...герой не станет героем, пока не появится монстр.   Ай Вэйвэй

Был яркий летний день. Берк, опершись на дерево, наблюдал за тем, как Дерн занимается своей работой – разделывает срубленное дерево на брёвна, чтобы в будущем с ними было удобнее управляться. В такт ударам топора Берк, уже сам не замечая этого, кивал головой и продолжал говорить.

Они дружили с пелёнок и оба понимали, как устроены их беседы: говорит в основном Берк, развлекая их обоих, а Дерн в ответ либо молчит, либо ворчит. Дни, когда второй говорит столько же, как и первый - редкость. Будь на месте Дерна сейчас кто угодно – он бы уже вскипел от бескостного языка Берка.

 

– Катарина баба хорошая, хозяйственная. Я бы взял её в жёны с большим удовольствием – для своих лет она выглядит очень хорошо. Я тоже хорошо сохранился, конечно, но вопрос в том, будет ли нам с ней хорошо. Этого нельзя узнать наперёд. Знаю только, что к такому выбору нужно относится с большой ответственностью – взвесить все «за» и «против». Да и надо выкуп хороший родителям её предложить, если жениться надумаю. Хотя те уже старые, им, наверное, все равно на выкуп будет – лишь бы дочь забрали. Да и внуков, наверное, хотят увидеть побыстрее, чем на том свете оказаться. Так что можно и без выкупа обойтись... Хотя с другой стороны, им бы, конечно, позаботиться о том, чтобы их будущий зятёк обеспечил дочке хорошее наследство. Так что нужно будет всё-таки выкуп сообразить. Сначала порадовать стариков, потом – Бог даст, успеют ещё внуков увидеть – всё к нам с ней и вернётся. Конечно, придётся её поуспокаивать после их смерти, но, все же мы там, в итоге, окажемся.

 

Дерн перестал рубить по бревну, отложил топор, рукой вытер пот со лба и смахнул в сторону, посмотрел на стоящего товарища и безучастно сказал: «Ага». Выпил воды из стоящего возле Берка ведра, взял в руки топор и продолжил рубить бревно. В такт топору Берк продолжил кивать головой. Сознание Берка провело чёткую связь между топором Дерна и мечом Эраса.

 

– Эрас, между прочим, дракона одолел! Представляешь? Сегодня в трактире Пауль новую песню споёт по поводу этого. Давай сходим послушаем?

 

Дерн был в трактире всего несколько раз: на своей свадьбе и после того, как у него родился первенец. Он и до этого редко пил, но после рождения сына для себя он решил, что напиваться ему больше никогда не понадобится. Без этого он чувствует себя куда лучше.

 

– Что такое дракон?, – Дерн отложил топор.

– Это... Как бы объяснить-то... Такая... Ящерица с чешуёй и крыльями... Которая... может дышать огнём.

– С чешуёй как у рыбы?

– Немного другая чешуя у драконов. Твердая.

Дерн почесал затылок:

– А эти «друконы» не боятся на ветках сидеть? Подышат огнём на ветку, на которой сидят – она же и отвалиться может.

– Нет, постой. Они не сидят на ветках. Они большие.

– Как кабан?

– Нет, они ещё больше, – Берк показал руками увеличивающийся шар, разводя руки.

– Как дом что ли?

– Ну, да. Но даже ещё больше. Я сам не видел, мне как-то Пауль про них рассказывал. Они ещё окрас разный могут иметь. Кто золотой, кто красный... Представляешь?

– Нет, – Дерн снова взял топор в руки и продолжил заниматься делом. Головой в такт ударам Берк уже не качал.

– Дружище, а может, мы с тобой пари заключим?

 

Дерн молча продолжал раскалывать дерево.

 

– Если ты сходишь сегодня со мной в трактир...

– Нет.

– Постой, не торопись. Куда-то ты всё время торопишься. Ты ведь даже не дослушал меня!

– Ты знаешь, что я ни под каким предлогом не пойду в трактир, – последовал мощный удар топором, – потому что трактир – это сборище безруких и ленивых пьяниц, которые кроме как бутылки в своей жизни ничего светлого не видят.

– Не все, конечно, такие работящие как ты. И жена, знаешь ли, не у каждого, – раздался стук топора, - первая красавица на деревне, на которую все слюни пускают..., – Дерн остановился и уставшими глазами смотрел на Берка, – Да-да. Но надо же людям как-то отдыхать и приходить в себя.

– Я вот не отдыхаю.

– А и зря. Нет ничего плохого в том, чтобы иногда напиться и отпустить себя.

Дерн продолжил рубить.

– В общем, если ты сходишь со мной в трактир, и тебе не понравится новая песня Пауля, – Берк понимал, что его друг не согласится, но попробовать стоит. Продолжил, – я не буду говорить при тебе о Пауле и его песнях про Эраса.

 

Дерн от неожиданности выронил топор из рук. Посмотрев на Берка он сказал:

 

– Я согласен.

