Ничего не происходило. Тусклый свет ранней луны просачивался сквозь грязные стекла, свечи гордо вздымали свои огоньки, практически не трепыхаясь, с кухни внизу доносился звон посуды – мама готовила ужин. Питер замер, уставившись в центр пентакля.

— Ну же! – крикнул Питер в нетерпении.

Может, вызов джинна — это старая сказка. Может, джиннов не существует или они уже давно все умерли. Может. Но Питер был уверен, что у него получилось. Нет, воздух не шевелился, едкий туман не щипал глаза, не раздалось и чудовищного воя, - вещи о которых описано в Книге Демонов. Питер точно знал, что он правильно и уверенно нарисовал пентакль, расставил нужное количество свечей и дождался подходящей ночи. Он сделал все верно. Ведь он понимал, что делает и чем рискует. И внутреннее ощущение говорило ему, что на чердаке – он не один. Нет, ничего не происходило, чудовищный монстр не выплыл из пентакля, не заполнил собой пространство, от его воя не вылетели холодные стекла, а призрачное пламя не охватило тело Питера, но Питер чувствовал – джинн пришел. Джинн выжидает.

Джинны никогда не славились своим покладистым нравом и желанием угодить тому, кто их вызвал в грязный мир смертных. Даже тогда, если верить легендам, когда этот мир населяли маги и некроманты, редко кто осмеливался вызвать джинна. Ведь как бы хорошо ты не постарался, какие бы не исполнил желания джинн, тот кто его вызвал - погибал. Джинны не терпели нарушителей своего спокойствия, джинны уничтожали каждого, кто посмеет их пробудить. И Питер это прекрасно знал. Питер понимал, на что он идет, вызывая джинна. Да не простого, а с нижних уровней бездны. Того, кого не смели тревожить даже жившие в былые времена могущественные волшебники. Если, конечно, верить преданиям.

— Альаббас Гази Касым Джаза Бекхан ибн Макин, явись предо мною, - четко повторил Питер уже не в первый раз.

Джинн молчал, не выдавая себя ни дуновением ветерка, ни шелестом страниц распахнутых книг, ни шепотом на неизвестных языках. Все также светила луна, ярко горели свечи, а с кухни внизу доносились мамины шаги.

— Не вынуждай меня, - зло сказал Питер, обводя взглядом свой чердак: стопки книг от азбуки до редких старинных изданий с кожаными переплетами и неясным содержимым, грязный матрас в углу со смятым одеялом сверху, шаткий стол, заваленный листами и заляпанный чернилами, окно в серых разводах, тринадцать, одинаково тающих от пламени, свечей, пентакль, выведенный мелом на деревянном полу.

— Ну ладно, ты сам виноват, - громко произнес Питер, прислушиваясь к своим ощущениям, которые подтверждали, что джинн внимательно за ним следит. – Я Питер Страффсон, приказываю тебе джинну с нижнего уровня бездны, явиться предо мною, немедленно! Альаббас Гази Касым Джаза Бекхан ибн Макин, я призвал тебя и запечатал, теперь ты обязан служить мне, пока не исполнишь три моих желания. Явись предо мною джинн, чье последнее имя Хазим!

Звук последнего имени разлетелся по чердаку, ударяясь об стены, растворяясь в воздухе. Огоньки свечей встрепенулись лишь на миг, играя причудливыми тенями. Удар сердца, краткий вдох. В центре пентакля возвышался джинн. Он не был пугающе страшным, он не источал зловонный дым и из его плотно сомкнутых губ не сорвался леденящий вой.

Питер задрал голову, осматривая хмурого синего джинна, по массивным рукам которого тянулись черным узором татуировки, заканчиваясь в тяжелых золотых браслетах на запястьях. Джинн упирался головой в высокий потолок и снисходительно взирал оттуда на Питера черными глазами. Подавив первый страх, Питер приветливо улыбнулся туманному великану.

— Давно уже было пора, - бодро произнес Питер, радуясь, что все-таки чутье его не подвело, вера в джинна оправдалась, а значит не зря он так долго готовился.

— Кто ты? – протрубил джинн.

— Теперь я твой хозяин, - возвестил Питер.

— Ты? – джинн лишь приподнял бровь, рассматривая тощего мальца, которому на вид было не больше десяти лет. – Меня не могли пленить могущественные колдуны, древние, как мир, познавшие всю глубину магии. Меня не осмеливались призвать и алчные глупцы, лишившиеся разума в погоне за златом. Как смеешь ты, дитя, приказывать мне?

