устремил взор вперёд как ни в чём не бывало.

— Во наглец! — усмехнулся толстяк. — Может, пальнуть в него? Или шлюпку с матросами спустить — вмиг приструнят.

Император ударил кулаком по перилам. Он не привык, чтобы его приказы игнорировали. Но мирный вид старика погасил разгорающийся гнев.

— Не трогайте его. Пусть идёт.

Внезапный порыв ветра выгнул паруса. Затрещали сосновые мачты, корабль прибавил ход, и старик начал отставать. Император направился обратно в каюту. Позади он слышал, как старпом, рулевой и юнга насмехаются над путником:

— Только не усни, старик, а то на дне проснёшься!

— А вдруг дождь пойдёт?! Намокнешь ещё чего!

— Ты случаем не пьян? Ведь говорят, пьяному море по колено!

— Ха-ха-ха! — заливался смехом толстяк.

 

* * *

 

К вечеру горизонт на западе заволокло пепельно-синими тучами. Кривые молнии просверливали наэлектризованный воздух, закипало море. Подхлёстываемые ветром волны бодали борта кораблей.

— На нас идёт, — заметил старпом вышедшему на шканцы императору.

— Думаешь, сильная будет буря?

— Сильная. Но нам то не страшно. Корабль у нас большой, его не потопишь. А если потеряем пару-тройку фрегатов, то переживём. Хуже приходится тому старику, что босиком по морю топал. Он сейчас в её центре.

И в полночь буря пришла. Тьма ослепила флот. Волны взыграли пенистыми гребнями. Они гарцевали парадным строем, вздымались выше грота и молотом обрушивались на корабли. Матросов мотало по палубе. Они кричали, стонали, судорожно цеплялись за фальшборт, но море их безжалостно отрывало от спасительного ограждения и заглатывало одного за другим. Трепетало полотнище: ветер выпростал крюйсель и теребил во все стороны. Верхушки мачт, как синие свечки, вспыхивали электрическим огнём. Натянутый до предела такелаж звенел от напряжения.

— Руби бизань! Иначе нас опрокинет, саламандра тебя подери! — кричал привязавший себя к штурвалу старпом застывшим матросам. Но те вцепились в ванты и отказывались их отпускать.

Раздался громоподобный треск. Возвышавшаяся над старпомом бизань-мачта накренилась и полетела вниз. Махина рухнула на мостик, сломала перила, а верхнюю палубу, словно скатертью, накрыло апселем.

— Ничего не вижу! — прокричал старпом. Он выхватил из-за пояса нож и распорол над головой парусину. Толстяк изо всех сил рвал полотно, пока дырка не стала достаточно большой, чтобы через неё смог пролезть он сам вместе со штурвалом.

И тут он увидел громадный фрегат. Второй по величине корабль императорского флота, двухпалубный исполин, уверенно шёл на таран.

— Куда прёшь? Сворачивай! — орал старпом, но буря глушила его крики.

Только сейчас он заметил, что шканцы фрегата пустовали. Разбушевавшиеся волны смахнули с них всё живое. Штурвал на мостике отсутствовал. Вместо него торчал круглый пенёк и болтались окровавленные обрывки верёвок. Неуправляемый корабль уверенно пёр на флагман.

От удара палуба ушла из под ног. Вырванные из плоти корабля щепки брызнули старпому в лицо. Бушприт фрегата разрезал флагман, словно нож парусину, и завяз у противоположного борта. Фрегат будто вцепился зубами в добычу и отпускать не собирался. Но гигантская волна приподняла оба корабля и с хрустом разъединила их, как судья расцепляет увлёкшихся схваткой борцов.

— Тонем! Шлюпки на воду!

Флагман медленно, но верно опрокидывался. Крен сдвинул с места сломанную бизань, и она заскользила по палубе в море. Опутавший штурвал апсель вырвал кусок палубы и утащил старпома за борт.

— Спасайте императора! — орал старпом, низвергаясь в чернеющую бездну.

В небе улыбались кривые молнии, ехидно свистел ветер, танцевали волны. Им восторженно аплодировал натянутый до предела стоячий такелаж. Казалось, что океан смеётся над гордыней людей, посмевших его пересечь.

 

* * *

 

Безоблачное небо радовало голубизной. Мёртвый штиль оглушал хрустальным безмолвием. Океан растратил все силы во вчерашнем буйстве и теперь сладко дремал под лучами весеннего солнца. От былого разгула стихии остались только разбросанные повсюду обломки кораблей.

Ровную гладь нарушало лишь выступавшее над поверхностью воды пузо старпома и четыре фыркавших головы. От них поднимался туман. Головы стучали зубами и бранились, словно это помогло бы им согреться.

— Толкните его, — кивнул старпом в сторону уснувшего матроса.

— Эй, Гай, очнись!

Но державшийся за доску матрос не отвечал. Стоило до него дотронуться, как посиневшее тело выпустило доску и погрузилось под воду.

— Бедняга. А он что? Не маг? Если бы я не согревал себя магическим теплом, я бы давно околел.

— Угораздило же попасть в шторм именно в полосе холодного течения!

— Скорее бы нас спасли...

Моряки собрали вокруг себя плававшие обломки: несколько выломанных досок, лоскут паруса, деревянную тарелку, вырванный с корнем флагшток, черенок весла, створку окна адмиральской каюты. Сам старпом нежно обнимал столь дорогой ему штурвал. Но всей этой рухляди не хватало даже на то, чтобы соорудить подобие плота.

— Глядите!

На горизонте чернела фигура человека. Она перебирала ногами, но казалось, что остаётся на месте. Значит, человек двигался точно на них. Издалека он выглядел обычным бродягой, что скитаются от города к городу и выпрашивают хлеба и крова. На мгновение матросом почудилось, что там, вдали, заканчивается океан и простирается невидимая для них суша.

