Из низко нависающих грязно-серых облаков вновь вынырнули два чёрных дракона. На мелком – от кончика шипастого хвоста до прямых рогов саженей пять – сидел косматый шаман с посохом, гортанно напевая что-то ритмично-угрожающее. На крупном – сам Вута'х-Глаз-На-Пути. Он выкрикнул заклинание, и ослепительная молния сорвалась с облаков, разя защитников Элиоха на стенах, которые бесстрашно отстреливались из пороховых ружей и пушек.

Прогремел раскатистый гром, которому вторили многочисленные буреградцы перед основным входом в крепость и монстры в вышине. Это были последние взрослые драконы бурых шаманов, остальных наша армия всеми правдами и неправдами прикончила. Возможно, прямо у меня на глазах свершалась решающая битва между Проградом и Землей Бурь.

Возможно, от потери крови или усталости я становился рассеянным. Усилием воли я напомнил себе, где нахожусь, и едва успел отпрыгнуть назад, уклоняясь от широкого, но неумелого взмаха буреградца. При этом я ощутил, однако, сильный укол в бедро. Не обращая внимания на онемевшие от долгого напряжения руки, я сделал выпад копьем и сбил с лошади еще одного противника, имевшего неосторожность приблизиться. Прежде, чем неповоротливый из-за панциря враг поднялся, я быстро поразил его в незащищенное доспехом место под мышкой. Буреградец коротко, почти удивленно вскрикнул, попытался высвободиться, но лишь простонал что-то и обмяк.

Со свистом мимо пролетело еще два арбалетных болта, и я непроизвольно зарычал. Рычал, потому что боялся умереть и чувствовал дыхание смерти на затылке; потому что кольчуга держалась на честном слове – она приняла сегодня слишком много ударов; потому что, наверное, изрядная часть ребер была сломана; потому что еще один болт наполовину торчал из моей груди, и я ожидал, когда неминуемо начну захлебываться кровью. Наконец, потому что кроме меня на мосту остался стоять на своих двоих только рядовой Джура, этот конопатый везучий дуралей. Остальные пали. Вон и живучий сержант Онки, огромный, как медведь, перестал подавать признаки жизни, копье выскользнуло из неподвижных рук.

А бурых, желающий как можно быстрее перейти мост и ударить в спину моим соотечественникам, всё еще оставалось семеро – вполне достаточно, чтобы, не жалея себя, прорваться к механизму и опустить мост. Двое из них принялись перезаряжать грёбаные арбалеты.

– Как вы, сержант? Выглядите паршиво, словно подохли еще вчера...

Кровь из раны на лбу заливала глаза рядового, и он снова и снова вытирал красное лицо ладонью. Если бы не шлем, он бы лишился головы, а не отделался глубоким порезом... Я вяло махнул рукой на сослуживцев, которым уже не мог помочь ни один знахарь.

– Не паршивее их, – ответил я, не узнавая свой слабый голос.

Силы покидали меня, слова Джуры шли словно сквозь красный туман.

– Если бурые пройдут через нас, сержант, будет скверно... Ложись!

Тело сработало раньше мыслей. Болты не нашли цели, улетев дальше. Я тут же вскочил – раненая нога и ребра протестующе вспыхнули болью, вырвав меня из предобморочного состояния – и сделал три тяжелых шага, чтобы с плеча из последних сил метнуть копьё. Я упал на колено и едва не взвыл от боли. Слёзы брызнули из глаз.

Один из буреградцев быстро поднял щит, и пораженно уставился на копьё, пробившее его насквозь и царапнувшее остриём по панцирю. Враги переглянулись. Трое из них подняли мечи, пришпорили и направили своих коней на меня. Крикнули вразнобой «Ап хейм луа»!

– Что они бормочут? – хрипло спросил Джура, вставая с копьем в стойку. Руки у него дрожали, но рыжий рядовой держался неплохо.

– «Убить демона». Идиоты думают, что я демон бури, – негромко выдал я, поднимая с земли чужое оружие.

Джура невесело хохотнул. Я попытался перевести дыхание, глядя на приближающихся буреградцев. Удар тяжелых копыт по камню. Блеск широких кавалерийских мечей. Хищные вороненые забрала.

Безумный страх. И безумное желание жить.

Не думая ни о чем, я бросился им наперерез, неистово вопя и твердо выставив вперед трехметровое копье. Где-то сбоку боевой клич издал и Джура. Почему-то он эхом, многоголосьем отразился позади меня...

***

Я распахнул глаза и приподнялся в кровати. Какое-то время не дышал, бездумно водя глазами по комнате. Стол, напольная часовая скрижаль, два табурета, новенькая громопечь, бумажный пакет с кофе на подоконнике. Кот, развалившись, спит в ногах.

Я медленно выдохнул. И вытер холодный пот с шеи и лба.

Снова Элиох, снова этот треклятый мост, подумал я и сел на кровати. Сколько лет, а словно вчера.

Я нащупал на голой груди неровный шрам там, куда попал болт. Затем – многочисленные другие шрамы. Он мечей и копыт. Полевой лекарь Унций сказал, что удача и дюжее здоровье сделали своё дело. «Сто к одному, что ты должен был умереть – и по шансам, и по ранам, Мартин... Наверняка Гораций был доволен битвой и присматривал за тобой с облаков», – предположил он тогда, прикоснувшись к амулету на шее.

На волоске между жизнью и смертью я был три дня, не приходя в себя и бредя в горячке. Только сотник и Унций верили, что я выкарабкаюсь, и присматривали за мной, тогда как другие уже считали, что я на пути к предкам.

Я откинул одеяло и поднялся. Вспомнилось, что сначала мне снилась-таки рыжеволосая девушка. Она стояла ко мне спиной и постоянно куда-то убегала, проваливаясь между стен домов. Тщетно мои пальцы хватали воздух в месте, где она только что стояла. А ведь это была дочка Сунтала, торговца мёдом.

– Тамми, давай завтракать, ленивая задница. Монеты на исходе, а кормить тебя чем-то надо, деньги сами в карман не запрыгнут. Эту молодую рыжуху нужно найти быстрее – лучше живой, но... уже необязательно.

