Старик не обманывал: ничего красивее рассвета в горах Иза никогда не видела. В первых лучах солнца её абсолютно белые волосы, струившиеся по чёрной ткани плаща, казались покрытыми инеем. Девушка стояла на краю утёса и любовалась, расправив худенькие плечи и глубоко вдыхая чистый морозный воздух. На пороге зимы в нём всегда появлялись особые нотки прелой листвы из леса, мокрой земли с поля, дыма из деревень. Даже здесь, вдали от людских поселений, чудилось, что ветер доносит откуда-то едва уловимый запах горящей соломы и дерева. Хотелось оказаться у живого огня, отогреваясь после ночи, проведённой на холодной скале, где Кростур строго запретил разжигать костёр. Старого мага никогда не подводило чутьё, а его слово было для ученицы законом.

Старик закончил сворачивать одеяла, убрал в мешок остатки еды и подошёл к Изе, с тревогой разглядывая ущелье внизу.

— Чувствуешь запах дыма? — спросил он тихо.

Девушка кивнула:

— Выходит, не показалось. Схожу вперёд, разведаю?

— Нет! — отрезал учитель. — Только вместе.

— Ну кто тут может быть? — по-детски заупрямилась Иза. — Разбойникам вдали от больших дорог ловить нечего. А со зверьём я уж как-нибудь справлюсь.

Она щёлкнула пальцами, вызывая лёгкое зеленоватое свечение вокруг поднятой руки.

— Сами же учили меня, дядюшка!

— Есть вещи пострашнее зверья и разбойников, — спокойно ответил маг. — И не зови меня дядюшкой, сколько раз тебе говорить!

Девушка обиженно отвернулась и подхватила с земли свой мешок:

— Тут же не Академия, никто не слышит.

— Забудешься, и в Академии назовёшь, — устало пояснил учитель. — А любимчиков ректор не терпит.

— Как скажете, мастер, — пожала плечами Иза и начала осторожно спускаться к подножию скалы.

Кростур задержался на месте, задумчиво провожая ученицу взглядом. В прошлом собиратель, а ныне седой и сморщенный педагог, он когда-то заменил ей семью. Годами растил, воспитывал и обучал. Как и множество других детей, в силу способностей оказавшихся в стенах Академии. Все они были слабыми и болезненными, не годились ни в пахоту, ни в ремесло. В иных городах такое потомство сразу бросают в море или продают кочевникам. Но всё, что ровесники берут хитростью и кулаками, эти дети порой добывают интеллектом. Поэтому Академия давала им шанс.

Даже на фоне прочих хилых уродцев малышка Иза отличалась какой-то особой хрупкостью. Говорить начала только к семи годам, при этом прекрасно всё понимая и быстро схватывая любую науку. Привязалась к «дядюшке» Кростуру как к родному, ходила за ним хвостом, ловя каждое слово и действие. Даже теперь, в свои двадцать, она выглядела и вела себя как тощий угловатый подросток. Однако в магическом плане была способна утереть нос половине преподавателей, включая самого Кростура. Привязался ли он к ней? По-своему да. Маг не изведал отцовства, никогда не помышлял о семье и видел в девочке, скорее, любимого питомца.

Было во всём этом и такое, что лучше не ворошить. Это теперь собиратели напоминали проповедников. Найдя подходящего ребёнка, уговаривали семью, сулили большие выгоды, платили щедрые откупные. Но двадцать лет назад, в разгар войны, Академия не церемонилась. Маги были на вес золота, и детей с задатками просто забирали. А с родителями, которые противились этому, поступали как с предателями государства. С семьёй Изы у старшего собирателя Кростура вышло именно так. Поэтому лучше ей было не знать, с чего начался их совместный путь с «дядюшкой». И чем этот путь должен закончиться...

 

***

 

Единственная дорога проходила через узкое извилистое ущелье, и с каждым шагом старик испытывал нарастающее беспокойство. Иза шла немного впереди, пристально разглядывая окружающие скалы. Обоих не покидало ощущение, что за ними наблюдают. Каждый скатившийся под ноги камешек заставлял вздрагивать и напрягать голосовые связки, готовясь крикнуть подходящее заклинание. Но опасность предпочитала держаться в стороне, наблюдая и выжидая момент.