— А, это тот водный маг, — пробормотал старпом. — Уцелел, везунчик.

Силуэт медленно приближался, пока не превратился в седого старика. Тот с безразличным видом прошагал мимо бултыхавшихся матросов. Те кричали и махали руками, но водный маг не удостоил их даже взглядом.

— Стой тебе говорят!

Двое матросов бросились за ним вплавь. Старик не стал ждать, когда его нагонят, и обернулся.

— Помоги нам. Ты же водный маг!

На лице старика застыло изумление, будто с ним заговорили рыбы.

— Рано или поздно за нами приплывут. Помоги нам хотя бы плот соорудить. Или вытащи нас из воды, чтобы мы погрелись.

— Что с вашим императором?

— Он цел. Мы его видели. Он проплывал на шлюпке, — отвечали наперебой матросы. — Но нас не взял. Хотя там оставалось место. Он никого не взял. Помоги нам!

— То есть император бросил вас умирать?

Матросы смущённо переглянулись. За них ответил старпом:

— Наверно, он поплыл в поисках уцелевших кораблей. Но он обязательно вернётся, — толстяк смутился, — и прости, что тогда насмехались над тобой.

Старик хмыкнул и зашагал вокруг моряков. Он переложил палку с пожитками на другое плечо и принялся разглядывать несчастных. Вытаскивать их из студёной воды он явно не спешил.

— За вами никто не приплывёт, — констатировал старик. — Корабли уничтожил шторм, а все шлюпки, не сговариваясь, удаляются на восток.

Надежда в глазах матросов угасала:

— Откуда ты знаешь?

— Мне это говорит океан.

Старпом глянул на босые ноги мага. Наверно, вода и вправду может сообщать тому всё, что скрывает горизонт. А старик не спеша наматывал один круг за другим.

— А ещё я знаю, что ждёт вас. Я не раз видел, как океан играет со своими жертвами. Как он перебрасывает на волнах обессиливших моряков. Как у тех кружится голова, теряются силы, от солёной воды их начинает тошнить. Холод пробирается под кожу, просачивается в кости и поднимается вверх по коченеющим членам. Скоро вы не будете чувствовать рук, ног, не сможете пошевелиться. Вы всего лишь горстка крошек в желудочном соке океана. Он будет наслаждаться вашей мучительной смертью, пока не переварит окончательно.

— Это слишком жестоко! — застонали матросы. — Ты не посмеешь нас обречь на такие страдания! Помоги нам!

Маг воды остановился. Он почесал свободной рукой подбородок и произнёс:

— Да, пожалуй, это слишком жестоко.

Старик взмахнул ладонью. Поверхность океана прогнулась, и здоровенная воронка закружила моряков. Вращающийся с бешеной скоростью водоворот затягивал в себя доски, щепки, людей. Матросы кричали, ругались, умоляли о пощаде, но старик стоял неподвижно и взором безжалостного судьи смотрел, как зияющая пучина заглатывает жертв.

Стихли крики. Исчезла воронка. На поверхность выплыл непотопляемый флот щепок. Старик продолжил путь.

 

* * *

 

Посреди океанской глади застыла шлюпка. Матросы устали грести, бросили вёсла и улеглись между банок. Их мучил зной, терзал голод, а руки болели от гребли. На корме в задумчивой позе восседал император. Все его планы разрушила буря. Захваченное золото, статуи, ценные свитки теперь покоятся на морском дне. Но столицу перестраивать надо. Да, она получится не такой украшенной, как хотелось. Но он соберёт новый поход и захватит сокровища в других землях. Теперь же надо ломать голову о том, как вернуться.

— Эй, император, чего приуныл? — услышал он за спиной хриплый голос.

— Император?! Как ты смеешь обращаться к императору!

Бывший предводитель могучей армады обернулся. К нему приближался седой старик. От шума зашевелились матросы. Они протёрли слипшиеся веки и уставились на путника. Водный маг минул неподвижную шлюпку и двинулся дальше.

— Нагнать его!

Матросы с неохотой замахали вёслами, и шлюпка поравнялась со стариком.

— Здесь хватит места для ещё одного человека, — император попытался проявить снисходительность.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы разыгрывать великодушие.

Император вглядывался в неподвижное лицо водного мага. Тот выглядел бродягой, но по осанке и манерам держаться этого сказать было нельзя. Он не падал ниц в благоговейном трепете, как простолюдины при виде царственных особ. Он даже дерзил, что осмеливаются делать лишь единицы.

— Как ты спасся от бури? Хотя чего я спрашиваю, ты же водный маг.

Император помедлил. Вдруг старик сам заговорит. Матросы замерли в ожидании приказа. Но тот молчал.

Огненный маг чувствовал покалывание в ладонях: вот-вот в них вспыхнет пламя. Но что-то в старике внушало уважение. То ли надменный взгляд, то ли уверенная поступь, то ли сухое равнодушие. Это разительно отличалось от покорного вида матросов, вечно смотрящих на Его величество снизу вверх. Император не чувствовал над путником превосходства. В итоге пламя в ладонях так и не загорелось.

— Вперёд!

Шлюпка сдвинулась места. Двоим матросам вёсел не досталось, они уселись на «юте» и ждали своей очереди. За «баком» уменьшалась фигура старика.

Но расставание оказалось недолгим. Уже на следующее утро водный маг нагнал моряков. Только теперь гребцов осталось всего восемь — столько же, сколько и вёсел. Император, завидев странника, устало пробормотал:

— Опять ты...

Взгляд водного мага перепрыгивал с одного гребца на другого, словно пересчитывал. Император предварил вопрос:

— Ели много, — и прокричал гребцам: — Встать! За вёсла!

