- Повелитель! – Стоявший у входа в шатёр император вздрогнул и обернулся. - Повелитель, кровь, - качнув головой, Корадус указал вниз, и мужчина опустил глаза.

Его руки сжимали меч. Точнее одна рука сдавила привычный ладони эфес, а другая с неменьшим упорством стискивала острый клинок, и по матово поблёскивающему лезвию к ногам человека стекала кровь. Император медленно поднял изувеченную ладонь к глазам, вздохнул и, не глядя, вытянул руку в сторону.

Сухие горячие пальцы целителя немедленно коснулись его кисти. На рану пролилась прохлада, от которой сперва словно сотня иголок впилась в кожу, а потом её окутало убаюкивающее боль тепло. Император снова взглянул на руку и усмехнулся:

- Ещё один…

Всё верно. Его ладонь пересекал ещё один шрам, совсем свежий среди десятка таких же прямых, но уже застарелых, едва видимых росчерков. Наверное, этот станет последним. Последней зарубкой. Памятью о его сдохшем сердце.

Правитель империи людей развернулся и вошёл в шатёр. Слабо ощутимый приторный запах привычно заполнил мир вокруг него и сразу растворился, в который раз принятый человеческим сознанием. Эта сладковатая вонь не нравилась мужчине, но менять шатёр он отказывался наотрез. Как отказывался возвращаться домой, в свой дворец, пока не сотрёт с лица земли последнего из своих врагов.

За отодвинутым пологом спального угла подняла с ложа красивую головку ясноглазая девушка. Тонкие черты лица, высокие скулы, большие тёмно-медовые глаза, а главное - выглядывающие из пушистого облака непроглядно-чёрных волос острые кончики ушей буквально кричали о том, что в этом почти неземном создании течёт древняя кровь гордого народа эльвов – хранителей тайных знаний и секретов мироздания. И где теперь этот народ? Верно. Там, где им и положено – ютится на выделенных ему землях в западных предгорьях, очерченных широкой полосой выжженого леса, пережёвывает своё поражение от рук дикарей. И пусть сей горький вкус пришёлся не по нутру большинству эльвов, они всё же согласились с ним, чтоб выжили жалкие остатки их остроухого племени.

Император бросил взгляд на не сводящую с него глаз красавицу и, отвернувшись, улыбнулся краем губ. Да, цена за жизнь оказалась вполне приемлема для надменных эльвов. Зато расу людей теперь воспринимают всерьёз все – от жалких ошмётков эльвского племени до последнего бородатого зо́гба в подземных схронах, набитых сокровищами. Потому что знают – свирепые варвары обид не прощают. Ни обид, ни крови. Платить придётся в любом случае.

Когда пять лет назад морф убил императрицу, люди не ждали такой подлости от изменчивого народа. В те дни у них была другая цель – поставить на место ушастых гордецов. Почему оборотни решили вдруг выступить против людей, до сих пор было не известно, хотя теперь это уже не имело значения. Но тогда император решил положить на погребальный костёр своего сердца все до единой многоликие жизни.

Поначалу было сложно. Нужно было закончить начатое с эльвами, вбить в их холёные рожи все их ухмылки. И параллельно тихо и незаметно отлавливать изменчивых ублюдков, да так, чтобы это не сразу бросилось в глаза. Поэтому начали с тех, кто попадался на тракте – путешественники, бродячие артисты.

Первый улов составил буквально десяток оборотней, но и с этим можно было начинать работать. И учёные-маги начали. Пленников изучали, развязывали языки, практически выворачивали на изнанку, добывая информацию. И не важно, кто это был – мужчины или женщины. Для имперцев это было просто мясо.

Одновременно во дворце были усилены меры безопасности. Караулы составляли минимум четыре воина, а возле покоев императора – не менее десяти. Даже по нужде теперь ходили группами. Смешно? Возможно. Но когда ты на глазах у нескольких человек сразу, подменить тебя становится делом почти нереальным.

Но всё же такое напряжение мешало спокойно думать и принимать взвешенные решения. Так, постоянно гоняя в голове подозрительную фразу «А вдруг?..» и отвлекаясь на уже сотое разглядывание собеседника можно совершить непоправимое. И тогда учёные-маги предложили простой выход: теперь несколько магов накладывали элементарное заклинание поиска на всех, кто должен будет приблизиться к императору. Зачем? Чтобы удостовериться, что именно этот человек, а не оборотень находится здесь и сейчас. Остальные учёные продолжали изучение «подручного материала» в поисках окончательного решения этой проблемы, и спустя месяц достигли цели. Используя живые ткани морфов, человеческие маги создали порошок, при нагревании коего в воздух выделялось вещество, которое, попадая в лёгкие оборотня, заставляло его тело реагировать, как лакмус на кислоту: трансформироваться в свой первоначальный облик, не имея возможности меняться, пока кровь не очистится от частиц антидота. С их перламутровой кожей и голубоватыми ногтями это действовало даже лучше магического клейма, наглядно указывая: «Это морф!»

Тогда, при демонстрации этого порошка, император впервые ощутил сладковатый запах, позже ставший для него чуть ли не привычнее чистого воздуха.

Когда с эльвами было подписано мирное соглашение и выполнены все условия прекращения войны, легионы «варваров» потекли обратно в земли людей. Казалось бы, что ещё может быть нужно жестоким дикарям? Победитель признан. Урок преподан. Но на полпути армия империи вдруг круто повернула на юго-восток и за полдня достигла первого поселения изумлённо встретившего их изменчивого народа. Не прошло и часа, как император поставил на карте здешних территорий первый жирный крест. Имперские легионы двинулись дальше, углубляясь в земли морфов и оставляя позади себя чёрное дымящееся ничто.

Перламутровокожие пытались давать отпор, так, как учили их предки – используя свою силу. Они принимали облик врага и устраивали нападения «своих на своих», стараясь втянуть в сражение как можно больше людей. Однако при первой же такой атаке оборотней ждало жестокое разочарование. Одна щепоть неизвестного им порошка, брошенная в огонь, - и всё вокруг затягивало прозрачной дымкой, от которой находящиеся в ней морфы вдруг становились до бессовестного узнаваемы. И ни один больше не мог сменить облик. Тогда изменчивые постарались найти спасение бегством. Но, к их безграничному удивлению, солдаты империи всегда безошибочно находили их, устраивая охоту, как на диких зверей и нещадно истребляя. Да, грубые человеческие заклинания работали безотказно. А люди… Люди всегда превосходно умели убивать.

