1. Пират

Я никому не показываю своего дракона. Не подумайте, я ни в коем случае не стесняюсь. Да, у моего дракона нет одного глаза и перебито крыло, но это нисколько не отражается на его способностях. Для нас ведь что главное? Чтобы охранял как надо — сжигал всех подлетающих чужеродных существ и перемещал с приемлемой скоростью. У моего дракона скорость — что надо. А длина пламени достигает (вы только представьте!) шесть метров. Для сравнения: у всяких породистых длина пламени доходит максимум метров до четырёх.

Гриша ещё малышом научился сливаться со скалами, капать себе место для ночлега и дружить с крокодилами. Последнее, как оказалось, важнее всего — если не найдёшь общий язык хоть с одним крокодилом, проход через болото для тебя будет закрыт. А за болотом у нас главный рынок, но к этому мы ещё вернёмся.

Я никому не показываю Гришу, потому что он не общительный, от слова совсем. Проблему я обнаружил, когда мы вместе впервые оказались на ярмарке оружия, среди других драконов и охотников. Обычно драконы тщательно друг друга обнюхивают и изрыгают маленькие струйки пламени в знак приветствия, мой же дракон не подпустил к себе никого: толкался и щемился к деревьям, пока не нашёл укромный уголок. Так он и просидел всю ярмарку среди деревьев, слившись со скалой.

Я без особого удовольствия гулял среди рядов арбалетов, компаундов и других луков, а также различного рода охотничьих рогаток. Все вокруг выглядели счастливыми, когда вели своих драконов на поводке, либо мне так казалось, потому что я шёл один. Поводок — это у нас скорее элемент декора, чем необходимость. У Гриши есть свой поводок, вот только он нам ни разу не понадобился, лежит себе новенький в боковом кармане седла, как и прочие штуки для прогулок. Да кому по силам удержать взрослого дракона двумя руками, если тот вдруг затеет буйство? Ну, что смеяться? Чтобы привести дракона в чувства, достаточно использовать, так называемое, стоп-слово. Это не то, о чём вы подумали…

Каждый дракон, ещё малышом обучается базовым элементам. И вот слово, которое ты выберешь в качестве «стоппера», как мы его называем, будет позволять сохранить контроль над драконом. Не так легко подобрать стоппер, нужно найти тайный страх животного и использовать его только в крайнем случае.

Я не знал ни одного Гришиного страха, он рос достаточно социализированным и любопытным ровно до тех пор, пока мы не пошли на рынок через болото. Думаете проблема случилась с крокодилами, пока мы наступали на их носы, чтобы преодолеть болото? Вовсе нет, Гриша находил общий язык практически с каждым «зелёным». Носы у крокодилов неудобные и скользкие, но что поделать? Пока на дракона не сядешь из-за его небольших размеров, он может лететь рядом, а сам ты должен научиться передвигаться пешком, так как иметь сразу двух драконов у нас запрещено.

Я не был в восторге от прогулок по крокодильим носам, но обойти болото с другой стороны не представлялось возможным. И вот, когда перед тобой открывается огромная зубастая пасть, хочется рвануть обратно к берегу, а если ближайший к тебе крокодил решил уплыть или вовсе нырнуть? — Стоишь как истукан и прикидываешь варианты. В это время дракон может подлететь к крокодилу вплотную и договориться. Понятия не имею, как они это делают, но работает далеко не у всех. У Гриши всегда получалось — болото мы преодолевали без особых проблем.

Говорю же, проблем с социализацией у нас не возникало. На рынке мы обычно закупались мышами для Гриши и козьим молоком, мясом и творогом — для меня. Мясо готовил Гриша, я лишь надевал куски на тонкие железные палочки. Прожарку он умеет делать идеальную! Жаль, в нашем скалистом районе не водятся коровы, только козы и козлы, приходится довольствоваться тем, что есть. Держать козу самому – то ещё занятие, поэтому раз в неделю мы прогуливаемся с Гришей по крокодилам и обмениваем свою добычу на уже готовый продукт и новую партию стрел. Да, дорого, но что поделаешь? Мышей Гриша ловить не любит…

За неделю мы успеваем подстрелить как минимум одного оленя, почти с десяток птиц и парочку диких козлов — этого хватает сполна. Всё лишнее мы оставляем в пункте помощи молодым охотникам. Неопытные и молодые — не умирать же им с голоду! Так что подкармливаем, чем можем.

