Третье желание Давира Аннотация (возможен спойлер): Получив возможность загадать три желания, гном Давир был уверен, что сможет распорядиться ею как следует. Но время ограничено, и чем меньше его остается, тем отчетливее гном понимает, что не имеет ни малейшего понятия, чего хочет на самом деле. У Давира осталось последнее желание и всего один день, чтобы принять решение. Каким будет его третье желание? [свернуть] Местные жители давно привыкли к каменной радуге, когда-то соединявшей два берега широкой реки. По этому мосту свободно разъезжались груженые телеги. А на его вершине даже в знойную погоду ощущался легкий ветерок. Но река давно высохла, и гномы, издавна облюбовавшие эти места, проложили новые тропы по ее заросшему руслу. Проходя под мостом, уже никто не поднимал головы, чтобы взглянуть на древнего гиганта. Мост стал частью привычного ландшафта. Когда Давир понял, что может, оставаясь незамеченным, спокойно наблюдать за тем, что происходит внизу, он стал время от времени забираться на вершину каменного моста. Обычно он делал это после долгого дня в шахте. Гном смотрел на знакомых, проходящих под мостом, иногда до него долетали обрывки их разговоров. А перед закатом небо окрашивалось в пурпурные цвета, и тогда Давир смотрел не вниз, а вверх и уже никого не слышал. Это было самое прекрасное зрелище, которое он видел. Сегодня утром одного рудокопа в дальней шахте не досчитались. Выйдя из дома, Давир отправился в противоположную от рудников сторону. Он вскарабкался на вершину моста и впервые в жизни встретил рассвет. Оказалось, что это не менее завораживающее зрелище, чем заход солнца. Гном еще немного посидел, болтая в воздухе короткими ногами и беспечно улыбаясь. Затем его морщинистое лицо стало серьезным. Придерживая одной рукой седую бороду, Давир достал из-за пазухи продолговатый предмет, завернутый в линялый платок. Очень осторожно, чтобы не выронить, он вытащил из складок ткани старую масляную лампу. Гном поднес её к лицу, и некоторое время вглядывался в замысловатые узоры на бронзовой поверхности. Наконец он тяжело вздохнул и потер лампу. В воздухе запахло сухой травой и неизвестными в здешних краях пряностями. Из узкого носика лампы потянулась струйка сизого дыма, который всё прибывал и прибывал. Незаметно для себя Давир обнаружил, что он уже не один. — Здравствуй Джинн, — кивнул гном. — Приветствую тебя Давир, сын Давкаса, — раздался ровный, низковатый голос. Клубы дыма собрались воедино, и теперь Давир видел вполне четкое очертание своего собеседника, полностью так и не отделившегося от лампы. И все-таки гном ни за что не смог бы описать черты его лица или форму рук – казалось, тело Джинна постоянно колеблется, движется, перетекает. С уверенностью Давир мог утверждать, пожалуй, лишь то, что Джинн тоже имел бороду, хоть и намного короче, чем принято у гномов. — Ты готов загадать желание? — спросил служитель лампы, усаживаясь рядом. Давир снова вздохнул: — Ещё нет. — Ты должен загадать третье желание до того, как на небе появится луна, — бесстрастно напомнил Джинн. — Знаю, — кивнул тот. — Хотя странное какое-то правило, — задумчиво произнес гном. — Никогда не слышал, чтобы время для желаний было ограничено. Джинн опустил голову и взглянул на гнома, едва доходившего ему до пояса. — И много ты слышал о природе желаний? Давир смутился: — Не так, чтобы очень. Великан хмыкнул. Он обвел взглядом окрестности, прислушиваясь к утренним трелям птиц. Слева темнели остроконечные горы. Впереди и позади высохшее каменистое русло поросло травой и высоким кустарником. Гном поставил лампу между собой и живыми клубами тумана и уставился вдаль. — Никогда не думал, что загадать