Кошачья свобода.

У нас перед работой есть дворик, квадратов тридцать. Дворик этот отделён двухметровой стеной от остального мира. Живёт там одна кошка. Это не просто кошка, а очень глупое животное. Я никогда не кормлю её, но каждый раз, при виде меня, она подбегает и начинает жалобно мяукать. Это жалкое зрелище продолжается уже более года. Каждый раз выпрашивает она у меня еду, хотя заранее знает тщетность своих действий. Разве не глупа она?

Однажды, покидая работу, я выронил пару кусков куриной грудки, что взял с собой после обеда, чтобы вечером покормить соседского ротвейлера. Кошка, та самая, была в сантиметрах сорока от заветных кусочков. Но это странное создание вопросительно подняло на меня свои жёлтые глаза, будто ожидая особого приглашения. Я медленно опустился и поднял кусочки. «Видимо, не такая уж она и голодная» – подумал я и удалился, провожаемый взглядом четвероногой тупицы. Человек давно бы понял, что к чему и взял бы то, что ему полагается!

Кошка эта настолько глупа, что считает дворик своим родным домом, она и не помнит, как там появилась. Она считает, что весь мир заключён в эти тридцать квадратных метров, что за стенами ничего нет и что её предназначение – влачить в четырёх стенах своё жалкое существование, вымаливать у нас объедки. Иногда ей удается поймать близорукую мышку, неаккуратно пробегающую мимо, или добить больного голубя. В такие моменты она безмерно благодарна высшим силам, она, возможно, считает, что это мы ей подбрасываем такие подарки. Вот тупая!

Кошка наверняка думает, что мы хотим ей добра, раз её не прогоняем и не причиняем ей вред. Она и не знает, что наше безразличие к ней продиктовано выгодой – нам не нужны здесь грызуны и другие кошки – первых она ловит, а других прогоняет, считая, что это её территория. Она считает, что хозяев выбирают, но это хозяева сами всего добиваются и подчиняют таких, как она. Хозяева милостиво разрешают этим кошкам находиться там, где им же, хозяевам, это нужно и именно хозяева могут прогнать нахалок, когда им заблагорассудится.

Каждая кошка считает, что она свободна, что люди безвредны и что ее единственные враги – это чужие кошки. Они даже не понимают, чего могут добиться, если объединятся.

 

Говорящая обезьяна.

Как-то раз, после очередного застолья, мы с моим лучшим другом решили посетить зоопарк. Его реконструировали и нам, почему-то, именно на нетрезвую голову, захотелось увидеть новых животных и условия, в которых они находились.

Уже через пять минут нам с другом пришлось разделиться – он был озабочен поиском туалета, так как почувствовал неладное, а мне захотелось присесть на камень около небольшой клетки. Опустившись, я заглянул внутрь клетки и увидел обезьяну. Прищурив глаза, прочитал надпись над дверью: «Шимпанзе».

Обезьяна сидела в углу своего небольшого жилища и грустно смотрела на меня. Мне стало жалко её, и я решил обезьяну развеселить. Я начал гримасничать. Вдруг обезьяна встала и медленно подошла прямо к прутьям. Я не испугался – то ли алкоголь мне придавал храбрости, то ли обезьяна выглядела слишком безобидной. Мне показалось, что шимпанзе кивнул головой, будто приветствовал меня. Улыбаясь, я произнёс: "Ну, здравствуй, друг". И тут этот "друг" ответил:

– Привет.

В трезвом состоянии я бы вскочил и побежал прочь, но я был так пьян, что у меня просто не было сил вставать с камня, который я с таким трудом отыскал.

– Знаешь, в чем разница между нами? – шимпанзе продолжил. Говорил он мягким низким голосом, довольно тихо, словно не хотел, чтобы нас услышал кто-то.

– В чём? – запинаясь, ответил вопросом на вопрос я.

– Так подумай, – попросил шимпанзе.

Я напряг оставшиеся извилины и выдал:

– Может в том, что ты не умеешь говорить?

– Так что я сейчас, по-твоему, делаю, дурень? – шимпанзе меня, казалось бы, оскорбил, но он произнёс это так мягко и нежно, что я не стал обижаться.

– Ах, да. Прости. Возможно, нас отличает то, что я – обладатель развитого интеллекта?

Обезьяна не ответила на мой наглый выпад, а лишь оценивающе меня разглядела и ухмыльнулась.

– Мы оба живём в клетке, – продолжал зверь.

– Но, во-первых, я не живу в клетке. Во-вторых, ты не обозначил разницу – в чём она, если мы оба живём в клетке? – спросил недоумённо я.

– Разница в том, – тут обезьяна задала голосу поучительный тон, – что я понимаю, что нахожусь в неволе, а ты не видишь своего ужасного положения!

