С очередным раскатом грома в дверях небольшой таверны на окраине возникла таинственная путница. Внутри отдыхала команда искателей приключений из десяти человек — они коротали вечер за пинтой пива и ленивыми разговорами. Появившаяся незнакомка сразу привлекла их внимание.

Под накидкой с капюшоном скрывалась невысокая девушка с копной густых рыжих локонов. Улыбаясь, она смело подошла к компании друзей:

— Господа, приветствую вас.

Перекинутая через ремень лютня говорила всем присутствующим, что в таверну пожаловал настоящий бард. В последние годы их редко можно было встретить. Куда они все подевались — никто не мог дать внятного ответа.

Компания сразу оживилась, внимательно слушая незнакомку:

— Хочу я отдохнуть с долгой дороги, да вот кошель у меня совсем прохудился. Добрые господа, если вы поможете: накормите и напоите меня, разрешите согреться подле вас, я отблагодарю вашу компанию своими лучшими историями.

Приятели переглянулись между собой и заулыбались. Слово взял главный:

— Отчего ж не помочь-то? Послушать историю барда нынче редкое удовольствие. Придется тебе потрудиться, чтобы не разочаровать нас.

— За качество своих историй я ручаюсь, — благодарно раскланялась девушка.

Кивнув, командир окликом подозвал хозяйку и затребовал подать еще яств, да не жалеть пива. Для барда освободили место на скамье. Вдоволь наевшись и напившись, девушка поудобнее взяла в руки лютню и нежно провела по струнам.

— Итак, ты в тепле, сыта и довольна. Настало время для историй. О чем ты нам поведаешь?

Загадочная улыбка появилась на лице девушки-барда:

— Смотрю на вас, господа, и думаю, что стоит вам спеть легенду об озерной ведьме.

***

В королевстве Вальтирия стоял погожий полдень. Служанка по имени Эйрин развешивала постиранное белье на заднем дворе флигеля, отведенного для дворцовой прислуги. Светловолосая девушка напевала тихую и нежную мелодию, когда услышала позади странное карканье.

Замолчав и обернувшись, она прислушалась. Звук повторился, но звучал совсем не так, как каркали надоедливые сороки в городе. Оставив постиранные вещи в тазу, Эйрин пошла на звук и вскоре обнаружила в траве за кустами большого черного ворона. Одно крыло у птицы выглядело сломанным, девушка отчетливо разглядела следы крови на перьях.

Такие птицы в королевстве считались дурным предзнаменованием, но Эйрин стало жаль ворона. Присев на корточки, она бережна взяла его в руки:

— Бедная пташка, кто ж тебя так ранил?

Ворон не сопротивлялся. Он посмотрел на девушку умными глазами-бусинками, а затем смиренно уронил голову. Эйрин показалось, что птица не желала больше бороться за свою жизнь.

— Нет, так не пойдет, — решительно заявила она и резво вскочила на ноги. — Вот увидишь, и крыло тебе вылечим, и накормим, и снова будешь летать и пугать местную детвору.

Звонко рассмеявшись, Эйрин поспешила к флигелю, где находилась ее комната. Ей повезло — все комнаты прислуги рассчитаны были на двоих проживающих, но в силу обстоятельств Эйрин сейчас жила одна. На соседнее место никак не могли подобрать новую служанку, королеве категорически не нравились приходящие на это место юные девушки.

Эйрин ничего не знала о том, как правильно ухаживать за птицами, но вовсе не унывала по этому поводу. Устроив на подоконнике подобие гнезда из своего полотенца, она бережно переложила ворона и принялась осматривать раненное крыло. Тотчас ей пришла в голову мысль обратиться к Томасу — он заботился обо всех королевских почтовых голубях, а также вырастил своего ручного ястреба. Кто как не он разбирался в птицах лучше всего?

— Подожди меня немножко, ладно? — обратилась девушка к ворону. — Я закончу с бельем и схожу к Томми. Он точно знает, как тебя вылечить. Просто отдохни пока.

Погладив несопротивляющуюся птицу по голове, Эйрин расплылась в довольной улыбке. Она любила животных, любила детей. Любой контакт с ними приводил ее в приподнятое состояние духа, обеспечивая радостью на весь день.

Эйрин попала во дворец в десять лет. Старшая горничная привела ее, когда мать девушки скончалась от лихорадки. Немолодая прислуга была обязана ее матери спасением жизни — та когда-то спасла ее сына от верной гибели. Маму Эйрин помнила плохо, но знала, что та была искусным врачевателем. Не жалея себя, женщина ходила к больным и лечила их, пока не заразилась сама и не погибла. Девушка не винила мать за это, наоборот, считала ее героиней и образцом для подражания.

Сразу по прибытию в королевскую обитель Эйрин начала обучаться премудростям работы дворцовой прислуги. Уже восемь лет она трудилась, не покладая рук. Все это время девушка бережно откладывала заработанные деньги, лелея мечту однажды оставить эту работу, уехать в путешествие, найти мужа и, в конце концов, завести своих детей.

Юный Томас, завидев ее еще издалека из птичьей башни, заметно приободрился. Он был по уши влюблен в девушку, а потому, услышав, что Эйрин хотела спасти дурное предзнаменование, побледнел и пришел в ужас. Он согласился посмотреть на раненного ворона, решив непременно избавиться от этой птицы. Однако Эйрин так радовалась, что ворона можно спасти, что он попросту растерял всю решимость.

— Вечно ты со своей добротой неприятности ищешь, — проворчал юноша, осматривая крыло птицы. — Не знала о том, что эти птицы несут смерть и погибель всему живому? Зачем спасла его?