желание так трудно, — вздохнул он. Джинн оторвался от созерцания поросшего растительностью предгорья. Он перевел взгляд на приземистого рудокопа, одетого в красно-бурые брюки и куртку свободного кроя, из-под которой виднелся кожаный жилет. — Твоя проблема не в том, что ты не можешь выбрать, а в том, что у тебя нет желаний. — Как это нет? — возмутился Давир. — У всех есть желания! К тому же я ведь уже загадал первые два желания. — Загадал, — подтвердил Джинн. — Ну вот! Свежий весенний ветерок заставил Давира поёжиться. — Твое первое желание – чтобы у твоего сына Давдри был собственный дом. Давир согласно кивнул. — Твое второе желание – чтобы семейный сундук всегда был полон золота. — Да, и что? — пожал плечами гном. — Разве это были твои желания? — еле уловимо вздохнул Джинн. Гном даже усмехнулся непонятливости служителя лампы. — Хех, конечно мои, — снисходительно проговорил он. — Я придумал их сам и много времени у меня это не заняло. — Много времени не заняло, — подтвердил Джинн. — И все-таки это были не твои желания. Давир захихикал: — А я тебе говорю, что мои собственные! Вот отсюда взятые! — И гном постучал себя кулачком по лбу. — Именно! — флегматично произнес собеседник. — А надо, чтобы отсюда, — и большая синеватая ладонь опустилась на грудь подземного жителя. Давир вздрогнул, ощутив разлившийся внутри него жар. Гном задумался. Внизу из-под моста показалась одинокая фигура, которая медленно пересекала лощину. По сучковатой трости Давир узнал старого Алдона. Это был один из самых древних гномов поселения. Он больше не мог работать в шахтах, поэтому целыми днями шатался по местности, хотя едва переставлял ноги. Однажды Алдон признался, что просто ждет своего часа. Давир снова повернулся к Джинну: — Давдри – трудолюбивый мальчик, — с нажимом произнес гном. — Но сколько бы он не гнул спину на рудниках, его заработка едва хватало, чтобы прокормить жену и троих сорванцов. О собственном доме он мог лишь мечтать. Никто не хочет жить под одной крышей с родителями, когда сам уже трижды папаша. Рудокоп довольно потянулся и продолжил: — Теперь у него есть свой дом, просторный и крепкий. К тому же под горой, о которую сломали кирки немало гномов, пытаясь одолеть ее. Кстати, как ты это устроил? — Профессиональная тайна. — Ну да, — моргнул Давир. — А моя Тулла? В жизни не сказала мне слова поперек. Целыми днями готовила, стирала, убирала. Когда я вечером возвращаюсь домой, перепачканный и обессиленный, я вижу, что она устала не меньше. Но каждый раз, когда Тулла выходит встречать меня, на ее лице улыбка. Понимаешь? Она всегда мне рада. — Понимаю, — подтвердил Джинн. — Это дорогого стоит. Давир нащупал под рукой небольшой камень и запустил его вдаль. — Именно! Теперь, когда наш дубовый сундук доверху наполнен золотом, жена сможет отдохнуть. — Он вдруг громко крякнул от внезапно пришедшей в голову мысли. — Тулла даже сможет нанять себе помощниц, если захочет! Эта идея так понравилась Давиру, что он снова стал болтать ногами в воздухе. И даже начал насвистывать простенькую мелодию. — Надо же! Моя Тулла будет отдавать распоряжения, а сама спокойно пить чай на веранде, которую я для нее построю, — пробормотал гном. — Смотри, чтобы не простудилась, — произнес Джинн. — А? — Я говорю, ветрено у вас тут для посиделок на веранде. — А я закрою просветы слюдой, — на ходу придумывал гном. — Такая красота получится! И сквозняков можно не бояться. Джинн пожал клубящимися плечами: — Тебе виднее. — А ты говоришь, не мои желания! Хех! Служитель лампы промолчал. Теперь он рассматривал пушистые белые облака, стройными рядами плывущие по небу. Наконец Джинн перевел взгляд на старого ковыляющего