Старейшины понимали: их народу не выжить в схватке с кровавым чудовищем с человеческим лицом, перемалывающим стальными зубами мечей всех без разбору. Тогда в отчаянье они совершили свою главную ошибку.

Однажды на рассвете к лагерю людей, не прячась, вышла группа морфов. На поясе у всех висели тонкие кинжалы, но ни доспехов, ни щитов при них не было. Выступивший вперёд молодой мужчина, с будто бы светящейся жемчужной кожей, отмеченный вырезанным из хрусталя знаком воздуха, покоящимся на груди, сказал всего одну фразу: «Мы хотим мира».

Больше им не позволили сказать ни слова. Им не выдвинули никаких ультиматумов и не бросили ни одного обвинения. Но никто из посланцев изменчивого народа не вышел из лагеря империи людей. А на следующий день на том самом месте, где накануне был разбит императорский шатёр, поисковый отряд морфов нашёл небольшой складной столик, на котором стоял богато инкрустированный ларец.

Внутри в лужице натёкшей карминовой крови лежала отрубленная светлокожая кисть оборотня с зажатым в ней хрустальным знаком воздуха. Конечность была кокетливо перевязана шёлковым шнуром, сплетённым будто бы из длинных женских волос…

Император вспомнил тот свой «ответ» перламутровым выродкам и негромко хмыкнул, наливая в бокал тягучее красное вино. Тот самоуверенный мальчишка оказался бесценным трофеем. Младшим старейшиной. Учёным-магам удалось вычленить из его тканей ген полёта и, переработав часть морфов, создать безмозглых марионеток, способных чувствовать бывших сородичей по особому «запаху» крови и самое главное – умеющих летать. И они полностью оправдывали своё название: Гончие...

Правитель вновь взглянул на красавицу в своей постели. Невероятную, неземную красавицу, которая смотрела на него янтарными глазами и молча ждала. Мужчина тоже молчал. Его взгляд не торопясь путешествовал по прикрытым покрывалом длинным ногам, стройному телу, скользнул по прижимающей к груди плотную ткань изящной кисти, остановился на чёрной атласной ленте, оплетающей тонкую шею антрацитовой петлёй, заглянул в глаза и снова ухмыльнулся. Там, глубоко внутри он всё-таки заметил не успевший спрятаться холодный огонёк ненависти.

О, да! Это прекрасное создание ненавидело повелителя людей, но ничего не могло сделать, ибо эта чёрная полоска была символом её рабства, знаком подчинения, мечом палача, висящим не только над ней самой, но и над её близкими. Ведь точно такие же «ожерелья» красовались на их шеях. Они сами одели эти «знаки памяти» в день, когда согласились на все условия, выдвинутые им победителями, и принцесса Альте́ри была обещана, как залог мира. Люди сказали тогда, что это – ещё и ретранслятор, который позволит им чувствовать друг друга, знать, что они живы, даже находясь вдали.

Но люди не были до конца откровенны.

Это и правда был ретранслятор. Но он работал ещё и как проклятье направленного действия, активирующееся на установленные ограничения. Если один из «проклятых» умрёт, умрут все. Если один из «проклятых» попытается снять «ошейник» в обход ключа-заклинания, умрут все. И ещё. Если император будет недоволен своей «гостьей», умрут все.

Он везде таскал эльву за собой, чтобы пленница всегда помнила о своём положении. И она помнила. Поэтому не удивительно, что настал день, когда правитель людей обзавёлся прекрасной наложницей, исполняющей любые его желания, и теперь коротал ночи с той, которую презирал и желал одновременно, и которая – он это точно знал – при первой же возможности вырвала бы ему сердце.

- Я так близко, - после тягучего молчания негромко сказал император. – Ещё чуть-чуть, и всё закончится. Кровь будет оплачена, и я вернусь домой. – Мужчина посмотрел в янтарные глаза.

Девушка села, подтянув колени к подбородку. Длинные ресницы дрогнули и на мгновенье прикрыли медовое золото глаз. Он знал, что ей больно, что для неё действительно «вернуться домой» - самая заветная мечта. Но у повелителя людей были совсем другие планы на дочь правящего рода эльвов.

Император поднялся, подошёл к постели и медленно опустился рядом.

- Альтери, - Он первый раз назвал её по имени, и девушка вздрогнула и вскинула на него взгляд. – Ты поедешь со мной. – Она непонимающе прищурилась, ведь это и так было ясно. И вдруг: - Я сделаю тебя императрицей. Будешь жить в столице, и все богатства моего мира будут твоими. – Мужчина заметил, как расширились её зрачки. Но увидел так же, как тонкая рука потянулась вверх, к «ошейнику». Император нахмурился, и рука замерла, а дыхание эльвы сбилось. И правитель людей знал, почему: чёрная полоска чуть сильнее сдавила её горло, отражая недовольство хозяина. – Ты не рада?

- Конечно, господин, я очень рада.

Её переливчатый голос поддержал скользнувшую по лицу улыбку и склонённую в согласии голову, но взгляд спрятанных глаз остался безучастен.

Император притянул к себе тонкое тело и обнял. Его рука пробежала по изящному изгибу спины, прижимая девушку к себе ещё крепче и чувствуя её узкие ладони на своей груди. Внутри мужчины зародилось тепло, которое неторопливой рекой потекло вниз, свиваясь в животе в горячий узел. Сильные пальцы непроизвольно сжались, собирая в кулак тонкую ткань жалобно затрещавшего платья. Правитель осторожно приник губами к ключице девушки, и его рука уже потянула с её плеч воздушную материю, когда внезапный крик заставил его остановиться.

- Мой император!

У самого входа в шатёр взволнованно, но чётко прозвучало:

- Мой император! Верховный магистр просит аудиенции! Срочно!

Секунду мужчина ещё смотрел в медовые глаза, потом, выдохнув, попытался подняться, но неожиданно тонкие пальцы впились в его плечи.

- Сохрани ему жизнь! Прошу тебя!