Проблема случилась не на охоте и не на болоте, проблема случилась на рынке, вовремя дойки козы. Скажите, ну какой дурак оставляет на дойке неопытного подмастерье? Мы с Гришей заказали как обычно литр молока, отдали тару и сели на склоне ждать. Гриша подрыл под собой небольшое углубление для удобства, я бросил ему под голову рюкзак, чтобы было удобнее.

Кто же мог подумать, что молодой паренёк совсем безрукий? Не знаю, за что он там щипал козу, но взбеленилась она не на шутку. Все рядом стоящие козы и козлы быстро переняли её настроение и кинулись врассыпную из незакрытого загона. Гриша, ничего не подозревая, дремал в своём гнезде, и стоило ему почуять неладное и открыть глаза, как он увидел перед собой рогатое суровое животное, роющее копытом землю. Толи спросонья, толи от неожиданности, Гриша подался вперёд, резко выдохнул дым, вместо огня, и тем самым ослепил козла. Козёл в свою очередь направил рога на новоиспеченного противника и побежал сломя голову. Так у Гришы не стало глаза, а у хозяина его лучшего козла.

С понятием «лучший козёл» я бы поспорил, но внезапно прибежавший хозяин использовал именно эту формулировку. Обугленное вонючее мясо его явно не обрадовало. Целую неделю мне пришлось прожить без молока и без Гришиного общества. Он вырыл под собой яму вглубь больше метра и слился с землёй и со скалами — замаскировался. Потерю глаза он переживал долго.

Мне даже пришлось завести кота Бориса — чтобы тот наловил мышей. Долго же мне пришлось объяснять Борису, что нельзя есть пойманную мышь. И когда кот, наконец, меня понял, я с чувством выполненного долга притащил двух мышей Грише и ждал, что это его хоть немного развеселит. Не тут-то было. Гриша довольно ревностно взглянул на Бориса, мышей не тронул. Я не знал, как идти по болоту в одиночку и возможно ли вернуть к жизни моего дракона.

На следующее утро я проснулся от шипения и недовольного урчания. Так оно и оказалось — Гриша выбрался из своего убежища и угрожал Борису поджарить его здесь и сейчас. Борис распушился и пятился, но сдаваться явно не собирался. Стоппер Гриша ещё не выучил, и я не знал, как привлечь внимание голодного ревнивого дракона. Гриша уже втянул воздух для того, чтобы изрыгнуть добротную струю пламени и избавиться от пушистого, а я решил попытаться хоть что-то сделать:

— Козёл! — Заорал я как умалишённый.

Толи от неожиданности, толи от моего непривычно злого голоса, и Гриша и Борис повернули головы в мою сторону. И пока Гриша стоял в замешательстве, кот воспользовался моментом и слинял: понял, наконец, что жареным запахло.

Гриша смотрел на меня своими огромными глазами, его чешуя была нечищеная и вся в песке. Впервые за неделю дракон разрешил к себе прикоснуться. С глазом всё было понятно — его больше не было, пришлось придумывать на скорую руку тёмную повязку. Также я решил почистить и помыть Гришу, пока он стоял в ступоре и подпускал к себе. Как вы поняли, стоппер мы выучили быстро, и поспособствовал этому самый обычный козёл.

