«Ходить в лес запрещено, а значит - надо», – эта мысль, как назойливая муха, пристала к Марату и преследовала уже целую неделю. Она жужжала и жужжала в его голове, когда он писал контрольную по математике, когда играл с ребятами на перемене во вкладыши, когда ел холодную котлету на ужин и лениво ковырял вилкой комочки в картофельном пюре. Он смотрел, как его младший брат пинает мяч во дворе, и думал только об одном: «Нельзя, но надо!». Оставалось выбрать подходящий момент. Дождавшись, когда мама уляжется спать и, квартира полностью стихнет, Марат беззвучно спустился со своей кровати и локтем толкнул младшего в бок. Младший не спал, но общаться с Маратом ему совсем не хотелось. «Какой-то добрый пинок, - подумал Младший. Ничего хорошего не жди.» - заключил он и твердо решил, что будет притворяться спящим во что бы то ни стало. «Погнали смотреть Зону», - прошептал Марат. - Наши ее уже все видели!». Ответом было интенсивное сопение с акцентом на равномерность дыхания, имитирующий глубокий сон. Марат чувствовал, что Младший притворяется и пнул его сильнее, но скрипнули половицы в коридоре. Марат телепортировался на кровать, мгновенно завернулся в одеяло и уткнулся лицом в стенку. Мальчишки напрягли слух. «Только бы не мама...», - думали оба про себя в унисон. Старый пес ходил по коридору и никак не мог найти место, чтоб комфортно расположить на полу свои пожившие кости и бока. После характерного «плюх» и жаркого выдоха пса, мальчишки переглянулись. Младший понял, что его засекли, но продолжил тщательно закрывать глаза. Марат выполз из своей кровати, сдернул одеяло с Младшего и закинул его на шкаф. Младший съежился от холода.

- Туда и обратно. Никто не заметит.

- Давай утром.

- Утром зону не видно! Она появляется только ночью.

- Да конечно, - сварливо пробурчал Младший.

- Ладно, спи. Я один пойду.

Младший выдохнул с облегчением. Марат начал одеваться. Он нарочито медленно завязывал шнурки на кедах, предельно тихо застегивал куртку, зачем-то открыл шкаф и стал копаться в нем. Каждое движение Марата кричало брату: «Подумай, взвесь все хорошенько. У тебя есть шанс пойти со мной!» Цель была достигнута. «Брат сейчас вылезет из окна во двор, отсидится за углом, а потом до конца жизни будет хвастаться, что видел зону...» - думал Младший. Марат взял табурет и на цыпочках пошел к окну.

- Эй, – еле слышно раздалось по комнате.

Марат обернулся. Младший молча натягивал свитер и преувеличено артикулировал губами, старясь беззвучно произнести.

- Фонарик взять?

- Нет, - покачал головой Марат и широко открыл форточку. Он поставил табуретку на подоконник и в два движения оказался на улице. Марат далеко не первый раз сбегал из дома, и схема была четко отлажена. Он спрыгнул на землю, юркнул в тень подъезда и стал торопить Младшего. Квартира была на первом этаже, но Младшему все-равно казалось, что высоко прыгать, и он мялся. Младший поглядел на свое одеяло, которое небрежно свисало со шкафа, тяжело вздохнул, вскарабкался на табуретку и отправился вслед за братом.

 

Мальчишки смотрели на хорошо освещенный двор. Все фонари работали исправно как назло. Если не дай бог, кто-нибудь засечет их и пожалуется маме, им обоим придет конец. Домашний арест пострашнее, чем Варлоки и Полудухи «Красной зоны». К счастью, оба знали каждый закуток двора и пересечь его не составило проблем. Веселую компанию старшеклассников, расположившуюся в песочнице, они обошли кустами. Собачников оставили позади благодаря ухоженным лужайкам и новым знакам «Выгул Собак Запрещен», и даже вездесущую толстую соседку Надэ, развешивавшую белье в столь поздний час, благополучно минули под ее же балконом. Агент Борн и Бонд стремительно приближались к цели, их миссия : «Красная Зона». Когда двор остался позади, оба почувствовали сильное облегчение.

- А что мы там смотреть будем?

- То, что надо, – загадочно обронил Марат. Младший покорился судьбе. Братья приближались к огромному мосту, недавно построенному в их районе. Он весь был завешен глянцевыми табличками фирмы “Grand L”, что подчеркивало его эксклюзивность, мощь и пустоту. Мост был новый, но уже полностью разрисованный местными хулиганами. Граффити на лестнице выглядели устрашающими, а свободно летающий мусор зловещим, фонари светили мрачно. Когда ребята спустились вниз и остановились перед хилым забором, который отгораживал лесную зону от городской черты, Марат остановился перевести дыхание. Он не знал куда идти дальше, от этого начал сильно нервничать. Этого ночного приключения достаточно, чтоб на утро ему обзавидовался весь класс. Глубоко в душе он ждал, что младший начнет ныть, и им придется повернуть назад. Младший осмотрелся, нащупал дырку в заборе и нырнул в нее. План Марата рухнул, пришлось идти дальше. Оба оказались в лесу.