После долгого и напряжённого перехода скалы перед путниками расступились. Ущелье вывело к спуску в долину с редкими деревцами и пересекающим её руслом большой высохшей реки. По дну каменистого оврага змеился лишь тонкий ручеёк.

На дальнем берегу долина упиралась в каменные глыбы, подозрительно напоминавшие руины древнего города. Камни выглядели необработанными, однако лежали явно упорядоченно. С небольшого возвышения зрителям казалось, что перед ними раскинулся гигантский лабиринт, созданный кем-то гораздо более древним, чем само человечество.

— Это он? — радостно прошептала Иза. — Город драконов?

— Думаю, да, — мрачно ответил Кростур. — А ещё уверен, что просто так нам не дадут ничего забрать.

Достигнув оврага, старик сразу перебрался на противоположную сторону и только потом дал ученице знак спускаться. Пока девушка наполняла в ручье фляги, маг внимательно вглядывался в каменные нагромождения. Тратить силы на развеивание морока не стоило. Те, кого он опасался, не были искусны в иллюзиях, как и в магии в целом.

Неожиданный громкий рёв какого-то хищника заставил вздрогнуть и обернуться. Внизу, у ручья, Иза выпрямилась и насторожилась, кисти обеих рук охватило зеленоватое свечение. Но там, откуда пришли путники, всё было спокойно. Разум старика иглой пронзило досадное ощущение сработавшей ловушки. В следующий миг он уже катился по склону к ногам ученицы от резкого толчка в спину.

Девушка помогла учителю подняться, неотрывно глядя наверх. Над оврагом возвышалась дюжина незнакомцев разного роста и возраста. В руках они держали деревянные копья и заряженные булыжниками пращи. Каждый был закутан в драный выцветший плащ, похожий на тот, что висел на плечах Изы. Молодой мужчина — вероятно, предводитель — иронично склонился в приветствии. Смуглое бородатое лицо расплылось в редкозубой улыбке, растягивая странного вида шрам под левым глазом.

— Мастер Кростур! Извините, не признали. Вы нас тоже едва ли вспомните. Как и всех, кого обрекли. Кто это с вами? Новая мышка? Поди, из способных?

— Я помню тебя... Гилид, — мрачно ответил маг, с трудом восстанавливая дыхание. — А раз и ты меня помнишь... Уходите, пока можете.

Из кучки оборванцев посыпались едкие насмешки. Наконец, Гилид заговорил:

— У нас другое предложение, мастер. Оставьте нам девушку и уходите, пока можете. Вы уже не тот, что прежде, а нас много. Всё равно в итоге возьмём своё. К чему проливать кровь?

— Вам бабы не хватает? — вмешалась Иза. — Так у меня и подержаться-то не за что. В горах, говорят, барашки водятся, куда более фигуристые.

Гилид посмотрел на девушку и сказал неожиданно серьёзно:

— Нет, мышка. Женщин среди нас достаточно. А вот способных не завезли. Даю слово, тебя и пальцем не тронут. Помоги нам вернуть должок Академии. Ты ведь поняла, кто мы? Хотя мастера и магистры предпочитают об этом не говорить.

Иза покосилась на Кростура, который молча поджал губы. Перевела взгляд на незнакомцев. Несмотря на грубые обветренные лица и рваные одежды, никто не выглядел сильно хворым или умирающим с голода. Похоже, эти люди жили в горах поблизости, и дым от их очагов ветер приносил на рассвете.

— Я поняла, — сказала девушка. — Вы изгои, которых отчислили из Академии. Но никто не заставлял вас жить здесь дикарями. Могли бы вернуться домой...

Громкий неприятный смех прервал её.

— Значит, не так уж много ты поняла! — резко ответил Гилид. — Не каждому есть, куда вернуться. А те, кому есть...

Он постучал пальцем по шраму на щеке, в котором угадывались буквы.

— Умениями никто из нас не блещет, но полученные знания опасны. Это наш пропуск в никуда. С таким клеймом ты вне закона. Принимают лишь в разбойничьих логовах. Но не ради того мы росли в чёртовой Академии!