Я попытался задуматься над словами человекообразной обезьяны, но мне тяжело это давалось из-за высокого градуса внутри меня и из-за того факта, что мне приходится думать над словами обезьяны. Тем не менее, я выпалил:

– Ну и что же нам делать? Как нам освободиться от оков?

– Ты мне скажи, – второй раз за беседу улыбнулась обезьяна, – ты же у нас "обладатель развитого интеллекта". Шимпанзе отвернулся и, не попрощавшись, удалился в другой край клетки.

 

Мыслящий заяц.

Кажется, заяц был счастливым. У него была красивая жена-зайчиха и 5 здоровеньких зайчат. Они не роскошествовали, но была крыша над головой, не знали голода, холода, часто гуляли и вместе весело проводили время.

И вот однажды зайчихе понадобилось несколько веток, отец семейства вызвался помочь и отправился в путь. Долго он бродил по лесу, пока не заметил, как солнце начало потихоньку заходить. Поторопился он домой. Когда до дома оставалось минут 10-15, он услышал хруст позади себя и обернулся – то был волк. И не какой-то волк, а волк, которого знали все зайцы и было в их отношении к нему какое-то почтение. Волк этот, хоть и не брезговал зайцеубийствами, но всё равно снискал уважение ушастых. Говорили, что он благородный, что он великодушно предоставляет осуждённому им же на смерть зайцу высказаться перед смертью и даже исполняет последнее его желание, естественно, если смертник не попросит сохранения жизни или свободы.

Заяц понял, что деваться некуда и остановился, ожидая удара. Волк медленно подошёл, посмотрел виновато и произнёс:

–Добрый вечер.

Заяц лишь кивнул. Волк продолжил:

–Вы, наверняка, знаете процедуру. Не будем тянуть – изложите Ваше последнее желание.

–Я бы хотел проститься со своей семьёй, – грустно ответил заяц.

–Не положено. Сами подумайте – Вы пойдёте к родным, шокируете их своей новостью, они испугаются, будут рыдать и просить меня сжалиться. А я не могу. Оно Вам надо?

–Ну тогда, – недолго думая сказал заяц, – тогда разрешите мне написать письмо им. Только обещайте мне, что передадите его и сообщите, что я мужественно встретил свою смерть.

–Вот это другое дело! – сразу обрадовался волк, – пишите своё послание. Обещаю, что передам сразу же после Вашей казни, сударь.

Заяц за 4 минуты написал письмо, сложил вдвое бумагу, которую ему отдал его палач, и протянул волку.

–Теперь – Ваше последнее слово! – торжественно изрёк волк.

Заяц удивлённо поднял брови, ему было сложнее сказать пару слов, чем написать свои последние слова на бумаге. На секунду он захотел отказаться от этого права, но передумал:

–Сколько у меня времени?

–Что? – удивился волк, – хм, такой вопрос мне ещё не задавали. Обычно ваши ограничиваются молитвой...

–Молитвой кому? Богу? Богу, который не спас меня?

–А он должен?

–Если ему поклоняются миллионы существ, то думаю, что он должен, как минимум, чувствовать ответственность.

–Уверен, он чувствует, – с улыбкой сказал волк.

–Это вряд ли, – отрицал заяц, – бог, который позволяет пачками убивать нас, который закрыл глаза на строительство столь несправедливой системы.

–Вот именно – позволяет, но не делает сам. Он не убийца.

–Но пропагандист и агитатор, который вручает оружие в ваши руки. Если он так всемогущ, то он всё видит, просто не вмешивается. А почему не вмешивается? Потому что не хочет.

–А, вдруг, хочет?

–А если хочет и не может, значит – он не всемогущ. Значит, я могу не молиться ему, тем более, в столь важный день для меня.

–Ваше право, сударь. О чём тогда поговорим? Может, исповедаетесь?

–Своему палачу? Буду каяться в грехах? Это какие я грехи должен был совершить, чтобы меня убили?

–Ну не знаю, – волка уже начала раздражать эта демагогия, – что тогда обсудим?

–Я хочу просто задать Вам вопрос. Один очень простой вопрос

–Пожалуйста.

–Почему Вы живёте?

–Что, простите? – вытаращив глаза, спросил волк.

–Каков смысл Вашей жизни? Какова цель? Причина, по которой Вы ещё не в петле.

–Потому что я родился уже. И не могу попроситься обратно к маменьке в утробу.

–Но ведь Ваше появление на свет никак от Вас не зависело. Не Вы принимали решение, где, как, когда и у кого родиться.

–Можно подумать, Вы сами контролировали своё рождение, – усмехнулся волк.

–В том-то и дело, что нет. Самые главные события в нашей жизни – это рождение и смерть. И оба события от нас не зависят.

