Перси сидел на краешке старинного кожаного кресла и не сводил глаз с пухлых пальцев мистера Баннистера, неторопливо развязывающих узелок ленточек на папке с замысловатым вензелем. Конечно, Перси было очень любопытно, что же он узнает, когда нотариус наконец справится с непослушными завязками. Но смотрел он только на папку потому, что кабинет мистера Баннистера производил на него давящее впечатление. Старинная тяжёлая мебель, портрет какого-то величавого вельможи в золочёной раме за спиной нотариуса, массивное пресс-папье и приборы для письма на столе были совсем непохожи на то, к чему привык Перси в офисе, где он работал клерком, и он ощущал себя ничтожным и мелким в окружении антикварных ценностей, которыми был полон кабинет.

Наконец нотариус справился с узелком, неторопливо открыл папку и извлёк из неё лист гербовой бумаги, после чего посмотрел на Перси поверх очков в толстой роговой оправе и, видимо, приняв неуверенный вид посетителя за переживания по поводу содержимого папки, улыбнулся и предложил:

– Может быть, налить вам чаю? – рука его при этом потянулась к звонку, похожему на те, которые стоят на стойках в дорогих отелях для вызова консьержа.

– Нет-нет, спасибо, – поторопился отказаться Перси, уже представив в своём воображении, как берёт в руки чашку из тонкого, почти прозрачного фарфора, которой вчера исполнилось ровно триста лет, и случайно роняет её на пол. – Давайте перейдём к делу.

К какому именно делу они должны перейти, Перси представлял слабо. В полученном им три дня назад письме значилось только, что его приглашают в офис нотариуса, мистера Баннистера, для оглашения завещания его дядюшки, Грэга Руэри Колвилля, которого Перси и видел-то всего пару раз в жизни. Жил дядюшка где-то на севере, в деревенской глуши, и Перси эта самая глушь представлялась краем, где над пустынными равнинами ветер носит холодные капли дождя и снежные вихри, а люди живут в приземистых домишках с крошечными окнами и занимаются тем, что пасут скот да играют на волынках по праздникам, сидя у костра или в тёмном пабе. Когда матушка Перси была жива, пару раз в год она получала от дядюшки письма и, вероятно, писала ему в ответ. Этим их общение и ограничивалось. И вот теперь – завещание.

– Ну что ж, тогда переходим к тому, ради чего вас сегодня сюда пригласили, – сказал нотариус и, прищурившись, пробежал глазами документ, который держал в руках.

Перси кивнул, сложил руки на коленях, словно примерный ученик, и приготовился слушать.

– «Я, Грэг Руэри Колвилль, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё своё имущество, сыну моей младшей сестры и моему племяннику, Персивалю Лайлу».

Перси хмыкнул. Имущество! Небось, развалюха в крошечной деревеньке и тощая коровёнка в покосившемся хлеву с дырявой крышей.

Мистер Баннистер взглянул на Перси с плохо скрытым осуждением и продолжил читать:

– «Имущество включает в себя следующее...», – тут мистер Баннистер прокашлялся, – «земельный участок площадью двенадцать акров в пригороде Бэттихилла, каменный дом с сараем, мебель, книги и прочее имущество, находящееся в доме, счёт в банке Бэттихилла с суммой, актуальной на дату обращения Персиваля в отделение вышеназванного банка, а также часы, находящиеся в гостиной моего дома».

Перси не верил своим ушам. Оказывается, дядюшка вовсе не был бедным родственником! Да, земля находится на севере, однако при желании её можно продать и решить все его финансовые проблемы. Ну, или хотя бы часть из них: обновить машину, а, возможно, и внести первый взнос за собственную квартиру или даже домик. Интересно, сколько можно выручить, продав дом и участок?

Перси уже принялся вести в уме расчёты, но нотариус продолжил:

– «Всё указанное имущество переходит в собственность моему племяннику в случае моей кончины или исчезновения. Для вступления в права наследования мой племянник, Персиваль Лайл, должен соблюсти следующие условия...»

«Условия? Какие ещё условия?! Постойте, мы так не договаривались!» – хотел уж было заявить Перси, но мистер Баннистер продолжал:

– «Мой племянник должен поселиться в доме, соблюдать правила и порядки Бэттихилла, ладить с соседями, ежедневно заводить часы, кормить кукушку и чётко следовать инструкции по уходу за часами (инструкцию он найдёт в гостиной дома). В случае выхода часов из строя он должен незамедлительно принять все возможные меры для устранения неполадки.

Поскольку часы являются собственностью всех жителей Бэттихилла, мой племянник будет получать жалованье от мэрии, какое в настоящее время получаю я.

В случае, если условия не будут соблюдены либо мой племянник откажется от вступления в права наследования, жители города Бэттихилл должны выбрать наследника сами».

Мистер Баннистер закончил читать и протянул завещание Перси, чтобы тот убедился в верности озвученного.