Повисло долгое молчание.

— Допустим, источник откроется, — тихо сказал Кростур. — Уверены, что совладаете с магией драконов? Вы даже с людской не сумели.

— А вот и поглядим! — прищурился бородатый изгой.

— Глядя на солнце — как бы не ослепнуть...

Услышав это, Иза поняла, что произойдёт дальше и резко зажмурилась. Кростур громко и чётко выкрикнул несколько слов на древнем языке. Всё окружающее моментально потонуло в нестерпимо ярком сиянии, словно сам воздух вспыхнул и раскалился добела. Когда свечение погасло, большинство изгоев застонали и принялись яростно тереть глаза, беспомощно хватая руками пространство и слепо натыкаясь друг на друга. Один оступился и скатился по склону в ручей, оказавшись женщиной с морщинистым измождённым лицом. Она принялась черпать ладонями ледяную воду, тщетно пытаясь промыть мутные бельма.

Тем временем Гилид и ещё пара подручных, сообразивших вовремя закрыть глаза, пришли в себя. В Кростура и его ученицу полетели булыжники. Пока Иза наспех наколдовала защиту, старик, тяжело дыша и вытирая испарину после мощного заклинания, начал произносить новое. Слова переплетались, напоминая потоки листвы, подхваченной ветром. И вот уже оба метателя камней повисли в воздухе, поднятые налетевшим вихрем. Осталось сказать последнее слово, чтобы отбросить их подальше. Но маг неожиданно осёкся и беспомощно посмотрел на ученицу. Чувствуя, как хватка ветра слабеет, он выпалил совсем не то, что собирался, и отвернулся. Дуэт истошных криков боли и ужаса многократно отразился эхом от скал, окружавших долину.

Иза, наблюдавшая результат, с минуту ошарашенно смотрела в одну точку, потом упала на колени и выплеснула содержимое желудка на камни. Глянув на стонавшую неподалёку слепую женщину, девушка невольно позавидовала ей. По крайней мере, несчастная не видела, как её друзей разорвало на куски...

Полностью обессиленный Кростур зашатался и рухнул на спину, шумно хватая воздух пересохшим горлом. Бледность и мутный взгляд говорили о том, что сознание вот-вот покинет старика. Иза и Гилид остались один на один.

Девушка поднялась, с вызовом глядя на вожака изгоев. Тот с ненавистью сверлил её глазами, что-то тихо нашёптывая. Не видя и не чувствуя ничего опасного, Иза расслабилась. Захотелось крикнуть что-нибудь язвительное прежде чем отправить оппонента в долгий полёт. Но с языка вдруг посыпалась нечленораздельная каша, напоминавшая детский лепет.

Паника захлестнула девушку, но быстро сменилась холодной яростью. Слишком самоуверенно улыбался этот бородатый недоучка! Кем он себя возомнил? И, главное, кем он считает Изу?

Девушка замолчала и развела руки в стороны. Зеленоватое сияние вмиг окутало пальцы. Губы снова разомкнулись, но вместо коверканных заклинаний и формул послышалось пробирающее до мурашек змеиное шипение. Женские руки взметнулись в направлении бородатого мужчины, не успевшего замахнуться копьём. Гилид остолбенел. Было заметно, как натянулись связки на его шее, как бугристые вены вспахали лоб над искривлённым от напряжения лицом.

Несколько минут ушло на то, чтобы собрать пожитки, привести в чувство старика и помочь ему подняться по склону. Кростур отдышался и медленно заковылял к руинам. Ученица задержалась на краю оврага, глядя в глаза побеждённого соперника. Во взгляде парализованного ей почудилось что-то вроде мольбы... Вокруг сидели на земле или бестолково бродили слепые изгои. Возможно, эти люди действительно не причинили бы ей зла. Но не теперь. Иза покосилась на кровавые ошмётки неподалёку, в которых уже пировала стайка воронов. К закату все мороки иссякнут. Уйдут слепота и паралич, останется только жажда мести.

