Подброшенному камню упасть не зло, да и вверх взлететь не такое уж благо.   Марк Аврелий

Антон был из тех, для кого стакан наполовину полон, и даже сейчас, осушив один, он с удовольствием отметил, сколько смысла скрывал в нём хмель.

— Этим и отличаются маги Арканума от остальных: в самой ничтожной мелочи — даже в пустоте — они видят великое, — раздался голос, сопровождаемый скрипом соседнего стула.

Антон повернулся и встретил пронзительный взгляд двух алых линз. Помимо необычных очков мага украшали бежевый плащ и длинный пёстрый шарф, казалось бы, сотканный из снов шизофреника. Худое лицо, седые виски — да, на хранителя Арканума тот не был похож, но это точно был Егор. И, как и сотни лет назад во времена их учёбы, опаздывать на встречи было его кредо.

— Приятно, что некоторые вещи не меняются, правда? — продолжил он.

— Столько лет прошло, — улыбнулся Антон, подзывая официантку. — Я и забыл, сколько удовольствия в себе таит общение с телепатом.

— Брось, — фыркнул Егор, жестом показывая, что ничего заказывать не намерен. — Частое чтение отбивает тягу к познанию, не прибегаю к нему без нужды.

В своём изумительным до нелепости наряде Егор был похож на вытянутого фазана.

— А ты изменился, — резюмировал Антон.

— А вот ты — совсем нет, — Егор подпёр ладонью подбородок. — Всё такой же опрятный, благородный. Небось очень гордишься, — он указал на герб с нитью судьбы, нашитый на выглаженном пиджаке Антона.

— Горжусь, спасибо, — рука невольно потянулась к нашивке.

— Это не комплимент, — Егор покачал головой. — Сразу видно, из высших слоев не вылезаешь, всё варишься в дрянном соку. И, если ты и правда не изменился, вряд ли смотришь дальше натянутых улыбок своих благородных коллег.

— Высокомерие — наш общий с ними грех, не нужно быть телепатом, чтобы понять это. Но тебе ли не знать, сколь многое скрыто за ним.

— И всё-таки годы берут своё, хоть лицо не постарело ни на день.

На миг их обволокла тишина, полная воспоминаний о давно ушедшем юношестве. Антон первым решился разорвать её:

— К слову, — сказал он, ставя на стол маленькую коробочку, — найти их было непросто.

Егор осторожно, будто боясь навредить прикосновением, приоткрыл крышку; волна волшебства, вырвавшись на свободу, обдала лицо теплом и цветочным ароматом. Он мельком заглянул внутрь — там извивались и кочевряжились цветные сгустки, похожие на упитанных слизняков. Кивнув своим мыслям, маг резко закрыл коробочку.

— Тоже почувствовал, да? — ехидно прошептал он.

— Куда сильнее, чем я думал, — ответил Антон, затылком чувствуя пристальные взгляды с соседних столиков. — Прости.

— Я не об этом, — улыбнулся Егор. — Парочка в дальнем углу собирается вызвать охрану.

Антон кивнул и, достав из принесённого официантом конверта небольшой шар, наполнил его магией.

— И, чтобы ты знал, — произнёс Егор, остановившись у самых дверей, — я нахожу фазанов весьма привлекательными.

...

Листва всех оттенков радуги кружилась в воздухе, поднимаемая ветром, но стоило листку попасть под свет фар или фонаря, как он вмиг испарялся во вспышке безвредного пламени. В квартал магов пришла осень.

—Уже уходишь? — с досадой произнёс Антон.

— Приятно было встретиться и вспомнить прошлое, — ответил Егор, — но если я не покормлю Лючиану, то рискую лишиться дома.

— И всё же очень интересно, где ты обустроился, — произнёс Антон со взглядом, говорящим: “ну же, ты ведь прочитал мои мысли”.

Егор хотел было возразить, но Антон настаивал:

— К тому же, ты мой должник. И неужели ты думаешь, что я позволю тебе наслаждаться ими в одиночестве?

 

Они свернули с главной улицы и долго шли к окраинам города и вскоре оказались там, где Антон не был никогда — в квартале людей. Там уже лежал снег, идеально белый, а здания поражали своей серой невыразительностью.

