Директор восемнадцатой школы Наталья Сергеевна Брондукова сильно задержалась на работе. Тяжёлая пятница. Учебный год только начался, а проблема на проблеме. Сегодня пришлось решать совсем экзотическую. Приезжала бригада по отлову безнадзорных животных.

Наталья Сергеевна вся изнервничалась. Везде эти отловщики совали свои носы – а что у вас там, а что у вас тут, а почему так грязно. Пассивная агрессия как она есть!

Вообще, наиглупейшая история. Ещё в понедельник младшеклассники пожаловались, что видели медведя с рогом, и не где-нибудь, а рядышком со школой, на помойке. Тогда Брондукова не поверила.

– Ну что за глупости? – пожала она плечами.

Не то чтобы ей нечего было сказать. Уж ей-то, филологу, бессменному руководителю этнообъединения «Любимый край», можно было говорить и говорить.

Медверог – персонаж местного фольклора. Довольно странный персонаж. Просто удивительно, зачем он вообще там нужен. Он ведь никогда ничего не делает – появляется из ниоткуда и сразу же в это своё никуда исчезает. В одной из сказок (в одной! а их с десяток), кажется, уничтожает целый лес, но уверенности у Натальи Сергеевны не было, она, помнится, и не дочитала. Чернуха! И ладно, когда подобными фантазиями увлекались предки. Может, даже переживали, что вот придёт медверог и, мало ли, это не к добру. Недобра у них хватало и в любой момент могло прибавиться. Но сейчас-то – сплошное добро! Теперь-то где и зачем можно наслушаться таких преданий старины глубокой? Так наслушаться, что твердить: мы видели, мы видим!

В общем, ситуация вырисовывалась примерно та же, как если бы дети встретили, к примеру, Змея Горыныча. Снять это рогатое чудо на телефон, ясное дело, ни у кого не получалось, хитрый мишка, едва появившись неизвестно откуда, моментально нырял обратно, пресекая видео-попытки на корню. Врасплох его было не застать. «Ну понятно, – думала Брондукова, проработавшая в школе двадцать четыре года и кое в чём несомненно разбиравшаяся. – У детишек новая забава, за нос нас водить».

Детишки забавлялись по полной, жаловались опять и опять. Они уже и название знали. Видели не кого-то там, а медверога!

– Медвероги – сказка, – сохраняла присутствие духа Брондукова.

Но вчера подключился общешкольный родительский комитет. Они там сами решают, что сказки, а на что надлежит посмотреть специалистам. Диспетчер службы по отлову давно уже так не веселился, однако особо активная мамаша сдаваться и не думала:

– Послушайте, а если не рогатый медведь? Если я скажу, что это собаки? Целая стая. Целая стая, вам понятно?

Диспетчеру было непонятно. Он хрюкал от смеха.

– А если я скажу, что я начальник отдела оперативной информации пресс-службы городской администрации?

И диспетчеру стало несмешно. Сегодня около одиннадцати приехали отловщики. Весь день наперекосяк – детей не оттащить от окон, по пришкольной территории бродят люди с уродливыми подобиями сачков и ружей, за ними, как цыплята, родители-комитетчики... Дело чуть не дошло до установки собаколовок – большущих таких клеток с косточкой на верёвочке.

– Да вы что? Туда же дети позалазят! – смогла-таки отбиться Наталья Сергеевна.

Вдохнула полной грудью только когда отловщики уехали, а комитетчики разошлись. Работы – непочатый край, и вот, припозднилась. Солнышко устало делать ей поблажки и укатилось за горизонт, ничем не стесняемый ни справа ни слева. Школа стояла на самом краю микрорайона, на верхушке холма. На западе – широкоформатный горизонт, на востоке – весь микрорайон как на ладони. Живописно!

Брондукова шла по обочине грунтовой дороги, усеянной мусором и лужами самой разнообразной формы, вдоль вымахавших в человеческий рост полыни и лопухов, и в который раз благодарила судьбу за то, что живёт недалеко. Что может быть полезней прогулки в конце рабочего дня, в конце рабочей недели? Развеет любую степень усталости!

Прохлада была уже вечерней, а небо ещё вполне дневным, оно только готовилось темнеть, и это больше чувствовалось, чем виделось.

– Красота! – сказала Наталья Сергеевна.

– Аууу, – ответили из полыни и лопухов. – Аууууууу...

Вой был очень, очень странным. Не будь Наталья Сергеевна таким убеждённым адептом рационального мышления, она сказала бы, что вой волшебный. Тоненький, жалобный, но совсем не раздражающий, а только безмерно грустный. И у него было как бы второе дно – хрустальный звон, тоже очень грустный, как будто прощальный.

Наталья Сергеевна отогнула стебли полыни... Это же медверог!

По величине совсем маленький медвежонок, никак не взрослый медведь, он висел, надетым на арматуру, торчащую из бетонных плит, остатков школьного строительства тридцатидвухлетней давности. Пучок ржавых железок пробил ему живот. Лопух, полынь, мусор – всё в крови. Хлестало, видимо, сильно. Теперь только медленно капало... Бурая шерсть. Большой чёрный нос. Небольшие карие глаза. И, конечно, главное сокровище. Рог. По центру лба, прямой и острый, со спиральными бороздками, весь в разноцветных каменьях, словно бы подсвеченных изнутри. «Красивая скотинка. Особенно рог», – подумала Брондукова, а вслух сочувственно спросила:

– Как же тебя угораздило?

– Аууууу... – повторил он жалобно. И уставился на Брондукову. Прямо в глаза.

В голове её скрипнуло, как будто покосившуюся калитку приоткрыли. И через эту калитку что-то пошло-поехало, да в обе стороны, и в голову, и из головы.