Девушка проглотила подступившую горечь и приняла решение. Она сложила руки над головой и издала неожиданно глубокий и громкий для её хрупкого тела звук, напоминавший одновременно рычание, вой и вопли кошачьей драки. Горы откликнулись на призыв сразу в нескольких местах. Уже на подходе к древним мегалитам Кростур обернулся и покачал головой. Похоже, у хищников сегодня будет знатный пир...

Иза опустила руки и снова посмотрела в глаза Гилида. Теперь в них читалась смесь презрения и страха. Что ж, такова цена Знания. И тот, кому оно откроется, не должен испытывать жалости. Развернувшись и с трудом сдерживая слёзы, Иза быстро зашагала в сторону руин.

 

***

 

Учитель и ученица встретили ночь, далеко углубившись в древние тоннели. Округлые извилистые коридоры переплетались неожиданным образом, выводя в большие и малые пещеры с непонятными выступами в полу и стенах. Эти ходы словно прокладывали гигантские земляные черви. Лабиринт не напоминал ничего из сделанного человеческими руками, тем более городских улиц. Представить драконов среди этих грубых и мрачных камней тоже не получалось. По легендам, крылатые ящеры любили роскошь и богатство. На сокровищницу, даже сильно разграбленную, ни одна из этих голых каменных нор не походила.

Пара искателей продвигалась наугад, придерживаясь самого широкого коридора и лишь изредка исследуя повороты. Наконец, уже практически в полной темноте, освещая путь факелами, люди вышли в большую круглую пещеру. В центре виднелся пересохший источник или фонтан. Прямо над ним каменные своды раскрывались в столь же идеально круглое отверстие.

Кростур положил мешок на камни и тяжело опустился сверху:

— Ждём луны.

Иза последовала примеру учителя. Всю дорогу она невольно прислушивалась, но никаких криков или иных звуков из покинутой долины не доносилось. Возможно, они ушли достаточно далеко. Или каменные стены надёжно защищали от внешнего мира. Это приносило облегчение девушке, обрекшей на смерть несколько человек.

Кростур смотрел на ученицу и пытался разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он гордился её способностями. И хвалил себя за то, что когда-то решил научить молчаливую девочку магии друидов. В Академии её не одобряли, но официально не запрещали. Мало кто обращался к этому древнему артефакту, имея в распоряжении более мощные заклинания. Однако девочке с большими талантами, которая никак не хотела разговаривать, грозило изгнание. Пришлось до поры научить её хоть чему-то, оправдывая потраченные ресурсы. Магия, не привязанная к звукам человеческой речи, спасла им сегодня жизнь.

С другой стороны, стоило заранее рассказать об изгоях. Но ученица как-то узнала сама. Что ещё ей известно из того, что хотелось сохранить в тайне? Не спросить ли об этом прямо? Ведь в Академию вернётся лишь один из них.

Иза, разглядывающая звёзды через дыру в потолке, к счастью старика, заговорила первой:

— Мастер, а как вышло, что до сих пор никто не добыл Знание? Дойти сюда оказалось не так уж сложно.

Кростур вздохнул и пожал плечами:

— Много причин. Не те руины, не те способности, не та... — он осёкся. — Всё не то.

— Хотели сказать, не та жертва?

Старик вздрогнул и повернулся к ученице, которая внимательно смотрела в его глаза. Неужели она всё поняла о своём предназначении? Но Иза лишь печально улыбнулась:

— Как думаете, кровь, пролитая нами в долине, зачтётся?

— Скоро узнаем, — с облегчением прошептал учитель.

— И всё же за долгие годы никто и ни разу? — не унималась девушка. — Почему Академия не организует настоящую экспедицию?

— И тут много причин, — устало ответил старик. — Сильным хватает их силы. Слабые довольствуются крохами, к тому же боятся изгоев и прочих опасностей. А изгои... Сама слышала. Ищут Знание, чтобы отомстить. Но ни один ещё не сумел.

Иза подобрала камешек и бросила в чашу источника, вызвав звонкий, усиленный эхом стук. Задумчиво покачала головой:

— Понимаю вторых и третьих. Но первые? Да, магистры сильны. Но можно ведь стать ещё сильнее! Как же амбиции? Как не хотеть прорваться через потолок, в который упираешься?