Перси ещё раз пробежал глазами по тексту завещания, остановился на завитушках дядюшкиной подписи и вздохнул. Табличка с расчётами, уже нарисованная у него в голове, рассыпалась на кусочки.

– Мне нужно подумать, – Перси не был готов к такому повороту событий.

– Конечно, конечно! – воскликнул мистер Баннистер, убирая документ обратно в папку, и строго добавил. – Но недолго! Как видите, у наследника есть не только права, но и определённые обязанности, хотя и несложные. И их нужно выполнять.

Перси пообещал дать ответ на следующий день, попрощался и с облегчением покинул кабинет нотариуса.

Он медленно брёл по шумной городской улице, не замечая, как задевают его плечами встречные прохожие, куда-то спешащие в разгар рабочего дня. Перси было, о чём подумать. К своим тридцати годам он успел получить степень магистра в не самом престижном университете, поработать в паре-тройке не самых крупных и не самых успешных компаний, обзавестись парочкой не самых верных и надёжных друзей, несколько раз влюбиться и пару раз навсегда разочароваться в любви. Жил он в съёмной квартирке, коротая вечера за компьютером и изредка выбираясь с приятелями в паб или на футбол. Терять ему было нечего, кроме призрачных перспектив на неясное светлое будущее. Но и переезд в глушь (а Бэттихилл, несомненно, был глубокой глушью) Перси пугал. Впрочем, иметь собственный дом, минимум обязанностей и при этом стабильный доход было бы неплохо. Ну, а если ему не понравится, он просто вернётся обратно, найдёт такую же работу, снимет похожую квартиру, и всё вернётся на круги своя.

В подобных размышлениях Перси провёл остаток дня и всю ночь, а наутро явился в офис нотариуса и поставил подпись на согласии о вступлении в права наследования всем имуществом своего дядюшки, Грэга Руэри Коллвиля.

К Бэттихиллу Перси подъезжал в полдень. Внимательно сверяясь с картой, он следил за дорогой и любовался склонами зелёных холмов, местами покрытыми рощицами и перелесками. Далеко на горизонте высились заснеженные вершины гор, в сторону которых и направил свою машину Перси. Наконец, следуя указателю, он свернул с трассы на грунтовую дорогу и усмехнулся. Похоже, Бэттихилл окажется в лучшем случае деревней, хотя и называется городом. Конечно, он попытался найти хоть какую-то информацию в интернете, но всё, что удалось ему откопать, – это несколько упоминаний о городке в списках «древних городов Шотландии», «наименее посещаемых туристами мест» и «наиболее тихих городов».

Наконец, впереди показалась арка, сквозь которую дорога вилась дальше к виднеющимся крышам домов, утопающим в зелени высоких деревьев. От арки в обе стороны тянулась невысокая каменная изгородь, совсем не похожая на крепостные стены. Скорее, она напоминала забор вокруг пастбища. Откуда-то из-за изгороди на дорогу выскочил невысокий круглый человечек и замахал обеими руками, требуя остановиться. Перси затормозил перед аркой, заглушил двигатель и высунулся в окно машины.

– Добрый день! Добрый день, сэр! – весело закричал ему толстяк и, забавно перебирая коротенькими ножками, засеменил к машине. – Дальше проезд запрещён! Запрещён! Вон там парковка! – и он указал рукой куда-то в сторону.

Перси повернул голову и увидел небольшую площадку, окружённую ровно подстриженными кустами, на которой стояло несколько машин и старенький лупоглазый автобус.

– В городе на машинах нельзя, никому нельзя, – сообщил толстяк. – Видите, даже наши все машины тут оставляют.

Перси хотел было что-то возразить, но вспомнил про условие следовать всем правилам города, снова завёл машину и заехал на стоянку. Припарковавшись, он открыл багажник и уставился на его содержимое, почёсывая затылок. В его планы вовсе не входило тащить на себе все вещи. Хоть и было их не так много, однако он не понимал, как донести несколько коробок и сумок до дома. К тому же, он пока не знал даже, где находится этот дом. Ничего, кроме адреса на бумажке, у него не было.

Толстяк, между тем, уже стоял рядом и с любопытством рассматривал содержимое багажника. Перехватив взгляд Перси, он спохватился:

– Ох, простите, я не представился. Шуг. Шуг Уиллес, здешний привратник. Да, привратник, – и он широко улыбнулся.

«Приарочник. Или припарковочник», – подумал Перси, а вслух произнёс:

– Персиваль Лайл, новый житель Бэттихилла.

Он не любил своё полное имя, оно казалось ему слишком высокопарным и длинным, но почему-то новому знакомому захотелось представиться именно так.

– Так вы племянник старины Грэга? – обрадованно всплеснул руками Шуг. – Племянник Грэга! Решились, значит, дядюшку заменить. Чудесно, чудесно! Очень ждём, очень! – Мистер Уиллес, похоже, очень любил повторять дважды всё, что говорил.

