Это был обычный день. Один из тех, когда от скуки в голове появляются разные абсурдные мысли по типу тех, что в обществе называют глупыми. Я вышел на улицу, шел прямо. Девятнадцать километров по безлюдному шоссе, изредка проезжающие камазы и долгие думы о целях моего похода. Я оказался на окраине. Я знал, куда идти. Старая забытая ферма - родина всего скота в нашей окрестности - она манила меня. Хозяин фермы давно умер, оставив дочь и жену. Женщины жили в благополучии и достатке, и только лишь огромная тоска в глазах напоминала об их одиночестве. Эта тоска и была для меня чем-то трепетно важным и нужным, за ней я шел и к ней пришел. Пять километров до ближайших застроек делали жизнь оставленных полностью приватной. Никто не мог услышать ни их слез, ни ссор, ни радости. Вдова с дочкой жили в своем вакуумном мире, разделяя все тонкости жизни с самими собой.

Деревья сегодня были чуть мрачнее обычного, то ли поздняя холодная осень, то ли облака и черная почва делали обычный пейзаж загадочнее. Я чувствовал в нем себя, оттого и восхищался этой грустной природой, как и многие поначалу восхищались мной…

Ростом в два метра один сантиметр, я был девяносто килограммовый жилистый мужчина, атлетического телосложения с греческим профилем. Мои длинные кудрявые волосы, пухлые губы и развитые мускулы могли бы соблазнять деревенских девиц, если бы не одно: меня боялся каждый в деревне. Суровые, черные, густые брови, опущенные прямо к глазам, всегда искривленная, натянутая улыбка и сильные властные руки почему-то пугали людей. С самого детства я понимал, что людей поражает моя красота, но все также все боятся ее. Нет, это даже не страх, это ужас. Никто не мог объяснить причины, ведь причины не было. Мое исключительное превосходство сделало меня монстром в глазах других. Я был непонятен и поэтому опасен. Но на самом деле я был самым добрых из всех, кто жил в наших краях. В моем доме даже муха могла жить без страха за свою жизнь. Звали меня Баклан, и со школьных времен к моему имени стали добавлять «ужасный». Сколько бы я ни пытался подружится со всеми, я был один. Баклан по кличке ужасный, всегда одинокий, сильный и опасный - так обо мне думали другие.

Когда родители умерли, я почувствовал всю тяжесть своего бедственного положения: я один. Однажды я нашел девушку, которую полюбил, и даже она поверила в мое доброе сердце и влюбилась. Но, узнав о нашем намерении жениться, ее родители сошли с ума. Видя во мне монстра, они заперли ее дома, боясь, что она может пострадать в руках такого опасного человека. Мария порезала свои ноги; написав кровью на стене «Мария и Баклан», она выпрыгнула в окно. Когда я узнал об этом, боль во мне оставила еще большую яму. Казалось, что все во мне наполнилось черным густым маслом, отталкивающим любые разумные чувства в стороны. Мысли и идеи рождались в моей голове, но, скользя, уносились вдаль. А люди вокруг сошли с ума следом за родителями моей покойной невесты - виноватым в ее смерти они видели меня. Долго я мечтал увидеть хоть в чьих-то глазах не ужас, а восторг, любовь и покой, которые я видел в глазах моей Марии, отца и матери. Но с каждым днём для народа я становился лишь более ненавистным…

Я шел домой, когда однажды увидел, как дети топят котят. Помню, в тот день ветер чуть теплее обдувал мои волосы, а солнце не слепило ярким светом, а ласкало кожу мягкими лучами, Я подбежал к пруду; к этому моменту детвора в истерике разбежалась. Доставая из воды испуганных котят, я увидел то, что изменило меня полностью - кошмар и слезы из их глаз исчезли, когда я обнял их и пригрел в своих руках…

Долго меня мучали странные мысли, я хотел снова чувствовать себя любимым и добрым, хотел снова обнимать котят. Эти мысли оказались сильнее.

… когда я подходил, женщины удивились - гости редко появляются у их дома. Ветер стал все сильнее обдувать Землю, поднялись грязные и чёрные клубы песка. Но песок не мешал человеку, он огибал сильные тела, сохраняя комфорт и покой Вся скотина тихо спала после сытного обеда: женщины любили животных, хоть и растили их на мясо. Я попросил принести мне воды и кусок сахара, сказав, что очень устал. Заманив женщин в дом, я зашел сам, заперев дверь. Редкая робость появлялась в моей голове, но желание и страсть были сильнее. Повторить историю котят - такая идея была у меня в голове.

Женщины были одиноки, и доверие ко мне сделало бы их жизнь счастливой. Я стал бы ярким лучом света в мире полном тьмы и гнева. Сквозь страх и трясущиеся руки дочь фермера поднесла мне воду. Смерть отца и жизнь в глуши, в отсутствии людей и ровесников сделали из нее робкого, глупого и странного человека. Хотя что о странности мог говорить я, ведь я взял стакан и разбил его об стену. Женщины взвизгнули. Ужас одолел их.