Волк задумался. А заяц продолжал:

–Почему Вы не можете?

–Что? Что не могу?

–Вы сказали, что моя семья будет просить сохранить мне жизнь, но Вы не сможете этого сделать. Почему нет?

–Потому что так нельзя.

–Кто такой запрет поставил?

–Я просто не могу, и всё! Моя же цель, о которой Вы спросили ранее, это убивать таких, как Вы.

–Цель? И кому нужна такая цель? Вы – садист? Вы получаете удовольствие от убийств?

–Отнюдь. Мне уже маленько поднадоела такая работёнка.

–Тогда к чёрту такую цель, от которой никому нет ни прока, ни удовольствия! – вспылил заяц.

–Тише, – с опаской оглянулся волк, – это ради общества. Ради экологии.

–Какого общества?! Какой экологии?! Что Вы вообще говорите такое?! – продолжал напирать заяц.

–Ну как же! Знаете сколько таких, как Вы, в этом лесу? Тысяча! Тысяча зайцев! А если Вас не убивать год? А если пять лет? Вы же тогда заполоните весь лес! Вы сожрете все запасы еды и нарушится баланс в природе. Возможно, начнутся эпидемии.

–Какие эпидемии? – поинтересовался заяц.

–Не знаю, я слышал от парочки умных волков. В общем, санитары мы.

–Но вы убивали нас испокон веков.

–И?

–А значит, наша численность никогда не превышала пары тысяч особей.

–Наверняка, – подтвердил волк.

–А это значит, что у вас нет никаких точных данных, нет никаких фактов и доказательств того, что нашу популяцию нужно контролировать.

Волк почесал затылок. Заяц продолжил:

–Кто дал вам право быть нашими санитарами, жандармами и палачами?

–А на это нужно право? – рассмеялся волк, – но мы же сильнее вас – это и есть наше право!

–Но, сударь, посудите сами – разве это справедливо?

–Помилуйте сударь, – воскликнул волк, вытирая слёзы с глаз, – мы же всего лишь животные! Разве живём мы по справедливости? Разве присуща зверям эмпатия? Разве мы должны думать о других животных, особенно, если они принадлежат к другому виду?

–Вы правы, не должны, – тихо проронил заяц и вздохнул. Он опустился на колени и закрыл глаза. Но тут услышал вопрос:

–А с какой целью живёте Вы? Вы отыскали смысл Вашего существования?

Заяц постепенно открыл глаза, сглотнул слюну и посмотрел на волка. Убийца заметил, что глаза зайца потускнели, угас его взгляд, будто он уже скончался. Заяц тихо и монотонно произнёс:

–У меня красивая жена, здоровые дети, свой дом, живу, не зная нужды в еде и питье, в развлечениях. Я всегда думал, что вот оно – счастье. Но осознание того, что мы не свободны, что мы вынуждены вас бояться, что мир так несправедлив – висит надо мной, как дамоклов меч и нет мне радости, нет мне счастья. Кому нужна любовь раба и его призрачное веселье? В последнее время я считал, что смысл моей жизни заключается в борьбе с вами.

–Ну так борись, – выпрямив спину, сказал волк.

–Не могу. Я один и я слаб. Большинство тех, кто боролся с волками, сами превратились в них. А я не хочу становиться одним из вас. Мне гибель слаще. Моя гибель. Мой выбор.

–Ты самый достойный заяц из всех, что мне приходилось казнить, – грустно выдавил из себя волк.

–Делай своё дело, волк. Но мой тебе совет – ищи себя. Я не обещаю, что ты найдёшь. Но ты хотя бы попытаешься. Быть в поиске – вот каким должно быть твоё состояние.

Заяц затих и снова сомкнул глаза. Волк подошёл ближе, наклонился к своей жертве и впился своими острыми зубами ей в глотку. Кровь брызнула во все стороны, волк услышал тихий стон. Всё. Волк закопал бездыханное тело там же, под деревом и направился к дому зайца, чтобы передать письмо, как и обещал.

«А что, разве так плохо быть волком?» – подумал волк. Было уже темно, он заторопился.

«Всё-таки, ум у зайцев – вещь неприятная и неудобная. Он хоть и славный малый, но с такими – только общаться хорошо. Жить в одном лесу с умными зайцами нельзя – от них одни проблемы! Так что, хорошо даже, что я настиг именно такого – мыслящего зайца»

Уже отчётливо видна была крыша заячьего дома, волк устремился к нему, но прямо перед дверью остановился:

«А что если он уже успел заразить вирусом непокорности свою родню? Что если он посеял семя бунта в своей семье? Вдруг это передаётся по наследству? Что в таком случае требуется от волка?» – подумал волк и постучал в дверь. Письмо, скомканное, лежало у его ног.