Со временем всё вернулось на круги своя, Гриша подрос и подружился с Борисом. Теперь мы все вместе ходили через болото и перестали покупать мышей. Гриша уже летал с новым седлом и уже был практически готов к тому, что я на него сяду, Борис гордо восседал на его спине, а иногда спускался ко мне и бесстрашно прыгал по крокодильим носам. Не знаю, что творилось в голове у этого парня, но Гришина депрессия подарила нам настоящего усатого воина.

— Ну как твой пират? — Хозяин козьего рынка уже забыл все обиды, да и я с ним щедро рассчитался за его потерю.

— Общается только с котом: охотников и других драконов обходит стороной. — Я вздыхаю и поворачиваюсь спиной, давая понять, что данная тема мне неприятна.

— Так может усыпить его и не мучиться? Вырастишь себе нового, они же как на дрожжах растут эти драконы…

— Нет. — Коротко отрезаю я.

Мы с Борисом и Гришей забрали молоко, творог, обменяли пару птиц на колчан стрел, и я твёрдо решил, что завтра будем учиться летать.

2. Грэль

— Нам скоро лететь с другими охотниками на Варваров. — С самого утра я морально подготавливаю Гришу к нашему первому полёту.

Сам тоже немного нервничаю, всё-таки такой перерыв может сказаться на моих навыках. Варвары — те ещё глупцы. Сколько их сейчас на юге? Несколько сотен? Много. А толку мало. Из оружия — только щиты мечи, голые торсы и мускулы. Карикатура на воинов — не иначе. Несколько Воителей без проблем разберутся с кучкой красивых, но бесполезных Варваров. Им бы для картин позировать, а не воевать…

Уже жду не дождусь, когда мы с Гришей поджарим этих неудачников и напомним, что с Воителями — шутки плохи. Зря они на наши земли зашли, ой, зря…

Ладно, я отвлёкся от сути истории. Думаете учиться летать на новеньком драконе — невероятное удовольствие? Как бы не так. Гриша не привык, что ему указывают, куда лететь и как быстро. Характер у него — весь в меня. Битых полдня мы учимся держать равновесие, не уходить в пике, если это не требуется и не рыть под собой яму, если нужно учиться летать.

Через общие психи и выплески огня мы договорились о сотрудничестве. С видом победителя я лечу над болотом и разрешаю себе расслабиться, дракон понимает, что мы на одной стороне. Завтра можно будет брать с собой Бориса. А я знал, что Гриша хоть и беспородный — зато умный и быстрый.

И стоило мне погрязнуть в своих успехах и планах, как Гриша, дождавшись удобного момента решает пролететь между двух скал. Он частенько летал между этих скал, когда был маленьким. Вот только про свои новые габариты Гриша явно забыл. Я не успеваю использовать стоппер, да и вряд ли на такой скорости мои слова были бы услышаны. Как итог — мы на полной скорости влетаем в щель между двух скал. Меня чудом не расплющило, а вот Гриша оказался застрявшим и беспомощным.

— А меня спросить не мог? Ты же теперь не один, я бы тебе подсказал, где лучше пролететь. — Отчитываю я Гришу.

Он только недовольно ворчит себе под нос и пытается вытащить крылья. Мне приходится долго гладить его по шее и чесать за ухом, чтобы он расслабился и тем самым выпал из расщелины вниз — в более широкое пространство.

Всю дорогу нас немного кренит вправо, уже на земле я понимаю причину: крыло перебито. К отсутствующему глазу только этого не хватало.

Как много лекарей я приводил — не сосчитать. Все, как один говорили: усыпляйте своего пирата. Одноглазый и без крыла — только на убой. Сделайте из него хорошую партию сумок и бросьте свою охоту — безбедная старость обеспечена.

Неужели никто из них не понимал — дракон мне как сын, как единственная родственная душа. А работа? Разве может хоть что-то заменить охоту? Состояние полёта, уничтожение этих красавчиков Варваров? Я рождён охотником, охотником и умру.

Я перестал показывать Гришу лекарям, начал лечить его самостоятельно. Покупал травы, делал отвары и всякие примочки. Мы начали потихоньку летать через болота, на дальние расстояния крыло никуда не годилось. Полёт на Варваров оказался под угрозой.