гнома, который все еще шел вдоль оврага. Он побарабанил пальцами по одному из валунов, на которых они сидели, и его пальцы прошли сквозь камень. — Хочешь закончить, как он? — Как кто? — не понял Давдри. Он проследил за взглядом собеседника и успел увидеть, как старый Алдон скрылся в кустах. Давир повернул лицо к Джинну. На нем читалось непонимание. — Ты сам-то чего хочешь? — вместо объяснений прогрохотал великан. — Я сам? — Да, ты сам, — терпеливо повторил Джинн. — Люди часто заявляют, что поменяли бы многое в своей жизни, будь у них такая возможность. Но, если разобраться, не имеют ни малейшего понятия, чего именно они хотят. — Ко мне это не относится, — торопливо проговорил гном. — У меня куча желаний! — Неужели? Хотелось бы послушать. — Да пожалуйста! Давир вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед позади Джинна. — Например, я мог бы пожелать стать высоким. — Тогда, ты бы уже не был собой. Видя замешательство Давира, Джинн пояснил: — Гномом! — А, ну да. — И вообще забудь обо всех этих: выше, ниже, толще, тоньше, нос покороче, нос подлиннее, живот убрать, кое-что увеличить… — Кое-что? — не понял гном. Джинн провел перед собой руками, обозначив две внушительные окружности. — Хех! — догадался Давир. — Всё это лишнее. Оно отнимает индивидуальность, крадет самобытность. Стало значительно теплее, но на вершине моста по-прежнему дул бодрящий ветер. Давир плотнее натянул на уши свой старый колпак. — Что ж, я мог бы пожелать новую одежду для меня и моей Туллы, — воскликнул гном. Или сменить убранство дома. Или сделать дом больше. А знаю! Я мог бы пожелать большой праздник для всех жителей предгорья. — Но всё это ты уже можешь сделать, — подмигнул Джинн. — На то золото, что лежит в сундуке. И при этом ты даже не заметишь, что золотых монет стало меньше. Давир остановился, обдумывая только что услышанное. — Действительно, — гном довольно крякнул. — Хех, надо же! Джинн осторожно поднял лампу, переставил ее подальше от края моста и всем своим клубящимся телом развернулся. — Надеюсь, на этом твоя куча желаний, — он намеренно сделал ударение на двух последних словах, — не заканчивается? На лице гнома пробежала тень сомнения, но Давир был не из тех, кто легко сдается. — Разумеется, нет! — О, тогда я весь внимаю, — края тонкой бородки поползли в стороны, — Джинн улыбался. Носком стертого башмака Давир попытался подковырнуть камушек, застрявший между двумя булыжниками. Кусочек гранита подскочил высоко вверх и, ударяясь о другие камни, словно лягушка, запрыгал вниз по мосту. — Значит так, — протянул гном, — я могу пожелать… — Что? — подражая ему, протянул Джинн. — Не дави на меня, — пропыхтел Давир, — я могу пожелать… Да всё что угодно! — Например? — не сдавался служитель лампы. На лице гнома появилась победоносная улыбка. — Я мог бы пожелать освободить тебя! Джинн покачал головой. — Освободить от чего? — Ну как же? Ведь ты – раб лампы. А я могу даровать тебе свободу. И тебе больше не придется направо и налево исполнять желания любого, кто найдет тебя. — Вроде желаний гнома, откопавшего лампу в шахте? — усмехнулся великан. — Вроде того, — промямлил Давир. — Твои познания о джиннах, как и твои познания о природе желаний, поистине впечатляют, — и Джинн восхищенно поцокал языком. Давир почуял подвох, но пока не мог понять, что именно он сказал не так. — Исполнять желания – это моя природа, — примирительно произнес великан. — Забери у меня это, и что мне останется? — Ты сможешь делать всё, что пожелаешь, — ответил гном не слишком уверенно. — Как ты сейчас? — темные брови Джинна устремились вверх. — Вот мы и вернулись к сути вопроса. — Какого вопроса? — Вопроса «Какое