Император нахмурился, и изящная удавка плотнее прижалась к нежной шее девушки. Но та не ослабила хватку.

- Умоляю! Сохрани!

Правитель людей резко стряхнул с себя тонкие руки и холодно посмотрел в глаза той, которую минуту назад желал вознести на вершины мироздания. Он догадался, о чём она просит, и чёрная лента заметно впилась в молочную кожу принцессы.

- Это тебя не касается, - стараясь сдерживаться, сказал император.

Но Альтери не опустила умоляющего взгляда, неосознанно пытаясь руками ослабить лишающую её воздуха петлю. Атласная полоска змеиным телом блеснула в сиянии светильников и начала медленно сжиматься, отвечая на тихое бешенство императора людей. Ещё несколько мгновений он наблюдал, как наливается кровью её лицо, как судорожно открываются в удушье нежные губы, а глаза продолжают упрямо смотреть на него в немой мольбе. Потом развернулся и быстрым шагом покинул свой шатёр. Потому что знал: проклятье «строптивый раб» действует только в заданном радиусе и, чтобы ослабить его захват, нужна или покорность «раба», или удаление из поля активации самого «патриция». Они это уже не раз проходили.

Откинув полог, правитель империи крикнул на ходу:

- Корадус! Позаботься!

И лысая фигура торопливо поклонилась и скрылась в шатре.

Высокий и немного жуткий со своими коротко обрезанными, неровно торчащими волосами, изменёнными чёрными глазами и следом от огненного поцелуя на скуле, верховный магистр ждал императора недалеко от входа. При приближении повелителя его тело сухой палкой переломилось в поклоне. Но когда тот, не останавливаясь, стремительно прошагал мимо, верховный тут же выпрямился и поспешил следом, отставая всего на пару шагов. В какой-то момент маг немыслимым образом оказался уже перед императором и распахнул дверь длинной и очень странной кареты, не имеющей ни единого окна.

Правитель людей уже бывал в передвижном кабинете учёных-магов, потому сразу направился к большому столу в середине помещения, над которым яркой звездой пульсировало крошечное сердце. За ним туда же подошли примкнувшие к ним по дороге его верные маршалы.

- Что у тебя? – остановившись у стола, без предисловий спросил император.

Гладкая столешница подёрнулась рябью, потом собралась складками, потекла разноцветными пятнами – и вот ровная выскобленная деревянная поверхность преобразовалась в словно уменьшенный до невероятно миниатюрным размеров кусочек их мира с зелёными волнами леса, прорезанного текучей полосой реки, и с россыпью белых бисерин узнаваемого лагеря людей на опушке. Сердце же низко висело прямо в центре карты, над овальным просветом в переплетении древесных крон.

- Мой император, - ответил остановившийся рядом учёный, - народ унэока́рри практически уничтожен.

Мужчина прищурился и испытующе взглянул на магистра:

- Ты уверен?

Тот кивнул.

- Насколько можно судить, посланные Вами отряды уже нашли последних из меняющихся.

- А это?.. – Правитель кивнул на пульсирующую «звезду» и, хищно прищурившись, вдруг наклонился вперёд и упёрся ладонями в край стола. – Это он?

- Вне всякого сомнения, мой император, - пряча довольную улыбку, опустил голову маг. – Интенсивность цветового потока данного сигнала значительно выше тех, что мы наблюдали прежде. А это значит, что этот экземпляр имеет устойчивую связь с геномом племени унэокарри и большую магическую наполненность. То есть он несёт в себе константу прародителя. Кроме того, этот маячок появился на карте сразу же, как исчезли все остальные, словно намеренно был перекрыт их сигналами. Видимо, так работает их система сохранения вида: во что бы то ни стало защитить первоначальный ген для возможности дальнейшего размножения и сохранения информации. Иными словами, это – их «королева», «муравьиная матка». – Он посмотрел в глаза правителя людей. – Я уверен: это – их Верховный Старейшина. Последний из народа. Их история, их память и их будущее.

Лицо императора закаменело. Он снова повернул голову к карте, и его ладони сжались в кулаки.

- У них не будет больше ни истории, ни памяти. И будущего у них тоже больше не будет. Я сотру в пыль все воспоминания о них, не оставив даже осколков. – И он обернулся к молча слушавшим их разговор военачальникам. – Приготовиться к маршу! Побольше факелов, нейтрализующих оборот. Лишнего не брать. Пойдём налегке. – Мужчина вновь взглянул на магистра: - Мне нужны твои маги. Мы не знаем, чего ждать. И Гончая, чтобы не плутать зря по здешним дебрям.

- Все Гончие задействованы в поисковых отрядах, мой император, - ровно ответил тот. – Я сам покажу вам путь.

Правитель империи людей одобрительно усмехнулся и направился к выходу.

- Выступаем!

А дальше был стремительный переход по чужому лесу, когда несколько сотен воинов двигались в паре шагов позади группы облачённых в тёмные балахоны магов, которые полумесяцем прикрывали со спины высокую фигуру магистра. Тот «нёс» на раскрытой ладони маленькое пульсирующее сердце, уверенно, как по ниточке, следуя одному ему ведомым направлением и ведя за собой императора и его людей.

В какой-то момент вокруг них в воздухе зазмеились тонкие жёлто-зелёные нити, похожие на паутину. Император попробовал поддеть ладонью медленно плывущую перед глазами воздушную «прядь», но та распалась и закрутилась маленькими вихрями хризолитового дыма. Мужчина поднял глаза и взглянул на остановившегося впереди магистра. Учёный стоял в полукольце своих подмастерьев и задумчиво водил ладонью с «указателем» из стороны в сторону.

- Что не так? – сразу подобрался правитель людей и приблизился к живому полукругу.

- Странно, - ответил маг, чуть обернувшись к окликнувшему его сюзерену и потирая изуродованную скулу. – Это, - он небрежно развеял взмахом руки ещё один клок паутины, - сигнальная сеть, чистая магия. Видимо, мы приближаемся к энергетическому источнику морфов. И, судя по показателям, наша цель находиться именно там. Но вот что удивительно: он никак не реагирует на наше приближение. Он просто стоит на месте.

- И это тебя беспокоит? – продолжил его мысль император, и магистр согласно кивнул.