Перси не успел ответить, как толстяк громко заорал куда-то в сторону арки:

– Роб! Ро-о-об! Поди сюда, лоботряс этакий!

Из-за изгороди показался ещё один толстяк, очень похожий на господина Уиллеса, но помоложе и пока ещё не такой круглый.

– Сынишка мой, – с нежностью в голосе произнёс Уиллес-старший, – Роб. Он вам с вещами поможет.

Перси с сомнением посмотрел на сонного Роба, а привратник распорядился:

– Запряги-ка пони да отвези господина Лайла с его вещами к Длинному холму. Да поживее!

Роб, сопя, отправился обратно за изгородь и через некоторое время выкатил оттуда на тележке, запряжённой таким же сонным, как он сам, пони.

Перси поставил на тележку коробки с вещами, уселся на сиденье рядом с Робом, и они направились сквозь арку к домам, вытянувшимся вдоль извилистой улочки.

Перси с любопытством разглядывал аккуратные домики, утопающие в цветах. Некоторые удивляли его своей основательностью, другие были затейливо украшены. На воротах почти каждого красовалась затейливая табличка. Поначалу Перси решил, что на ней указан адрес, однако пони тащился медленно, и новому обитателю Бэттихилла удалось прочитать несколько надписей. «Финли Пенникук, гоблин могучий» – значилось на одной. Другая гласила: «Гленн Холдейн, эльф светлейший». Перси это позабавило. Гоблины, эльфы... Похоже, жители придумали какую-то игру и всем городом развлекаются от скуки и безделья. «Феи не хватает», – подумал Перси и тут же увидел следующую табличку: «Пейсли Эллиот, фея ванили и булочек». Перси прыснул, представив себе маленькое воздушное создание с трепещущими крылышками, аппетитно уминающее булочку с марципанами.

Дом дядюшки оказался на улице последним и стоял немного на отшибе от остальных, у подножия вытянутого холма, который, вероятно, поэтому и назывался Длинным. Роб помог Перси перенести вещи на крыльцо, помахал рукой на прощанье, взгромоздился на повозку, и сонный пони направился в обратную сторону.

Перси пошарил в карманах брюк, пытаясь вспомнить, в какой именно положил ключ, который ему передал нотариус. Вдруг дверь дома распахнулась, и из неё показался долговязый седой мужчина, одетый опрятно, но очень старомодно.

– Ну, наконец-то! – обрадованно воскликнул он и, заметив ошарашенное выражение лица Перси, спохватился. – Позвольте представиться. Я Алэсдэйр Майорибэнкс, мэр города Бэттихилл. В отсутствие вашего дядюшки и ваше присматривал за часами. Ну, и позволил себе подготовить жилище к вашему приезду.

– Персиваль Лайл, – представился в свою очередь Перси, хотя в этом не было никакой нужды. Похоже, в городе все его знали и ожидали его приезда.

– Не буду утомлять вас своим присутствием. Я оставил вам на кухне немного еды, протопил камин, чтобы не скапливалась сырость. Кукушка накормлена, часы исправно идут.

Перси, несколько удивлённый таким вниманием, поблагодарил господина мэра, а тот поспешил откланяться, предупредив, что найти его можно каждый день в ратуше на главной площади («И единственной», – хихикнул про себя Перси, но ничего не сказал вслух), и Перси может к нему обращаться с любыми вопросами.

Дом, ладный и аккуратный, сложенный из серого камня, с зелёной крышей и потемневшей от времени тяжёлой дверью, Перси сразу понравился. Не разочаровался он и тогда, когда вошёл внутрь. Похоже, дядюшка очень любил своё жилище и содержал его в идеальном порядке.

Короткий коридор привёл Перси в гостиную с большим камином, перед которым стояло потёртое, но крепкое и, похоже, очень удобное кресло. У противоположной стены стояли те самые часы, следить за которыми и было теперь главной обязанностью Перси. Он подошёл поближе, внимательно рассмотрел тёмный циферблат с причудливыми стрелками, потускневшие от времени цифры, резные дверцы, из-за которых, вероятно, и появлялась кукушка, тяжёлые гирьки и мерно раскачивающийся из стороны в сторону маятник. Ничего особенного. Ничего особенного, кроме того, что часовая стрелка показывала на десять, чего не могло быть никак. Приехал Перси чуть позже полудня, а до вечера ещё далеко. Однако же, мэр (как там уж его? Имена у них тут – язык сломаешь!) сказал, что с часами всё в порядке.

Перси обошёл дом, заглянул во все комнаты и ещё раз подивился тому, в каком порядке дядюшка содержал своё жилище. Мебель, старинная, но добротная, не пугала роскошью, как в кабинете мистера Баннистера. Кресла оказались мягкими и уютными, а высокая кровать в спальне обещала спокойный и глубокий сон.