Третий день пошёл, как она пропала. Я потянулся с хрустом и принялся за зарядку. Кот разлепил большие ореховые глаза и широко зевнул, сонно глядя на приседающего и размахивающего руками хозяина. Он не собирался выбираться из теплых объятий сна и лишь величественно сменил позу.

Наконец я закончил гонять кровь по телу и включил громопечь, чтобы сварить кофе, затем быстро умылся в тазу под дребезжащий шум механизма.

– Ты прав, – согласился я, глядя на кота. – Для начала всё равно нужно заглянуть на рынок, за информацией. К Зире, например...Что там с погодкой?

Я распахнул шторы и оглядел родной Проград. Ночью прошел дождь. Пасмурный день наполнял улицы города Прогресса густым серым цветом. Между кирпичными домами вдали проскользнул хвост «Скорого красного». Меланхолично проплывал под тучами шаролет «Техно»: «Не следи за временем – купи скрижали «Молния»!». У главного храма Горация собиралась месса. На Площади Рыбака хмуро, не убирая руки с пистолей, поглядывали по сторонам стражники в неизменной серо-синей форме.

– Боятся чего-то... – задумчиво протянул я и отпил горький кофе.

***

Не доверяя переменчивому настроению осеннего дня, во время которого дождь мог налететь в любой момент, я надел «рабочий костюм №3». Вместо привычного котелка – коричневая широкополая шляпа, вместо франтоватого короткого плаща и лакированных полуботинок – промасленный дождевик полувоенного образца до колен и видавшие виды высокие солдатские сапоги. Наконец, я повесил на пояс вместе со старым-добрым отцовским охотничьим ножом в две ладони парочку коротких метательных – вместо пистоля. Был у меня опыт стрельбы под дождем – мало приятного.

– Порох не девушка: влажным быть не любит, – процитировал я прямолинейного сотника, который всему научил меня в своё время.

Я наполнил миску кота сваренными вчера потрохами и уже было вышел на площадку, но задержал взгляд на Джуре, лежащем на полу с закрытыми глазами. Для меня все еще оставалось загадкой, какие сны видят призраки.

– Ты идешь? – нетерпеливо спросил я.

Он вскочил, как на учениях, и усмехнулся своеобычной улыбкой:

– Как будто у меня есть выбор, сержант. Куда ты, туда и я.

Сквозь него я посмотрел на громопечь и выругался: опять забыл вытащить аккумулятор.

***

– Доброго утречка, Мартин.

Я пожал горячую ладонь почтальона Кайла, которого застал за работой: тот просовывал в щели в дверях письма и уведомления моим соседям по лестничной площадке. Свет рожка на потолке отражался в его гладкой лысине.

– Мне ничего?

– Увы, в этот раз пусто. – Сотрудник почты перебрал письма и развел руками. – Могу только новостями поделиться... Слыхали, что на Площади Науки случилось ночью? В Северном районе.

Я закрыл дверь на ключ и покачал головой. Джура прислонился к стене, зевнул и без интереса посмотрел на почтальона.

– А я сразу подумал, что частному детективу может быть интересно, тем более что там жуть такая... – Кайл покачал головой и подкрутил один ус. – Вот что я понял: толпа рабочих вышла из-под контроля и вздернула-таки парочку стражников прямо на каменной колбе памятника. Ей-ей, жуть такая.

Я вспомнил статую на упомянутой площади, мрачно кивнул.

– Так-так... Забастовка пошла не по плану. Это точно ночью было?

Почтальон оживился, затараторил:

– Как есть, на духу мне Рик – коллега мой с Северного – рассказал за утренней «летучкой». Он в том квартале живет и сам всё видел. Как оцепление делали, как тела долго снимали...

– Но самих рабочих и убийство не видел? Может, и не рабочие вовсе?

Собеседник махнул рукой.

– Не, Рик не успел... Как не рабочие-то? – поразился он. – Кто же еще? Они уже давно в том районе бузят, митингуют. Всё никак угомониться не могут, стервецы. – Он стрельнул глазами по дверям моих соседей, государственных служащих и купцов. – Но и понять их можно. Еще одна большая мануфактура Волгонского на конвейер перешла. Механизация.

– А что Ярд? Задержали кого-нибудь?

– Какой там, – отмахнулся он. – Усилили патрули и вызовут, наверное, побольше ребят из пригорода, но как они с несколькими сотнями мужиков-рабочих разберутся? Разве только если кто-то прям в Ярд притопает и назовет имена убийц. Ну, с доказательствами, разумеется... Кстати, семьи тех повешенных бедолаг, кстати, во всеуслышанье назначили награду в пятьдесят полновесов. Немаленькая сумма, как по мне.

Я попрощался с почтальоном, спустился по лестнице, выстланной новым бордовым ковром, и вышел на улицу. На остановке, в газетном ларьке, я протянул сонной девушке квадр и, присев на скамью, открыл «Вечерний Проград».

Джура, наблюдая из-за плеча, как я листаю газету, цокнул языком.

– Конечно, ни слова про забастовки и тем более убийство стражников.

– Ну, а ты что хотел, – пробормотал я себе под нос.

Никто из прохожих не обратил на это внимания. Человек размышляет вслух над «Вечеркой», ничего такого. Я уже понял на опыте, в каких ситуациях можно отвечать рядовому, в каких лучше промолчать.

Подъехала жёлтая шумная «турбина» и вместила в своем и без того переполненном чреве еще несколько спешащих на работу проградцев. На боку «турбины» красовалась реклама: «Спешите купить билет на обзорную экскурсию на шаролете в «Техно» – позвольте себе Полёт Фантазии». Худой водитель оглянулся через плечо, гаркнул что-то и закрыл двери. Я проводил взглядом шипящий и подрагивающий транспорт. Решил подождать следующий, более просторный.

– Пойдем на Площадь Науки? – спросил Джура, провожая взглядом фигуристую молодую особу в облегающем пальто, прошедшую мимо.

– Чуть позже, – рассеянно ответил я.