- Куда? – сдавленным голосом спросил Младший. Марат впивался в темноту, которая разъедала его глаза, и терялся в догадках: почему свет автострады не долетает до них, куда он подевается? Почему стоит такая глухая тишина? Вопросы плодились в голове, а нужно было куда-то идти. Младший вопросительно смотрел и, казалось, был готов рассмеяться в лицо Марату, назвать его трусом и победоносно вернуться в кровать.

- За мной, – скомандовал Марат и шагнул вперед. Младший включил фонарик и в его луче отчетливо стала видна тропинка, которая уходила наверх.

- Не бери, не бери фонарик, - хихикнул Младший.

- Я дорогу и так знаю – фыркнул Марат и забрал фонарь у брата. С каждым шагом на душе становилось все спокойнее, тропинка была настолько четкой, что создавалось ощущение, будто по ней регулярно ходят люди. Младший вынул из кармана второй фонарик, включил его и стало совсем светло. Вековые сосны стояли не шелохнувшись, они макушками уходили в небо, и казались бесконечными на фоне мерцающих звезд. Тропинка поднималась все выше, и ее уклон становился все более крутой; почва была каменистой, мощные корни деревьев вырывались из-под земли, извивались под ногами, и на них было удобно опираться, чтоб карабкаться вверх. Из-под резиновой подошвы кед сыпалось множество маленьких камушков, из-за чего устойчивость постоянно терялась, ноги скользили. На помощь приходили ветки деревьев, которые неприятно лезли в лицо, но за них было очень удобно хвататься.

- Долго еще? – спросил Младший.

- Не ной, пришли – почти уверенно прозвучал голос Марата.

Младший должен был продолжить задавать вопросы, но он молчал. Марат обернулся и увидел, что брат сидит на камне зареванный. Он давит слезы, старается не хлюпать носом и держится руками за ногу.

- Я упал – тихо произнес Младший.

Марат на карачках сполз вниз к брату, осмотрел рану. Большая ссадина красовалась на коленке младшего. Марат посветил фонариком вокруг тропинки, порылся в траве, ухватил самый большой подорожник, выдернул его, послюнявил и прилепил с размаху к ссадине.

- Сейчас все пройдет.

- Я штаны порвал...

- Где еще болит?

Младший пожал плечами. Марат выдохнул и сел с ним рядом.

- Доберемся до «Красной Зоны», Полудухи вытащат свои скрижали наложат заклинание на твою рану, она заживет, и дырка на штанах затянется.

- Правда?

- Они могут создавать темную материю одним словом. С дыркой и ссадиной справятся.

- Откуда ты знаешь, про эту Зону?

- Слепой в школе рассказывал.

- Все говорят, он глухой.

- Слепой, глухой – придурковатый.

- А он откуда знает?

- Говорят, Варлоки вырвали ему глаз, когда он пытался украсть заклинания Полудухов и принести на нашу сторону.

- А зачем ему заклинания?

- Заклинания – это лампа Алладина, только можно загадывать до бесконечности.

- Страшно.

За болтовней Младший совсем забыл про боль в коленке, ему даже показалось, что она начала заживать, словно сам разговор залечивал рану. Марат протянул руку Младшему, и как только они поднялись на ноги, перед ними появилась совершенно пологая поляна. Марат решил, что не заметил ее, потому что все время смотрел вниз, пока поднимался по тропинке.

- Пришли...

 

На поляне почти не было деревьев, несколько кустов своенравно торчали, и было довольно светло. Марат выключил фонарь, глаза быстро привыкли к лунному свету и с легкостью различали очертания. Поляна находилась высоко над городом. Оглядевшись по сторонам, Марат удивился как быстро и легко они поднялись настолько высоко. Он сделал шумный вдох. Свежий воздух слегка поскрипывал.

- Воздух как в горах, – заметил Марат.

- Это и есть «Красная зона»? – уточнил Младший.

- Далеко не отходи! – ушел от ответа Марат.

Младший, задрав голову вверх, потихонечку поворачивался на месте и глазел на большущие звезды. Ему казалось, что сейчас он сам крутит землю, а не она крутиться как ей заблагорассудиться. Младший улыбался и думал, что если бы заклинания Полудухов попали к нему в руки, он загадал бы именно это. Марат слушал тишину и все его тревоги улеглись. Раздался вопль. Марата будто дернуло электричеством, он подскочил на ноги, обернулся. Младший держал в руках что-то длинное, в темноте похожее на змею. Марат схватил палку и начал медленно подходить. С каждым шагом становилось понятно, что это не змея, а кусок ленты, болтающийся в руках у брата.

- Чего так орать? – злобно фыркнул Марат.