На кухне Перси обнаружил сыр, окорок и булочки, принесённые, видимо, господином мэром. В гостиной на круглом столике стояла бутылочка виски. Перси решил, что разберёт вещи завтра, крупными ломтями нарезал сыр и мясо, прихватил пару булочек, виски и устроился на крыльце, любуясь отблесками клонившегося к закату солнца на склонах холмов.

Заснул он быстро. Но среди ночи его разбудил непонятный ледяной и унылый вой, больше похожий на стон. Перси захотелось натянуть одеяло на голову и сверху положить подушку. Вой тянулся и тянулся. «Волки?» – подумал Перси, никогда до этого не слышавший волчьего воя. Он, пересилив себя, спустил ноги с кровати и на цыпочках, словно боялся кого-то разбудить, подкрался к окну. Над Длинным холмом висела яркая, почти оранжевая луна, освещая всю округу. Ни одна тень не мелькнула в лунном свете. Но вой не затихал. Перси вернулся в постель и подумал, что надо бы завести собаку. Он поворочался с боку на бок и, успокоив себя тем, что в крепком доме волки ему не страшны, погрузился в сон.

Утром ночные тревоги показались Перси смешными и не стоящими внимания. Он ведь в глуши. Здесь полно диких животных. За холмами, судя по карте, простирается лес почти до самых гор. В Бэттихилле наверняка есть овцы и коровы, которые пасутся на лугах, а значит, волкам есть, чем поживиться.

Он умылся и уже собирался позавтракать, как из гостиной донеслось громкое «ку-ку!». Возможно, Перси это только показалось, но «ку-ку» звучало негодующе и возмущённо. «Ах, да! Кукушка же! И часы!» – Перси хлопнул себя по лбу и направился в гостиную. Из открытых дверец над циферблатом на него смотрела птичка. Она была очень похожа на живую, даже пёрышки топорщились на маленькой головке, словно настоящие. Кукушка действительно смотрела на Перси с возмущением. Он забыл покормить её вечером и наутро не примчался первым делом исправить ошибку! Да как он мог! «Ку» - повторила кукушка и гордо отвернула от Перси клюв. Он осмотрелся и увидел мешочек с зерном на стоящем рядом комоде. Насыпав несколько зёрнышек в крохотную тарелочку, стоящую перед кукушкой, Перси виновато проговорил:

– Извини! – а про себя подумал: «Ну вот. Я кормлю механическую птичку и даже разговариваю с ней. Наверное, так и сходят с ума?»

Кукушка покосилась на него ярким глазом и принялась клевать зёрнышки.

Перси снова подивился тому, что время на циферблате не соответствовало реальному, завёл часы, потянув за массивные гирьки и принялся читать текст, написанный остроконечным старинным почерком на пожелтевшем от времени листе бумаги, вставленном в резную рамку и висевшем на стене у часов.

«Многоуважаемый Хранитель!» - гласил текст. – «Внимательно прочитайте нижеследующее перед тем, как приступите к исполнению ваших обязанностей. В ваших руках – судьба не только старинных часов, но и судьба целого города, благополучие которого зависит от того, насколько добросовестно и аккуратно вы будете исполнять ваши обязанности. Заводите часы каждое утро, не позволяйте им остановиться. Бережно вытирайте с них пыль. Кормите кукушку дважды в день. Ни при каких обстоятельствах не вмешивайтесь в работу часов! В случае их остановки немедленно разыщите волшебника Балларда, проживающего в Волчьей лощине или ещё где-то (если ему вздумается перебраться), он скажет, что делать.»

Перси хмыкнул. Волшебник? Это прозвище? Всё происходящее казалось ему нелепым розыгрышем, задуманным то ли мэром, то ли дядюшкой, то ли ещё кем-то. Ну, хорошо, допустим, волшебник – это прозвище. И этот Баллард знает, как чинить часы. Лучше найти его заранее, наверное, чтобы в случае необходимости не бродить по округе в поиске этой самой Волчьей лощины. Название лощины напомнило Перси о ночном вое, и он решил, что его предположение о волках было верным.

Разложив вещи, Перси побродил вокруг дома, прогулялся к холмам, поднялся на вершину Длинного, убедился в том, что за грядой холмов действительно простирается лес, проголодался, перекусил оставшимся сыром и булочками и решил отправиться в город.

Местные жители, завидев его, улыбались и раскланивались, здоровались и норовили остановиться и поболтать. Перси, несколько огорошенный таким отношением, решил, что жители небольших городков, вероятно, все друг друга знают, и подобная общительность – обычное дело.

Наконец, перездоровавшись с доброй половиной города, как казалось Перси, он подошёл к пабу с затейливой вывеской «Медленный пони» и, вспомнив сонного Роба и его сонную животину, едва не расхохотался.