— Я не дитя, - топнул ногой Питер, желая казаться храбрее, сильнее и властнее, чем он являлся на самом деле. – Мне уже тринадцать. И ты не можешь мне навредить, иначе ты бы это уже сделал. Значит, ты не нашел ошибки, не выискал лазейки, ты не можешь освободиться, поэтому ты тут, а я еще жив. Теперь я твой хозяин, Хазим!

— Альаббас, - поправил джинн Питера.

Питер был прав. Джинн все изучил и все проверил, он был в плену у мальчишки оборванца. Мальчишка призвал его с первого раза и не совершил ни единой ошибки, давшей бы повод Альаббасу его уничтожить. Джинн давно не выходил в мир смертных, несколько тысячелетий, а может и того больше. Но за пару секунд он успел изучить то время, в котором жил Питер, понять, что магия давно покинула этот мир, что больше не существует тех, кто мог бы управлять джиннами, пленить их и помыкать их могуществом, передавая из рук в руки, словно непотребную вещь. Но несмотря на это, этот парень смог разбудить одного из самых величественных джиннов, призвать в мир, лишенный магии, привязать к себе и даже назвать его последнее имя, знание которого дает полную власть хозяина над джинном. Услышав последнее имя из уст хозяина, джинн не может сопротивляться, он становится покорен, как пес, как самая низшая тварь, как раб. Произнося последнее имя, хозяин и вовсе может не загадывать три желания, исполнение которых освобождает джинна.

Это злило, выводило из себя, но Альаббас держался. Он проверял Питера, ждал ошибки, ждал подходящего шанса расквитаться. Альаббасу нужно время, чтобы понять, как много успел узнать Питер о джиннах. А выход Альаббас найдет. Не зря его не смели тревожить, живым от него еще никто не уходил. И этот Питер не исключение. Пугать его не было смысла, Альаббас чувствовал, что это не принесет должных плодов, поэтому появление обошлось без ранее популярных ужасающих звуков и видений. Вместо этого Альаббас предпочел внимательнее изучить соперника, который с любопытством его рассматривал. И в этом любопытстве не запряталось ни капли страха.

— Хорошо, как скажешь, - пожал плечами Питер. – Я не собираюсь унижать твое могущество, - произнес Питер, словно бы понял все мысли джинна. – Мне нужно только исполнение желаний, после чего ты станешь свободен.

Альаббас не шевелился, хотя внутри него зарождался смех. Вот Питер и прокололся. Теперь Альаббасу стоит только выполнить три жалких желания ребенка и исчезнуть, забрав с собой жизнь этого глупца. Что он там пожелает? Кучу денег, любовь какой-нибудь девчонки, стать повелителем мира. Ерунда. Джинну и меньшего ранга исполнить это не составит труда. У этих смертных никогда не было ни фантазии, ни ума.

— Я слушаю, - произнес Альаббас, не выдавая своей радости.

— Питер, лапочка, - донесся женский голос снизу. – Иди ужинать!

— Сейчас мам, - крикнул Питер, скривившись.

— Ахах-хах, - Альаббас не выдержал.

— Тихо ты, - шикнул Питер.

— Боишься мама услышит? – сквозь смех спросил Альаббас.

— Я знаю, что кроме меня тебя никто не сможет ни услышать, ни увидеть, - зло прошипел Питер. – Но от твоего смеха стекла дребезжат.

— Хорошо, лапочка, - Альаббас поднял руки в примирительном жесте, давя в себе смех. - Можно я буду тебя так называть?

— Нельзя, - буркнул Питер. – Сиди тут тихо, я скоро вернусь.

— Слушаюсь и повинуюсь, лапочка, - усмехнулся Альаббас вслед, скрывающемуся за дверью, Питеру.

Как только за мальчиком захлопнулась дверь, Альаббас растворился в воздухе, мигнув потухшими свечами. Ему они были без нужды. Невидимым облаком он изучил многочисленные книги, сложенные неустойчивыми столбиками, здесь нашлись и нелепые сказки, и школьные учебники, и книги, написанные на альхаирском языке, языке ушедших магов. В глубине, покрытая пылью, обнаружилась и тонкая книга в синем кожаном переплете, в которой кровью джинна были исписаны листы.

— Вакхаам, десятки тысяч лет, - прошептал Альаббас, проводя невидимой рукой по коже собрата. – Я вызволю тебя.

Сейчас Альаббас не мог помочь давно утерянному джинну, плоть и кровь которого были запечатаны в смертном мире, но как только он избавится от мальчишки он сможет забрать с собой и Вакхаама. Время для джинна не имеет значение. Ведь оно всегда играет на его стороне, особенно если дело касается смертных.