— Лучше бы ты сменил облик, — посоветовал Егор. — Представляешь, как редко здесь появляются маги? Обладатели Арканумов, наверное, и вовсе сюда не заходят, — он улыбнулся, —кроме меня, конечно.

— Мне скрывать нечего, — ответил Антон, всматриваясь в чёрные окна. — А где все люди?

— Я же о том и толкую, — вздохнул Егор. — Вот, взгляни на меня. Разве я похож на статного волшебника?

Антон отвёл взгляд.

— Именно. Люди меня не опасаются. А о твоём появлении, думаю, весть разлетелась, как чума.

— И всё же кто-то не испугался, — обрадовался Антон, заприметив согбенную фигуру.

Незнакомец медленно ковылял к ним навстречу, бренча амулетами. Маг, понял Антон.

— Иссушённый, — поправил Егор.

И правда, магии в старике было не больше, чем в серых панельках вокруг. Похож он был даже не на человека, а на сморщенную тряпичную куклу. Испещрённое морщинами лицо уставилось на Антона — полностью чёрные глаза — иссушённый рухнул на колени.

— Прошу, господин, — прохрипел он.

Антон склонился над стариком и помог тому подняться.

— Не стоит унижаться, друг, — произнёс он, крепко сжимая маленькую “кукольную” ручку.

Егор блеснул красными линзами, увидев, как разглаживаются морщины на лице старика, как разгибается спина и слабость покидает тело.

Антон убрал руку и с самодовольной улыбкой осмотрел помолодевшего мага.

— Прошу, ещё немного, господин! — произнёс тот с лёгкостью, на какую сам не рассчитывал.

Антон покачал головой.

— Я дал тебе второй шанс. А как ты им воспользуешься, решать тебе.

Иссушённый помялся немного, но затем, низко поклонившись, побрёл прочь.

 

— Я погляжу, невероятно доволен собой? — усмехнулся Егор, когда они отправились дальше.

— Не вижу ничего предосудительного в радости от помощи, даже если корни этой радости в самолюбии.

— А что, если я скажу, что он провёл тебя? — красные линзы сверкнули вновь. — Что, если он притворился иссушённым, чтобы зачерпнуть лёгкой магии?

— Ты прочёл его мысли? — нахмурился Антон.

— Разумеется. Но суть его помыслов я раскрывать не намерен. Всё же... что если?

Антон задумался.

— Думаю, понять так это или нет мне бы не удалось. Так что я принял верное решение.

— Верное для себя, конечно. Ты помог нуждающемуся, и теперь душа твоя сияет. Но... — Егор сделал паузу, роясь в кармане. Не сразу, но ему удалось выудить оттуда ключи и открыть путь в тёмный подъезд с обшарпанными стенами. — Но ему, кем бы он ни был, твоя доброта станет медвежьей услугой.

— Боюсь, смысл от меня ускользает, — признался Антон, заходя вслед за Егором в просторную квартиру. — Ты здесь живёшь?

— Да, покои недостойные мага, но для моих изысканий — самое то.

Он прошёл на небольшую кухню и поставил чайник, как обычный человек: на плиту. Массивный варан, спавший до этого на огромной подушке, флегматично поднял голову. Егор запустил сгусток магии и Лючиана, проглотив его, снова улеглась спать.

Антон заглянул в неприбранную спальню, осмотрел непримечательные ванну и туалет, зашёл в гостиную, где стену украшал расписной ковёр, а на стене напротив висел плазменный телевизор.

Вскоре там очутился и Егор с двумя кружками чая. Как оказалось, под пальто и шарфом скрывался самый обычный зелёный свитер. Маг аккуратно поставил коробочку Антона на столик и с хитрой улыбкой произнёс:

— Опробуем?

Антону и самому не терпелось. Он с трепетом наблюдал, как Егор, осторожно вынимает пурпурного слизня из коробочки, придерживая его чайной ложкой.

— С богом, — сказал Антон.

— Или с великой беспристрастной пустотой, — кивнул Егор и резко ударил слизня о стол.

Комнату заволокло сизым дымом. Антон сперва почувствовал лёгкое покалывание в пальцах, а затем полное онемение. Зрачки его закатились, по телу разлилась пьянящая благодать.