 

***

 

- Я уверяю тебя, ты оценишь по достоинству новую песню! У меня всегда мурашки по телу пробегают, когда я новую песню слышу. Потом я слова заучиваю, а когда уже знаю, опять мурашки начинают пробегать, но это уже от того, что я Паулю подпеваю.

– Я иду, только чтобы ты потом о нём не рассказывал.

– Я так рад, так рад!

 

Они вошли в трактир. Увидев Дерна, трактирщик уставился на него, как на голую бабу, бегущую по деревне и демонстрирующую всем свои прелести:

 

– Какими судьбами старину Дерна занесло к нам?

– Поступило интересное предложение от Берка. Он обещал, что не будет рассказывать истории про своего любимого Эраса, если я приду сюда и послушаю барда.

– Если тебе не понравится песня, прошу заметить, – сообщил Берк.

– Не думаю, что Берк может перестать говорить про Эраса, даже если он пообещал это сделать, – сказал трактирщик улыбаясь.

 

Берк и Дерн уселись за небольшой стол. Трактирщик принес им бутыль с настойкой, которую обычно пьёт Берк и поставил перед каждым деревянную рюмку. Потупившись пару секунд, он взглянул на дровосека. Тот отрицательно покачал головой. Поняв его, трактирщик забрал вторую рюмку с собой.

В скором времени на импровизированной сцене (на месте которой трактирщик просто освободил пространство, убрав столы в сторону) появился бард. Гости аплодировали ему, но громче всех хлопал, как обычно, Берк. Дерн осмотрелся по сторонам и понимал, что барда здесь любят.

 

По дальним краям путешествую я,   И приветствовать вас я готов!   Расскажу я о том, что увидел я там,   А рассказ мой не для слабаков...

 

– Вот это да! Он с новой начал, – шёпотом выпалил Берк, раскрав глаза невероятно широко и приоткрыв рот. Он внимательно следил за бардом.

 

Дерну было немного не по себе. Он не привык слушать эти песни о геройствованиях от других людей, помимо своего товарища. Дерн слушал приятный голос барда и то, как музыка от струн непонятного инструмента, складывается с музыкой его голоса. Он был поражен. Он начал понимать, почему его другу нравились эти песни и почему он продолжает ходить на выступления музыканта.

 

Подъехав на снежном коне прямо к замку   Наш Эрас – защитник земель   Завидел дракона громадную самку:   «Спустись и сразись со мной, зверь!»     Безумная птица мигом метнулась   И украла коня из-под ног!   Разорвала, сожрала на глазах у Эраса,   Но выдержать это он смог...

Первые несколько куплетов Дерн ещё думал о том, что нужно не показать виду, что песня ему интересна. Но позже целиком и полностью внимание его было направлено на завораживающую песню о том, как рыцарь Эрас освобождал жителей дивного города от тирании огромного существа. О том, как демонический дракон забросил Эраса на вершину самой высокой башни, а тот, не растерявшись, прыгнул вниз и вонзил на лету меч дракону в шею, хотя сам мог разбиться в полёте. Дерн, забыв обо всём, слушал о том, как долгая схватка отважного рыцаря и гигантского кровожадного дракона продолжалась на земле, после того, как Эрас отрубил чудищу крылья и тот больше не смог взлететь. А финал истории, о том, как Эрас вытащил светящееся сердце дракона из груди поверженного чудища, особенно впечатлил Дерна.

После окончания песни Берк стоя аплодировал и кричал громче всех. Бард продолжал кланяться, пока овации не прекратились. Берк за исполнение следующих нескольких старых песен, которые все слушали уже не с таким интересом, опустошил бутыль на столе до дна. Он махнул трактирщику, чтобы тот принес новый бутыль.

Дерн, потихоньку приходил в себя. Песни, которые бард пел теперь, были знакомы ему от друга. Но песня про дракона впечатлила его очень сильно.

 

– Про дракона была новая, – говорил уже довольно пьяненький Берк, – такого вообще раньше не было. Это теперь моя любимая песня об Эрасе.

– Она и в правду очень... Интересная...

 

Берк услышал одну из тех песен, которые нравилось напевать ему больше всех остальных. Люди в трактире спокойно относились к тому, что пьяный Берк подпевает. Одного барда Пауля немного раздражало, что его слушатель, пусть и самый преданный, поёт песни вместе с ним, никак не попадая в ноты. Его успокаивала только мысль, что из всех поселений, в которые он ходит, это единственное место, где есть хоть один слушатель, который знает все его песни наизусть. Так пускай он поёт мимо нот сколько ему угодно. В песне началась часть, которую Берк любил больше всего:

 

Я видел край света: там течёт водопад   Из радужных, радостных вод.   И нам не подвластны те воды цветные   Текут и назад, и вперёд!     Бывает те воды, иные от наших,   Застынут на месте одном   Или птицею вверх поплывут они даже,   Незримо такое за нашим окном...     Мы однажды все вместе там побываем,   Очнёмся мы там навсегда.   При жизни, последний раз выдыхая...   Отправимся прямо туда...