Окинув взглядом чердак, Альаббас спустился вниз и пролетел мимо стола, за которым ужинала семья хозяина. Стол не ломился от яств, наоборот, он красовался своей пустотой. Питер почувствовал присутствие джинна и явно занервничал. «Сильный малец» - отметил про себя Альаббас, игнорируя недовольство своего хозяина. Осмотр маленького ветхого строения не занял много времени. Несмотря на чистоту, дом кричал о нищете, даже по меркам жизни этой эпохи.

Альаббас выплыл на улицу, втягивая запахи этого мира, загрязненного, с тяжелым воздухом, заполненным смрадом. Подходил конец его существования, Альаббас чувствовал это. Каких-то пару тысячелетий и мир рухнет, распадется в пыль, исчезнет вместе с памятью о нем. Это не могло не радовать, даже если малец окажется достаточно умным, чтобы не загадывать последнее желание, Альаббас не долго будет в плену.

— Альаббас приди! – вспыхнуло красным в голове, джинн поморщился от неприятных ощущений, но это еще можно потерпеть, главное не вынуждать мальца снова называть его последним именем.

— Что такое, лапочка? – Альаббас открыл глаза уже на темном чердаке Питера.

— Я велел тебе не покидать чердак! – Питер был зол, он боялся, что родители могли тоже почувствовать джинна и тогда это могло бы плохо закончиться. Для всех, кроме джинна, конечно же. – И не называй меня лапочка!

— Не велел, - лениво отозвался Альаббас, устраиваясь на одной из стопок книг.

— Если ты будешь плохо себя вести…

— Перестань, малец. Мы оба знаем, что ты не выглядишь устрашающе и не сможешь причинить мне вреда, - перебил парня Альаббас.

— Как и ты мне, - буркнул Питер, устало присаживаясь на матрас.

— Пока что да, - усмехнулся джинн. – Я слушаю твои желания. Деньги? Признание? Слава? Всемогущество?

— Нет, у меня есть все, что мне нужно, - устало отмахнулся Питер. – У меня есть подруга, Анжелика. Живет в конце улицы. Да ты итак не ошибешься.

— Хочешь ее любви? – засмеялся Альаббас. – А тебе не рановато?

— Какой любви? – подскочил Питер, сжимая кулаки. – Я хочу помочь ей. Я должен. Никто ее больше не сможет спасти.

— Ого, добрые намерения. Давненько я такого не слышал, - признался джинн. – Возможно даже никогда. А хотя… был один глупец, загадал мир во всем мире, злато беднякам и вечную жизнь своему псу.

— И? – удивился Питер, не заметивший ни золото у бедняков, ни мира во всем мире.

— Что и? Спалил я его в синем пламени, когда горел глупец уже и не был рад, что заботился не о себе, - пожал плечами Альаббас.

— А мир во всем мире?

— Сроки забыл указать. Пару часов и вправду в мире не было ни войн, ни убийств.

— Но… как же, - задумался Питер, тщательнее обдумывая свое желание, чтобы не прогадать. – А золото беднякам?

— Ни один бедняк еще не научился приумножать свое богатство. Да и сохранить его никто не смог.

— А пес?

— Пес славный, живет в моем мире. Правда, и это не понравилось тому глупцу. Вы смертные – эгоисты, даже делая добро другим, вы в первую очередь думаете о себе, - отозвался Альаббас. – Ваш мир никогда не нуждался в помощи могущественных джиннов. Все это, - Альаббас указал на пентакль и свечи, - существует только для вашего самоутверждения, потешить свое эго, попытаться доказать кому-либо, что вы не так глупы, но именно это и указывает на вашу пустоту.

— Да. Это верно, - на удивление джинну Питер с ним согласился. – Возможно, ты и прав. Возможно, и я преследую свои корыстные цели, помогая Анжелике. Но, если я этого не сделаю, она погибнет.

— Я не почувствовал в вашем мире присутствие тварей, для уничтожения которых я мог бы понадобиться. Они давно ушли. Ваш мир слишком грязен и для них.

— Люди недалеко ушли от тех тварей, - прошипел Питер. – Родители Анжелики избивают ее, а может что и пострашнее. Она страдает. И никто ей не собирается помогать, ни полиция, ни службы опеки. Всем наплевать.

— Твоя злость – воняет, - скривился Альаббас. – Ненависть внутри тебя уже пустила ростки и скоро расцветет. Загадывай желание.

— Альаббас Гази Касым…

— Можно обойтись и одним именем, - перебил джинн. – И без витиеватых форм, вы сами, смертные, в них больше путаетесь.