— Амбиции есть не у всех. И лучше знать, что снаружи, прежде чем ломать потолок. Вдруг это разрушит вековые устои? Всё, на чём держится власть этих самых магистров? Но и любопытства у них не отнять. Потому не мешают в поисках, но и не помогают. Выжидают и наблюдают. Если кто-нибудь, наконец, обретёт Знание, тогда и станет ясно, что с этим делать.

Иза усмехнулась:

— Но мы-то тут из-за амбиций?

— Как сказать, — усмехнулся в ответ Кростур. — Любопытная непоседа и старик, забывающий слова... Пожалуй, у меня тут более прикладной интерес.

— Подумаешь, сбились. С кем не бывает!

— С мастерами Академии, — печально улыбнулся старик. — У меня это уже не впервые. А учитывая знания и посвящённость... Списанных мастеров ждёт кое-что пострашнее изгнания.

Следующие пара часов прошли в тишине. Иза лежала на холодном каменном полу, кутаясь в плащ и задумчиво пережёвывая вяленое мясо. Хотя с самого рассвета привалов не было, Кростур от ужина отказался. Его всё больше тревожили мысли о предстоящем ритуале. Что нужно делать, он толком не знал. В обрывке апокрифа, который попался ему в глубинах архива, содержались лишь туманные фразы. Что-то о добровольной жертве с очень сильными способностями. Не было ясно, как это должно выглядеть, кто и в каком виде обретёт Знание. Но раз уж есть шанс и есть лучшая ученица, которая сама вызвалась идти за ним... В душу всё сильнее скреблись неприятные мысли и что-то вроде угрызений совести. Но в конце-то концов!

Крестьяне плодятся, чтобы ещё больше рук ковырялось в земле. Воины растят новых бойцов на убой. Властители готовят себе смену на троне. Кто из родителей рожает детей просто так, ради любви и новой жизни? Всё это лицемерная поэзия, которой не место в реальности. Кростур отдал всего себя Академии и не собирался сгинуть лишь из-за проблем с памятью. Он ещё подвинет кого-нибудь из верхушки. Возможно, станет первым магистром из бывших собирателей. Если ценой жизни лучшей своей ученицы — пусть так. Тот, кому откроется Знание, не должен испытывать жалости...

— Начинается! — звонко нарушила тишину Иза.

Старик и сам заметил, как по дальней стене медленно растекается полоска света. Скоро луна пройдёт над источником и тогда... Станет ясно, ради чего это всё. Кростур поднялся с пола и указал дрожащей от волнения рукой на каменную чашу:

— Раздевайся и заходи внутрь!

Девушка мгновение колебалась, но выполнила приказ. Тонкие ноги переступили каменный бортик. Волнистые волосы и бледная кожа, обтягивающая худенькое и сутулое тело, в наползающем свете луны отливали серебром. Кростур смотрел на девушку и уговаривал себя, что она вряд ли стала бы счастливой женой и матерью. А если бы не он — едва ли дожила бы до и двадцати. И точно не узнала и не сделала бы даже малой доли того, что позволила ей Академия.

Иза посмотрела под ноги и вскрикнула. Каменное дно источника было покрыто трещинами разного размера. Как только лунный свет залил чашу полностью, из них начали выползать змеи. Некоторые устремились вверх по ногам застывшей девушки, поднимаясь всё выше по телу, обвивая руки и вплетаясь в волосы.

Кростур заметил знакомое зеленоватое свечение вокруг её пальцев, встретился взглядом с полными страха и отчаяния огромными зрачками, и молча покачал головой. На миг ему показалось, что в глазах Изы мелькнуло что-то недоброе, но она послушно зажмурилась, ожидая финала. Маг тяжело вздохнул. Даже если ученица больше не доверяет ему, то любопытство и амбиции погонят её до конца. Ведь она уверена, что обретёт Знание. Хотя вполне может статься, что это именно так.

Полностью опутанная змеями разных цветов и размеров девушка вдруг приподнялась над источником, словно лунный луч увлекал её за собой. Потом резко и неожиданно исчезла, будто провалившись сквозь камень. Змеи, оплетавшие тело, осыпались с мерзким шлёпаньем. Кростур стряхнул оцепенение и осторожно подошёл к чаше. Каменная ёмкость оставалась прежней — никаких открывшихся провалов, никакой крови. И никакой девушки. Лишь последние змеи расползались в старые щели.