желание загадать?», — и, сложив руки на груди, Джинн воззрился на Давира. Гном вздохнул и снова сел на край моста, свесив ноги вниз. Из внутреннего кармана куртки он достал бумажный сверток и не спеша принялся его разматывать. Внутри лежали четыре бутерброда: два с сыром и два с копченым мясом. — Будешь? — Давир протянул Джинну половину своего обеда. — Моя Тулла делала. А всё, к чему прикасается Тулла, – объеденье. — Гном произнес эти слова без единого намека на хвастовство, как что-то само собой разумеющееся, вроде общеизвестного факта. — Спасибо, — поблагодарил Джинн, но от угощения отказался. Гном пожал плечами и принялся жевать бутерброд с сыром. Невозмутимость Джинна слегка раздражала Давира. Сейчас гном больше всего нуждался в дружеском совете, но спросить его было не у кого. — Обстна очму я немгу повется с ной? — вопросил он. — А? Давир прожевал и повторил: — Собственно, а почему я не могу посоветоваться с женой? — Такие правила, — великан пожал плечами. — Кто нашел лампу, тот и загадывает. — Такое же правило, как и то, что на три желания дается три дня? — Именно. И позволю себе напомнить, твой третий день скоро закончится. — Да помню я, — надулся гном и принялся за второй бутерброд. Над мостом с громким криком пролетела большая белая птица. Джинн проводил ее взглядом. Давир вдруг вынырнул из задумчивости. Он обратил свое лицо к Джинну: — Слушай, а что загадывали другие? — Другие? — Те, кто находили твою лампу до меня. Понимаешь, — гном понизил голос, хотя кроме них на мосту не было ни одной живой души, — возможно, мне необходимо что-то, о чем я и подумать не могу. А узнав чужие желания, я смогу определиться. Джинн поцокал языком: — Это конфиденциальная информация. — Я так и думал, — со вздохом отозвался Давир. Великан похлопал гнома по плечу: — Да и не нужны тебе чужие желания, — добавил он. Ветер неожиданно стих. Сквозь облака проникали редкие лучи стоявшего в зените солнца. С разных сторон доносились птичьи трели. Давир стянул с головы колпак и принялся мять его в руках. — Кажется, ты прав, — мрачно произнес гном, не глядя на своего собеседника. Джинн зашевелился, под солнечными лучами его тело из клубов сизого дыма казалось прозрачным. — Приятно слышать, — произнес великан. — Особенно от представителя народа, прославившегося, — Джинн замялся, — своей несговорчивостью. — Ты хотел сказать «ослиным упрямством», — усмехнулся Давир. — Можешь говорить прямо. Гномы – народ категоричный и сварливый. Это всем известно! — Стараюсь быть деликатным. — Но, знаешь, в то же время мы решительные и прямолинейные. Невозможно быть принципиальным и в то же время уступчивым. — Он задумался: — Даже не знаю, хорошо это или плохо? Из собственных мыслей гнома вывело негромкое покашливание жителя лампы. — Так в чем я был прав? — спросил Джинн. Давир встрепенулся: — Ах да! В общем… — Давир быстрым движением водрузил колпак обратно на голову. — Ты прав в том, что у меня, похоже, нет своих желаний. Вот так-то! Гном поджал губы и неподвижно уставился вдаль. Снизу послышались какие-то неясные звуки. Давир не обратил на них внимания. Шелест листьев и хруст ломающихся веток стал громче. Из-под моста показалась полноватая женская фигура, одетая в белую рубаху и длинный синий сарафан. Огненно-рыжая коса шириной с ладонь касалась земли. Гномиха шла по тропинке, переваливаясь с одной ноги на другую, отчего сверху напоминала утку. Ее голова, покрытая светло-голубым колпаком, постоянно поворачивалась из стороны в сторону. — Это не тебя ищут? — подал голос Джинн. Давир посмотрел вниз и вдруг подскочил на месте: — Моя Тулла! — лицо гнома мгновенно расплылось в улыбке. — Потеряла меня! Я же никому не