— Альаббас, - вздохнул Питер, только зря зубрил несколько месяцев эти имена. – Исполни первое мое желание: огради Анжелику от ее родителей, этой же ночью, чтобы они больше никогда не смогли причинить ей вреда.

— Принимаю, - кивнул головой Альаббас. – Можно один вопрос хозяин-лапочка?

— Не называй меня так!

— Хорошо, хозяин, - усмехнулся джинн.

— Задавай, - Питер внутренне собрался, обдумывая какую же он ошибку совершил при озвучивании желания, во что его сейчас ткнут носом.

— Откуда все твои книги?

— А-а, - выдохнул Питер. – Мне их отец приносит. Иногда он их находит на разборах руин бывших городов.

— И ты все их прочитал? – осторожно уточнил Альаббас.

— Не все, некоторые я еще не расшифровал, - честно признался Питер. – Но все впереди.

— А я могу забрать одну из этих книг? – Альаббас чувствовал, что он ходит по грани, выпрашивая сейчас у мальца Вакхаама. Они могли бы подождать. Это не займет много времени. Но Вакхаам страдал, он уже очень давно заперт в мире смертных и каждая секунда для него – боль.

— Ты про ту, сделанную из кожи джинна? – проницательно спросил Питер.

— Да, - надежды Альаббаса о том, что Питер не знает, что у него пылится на чердаке, развеялись. Надежды на то, что кто-то добровольно решит отдать такую ценность, и не появлялось. – Она не из его кожи. Она из самого джинна Вакхаама. Он заперт внутри.

— Он жив? – округлил глаза Питер.

— Более чем, - кивнул Альаббас.

— А ты можешь его отпустить?

— Да. В любом случае. Если позволишь – сейчас. Если не дашь согласия, то после того, как уничтожу тебя, - не стал юлить джинн, следя за реакцией мальчишки.

— Только ее найти надо, - растерянно осмотрелся Питер.

— Я уже нашел, - Альаббас материализовал книгу в синем переплете в своих руках. – Так что ты скажешь, хозяин?

— А что со мной будет? – уточнил Питер. – Не я его пленил, если он вдруг решит всю злость на меня выплеснуть?

— Он не навредит тебе.

— Клянешься? – недоверчиво переспросил Питер.

— Клянусь, - легко согласился Альаббас. Вакхаам уже сильно ослабел, пока он вернет себе силы, этот мир уже развеется, а мальчишка и подавно. Но этого не стоило знать Питеру.

— Хорошо, - сказал Питер. – Я не знал, что он живой. Так бы я сразу отдал. Мне не нужны такие вещи.

— До встречи.

Альаббас развеялся, принимая привычную форму, невидимую смертным, даже хозяину, но на миг задержался, внимательно изучая оборванца, который так легко расстался с самой дорогой вещью во всех мирах.

***

— Загадай желание и их не станет, - возник из ниоткуда джинн, осматривая потрепанного Питера.

Он давно следил за своим хозяином и прекрасно видел, как его избивает свора ребят. Альаббас мог бы помочь, даже не нуждаясь в приказе. Но он выжидал. Он надеялся, что парень призовет его. Прикажет. А еще лучше - пожелает. Но Питер не позвал. Питер стойко проиграл в драке и теперь плелся домой, неся в руках разорванный ранец и утирая кровь, сочащуюся из носа.

— Ты! – вспыхнул яростью Питер, поворачиваясь к джинну.

— Я, - кивнул головой джинн.

— Ты убил их!

— Я исполнил твое желание, - пожал плечами Альаббас. Он не сомневался, что исполнение не понравится Питеру. Но что тут поделаешь, джинн и не стремился никому понравиться, особенно тому, кто его пленил.

— Я не желал, чтобы ты их убивал! – сдерживая крик, чтобы его никто другой не услышал, прошипел Питер.

— Ты и не желал обратного, - ослепительно улыбнулся Альаббас, вспоминая чувство ненависти, расцветавшее в душе парня, когда он загадывал желание. Смертные боятся своих чувств, боятся признаться в них себе. На самом деле, где-то глубоко внутри Питер желал именно этого. А джинны хорошо чувствуют истинные желания. И всегда, ну почти всегда, исполняют именно их.

— Уйди! Пошел прочь!

— Ой, перестань, лапочка. Ты всегда можешь загадать желание, чтобы их вернуть.

— Уходи отсюда! – закричал Питер, уже не задумываясь, что его может кто-то увидеть на заброшенной улочке в бедном районе. Здесь ненормальных хватает. Никто не удивится, что кто-то разговаривает сам с собой.

— Прекрати. Что ты так нервничаешь? - нисколько не смутился джинн. – Хочешь я сделаю вас богатыми? Всю семью. Тогда над вами перестанут насмехаться. Только пожелай и твоя мать всегда будет вкусно есть.