Ему казалось, будто он погружается в тёплое молоко, перед глазами мерцали звёзды, а вокруг тела вились змеи. Вскоре он понял, что огни перед ним — сверкающие линзы очков Егора.

— И это ещё самый мелкий! — кричал тот, переворачиваясь на огромном облаке, липком, как сладка вата.

Громкий смех и крики разбудили Лючиану. Она раздражённо сползла с насиженного места и проковыляла до гостиной, где её, с позволения сказать, хозяин, обнимая подушку, кувыркался на полу, а незваный гость пытался вскарабкаться на ковёр. Недовольно взмахнув хвостом, ящерица направилась обратно, окончательно разочаровавшись в двуногих.

Антон хохотал от удовольствия. Вокруг него скакали нимфы, а сам он взбирался по волосам на высокую башню.

— Смотри не упади! — Кричал ему снизу Егор.

Разумеется, упал. И с радостным смехом разбился в стеклянную пыль.

Егор с ужасом начал разгребать горы прозрачного песка, но голос, доносящийся из пустоты, успокоил его:

— И всё же, что ты имел в виду? — спросил Антон, незримым призраком кружа над стеклянной пустыней. — Думаешь, не следовало помогать иссохшему?

— Ты маг Арканума судьбы, — ответил Егор, созерцая великое ничто, — ты волен поступать так, как тебе заблагорассудится.

Он представил герб, нашитый на пиджаке Антона, и тот сразу возник перед ним — щит с раздваивающейся нитью.

— К тому же, ты всегда сможешь отменить неверное решение.

Голос из пустоты продолжал:

— Ты же знаешь, мой Арканум одноразовый. Я долго учился не брать его в расчёт во время принятия решений. И всё же... — прокатилось эхом.

— И всё же, — повторил Егор и, выдернув из герба нить, завязал на ней узелок. — Ты и правда волен делать, что угодно, ведь всё давно предрешено. Нет ни свободы, ни добра, ни зла. Все мы висельники.

Антон от таких откровений выпал из пьянящей неги и снова стал пленником тела.

Прочитав его нехитрые мысли, Егор улыбнулся.

— Есть у меня одна теория, которая родилась, когда я путешествовал по востоку. Слушай.

Думаю, ты знаешь о концепции кармы, но вряд ли понимаешь её суть. Один длиннобородый слонолюб поведал мне, что колесо перерождений властно над нами каждый миг, и что любой поступок ведёт нас к новому метафорическому перерождению, то есть, изменению маршрута на пути судьбы.

Алая нить с твоего герба ведёт нас от самого начала, и, в отличие от магов твоего Арканума, у большинства нет способа свернуть в сторону.

— Так почему мы висельники? — спросил Антон, наблюдая за пряжей, вьющейся в бесконечность.

Вмиг конец этой нити свернулся петлёй, и тут же появился доброволец, готовый проверить судьбу на прочность. Антон с ужасом осознал, что это он. Вокруг бушевало море людей, а палач в ярких очках готовился нажать на рычаг.

— Вот, скажем, этот, — сказал палач. — Родился в беднейшей семье в беднейшем районе. Разумеется, стал воровать. Каким-то чудом ему удалось дожить до взрослых лет, где его талант заметили. Сначала люди из его круга занятости, потом из противоположного, и вот он здесь.

Палач нажал на рычаг, ноги Антона потеряли опору, верёвка натянулась.

Гул толпы стал тише и менее разборчивым, будто крики остались в другом измерении, а сам Антон отправился куда-то ещё. Но вскоре они вновь стали отчётливыми. Маг открыл глаза: картина повторилась.

—Или этот, — продолжил палач. — Родился в королевской семье, воспитывался в строгости, с самого начала ему внушали идею о божественной нерушимости трона, но от отца он унаследовал слабое, разорённое государство, терзаемое внутренними противоречиями. Думаю, ты понимаешь, как человек с таким воспитанием постарался решить проблему. И, как итог...

— Не на... — Прошептал Антон, а мгновением позже он болтался в петле.

Его зрение постепенно теряло чёткость, он всматривался в грубые лица людей и за каждым из них видел вьющуюся алую нить.

 

— Антон, эй, очнись! — Повторял Егор, шлепками по щекам побуждая друга подняться.