Публика в пабе была разношёрстная. Бармен с пучками рыжих волос вокруг огромных остроконечных ушей щедро наполнял стаканы. Перси примостился в углу стойки, попросил пинту эля и принялся наблюдать за посетителями. Он всё никак не мог понять, что за странное место этот самый Бэттихилл. Народ шумел, смеялся. За большим столом у стены кто-то принимался петь. Похоже, там праздновали чей-то день рождения. Вдруг краем уха он уловил слово «вой» и насторожился. Два низкорослых джентльмена, сидевшие у стойки, как и он, и потягивавшие виски, обсуждали ночное происшествие. «Дурной знак! Банши!» – негромко произнёс один из них. «Жди теперь покойника!» – ответил второй. Они хмуро переглянулись и попросили бармена налить им ещё по одной.

Банши? Перси вспомнились старые сказки, которые в детстве рассказывала ему бабушка. Банши воет, предвещая чью-то смерть. Что за предрассудки? Это просто волки, никаких банши не бывает! С ума они тут все посходили, что ли? Перси допил эль и вспомнил, что дома его ждёт голодная кукушка.

Кукушка, действительно, ждала. Из прорези в дверце на Перси смотрел круглый птичий глаз, и, как только он потянулся к мешочку с зерном, дверцы распахнулись, и кукушка громко возвестила: «Ку-ку!» Вопреки всем правилам, она не показывалась каждый час и не сообщала, сколько «ку-ку» натикало, подавая голос только утром и вечером.

Перси посмотрел на циферблат, и его осенило: часы идут в обратную сторону! Зачем? Почему? У него не было никаких догадок. Почему вообще эти часы так важны? Впрочем, городок Перси понравился. Он поймал себя на мысли, что ни разу не вспомнил ни про интернет, ни про прежнюю работу. И если таковы условия, он будет кормить птицу и заводить странные часы, идущие задом наперёд.

Ночью сквозь сон он снова слышал вой, но положил подушку на ухо и благополучно проспал до утра. Утром же, выполнив все обязанности, отправился пополнять запасы и в булочной, у феи сдобы и пирожков, услышал, как переговаривались другие покупатели, обсуждая смерть какого-то Тернбулла. Снова звучало слово «банши».

На третью ночь воя слышно не было. Как не было его и в последующие ночи. Перси привык к новому дому, почти подружился с кукушкой и научился здороваться и обсуждать городские новости со всеми встречными. Ему по-прежнему казалось, что вокруг все играют в сказку, но, приглядываясь к местным жителям, он подмечал, что те, кто называл себя гоблинами, были широки в плечах, носаты и говорили, немного шепелявя. Эльфы же, к которым относил себя и мэр города, отличались высоким ростом и тонкими чертами лица. Феи, как ни странно, были пухленькими, румяными и добродушными. Пару раз Перси встречал сутулых бородатых гномов, а однажды в пабе познакомился с двухметровым огром с огромными ручищами и бородавкой на носу.

Приближающаяся осень окрасила верхушки деревьев в рыжий цвет. Перси купил себе тёплый шарф и перчатки в лавке у миссис Спенс, феи ниток и пряжи, начал вечерами читать толстые книги, сидя у камина в уютном кресле и подумывал о том, чтобы завести пони.

Неприятности начались, как всегда, неожиданно. Ночью Перси проснулся от того же тоскливого воя, кружащегося над городом и холмами. А утром оказалось, что часы остановились. Он безуспешно пытался завести их. Он даже предложил кукушке пирожное, купленное накануне в кондитерской. Но кукушка без перерыва кричала истошно своё «ку-ку!», И Перси понял, что её «ку-ку» нужно не только для того, чтобы потребовать еды, но и для того, чтобы сообщить о поломке. До обеда он провозился с часами, пытаясь их завести и перечитывая инструкцию. Наконец он понял, что дело плохо, и решил посоветоваться с мэром.

На площади перед ратушей он увидел парочку, парня и девушку, которые с любопытством рассматривали старые здания и активно фотографировали всё вокруг на мобильные телефоны. Нет, если бы это случилось там, в «прошлой жизни», Перси нисколько бы не удивился. Но здесь, в Бэттихилле, за всё время Перси не видел ни одного туриста, ни одного чужого лица «оттуда». Местные жители с опаской поглядывали на парочку и обходили её стороной.

Перси открыл тяжёлую дверь ратуши и направился в кабинет мэра. Сэр Алэсдэйр стоял у окна и наблюдал за парочкой. Когда Перси вошёл, он обернулся и, не поздоровавшись, спросил:

– Часы остановились?

– Откуда вы знаете? – Перси подошёл к окну и остановился рядом с мэром, тоже уставившись на туристов.

Мэр кивнул в их сторону:

– Мистер Лайл... Перси... Я думал, вы знаете. Эти часы защищают наш город от внешнего мира. Мы, если хотите, – заповедник. Последний островок того, что осталось от прекрасного мира меча и магии, волшебства и танцев эльфов под луной. Пока идут часы, город невидим для обычных людей.

– Но ведь я его увидел? – Перси с трудом верилось в услышанное, однако мэр был серьёзен.