– Что это та... – Фраза оборвалась. Брондукова словно выпала из реальности. Всё кругом стало серым и плоским – как на неудачном карандашном наброске.

– Расскажите... – услышала она откуда-то издалека. Ей показалось, что издалека. И сразу показалось обратное – нет, это совсем рядом. Она тряхнула головой. Краски и объём вернулись. Мишка по-прежнему висел на арматуринах, только вся эта жуткая картина переместилась несколько выше... Нет. Это переместилась сама Наталья Сергеевна. Теперь она не стояла, а сидела. На примятой к земле полыни, на лопухах, на мусоре. В мишкиной крови вот испачкалась... Как она пойдёт в таком виде домой? Сплошное расстройство и абсурд. Внутри расстройство, снаружи абсурд...

– Что рассказать? – спросила она.

– Расскажите, что случилось с вашим миром, – произнёс медверог ровным, но очень тихим голосом. Замолчал. Смежил веки. Продолжил. – Я соотнёс ваши и наши принципы речевой активности и образования речеформ. Теперь мы друг друга понимаем.

– Может, снять тебя с этих железок? – жалостливо спросила Наталья Сергеевна.

– Зачем причинять мне лишние страдания? Я умираю и умру. Меня выбросило в ваш мир прямо на этот окислившийся металл. Моя травма несовместима с жизнью.

– Тебе и говорить, наверно, трудно, – снова выразила сочувствие Наталья Сергеевна.

– Трудно, но ничего не поделаешь. Это мои последние слова, других не будет.

– Так жаль, так жаль... И почему тебя выбросило?

– Не знаю. Перестал ощущать координаты, оказался в соседнем мире. Пытался вернуться, но выбрасывало снова и снова. В первый раз я оказался на мусорной горе, рядом с переполненными мусорными ящиками. Во второй – на плоскости, застроенной чем-то давно поломанным...

– Это помойка и спортивная площадка, – улыбнувшись, узнала Брондукова.

– Потом были другие разы, другие места. И всякий раз был мусор, всякий раз всё...

– Не всякий и не всё, – запротестовала Брондукова. Что ещё за разговоры? Она таких не любила. Чернуха!

– Вы и сейчас сидите на мусоре. Ваши технологии не позволяют вам его убирать?

– Естественно, позволяют! Позволяют, и мы убираем. Есть, конечно, отдельные моменты, но в целом... К чему такие вопросы? – Брондукова поднялась с травы. Подобралась, взбодрилась. Надо ведь защищать свой мир! А то дай волю этим медверогам... Додумывать она не стала. Подумалось другое: собирался помирать, так не пора ли уже?

– Пора, – согласился медверог. – Просто мне хочется узнать, что конкретно меня убило.

– А ты не предупредил, что владеешь телепатией, – обиженно заметила Брондукова.

– Это рог. Он улавливает мысли, но только иногда.

– Слабенький, значит?

– Нет. Но нужен для другого. Это двигатель. С его помощью я перемещаюсь. Перемещался... А ваши мысли он уловил, потому что они очень простые.

– Так что ты там спрашивал? Хотел узнать, что тебя убило? – Брондуковой не очень-то нравилось выслушивать заключения какого-то рогатого еле живого медведя по поводу немудрящести её мыслей. – Арматура, – подсказала она. – Это называется арматура. Это такая штука....

– Я знаю, как это называется и что это за штука. Почему она здесь?

– Не убрали, почему же ещё?

– Почему не убрали?

– Есть отдельные моменты...

– Моменты деструкции, вот что меня убило. Вы не справляетесь с ними.

– Справляемся.

– Но вы ведь не можете...

– Можем.

– Не можете не понимать, что это опасно. Я могу вам помочь. – Медверог говорил всё тише, но по-прежнему ровно.

– Чем?

– Наш мир полон магии.

– Ну, надо думать, что полон.

– Я знаю снижающее деструкцию заклинание. Но произнести его должны вы.

– Ну, хорошо... Ладно... – выразила согласие Брондукова. Зыбкое, колеблющееся, как пёрышко на ветру.

– Повторяйте за мной, – совсем тихо, себе под большой чёрный нос, проговорил медверог. – Да будет спасён мой мир...

– Не буду повторять, – заявила она. – У нас всё хорошо. И не надо мне тут чернухи! Не надо мне катастрофу рисовать из отдельных моментов!

– Зря,– сказал медверог, выдохнул и закрыл глаза.

Его рог продолжал драгоценно сиять. В начинающих сгущаться сумерках сияние даже усилилось.

Умер? Брондукова немного подождала и коснулась рога у самого лба. Постучала по нему костяшками пальцев.

Ноль реакции. Да и какая реакция – медверог не дышал!

– Извини, конечно, но...

Оставить здесь этот рог со всеми его камушками? Как бы не так. Да и ни к чему он сейчас владельцу. Бывшему владельцу.

Она и усилий не успела приложить, так, слегка на себя потянула – и рог отломился! Отломился и с непостижимой скоростью взметнулся ввысь, утянув за собою Брондукову.

Туц! И он проткнул небеса. Прокол в одно мгновенье разъехался в необъятную дыру, и оттуда на Брондукову вывалилась уже не чернуха, а настоящая чернота. Абсолютная. Сознание исчезло. Брондукова исчезла. Исчезло всё.

Зря она отломила этот рог.

Зря она не дочитала ту сказку.

...Зря глупая бурундучиха отгрызла рог у издохшего медверога. Тьма поглотила её лес. Место, в котором медверог лишается рога, будь оно лесом или городом, совсем небольшим или огромным, – обречено.