сказал, что не пойду сегодня на работу. С рудников уже наверняка кого-то прислали, чтобы узнать, не захворал ли я. — Волнуется, наверное? — кивнул Джинн в сторону гномихи. — Ну, еще бы! — гордо подтвердил Давир. Он встал на край моста и, не отрывая взгляда, следил за удаляющейся фигурой жены. — Не хочешь сказать ей, что с тобой всё в порядке? — спросил Джинн, прежде чем гномиха скрылась в густом кустарнике. Давир подождал, пока Тулла совсем исчезла в листве, и только после этого снова уселся, подвернув под себя ногу. — Она знает, что со мной всё в порядке, — сказал гном. — Просто соскучилась. — Ты уверен? — Я уверен, — кивнул Давир. — К тому же, сейчас мне надо принять решение самостоятельно – ты же сам сказал. А Тулла будет только отвлекать меня. Служитель лампы пожал плечами: — Тебе виднее. Солнце припекало. Золотистые лучи подсвечивали всё, к чему прикасались. Цвет листвы в лощине перетекал от бледно-зеленого до изумрудного и малахитового. И каждая трещина в булыжниках старого моста была на виду. Оживившийся было Давир снова помрачнел. — Как же мне быть? — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Глупо иметь возможность загадать любое желание и не воспользоваться ею. — Тут не поспоришь, — откликнулся Джинн. — А ты бы что загадал? — гном повернулся. — Или это тоже конфиденциальная информация? Великан внимательно посмотрел на Давира. — Нет, это не тайна. Но тебе это никак не поможет. — Почему же? — Мы слишком разные, — Джинн покрутил указательным пальцем над носиком лампы и нанизал на него несколько сизых колец тумана. — То, чего хочу я, тебе ни к чему. — И все-таки мне интересно, — не отставал гном. Великан усмехнулся. — Я бы загадал, чтобы в моей лампе всегда дул ветер, и я мог кататься на его волнах. Я бы загадал дотронуться до звуков музыки и наслаждаться едва уловимыми прикосновениями любимой мелодии. Я бы загадал видеть сны с открытыми глазами в любое время, когда захочу. И Джинн мечтательно улыбнулся. — Действительно странные желания, — пролепетал Давир. — Они странные для тебя, но не для меня, — выдохнул служитель лампы. Гном снова погрузился в свои мысли. Иногда он оживлялся и с надеждой произносил что-то вроде: — Валмин всегда хотел найти клад! — Комплект алмазных инструментов для Бофара? — А если избавить близняшек Флоки от заикания? И даже: — Грентина так давно мечтает о малыше… И каждый раз Джинн закатывал глаза или произносил лаконичное: — Для себя! Небо снова затянуло облаками. Давир устал. Он совсем потерял счет времени и опомнился лишь, когда увидел вдалеке стройную шеренгу возвращающихся с работы гномов. — Должно же у тебя быть хоть одно собственное желание, — покачал головой Джинн. В ответ гном лишь вздохнул. — Мечтал же ты о чем-то в детстве! — настаивал служитель лампы. Давир задумался всего на мгновение, а потом на его лице появилась улыбка. Она становилась всё шире и шире. Лучи заходящего солнца пробились сквозь облака и упали на каменный мост. Гном зажмурился. Потом медленно открыл сначала один глаз, затем второй и, щурясь, посмотрел вдаль. Там за грядой высоких гор находился неизвестный ему мир. Редкие путешественники, забредавшие в их края, рассказывали удивительные истории о жизни по ту сторону. В детстве Давир мечтал, что однажды он отправится в большое путешествие, чтобы увидеть этот мир своими глазами. — Чего ж не отправился? — спросил Джинн, услышав о давнем желании гнома. Кутаясь в курточку, Давир пожал плечами: — Надо было работать, — протянул гном, — обустраивать дом. Потом появились жена и сын, и требовалось много времени посвящать семье. Да и где взять денег на такое путешествие? Это всё сказки, что гномы владеют несметными