 

***

 

В темноте звучали сверчки. Дерн и сильно пьяный Берк шли по тропе в сторону своих домов. Берк со слезами на красных глазах и, вытирая сопли, продолжал исповедоваться Дерну:

– Дерн, дружище, я понимаю, что я ничего в жизни не сделал... Я бы хотел... Так хотел бы быть тобой... Хоть на день стать тобой бы хотел... Не подумай ничего плохого... Я бы твою жену пальцем не тронул... Просто бы ощутить, как это... Просто работать, а не слушать эти сказочки бардовские... Это же, наверное, даже не правда всё... Понимаешь? Это же он придумывает... Скотина... Хотя я у него спрашивал, он говорил, что Эрас ему рассказывает о том, когда и куда пойдёт, и он... На место заранее приходит и наблюдает за всеми его этими... Приключениями... И событиями... Да врёт он всё!.. Скотина такая...

 

Язык Берка был таким же бесформенным как и обычно, но пьяным его мог вынести только Дерн. Дерну и раньше приходилось выслушивать эти рассуждения, но в этот раз Берк явно перепил.

 

– Да брось ты! Всё не так уж и плохо. Я не думаю, что он лжец. Может приукрашивает немного. Но вроде похоже на правду.

– Ты как-то помнишь, говорил, что этот Эрас, проходивший с Паулем мимо деревни нашей - это просто кто-то из другой деревни переодетый? Ты же это тогда серьёзно говорил, а я тебя не слушал.

– Так это было давно уже. Я думаю, что я был не прав. Это был настоящий Эрас, про которого поёт Пауль, я уверен.

– Да не так это всё. Ладно я себя всё время обманываю. Ты-то хоть не повторяй за мной...

– Берк, я думаю, ты просто напился. И тебе надо...

– А ты бы мог быть отличным рыцарем, Дерн!, – перебил Берк.

– С чего ты это взял вообще!?

– Ты так здорово машешь топором. Мог бы всяким тварям головы рубить на раз-два!

– Мне никто ничего не сделал плохого. Мне незачем кому-то голову отрубать. Топор нужен для того, чтобы рубить деревья, а не головы!

– «Дерн (Берк кивнул головой в такт звуку топора, звучащему в его пьяной голове) – Головорез (он кивнул снова)»! Вот это было бы у тебя прозвище!

 

Друзья дошли до развилки, в которой каждая из троп вела к дому одного из них.

 

– Берк, расходимся. Выспись как следует. Завтра, когда будешь трезвым, расскажу о своих впечатлениях.

– Хорошо... Приятель. Буду рад услышать, что ты думаешь...

– Мне понравилось, – улыбнулся Дерн, – И чтобы ты знал: мне тоже иногда хочется побыть на твоём месте. Позволять себе отдохнуть иногда нужно... Спасибо, что уговорил меня сходить, послушать барда. Я думаю, можно иногда ходить и слушать его вместе.

 

На пьяном лице Берка появилась детская наивная улыбка:

 

– Хорошо, – выпалил он.

 

Дерн помахал ему и пошёл в сторону своего дома, к жене и детям.

 

Берк шёл шатаясь из стороны в сторону напевая одну из песен барда о том, как рыцарь Эрас получил от прекрасной барышни платок и не использовал его для перевязки, когда был смертельно ранен, потому что подарок был ценен для него. С каждым шагом Берку становилось всё хуже, и он вспомнил наставление друга: «Выспись как следует». В пьяной голове появилась пьяная мысль: «Нужно немного поспать… Здесь... На мягкой траве... Набраться сил и дойти до дома...» Он подумал, что это может сработать, и рухнул лицом в траву.

 

***

 

Его храп привлёк неизвестного.

Берк очнулся и понял, что его обворовывают, только когда с него пытались стянуть рубаху. Тяжёлая голова не давала собраться. Сопротивляясь, он не обнаружил кошель на поясе и решил вернуть его, во что бы то ни стало. «Чудовища должны быть наказаны»,– пронеслось в его голове, – «Я человек может и не самый трудолюбивый, но честный! Я не позволю с собой так обращаться!». Он нащупал шею грабителя и вцепился в неё руками, используя всю силу, что была в нём. Он почувствовал, что противник теряет хватку, а преимущество на его стороне. Берк мгновенно протрезвел и стал душить напавшего сильнее. Вдруг он ощутил невероятную боль от того, что нападавший вонзил в него кинжал... Руки его потеряли цепкую хватку. По телу пробежал неестественный холод. Пульсирующая кровь вырывалась фонтаном из его груди.

Последнее, что он увидел при свете луны – испуганное лицо барда Пауля, который от ужаса прикрывал окровавленными руками рот.

Потом, уже без луны, он видел Катарину и их общих детей. А в конце, вместо радужных водопадов, была только темнота...