Гриша чувствовал свою несамостоятельность, стал плохо питаться и даже общество Бориса его не радовало. Пока я гулял по ярмарке оружия и присматривал себе новенький компаунд, Гриша лежал между деревьев, совсем незаметный и несчастный. Я выбрал самый дорогой компаунд и отдал за него всю нашу добычу за неделю, а также свой уже никуда негодный лук.

— Смотри, какой тугой, представляешь, скольких Варваров мы с него подстрелим? — Я подхожу к Грише с обновкой и стараюсь его заинтересовать.

Дракон только выдыхает через нос и поворачивает голову в другую сторону.

— Ты же всё понимаешь… Никто в нас не верит, но я тебя не брошу, не думай. Мы выкарабкаемся. Пошли прогуляемся, не захочешь — улетим. Борис нас дома ждёт, поди уже мышей наловил. — Всеми правдами и неправдами хочу внушить Грише, что ничего страшного не происходит, хотя сам всё понимаю.

Дракон неожиданно резко поднимает голову и поднимается на лапы, перестаёт маскироваться, теперь его могут увидеть случайные прохожие. Я тянусь к седлу, чтобы достать новенький ошейник, Гриша услужливо поворачивается ко мне нужным боком.

Я надеваю на него коричневые плотные полоски кожи, неужели из крокодила? Гриша несколько раз недовольно дёргает головой, но соглашается прогуляться со мной между торговыми лавками. Он идёт неуверенно, как новорожденный, голову держит ниже положенного, часто смотрит на землю, лапами перебирает медленно.

Нам на встречу выходит тёмно-зелёный, гордо вышагивающий дракон, я не сразу обращаю внимание на отсутствие одного глаза. С ума сойти! Похоже, у Гриши в голове схожие мысли. Он отшатывается в сторону, чтобы дать дорогу дракону и его хозяину. А, нет, хозяйке!

Когда вперёд выходит девушка со светлыми волосами, в длинных кожаных сапогах и арбалетом на плече, я не верю своим глазам. Я бы сказал, что влюбился, но не буду торопить события. Стоит ей убрать волосы за ухо — меня разве что током не бьёт, так сильно меня трясёт! Ужасные вытянутые уши — эльфы. Что этим уродцам нужно на нашей ярмарке? Эльфы никогда не ладили с Воителями. Не знаю, в чём причина, но так уж повелось, а традиции нужно уважать.

— Тот самый пират о котором ходят слухи? — Эльфийка подходит к моему дракону как к знакомому, протягивает руку и кладёт ему на нос.

У меня чуть челюсть не отваливается. Никто кроме меня не трогает Гришу. И не сказать, что я такой уж собственник, мой дракон вообще не сказать, что контактный. И тут он впервые на моих глазах обнюхивает незнакомую руку и утыкается в ладонь.

— Тот самый. Его Гриша зовут. Мы пойдём. — Я беру поводок в руку и тяну на себя.

Бесполезно. Дракон стоит как вкопанный и уже разглядывает тёмно-зелёного одноглазого гордеца.

— Позвольте им познакомиться. У него от этого не вырастут такие уши. — Девушка трогает своё ухо и обворожительно улыбается.

На меня это не действует. По крайней мере, я убеждаю в этом себя. Эльфы в курсе, какие у нас с ними отношения и лишний раз стараются не появляться здесь.

Пока драконы обнюхивают друг друга и обмениваются приветственными искрами, я не знаю, куда деть руки, поэтому просто глажу свой новый компаунд и двумя пальцами проверяю тетиву.

— Ах, вот кто его забрал! Я ведь прилетела именно за ним. — Девушка возвращает волосы на место и выглядит намного привлекательнее. Стараюсь отогнать от себя эти мысли.

— Вот и улетайте обратно вместе со своим пиратом! — Я стираю пот с лица, стараюсь успокоиться и снова пробую потянуть поводок на себя — ноль реакции.