Младший поднял глаза и растянул ленту в руках: «КРАСНАЯ ЗОНА». Надпись слегка стерлась, но это точно была она. Марат посветил фонариком, несколько раз прочел ее, чтобы убедиться. Никакой ошибки. Он ликовал, он торжествовал, но скрывал это за сухим: «Я же говорил». Куски ленты были разбросаны вдоль всей поляны: кое-где они были привязаны к кустам, где-то просто лежали на траве, было очевидно, что лента проходит по невидимой границе. Младший светился от восторга. Брат стал настоящим героем в его глазах и у него появился миллион вопросов. «Когда мы увидим Полудухов? А что мы спросим у них? Как мы поймем, что это они? А почему люди их боятся? А зачем нужна граница? А как они выглядят?» – вопросы сыпались и не заканчивались. У Марата не было ни единого ответа, он бы и сам хотел, чтобы сейчас появился тот самый слепой или глухой из школы и дал ответы. Марат перестал слушать тараторящего брата, оторвал глаза от ленты и стал вглядываться вдаль, пытаясь представить, что же там за границей. Темнота рисовала неясные образы и очертания, пока до слуха не донеслось:

«А давай...», - Младший занес ногу над лентой и перепрыгнул через нее. Марат не успел ни сказать ничего, ни сделать – на него напал ступор. Ему казалось, будто он приклеился ступнями к земле и смотрит через стекло на своего брата. Марат хотел закричать что-то грозное, но раздался гул. В ушах зазвенело, он инстинктивно упал на землю, закрыл глаза, чтоб сосредоточиться и отогнать панику: « Ничего не произошло, просто дурацкая лента, просто чья-то шутка, надо возвращаться домой». - твердо решил он, открыл глаза, встал. Белый густой туман полз из-за горизонта прямо на Младшего.

-Нил! - закричал Марат и перешагнул через ленту.

 

Младший стоял по середине огромного поля белых цветов. Они появлялись везде, куда бы он ни посмотрел. Растения заполонили пространство. «Как у нас в деревне» - подумал Младший, и эта мысль согрела его, дала опору и полностью лишила всякого страха. Таких цветов Младший в жизни еще не видел: мягкие, пушистые бутоны на крепких коричневых ножках. Это был хлопок, но в его школьных книжках по природоведению таких картинок не было. «Почему же зона называется «Красной»? Логично знать ее «Белой» или «Мягкой»...» - бултыхались мысли в голове. Он хотел рассмотреть эти чудные бутоны как можно ближе, сел на корточки, впился взглядом в мохнатые комочки на ножках. Какие нежные цветы. Смотреть было жутко интересно, но руки чесались потрогать. «Если коснуться одним пальчиком, а не целой ладонью, ничего страшного не будет» – рассуждение показалось взрослым, взвешенным и разумным. Младший глубоко вздохнул и аккуратно коснулся одного лепестка кончиком указательного пальца. В сердцевине цветка зажегся оранжевый свет. Младший знал наверняка, что сердца у цветов нет. Наверное, это мотылек или светлячок забрался во внутрь. Сердцевина разгоралась, пульсировала все сильнее, она была манящая и гипнотическая, волокна хлопка пропускали свет, рассеивали его и окрашивали весь белый бутон в неоново-морковный оттенок. Младший не мог оторвать глаз от непонятного для него явления, он хотел залезть пальцем во внутрь, но испугался, убрал руку; хотел оторвать лепесток, но стало жаль калечить цветок. «Это надо отнести Марату, - решил Младший. - Он знает все про Зону» Он поднес руку, чтоб сорвать растение, но его отвлек громкий крик: «Нил!». Голос брата донесся до его слуха, он дернулся, обернулся, упал, но его пальцы уже надломили стебель, и хлопок остался у него в ладони. Младший машинально попытался вернуть все на место, но сломанный цветок отказывался прирастать обратно.

 