— Заткнись, заткнись, заткнись! Проваливай! Я не хочу тебя видеть, пока не призову, Хазим! – зло выкрикнул Питер, понимая, что, называя джинна последним именем, причиняет ему ужасную боль, а это может отразиться на жизни Питера. Или выборе смерти. Но это единственное, что помогло избавиться от джинна.

Джинн исполнил первое желание Питера. Но совсем не так, как тому представлялось. Родители Анжелики ночью убили друг друга. Так говорят все вокруг, так записывает полиция в свои блокноты, так передают по новостям. И только Питер знает от чего они погибли. Да, Анжелику больше они не смогут обидеть. Никогда. Как и было загадано. Но смерти Питер не желал никому, даже таким монстрам как они.

Питер понял свою ошибку, но слишком поздно. Он может загадать еще одно желание, вернуть их к жизни. Но что из этого выйдет снова, он не мог предугадать. Питер прекрасно знал, что у него есть всего два желания. Исполнив третье желание, джинн освободится и тогда у него останется несколько мгновений, чтобы уничтожить Питера. Этих мгновений джинну достаточно. Никто еще не выживал после призыва джинна. Питер это понимал, когда месяцами готовился к призыву, когда неделями ждал света луны, редко выходящей из-за постоянных тяжелых туч, когда часами выводил пентакль на прогнившем деревянном полу. Но Питер и не был глупцом, он загадает последнее желание лет через пятьдесят, если до этого не умрет. В старости умирать не страшно, не обидно и не глупо. Но ко второму и последнему желанию нужно подходить обдуманно, больше не совершая глупых ошибок, не навлекая лишние смерти.

Питер решил подождать. Спешка ни к чему. Может, не так уж и страшно, что такие плохие люди погибли. Может, у Анжелики теперь все будет хорошо.

Шли дни, наполненные промозглыми ветрами и колючими дождями. Питер не призывал джинна, а Альаббас не смел нарушить приказа. Джинн следил за своим хозяином, не выходя из тени. Альаббас знал, что Питер его ощущает. Чувствует его, сидя на уроках, получая оплеухи от хулиганов, страдая от голода на холодном матрасе. Джинн не уходил далеко, не давая парню расслабиться, не позволяя ему забыть о себе. Хоть джинна и злило промедление парня, но прошло очень мало времени, чтобы Альаббас успел усомниться, что Питер его больше не призовет.

И время пришло. В такой же серый вечер, ничем не примечательный и не отличающийся от других, Питер сидел на своем чердаке и в свете свечи перечитывал раз за разом письмо. Письмо пришло днем, от его подружки Анжелики, которую со смертью ее родителей сослали в приют на каменистом утесе. Альаббас уже давно изучил неровные строки девчонки, пропитанные грязью лжи и теперь ждал, когда Питер наконец-то решится. То, что это произойдет сегодня, джинн не сомневался. И он не прогадал.

— Альаббас, явись предо мною, - приказал Питер, пряча письмо под матрас, как будто джинн его там не смог бы найти.

— Соскучился, лапочка? – съязвил Альаббас, материализуясь перед Питером, в удобной позе восседая на стопке книг.

— Перестань меня так называть!

— Хорошо, хозяин, - усмехнулся Альаббас. – Созрел для второго желания?

— Да, - хмуро ответил Питер.

— Что же на этот раз, дайка подумать, - протянул джинн, прикрывая глаза. – Помочь той девчонке снова?

— Как? – Питер мельком взглянул на матрас, под которым было надежно спрятано письмо. – Тебе не говорили, что читать чужие письма – неприлично?

— А тебе не говорили, что пленить могущественных джиннов не разумно? – вернул ему Альаббас.

— Ты все знаешь? – нахмурился Питер.

— О-о, я знаю намного больше, чем все, - признался джинн.

— Я про Анжелику.

— Если ты про то, что написано в письме, то я знаю все, - кивнул джинн.

— Ей нужна помощь, - произнес Питер.

— Помощь нужна тебе, - покачал головой джинн. – Загадай себе сладостей. Не говори, что не хочешь, я видел, как ты смотрел на тот шоколад в магазине. Загадай дворец, в котором будет всегда тепло, а на кроватях будут мягкие перины. Я наблюдал, как вы мерзнете ночами. Загадай еды, которая бы не кончалась, я устал от жуткого урчания твоего голодного живота. Загадай силы, чтобы наказать всех своих обидчиков, что издеваются над тобой день ото дня.

— Нет. Мне ничего не нужно, - снова отказался Питер.