В обед усталость вновь сморила матросов и пришлось сделать длительный отдых. Император готов был сгореть от бешенства, когда увидел за кормой фигуру с палкой на плече. Старик прошёл в нескольких шагах от шлюпки, не наградив несчастных даже взглядом. Весь его вид показывал полное равнодушие к судьбе моряков. Но император догадывался, что это не так. Они же движутся не по узкому ущелью, где ни свернуть, ни обогнать. На многие вёрсты океан — иди, где хочешь. Но старик проходил именно рядом со шлюпкой! «Ждёт, когда мы его попросим о помощи», — решил император. Вслух же спросил:

— Куда путь держишь, путник?

Вырвавшийся вперёд водный маг остановился.

— В Игнус.

— В мою столицу?! — император опешил от неожиданности. — Тогда добро пожаловать в лучший город на свете! Правда, если бы не этот шторм, через год любой гость узрел бы там такую красоту, какую не создавал ни один правитель, ни из нынешних, ни из самых древнейших! Я и мои лучшие военачальники окажем тебе во дворце достойный приём, кем бы ты ни был.

— Нет уже твоих военачальников. После бури уцелело три шлюпки помимо вашей. Две из них перестали грести — положились на волю ветров. На третьей начали жрать человечину. Они слишком далеко как друг от друга, так и от суши. Они обречены.

— Откуда тебе это ведомо?

— Мне это говорит океан.

— А про поедание человечины… океан откуда знает?

— Вчера вечером они выбросили за борт обглоданный до костей труп юнги.

Император застыл в растерянности. Матросы с ужасом поглядывали на старика, словно тот сам съел того юнгу. Голод ждал и их. До сих пор запасов сухарей в шлюпке хватало, но и те подходили к концу. Матросы не могли радоваться тому, что по воле императора лодка полегчала на два человека. Но лучше уж так, чем начать есть друг друга.

— Гребите! Чего уставились? — пришёл в себя император.

Матросы расселись по банкам. Шлюпка расправила все восемь крыльев и полетела вперёд.

Она убегала на восток и оставляла старика позади. А через полдня старик их нагонял. Император уже сбился со счёту, сколько раз в этой бессмысленной гонке менялось лидерство. При каждой новой встрече моряки становились всё худее и худее. Их красные глаза уже не могли смотреть на вёсла, с намозоленных рук сползала кожа. Да и сам император устал торчать на корме. Вскоре закончились и сухари. Теперь еды не осталось даже для него, и император впервые в жизни испытал голод.

Зато водный маг не менялся совсем. Для него этот путь был ни испытанием, ниспосланным небесами, ни повинностью перед владыкой, ни наказанием за грехи. Старик шёл в своё удовольствие, наслаждаясь солёным ветром, ярким весенним солнцем и криками птиц. Император в конце концов сдался:

— Старик, нам нужна еда.

— Твой кок сейчас занят — даёт банкет для морских звёзд.

— Хватит придуриваться. Ты водный маг, тебе не составит труда выловить рыбу. Что ты за это хочешь? Назови цену.

Странник не отвечал.

— Когда придём в Игнус, получишь от меня столько монет, сколько унесёшь.

Тот продолжал невозмутимо идти. Лицо императора покраснело от гнева.

— Эй, старик, лучше не серди меня!

Водный маг внезапно остановился и произнёс:

— Хорошо. Я поймаю для тебя рыбу.

— Ну вот и славно!

— Но за это ты вышвырнешь за борт одного из матросов.

— Что?!

— И так будет каждый раз, когда тебе понадобится еда, — в глазах водного мага промелькнула усмешка. — Чего ты так уставился? Тебе же на привыкать избавляться от лишних подданных. Зато впереди тебя ждёт аж целых восемь превосходных рыбных блюд!

Император раскрыл рот, но не обронил ни слова. Он переводил взгляд с одного гребца на другого, будто взвешивал ценность того или иного матроса. Те перестали грести и в ужасе застыли. Для каждого из них сидеть с Его величеством в одной лодке — великая честь. Но они также слышали о его жестокости — недавний случай с двумя матросами это лишь подтверждал. Для императора те двое были лишними, как мог оказаться лишним и любой из оставшихся. Неужели он променяет чью-то жизнь на горстку килек?

— Нет, так не пойдёт, — император покачал головой. — Иначе я вовек до суши не доберусь. Последний раз спрашиваю, что ты хочешь за рыбу? Золото, драгоценности, древние манускрипты? Доберёмся до столицы — дам, что пожелаешь.

Старик смотрел в глаза императору и молчал. В руке последнего вспыхнуло пламя. Пара ожогов сделают сговорчивее кого угодно.

— Что же, будет по-плохому. Огонь!

Из ладоней матросов изверглись струи пламени. Старика охватил огненный шквал. Но водный маг того и ждал. Он вздёрнул правую руку. Вода под ногами вздыбилась. Прозрачная стена приняла удар на себя. Левую же старик выбросил в сторону моряков. Водяное колесо разрезало шлюпку поперёк. Матросы посыпались в океан. Его поверхность окрасилась алым.

— А-а-а! Холодно! — раздались крики. — Он мне отрезал ступню! Помогите! Я не умею плавать!

Император долго балансировал на погружающейся корме, но вскоре тоже барахтался вместе с матросами. Старик сделал привычное движение рукой, и на месте шлюпки разверзлась воронка. Она всасывала в себя визжащих людей, обломки лодки, брошенные вёсла и отрезанную ногу. Моряки судорожно поднимали над головой ладони, чтобы метнуть огнём в ответ, но волны гасили пламя. Шипела вода. Поднимался туман. Крики затонули в чреве водоворота. Воронка захлопнулась.