– Перси, вы – потомок Хранителя. Ваш дядюшка много лет смотрел за часами, но в один прекрасный, а вернее, печальный день просто исчез. Вы пришли на его место, заняв его по праву. Встали на защиту нашего маленького мира. Больше нам не на кого надеяться. Вам нужно починить часы.

Перси всплеснул руками:

– Как? Что я могу сделать? В инструкции написано найти волшебника. Где-то в Волчьей лощине или ещё где... Я не знаю туда дороги. А если его там не окажется?

– Не волнуйтесь, он там, – усмехнулся мэр. Старина Баллард в последние двести лет осел, обленился и больше не стремится к странствиям. Не нравится ему современный мир. Найдите его. Он подскажет вам способ починить часы. Дорога к Волчьей лощине не так длинна и страшна, как вам представляется. Раньше туда вела тропа, которая начиналась у южного края Длинного холма. Возможно, вам удастся её отыскать.

Перси вернулся домой. Кукушка продолжала голосить, не притронувшись к еде на тарелке. Перси выругался, схватил бутылку виски и отправился на крыльцо.

Он сидел на каменном пороге и уныло смотрел на холмы, раздумывая, как ему поступить дальше. Вдруг ему показалось, что он слышит тот же ночной вой, только намного тише, словно кто-то шёпотом подвывал, постанывал, а иногда всхлипывал и поскуливал. Перси прислушался. Звуки доносились из сарая, стоявшего рядом с домом. Перси заглядывал туда несколько раз после приезда, но ничего интересного, кроме садовой утвари да старых вещей, там не обнаружил. Он медленно поднялся и, стараясь не издавать ни звука, направился к сараю. Резко распахнув дверь, он успел заметить, как что-то тёмное и лохматое юркнуло за огромный сундук. Перси похолодел. Ему совсем не хотелось выяснять, что или кто там прячется. И всё же он схватил грабли, стоявшие рядом с дверью, и, выставив их перед собой, двинулся к сундуку.

– А ну, вылезай быстро! – скомандовал он, стараясь, казаться грозным и отважным.

В ответ – короткий всхлип и молчание.

– Брысь отсюда! – Перси взмахнул граблями и стукнул ими в стену над сундуком. Ничего.

Тогда он сделал ещё шаг к сундуку, наклонился и рассмотрел что-то чёрное и косматое, похожее на кучу тряпья или свёрток старой шерсти. Из этого свёртка на Перси смотрел круглый красный глаз. Перси шумно выдохнул, наклонился, схватил непонятное существо и на вытянутой руке потащил его из сарая. Существо взвизгнуло и задёргалось, но Перси держал крепко.

В вечерних сумерках он увидел, что держит в руках что-то бесформенное. Два красных глаза, казалось, хотели испепелить Перси на месте, а большой рот, полный мелких, но очень острых зубов, хищно открывался и закрывался, однако цапнуть Перси у существа не получалось.

– Ты!.. – Перси задохнулся от удивления и гнева. – Это ты по ночам воешь? Ты – банши?

Существо вдруг перестало трепыхаться, обмякло, с тоской посмотрело на Перси и тихонько и коротко взвыло.

– Так... – Перси поудобнее перехватил банши, чтобы тот точно не смог вырваться, и спросил, – раз уж ты такой на всю голову волшебный, может, знаешь, где Баллард живёт?

Банши коротко ухнул в ответ.

– Дорогу покажешь?

– Ухх... – глаза банши засветились зелёным, и Перси понял, что тот совсем успокоился.

Не выпуская тёмный мохнатый комок из рук, он поспешил в дом и сразу прошагал в гостиную, где продолжала куковать кукушка. Однако, увидев то, что Перси держал в руках, птичка подавилась очередным «ку-ку» и мгновенно скрылась в домике.

Перси взглянул на банши, прикидывая, куда его пристроить, чтобы тот не улизнул, пока он соберёт рюкзак. Банши словно прочитал его мысли и успокаивающе ухнул. Перси попытался усадить банши на кресло, но тот неожиданно взмыл в воздух и завис. От удивления Перси даже присвистнул, но времени было мало, часы стояли, кукушка продолжила куковать уже из домика, и он быстро схватил рюкзак, бросил в него бутылку воды, немного еды, старый фонарь, махнул банши, и они отправились в путь.

Над холмами взошла луна. Банши парил в воздухе, указывая Перси дорогу. В лунном свете казалось, будто кто-то проделал в тёмном ночном небе ещё более чёрную дыру, из которой поблёскивали два зелёных огонька, когда банши оборачивался к своему спутнику. Они обогнули Длинный холм. Если и вела когда-то тропинка от холма к Волчьей лощине, то, наверное, это было очень давно, и она заросла травой. Без помощи банши Перси бы точно не справился. Городской житель, он совсем не умел ориентироваться на местности, если не видел указателей с названиями улиц и номерами домов. Боясь отстать от своего проводника, которого едва различал в темноте, Перси пару раз споткнулся и упал, но, к счастью, трава была мягкой, и он ничего себе не повредил, а банши терпеливо его ждал, зависнув в неподвижно над Перси и тихонько ухая.