— Тебе ничего не нужно? – удивился Альаббас, многозначительно окидывая взглядом чердак.

— У меня есть книги, в которых я могу найти множества знаний. У меня есть дом, скрывающий меня от непогоды. У меня есть любящие родители, которые заменяют мне все остальное.

— Тогда загадай для них, - не сдавался джинн. – Разве ты не хочешь, чтобы они больше не мерзли, были сыты и счастливы?

— Я хочу. И я это сделаю. Я сам смогу с этим справиться, мне просто нужно немного повзрослеть. Здесь твоя помощь ни к чему, - отрезал Питер. – А вот Анжелика пострадала по нашей вине.

— Меня сюда не приплетай. Я бы с радостью не приходил в ваш мертвый мир и не исполнял желания глупца.

— Я не глупец, - возразил Питер, хотя уже понимал, что много раз сглупил. – Я обязан ей помочь. Ее там избивают розгами, не кормят и держат в холодной келье.

— Наверное она заслужила, - пожал плечами джинн.

— Нет. Она не заслужила такого. Она хорошая. Это все моя вина и я должен ее исправить. Поэтому Альаббас…

— Постой, не торопись, - перебил Питера джинн. – Обдумай все как следует. Может, через неделю-другую светлая мысль поразит твою голову.

Альаббас и сам не понимал с какой стати он решил переубедить Питера, почему он вдруг начал заботиться об этом глупце. Но он был Хазим, что значило - благоразумный, мудрый. И Питер ему нравился. Самую малость. Твердостью духа, стержнем и верой в себя. Да и то с какой легкостью этот бедняк отпустил Вакхаама, говорило в пользу мальчишки. Что-то в нем напоминало Альаббасу его самого и не давало позволить совершить очередную ошибку.

— Ей сейчас там плохо! Нельзя так долгого ждать, - не отступал Питер.

— Ты не задумывался почему некоторым плохо везде, а другим хорошо и голодным на чердаке в пыли книг?

— Это неважно, - немного задумавшись, отмахнулся Питер. – Все равно не тебе решать. И вообще, тебе только на руку побыстрее исполнить три желания и уйти.

— Тут ты прав, - сдался Альаббас.

— Альаббас, я приказываю тебе исполнить второе мое желание: пускай мои родители заберут Анжелику из приюта к нам, завтра. Прежнюю Анжелику, не меняй в ней ничего. И чтобы никто не погиб!

— Принимаю, - вздохнул Альаббас, смерив парнишку тяжелым взглядом.

— Чтобы совсем никто не умер, - повторил Питер.

— Не умрет, - заверил его джинн, растворяясь во тьме.

***

Прошел месяц с исполнения второго желания. Всего лишь месяц, незаметный для джинна. Целый месяц, кардинально изменивший жизнь Питера. В мир возвращалась зима, роняя серые грязные хлопья снега на лысые деревья и грязную липкую землю. Мороз проникал в старый, разваливающийся дом, подкрадывался к людям, прожигал холодом их плоть. Питер сидел на чердаке, укутавшись в легкое одеяло, не спасавшее от стужи. Рядом кружил раздосадованный джинн. Казалось, еще немного и злость, бурлящая в Альаббасе прорвет грань мироздания, уничтожив все на своем пути.

— Ты можешь не загадывать желания, - взревел Альаббас, разметая стопки книг только звуком своего голоса. – Просто прикажи мне это сделать.

— Я не буду тебе приказывать! – выпустил пар изо рта Питер.

— Ты глупец! Несмышленое дитя!

— Ты прав, но я не буду тебе приказывать!

— Твои принципы тут не нужны. Я, джинн, с низших уровней бездны, призываю смертного отдать мне приказ, назвать последнее имя. А ты противишься, делая только хуже, - взвыл Альаббас. - Ты же видишь к чему все идет, - джинн замер рядом с Питером, в тысячный раз выводя перед ним туманные картинки недалекого будущего.

— Я знаю, - Питер смахнул дым рукой, не желая на это смотреть.

— Я не разозлюсь, если ты мне прикажешь. Это никак не сыграет на твоей смерти. Ты умрешь быстро, если не перестанешь глупить!

— Я не хочу. Я не прикажу тебе ее убить, - не выдержал Питер, срываясь на крик.

— Милый, у тебя все хорошо? – донесся взволнованный крик снизу.

— Да, мама. Я просто зачитался, - крикнул в ответ Питер.

— Сделай это ради своих родителей, - продолжил джинн, цепляя Питера за больное. – Они-то ни в чем не виноваты.

— Я не могу, - успокоившись, произнес Питер, снова опускаясь на ледяной матрас и зарываясь пальцами в волосы.