К тому времени, как я пробежал глазами все более-менее связные новости и добрался до середины откровенно проплаченной мануфактурой «Уолли и Ко» бестолковой статьи «Как выбрать первый пистоль», к остановке подъехал сверкающий хромом двухместный тёмно-синий «Буревестник». И посигналил.

– Мартин! – Водитель, мужчина в строгом тёмном костюме по последней моде, опустил окно и помахал рукой с зажженной толстой сигарой. – Сержант Смиртович, ау!

Я поднялся с раскрытым ртом.

– Михась?

– Так точно! – Он лучезарно улыбнулся. Хороший у него дантист, не то что мой. – Забирайся, подкину, куда надо.

– Не откажусь. – Я оставил газету на скамейке и сел в машину.

– А я с ветерком поеду. – Джура, усмехаясь во весь рот, полез на крышу. Никто, разумеется, этого не видел и не слышал, кроме меня.

Бывший сослуживец ловко вырулил на дорогу.

– Точка назначения? – спросил он, выдохнув дым в открытое окно.

– На продуктовый рынок, если по пути.

– Принято, подкину без проблем. – Михась хмыкнул и, уверенно удерживая руль левой рукой, правой вынул из бардачка новенькую сигару в бумаге и протянул. Я покачал головой, но он с улыбкой засунул ее мне в карман. – Затариться хочешь на рынке?

– Да скорее по работе, кое-что узнать... – Я провел рукой по обшивке. – Слушай, старина, «Буревестник» штука недешевая. Ты кем устроился? Я после плена тебя, считай, на пару лет из виду потерял. Знал только, что живой... Не в криминал ли пошел? Я не осуждаю, если что... с нашей экономикой все там будем.

Бывший сослуживец хохотнул с сигарой во рту и легко хлопнул меня рукой по плечу.

– Если бы! Как служба кончилась, ты, насколько я помню, открестился от армии, помнишь, даже медаль выкинуть хотел с моста... А меня в разведку назначали, сразу завербовали.

– Да ну!

– Вот тебе и «да ну»... – Он крутанул руль, и мы объехали медленную «турбину». Худой водитель проводил «Буревестник» взглядом. – А потом был тот слепленный на коленке мир с бурыми, так? Ну, а я теперь вроде как один из послов в их проградском Доме. – Он затушил сигару в металлической пепельнице, встроенной в дверь, и щелкнул себя по значку на лацкане пиджака. – Младший посол. Буквально с месяц как получил, после практики и экзамена. По сути, стажировка пока, но...

Я искренне поздравил старого товарища.

– Ну, ты даёшь.

– Спасибо! А ты-то сам как, Мартин?

Я повел плечами.

– Не жалуюсь. Хлеб с маслом есть, на кофе и мясо хватает.

– Ха, да ты и в Элиохе и не больно-то жаловался! И когда на цепях мы с тобой висели в плену, тоже не жаловался... – Он замолк. – Было время!

– Ага.

Мы плавно подъехали к рынку, Михась притормозил между стареньким зеленым «Патриотом» и повозкой, груженой тыквами.

– Ну, ты сейчас в итоге где? В Ярде?

– Не приведи Гораций... Частный детектив я, нахожу пропавших и прочее. – Я протянул ему лаконичную визитку, отпечатанную на прошлой неделе. – Слушай, Михась, раз уже ты на горку взобрался... ничего не знаешь о повешенных на Площади Науки? Этой ночью.

Михась вдруг присвистнул, молча покрутил какое-то время визитку перед глазами и сказал спокойно, понизив голос:

– Та-ак, Смиртович... Ты где и когда об этом успел услышать?

– Неважно, я просто хотел понять, вокруг чего сыр-бор, – ответил я, наблюдая за тем, как Джура неловко спускается с крыши и делает вид, что отряхивается. – Есть мысли, что пока дело горячее, с него можно что-то получить.

Михась откинулся на спинку сиденья и бегло пробежал взглядом по прохожим, все еще бездумно теребя мою карточку в руках. Между его густыми бровями пролегла тонкая морщинка. Я поймал себя на мысли, что бывший сослуживец стал значительно серьезнее, чем помнилось.

– Не надо тебе этого знать, старина, – вынес вердикт он. – Лучше в это не лезть, поверь. Отдача больше будет, чем у артиллерийской пушки.

– Это из-за закрытых мануфактур и забастовки? – не сдавался я.

– Я тебе скажу кое-что, но этого разговора не было. – Он дождался моего кивка и продолжил: – Сам я уловил только часть правды – от старших коллег по департаменту, и не факт, что они мне правду сказали... Там замешаны большие деньги. И большие люди, которые ворочают Ярдом и Советом, а забастовка для них, жизни рабочих – это... «хреновы сопутствующие потери», как любил говорить сотник. Но точных данных у меня нет.

– Береги себя, Михась, – сказал я на прощание. – Особенно в Земле Бурь. Ты теперь «язык». Не там и не при тех чихнешь – начнется второй Элиох.

Он улыбнулся.

– Ты тоже, старина. На самом деле, там теперь безопаснее, чем в некоторых районах Програда. – Он убрал наконец мою визитку в карман жилета и сделал паузу. – Ты лучше не суйся в это, хорошо? Как вернусь – найду тебя, поболтаем о будущем. Может, в Ярде пошуршу за тебя.

Я проводил автомобиль взглядом и вошел в живой поток, ведущий к рынку.

***

В курительной «У Зиры» дым кальянов еще не наполнил всю комнату до потолка, а лишь плавал в воздухе, вокруг сидящих на подушках и коврах людей. Поутру клиентов было мало, они негромко перебрасывались фразами и играли в «такт» отшлифованными камешками.

Джура, следующий за мной, замахал рукой перед лицом и сделал вид, что закашлялся из-за сладкого запаха кальяна, хотя его лёгкие остались под землей где-то вблизи Элиоха.

Я кивнул охранникам и направился к хозяйке, поднявшейся мне навстречу.

– Салют, Мартин-жун!

– Салют, прекрасная Зира. Есть минутка?

Она улыбнулась, и замысловатые татуировки на ее лице ожили.

– Для тебя хоть три, красавчик.

Она махнула четырехруким охранникам-горликам, и они коротко кивнули, принимая на себя роль контролеров курительной. Зира отодвинула мягкий полог, и мы зашли в ее рабочую зону, отделенную от общей залы.