Пространство разрезал дикий грохот. Его вибрации начались за горизонтом, и стремительно приближались. Звуковая волна в секунду пробежала по всему полю, и в каждом цветке появился оранжевый огонек. Белое мягкое пространство превратилось в полыхающее болото, будто горячая лава переливалась со всех сторон. Поле дышало неоново-красным светом. Младшему надо было сразу броситься бежать назад, а он стоял и радовался тому, что понял, от чего зона зовется «Красной». Марат дернул Младшего за рукав. Младший протянул сломанный цветок. Старший брат знал, что случилось нечто непоправимое, но пугать Младшего не хотел. Обоим надо было бежать обратно сломя голову, но тут мягкие лепестки цветка стали открываться и его мерцающая сердцевина выплыла наружу. Это была горошинка, крохотного размера, она висела в воздухе, переворачиваясь на месте. «Оргон. Энергия всего сущего. Слепой говорил про это...» - Не успел Марат закончить, как остальные оргоны стали вылупляться из своих сердцевин и покидать бутоны. Тысячи неоновых шариков одновременно поднимались в небо. Это был дождь наоборот. Он шел снизу вверх. Опустевший хлопок на глазах опадал и становился черным, огненное поле стало напоминать кладбище. Марат очнулся, подхватил брата на руки и повернулся в сторону ленты. Ее нигде не было видно. Марат крутился во все стороны и не понимал, откуда он пришел, он полностью потерял ориентир в пространстве. Он смотрел на небо, но звезд за этим оранжевым дождем не возможно было разглядеть. «Просто идти» - сказал себе Марат и побежал. Младший сидел на руках смирно, вцепившись в плечо старшего брата, он держал в руке сорванный цветок и не мог отпустить его. «Это лучшее, что я видел в жизни», – хотел сказать Младший, но дождь резко прекратился и на горизонте появилась фигура массивного черного Грифа. В небе он казался, огромным. Когда он увесисто приземлился на землю прямо перед ребятами, стало очевидно, что Гриф размером с трехэтажное здание. Масштаб его поражал величиной, но больше изумляло то, что птица была собрана из костей. Попросту говоря, это был живой скелет, с кусками мяса и жилами, а в глазницах святились синие огоньки.

- Это он, – вырвалось у Марата.

Птица всматривалась в пространство, она искала того, кто сорвал цветок. Младший сунул хлопок под свитер. Марат спустил брата с рук и завел за себя. «Мы не хотели вас потревожить», – планировал сказать Марат, но в глубине души знал, что это вранье, и слова потухли, так и не родившись. Гриф наступал, он вглядывался в скукоженные фигуры детей. «Отдай цветок», – прошипел Марат. Младший вынул хлопок и положил его на землю. Глаза Грифа вспыхнули синим огнем, он взмахнул крыльями, стал отрываться от земли. Марат закрывал Младшего собой, птица улетала. Марат наклонился, чтоб поднять брата на руки, но Гриф когтем подцепил Младшего за свитер и стал утаскивать в небо. Марат схватил брата мертвой хваткой. Он навалился на него всем телом, пытаясь прижать к земле. Гриф был очень силен и ноги Марата перестали чувствовать опору. Гриф поднимал в небо обоих.

«Снимай свитер», – закричал Марат. Младший проворно вынырнул из своей кофты, и она осталась висеть в когтях у Грифа, который поднимался все дальше в небо. Ребята рухнули на землю. «Вперед, не оборачивайся», – продолжал кричать Марат. Младший рванул вперед изо всех сил. Он бежал, не понимая направления, от этого казалось, будто он стоит на месте, и не двигается вовсе. Осознание, что он бежит приходило лишь потому, что видел, как двигаются его руки и ноги, учащалось дыхание. Марат бежал рядом, его лицо стало полностью красным, оба задыхались. Грудь вся горела, будто ее обожгли кипятком, во рту появился привкус ртути. Бег замедлился. Марат огляделся. Небо было чистое. Поле пустое, а перед ними лежал оборванный кусок ленты. «Нашли. Пришли. Все. Живо!» - стучало в голове Марата. Младший улыбнулся и кинулся обнимать брата, Марат пихнул его и толкнул в сторону ленты. Младший шагнул вперед и снова оказался на поляне в лесу. « Это самое крутое...» - Младший повернулся, чтоб получить подтверждение в глазах брата; у них теперь есть свой особенный секрет, но Марата не было рядом. Младший окаменел, он медленно повернулся в сторону ленты и увидел, как брат отчаянно бьется в острых когтях Грифа, который схватил его за шкирку и утаскивает на другую сторону. Младший кинулся обратно, но ленту сдуло порывом ветра, который исходил от мощных крыльев черной птицы. «Красная Зона» исчезла. Младший остался на поляне один. Он всю ночь искал остальные куски ленты, кричал и звал брата, пытаясь найти границу, но в ответ ему звучала лишь величественная тишина леса.

 

На утро отряд спасателей нашел мальчика на отвесной скале. Он лежал свернувшись клубочком, дрожал и бредил про костлявого Грифа, оргоны и нескончаемое поле хлопка. Его сразу же доставили в больницу. Серьезных повреждений не нашли: переохлаждение и сильнейших озноб. Младший помнил отрывками, как прибежала мама в слезах, как гладила его по голове, как он удивился, когда понял, что большой ссадины на его коленке нет; постоянно тарахтели врачи, взрослые мужики с пузами в синей форме топтались вокруг. Младший очень радовался, что мама не ругается, а поэтому был уверен, что когда он проснется, Марат будет лежать на соседней кровати и как всегда дразниться. Он просто глупо пошутил, вот и все. Младшему надо поспать, а когда он проснется Марат точно все ему объяснит, ведь он настоящий герой.