Остаток ночи седой маг провёл, сидя на краю источника в одиночестве и тишине, нарушаемой завыванием ветра в каменных сводах. Уже на рассвете его одолели усталость и дрёма, и появление Изы показалось ему игрой спящего рассудка. Девушка стояла перед ним в центре каменной чаши, всё такая же бледная и нагая. Но что-то в ней изменилось. Словно вся она теперь даже без лунного света источала серебристое сияние. Особенно глаза. Подростковая угловатость исчезла из худенького тела, которое наполнилось небывалой уверенностью и изяществом. Не найдя нужных слов, Кростур протянул ей плащ и опустил голову. Голос девушки зазвучал прямо внутри его разума:

«Не ожидал... дядюшка?»

Старик молча покачал головой, зная, что мысленный ответ достигнет адресата:

«Рад, что всё именно так».

«На этот раз ты со мной честен».

Кростур посмотрел в глаза ученицы, которая мягко и снисходительно улыбалась. Она высвободила руки из ткани и положила на щёки учителя, покрытые седой многодневной щетиной. И он увидел.

Это были воспоминания малышки нескольких месяцев от роду. То ли уникальная детская память, то ли ещё одна грань её способностей...

Старик увидел крепкого боевого мага лет пятидесяти, чёрные волосы с проседью, суровое обветренное лицо. Увидел отряд собирателей под его руководством. Увидел горящий крестьянский дом и услышал крики людей, запертых внутри — мужчины, женщины и нескольких детей... Почувствовал, как горечь и сожаление, давно забитые в самую глубокую бездну его души, прорываются наружу...

Из оцепенения вывел голос Изы, вновь зазвучавший в голове:

«Я всегда это помнила. Но поняла только в семь лет. Оттого и заговорила».

«Убьёшь меня?»

Ученица надолго замолчала. Затем снова проникла в разум учителя, будто не собиралась больше говорить обычным способом:

«Хотела. Жила этой местью. Потому и пошла за Знанием. Но теперь не хочу. Добра ты сделал больше. Для многих».

Кростур понимал, что любые извинения будут запоздалы и неуместны, поэтому просто подумал:

«Возвращайся одна. Теперь тебе никто не страшен».

Всё так же молча Иза прошла через зал, уже хорошо освещённый утренним солнцем, подобрала свои вещи, обернулась на прощание:

«Сделаю так, чтоб агенты тебя не искали».

После этого девушка растворилась в воздухе, словно действительно привиделась старому, забывающему слова магу.

 

***

 

Аудитория больше напоминала арену. По периметру располагались столы, на которых стояли сосуды с жидкостями, клетки с крысами, горшки с растениями, сложные и странные приспособления. После десятков экзаменуемых многое было разбросано, разбито и испорчено. На полу были начертаны магические символы. В центре одного из них тлели останки какой-то жуткой твари. Неподалёку пара лекарей приводили в чувство боевого мага с окровавленным лицом.

Худенькая светловолосая девушка стояла в центре подобно последнему выжившему гладиатору, ожидая решения комиссии. Зрители — как педагоги, так и ученики — громко и возбуждённо переговаривались.

Наконец ректор — лысый пожилой мужчина с вытянутым лицом — поднял руку, призывая к тишине. Он задумчиво пожевал тонкие губы и повернулся к наставнику Изы. Его роль взял на себя полный и краснощёкий архивариус Фагрод — один из тех самых «слабых», которым достаточно крох со стола магистров.

— Мастер Кростур провёл отличную работу! — объявил ректор звучным, поставленным голосом. — Его память навсегда сохранится в наших сердцах и в истории Академии. Жаль, что он не пережил подлого нападения... дикарей.

Остальные члены комиссии — пара седобородых старцев и морщинистая дама с синяком, проступавшим сквозь пудру на щеке — печально закивали.