Вскоре они зашли в лес. Банши висел почти перед лицом Перси, чтобы тот уж точно не отстал. Как ни странно, в лесу тропинка сохранилась лучше, и идти стало даже немного легче, потому что Перси не боялся попасть ногой в кротовую или барсучью нору. Он потерял счёт времени. За высокими кронами деревьев не видно было ни луны, ни звёзд. Таинственные звуки ночного леса поначалу пугали неопытного путешественника, но, когда раздался далёкий волчий вой, банши замер, затем увеличился в размерах. Его глаза снова вспыхнули красным, и он завыл протяжно и громко. Перси присел, закрыв уши руками. Волчий вой тут же стих и больше не повторялся.

Занимался рассвет. Густой туман клубился в низинах, расползался над землёй и поднимался выше, цепляясь за ветви деревьев. Внезапно из тумана возник дом, больше напоминающий приземистую башню крепостной стены, которую заменял ряд мощных дубов.

Только теперь Перси почувствовал, что безумно устал. Прошагав всю ночь, он и не задумывался о том, что хочет спать. Его единственным желанием было поскорее выбраться из леса. Он даже представить боялся, что было бы, если бы банши вдруг решил его бросить один на один со всеми этими волками, барсуками и прочими лесными обитателями. И вот теперь, стоя перед домом волшебника, Перси почувствовал, что его ноги дрожат от усталости, а глаза вот-вот закроются, и он провалится в сон.

Он уселся на крыльцо дома, вытащил из рюкзака остатки мясного пирога, разломил пополам и протянул половину банши. Тот фыркнул и отвернулся. Питер жевал пирог и думал, не превратит ли его волшебник в жабу, если он осмелится разбудить его в такую рань. Но ответ на свой вопрос он получил сразу же. Тяжёлая дверь со скрипом открылась, и в проёме показался высокий седовласый старик с длинной окладистой бородой. «Вылитый Санта! Ему бы ещё колпак!» - подумал Перси, судорожно проглотил непережёванный кусок пирога и вскочил на ноги.

– Доброе утро, сэр Персиваль! – низким голосом поздоровался с ним волшебник. – Что же вы не заходите? Или думаете, старику нечего будет поставить на стол для завтрака?

Перси уже давно не удивлялся, когда оказывалось, что его знают все, кого он встречал в Бэттихилле и окрестностях. Он вежливо поздоровался т ответил, что не хотел причинять хлопоты столь ранним визитом без предупреждения. Баллард в ответ только улыбнулся и жестом пригласил Перси зайти в дом.

– И приятеля захватите. Вы ведь не один пришли, – усмехнулся он в густую бороду.

Банши тут же материализовался из воздуха и прошмыгнул в дом.

Волшебник провёл Перси в большую комнату, вдоль стен которой высились стеллажи с толстыми фолиантами, какими-то непонятными механизмами, камнями, сосудами и множеством прочих странных предметов, так необходимых каждому волшебнику. Баллард оставил гостя в комнате, ненадолго удалился, но вскоре вернулся, неся поднос с нехитрым завтраком для Перси. Подождав, пока тот перекусит и допьёт чай, волшебник, наконец, спросил:

– Часы остановились, я так понимаю?

Перси уныло кивнул.

– Ну, что ж... Неприятно, но поправимо. Сколько же это времени прошло с тех пор, как дед твой ко мне приходил? – волшебник открыл толстенную книгу, страницы которой были исписаны мелким убористым почерком, и пролистал её далеко назад. – Вот, нашёл. Шесть лет миновало. Хорошее масло тролли приготовили!

Перси закатил глаза. Теперь ещё и тролли!

Волшебник захлопнул книгу, которая, видимо, была у него чем-то, вроде ежедневника, и взглянул на клюющего носом Перси.

– Что ж, сударь мой Персиваль, до вечера вы троллей не выманите. Вздремните-ка пока, а ближе к закату покажу вам дорогу. Недалеко тут, за полчаса доберётесь. С таким-то провожатым.

Перси, проваливаясь в сон прямо в уютном кресле, вспомнил про банши и, уже еле ворочая языком, спросил:

– А почему он так воет? Говорят, смерть призывает и беды всякие.

– Да ничего он не призывает, - Баллард взглянул в сторону банши, висевшего в воздухе в самом тёмном углу комнаты. – Чувствует он несчастья – это да. Чувствует и грустит, тоскует. Вот и воет... А люди напридумывали.

– А как сделать, чтоб не выл? Спать же мешает!

– Да и не будет он выть, он же хозяина себе нашёл. Ну, если только тихонечко совсем или для острастки. Не один он теперь, - улыбнулся волшебник, а банши согласно ухнул из угла и закрыл горящие зелёным светом глаза.