 

Через несколько дней Младшего выписали из больницы. Он все удивлялся, почему за все это время Старший брат ни разу не пришел навестить его, и все время расспрашивал маму о нем. Мама просила отдыхать и ни о чем не беспокоиться, ее руки дрожали, а лицо было серого цвета. Она говорила, что это из-за освещения в больнице, и Нил засыпал. Во снах он не видел ничего, только полную темноту. Просыпаясь, сразу же бормотал про белое поле и ждал встречи с Маратом. Когда он вернулся домой, в его комнате на соседней кровати никого не оказалось. Его смутила пустота. Младший пригляделся : вещей Марата почти не было. Мама обещала, что кровать вывезут на днях, но Младший не понимал зачем. «Марат погиб», – не выдержала мама. Младший засмеялся. Он был твердо уверен, что брат остался в «Красной Зоне»: его утащил Гриф-Полудух. Надо за ним вернуться, он ждет нас! Надо взять с собой отряд взрослых и найти ленту. Нил повторял это слова без остановки, словно заклинание. Он кричал, твердил, умолял, и всегда заканчивал одним:

- Я сам видел...Я отведу! - Мать кивала Младшему, ничего не отвечала. Она устала. Спасатели уже прочесали всю поляну дважды, но тело так и не нашли. Мать смотрела в глаза младшего сына, в их не было ни тоски, ни боли, ни осознания. Она резко встала с кровати, вышла из комнаты и закрыла дверь детской на ключ. Младший услышал звук закрывающегося замка, рванулся к двери, стал кричать, дергать ручку, но в ответ раздалась тишина. Он слышал, как мама пошла на кухню, села на стул и стала рыдать. Младший подошел к окну и весь его боевой настрой сменился ужасом : на окнах стояли решетки.

 

Утром в комнату зашел мужчина средних лет в костюме. Его профессиональное выражение лица кричало: «Доверяй мне!». Это сразу напрягло Младшего. Мужчина сел на кровать старшего брата без церемоний и приглашения. Это сразу не понравилось Младшему. Он насупился. Мама принесла мужчине чай.

- Послушай его. Нил, ради меня. – попросила мама.

Мама села рядом. Уверенным голосом мужчина начал нести полную чушь. Он объяснял, что они с братом забрались в опасную скалистую зону. Она помечена отметкой «Красная» именно из-за обилия обрывов. В нее нельзя ходить ни ночью, ни днем. Мужчина приводил факты и доводы, из которых вырисовывалась очень логичная картина случившегося: они с братом залезли на скалу и брат упал, а он остался лежать на обрыве. У Младшего, как это называется в психологии, произошло замещение событий. Младший сделал вывод, что этот человек точно ничего не знает про Полудухов и обсуждать с ним этот вопрос однозначно не стоит. Он дал мужчине договорить, кивнул головой, отвернулся лицом к стене и начал продумывать план, как ему найти слепого в школе. Это единственный шанс спасти брата. Мужчина оценил поведение Младшего, как стадию оценки и принятия горя, и вывел маму из комнаты.

 

Взрослые стояли в коридоре. Пока мужчина обувался, мама, вежливо улыбаясь, через силу начала:

- Вроде не плохо прошло.

- Вам самой нужно обратиться к специалисту, – последовало в ответ.

- Сколько детей там погибло?

- Десять.

- Сколько тел нашли?

- Послушайте, там весьма неоднородный ландшафт и в некоторые места даже с экипировкой не залезть.

- Сколько? – повысила голос мама.

- Ни одного. Примите мои соболезнования.

Младший стоял возле двери.

- А свитер? Вы нашли мой свитер?

- Нил, причем тут свитер - цыкнула мать.

Младший закрыл дверь в свою комнату. «Гриф унес свитер, если его не нашли, значит, Марат и свитер находятся в одном месте» – сделал логический вывод Младший.

 

Он просидел дома еще неделю, в школу мама не пускала его, во двор гулять ходить не разрешала, даже с собакой гуляла сама. Утром Нил ел кашу, слушал через стенку как ревет мама, потом смотрел в окно, делал вид, что читает, и снова слушал, как ревет мама. В его комнату она всегда заходила умытая, но красные следы и опухшие глаза было невозможно спрятать. Вечером заглядывала Надэ и приносила домашней горячей еды. Пирожки с мясом, наваристый суп и домашнюю настойку. Она почти силком кормила маму, а потом Младшего. В какой-то день, суетясь на кухне, соседка стукнула ладонью о стол и произнесла на всю квартиру : «Ешь живо и не смей винить Нила!» После этой громкой фразы все стихло, но тревога и звон остались висеть в воздухе. Каждый раз, когда он заговаривал про Грифа, мама злилась. Кульминацией стал момент, когда он снова вышел на эту тему, мама не выдержала и ударила его по губам. Младший понял, что искать Марата никто не намерен. Он притих, но мысль : «Ходить в лес запрещено, а значит - надо», - поселилась в его голове и жужжала не переставая.