Все было не так. Альаббас исполнил второе желание. Но все получилось совсем не так, как представлялось Питеру. И это было не по вине неправильно загаданного желания или его неверного исполнения. Джинн клялся, что он не менял Анжелику. Она всегда была такой. И от этого становилось только тяжелее.

Питер был влюблен в белокурую веселую девочку, рядом с которой никогда бы не смог быть. Они редко общались и то только тогда, когда Анжелике надо было пожаловаться. Питер слушал и верил. Питер призвал джинна, в существовании которого в их мире уже давно никто не верит. Питер рискнул своей жизнью, чтобы спасти Анжелику от побоев ее родителей. Питер загадал и второе желание, ради нее. Он был готов на все.

Но теперь из его головы не выходила первая ночь, когда Анжелику привезли из приюта в их дом. Та осенняя холодная ночь, когда она пробралась на его чердак, залезла под ледяное одеяло и тепло выдохнула ему в лицо: «Спасибо, что убил моих родителей. Я знала, что ты на это способен. Они, конечно, были ничего такие и я немного приукрасила, что они меня бьют. Просто, я устала от кого-то зависеть. Достал их контроль.» Теперь Питер постоянно вспоминал ее признания, что и в приюте было хорошо, но она не могла оттуда сбежать. Теперь Питер наблюдал, как Анжелика отравляет его семью, как поднимает руку на его мать, как кричит грязные слова его отцу, как ломает все то немногое, что есть в их доме, как убегает по ночам к друзьям, возвращаясь под утро дико пьяная. Питер чувствовал, что мать и отец охладели друг к другу, лишились сил, перестали улыбаться.

Он умолял их отказаться от Анжелики и вернуть ее в приют, но Анжелика это услышала и пригрозила, что изранит себя и скажет, что это сделала семья Питера. Питер просил Анжелику остановиться, но она убеждала его, что пришло время избавиться и от его родителей. Что угодно, пусть это будет так, как он провернул с ее предками. А может он подожжет дом, ведь у него достаточно книг, которые с радостью в этом помогут. Может, они отравят их мышиным ядом, ведь они итак едят пищу из помойки.

Альаббас не покидал Питера, сначала с любопытством наблюдая из тени, потом показывая картинки, на которых Анжелика подстрекала хулиганов избивать Питера, а после и рисуя ужасающие видения будущего.

Но Питер не поддавался убеждениям Альаббаса, который мог раз и навсегда избавить их семью от Анжелики. Питер пытался показать ей свет, привить любовь, научить хорошему. Шли дни, сменяясь неделями, Анжелика становилась все опаснее, семья Питера все слабее, Альаббас злее, а Питер задумчивее.

Питер понимал, если он отдаст приказ, то он станет тем же монстром, поддавшимся своим слабостям, покорившийся своей тьме. Убийства никогда еще не решали проблем и очернить свою душу Питеру не хотел. Но у него было третье желание. Последнее желание. Джинн не мог исполнить приказ: сделать Анжелику хорошей. Питер не осмеливался приказать ему ее убить. Питер соглашался с Альаббасом, что он глупец. Полный и бесповоротный. Но это уже не важно. Смерть Питера расстроит его родителей, но это не так и страшно, по сравнению с проделками Анжелики, из-за клеветы которой могут посадить отца, из-за жалоб которой могут спалить их дом.

Питер хотел бы вернуться назад. Не вызывать джинна, не пользоваться необузданной мощью, не кормить свой эгоизм. Ведь он сделал это только для того, чтобы Анжелика обратила на него внимание, чтобы поняла, что он не какой-то нищий из бедных кварталов. Джинн был прав, даже помогая другим люди заботятся о себе. И горя синим пламенем, Питер будет совершенно точно не рад тому, что попросил за Анжелику.

Но если выбирать между своей смертью и чужой, Питер выберет не в свою пользу.

— Альаббас, - проговорил Питер, смотря в темное небо за окном, следя за кружащимися грязными снежинками. – Я хочу, чтобы ты…

— Стой, не говори, - перебил Альаббас.

— Я твой хозяин и я…

— Давай для начала обсудим.

— Что? – удивился Питер, хотя он думал, что уже ничему не сможет удивиться, после того как джинн начал заставлять Питера приказать ему.

— Обсудим желание, без громких слов. Не зря же мое последнее имя Хазим, - снисходительно глянул на Питера Альаббас.

— Ты хочешь мне помочь?

— Я всегда это делал, - развел руками Альаббас. – Я ни разу тебя не обманул.

— Да ну конечно, - хмыкнул Питер.