Император молча махнул рукой, призывая людей двигаться дальше. Однако они не прошли и пару сотен шагов, как что-то ухнуло, засвистело, и воздух над их головами засверкал яркими голубыми вспышками от коротких стрел, сгорающих на мгновенно выставленном магическом щите. Но едва люди машинально запрокинули вверх головы, как тут же среди них раздались вопли, крики боли, многоголосые ругательства и даже хрипы умирающих. Горячая волна толкнула императора в сторону, и там, где он только что стоял, из земли выстрелил вверх хищный заострённый клюв копья. Мужчина обернулся и скрипнул зубами.

Подземные клыки кровавым гребнем прошлись по рядам его людей, вычесав примерно одну треть из полутора сотен. Острые колья прошивали насквозь незащищённые доспехами стопы, кому-то разрывали ноги до колена, расщепляя кости и поливая кровью свежепримятую траву. Одного особенно невезучего насадило на древесный зуб прямо в подмышечном сочленении, почти напрочь оторвав руку. Но это всё было не так страшно, потому что несмертельно. А вот застывшие страшными изваяниями фигуры, у которых посреди лица или из шеи рядом с головой жуткими клювами или шипами торчали влажно отливающие багровым острия копий, были невосполнимой потерей. И таких, порой ещё хрипящих, судорожно дёргающихся, было немало.

Неожиданно укрывающий их отряд магический щит пропустил первую стрелу, потом, вторую, пятую и в какой-то момент исчез совсем. За спиной раздался гортанный крик, и император обернулся. Несколько посланниц смерти сгорели практически в ладони от него в защитном поле «ближнего» щита, астральный двойник которого переливался сейчас над верховным магистром. Но не это привлекло внимание правителя – в строгом полукруге магов чёрными призраками обвисли двое, насаженные на колья, и, видимо, один из них ранее и отвечал за щиты. Спокойный взгляд запавших глаз верховного учёного-мага упал на императора, и тот выждав секунду, за которую над их головами успел раскрыться новый купол, перекрывая стоны и свист, громко приказал:

- Раненых отвести на безопасное расстояние. Остальные – двигаемся дальше. Факелы зажечь. – И, взглянув на магистра, добавил: - Нам нужен проход.

Маги перегруппировались, и полукруг стал немного меньше. Почти сразу от изогнутой цепочки оставшихся отделилась невысокая тень и, забежав вперёд, остановилась и широко развела руки. Резкий звук хлопка сработал словно выключатель, прекратив, наконец, нескончаемый дождь из стрел. Но вместе с этим звуком упал как подкошенный и маленький маг, а император внезапно заметил, что воздух вокруг него стал равномерного зеленоватого оттенка, словно все плававшие в нём до этого разводы тщательно размешали большой невидимой ложкой.

- Можно идти, - немного охрипшим голосом проговорил магистр. – Сигнальная сеть взломана и какое-то время будет перезагружаться. Но это ненадолго. Поэтому нужно двигаться быстрее.

Спустя примерно час сильно поредевший отряд разглядел впереди за деревьями прогалину. Магистр кивнул императору, и тот, подав знак своим воинам рассредоточиться, осторожно, медленно выступил из-за деревьев на поляну. Теперь он был впереди. По бокам от него – мечники, готовые если что прикрыть собой и товарищей, и повелителя. На шаг позади с арбалетами на изготовку двигались стрелки́. С двух сторон тёмными пятнами в уже уходящем в сумрак ночи лесу прикрывали ловчее «лезвие» маги. Сам магистр остался позади. Между ним и его подмастерьями пробегали невидимые потоки, и ещё один, заканчивающийся «шлюзом», был готов в любой момент распахнуться обоюдным «ближним» щитом. Безопасность императора верховный не доверял никому.

Поляна была невелика, вытянутой формы и к тому же не особо расчищенной. Ближе к левому краю, вросший за прошедшие века глубоко в землю, неестественной чистотой белел большой, по грудь взрослому человеку, местами облюбованный лианами камень-престол. Рядом с камнем, воздев вверх руку, застыл морф. Его узкое тело в грязно-белом балахоне стояло на небольшой выщербленной «ступеньке» и как о стол опиралось второй рукой о ровную поверхность. Светлые выбившиеся из простого хвоста волосы прятали склонённое лицо, но император ни на миг не сомневался, что его главный враг прекрасно знает об их приближении.

Его главный враг. Последний из оборотней. Ублюдок, который станет конечной строкой в списке его возмездия. Хранилище плесени под названием «морфы», коему он скоро лично вырежет сердце.

- Оглянись, тварь! – крикнул император, желая посмотреть ему в глаза, увидеть в них осознание конца.

Но тот продолжал стоять неподвижно, а потом медленно опустил руку и поднял голову. В лицо человека взглянул светло-голубой взор измождённых, потухших от усталости, но всё равно несломленных глаз. На груди у старейшины висел хрустальный знак воздуха. И вдруг…

- Отойди от камня, морф! – раздался над ухом императора взволнованный голос магистра, бесшумно возникшего рядом. – Медленно спустись с алтаря.

Правитель империи в изумлении дёрнул головой в сторону мага, но в последний момент остановился, так и не отведя глаз от оборотня.

- Я не морф!!! – вдруг заорал многоликий так, что одинокое эхо взвилось вверх. Его лицо потемнело от гнева, и дрожащие от ярости губы громко, с гордостью произнесли: - Я – последний из «отражений» - древнего, благословлённого самим Ветром народа, носившего имя «унэокарри». Последний, благодаря тебе, человек.

Но неожиданно перламутровое лицо исказила судорога. Оборотень пошатнулся и, чтобы не упасть вниз на землю, повалился на камень. Что-то тоненько зазвенело, и правитель людей услышал судорожный вздох магистра.

- Стреляйте!!! – завопил он не своим голосом. Но было поздно.

Пока тяжёлые болты с сухими щелчками срывались с тетивы и набирали скорость, императора вдруг обожгло бешеным торжествующим взглядом резко вскинутых светло-голубых глаз. Рядом на камне на мгновение будто вспыхнула яркая звезда. А следом его врага словно втянуло с невероятной быстротой в ушко невидимой булавки, и он пропал.