 

В первый же день, когда ему разрешили пойти в школу, Младший расспросил всех про слепого. В классе о нем никто не слышал. Пришлось пойти к старшим. Кто-то из них ляпнул, что Младший скинул брата со скалы, поэтому слепого выгнали. Младший не сдержался и полез в драку. Он был настолько разъярен, что повалил на пол парня на голову выше себя. Младший ревел как дикий зверь, и хлопал своими маленькими кулачками по лицу неприятеля. Старшекласснику не было больно, но ему было по-настоящему страшно и от этого он заплакал. Директор настоятельно рекомендовал, чтоб Младшего отдали школьному психологу. Если семья откажется, то его исключат. Мама, конечно же, согласилась. У Младшего началась новая жизнь: он стал изгоем.

 

Психолог была юная особа с высоким лбом. Она год назад с отличием окончила высшие курсы, очень верила в себя, что подчеркивал ее коричневый вязаный кардиган в сочетании с прямой строгой юбкой, которые добавляли ей лет пять. Особа была готова разобраться с любой проблемой. Она принимала Младшего трижды в неделю по часу, а потом общалась с мамой. Ей выдали небольшой, белый кабинет на четвертом этаже школы, куда она сразу же повесила свой диплом в рамке. Встречи были забавными по началу: Нил решал какие-то ребусы, кроссворды, рассказывал про семью, пили чай с печеньем. Он чувствовал себя в безопасности, все было безобидной игрой. Особа его не обвиняла, не ругала, удивлялась его рассказу и, когда он с горящими глазами описывал мясо, свисающее с костей Грифа, она подметила, что Младший очень храбрый. Особе не надоедало слушать, и Младший мог углубляться в мельчайшие детали случившегося ровно в отведенное время их общения. Дверь закрывалась и Младший брел на скучные уроки. Когда в классе прознали, что Нил ходит к школьному психологу, а прознали очень быстро, за ним закрепилась новая кличка - «псих». Она стала его клеймом. С ним больше никто не хотел дружить. Считалось, что это стыдно и опасно. Когда его лучший друг отсел от него на уроке математики, Младший даже не расстроился: все равно с ним нельзя обсудить ту ночь. Младший не заметил, как стал ждать встреч с психологом. Хотя Особа вела себя приветливо и мило, она знала, что делает и планомерно вселяла мальчику простую мысль: галлюцинации есть следствие травмы. Она аккуратно копала в его сознании эту яму и планомерно подталкивала его туда. Нил сдался после месяца терапии. Его мозг стал вытеснять все воспоминания и верить в новую реальность, которую Особа нарисовала ему из лучших побуждений. Все стало разумно и просто. Гриф – это символ смерти, который унес Марата. Смерть – это шок. Гриф равно смерть равно шок, и вся ночь равно галлюцинация. Все эти знаки «равно», которые укреплялись в его сознании становились сильнее его правды. Как-то ночью Младший встал и убрал одеяло, которое Марат запихал за шкаф, в знак новой реальности. В знак протеста против «Красной Зоны». Он казался себе таким мелочным и ущербным, что выдумал все и заставлял всех ему поверить. Он решил, что он и правда «псих». После этого терапию признали успешной, и разрешили Младшему приходить к Особе один раз в неделю до конца четверти. Так Особа получила продвижение по карьерной лестнице, а Младший потерял свою реальность, погрузился в идею собственного сумасшествия и одиночества. Он стал социально приемлемым элементом, о чем с гордостью заявил директор школы на собрании, и стал продвигать идею школьных психологов по району. Больше Младший не дрался ни с кем и не говорил ни про Грифа, ни про Полудухов - это всех устраивало. Мир наладился.

 

Близился конец четверти, Младший свыкся с новым статусом и правилами. Особа больше не предлагала печенье на их встречах, и слушала его очень поверхностно со снисходительным победоносным видом. Тему всего потустороннего он не имел больше права поднимать. Младший должен был рассказывать лишь о том, как он справляется с отношением одноклассников к нему. Нил делал это блестяще, потому что выдумывал отношения и друзей. Их, понятное дело, у него больше не было, но такая правда была социально неприемлемой, поэтому он врал. Особа знала это, но поощряла. Ей казалось, что выдуманный мир безопаснее потустороннего, и разницы она не ощущала. Младший привык. Как-то в пятницу возвращаясь из школы домой, Нил услышал: «Эй, псих!» Он инстинктивно обернулся. На лавочке сидел парень лет на двадцати на вид в странном длинном плаще и белой повязкой на глазу.

- Искал меня? – парень вытащил из кармана край ленты. Младшего обожгло. Эта была та самая лента, которую он искал на поляне, та самая лента, которая очертила границу его жизни. Младший испугался и кинулся бежать прочь. Слепой улыбнулся, проводил взглядом удаляющуюся фигуру и остался сидеть на лавочке, вынул шоколадку, открыл бутылку газировки и с наслаждением начал пить ее жадными глотками. Не успев закончить бутылку, он увидел как Младший подсаживается к нему.