Перед водным магом простёрлась сверкающая гладь океана. Старик стоял неподвижно, уставившись в безбрежный горизонт, и наслаждался тишиной. Он немного подождал, щёлкнул пальцами, и океан выплюнул человека. Тот плюхнулся на застывшую поверхность воды и, словно выброшенная на берег рыба, принялся судорожно глотать воздух.

Император приходил в себя с трудом. Кружилась голова, подступала тошнота, тело дрожало от холода. Стоя на четвереньках, он попробовал пальцами прозрачную твердь. Она напоминала идеальную ровную льдину, но лёд обычно белый, а эта твердь была прозрачной, да к тому же вовсе не холодной. Она заканчивалась в нескольких шагах от старика, и там, за её кромкой, колыхались волны. Прямо под императором сновали прятавшиеся в тени мальки. Казалось, что стоит пошевелиться и лёд пойдёт трещинами. Император сделал робкий шаг, но твердь не раскололась.

Старик вновь взмахнул рукой, и океан выбросил ему под ноги селёдку. Рыба затрепыхалась, забила хвостом и запрыгала по тверди. Старик подхватил селёдку и протянул императору:

— Жарь.

Император тупо уставился на играющую бликами чешую. Он переводил недоумевающий взгляд со старика на рыбу и обратно.

— Ты же огненный маг. Говорят, даже один из сильнейших у себя на родине, — старик сунул извивающийся хвост под самый нос собеседника. — Значит, селёдку пожарить сможешь.

— Ты что себе позволяешь, дряхлый старикашка? Как ты со мной обращаешься?! — император обрёл прежний грозный вид. Лицо покраснело, взгляд заметал молнии, а в руках вновь вспыхнуло пламя.

Старик усмехнулся и щёлкнул пальцами. Императора словно не было. Лишь на том месте, где он стоял, в воздух выстрелила струйка брызг. Прозрачная твердь вновь сковала поверхность океана. Под ней бултыхался беспомощный император. Несчастный ощупывал руками твердь, но никак не мог найти прорубь, через которую провалился. Старик не спеша прошагал босиком прямо над жертвой, нагнулся и помахал бедняге рыбой, дескать, хочешь не хочешь, а жарить придётся. Затем провёл рукой в воздухе круг, и океан выбросил императора на поверхность. Огненный маг громко закашлял, отхаркивая солёную воду.

— Ну что? Охолонулся?

— Саламандра тебя побери! Что ты от меня хочешь?!

— И это твоя благодарность? Я тебя столько раз из воды вытаскивал! Хоть бы спасибо сказал. Жарить будешь?

Император стиснул зубы, поднялся и сделал глубокий вдох. Вода на его коже зашипела, забулькала и испарилась. Император вышел из созданного им же тумана и резко ответил:

— Нет!

Старик сел на прозрачную твердь, вытащил нож и в два счёта ошелушил рыбу. Затем он достал из мешка маленький кувшин, керамическое блюдце и заострённую палочку. Водный маг вынул пробку из кувшина, вылил на блюдце тюлений жир, затем достал трут и поджёг. Селёдку он насадил на палочку и стал жарить над блюдцем, периодически её переворачивая. Император, внимательно следивший за его движениями, спросил:

— А что же буду есть я?

— Могу вновь тебя окунуть. Вдруг что-нибудь да поймаешь.

Император фыркнул и отвернулся. Вид еды дразнил голод. Но скрыться от аппетитного запаха жаренной пищи было невозможно. Чтобы обмануть желудок, император постарался думать о приятном. Он вспомнил столицу, план по её перестройке, адмиральскую каюту, штурм осаждённых городов, разграбление храмов, горы золота в трюме флагмана.

Старик доел рыбу, тщательно обсосал косточки и выбросил скелет в море.

— Твоё имя Инфламатус. Не так ли?

— Рад, что слава обо мне пересекает моря.

— Дурная слава, дурная.

— Дурная, зато честно заработанная! А тебя как зовут, о, великий водный маг? — с издевкой поинтересовался император.

— Булька.

— Что? Это твоё имя? Да ну?! — плечи император задёргались. — Водный маг по имени Булька!

— Зря смеёшься. На древнем языке моего народа оно означает «океан». Ибо тот, кто носит сие имя обладает силой и характером океана! — пафосно произнёс старик с абсолютно серьёзным выражением лица.

Император сквозь неистовый хохот забормотал:

— Ой, не могу! Булька, океан… Ох, спасите, умру от смеха! Нет, только представь, встретились величайшие маги двух стихий: Инфламатус и Булька!

Старик молча сносил издевки наглеца. Император увидел, что колкости спутника не трогают и успокоился.

— Вставай, пошли, — скомандовал водный маг.

— Куда?

— В твою столицу.

Старик развернулся, забросил на плечо кулёк с пожитками и зашагал прочь. Император продолжал сидеть на стеклянной тверди, пока не заметил, что по мере того, как водный маг удалялся, приближалась её граница. Не желая купаться в третий раз, император вскочил на ноги и поспешил за стариком.

День клонился к вечеру. Сквозь небесную черноту проклюнулись звёзды. Вновь вздыбились волны. Они играли, плескались, грозили поглотить путников, но сталкиваясь с волшебной гладью, покорно таяли.

Инфламатус шагал с осторожностью. Загадочная твердь не внушала ему доверия, а окружающие волны напоминали о корабельной качке. Желудок настоятельно урчал, требуя еды. Придётся покориться старику — другого выхода Инфламатус не видел.

— Уже темно. Пора сделать привал, — взмолился усталый император.

— Боишься об яму споткнуться? Или в дерево врезаться? — старик намеренно поддевал спутника. Ему каким-то образом удавалось усмехаться одними глазами, без улыбки на лице.

— Боюсь умереть от голода.

— А рыбу жарить будешь?

Император кивнул, и уже через мгновение оба уплетали две жирные селёдки. У Инфламатуса не было под рукой ни соли, ни специй, но он настолько хотел есть, что их отсутствие не замечал.