– Присаживайся, жун. Кальян не предлагаю, помню, что не любишь. Чай, грильяж, ликер? – Она указала на столик в центре: – Однако вижу, что тебя что-то беспокоит.

Мы опустились на мягкий ковер тонкой работы – наверняка катарейский. Зира принялась раскуривать свою неизменную длинную чёрную трубку, а я вытащил полновесную монету и положил рядом с изящным глиняным чайником. Зира демонстративно не обратила на нее внимания.

– Два вопроса. Первый: что ты знаешь о повешенных во время забастовки на площади Науки? Любые слухи и детали. Второй заключается в следующем. Я ищу молодую рыжую девушку. – Зира не повела и бровью. – Её разыскивает отец, и я смог выяснить, что четыре дня назад её похитили недалеко от дома. Следы и некоторые свидетельства ведут в северо-западный район, примерно между старым главпочтамтом и большим продуктовым складом № 3. Скорее всего, она уже мертва, но... – Я замолчал.

– Поняла, – мягко сказала Зира и поднесла раструб трубки к свече, с причмокиванием затянулась, на миг прикрыв глаза.

Джура тем временем присел на корточки и принялся с интересом разглядывать хорошо выполненную из мореного дуба статую обнаженной худенькой девушки в углу.

– Бёдра ничего, ножки тоже туда-сюда... эх, грудь маловата, – поделился мнением рядовой.

Зира проследила за моим взглядом.

– Понравилась? С меня делали. – Она улыбнулась моему смущению, и продолжила: – Теперь к делу. Опасно ты ходишь по камням жизни, жун. И вопросы твои с каждым разом всё более колкие, как пчелы. – Она выдохнула в сторону густой дым. – На Площади Науки нашли трех мёртвых стражников, это точно. Заявлено, что их якобы повесили обезумевшие от несправедливости богатеев рабочие.

Она выдержала паузу, и я невольно подался вперед, зная, что сейчас прозвучит то, ради чего я сюда пришел с монетой.

– Но от всех скрыли, что на телах обнаружены ножевые раны. Довольно паскудные, жун. И полученные до того, как веревки обвились вокруг шей тех бедолаг, идущих теперь по дороге луны. Не после, а до.

Я затаил дыхание.

– Теперь второе...

– Погоди, – начал я.

Она посмотрела на меня, смежив подкрашенные веки, и я замолчал. Зира не любила, когда ее спрашивали больше, чем она могла или хотела сказать.

– Теперь второе, – повторила она холодно. – Про девушку ничего не слышала, но есть одна мысль. Ты уверен, что она просто не сбежала?

Я покачал головой.

– На девять десятых уверен, что это похищение. У меня на руках два свидетельства – бездомного и зеваки из общежития, который в окно смотрел.

Она улыбнулась, и татуировки вновь пришли в движение.

– Тогда, если ты правильно отследил след, скорее всего, тебе нужно искать один из притонов Денера. Не слыхал о нём? Он недавно вырвался из-под крылышка банды старого вора Аиста и довольно неразборчив пока: торгует «тоником», «вспышкой», оружием, но больше всего имеет на своих двух притонах, куда его наркоманы затаскивают молоденьких девушек... и иногда – детей. За монету там можно всё.

Я мрачно кивнул и поднялся.

– Паскудно, если она у этого мерзавца, сержант, – выдал Джура.

– Совпадения не в первый раз окружают тебя плотно, как дым, жун. – Она звонко хихикнула, сверкая мелкими белыми зубами. Видя мое непонимание, она добавила: – Район, где стоят притоны, не очень далеко от Площади Науки. Глядишь, узнаешь чего еще по пути.

***

Когда я выходил из курительной Зиры, уже разразился шквал дождя, и хозяйка, поджав губы из-за моей упертости, все-таки всучил мне свой старомодный чёрный зонт.

«Вернешь, как сможешь, жун. Это не одолжение и не штука из разряда «будешь должен». У меня запасной есть, а что хорошего в том, чтобы идти мокрым через полгорода? Тебе сегодня понадобится холодная голова, но не настолько».

Я решительно двинулся по тротуару, глядя перед собой и высоко подняв зонт.

– Чую, будет драка, – весело протянул Джура, идущий рядом. Дождь никак не влиял на него физически, но у рядового всегда было приподнятое настроение в дождь. – Эх, многое бы я отдал, чтобы вновь почувствовать дождь на коже, сержант.

– А чутье не говорит тебе, куда лучше сейчас – в лапы к Денере или сначала на Площадь? – хмуро спросил я. Меня не покидало ощущение, что дело с дочкой торговца оказалось сложнее, чем предполагалось. И чем он заплатил. Потому что, если ее утащил отвергнутый любовник или маньяк-одиночка – это одно. Но если придется прыгать в осиное гнездо какого-нибудь притона, это совершенно другие пироги.

Собеседник, казалось, задумался.

– Слушай, ты прав, сержант. – Он просиял. – Может, все-таки на Площадь? Как я и говорил с утра. Все равно же рядом, а за пару часов судьба девчонки не решится... Либо она уже мертва, бедняга, либо продержалась все эти три дня. Проклятье, надеюсь, её хотя бы кормят и поят. Они ведь должны заботиться о вложениях.

– Верно... Но по пути зайдем в одно место. Сдается мне, того смехотворного арсенала, что при мне, едва ли хватит. На всякий случай нужно что-то более... громкое.

Рядовой глубокомысленно кивнул и с любопытством заглянул под зонт какой-то миловидной дамы, прошедшей мимо нас с мужчиной под руку.

– «Гвоздику»-то помнишь, как стряпать, сержант?

***

Желтоватые невыразительные глаза Франка уставили на меня из щеколды, которую он сдвинул в тяжелой, усиленной металлическими вставками входной двери.

– Открывай, Франк, я по делу.

Щелкнули многочисленные засовы и замки, и дверь медленно распахнулась. Однако невысокий седой человечек в шерстяном свитере с горлом не спешил впускать меня внутрь. Одна рука его покоилась на ручке двери, второй он держал короткий огнестрел «Кулак», вошедший недавно в моду из-за того, что его относительно легко можно было носить незаметно. Палец был на курке.