Преследователи бросились к камню, туда, где всего миг назад сгорбившись стояла их цель. Император достиг алтаря первым и замер, глядя на исчерченную непонятными символами и знаками поверхность, рисунком напоминавшими заковыристую, но симметричную в чём-то фигуру. В центре неё кристаллами сахара поблёскивал прозрачно-белый порошок, в крошеве которого лежал спутанный шнурок. И правитель людей уже видел его, даже держал в руках, когда вкладывал знак ветра в мёртвую кисть молодого морфа.

- Где он?! – обернулся император к верховному магу, но тот стоял с закрытыми глазами в кругу своих подмастерьев и обманчиво неспеша поворачивался вокруг своей оси, не произнося ни слова. Наконец, он остановился и посмотрел на своего повелителя.

- Он создал портал и скрылся. Но я не могу найти его, не могу засечь след его сущности.

- Значит ублюдок каким-то образом перепрыгнул на другой материк. Или вообще спрятался под землёй?

- Значит, - спокойно перебил его магистр, - его нет в нашем мире. Совсем.

Долгую секунду правитель людей осознавал услышанное и никак не мог уместить это в своей голове.

- Он что подох?

- Нет, мой император.

- Тогда как он мог исчезнуть?

Маг повернулся к камню и внимательно осмотрел его, с сожалением отмечая, что часть надписей тщательно и безвозвратно стёрта, словно выдутая ветром.

- Мой император, у меня только одно объяснение. Невозможно в одно мгновение бесследно исчезнуть из этого мира. Даже мёртвое тело какое-то время сохраняет свой информационно-энергетический отпечаток. - Тонкий палец учёного, не касаясь, указал на рисунок на алтаре. – Это – без сомнения, печать портального перемещения, но, исходя из вышесказанного, как не дико это звучит, перемещение произошло не внутри нашего, а в совсем другой пласт реальности. Проще сказать, в другой мир.

На скулах побагровевшего лица правителя заиграли желваки.

- Как ты мог допустить такое? – не разжимая зубов, тихо прошипел он.

- Повелитель, - верховный магистр покорно склонил голову, - моя магия может защищать от нападения, преобразовать новые виды жизни, искать и находить необходимое или считывать и искажать чужие заклинания. Но чтобы убить, ей нужно коснуться жертвы.

Правитель молчал, не сводя взгляда с белой звёздочки зрачков на чёрном поле, затопившем глаза магистра, потом отвернулся и, отдавая на ходу краткие приказы, направился прочь.

- Мой император! – окликнул его магистр. – Я могу задержаться здесь на некоторое время?

Тот бросил взгляд на белый алтарь и усмехнулся:

- Ты должен задержаться здесь на некоторое время.

- Вы всё ещё хотите его смерти?

- Да, - помолчав секунду, ответил правитель. – И учти, я хочу дожить до того дня, когда ты притащишь ко мне эту старую тварь.

Обратный путь показался правителю империи намного короче недавнего стремительного марша, целью которого была чужая смерть. Возможно, причиной тому послужило то, что сейчас его сознание не было скручено в тугую пружину, направленную на достижение определённого результата. Но теперь в голове императора постоянно звучало: «Сохрани ему жизнь!», и он слышал эту фразу не один раз.

Первое время гордая эльва требовала прекращения «этой бойни», тогда ещё не понимая, что потеряла это право. Потом пыталась выступать советчиком и наставником, объясняя важность любой жизни. И вот сегодня, ломая свою гордость, неожиданно взмолилась. Но почему? Почему это так важно для неё? Правитель людей не понимал.

Внезапно перед рассеянным взором задумавшегося мужчины в непроглядной ночи рдяными звёздами показались костры лагеря, вокруг которых сидели люди. И когда император проходил мимо них, они, словно сверкающая в темноте волна, поднимались ему навстречу и прижимали ладони к отражающим огни стальным нагрудникам. А правитель шёл сквозь это «море» туда, где угадывался белеющий во тьме императорский шатёр и где находилась сейчас черноволосая девушка с медовым золотом глаз, непреодолимо чужая, но такая привычная. Он задержался лишь раз ненадолго, чтобы снять с себя доспехи.

- Мой император, - позвали его из темноты, и правитель повернул голову на голос, различив в свете костров и факелов склонённую безволосую макушку Корадуса. – Выпей это. – Целитель протянул ему металлический кубок.

- Зачем? Ты же видишь: я цел, - немного раздражённо и непонимающе ответил бывшему монаху мужчина. Однако тот не убрал своего «подношения».

- Я знаю, мой император. Выпей.

Правитель империи взглянул на кубок.

- Что это?

- Этот напиток вернёт силы твоему телу и спокойствие духу.

- Мне это не… - Мужчина вдруг замолчал и, шагнув к шатру, быстро спросил: - Что с эльвой?

- С ней всё хорошо. – Монах мгновенно вырос у него на пути, по-прежнему протягивая руки с кубком. – Тебе нужно выпить это. – Его светлые глаза встретились со взглядом господина, и тот увидел в них твёрдую решимость. – Ей нужно, чтобы ты это выпил.

Правитель медлил несколько секунд. Корадус не раз залечивал его раны и даже вытаскивал с того света. Причин не доверять ему у мужчины не было. Значит, это действительно важно.

Правитель взял из сухих ладоней кубок и опрокинул в себя прохладную, отдающую мятой, немного вязкую жижу.

- Всё? – бесцветно спросил он, и монах, склонив голову, молча отошёл, освобождая дорогу.

Император сделал несколько шагов, но неожиданно остановился у входа в шатёр. Где-то глубоко в памяти всплыл образ прекрасной женщины - он точно знал, что прекрасной, - облачённой в тёмно-бордовое платье, с волосами, яркими волнами рассыпавшимися по плечам, и венчающей их королевской диадеме. Правда, как ни старался, мужчина так и не смог вспомнить её лица.

Стиснув зубы, он резко откинул полог.

Эльва неподвижно лежала к нему спиной. Струящаяся материя платья укутала ей плечи. Роскошные волосы были заплетены в длинную сложную косу, будто нарочно открывая взору императора её рабский ошейник. Плавные изгибы свернувшегося калачиком тела обрисовывались шёлковым покрывалом. И почему-то вдруг вспомнилось, что этот шёлк ни в какое сравнение не идёт с нежной кожей девушки.