богатствами. Джинн вздохнул: — Как это типично! — Что именно? — Всю жизнь делать всё, что угодно, кроме того, чего больше всего хочется. Давир замер, быстро моргая. Он смотрел перед собой невидящим взглядом. Длинная белая борода развевалась на ветру. Когда гном поднял глаза на Джинна – в них стояли слёзы. Служитель лампы удовлетворенно кивнул. — Как же так? — выдохнул гном. — Тебе недоставало не времени или денег, — сказал Джинн, — а решимости и воли. Руки Давира слегка тряслись. Он с шумом втянул носом воздух. — А ведь ты прав! — воскликнул гном. — Тысячу раз прав! Давир хлопнул в ладоши: — Я знаю, каким будет моё третье желание, — заявил рудокоп. — Я загадаю стать храбрым и уверенным и совершу большое путешествие, о котором мечтал с детства. Я перейду горы и узнаю, что лежит за ними. Я увижу новые земли и заведу новые знакомства. Джинн с упоением ловил каждое слово. И вдруг служитель лампы расхохотался. Он смеялся самозабвенно, запрокинув голову кверху, и по долине разносились звуки его смеха, похожие на раскаты грома. Давир оцепенел. Он смотрел на сотрясающегося великана, гадая, что могло его так развеселить. Внезапно Джинн перестал смеяться. Он наклонился к гному: — Ирония заключается в том, мой подземный друг, что как раз в этом я тебе не помощник! Лицо гнома выразило неподдельный страх. — Но… Ты же… Это ведь… Как же я… Великан добродушно улыбнулся: — Нельзя просто загадать храбрость или решимость, чтобы совершить что-то значимое, — он покачал головой. — Видишь ли, чтобы увидеть мир, есть лишь один путь – собраться и отправиться в дорогу. Давир поднял руку и быстро провел рукавом куртки по глазам. — Смекаешь? — подмигнул Джинн. — Само действие делает тебя храбрым и решительным. — Просто отправиться, — еле слышно повторил гном. — Или можешь еще немного подождать, пока не станешь таким же, как старина Алдон? — прищурился Джинн. — Тогда можно уже не беспокоиться о том, достаточно ли у тебя воли и тверд ли характер. Твоей главной и единственной целью будет найти палку покрепче, просто чтобы устоять на ногах. Давир вскочил. Его колпак сбился на бок, но ему было всё равно. Глаза гнома воодушевленно горели. Громко топая деревянными башмаками, Давир забегал взад и вперед по мосту, забыв с какого конца он обычно спускается. — Эй! Куда это ты собрался? — улыбался Джинн. — Домой! Сказать Тулле, чтобы собирала вещи, — почти задыхался гном. — С рассветом мы отправляемся в путь! Давир на миг остановился и заглянул в пронзительные глаза великана, казавшегося черной тучей на фоне заходящего солнца. — Как я мог забыть о своём заветном желании?! — спросил он. Джинн хотел что-то ответить, но Давир уже сбегал вниз по мосту. — А как же твое третье желание? — окликнул его служитель лампы. Давир притормозил и оглянулся: — Ты его уже исполнил! А потом добавил: — А знаешь, пусть у Грентины будет малыш! Сделаешь? — Слушаю и повинуюсь, — разнеслось над мостом, и Джинн скрылся в лампе. — Спасибо! — на ходу крикнул Давир, и его шаги растворились в тишине. Едва солнце скрылось за горизонтом, на небе появился круглый диск луны, обрамленный разгорающимися звёздами. И словно по чьей-то невидимой команде поднялся сильный холодный ветер. Его резкий порыв швырнул стоящую на краю моста лампу вниз. Упав с высоты на камни, любая медная лампа наверняка получила бы большую вмятину. Но этой старой лампе повезло – она приземлилась ровнёхонько на чью-то голову. Морщинистая рука потерла ушибленную макушку, потом подняла медную посудину и поднесла к глазам. — Хорошими вещами разбрасываются, — сердито прошамкал Алдон, пряча лампу в складках одежды. — Завтра ототру – будет как новенькая. Обсудить на форуме