- Вы - слепой?

- У правого глаза стопроцентное зрение, так что школьное прозвище не совсем отражает мое физиологическое состояние, скорее характеризует тех, кто мне его дал.

- Мне нельзя с вами разговаривать!

- Понимаю.

- Что у вас в кармане?

- Ничего.

- Где вы это нашли?

- Сам знаешь.

- Не подходите ко мне! - закричал Младший. Прохожие на улице замерли, огляделись вокруг, но не заметив ничего по-настоящему подозрительного продолжили заниматься своими делами.

- Псих... - Слепой выбросил пустую бутылку в урну, ухмыльнулся и ушел. Младший выдохнул с облегчением, ему не нужны были никакие приключения и знакомства. Он был уверен, что кто-то из соседней школы издевается над ним. Ему уже резали рюкзак, подкидывали разные тупые записки, закидывали ватными тампонами в классе. Он развернулся в сторону дома и хотел идти, но что-то внутри дернуло его бросить взгляд на урну. На этикетке бутылки Младший увидел рисунок. Это был очень знакомый цветок. Нил достал бутылку и поглядел поближе. Сияющий хлопок. Это было ни с чем не спутать. Он выкинул бутылку. Через секунду онемел, а мозг его мгновенно начал раскалываться от всплывающих картин прошлого. Зависший оргон в воздухе, словно вирус, пробрался в его голову и уничтожил всю стройную защиту, которую Особа так тщательно выстраивала все месяцы в голове Младшего. Нил вспомнил все упражнения, которые советовала Особа. Начал ровно дышать, отдалять картинку, заворачивать воспоминания в тёмную ткань, но ткань рвалась, и он не мог запаковать эту посылку обратно. Он с трудом встал со скамейки. Ноги не слушались, они были ватные, тяжелые, он буквально волочил их за собой. Пространство раздвинулось, он перестал ощущать расстояние до предметов и объектов. Нил посмотрел вокруг, его родной двор показался ему незнакомым лабиринтом, в конце которого маячила подъездная дверь. Он догадался, что его снова настигли галлюцинации. А что это еще могло бы быть? Он твердо решил никому об этом не рассказывать, но сперва нужно было дойти до дома. Дорога в сто метров представлялось непосильной задачей. Он сфокусировался на двери и шаг за шагом передвигал пудовые ноги в ее направлении.

 

Дома мама готовила обед, старый пес поднял морду и тяжело рыкнул на дверь, она скрипнула и показалась макушка Нила. Мальчик смотрел вниз, покачиваясь, словно пьяный, не поднимая глаз, зло прошипел на собаку, пес сжался и стал беспомощно тявкать в коридоре, пятясь назад. Мама повернулась, Нил, шатаясь, стоял в дверях. Тарелка выпала у нее из рук и разбилась. Искривленный инвалид стоял на пороге. Его лицо было сведено судорогой, ноги стояли в форме буквы «х» коленями вовнутрь, пальцы веером скрючены. Звон тарелки будто переключил сознание Нила. Опорно-двигательная система пришла в норму, пространство шатнулось и вернулось в прежнее состояние. Оргон вылетел из сознания через окно и исчез. Мама кинулась с расспросами, она хотела знать, кто это сделал с ним? Она обнимала Нила, прижимала его к себе и требовала улыбнуться. Она читала в газетах, что это хорошая проверка на инсульт, больше в голову ей ничего не приходило. Младший скривил лицо в гримасе, кивнул, развернулся и пошел в свою комнату, закрыл дверь. Мама принесла обед, пыталась разговорить сына, но сталкивалась с бездной молчания и невозмутимым «Все ок, ма». Ночью у Младшего поднялась высокая температура. Мама вызвала врача. Младшему сделали укол и рекомендовали не ходить в школу как минимум неделю. «Гуляет новый вирус», – объяснили они. Слова врачей все поставили на свои места. Вирус казался логичным оправданием случившегося для мамы. Она расспрашивала, чем лечить. Выписали рецепт, рекомендовали обильное питье, витамин С и не волноваться. Вирус не смертельный. Мама долго благодарила врачей в коридоре, сунула им бутылку коньяка, а те выписали ей больничный по уходу за ребенком, мама с облегчением закрыла дверь. Она подошла к Младшему. С его лба капал пот, глаза были открыты, но смотрели сквозь.

- Нил, – позвала мама. Взгляд Младшего не поменялся, он шевельнул губами, покивал головой и стало понятно, что он на пути выздоровления. Мама померила температуру, она уверенно падала. Кошмар дня начал уходить. Мама заснула на кровати Марата, которую так и не смогла вывезти из комнаты. Младший пялился на потолок и не спал всю ночь. Ему покоя не давала одна знакомая жужжащая мысль, она легким движением отодвинула металлический засов сознания и вернулась. Ее не возможно было поймать, пленить, или убить, как муху. Младший был вынужден слушать ее назойливое, раздражающее звучание. Избавиться от нее было возможно лишь одним способом.