Мужчина присел на край ложа, но она не пошевелилась. Он протянул руку, желая коснуться её плеча, однако неожиданно для себя остановился, наткнувшись взглядом на чёрную ленту, опоясывающую хрупкое горло эльвы. Помедлив, император осторожно подтянул повыше покрывало и отошёл, снимая с себя тунику.

- Ты убил его?

Глухой голос эльвы прозвучал в тишине шатра треснувшим колокольчиком. Мужчина обернулся, но она по-прежнему не шевелилась.

- Нет.

- Ты убьёшь его? – через несколько секунд снова спросила девушка.

Император молчал. Убьёт ли он Старейшину? Нужно ли вообще убивать последнего представителя целого народа? Нужно. Он так решил.

Эльва резко обернулась и посмотрела в глаза правителю империи людей.

- Ты хочешь убить?..

- Что ты знаешь о порталах? – перебил её император.

Взгляд девушки мгновенно изменился. В нём появились непонимание и изумление.

- Это древняя магия, доступная лишь избранным эльвам, так как требует огромных вложений магической энергии. Поэтому её почти не используют.

- Можно ли построить портал в другой мир?

Янтарные глаза расширились. Девушка села на постели и привычно подтянула колени к груди. Император пару мгновений смотрел на неё, потом отвернулся и наполнил себе кубок.

- Он сбежал, – негромко сказал мужчина. – Трусливо поджал хвост и сбежал, предав свой народ.

Воцарилась тишина. И вдруг по шатру прошелестел судорожный выдох, сменившийся тихим смехом. Правитель людей оглянулся.

Уткнувшись в колени лицом, эльва вздрагивала. А потом внезапно, откинувшись на подушки, с облегчением расхохоталась.

- Сбежал… - сквозь смех повторила она и, порывисто опершись на локти, торжествующе обернулась к правителю людей. – Он не предал. Он спас его. От тебя. От твоих псов. Его народ возродится вновь в другом мире, как древо из семени. А ты не сможешь его достать и будешь подыхать здесь от своей ненависти, от незаконченного чувства мести, которое однажды сожрёт твою душу! - Последние слова она уже кричала, а после шумно втянула в себя воздух, и её ладонь стремительно легла поверх чёрной ленты на шее. Но ничего не произошло. - Люди… - спустя почти минуту с трудом веря в то, что до сих пор дышит, презрительно скривилась она. – Дети этого мира… Да вы – просто гниль! Черви, двести лет назад выползшие из болот! Достойная пища для падальщиков! «Весь мир должен принадлежать нам!» - кричите вы и ради этого готовы вырезать целые народы! Ненасытные твари, пожирающие всё на своём пути! Больные ублюдки, охваченные манией величия!..

Ошалев от невероятной вседозволенности, девушка выкрикивала в лицо императору всё, что так долго копилось внутри, и боялась только одного – что не успеет высказаться. Что сейчас проклятье человеческий магов падёт на неё, лишая воздуха.

Правитель империи людей стоял посреди шатра, и ни один мускул не дрогнул в его теле. Он тоже сначала удивился собственному спокойствию. И неожиданно вспомнил светлые глаза Корадуса. На языке внезапно почудился прохладный вкус мяты. Старый умник не зря заставил его выпить то пойло. «Спокойствие духу». Ха!.. Да уж, магия исцеления была способна на многое. В том числе и на то, чтобы запечатывать человеческие страсти. Гнев, например…

Но что же должно было здесь произойти сегодня днём, что должен был увидеть иремийский целитель, чтобы счесть необходимыми сии неожиданные меры?

Император не превратил бы своё государство в огромное и сильное, если бы не умел видеть. Видеть бледную кожу, сжатые в кулаки маленькие дрожащие ладони, неосознанно подающееся вперёд тело и ненависть в огромных глазах, смешанную с одуряющим страхом и безумной решимостью дойти до конца. Он знал, что для эльвов жизнь бесценна, и самому оборвать её у них означало бы покрыть семью позором. А уж убить другого эльва, пусть и не по своей вине или не своими руками, но осознанно – за такое виновный становился изгнанником вместе со всем родом, который не смог привить своему потомку понимания ценности жизни. Потому-то все эти годы у Альтери не хватало смелости убить себя. Но неужели стать женой человека для неё ещё страшнее?! Или есть что-то ещё?..

Император, до того стоявший неподвижно посреди матово-серых с тёплым отливом от светильников стен, вдруг улыбнулся, наклонился к ложу и, молниеносно выбросив вперёд руку, поймал тонкую лодыжку.

- Иди-ка сюда, маленькая дрянь, - почти промурлыкал он.

Девушка едва успела вскрикнуть от неожиданности, как оказалась подмята под его тяжёлое сильное тело.

- «Ненасытные», «с манией величия» - как много ты оказывается знаешь о людях, - спокойно говорил он, собирая в один захват её запястья и второй рукой помогая себе окончательно скинуть покрывало с извивающегося тела. – А ты, значит, великая эльва. Мудрая и бесстрашная... – Плотная шёлковая ткань слетела на устилавший пол ковёр. – Что ж ты тогда, такая смелая, не смогла сама себя придушить? Достаточно было всего-то попытаться снять уздечку… - Нежная материя юбки, сминаясь, поднималась всё выше и выше, оголяя соблазнительные ножки. – Но вместо этого ты, высокородная, решила скинуть это дело на грязного человека. Мы же зверьё, готовое убивать направо и налево, так? И для меня прикончить тебя, несчастную, ничего не стоит, верно? И семью не жалко? Ах, да! Их же наверняка мучениками признают…

Император едва успел отдёрнуть голову от крепких белоснежных зубов, клацнувших в дюйме от его лица. Некоторое время он смотрел на пылающую, тяжело дышащую Альтери. Потом азартно скривился.

- Что ж, давай попробуем по-другому.

Мужская рука скользнула ей под спину, и в следующий момент эльву больно дёрнули за волосы, натягивая косу вверх.