— Как ты стал императором? — оторвался от еды Булька.

— Что?

— Но ведь у вас власть переходит не по наследству, а тому, кто её захватит. Так?

— Не захватит, а победит в честном поединке. Я сразился на дуэли поочерёдно со всеми претендентами. Семи оставил на память ожоги, четырёх убил, остальные от страха сбежали из Игнуса. Вряд ли кто-то после этого осмелится отобрать у меня власть, — вид у император был довольный.

— А почему ты решил, что достоин управлять страной? По вашим порядкам власть принадлежит самому сильному, а не самому умному.

Император глупым себя не считал. Именно поэтому он пропустил оскорбление мимо ушей.

— Сила без ума бесполезна. Раз я смог удержать власть, смогу и управлять. А кто ты, Булька? Явно не рыбак.

Водный маг почесал седую бороду.

— Я тоже принадлежу благородной семье. Но оседлая жизнь меня не устраивает. Мне по душе скитаться по миру. Смотреть на людей, на их ремёсла, на их труд, на их магию.

— В тебе течёт царская кровь?

— У нас нет царей. Городом, из которого я родом, управляет совет старейшин.

— А ты один из них?

— Нельзя управлять страной, путешествуя по миру. Но они всегда прислушиваются к моим советам.

— Но ты ведь сильный маг. Верно?

— Сильнейший в городе.

— Тогда почему ты не захватил власть? Ты бы не раздавал советы, а правил бы сам.

— Это не есть благо для страны. Да будь я самым сильным и мудрым на свете, добиваться власти силой — худший из путей.

— Неправ ты, старик. Правитель должен быть только один. Только он несёт ответственность за весь народ.

Булька промолчал. Он соорудил вокруг себя водяной пузырь, подложил под голову мешок с пожитками и лёг спать. Инфламатус смотрел на проносящиеся по небу облака. Сквозь редкие прорехи проглядывали звёзды. Император взглянул на спутника. Чего всё-таки добивается этот старик?

На следующий день они прошли вёрст семь и устроили привал. Обед вновь состоял из одной рыбины на человека — достаточно, чтобы не умереть с голода, но слишком мало, чтобы набраться сил. Император завёл разговор:

— Ты правильно делаешь, что идёшь в Игнус. Это прекрасный город. Но я его собираюсь перестроить, и он станет ещё лучше. Когда его покидал, рабочие возводили стены дворца. Архитектор наверняка его закончил. Наверно, он уже приступил к прокладыванию ведущего ко дворцу проспекта. У нас с ним такие планы на будущее! — император вдруг выругался: — Проклятая буря! Она унесла все трофеи. Я предпринял крупнейшую экспедицию за океан! Мы наведались в десяток прибрежных городов и обчистили их до гола. Наши трюмы ломились от серебра, золота, алмазов, шкур и всяких безделушек. В одном из портов мы захватили громадную коллекцию картин. Их намалевал при помощи магии какой-то местный выскочка. Я собирался повесить их во дворце. В другом — мраморные скульптуры. Возле него располагалась целая деревня мастеров, которые жили только продажей изваяний. Рынок третьего переполняли прекрасные ткани очень тонкой вышивки, — Инфламатус не выдержал и вспылил: — И всё это пошло ко дну!

— А что стало с жителями тех городов?

— Разбежались. А кто не смог, остался кормить ворон, — император помолчал. — Знаешь, что меня удивило больше всего? А то, что в каждом городе находились умельцы, создававшие замечательные творения. Может, это нам так везло, а может, талант — как магия — у всех разный, но есть везде. Поэтому куда бы ни заглянули, мы никогда не уплывали с пустыми руками. Хотя нет, — Инфламатус сморщил лоб, — припоминаю один посёлок на севере, откуда мы ничего не увезли. Он ютится в холодном краю, где никогда не сходят снега. Там живут водные маги, которые украшают улицы ледяными скульптурами. Скульптуры были хоть и неплохие, но забирать их не имело смысла — всё равно растают.

Булька зашевелился. Он обхватил руками лицо и дрожащим голосом произнёс:

— Это был Эквим, мой родной город, — старик поднялся на ноги и вперил в императора пронизывающий насквозь взгляд. — Твои солдаты спалили дома, потопили наши лодки, перебили население. Моего сына сожгли заживо, моя дочь умерла от ран, а мою внучку изнасиловал матрос, — на глазах старика показались слёзы. — И некоторые из тех скульптур создавал я.

Но Инфламатуса чужое горе не трогало. Он лишь поинтересовался:

— А где же был ты, сильнейший маг своего народа, в это время?

— Меня сгубила любовь к путешествиям. В тот момент я странствовал далеко на юге.

— Ты понимаешь же, что город погиб из-за тебя?

Случилось, казалось, невозможное: угрюмый старик, который до этого выглядел настолько безразличным к чужим страданиям, словно в его жилах текла студёная вода, не выдержал и вспылил:

— Не вешай на меня свою вину! Ты! Ты уничтожил Эквим!

— А по чьей вине город остался без защиты?

— Эквим охраняли маги-воины, способные защитить его и без меня. Я уверен, что они отправили на тот свет не одного твоего солдата!

— Ошибаешься, — на лице Инфламатуса засветилась улыбка. — Когда мои солдаты ворвались в Эквим, город не был готов к обороне. Сопротивлялись лишь отдельные отряды, которых не составило труда окружить и уничтожить. А знаешь почему? — император вперил взор в водного мага. — Потому что Эквимом управляли старейшины! Кучка дряхлых неповоротливых умников. Пока они сидели и спорили, кто и как должен защищать город, матросы уже забавлялись с местными красавицами. Будь в Эквиме власть сосредоточена в руках одного человека, самого сильного и мудрого, при первом же появлении парусов на горизонте, солдаты уже стояли бы на постах, готовые к отражению атаки, — император ткнул пальцем в грудь старика. — И этим человеком должен был стать ты!