— Ты просто не слушал. В начале я подсказывал тебе правильные желания. От второго отговаривал. Третье ты вообще мог бы избежать, приказав мне…

— Хватит, приказывать не буду и точка!

— Как скажешь. Но это последнее твое желание и к чему оно может привести – ты не узнаешь, - предупредил Альаббас.

— Как можно помогать тому, кого решил убить? – скривился Питер.

— Одно другого не отменяет, - усмехнулся Альаббас. – Смерть – кара за призыв. А помочь я не против, потому что, хоть ты и глупец, но сердце в тебе бьется доброе.

— Ладно. Я хотел бы, чтобы Анжелика стала доброй, - признался Питер.

— Доброй как ты? – уточнил Альаббас.

— Да, может быть.

— Чтобы ее обижали все, кому не лень? Чтобы она не могла постоять за себя? Чтобы однажды ее забил ревнивый муж, за которого она выйдет так как не смогла отказать? – уточнил джинн, окидывая Питера взглядом.

— Нет- нет, - поспешил ответить Питер. – Просто доброй, не как я. Хорошей, но уверенной, с высокой самооценкой, но при этом…

— Если мы начнем перечислять все качества человека, нам и жизни твоей не хватит. Да и все-равно упустим что-либо.

— Тогда что ты предлагаешь? – нахмурился Питер. – Помимо убийства.

— Я предлагал тебе уже и злато и еду, и власть, и силу. До остального ты сам должен додуматься.

— Тоже мне помощь, - пробурчал Питер.

— Хорошо, намекну. В жизни людей не было ни одного смертного, который вызвал бы джинна и остался жив. Но в жизни джиннов были смертные, которые смогли уцелеть после третьего желания.

— Вас можно надурить? – подскочил Питер.

— Ну, я бы так это не назвал, - скривился Альаббас. – Но, если уж выбирать, я бы предпочел, чтобы ты меня обхитрил.

— Но ни в одной книге это не написано, - Питер кинулся к кучам книг.

— Еще раз подумай над тем что я сказал, глупец, - вздохнул Альаббас.

— В жизни людей…ни одного смертного… - начал перебирать слова в памяти Питер. – Но это же какая-то бессмыслица.

— У тебя есть время, чтобы обдумать, припомнить все, что я тебе говорил. Но у твоих родных времени не так уж много.

— В жизни людей… В жизни джинна, - снова начал Питер, пытаясь разложить слова по полочкам. – Ничего не понятно.

— Напомню, что Анжелика скоро придет. И не одна, стоило бы поторопиться. Хотя, ты всегда можешь отдать приказ.

— Не отвлекай меня.

Питер пытался сложить пазл, понять намек, загадать правильное желание. Загадки его сильная сторона. И он не может не догадаться. Рассекая чердак, мальчишка копался в голове, цепляясь даже не к словам джинна, а к факту того, что есть все-таки шанс их обмануть. И, если он существует, Питер его точно найдет.

— Альаббас, - сверкнул Питер глазами, останавливаясь рядом с дымчатым синим великаном. – Я хочу загадать последнее, третье желание.

— Слушаю, - хитро улыбнулся джинн.

***

Тусклый свет ранней луны просачивался сквозь грязные стекла, свечи гордо вздымали свои огоньки, практически не трепыхаясь, с кухни внизу доносился звон посуды – мама готовила ужин. Питер выводил уверенной рукой белый круг. Через мгновение пентакль будет закончен, можно будет вызывать джинна. Питер так долго к этому шел, готовился, зубрил имена джинна и непоколебимо верил в их существование, несмотря на то что все думали, что джинны — это древняя сказка, как и маги, вместе с их ритуалами.

Раздался звон разлетающегося стекла, настолько неожиданный и громкий в полной тишине, что Питер дернулся, не успев закончить выверенный рисунок. Ветер вмиг задул яркие свечи. Выругавшись, Питер подошел к разбитому окну, снаружи не оказалось никого. Да и камень, который мог разбить стекло не обнаружился.

— Лапочка, у тебя все хорошо? – в комнату заглянула перепуганная мама.

— Окно лопнуло, - пожал плечами Питер.

— Что ж за несчастье?! Ну ничего, пока поживешь внизу, а папа к концу осени сделает окно, - зашла в комнату мама, приближаясь к сыну и рассматривая на полу рисунок мелом. – Экспериментируешь? – улыбнулась она. – Разве еще существуют те вещи, которые нельзя решить без магии?

— Да я так, - махнул рукой Питер, осматривая кривой пентакль, придется его стирать и рисовать новый, когда заделают окно, когда снова появится луна. А пока можно попробовать помочь Анжелике иначе.