- Что ты делаешь?! – Она попыталась запрокинуть голову, чтобы узнать, что задумало это животное, однако у неё ничего не вышло. Но неожиданно она ощутила, как её запястья охватывает толстая петля её же косы, крепко притягивая их к кованному изголовью императорского ложа. – Нет! - заорала девушка и внезапно почувствовала, что тяжесть пропала с её груди и она может, наконец, свободно дышать.

Император сидел на её ногах и осматривал получившуюся экспозицию.

- Ладно. Пока что и так сгодиться, - в конце концов вынес он свой вердикт и встал с постели.

Подняв с ковра покрывало, он с интересом развернул его.

- Что ты задумал? – не шевеля головой, выпалила эльва.

Мужчина весело взглянул на неё и, подхватив со стола маленький нож для фруктов, усмехнувшись, кое-как откромсал от расшитой материи несколько длинных широких полос. Просто здесь, в шатре, где правитель людей иногда спал со своевольной эльвой, не держалось ни одного острого предмета.

- Ты сказала, - император подошёл к ложу и проворно схватил девушку за ногу, - что мы – достойная пища для падальщиков. И в каком-то смысле ты права. – Жёсткие пальцы крепко опутали зажатую подмышкой тонкую щиколотку мягкой тканью, не обращая внимания на тщетные старания конечности освободиться и довольно чувствительные удары, которые наносила ему в это же время другая нога девушки. – Две сотни лет тому назад люди действительно были слабы и ничтожны. – Мужчина потянулся и накинул на угловой столбик кровати второй конец самодельной ленты, крепко привязывая её так, чтобы эльва имела как можно меньше возможности дёргаться. – Тебе удобно?.. – обернулся он, ловя на подлёте метящую ему в лицо вторую ногу. – Нас убивали, пожирали, грабили, но никто из вас не пришёл к нам на помощь, - спокойно продолжил император, повторяя с другой конечностью только что совершённые с её напарницей манипуляции. – Так было, пока мой дед не объединил воедино племена людей. И тогда отец смог очистить наши земли от всех тварей, которые мешали нам жить спокойно. – Он говорил совершенно буднично, словно в это время завтракал на свежем воздухе, а не крепил ко второму кроватному столбику другую шёлковую полосу, окончательно обездвиживая девушку. – И тогда, - мужчина покончил со своим занятием, но не поднимал лица, блуждая мыслями где-то очень далеко, - я понял, что люди могут полагаться только на себя… Черви? Нет. Мы станем властителями этого мира! И заставим другие расы считаться с нами! – Император, наконец, поднял на эльву глаза, и она замерла от страха – столько холода было в них. – А если вам или ещё кому-то это не нравится, можете все дружно отправляться в бездну. – Но тут его взгляд изменился, и мужчина чуть растянул губы в улыбке. – Однако я сейчас о другом.

Он выпрямился и взглянул с высоты своего роста на растянутую перед ним Альтери. Затем наклонился и очень старательно оправил задранный подол.

- Мне нравится твоё новое платье. А тебе? – как бы между прочим, спросил император. Девушка с вызовом промолчала. – Нужно будет приказать доставить тебе ещё одно такое же.

И тут неожиданные, быстрые движения его сильных рук рванули материю, и прохладный воздух коснулся обнажённой кожи принцессы эльвов. А этот сумасшедший старательно стряхивал на пол лоскуты ткани, совсем недавно бывшие изысканным одеянием. Потом он снова встал в изножье кровати и неспеша обвёл взглядом изумительно сложенное гибкое тело, которое буквально звало его к себе. Печалило лишь растерянно-подавленное личико хозяйки этого великолепия. Но это вполне можно исправить. Он даже знал, как.

Мужчина не торопясь расстегнул штаны, и его напряжённая плоть, благодарно кивнув, замерла, гордо задрав вверх гладкую головку.

Девушка сглотнула, и император увидел, как расширились зрачки на медово-золотом поле радужки. Он усмехнулся и, не стесняясь, демонстративно взглянул на «цветок» эльвы.

- Нет, - мелко, насколько позволяла привязь, затрясла головой она, пока правитель людей склонялся перед ней. – Нет. Не хочу! Нет! Не надо!..

Его язык медленно прошёлся снизу вверх по самому сокровенному месту девушки, отчего у неё перехватило дыхание. Всё ещё пытаясь сохранить хотя бы крупицы достоинства, она инстинктивно попыталась сжать бёдра, но привязь не особо позволила ей пошевелиться, оставляя ноги широко раскинутыми, полностью отдавая её во власть человека. И девушка с ужасом почувствовала, что это возбуждает её ещё больше.

- Я хочу, - севшим голосом произнёс мужчина, неспеша устраиваясь на вытянутых руках так, чтобы видеть лицо эльвы, а его орудие плотно прижалось концом к восхитительному шёлку её устья. - Я хочу, чтобы ты обдумала одну важную для тебя истину, Альтери.

Мягко надавив, «каменное» естество императора погрузилось в тёплую, гладкую и такую желанную плоть. Приоткрыв недавно сыпавший проклятьями рот, девушка резко втянула в себя воздух. Тёмные ресницы, затрепетав, на секунду прикрыли янтарные глаза. А стройное тело чуть приподнялось навстречу накатывающей волнами горячей страсти. Мужчина немного качнул бёдрами, проникая глубже и наблюдая, как в его любовнице постепенно разгорается жаркий огонь. Размеренные, неторопливые, уверенные, его движения зажигали всё больше искр в её глазах, заставляли дышать с ними в такт. И в то же время открывающийся ему вид накрывал самого мужчину и тянул в сладкую глубину возбуждения. Он чувствовал, что ствол беспрепятственно скользит внутри девушки. И каждый его толчок вырывал из её груди стоны безудержного вожделения, которые ясно говорили о том, насколько желанен сейчас сам император и просто сносили голову правителю людей.