— Пираты — те, кто теряют глаза и конечности в бою, моя родилась такой. Переломанные хрящи, одна глазница пустая, второй глаз слепой. Я хотела сказать, чтобы вы не отчаивались, всё лечится. Помощь нужна? — Девушка гладит Гришу по перебитому крылу и сочувственно кивает.

— Да чем тут поможешь? Говорят, нет способов, я уже почти потерял надежду. — Смягчаюсь после предложения помощи. Эльфы и помощь — невероятно!

— Нам придётся улететь и вылечить Гришу в нормальных условиях. Он спит на своём крыле — неужели не видите? Земля промерзшая, вокруг скалы, вы так его не вылечите. Ему нужны мази из корней деревьев, которые у вас не растут.

— Да как же мы полетим? Он не может на дальние расстояния. — Перебиваю я девушку.

Мне даже представить страшно, что придётся жить продолжительное время в замке, а не в лесу или в скале, как я давно привык. А как же Варвары? Неужели придётся пропустить налёт?

— Будем перемещаться по возможности, ночевать в лесу, охотиться. С таким компаундом голодными не останемся! У меня с собой палатка и тёплые вещи.

Я фыркаю громче приличного. Палатка? Тёплые вещи? Я Воитель или кто? Нам не нужны все эти удобства и глупости. Мне не нужны.

— Предлагаете пропустить предстоящий налёт на Варваров и полететь в ваш замок? Да что обо мне скажут другие охотники? Кто меня станет уважать после такого? — Во мне кипит злость.

— А кто будет вас уважать, когда вы останетесь здесь и не будете летать со всеми? Дракона вы не вылечите в таких условиях и не усыпите, потому что у вас большое сердце. Так ли сильно нужно уважение окружающих в этой ситуации?

Я задыхаюсь, открываю рот как крокодил, чтобы укусить словом, но тут же закрываю. Зубы нам ни к чему. Эльфы хоть и не друзья нам, но лучших лекарей не сыскать. Ради Гриши я готов. Молча опускаю голову и смотрю на ноги, девушка понимает, что я согласился.

— Грэль. — Она протягивает руку.

— Воитель. — Я не произношу своего имени — у меня его нет. Мы все тут охотники и Воители. Ни больше, ни меньше.

Так началась совсем другая история.

3. Совсем другая история

Я никому не сказал, что покидаю местность, просто сел и улетел с Грэль. Борис обосновался в боковом кармане седла. Странные всё-таки имена у эльфов. И драконов они тоже называют странно. Второго одноглазого дракона зовут Ронда. У меня не укладывается в голове, как можно летать на слепом драконе — это как минимум ненадёжно. Грэль убеждает меня, что у слепых драконов интуиция развита больше, а инстинкт самосохранения обостряется чаще. Мой инстинкт самосохранения явно улетучился.

Именно поэтому мы долетаем до ближайшего более или менее приглядного леса и делаем остановку. Вообще, мне без разницы на каком краю земли спать, Грэль — более привередливая, она ищет место для своей палатки и разбивает её сама.

Обычно я не развожу огонь, но сегодня явно понадобятся мои навыки — собираю сухие ветки и уговариваю Гришу дать мне небольшую искру. И если дома он меня слушает без лишних телодвижений, то в незнакомом месте — просто отворачивает морду.

Грэль наблюдает за нами издалека, насаживая кусочки мяса на проволоку. Они даже мясо готовят по-другому!

— Гриша, ну пожалуйста! — Я уже не знаю, как просить своего дракона.

— Ронда, огонь! — Раздаётся голос Грэль сбоку.

Искра буквально выпадает изо рта Ронды прямо в ветки, они вспыхивают.

— Да как?! — Моё негодование вырывается наружу.

— Научи коротким командам, так будет проще. Да и не забывай, что ему сейчас больно, а путь долгий, больные драконы превращаются в капризных детей. — Грэль гладит Гришин нос, давая понять, что всё в порядке, дракон довольно фыркает.