– Чего, Франк? Что случилось?

Немой старик повел плечами, стрельнул глазами вправо и влево по улице. Джура прошел сквозь него внутрь дома.

– Ух ты! Тут всё перевернуто, сержант! Кто-то недавно заходил к нему в гости.

– Я не вовремя? – спросил я осторожно. – Я хотел купить кое-что для себя, но если ты занят, я могу зайти потом...

Франк с мгновенье изучал меня колючими глазами, а потом тяжело вздохнул и покачал головой. Убрав «Кулак» в карман брюк, он махнул мне и шагнул в дом. Рядовой оказался прав: в гостиной всё было верх дном. Мебель перевернута, книги и свитки из стенного шкафа валяются на полу, как и деловые бумаги со стола. Чернила из разбитой склянки растекались густым пятном по паркету. Джура развалился на шикарном кожаном диване у дальней стены. У дивана были вспороты подушки, на полу рядом белел пух.

– Разрази меня гром, Франк, что здесь случилось?! Тут как будто табун лошадей проскакал.

Хозяин дома ушел в другую комнату и вернулся с табличкой и мелком.

«Стражники. Рейд», – коротко написал он.

– Неужели по всем лавкам с оружием? – удивился я. – В связи с убийством на Площади Науки?

«Сказали, проверка там, где могли закупаться неофициально».

Я кивнул. Да, выходит, Ярд все-таки ведет следствие, пусть и как обычно. Шумно, неловко и неповоротливо. Хорошо, однако, что мы разминулись с этим патрулем. А то возникли бы вопросы, чего это я приперся в дождь к торговцу оружием с запятнанной репутацией.

– Хотел бы тебе помочь навести порядок, но я спешу, Франк.

Старик просто кивнул и вывел: «Что тебе нужно?».

– Никогда не был поклонником лишнего шума, но мне бы пехотный «осколок» или «гвоздику» пошумнее. Уже в сборе или можно отдельные составляющие, я соберу сам. – Старик лаконично написал «гвоздика» и цену напротив. – Франк, мне нужна одна старомодная солдатская бомба, а не вся грёбаная партия пороха, которая у тебя есть.

Джура хохотнул. Седовласый торговец двинул губами и хмыкнул, что в его случае означало практически смех.

– Но ладно, давай. Хотя это и грабёж посреди дня, Франк. Надеюсь, мой наниматель в итоге увеличит гонорар и восполнит траты.

***

Ни на одной площади я никогда не видел столько стражников за раз. Они были под аллегорической статуей науки, рассредоточены вокруг площади и на тротуаре, некоторых я заметил на крышах домов с арбалетами, которые лучше огнестрелов зарекомендовали себя в дождь.

Под памятником была натянута на вбитых в брусчатку колышках жёлтая веревка. Так в Ярде помечали место преступления, чтобы туда не заходили.

– Напряжение можно резать тесаком, сержант. – Джура указал на большую толпу на дороге поодаль.

Одетые разномастно мужчины и горлики – тут и там попадались серые рабочие фартуки и халаты – сбились в кучу примерно в пятьдесят человек. Ожесточенные лица, узловатые дубинки и тусклые гаечные ключи в руках, над головами – красные транспаранты, уже сильно потекшие из-за дождя. Я различил только две надписи: «Даешь 10-часовой рабочий день» и «Механизация убьет нас!». Рабочие, в отличие от стражи, были без зонтов и, видимо, промокли до нитки.

– Не думаю, что мы сможем здесь что-то узнать, сержант.

– Зря так думаешь, – рассеянно ответил я. – Ага!

Я увидел наконец среди одетых в темно-синюю форму мужчин знакомое лицо. Гладковыбритый стражник с крупным подбородком, сидящий на скамье и тщетно пытающийся закурить. Под настороженным взглядом его юного румяного напарника – наверняка без году неделю в Ярде – я похлопал его по плечу.

– Привет, Ойгос.

– А, привет-привет, Марти. Садись. – Мужчина коротко пожал мою руку, другой сжимая зонт. – Ну, и денек!

– Не то слово, – согласился я и протянул ему сигару, которую мне подарил Михась. – Мне кажется, она разгорится лучше, чем волглая солдатская папироса.

Стражник удивленно покосился на неожиданный дар и уважительно выпятил нижнюю губу, тут же убрав папиросу в карман.

– Это же «Фердинанд», Марти! – Он чиркнул спичкой и прикурил сигару. – Наш майор такие курит – три полновеса за десяток. А пахнет!

«Спасибо» он не сказал, но я понял, что оно висит в воздухе вместе с дымом.

– Ты напомнишь ему, что он должен тебе три квадра с прошлой игры? – спросил Джура откуда-то сбоку.

Я проигнорировал его и начал осторожно:

– Заварушка еще та?

– Есть такое. – Он причмокнул довольно, втягивая дым. – Кто бы мог подумать, что всё выльется в это? Ну, забастовка, ну, мануфактуры, будь они неладны. Но убийство...

Я промолчал, давая ему возможность продолжить. На Ойгоса неодобрительно покосился напарник, но тот даже не смотрел в его сторону.

– Погуляй пока, Мирик, проверь, нет ли где другого скопления рабочих, – сказал ровным голосом Ойгос, и юнец, поджав губы, ушел.

Мы проводили его взглядами.

– Новое поколение, ничего пока не понимают, им всё вынь да положь... – усмехнулся стражник и вдруг сменил тон. – Расследуешь дело, Мартин?

– Скорее, нет, чем да, Ойгос.

Он скользнул по мне взглядом и вновь затянулся.

– Ты же не польстился на монеты, которые обещали семьи? Не похоже на тебя. Те монеты, если ты спросишь меня, ловушка для дурака.

Я хмыкнул и покачал головой.

– Скорее, тут спортивный интерес. Можно сказать, любопытство детектива.

– А-а, – неопределенно протянул он. – Ну-ну.

Мы помолчали под мерный ропот дождя.