Водный маг отвернулся и тупо уставился вдаль. Инфламатус догадывался, что ударил по самому больному месту водного мага. Когда случается беда, каждый человек начинает внутри себя копаться, проверять, есть ли в том его вина и мог ли он эту беду предотвратить.

Император вдруг нахмурил лоб. Его посетила мысль, которая показалась ему странной, но чем дольше он размышлял, тем всё больше в ней утверждался.

— Зачем ты идёшь в Игнус? — рявкнул он.

Старик не ответил. Лишь шевеление морщин на лбу выдавало его волнение.

— Ты родом из города, который я разграбил. Ты отец и дед нескольких человек, которых убили мои солдаты. И ты утверждаешь, что держишь путь в Игнус. Зачем? Не дворец же мой смотреть? — император взревел: — Зачем ты идёшь в Игнус?! Отвечай!

Старик очнулся. Он притянул к себе мешок с вещами и прилёг. От былого гнева не осталось и следа. Он лежал молча и щурил от солнца глаза, отчего казалось, что он смеётся над императором. Инфламатус неистовствовал:

— Ты шёл, чтобы убить меня! Признайся!

— Дурак, — спокойно ответил Булька. — Если бы я собирался тебя убить, я бы это давно сделал. Что мешает утопить тебя сейчас?

При воспоминании о ледяной ванне император поморщился.

— Тогда зачем ты идёшь в мою столицу?

Не вставая с места, водный маг взглянул на Инфламатуса и сухо ответил:

— Чтобы её уничтожить.

Император застыл как вкопанный. Казалось, он перестал дышать и только изредка моргал. А когда пришёл в себя, возмутился:

— Каким образом один человек может уничтожить целый город? Столицу охраняет тысячный гарнизон, отобранный из лучших солдат страны! Все они родом из этого города и все до единого маги. Это безумие! Ты не сможешь этого сделать!

— Но я же смог уничтожить твой непотопляемый флот.

— Ты-ы-ы?! — император уставился на старика. — Но как?! Это не по силам одному человеку, даже самому одарённому магу! Не верю. Корабли уничтожила буря! Виной тому океан, небо и стечение обстоятельств. А не какой-то дряхлый старик с палкой на плече!

— А ты помнишь, что в ту ночь на небе висела полная луна? Луна управляет морем, создаёт приливы, отливы. А водная магия в полнолуние усиливается. К тому же мы тогда находились в сердце океана, отчего моя мощь возросла ещё больше.

— И как ты уничтожишь столицу? Она же не в центре океана.

— Но на берегу моря. Не так ли? Одна большая волна, и от города останется лишь горстка камней, — водный маг бросил взгляд на небо. — Сейчас молодой месяц. А когда мы туда придём, снова будет полнолуние. Кстати, нам надо спешить. А мы тут болтаем о пустяках.

Булька поднялся на ноги, нацепил мешок на палку и зашагал навстречу солнцу.

— Ах, ты мерзкий старик! — захрипел от злости Инфламатус. — Хочешь, чтобы я поверил в эту чепуху. Да ни за что!

Он крепко выругался и последовал за водным магом. Булька внешне казался спокойным. В то время как император шёл понурившись. Он всю дорогу ломал голову о том, обладает ли старик магической энергией достаточной, чтобы стереть Игнус с лица земли или нет. Инфламатус припоминал древние легенды о могучих воинах, способных раздвинуть горы, выжечь целиком лес или развернуть русло реки. Но то были лишь предания, а людская молва склонна преувеличивать.

— У тебя нет такой силы, — хмуро произнёс он. — Признайся.

— Какой силы?

— Способной уничтожить Игнус или вереницу кораблей. Всё, что ты можешь, — разломать шлюпку и отправить на дно несколько человек.

— Есть.

— Так докажи! — потребовал император. — Вызови шторм прямо здесь и сейчас! Хотя бы в десять раз меньший того, что разнёс мой флот. Что? Не можешь?

Водный маг громко вздохнул:

— Почему я тебе должен это доказывать? Как это изменит тот факт, что через несколько дней Игнус перестанет существовать? — он оглядел покоящуюся гладь океана, безоблачное небо, пробивающийся сквозь синеву месяц и добавил: — К тому же сейчас такая славная погода! Не хочется её портить.

На следующий день путь им перерезал косяк летучих рыб. Они проносились перед самым носом путников. Одна рыбина врезалась в Инфламатуса и сбила с ног. Некоторые плюхались на прозрачную твердь, проскальзывали по ней и ныряли в воду за её границей. Другим везло меньше: они натыкались на не успевшего встать императора. Вскоре под боком у огненного мага скопилась целая куча трепыхавшихся хвостов. Когда косяк и два путника разминулись, твердь ушла из-под бьющихся об неё рыб, и те помчались нагонять вырвавшуюся вперёд стаю.

— Интересно, ты так беспокоишься о дворце, домах и улицах, но совсем не вспоминаешь ни о погибших во время шторма солдатах, ни об утопленных мною матросах, — заметил Булька.

— А что люди? Чтобы построить здание, требуется навык. Чтобы возвести город, требуется архитекторский талант. Чтобы создать великий город, требуется громадное талант и громадное количество усилий тысяч людей! А люди есть всегда. Умрёт один, другой займёт его дом, другой выполнит его работу, другой заплатит налог. Может, это будет его сын, а может и нет.

— Получается, ты ценишь лишь то, в создании чего участвовал сам. Н-да, к людям это не относится. Хм, — хитро улыбнулся старик, — а может мне оставить твою столицу в целостности? Ведь ты так печёшься о зданиях да фонтанах! Ты будешь в гордом одиночестве разгуливать посреди изваяний, позолоты и мрамора в абсолютно безлюдном городе.