***

После ужина мы сидим возле костра и поначалу долго молчим. Пока я не вижу её вытянутые уши, мне кажется, что она такая же как я — охотница. Я даже позволяю себе помечтать, что мы держимся за руки, но быстро гоню эти мысли из головы. Борис лежит у меня в ногах, сытый и довольный жизнью.

— Тебе нельзя заходить в замок. А вот про дракона никто не спросит в амбаре: одним больше, одним меньше… Охотник в замке вызовет много вопросов. — Грэль виновато смотрит на меня.

Ещё один повод недолюбливать эльфов — им разрешено иметь любое количество драконов, главное, чтобы была возможность их содержать.

— Мне без разницы, где ждать. В любом лесу. — Я с готовностью готов принять любой вариант, природа для меня, как дом родной.

Жить в скале — очень практично, но можно и под деревом, без разницы. Если Гриша сможет снова летать на дальние расстояния — я прощу себе это маленькое путешествие.

— У меня есть на примете место получше.

Грэль сидит со мной еще несколько часов, молчание нас не напрягает. По крайне мере, меня точно. Перед тем как уйти в палатку, она с еле уловимой нежностью смотрит на Гришу, а потом переводит ещё более нежный взгляд на меня. Внутри отчаянно щемит, но я не могу понять причину.

Возможно, раньше никто на меня так не смотрел.

4. В пепел

Ещё несколько таких остановок — и мы на месте. Замок выглядит как огромная гора с окнами и дверями. Разноцветные крыши, витражные стёкла — я видел подобное только в книгах. Не подумайте только, что я леший необразованный, ничего не видевший, кроме лесов и скал, просто всё остальное мне не столь близко. Я прислушиваюсь к своему сердцу, а сердце говорит — охотиться. Сердце говорит — убивать тех, кто представляет угрозу. Грэль не представляет угрозу, чувствую, как смягчаюсь.

— Я спрячу тебя в старой лаборатории. Туда никто давно не заходит. Она защищена от любого вида магии и огня, если закрыться изнутри — уцелеешь при любых раскладах. Вот только звукоизоляцию так и не сделали, но это не должно быть проблемой, на нас давно не нападали. — Грэль показывает рукой на статую крылатого единорога посреди сада.

Думаю, не нужно рассказывать, что кони — это не очень надёжно? Скажи, на ком ты летаешь, и я скажу, кто ты. Изнеженные самовлюблённые существа. Вдобавок ко всему — настоящие трусы. Ничего положительного.

Статуя единорога — замаскированная лаборатория, там не столько тесно, сколько неуютно. Чувствую себя похороненным заживо, но обещаю выходить на улицу только поздней ночью. Посмотрим, как будут идти дела с выздоровлением Гриши.

Если говорить об условиях, где теперь живёт мой дракон — у него здоровенный амбар с безграничным количеством прожаренного мяса, звёздной водой и тёплыми подстилками в уже вырытых углублениях. Я только одним глазком глянул, честно. Звёздная вода — напоминает по вкусу разбавленное козье молоко, только с сахаром. Говорят, её нужно пить для укрепления костей и общего иммунитета, но лично у меня потребности никогда не было. Да и отдавать за воду недельную добычу — сомнительное удовольствие. Лакомство для богатых.

У меня в лаборатории тоже небольшой запас мяса на проволоке и несколько графинов со звёздной водой. Мне, если честно, даже страшно всё это трогать. Как я буду расплачиваться за такой приём?

Перед тем как закрыть дверь и до ночи замуровать меня в единороге, Грэль словно читает мои мысли:

— Поверь, нам это ничего не стоит. Думай о выздоровлении Гриши — мысли материализуются. Я сама скажу, когда можно выйти.

Она закрывает меня снаружи, но я не чувствую волнения. Кот остался с Грэль, в замке просторнее, чем в старой лаборатории, размером с ящик.