⁃ Этим стеклом я вскрою вам горло!

Дрожащим голосом сказал я и подошел ближе. Сильно напугать и спасти - моя цель. Женщины кричали, пытались убежать, но я запретил им двигаться.

⁃ Баклан, добренький, что же ты делаешь, я ведь знала твою мать… молю отпусти хотя бы Адель!!!

Кричала старуха, что не могло меня не смешить, ведь я не собирался их убивать. Я стоял и ждал пока ужас в их глазах ни напомнит мне глаза котят, но время шло слишком долго: они просто дрожали и молчали, обнимая друг друга. Люди казались мне бездумнее животных. В сердце просыпалась злость. Я взял со стола кувшин с водой и разбил его об лестницу на второй этаж, аккуратно отбросил бабку в тот же угол, чтобы точно ее напугать. Увидев нужную реакцию, я понял, что время «спасать».

⁃ Вам, наверное, больно?

Подскочил я.

⁃ Нет… не надо, не подходи…

Задыхаясь, стала ползти по стеклу старуха. Странно, но я не видел в ее глазах восторга котят, страх лишь усиливался.

⁃ Что же вы? Сейчас я вас подниму!

Сказал я и подошел впритык. Но поднимал уже безжизненное тело. Сердечный приступ, и вдова отправилась к своему мужу. На улице прогремел гром. Будет дождь. Я вспомнил, что не взял зонт…

⁃ Мама!

Взвизгнула Адель. Я обернулся. Увидев меня, она вскочила и взяла нож.

⁃ Нет! Не подходи! На помощь!

Орала она, как ненормальная. В голове моей помутнело. Она попыталась спугнуть меня, но разве может человек, в два раза меньше меня хотя бы припугнуть меня. Это смешило меня, но сквозь умиление в моем сердце все больше разжигалась ярость.

⁃ Я тебя спасу! Брось нож!

Говорил я, вспоминая цель своего визита. Но девушка меня не слушала. Ужас в ее глазах стал бешенством.

⁃ Не подходи, молю, не подходи!

Орала она. Я приблизился ближе, а Адель сунула нож мне в ладонь. В голове стало еще туманнее. Я посмотрел ей прямо в глаза, но не увидел в них восторга. Девушка была как животное. Она кусала и царапала меня. Боль, крики, постоянные плевки сбили меня с толку.

⁃ Перестань немедленно!

Приказал я, но все было тщетно. Удары продолжились. Не вытерпев еще одного удара по лицу, я озверел.

⁃ Ах ты наглая девица!

Завопил я и толкнул девушку к стене. Адель ударилась об край двери, упала на пол, из глаз ее полилась кровь, по каплям проливаясь по ее рту. Меня передернуло.

⁃ Просто напугать и спасти. Напугать и спасти. Напугать. Напугать. Напугать…

Я перестал понимать, что происходит. Где восторг, где любовь? Рука болела и немела. В глазах была темнота. Я выбежал на улицу. Сильнейший ветер сносил не только меня, но и деревья. Все было черным, как уголь. Дождь смывал кровь с моих рук, но кровь не исчезала. Она сжигала меня. Я горел, горел заживо.

⁃ Просто напугать и спасти. Напугать и спасти. Напугать. Напугать. Напугать!!!

Я бежал, не открывая глаз. Бежал и не знал, куда уйти. В голове всплывали картины котят, старухи, Адель. Я сходил с ума, плакал, орал, но продолжал бежать. Я почувствовал, как мое тело обрастает шерстью. Слова мои перестали нести смысл и стали звуками. Я все бежал и бежал. Я открыл глаза где-то в лесу, тело мое увеличилось в три раза. Нос стал вытянутый, а нюх обострился так, что я стал чуять запах мяса за километр. Ноги, а точнее лапы, были тяжелые, но сам я стал настолько сильный, что тяжесть не косила меня. Мысли исчезли из головы. Слова покинули разум. Вдруг мне захотелось спать, я устал, подумалось мне. Увидя первую нору в грязной земле, я залез в нее и заснул. Тело почувствовало такое облегчение, вся тяжесть жизни растворилась в Земле.

Тоскливый дождь капал по деревьям, и лишь изредка мой храп прерывал этот шум. Мое сердце перестало биться в тревоге и боли, оно вообще больше не билось. Мыслей, раздумий и идей в голове не осталось. Я был чист, как белый лист в новой тетради. Я был свеж, как асфальт после дождя. Я был, просто был. И все остальное утратило смысл. Небо становилось темнее, грозы перестали пугать своей частотой, мир стал одним сплошным волнением…

⁃ Красивый пейзаж, суровый и мощный внутри…

Подумал я и заснул в своей берлоге еще крепче.