Иза усмехнулась тому, как ловко магистр избежал упоминания изгоев. Она сдержала слово, данное учителю: агенты не будут его искать. Он пал смертью храбрых, защищая ученицу — так девушка изложила в своём дневнике. Там же она описала путешествие и его результат. По крайней мере, то, что посчитала нужным упомянуть. Едва ли закостенелые патриархи поймут и примут даже то, что Иза попыталась до них донести. А уж истинную силу открывшегося ей Знания раскрывать точно не следовало.

— Итак, — продолжил ректор, — все испытания блестяще пройдены. Практика безупречна, но как быть с теорией? Иза отказывается говорить даже ради главного экзамена в жизни?

— Это не её прихоть, — развёл руками мастер Фагрод. — Такова плата за обретённое. Ведь Знание принадлежало тем, кто не обладал речью и жестами.

— Вы поддерживаете эту теорию? — ректор взял со стола потрёпанную книжицу, страницы которой были исписаны ровным почерком Изы. — Миром правили некие огромные змеи? А драконы — всего лишь слуги?

— Не просто слуги, — робко возразил наставник. — Скорее, защитники. Когти, зубы и крылья своих господ. Воплощение физической мощи, ради баланса интеллектуальной магии змей. Их большая гордость как творцов, но и главная их ошибка.

— И никаких подтверждений! — подытожил ректор, на этот раз обращаясь к ученице. — Кости драконов находили многократно. Кости гигантских змей — никогда. Как это возможно?

Иза молча смотрела в глаза лысого старика. Она могла бы прямо сейчас проникнуть в его голову, чтобы он сам увидел величественные царства, возведённые чистым разумом и разрушенные глупой безудержной силой. Увидел бы, как и куда удалились владыки древности, оставив людей и драконов в огне и в крови делить обломки. Но кто он такой, чтобы видеть всё это? Всего лишь лысый старик, намертво вцепившийся в должность.

Девушка пожала плечами и выразительно посмотрела на книгу в руках ректора. Тот устало вздохнул и пролистал страницы до следующей закладки. Прищурился и начал читать вслух:

— Магия людей цепляется за костыли слов. Без них она не может ходить, с ними не развивается, поэтому слабеет. Магия друидов строится на звуках природы и жестах. Развития нет, но не будет и слабости. Магии змей не нужны подпорки. Лишь вера в то, что случится, и понимание того, как именно это произойдёт. Лишь причина и следствие... Слова забываются. Подражать звукам леса может не каждый. Вера и понимание — одинаковы для всех.

Ректор захлопнул книгу и мрачно осмотрел аудиторию. Его незыблемый авторитет поддерживал тишину, хотя многие жаждали бурного обсуждения. Магистр повернулся к Фагроду. Тот, словно оправдываясь, поднял пухлые вспотевшие ладони:

— Но ведь экзамен успешно сдан! Девочка доказала свои способности. Пусть и нетрадиционно, без привычных нам формул и заклинаний. Почему бы не дать ей возможность учить других?

— Учить других? — усмехнулся ректор и повысил голос, обращаясь ко всем присутствующим. — Возьмём математику! Точная наука, даже точнее наших. Зададим двум студентам сложный пример. Первый решит его, выводя каждый этап на доске, чтобы все поняли логику. А второй сразу напишет правильный ответ. Как узнать — решил он это всё в уме или просто угадал? И угадает ли он в следующий раз? Так кто из них должен учить других математике?

— Думаю, оба, — неожиданно ответил Фагрод, ловя возмущённые возгласы магов и уважительный взгляд Изы. — Различные подходы весьма полезны.

Глава Академии долго молчал, вращая длинными пальцами чернильницу на гладком мраморе стола. Было ясно, что он готов согласиться с мастером, но вовсе не готов уронить своё лицо и авторитет Академии. Ректор с надеждой посмотрел на старуху с синяком на щеке. Она была его заместителем и славилась среди студентов особой жестокостью и самодурством. Магистр Фристина не разочаровала.

— Нет! — громогласно оповестила она аудиторию, отодвинув на край стола книгу Изы. — Как можно чему-то научить, не говоря ни слова? Как можно быть мастером, ставя под сомнение всё, чему учат другие мастера? Экзамен сдан. Но повышения не будет!