– Трупы нашли уже после того, как рабочие покинули площадь, – едва слышно сказал Ойгос. Я напряг весь слух. – Но подумали все, конечно, на них. И так и будут думать. Несмотря на слова некого пьяного мясника.

Я коротко кивнул, стараясь сохранить безразличное лицо.

– Есть подозреваемые?

– Множество, – хмыкнул он. – Кого-нибудь, скорее всего, посадим. Список уже готов. Был готов.

– Разумеется.

Ойгос докурил сигару, потушил о мокрую мостовую и кряхтя поднялся.

– Спасибо за угощение, Марти, – сказал он громко и добавил тише: – Ну, увидимся на игре. Нам сегодня с Мирославом еще патрулировать.

Поймав мой взгляд, стражник слабо покачал головой, словно говоря «не надо».

***

В округе я нашел три мясницкие лавки и один гастроном, где тоже продавали мясо. Но только у одной лавки было необходимое.

– Да, эти окна выходят на кусок площади, сержант, – хмыкнул Джура.

– То есть он мог видеть что-то, что умышленно не признали за показания стражники, – сказал я тихо. – Ойгос подчеркнул, что мясник пьяница.

Я постучал в дверь под табличкой «Мясо у Джо».

– Убирайтесь подальше, псы!

– Сержант, выбивай дверь, поджигай и кидай в него «гвоздику», – с каменным лицом сказал мой бывший сослуживец.

Понимая, что он шутит, я вновь постучал и сказал громко:

– Джозеф, я частный детектив. Хочу выслушать вас, задать вопрос.

Раздались тяжелые шаги, и дверь со скрипом распахнулась.

– Мда, а он действительно пропойца, – присвистнул Джура.

У Джо были налитые кровью запавшие глаза, землистый оттенок лица и ярко выраженный двойной подбородок. Сальные волосы причесаны назад, покрытый красными прожилками нос нависал над ртом, живот сильно выступал вперед.

– Вы точно не из Ярда? – буркнул он, и я едва не поморщился от сильнейшего запаха перегара. – У меня нет доверия к этим поганым продажным псам. Свой выходной я хочу провести спокойно, как законопослушный житель Програда.

Я показал ему свой значок частного детектива.

– Могу вас заверить, Джозеф, что мне просто хочется докопаться до правды и в то же время доказать, что стражники ошибаются, – сказал я, припомнив неприязнь мясника к ним.

– И это не мешает тебе чуять запах денег где-то в этом деле, сержант, – усмехнулся Джура.

Мясник пробуравил меня взглядом еще с мгновенье и, видимо, остался доволен.

– Хорошо. Чем...чем я могу помочь, детектив? – От моего внимания не укрылось, что он слегка покачивался и одной рукой крепко держался за косяк.

– Святой Гораций, да он и сейчас в стельку! – просиял Джура и причмокнул. – Жаль, я не могу попросить у него рюмку на дорогу...

Я кашлянул в кулак и произнес:

– Что необычного вы заметили, когда увидели повешенных, сэр?

– Ну... – Он шумно почесал затылок. – Самое странное? Кроме того, что троих стражников повесили запросто посреди города?.. Ага, у них были вывернуты карманы брюк!

Я окаменел.

– Вы уверены? У всех?

– Да! Я еще подумал, что это какая-то фишка одной из банд: мол, держитесь от нас подальше... – Он икнул. – В юности я был недолго в портовой банде, так мы, например, подкидывали дохлую рыбу конкурентам.

– Значит, карманы, я понял. Спасибо, Джозеф, вы очень помогли.

Едва я собирался попрощаться и развернуться, как он сказал просто:

– А я еще я видел, кто тащил стражников и вздергивал их.

Мясник пришел в восторг от моего выражения лица, хрипло засмеялся и заперхал, вцепившись в косяк двумяя руками.

– Вот теперь я вижу, что вы мне верите, детектив! Не зря вы пришли.

– Вы разглядели лица рабочих? – взволнованно спросил я, сунув ему в руку два квадра. – Это очень помогло бы дело.

– Нет, увы... – сокрушенно выдохнул он, принимая монеты. – Но зато я запомнил, что их было пятеро, один из них был горлик... и они как-то странно себя вели. Дрожали, что ли. Ну, словно бы сильно замерзли. – Он пьяно нахмурился. – Хотя вчера не сказать, что холодно было.

***

Мы молча двигались на юг, в сторону старого почтамта. Джура задумчиво закусил губу, глядя перед собой.

– Очень густо заваривается каша, сержант.

– Но теперь это словно бы одно дело... – вздохнул я, радуясь, что опущенный пониже зонт и шумный дождь позволяют мне говорить с рядовым на улице. – Ведь ты знаешь, что люди дрожат не только от холода или дождя. Это происходит и после долго употребления старого военного «тоника».

Он кивнул. Слишком хорошо мы, сыны войны, помнили, что многие легко подсаживались на красноватую жидкость, которую давали по глотку пехоте во время самых отчаянных боев. Изобретенный армейскими алхимиками «тоник» делал человека почти бесстрашным и усиливал его физические показатели. Но если его долго пить, то начнется мелкая тряска, словно человек озяб.

– Да, мы с тобой не думали, что «тоник» станет так популярен в мирное время, а, сержант?

– Точно.

Я вспомнил, как однажды принял его перед сражением на берегу горной реки. Стало так спокойно, волнение и страх куда-то ушли. Казалось, я наблюдаю за собой со стороны, и ничего не способно вызвать тревогу.

Но в последующие разы я побоялся, что получу зависимость, увидел пример сослуживец и отказался от «тоника».

– Значит, банда Денера.

– Ага, – кивнул я. – Кто-то нанял его наркоманов повесить стражников. При этом те уже были, видимо, мертвы – помнишь, что сказала Зира.

Дождь потихоньку стихал, но людей на улицах все еще было немного, некоторые запрыгивали в «турбины», другие пережидали под козырьками домов.

– Сомневаюсь, что рыжая дочь торговца будет где-то там рядом, но... Попытка не пытка.

– А что ты собираешься сказать Денеру, сержант? «Отдай мне пятерых наркошей, вздернувших стражников на площади, и заодно рыжуху одну»?