 

Утром мама на цыпочках вышла из комнаты и стала спешно одеваться. Нил притворился спящим. «В аптеку» - подумал он и посмотрел на часы, было восемь сорок пять. «Мама погуляет с собакой – это минут двадцать, в аптеке еще минут десять, зайдет в магазин. Хм. У меня есть около часа. Успею!» - решил он. Звякнул ошейник, брякнули ключи, хлопнула входная дверь. Мама ушла. Нил встал с кровати, прямо на пижаму нацепил ветровку и ботинки. В коридоре он глянул на себя в зеркало : «Достойный вид, чтоб попасться на глаза одноклассникам», – подумал он и улыбнулся, Нила ничего не смущало, скорее наоборот в его глазах горела надежда, а остальное было не столь существенно. Он пошел в комнату матери. Распахнул тяжелые пыльные шторы, отодвинул завядший в горшке цветок и поставил табуретку на подоконник. «У взрослых на окнах решеток нет, зато куча барахла, которое не дает их открыть» - не успело промелькнуть в голове, как Нил уже был на улице.

 

Мальчик бежал со всех ног: двор, дорога, мост; через пятнадцать минут он оказался в лесу. Он поднимался вверх по тропинке без остановок, без передышек, он помнил каждый поворот, каждый корень дерева. Он был полон сил, будто вчера и не было никакой температуры. Нил не знал, чего ищет, но точно знал, что оно там. Оно прячется на том месте среди его страхов, догадок, сомнений, чужих миров. Оно там и зовет его. Затаив дыхание, Нил поднялся на поляну и замер. Его взгляд уперся в бетонный забор около двух метров высотой и бесконечной длины в обе стороны. Глянцевый знак строительной фирмы “Grand L” висел везде и всюду. План объекта в рамочке бросился в глаза: «Начало строительства 13 августа 1997 года». Это была дата смерти Марата. В голове Нила образовалась каша. Стройка никак не вязалась с тем миром, куда они попали с Маратом той ночью. Вдалеке копошились рабочие в ярко оранжевых касках, виднелись строительные краны, огромные ямы, колдобины. Нил рванул к забору. Ударил его кулаком, стало больно. Это был верный сигнал, что забор реальный. Нил плакал и бил бетонное заграждение кулаком, он пытался разбить его, ведь за ним остался его брат. Рабочие увидели ребенка на площадке и бросились к нему. «Одурел? Здесь стройка!» - огромный загорелый человек поднял зареванного Нила за шкирку. «Стенку от таких придурков, как ты строим. Вам че тут, медом намазано? Дебилы малолетние! За забором - обрыв! Дуй отсюда, пока по жопе не надавал». Рабочий поставил Нила на ноги и кивнул в сторону выхода. Нил уставился на забор, он хотел прожечь его глазами, взорвать, но забор не поддавался. Нил был бессилен против этого серого равнодушного гиганта.

- Я сейчас родителям позвоню, - начал угрожать рабочий.

- Мой брат там, - выдавил из себя Нил. Большой загорелый дядька смутился, он хотел наорать на незнакомого парнишку еще сильнее, но не смог. Огромный голубые глаза Нила были полны безысходности и застывших сухих слез. Рабочий буркнул: «Пять минут» и отошел в сторону. Нил прижался к ледяной стене всем телом, раздвинул широко руки, словно пытался пройти сквозь, но бетон не поддавался, он оказывал достойное сопротивление. Этого противника не победить. Нил начал медленно гладить стену. Шершавая поверхность царапала ладонь. «Значит, ничего нет, - думал он. – Ничего нет». Сердце в груди сжалось до тошноты. Вена запульсировала возле подбородка, в горле пересохло. Он больше не чувствовал холода бетона, его обожгли эмоции и начала подниматься температура. Он весь горел и трясся. От вибраций под ладонью Нила начал трескаться бетон, но обида настолько сильно завладела его разумом, что Нил не почувствовал этого. Он рывком оттолкнулся от стены и, глядя под ноги, размеренным шагом двинулся к выходу. Рабочий показал ему нормальную лестницу вниз и попросил забыть дорогу в этот лес, по крайней мере до тех пор, пока идет стройка. Нил бежал вниз сломя голову и клялся, что больше никогда сюда не вернется.

 

На месте, куда Младший приложил ладонь, образовалась трещина, она медленно росла, пока оттуда не пробился цветок. Это был хлопок. Его мягкие пушистые лепестки разрушили бетонную стену, а в сердцевине пульсировал оргон. Никто не заметил этого, потому «Красная Зона» показывается только ночью, о чем напрочь забыл Нил. Он спускался по лестнице, осознавая, что потерял брата навсегда, и он не знал, что был в полушаге от того, чтобы вернуть его обратно.