— А что будет с обитателями?

— Я их убью. А зачем они тебе?

Император не ответил. Вместо этого он спросил:

— И как ты это сделаешь, не тронув город?

— Очень просто. Когда мы подойдём к столице, жители нас заметят. Они узнают твой императорский наряд и бросятся к морю, чтобы тебя встретить. Они выстроятся вдоль берега, не понимая того, что тем самым приближают свою смерть. И в этот момент океан зашумит, забурлит и волны хлынут на песок. Водяными щупальцами они охватят людей и утащат их, кричащих, визжащих, в сердце моря. Там, вдали от берега, люди будут барахтаться, царапаться, плескаться. Топя друг друга, они поплывут в сторону суши, но океан не выпустил их из своего лона. Ни один не доберётся до берега. Рано или поздно их силы иссякнут и они захлебнутся. Ну или я им в этом помогу. А ты будешь стоять рядом и смотреть, как умирает твой народ, не в состоянии мне помешать.

Император вскочил с места и бросился в сторону старика. Однако он вспомнил, что посреди океана против него бессилен, и ринулся прочь. Его переполнял гнев, хотелось крушить, ломать, испепелять. Инфламатус дошёл до кромки тверди и заревел от негодования. Лучше бы он сидел в клетке, чем в неощутимом водном плену. У клетки хотя бы есть металлические решётки, на которых можно выместить накопившуюся злость. А здесь его окружали лишь море и воздух. Император не выдержал и пальнул огнём в сторону волн. Океан в ответ зашипел на мага и поглотил пламя.

Когда император вернулся, водный маг уже приготовился ко сну. Вокруг Бульки играл бликами водяной пузырь.

— Старик, чего ты хочешь? Чего ты добиваешься? Мести? Я рад бы воскресить твоих соплеменников и восстановить Эквим, но мне это не под силу. Или ты желаешь ограбить Игнус? Что бы ты там не добыл, в одиночку не унесёшь, — император подсел поближе к Бульке. — Хочешь, я тебе дам золота? Я раскрою перед тобой двери сокровищницы. Ты возьмёшь столько монет, сколько влезет в твой мешок. Нет, я дам тебе повозку. Или лодку. Даже целый корабль с людьми! Только не тронь Игнус.

Водный маг лежал не шевелясь. Его взор упирался в звёздное небо. Казалось, что слов императора он даже не слышит.

— А хочешь, сделаю тебя своим военачальником? Нет-нет, не военачальником... Губернатором города или острова, казначеем, главой библиотеки — кем угодно, — Инфламатус вглядывался в лицо старика и пытался угадать его желания, но лицо оставалось бесстрастно непроницаемым. — Ну хочешь я тебя соправителем сделаю? Будут два императора. Никогда в истории такого не было, но плевать. Уж лучше у одной страны окажутся два императора, чем один император без столицы! Большего я тебе предложить не в силах.

Водный маг подождал мгновение, повернулся на бок и вынес вердикт:

— Игнус должен быть разрушен!

Из-под пузыря голос звучал глухо, как со дна океана. Инфламатус застонал. Все попытки отговорить упрямого старика окончились провалом. Император до сих пор не встречал таких людей. Любой другой человек на свете имел какую-то слабость. Его можно либо запугать, либо убедить, либо подкупить, либо пригрозить смертью его родственников. Против старика это было бесполезно. Это всё равно, что закидывать океан огненными стрелами. При мысли об океане император застонал.

Ночь выдалась бессонная. Инфламатус ворочался на жёсткой тверди, то и дело поглядывая на тихо спавшего в пузыре Бульку. Наконец император не выдержал, бесшумно подкрался к водному магу и выстрелил по пузырю струёй огня. Он понимал, что, убив старика, погибнет и сам — волшебная твердь не сможет существовать без мага, — но зато Игнус будет спасён. Пузырь загремел, как медный щит, сильно прогнулся, но не лопнул. Старик пробудился, вскочил на ноги, и через мгновение Инфламатус вновь плавал под твердью, судорожно ища руками в ней выход. Когда Булька решил, что с императора хватит, высвободил измождённую жертву из водяной ловушки и вновь ушёл спать. Инфламатус выплёвывал воду и гневно ругал себя за то, что недоедание и усталость ослабили его магию. Теперь он не сможет спасти Игнус.

И вновь предстоял нескончаемый путь. Инфламатус ковылял вслед за стариком. Они больше не разговаривали. Болели ноги, кружилась голова. Император уже не был уверен, что они куда-то идут. Вокруг царствовал штиль, и граница зеркальной тверди исчезла. Казалось, что застыл весь океан. Инфламатус перестал различать воду и небо. Разделяющий их горизонт исчез в туманной дымке. Император парил посреди пустого пространства. Он топтал сапогами звёзды, пинал месяц, приминал пушистые облака. Они плыли далеко внизу, на дне пропасти под ногами.

Инфламатус потерял ощущение времени. Шёл ли он в этот момент или стоял на месте? Когда шагаешь по суше, движение ощущается по изменению ландшафта. Мимо тебя проносятся придорожные лопухи, проплывают деревья, еле-еле проползают далёкие холмы. Здесь же движение не ощущалось совсем. Всё там же оставалась на месте зеркальная твердь, всё там же тускнели прибитые к небу звёзды, всё там же белели облака. Казалось, что нет на свете ни людей, ни городов, ни земли. Что есть только он, водный маг и бесконечный путь.

В этом безвременье не было ни указателей, ни развилок. Куда он, Инфламатус, идёт? А куда он шёл раньше? Была ли у него какая-то цель, или он двигался наобум? Где прошлое, где будущее? Император затруднялся ответить. Он давно сбился с пути и двигался по инерции. Ему ничего не оставалось, как вслепую следовать за седым стариком, в надежде, что тот приведёт его, куда надо. Ведь старик знает путь, знает цель и знает куда идти. Потому что это ему говорит океан.