Этой ночью мне не приходится долго спать: случается то, чего давно не случалось — на замок нападают.

***

Я сижу внутри единорога, вокруг стеклянные колбы, неизвестные мне порошки и растения. Стараюсь ни к чему не прикасаться, а то мало ли. Сплю в специальной капсуле, находящейся в задней ноге единорога. Статую могли бы смастерить и побольше! В крыльях находятся световые панно, сплошь обвитые растениями и деревьями. Эти чудики любят всё зелёное, да и чего с них взять? Эльфы!

Когда я слышу драконий крик — становится не по себе. Когда практически возле моего уха раздается команда главного Воителя, по телу пробегают мурашки.

— Заходим справа, драконы сверху! Не теряем времени! В пепел!

Он всегда перед боем говорит «В пепел!». Этот голос я ни с чем не перепутаю. Мы слишком много сделали совместных налётов. Сегодня они должны были лететь на Варваров, так почему оказались здесь?

Меня обдаёт жаром, сначала от огня, попавшего на статую единорога (один из драконов явно решил её уничтожить), а потом от осознания — меня не включили в налёт. Мне не сказали о налёте на Эльфов потому что я больше не в команде. Как только мой дракон заболел — меня списали со счетов. Что я почувствовал? Меня предали. От стен разит жаром, но я сижу молча и терплю — мне нельзя показываться. Я не могу выйти отсюда. Спасибо огнеустойчивой поверхности за то, что я ещё жив!

— Да оставь ты коня! На замок! — Главный Воитель отдаёт приказы. Но не мне.

Я сижу в единороге несколько дней, меня периодически прожаривают, но я терплю. Выбраться наружу, как ни старался, — не удаётся. Я сдираю все ногти, оббиваю костяшки, точно сам побывал в налёте — бесполезно. Я замурован заживо, и если Грэль убьют, я так и останусь тут. При мысли о смерти уже знакомой девушки, ноги сводит. Я снова карябаю стены, но так, чтобы меня не услышали, я издаю беззвучный крик, открывая рот настолько широко, насколько возможно.

***

Шум прекращается также внезапно, как начался. Я сижу, обхватив голову руками. Когда внутрь проникает свет — не верю своим глазам: Грэль. Живая и здоровая. На её белоснежной коже синяки и царапины, под глазами скопилась усталость, волосы перепутаны, одежда порвана.

— Они всё сожгли! — С отчаянием кричит она и кидается мне на шею.

Я бы обнял её первый, если бы мои ноги не затекли от многочасового нахождения в узком пространстве. Я глажу её по спине и впитываю в себя каждый всхлип.

— Почему они напали? — Задаю вопрос, мучивший меня несколько дней.

—Земли. Ресурсы. Драконы. — Грэль икает через каждое слово, на ней нет лица.

— Они забрали драконов?! — Мой голос похож на скрип, на плохо смазанную дверь.

— Не всех. Некоторые улетели. Но у меня больше ничего нет… — Грэль оседает на пол.

Я нахожу в себе силы выйти из статуи. И лучше бы я этого не делал: от замка в прямом смысле слова ничего не осталось, кроме стен. Амбары сгорели полностью. Вокруг только пепел, который предвещал главный Воитель.

— А где Борис? — Не сразу решаюсь задать вопрос, ответ на который я очень боюсь услышать.

Грэль не отвечает, она смотрит сквозь меня — тут всё и без слов понятно. В горле пересохло, вместо слов получаются хрипы:

— Мы найдём драконов. Они не могли улететь слишком далеко. — Говорю я, а сам представляю, что Гришу схватили. В худшем случае — они уже вместе с Борисом.

Над его кандидатурой долго думать не будут — сразу отправят на убой. Никому не нужна возня с чужим больным драконом. Охх, Ронда… Я понимаю, почему Грэль не может встать с земли — она понимает, что не только потеряла всё, она потеряла Ронду. Если её схватили — от слепого дракона избавятся в первую очередь. Никому не нужны проблемы с потомством, рисковать — значит, терять время.