Я покачал головой, потому что еще не придумал. А пора бы.

***

Дождь давно кончился, когда мы все же выяснили расспросами и мелким подкупом, где находятся два главных притона Денера. Один был большой, охранялся дюжиной крепышей с арбалетами и дубинками. Второй – поменьше, четверо охранников и возможность пробраться через задний двор. Мы с Джурой сделали ставку на него, полагая, что в первом лаборатория по производству «тоника» и «вспышки», хотя понимали, что госпожа удача весьма ветреная особа, и мы могли промахнуться.

На город опускался осенний вечер, темнело. Рядовой ушел вперед, чтобы разведать паттерн движения охранников. Он не мог отходить от меня больше, чем на четыре сажени, поэтому я сделал вид, что интересуюсь захудалой лавкой картографа на углу. Облезлый старик с круглыми очками на тонком носу живо показывал мне свой товар – карты стран, городов и атласы звёздного неба. Справа и слева от лавки были многоквартирные, сдаваемые в наем ветхие двухэтажные дома, откуда то и дело выходили девушки с минимальным количеством одежды и разномастно выглядевшие мужчины. Одни казались весьма респектабельными и обеспеченными, другие походили на мясника Джо.

– Только один из них заходит на задний двор, – выдал мне в спину Джура через некоторое время. – Внутри я тоже был. Там всё паршиво, сержант... Около двадцати-двадцати пяти девушек. И шестеро девочек. – Он помолчал. – Есть несколько мальчиков. Все спят в двух комнатах, выглядят не очень. Но есть кухня, повар что-то типа супа готовит. Основные «комнаты посещения» на втором этаже. Клиентов пока нет.

Я прикрыл глаза.

– Мы ведь будем всех вытаскивать, да? – с нажимом спросил Джура. – Не только дочку ту?

– Как будто у нас теперь есть выбор.

– Тогда для начала мы...

Дверь слева открылась, и на улицу вышли худые жертвы «тоника». Они слегка дрожали, точно от холода. Четверо людей. Последним вышел горлик... Пятеро мужчин молча, неверными шагами направились в сторону притона.

– Это же... – начал Джура.

Я едва заметно кивнул, и картограф раскрыл большую карту Буреграда, решив, что я заинтересовался ею. Я всучил ему квадр и пошел параллельно пятерке.

– Они зайдут внутрь, а дальше?

– Придется подождать. Либо они выйдут в течение часа, и тогда мы последуем за ними, либо войдем, как и планировали, но придется иметь в виду не только охрану, но и пятерых накаченных «тоником» мерзавцев. Убийц.

Джура глубокомысленно хмыкнул. Пятеро поздоровались с амбалом на входе и вошли в дом, дверь за ними закрылась. Я примостился в чайной на углу и принялся хлебать мутно-коричневый чай из глиняной чашки со сколом, пока половой лениво перечислял все виды закуски, которые у них есть.

– Эх, будь у нас наша десятка пехотная, – вздохнул Джура, сжав кулак. – Бага, Эутин и Олох втроем чего стоили – мы бы этот притон враз вынесли.

– Даже с десяткой было бы непросто, – не согласился я. – Охрана явно умеет стрелять, а те пятеро, видимо, работают в притоне. На усилении.

Рядовой вынужден был согласиться.

– Детей жалко, сержант. Сейчас стемнеет окончательно, и клиент попрет.

Наконец я допил чай, ничего не придумал и решил, что пора все-таки врываться. Я засунул руку в карман и нащупал угловатую «гвоздику»... Однако вдруг я заметил, что в притон направляется очень уж странный гость.

Я щелкнул пальцем, привлекая внимание Джуры, затем положил ложку как стрелку, указывающую на мужчину, пружинистой походкой идущего по дороге. Высокий и бледный, в просторной тёмной одежде. Широкие плечи и красивое лицо. Во всех движениях грация и затаенная сила. Короткая, но изящная прическа, напомаженные прямые усы.

– Джура, это Танцор, – шепотом сказал я и сглотнул.

– Тот самый? – удивился рядовой, приподняв брови.

Тот самый – один из лучших наемных убийц Програда. Неуловимый и смертоносный Танцор без имени, которому лучше никогда не попадаться на пути. Мастер ближнего боя, ужас Ярда. У меня голова пошла кругом.

– Он же не собирается снять себе кого-нибудь там, сержант? Не его уровень. Такой парень любую в городе запросто...

– У него явно другое дело, Джура. Надеюсь.

Танцор что-то сказал охране на входе и вошел внутрь, они последовали за ним. На улице никого не осталось.

– Знаешь, для чего профессиональный убийца может оказаться под одной крышей с подозреваемыми в том деле?.. – вдруг осенило меня. – С людьми, которых наняли убить страдников. И которые больше не нужны.

Отставив кружку в сторону, я метнулся прочь из чайной.

– Как мы сразу не догадались? – прошипел Джура. – Потому что мы ослы!

Подбираясь ко входной двери, которую никто не охранял, я осторожно достал метальный нож и «гвоздику».

Джура скользнул внутрь сквозь дверь и тут же выглянул.

– Охрана и те пятеро мертвы, – быстро сказал он и облизнул губы. – Девушки и дети в порядке, боятся, но живы... Танцора не вижу, но там темно.

Я толкнул дверь и попал внутрь. На меня в полутьме – горел камин – обратились десятки испуганных и недоверчивых глаз.

– Так, спокойно, сейчас мы что-нибудь придумаем...

В этот момент что-то обрушилось на меня с потолка, и я едва не лишился головы, уклонившись в последний момент. Но он нанес сразу два удара – вторым он выбил нож из моей руки.

Неловко отпрыгнув подальше, я выставил перед собой бомбу. Танцор как пушинка отскочил и сделал пируэт. В руке блеснула сталь.

– Я не враг тебе, – бросил я веско. Руки вспотели, во рту пересохло. – У меня здесь дело, я никак не мешаю тебе.

– Ты не похож на тех, кого мне заказали, – признался он просто.

– Я не враг тебе, – повторил я формулу, услышанную от другого убийцы. – Мне все равно, кто ты и зачем убил охранников... Но если ты собираешься обидеть местных девушек и детей, я использую это против тебя.