Антон протёр глаза и уставился на него с явным раздражением. Как только в его голове появились мысли, Егор улыбнулся и помог ему встать на ноги.

— Или этот, — произнёс он, похлопав Антона по плечу. — Родился с даром Арканума и явным талантом к магии, что могло превратить его в зацикленного на себе засранца. Но однажды он помог человеку, по-настоящему помог, и почувствовал себя на седьмом небе от осознания собственной доброты. С тех пор тот случай определяет его путь, как и сотни других случаев, связанных одной нитью.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Антон. На ватных ногах он дошёл до дивана и с нескрываемым удовольствием утонул в нём. — Да, понятия о добре и зле мы впитали с молоком матери. Но разве не мы решаем, оказавшись перед выбором, в какую сторону качнётся маятник?

— Решаем, — согласился Егор. — Но каждый наш выбор определяется одним из предыдущих выборов, а тот в свою очередь... в общем, ты понял. А значит все мы висельники в руках палача, нашей судьбы. А раз мы в руках высшей силы, то говорить о добре и зле не стоит. Их попросту нет.

Голова страшно гудела. Антон постарался собрать мысли, но, как стая испуганных птиц, они разлетались в стороны. Взгляд бесцельно блуждал, пока не наткнулся на два огонька на полу. Очки. Машинально он повернулся к Егору. Тот сидел, укутавшись ковром, и потирал ноющий висок. Антон вгляделся в его глаза, к выцветшей радужке подкрадывались чёрные пятна.

— Егор, ты...

— Да, — кивнул тот, подбирая очки. — Проявил крайнюю неосторожность.

— Ты иссушён...

Егор посмотрел на него, как на полоумного.

— Брось, ты же не думаешь, что маг Арканума...

Антон запустил сгусток сжатой энергии, поваливший Егора и оставивший на его щеке красный след, будто от пощёчины.

— У тебя нет щита, — выдохнул Антон. — Значит, дело совсем плохо...

Егор хотел возразить, но слова застряли в горле. Собравшись с духом, он произнёс:

— Знаю, ты не оценишь, но последние годы я зарабатывал картами. Для человека с моим Арканумом это плёвое дело, главное — убедить других игроков, что я какой-то второсортный маг.

Он протёр очки и медленно скрыл чернеющие глаза яркими линзами. Мысли Антона были тяжёлыми, Егор решил их не читать и продолжил:

— Не знаю, откуда тот парень узнал, что я телепат... Но он обманул меня, вынудил поставить куда больше, чем я мог себе позволить.

— И? — тихо спросил Антон.

— Теперь облик, служивший мне маскировкой, стал настоящим, — улыбнулся Егор. — Если не смогу напитаться магией, проживу каких-то лет сорок, может пятьдесят...

Антон скрестил пальцы в замок. После действия наркотика мысли всё ещё путались.

— Поэтому ты попросил меня достать их?

— И ты достал самых упитанных, — кивнул Егор. — Никогда не забуду реакцию той парочки из ресторана.

Антон медленно поднялся и подошёл к Егору, не отводя взгляд от алых линз. А затем протянул тому ладонь.

— Нет, я не могу, — Егор замахал руками, но Антон резко схватил одну из них.

— Можешь.

— Но как же ты?

— Половина магии во мне останется, вполне достаточно.

Поток медленно перетекал из одного тела в другое, слишком медленно, и спустя пару минут неловкость стала невыносима.

— Твоя доброта — слабость, мой друг, — сказал Егор и, указав на очки, продолжил: — Считай это красными глазами судьбы: окружающие будут пользоваться этой слабостью, пока ты не отдашь себя полностью.

— Не кусай кормящую руку, — усмехнулся Антон. — Да и к тому же, добра, как мы выяснили, не существует. Всё моё высокомерие.

…

Домой он шёл в приподнятом настроении.

И всё-таки странно. Он всегда считал Егора по меньшей мере крайне сообразительным. И случилось же так, что его обманул какой-то карточный шулер.

В магический квартал вело два пути: центральный проспект и тропа через парк, выложенная красным кирпичом. Антон не задумываясь свернул на неё.