Когда сквозь всхлипы и жаркое дыхание вдруг пробилось неконтролируемое, сперва робкое, а потом почти сразу умоляющее «Да… Да!», мужчина победно улыбнулся и, опустившись на локти, продолжая двигаться и всё ближе подводить девушку к пику, хрипло заговорил, глядя в её затуманенные глаза:

- Ты назвала людей червями и гнилью. – Увидев, что смысл его слов пробился в сознание тут же попытавшейся прийти в себя девушки, император чуть увеличил темп, не давая ей свернуть с пути, по которому вёл её. При этом одни боги знали, чего ему самому стоило оставаться на плаву. Наверное, всё же спасибо зелью Корадуса. – Значит в твоих глазах, о гордая эльва, я тоже червь, мерзкий опарыш. Тогда, - короткая полуусмешка на покрытом испариной жёстком лице, - прими тот факт, что ты отдаёшься и сладко кончаешь, трахаясь с этим червём, сучка…

Она поняла. Каждое слово. Её огромные глаза зажмурились. Девушка закусила губу почти до крови, пытаясь остановиться, но её тело уже было не в состоянии затормозить. И мучительное осознание этого захлестнуло эльву с головой, смешавшись с острым, небывалым доселе наслаждением, которое нарастало с каждым новым ударом возбуждённого до предела мужского естества, резко и глубоко врывавшегося в нежное лоно, нещадно расталкивая его горячие стенки. Девушка вскрикнула от стыда и восторга одновременно. Из-под длинных ресниц выкатилась слеза.

С последним ударом император нагнал свою любовницу на вершине удовольствия и, выгнувшись на распрямлённых руках, впечатывая себя в её разведённые бёдра, тоже тихо, через зубы застонал. Сквозь поглотившее его неземное наслаждение он всё же слабо, но ощущал, как мелко дрожит сгоравшая в оргазме эльва, как вздрагивает и всхлипывает она всякий раз, когда его семя сильными толчками изливалось в её сосуд. А потом силы оставили его, и мужчина почти повалился на замершую, медленно приходящую в себя Альтери, прижавшись губами к её плечу. Но девушка тут же шевельнулась. Ухо обожгло быстрым дыханием, и император едва успел откатиться на бок, но резкая боль в мочке всё же его настигла.

- Это было опрометчиво с моей стороны, - ухмыльнулся он, осторожно ощупывая пальцами пострадавший орган слуха и разглядывая кровь, обильно испачкавшую их.

Эльва молчала.

Мужчина посмотрел в её лицо, на нежные губы, неравномерно окрашенные алым, на торчащий кончик острого ушка, перевёл взгляд на шею с затаившимся на ней смертельным артефактом. Дальше его глаза невольно опустились к груди. Он не торопясь обвёл полушарие кончиками пальцев, обрисовывая его в круг из своей крови и спиралью двигаясь к розовому соску.

- Мне понравилось, - не отрываясь от восхитительного зрелища, сказал император. – При случае, нужно будет повторить. – И улыбнувшись, поднялся с постели.

Совершенно не стесняясь, мужчина подобрал с ковра штаны и, с удовольствием разглядывая притихшую эльву, оделся. В его руке блеснул нож, и шёлковые путы распались, но быстро свести затёкшие ноги девушке всё же не удалось. После император осторожно освободил её руки и голову. Тогда с тихим, болезненным стоном нагое тело перевернулось на бок и сжалось в комочек, спрятав лицо в подушку.

- Сегодня ты будешь спать одна, - услышала она спокойный голос правителя людей. И тяжёлая ткань укрыла обнажённую кожу. – Но я прошу тебя, Альтери, подумай, кем ты хочешь быть дальше – подстилкой болотного червя или владычицей империи. И да: у тебя только два варианта.

Мужчина вышел из шатра, оставив неподвижную эльву под своей парчовой накидкой.

Девушка лежала, закрыв глаза. Подушка, в которую уткнулось её лицо, была влажной от слёз, но она не замечала этого. Сейчас эльва тихо ненавидела себя, своё тело, всё ещё помнящее то невыносимое блаженство, которое утащило её на самое дно порока, в то же время бросив к ногам эльвской принцессы все звёзды вселенной. «При случае нужно будет повторить», - сказал он, и всё её существо, каждая клеточка, снова объятая воспоминаниями о случившемся, согласно вопило от восторга: «Да! Повторить! Обязательно повторить!» От этого к ненависти примешивалось презрение – к себе, к своей слабости. Ведь сегодня она и вправду понадеялась, что император людей сам покончит, наконец, с её мучениями. Ей казалось, что для этого нужно всего лишь смертельно оскорбить его. Но он словно оставил сердце и гордость снаружи, за пределами шатра, как сырой плащ. И всё обернулось совсем по-другому.

А ещё было до одури тошно от того, что этот человек частично, но прав. У неё не так много вариантов. Если вдруг случится чудо и она сможет вернуться домой, то там она будет никому не нужна. Совсем. И в конце концов, она так и умрёт в одиночестве, запертая в роскошных покоях. А ещё Альтери знала, что тоскливыми ночами она будет вспоминать горячие ладони правителя империи людей. И от осознания этого её мир рассыпался на осколки.

«Так чем же сейчас хуже?» - неожиданно прозвучал в голове гаденький, незнакомый ранее голосок…

Ночь давно перемахнула свою середину и торопливо бежала на свидание с рассветом. Вокруг императорского шатра несколькими ярусами колец располагались палатки, а дальше – горели костры, возле которых спали его воины. Правитель знал, что любой из его маршалов без звука разделит с ним крышу над головой, но это его сейчас не волновало. Волновало другое: что решит маленькая эльва?

Машинально воткнув кинжал в деревянную стойку входного навеса, император направился к светлой тени, замершей неподалёку. Он положил ладонь на сухое плечо Корадуса, и тот потянулся к надорванной мочке уха своего господина, но мужчина уклонился от его пальцев.

- Я должен сказать тебе спасибо, - подумав, произнёс правитель. Корадус неспеша поклонился, не сказав в ответ ни слова. – Как ты понял?

- Увидел, - лысая голова чуть качнулась на бок. – Она не хотела «возвращаться»…

Император ещё раз несильно похлопал по облачённому в белый балахон плечу иремийского монаха и направился к палаткам, но неожиданно остановился и не оборачиваясь сказал:

- Корадус, она должна родить мне здорового наследника. Проследи за этим.

И его высокая уверенная фигура растворилась в неярких бликах ночного лагеря, среди тех, кто считал его едва ли не богом, кто пошёл бы за своим императором даже в бездну. И им не было никакого дела, что этот путь будет усеян осколками чужих судеб. Ведь из этих осколков и складывалась Империя людей.