Булька бросил под ноги Инфламатусу две рыбины:

— Через три дня будем в Игнусе.

Тот вперил в него озверевшие глаза.

— Жарь сам.

— Тогда обойдёшься без завтрака.

— Я лучше буду голодать, нежели...

Старик молча подобрал рыбу, достал из мешка блюдце, налил тюлений жир, поджёг и принялся жарить. Император думал о своей стране, о великолепной столице, которая через три дня перестанет существовать. Ему хотелось взбунтоваться, возроптать, хоть как-то остановить водного мага. Но отказ прислуживать старику был единственным бунтом, на который у Инфламатуса хватало сил.

Три дня длились целую вечность. Без еды император хирел на глазах. Голод подтачивал изнутри, причиняя ему ужасную муку. Только гордость — единственное неотъемлемое сокровище императора — не позволяла ему попросить рыбу у того, кто вот-вот разрушит Игнус. Инфламатус еле волочил ноги. Он заставлял себя идти, но тело отказывалось. В конце концов, истощённый, он упал на прозрачную твердь.

— Нет, так мы никогда не доберёмся! — проворчал старик. — К тому же завтра полнолуние, надо поторопиться.

Булька покрутил руками. Вынырнувшая волна подняла императора и потащила вперёд, словно это был мешок с зерном поперёк лошади. Так они шли целый день: впереди шагал бодрый старик, позади верной собачонкой бежала волна и тащила развалившееся тело. Следующим вечером старик, угрожая бросить спутника в воду, заставил того идти.

Вдали замаячил берег. Вид узкой зелёной полоски прибавил императору сил, но тут же горе сковало сердце. Впервые он не радовался возвращению домой. Впервые его не восхвалят как триумфатора. Впервые встречать его будет некому.

И всё-таки в душе Инфламатуса теплилась надежда. Вдруг подданные не заметят его появление, не протрубит рог, не соберётся на берегу толпа. А вместо этого навстречу выступит гарнизон, который сразу признает в старике могущественного водного мага, даст бой и одолеет его, прежде чем тот сможет навредить столице. Лишь бы только жители не вышли на берег, лишь бы только никто пострадал.

До императора донёсся протяжный звук — глас того самого рога, что всегда оповещал о прибытии императорского флота. Его величество заметили, Его величество узнали. В окнах домов замелькали огоньки. Не успевшие лечь, горожане выбегали из домов, мчались к пристани и радостно восклицали:

— Император вернулся! Император вернулся!

Люди оглядывали горизонт, но не видели кораблей, зато различали императора. Наверно, те прибудет позже, а Его величество вышел вперёд.

— Инфламатус! Инфламатус!

Почему он, император, никогда не обращал внимание на подданных? Они всегда были лишь атрибутом его окружения, как мебель во дворце или дома в городе. А ведь он обрёл могущество лишь благодаря им, лишь благодаря их любви. И в этот момент ему стало так жаль этих людей, которых он по-настоящему никогда не знал, но которые знали его и вот-вот погибнут.

Водный маг, словно надвигающийся ураган, неумолимо приближался к берегу. Там собралась громадная толпа. Вода начала вскипать, бурлить, накапливать силу, чтобы всей мощью обрушиться на сушу.

Инфламатус готов был взреветь от бессилия. Из-за слабости магия покинула его, а ноги отказывались идти. Он не мог догнать жестокого старика, одёрнуть его, помешать. Ему оставалось лишь ненавидеть. Инфламатус показывал рукой «прочь», кричал людям:

— Уходите! Он вас убьёт!

Но его слова заглушали вопли толпы и рокот волн. Подданные смотрели, как император приветливо машет им рукой и отвечали ему тем же.

Старик добрался до берега и ступил на песок. Стоило ему оторвать подошвы от воды, как твердь исчезла и отстававший император провалился под воду. Булька остановился и стал ждать спутника. Ведь тот должен видеть всё, что произойдёт с его подданными.

А море бушевало всё сильнее и сильнее. Разыгравшиеся волны подхватили беспомощного Инфламатуса и швырнули плашмя на песок. Его тут же окружил гарнизон, отрезав его и старика от толпы. И жители, и солдаты рады были ему помочь встать, но никто не имел права дотрагиваться до императора.

Инфламатус толпу словно не замечал. Впивая пальцы в песок, он пополз к водному магу. Из последних сил он добрался до ног старика и возвёл к нему умоляющий взгляд. С мятого потёртого плаща стекала вода, волосы стояли дыбом, заросшее осунувшееся лицо вызывало жалость. Толпа давно уже не радовалась. Она в недоумении уставилась на могучего правителя, не в силах понять, что происходит.

Старик поглядел свысока на лежащего перед ним человека, покачал головой и повернулся к толпе. Та робко расступилась, и водный маг зашагал прочь. Он прошёл через новый рынок, пересёк центральный проспект, минул дворец, выбрался за город и скрылся за холмами.

А толпа продолжала стоять. Подданные глядели на великого императора, на его немощь, на убогий вид и терялись в догадках. Что стряслось с флотом? Где армия? Что Его величество хотел от старика?

Прошли годы. Давно уже помянули погибших моряков, подросли их дети, а столица преобразись во всей красе. Но люди до сих пор спорили, почему император больше не казнит преступников, а отправляет в наказание на стройку, почему не ведёт солдат в новые походы, зачем создал так много школ для ремесленников, и конечно же, что это был за загадочный старик, который всего лишь раз прошёл через город, но навсегда изменил их жизнь.


Оцените прочитанное:  12345 (Ещё не оценивался)
Загрузка...