«Гвоздика» давно так не пульсировала в моих руках, как в этот день. Я знал, что Танцору ничего не стоило преодолеть расстояние до меня почти моментально, он был чертовски ловок.

– Я где-то видел тебя. Ты частный детектив?

Я кивнул.

– Ты не успеешь кинуть эту допотопную пехотную бомбу, которую, к тому же нужно поджечь, – возразил он без эмоций. – Или попадешь в них... Но в чем-то ты прав. У нас разные цели. Моя работа уже выполнена. Убивать больше, чем надо, не в моих принципах.

Он указал на пятерых убитых, лежащих у дальней двери в луже крови.

– Я уйду сейчас, а ты можешь делать что хочешь, – сказал он мне и добавил с жутковатой улыбкой. – Будем считать, что тебе повезло. На твоей стороне призрак.

Он сделал шаг назад... и исчез.

– Он просто двигается, – сказал пораженный Джура. – Но очень быстро.

Я дрожащими руками убрал бомбу и облизнул сухие губы.

– О, а вон не та рыжая, которую описывал торговец мёда? Смотри, живая.

***

Я бежал и нашел Ойгоса в патруле, как он и говорил.

– В доме возле лавки картографа во владениях Денеры было полным-полном похищенных девушек и детей, – сказал я негромко, но напарник стражника все равно побледнел. – Охрану перебил некто Танцор, если тебе это имя что-то говорит.

Лицо Ойгоса вытянулось.

– Я увел оттуда одну рыжую девушку – дочь моего нанимателя. Остальные все еще там. – Понадобилось немного времени, чтобы перевести дух. – Они боятся всего на свете, но если я просто выведу их на улицу, люди Денеры или другие уроды тут же налетят и убью меня. Поэтому нужно отправить туда патруль. Лучше два.

Ойгос медленно кивнул.

– Быстрее, – устало сказал я.

***

Едва я провалился в беспамятный сон от усталости, в дверь принялись барабанить. Чертыхаясь, я вскочил с кровати, выхватил из укромного места пистоль и, спрятав его за спиной, подошел к двери.

– Кто там?

– Это Ойгос. Со мной мой начальник, майор Карбат.

Я с удивлением запустил их внутрь.

– Отрадно, что вы готовы ко всему, – мягко сказал высокий крепкий мужчина с серебряными висками и волевым лицом. На нем был официальный мундир. – Меня зовут Суонн Карбат.

– Мартин Смиртович, – представился я и убрал пистолет на стол. Недалеко, чтобы можно было в случае чего дотянуться.

– Вы позволите нам присесть? Спасибо.

Они опустились на предложенные мной табуреты. Сам я сел на кровать.

– О, у меня такая же модель громопечи, – улыбнулся майор Карбат. – Итак, Мартин, перейдем к делу.

Он вынул из нагрудного кармана небольшой мешочек и положил мне на стол.

– От лица Ярда я уполномочен наградить вас за освобождение тех людей. Здесь всего тридцать полновесов, поверьте, это всё, что я смог вытряхнуть из Магистрата.

Ойгос кивнул в подтверждение его слов.

– Далее. Позвольте поинтересоваться, есть ли у вас информация по поводу дела повешенных стражников? Мне передали, что вы навестили мясника по имени Джозеф Вакорски, одного из ключевых свидетелей.

– В коридоре никого, на улице их ждет автомобиль с водителем, – сказал Джура, пройдя сквозь пол.

Я молчал, глядя на Ойгоса. Стражник едва заметно кивнул.

– Среди убитых в том притоне были пятеро мужчин, которые и повесили стражников... – Я сделал паузу, прикрыл глаза. – Пусть у вас есть сомнения по поводу слов Джо, но я узнал об одной интересной детали.

Глаза майора блеснули, как у кошки.

– И что же это, если не секрет?

– Карманы. Вывернутые карманы. – Я покосился на Ойгоса. – Насколько мне известно, так делали стражники во время военного времени в отдельных района Програда, когда большинством голосов решали судьбы взяточников или продажных коллег.

На некоторое время воцарилась тишина. Она была холодная и острая.

– Если тебя сейчас начнут резать, прыгай в окно, – тихо сказал Джура.

Майор усмехнулся.

– Вам надо быть писателем, мистер Смиртович. – Он посмотрел в окно, где первый лучи солнца уже пробили ночную тьму. – Очень интересный поворот бы получился: стражников убили их же собратья по профессии, а потом наняли аморальных преступников, чтобы те разместили трупы на видном месте, на одной из площадей. Мне продолжать?

Я кивнул.

– Преступники – наркоманы и насильники – сделали свое дело. Увы, площадь была выбрана весьма неудачно, и рабочие попали под подозрение... Впрочем, может, так и лучше. Ойгос.

– Уже известно, что Волгонский и Пшехта вновь приняли более половины уволенных рабочих на прежние места, – быстро сказал стражник. – Богачи испугались, что если рабочие настолько отчаялись и готовы убивать стражу, то и до своих бывших начальников рано или поздно доберутся.

– Верно, – продолжил майор. – Затем кто-то нанимает за большие деньги профессионального убийцу, чтобы тот без лишнего шума убил пятерых исполнителей – напомню, беспринципных и опасных людей. И по возможности свидетелей, если те могут быть опасны... Таков был план, согласно вашему сюжету, мистер Смиртович?

Я вновь кивнул, в горле пересохло.

– Да, интересная была бы книга. Дайте потом почитать. Не забудьте написать про настырного детектива, который едва не влез куда не следует и не погиб...

– А те стражники... из сюжета заслужили такую судьбу?

Майор помрачнел.

– Поверьте мне, они заслужили значительно хуже. Взятки, вымогательство, покрывательство, лжесвидетельствование, излишняя жестокость – это только для начала. Их боялись и не уважали свои же собратья по мундиру... Так что карман наружу – чтобы другие продажные стражники видели.

Я кивнул в третий раз, не зная, что еще сказать.

– «Осенняя заварушка», – протянул Ойгос.

Мы с майором повернулись к нему.

– Ну, я бы так назвал книгу, – смущенно сказал стражник.