Проснулся Перси всё в том же кресле, заботливо укрытый мохнатым пледом. Волшебник накормил его обедом, вывел на порог и махнул рукой в сторону гор, которые теперь оказались совсем близко:

– Вот та тропа и выведет вас на поляну троллей. Да не пугайтесь, они хоть и выглядят грозно, давно человечиной не питаются. Скажете, масло нужно для часов. Они и дадут. Только свежего требуйте, знаю я их!

Перси тепло попрощался с волшебником и зашагал вслед за банши, уже указывающим ему дорогу к поляне троллей.

Дошли они действительно быстро. В свете сумерек Перси увидел вдали отблески большого костра, откуда до его слуха доносилась какая-то развесёлая песня. Подойдя ближе, он увидел, что на большой поляне в выложенном из камней круге действительно пылает огонь, а рядом на вертеле уже ждёт углей туша какого-то животного. Сначала Перси показалось, что вокруг костра рассыпаны большие валуны, однако, подойдя совсем близко, он увидел, что это те самые тролли: огромные, с длинными мощными руками и непропорционально большими ступнями. Один из них выкатил откуда-то огромную бочку, которую тролли встретили приветственными возгласами и начали передавать кружки, в которую из бочки тут же полился пенный напиток. Но самым удивительным было не это. Среди огромных троллей Перси вдруг заметил небольшую человеческую фигурку. Он присмотрелся и ахнул! Это был дядюшка! Такой, каким Перси запомнил его из детства. А ведь действительно, никто – ни нотариус, ни мэр, ни жители Бэттихилла – ни разу не сказал Перси, что дядюшка умер. Он просто исчез!

Перси сделал ещё шаг вперёд и оказался в круге света. Тролли смолкли, подозрительно рассматривая чужака. И только дядюшка вскочил на ноги, с кружкой в руках подбежал к Перси и горячо его обнял!

– Перси, наконец-то! А я всё думал, когда же ты явишься! По моим расчётам, часы должны были вот-вот остановиться! Налейте-ка ему эля! – обернулся он к троллям.

А те, поняв, кто пожаловал к ним на огонёк, успокоились, снова принялись передавать кружки, шумно что-то обсуждать, и Перси голоса их напоминали грохот камней. Вот один из них отхлебнув эля, затянул весёлую песню, остальные подхватили, не обращая больше внимания на гостя, а тот, получив в руки кружку, наконец, опомнился, глотнул тягучего и невероятно вкусного эля и принялся расспрашивать дядюшку, как же он очутился у этих громил.

– Кукушка надоела, – ответил тот, смеясь. – Захотелось мне пожить на приволье с этими вот недотёпами. Ты не смотри, что они страшные. В душе-то каждый из них – сущее дитя. Правда, и бестолковые такие же. А ты, я смотрю, тоже успел приятеля завести, – и дядюшка кивнул в сторону банши, преданно висевшего над плечом у Перси.

Пропировали они почти до утра. Дядюшка, смеясь, успокоил племянника, что за три-четыре дня не так много чужаков доберётся до Бэттихилла. Ну, выпьют они месячный запас эля и виски в местном пабе, так оно ж и хорошо, прибыль. А под утро скрылся дядюшка в глубине пещеры ненадолго и вынес Перси небольшой пузырёк с мерцающей маслянистой жидкостью.

– Вот, держи. Под моим присмотром готовили. Не сомневайся, качественное масло. Откроешь заднюю крышку, капнешь восемь капель, и лет пять живи спокойно. А в гости почаще заходи. С ними весело, с троллями!

Они тепло обнялись на прощанье, и Перси зашагал в сторону дома, следуя за своим тёмным проводником.

***

Утро выдалось дождливое. Перси нехотя выбрался из постели, умылся, покормил кукушку, которая терпеливо дожидалась порции зёрен, сидя над циферблатом часов, стрелки которых шли в обратную сторону.

С того дня, когда Перси смазал механизм, и часы возобновили свой ход, прошло несколько недель. Туристы в Бэттихилле больше не появлялись, страсти улеглись, и спокойная жизнь потекла в городке так же неспешно, как тянул тележку сонный пони Роба.

Звякнул дверной колокольчик. Перси открыл дверь и поприветствовал господина мэра, заглянувшего к нему на утренний чай. Они обсудили городские новости, мэр посетовал на плохой урожай тыквы в этом году, рассказал о грядущей ночи танцев под луной. Уже собираясь уходить, он обернулся к провожающему его до дверей Перси и задумчиво произнёс:

– Это очень странно, и я не знаю, какая в этом связь... Но с тех пор, как вы починили часы, мы ни разу не слышали воя банши.

Не дожидаясь ответа, мэр откланялся и вышел.

Дверца комода, стоявшего рядом с часами, приоткрылась, и оттуда сверкнул яркий зелёный глаз.