5. Эльфийские уши

Я держу слово и мы обшариваем каждый закуток близлежащих лесов. И действительно находим двух драконов, но не своих. Они выглядят голодными и уставшими, но почти сразу признают Грэль и нам удаётся на них забраться, пусть и без седла. Я боюсь считать, как много дней мы уже потеряли.

— Это драконы моего отца. — Грэль сглатывает ком и вытирает глаза.

Лететь на драконе приятно: он не привыкает ко мне, я не привыкаю к нему. Мы будто всю жизнь так и летали: я и он.

С высоты отыскать Гришу и Ронду будет проще. Или хотя бы одного из них. Мы кружим часами сначала над северным лесом, потом над западным, когда замечаем огонь прямо посреди леса — снижаемся.

— Задуть! — Командует Грэль.

Я не могу поверить в то, что вижу: дракон задувает огонь. Весь этот пылающий ад исчезает прямо на глазах, остаются только обугленные деревья и чёрная трава. Нет, я конечно читал об этом в книгах, но Гриша такого не умеет. Да, я особо и не учил его.

Недалеко от места пожара я вижу знакомые уши торчком и длинный хвост. Я чувствую полёт. Нет, правда. Самое лучшее состояние в жизни — это состояние полёта. Когда я впервые в жизни взлетел на драконе в небо, то чувствовал то же самое: свободу, лёгкость и что всё возможно. Одним словом — полёт.

Я практически бегу к своему дракону, чтобы обнять его за шею, потрогать нос, сказать, что я никогда больше его не оставлю. Но тут Гриша встаёт на задние лапы и начинает рычать. Нет, на приветствие это явно не похоже. Я делаю ещё шаг — из ноздрей вылетают искры.

— Не подходи, он тебя поджарит! — Грэль хватает меня за руку и тащит назад.

Я чувствую, что моя мечта сбылась, и что мой Гриша больше не мой. Мне хочется сбросить её руку и снова ринуться к дракону, но она так крепко меня держит.

— Он меня не тронет, готов поспорить хоть на что! — С уверенностью выдаю я.

— Он охраняет своё потомство, тронет и не подавится! — Грэль выглядит обескураженной и через несколько минут заливается звонким смехом.

— Потомство? — Если бы мои глаза могли забраться на лоб, они бы обязательно это сделали.

— Да! Мы теперь счастливые обладатели драконьих яиц. У нас нет замка, нет амбаров, самое время заводить детёнышей. — Грэль обнимает меня так искренне, я сразу же сдаюсь.

Гриша продолжает стоять на двух лапах в своей огромной яме (и как он такую вырыл?), за ним едва виднеется голова другого дракона — Ронда! Пустая глазница, принюхивающийся нос, крылья убраны под себя — так и есть! — Охраняет яйца.

— Судя по всему, нам придётся обосноваться здесь, пока не появятся детёныши. — Грэль говорит эти слова просто, будто аксиому.

Я молчу. Мы два человека, потерявшие всё за несколько дней. Охотник и Эльф — не могут быть вместе, так мне говорили всю жизнь. Но мне также говорили, что своих не предают и не бросают, что своим помогают, чего бы это не стоило. Судя по всему, я больше не свой. Там не свой, а здесь?

Я не чувствовал себя счастливее, чем сегодня. Кажется, что я сейчас взлечу без помощи дракона. Возле меня зарождается новая жизнь. Гриша не подпускал к себе ни одного дракона, даже не здоровался ни с кем, пока не встретил Ронду. Я тоже ни с кем не сближался всю жизнь, пока не встретил Грэль. Мне хочется побить себя по щекам и доказать, что это не сон.

Грэль берёт меня за руку и заправляет прядь волос за ухо. Эльфийское вытянутое ухо больше не кажется мне аномалией, по-моему это даже мило. Как считаете?