По аудитории вновь прокатилась волна обсуждения, прерванная поднятой рукой ректора.

— Да, мастером тебе не стать, — обратился он к Изе, — Но экзамен сдан, поэтому вот твой диплом. Он даёт право на частную практику в рамках дозволенного. Лечение, торговля, алхимия. Внутри полный перечень допустимого и запрещённого. Наши агенты повсюду, наказание за отступничество сурово и неизбежно. Поздравляю тебя, маг Иза! Возвращайся в Академию, если... сможешь что-то сказать нам.

Девушка безразлично окинула взглядом комиссию, подошла к столу и взяла свои записи под редкие аплодисменты бывших однокашников. На секунду она задержала взор на лице магистра Фристины. Синяк на бледной с розовыми прожилками щеке выделялся яркой фиалкой. Девушка протянула руку и мягко прикоснулась к ушибу кончиками пальцев. От неожиданности старуха замерла и открыла рот. Пальцы медленно заскользили по лицу в направлении глаза, невероятным образом увлекая за собой гематому. Вот тёмный островок приблизился к нижнему веку. Изящное движение — брызнули слёзы, Фристина отпрянула и заморгала, а на пальце студентки оказалась тонкая багровая монетка с неровными краями. Иза стряхнула извлечённый синяк на ладонь старухи, развернулась и пошла к выходу под нарастающий гул аудитории. Магистр, всё ещё выбитая из колеи, молча растирала между пальцами маслянистую бурую сажу. В её голове странным эхом прозвучал голос девушки:

«Вера и понимание»...

 

***

 

Иза шла по дороге, оставив Академию за плечами. Теперь уже навсегда. Ей не бывать ни мастером, ни магистром, но велика ли потеря? Ни одна должность не стоила Знания, которые у неё было. Так же, как несчастный синяк на лице старухи, она сможет вытянуть любую болезнь. Она сможет всё — просто потому, что отныне уверена в каждом своём действии.

Закат девушка встречала, сидя на хранившем дневное тепло камне у подножия большого зелёного холма. Перед ней, чуть поодаль, возвышалась тёмная стена леса. Позади, за холмом, остались город и Академия.

Когда Иза длинной палкой шевелила дрова в костерке, откуда-то из-под камня выползла серая змейка и, испугавшись огня, шмыгнула в рукав. Девушка восприняла это спокойно. Даже если ядовитая — не тронет. Все эти твари теперь её сёстры, вместе они — хранители Знания древних Змей, истинных преобразователей мира. О которых все забыли, в отличие от драконов.

Послышались тихие шаги, и девушка обернулась. К камню приближался один из её бывших сокурсников. Дорожный плащ и объёмный мешок за плечами говорили о том, что парень готовился к долгому путешествию. Он поднял руки, демонстрируя дружелюбие и безопасность:

— Рад, что нагнал тебя здесь. В лесу бы точно потерял. Научи меня своей магии. Прошу!

Иза смотрела на незваного гостя, не выражая никаких эмоций. Парень замялся. Похоже, он не сразу вспомнил о молчаливости собеседницы.

— Ты можешь... писать всё на бумаге! Показывать что-то на практике. Я пойму, я способный! Меня глухонемой конюх научил запрягать лошадь ректора. И тебя пойму! Вряд ли тебе нужна защита... Но я могу носить тяжести, выполнять разные поручения...

Парень добродушно и немного виновато улыбнулся. Иза невольно закатила глаза. Что ж, ученик так ученик. Может, и пригодится. Она похлопала по остывшему камню рядом с собой, приглашая сесть.

Ночью, когда луна уже выглядывала из-за вершины холма, серебря опушку леса и лицо спящей девушки, ученик перестал ворошить затухающие угли, тихо подошёл и склонился над спутницей.

Жаль, что Академия так решила. Но кто он такой, чтобы спорить? Всего лишь верный слуга. Винтик отлаженного за долгие столетия механизма. Того самого, для которого эта девушка стала очень опасна.

— Прости, — неслышно прошептал парень.

Рука вынырнула из-под складок плаща, сжимая короткий нож. Пока убийца колебался, он не заметил, как в его рукав скользнула серая змейка.