Луна скрылась за тучами, парк освещали только редкие фонари да стаи светлячков. В шорохе тёмной листвы Антон слышал далёкий гул толпы. Из головы не выходил образ висельника. Неужели для повешенного не было злом то, что происходит? Вор пытался найти дорогу в лучшую жизнь, а король — сохранить наследие семьи. Добро и зло субъективны, и проблема короля и вора в том, что их добро стало злом для окружающих.

Эта мысль очень понравилась Антону, и он обещал себе непременно высказать её Егору при следующей встрече.

В сумерках раздались шаги, и навстречу вышла согбенная “тряпичная кукла”.

“Быть не может, — подумал Антон, — дарованной магии хватило бы на долгие годы.”

— Прошу, господин, вы не могли бы... — старик осёкся, рассмотрев Антона и, очевидно, узнав его.

— Жадный глупец! — воскликнул Антон. — Совсем за дурака меня держишь?

Старик, взвизгнув от ужаса, упал на колени, умоляя пощадить его ничтожную жизнь. Антон, гневно оттолкнул его и пошёл дальше, чувствуя себя самым жалким магом на земле.

Как бы ни пытался он не придавать этому случаю значения, каждый раз возвращался к нему, вновь и вновь переваривая и анализируя произошедшее. А ведь Егор предупреждал... Он-то видит людей насквозь. И при этом как-то дал себя одурачить...

Антон остановился. Одна лишь мысль, но сколько в ней нестерпимой боли: “А что если...”.

Нет, глупость. Старый друг не стал бы так поступать. Старый друг, который не выходил на связь долгие годы, а позвонил только ради ослабляющих сознание наркотиков... Но доказательств нет. Кроме банальной логики.

— Довольно, — скомандовал себе Антон и побрёл дальше уже без прошлой лёгкости.

Пустые обвинения явно не сделают лучше. В любом случае, он обязательно во всём разберётся при новой встрече.

 

В самом тёмном месте парка под чередой погасших фонарей Антон почувствовал, что за ним наблюдают. Настроение было ужасным, он не собирался участвовать в глупых играх; его ладони вспыхнули ярким пламенем, и меж освещённых деревьев маг увидел тощего человека.

— Подойди, — грозно сказал Антон, и тощий человек повиновался.

— Д-доброй ночи, господин, — произнёс он, щуря чёрные глаза от яркого света.

— Не пытайся скрыть вежливостью подозрительность своего поведения. Зачем ты следил за мной?

— П-простите, господин, если напугал вас. Й-я и не думал следить за вами, но я случайно увидел, как недавно вы помогли одному ис-с-сушённому.

— И?

— И я подумал, может вы...

— Нет, это уже ни в какие ворота, — Антон покачал головой. — Довольно с меня на сегодня.

Он погасил пламя и хотел отправиться дальше, но тонкие холодные пальцы обвились вокруг локтя.

— П-рошу, господин, вы моя последняя надежда, — куда уверенней сказал иссушённый, Антон заметил в другой его руке нож: парень явно хотел сойти за сумасшедшего.

— Й-если вы мне не поможете...

Антон щёлкнул пальцами и отбросил иссушённого ударной волной, но немного не рассчитал силы. Субтильное тельце ударилось о мощный ствол и повалилось на землю, с хрустом голова столкнулась с поребриком. Очевидно, у него не было щита...

 

Следующие несколько минут Антон брёл, словно вновь оказавшись в наркотическом тумане. Он только что убил мага, нуждавшегося в его помощи. И почему? Из-за плохого настроения?

Но был шанс всё исправить.

Свиток Арканума судьбы можно призвать лишь раз; Антон бережно разгладил пергамент и красивым выверенным почерком описал недавнее столкновение, но без последнего трагического акта. Закончив письмо, он пробежался по тесту, но не смог уловить ни буквы: алая вязь сплеталась для него в одну сплошную нить. Маг закашлялся, потянул за воротник, резко ощутив нехватку воздуха: ему казалось, что он чувствует верёвку у себя на шее, не было сил разжать губы и произнести последние слова заклинания. И в этот тревожный миг пришло озарение.

Новая мысль его пугала, но он твёрдо решил идти до конца. В его ладонях вспыхнуло пламя, губы зашевелились и слова потекли свободно; слой за слоем с пергамента сходила защита. И вдруг он вспыхнул, вмиг обратившись в пепел.

Руки Антона дрожали, но он чувствовал, что дышит полной грудью.