— Но ты не думал, что это странно? Как ворон может нести гибель всему живому, если он и сам живой? Смотри, это же всего лишь птица. Кому она и несет погибель, так это мышам и всяким червячкам, на которых охотится. Глупо винить ворона во всех смертных грехах.

Все разумные доводы Томми разбивались о детскую беззаботность Эйрин. Поняв, что до нее не достучаться, парень решил самолично приглядеть за девушкой и птицей. Он не хотел, чтобы кто-то об этом узнал и навлек беды на наивную голову Эйрин.

Ведомый решимостью во что бы то ни стало защитить девушку, Томас действительно каждый день приходил и наблюдал за вороном. Однако тот не вызывал никаких подозрений. Разве что все время внимательно следил за Эйрин, не отводя взгляда, в те моменты когда не спал или не был занят трапезой.

Кошка Чернянка, любимица Эйрин, имела за собой привычку таскать девушке «дары» в знак своей любви и признательности. «Дарами» являлись пойманные кошкой мыши. Раньше Эйрин до ужаса пугали подобные подарки, и она просила Чернянку больше не приносить ей свою добычу, но с появлением ворона все изменилось. Эйрин радовалась, находя очередной «подарок», ведь теперь пойманные мыши не выбрасывались в сточную яму, а шли на обед птице.

С такой заботой ворон быстро восстанавливался и крепчал день ото дня. Томасу в руки он никак не давался, зато с заметным удовольствием гнездился у Эйрин на коленях или важно восседал у нее на плече. В конце концов, юноше начало казаться, что девушка была права. Что все доводы о плохом предзнаменовании — всего лишь предрассудки суеверного народа.

Но народ не просто так верил в суеверия. Томми наблюдал за птицей днем, но ни разу не видел ее ночью, ибо сладко спал в своей комнате. А ночью происходило все самое интересное: ворон утрачивал свой птичий облик.

Пока Эйрин безмятежно дремала на подушке, ворон превращался в человека. Садясь на табурет подле ее кровати, он задумчиво разглядывал невинное как у младенца лицо и вел с самим собой длинные мысленные беседы.

— Наивная девчушка, — обратился он, зная, что его голос не потревожит ее крепкий сон. — Я благодарен тебе за спасение, но... Боязно мне, что с такой наивной верой в добро долго ты не протянешь.

Ворон действительно был дурным предзнаменованием, злом во плоти — ведь как никак по своей сущности являлся демоном. Он заметно ослаб, так как давно не вытворял масштабного бедствия, питавшего его магию, потому и оказался ранен. Сейчас его раны полностью затянулись благодаря заботе Эйрин, но демон продолжал притворяться раненным, чтобы подольше насладиться чуждой ему заботой.

Он тысячелетиями наблюдал за людьми. Погрязшие в предрассудках, лицемерии и тщеславии, людишки не заботились ни о ком, кроме самих себя. Они предавали близких, обрекали других на страдания и смерть, и редко кто каялся за свои деяния. В своей безнаказанности люди могли зайти так далеко, что ворон иногда сомневался, кто из них демон — он или они?

Редкие исключения среди людей, конечно, встречались, но они были столь малы и незначительны на общем фоне творящегося безобразия, что демон даже не испытывал к ним никакого сочувствия. И без него этот мир прекрасно справлялся с тем, чтобы как можно раньше унести хороших людей в могилу.

Народ боялся воронов, а потому демон никогда не видел и не ждал от них добра. Привыкший убивать людей без толики раскаяния, демон впервые столкнулся с тем, что кто-то проявил к нему нежность и заботу. Добродушная Эйрин оказалась не подвержена предрассудкам, а потому не догадывалась, что тем самым обрекла сотни и тысячи людей на верную смерть. Эта ситуация забавляла скучающего демона.

Его сила ослабла, но он не желал продолжать творить бедствия. Причиной тому стало отнюдь не то, что человечество внезапно одумалось и заслужило спокойной жизни в своей будничной рутине. Демон просто устал играть по правилам мироздания и быть вездесущим наказанием за грехи. По этим же правилам он должен был убить ее, а затем совершить что-нибудь гнусное, чтобы восстановить свое былое могущество.

Однако демон не хотел этого делать. Ворон признался самому себе, что доброта Эйрин тронула его до глубины души:

— Думаю, я все же должен тебе за спасение, потому понаблюдаю за тобой еще немного. Мы рассчитаемся, когда тебе понадобится моя помощь, ведь мир куда страшнее, чем ты думаешь, глупая девчонка.

Вскоре Эйрин начала замечать повышенное внимание к себе со стороны короля. Сначала он просто наблюдал за ее работой, но вскоре начал заговаривать с ней. Стесненная вниманием монаршей персоны, девушка не знала куда себя деть, стараясь быть вежливой и не накликать на себя беду. Только вот правитель воспринял ее вежливость как приглашение. С тех пор он стал настойчивее, начал позволять себе прикосновения и слова, которые предназначались королеве, но никак не простой служанке.

Вспоминая слухи, ходившие среди прислуги, о том, что король не был верен жене и любил молоденьких девиц, Эйрин начала беспокоиться за свою жизнь. Томми, заметив эти перемены, сразу велел ей избавиться от птицы. Предрассудки снова овладели юношей, он был уверен, что несчастья свалились на голову девушки из-за спасенного ворона:

— Мерзкая тварь, и эта вся твоя благодарность?!

— Томас!

Эйрин прижала птицу к груди, закрывая ее своими руками. Она была готова принять удар ножа, которым замахнулся юноша, на себя.

— Ты сходишь с ума! Причем тут Черныш? Он всего лишь птица! Одумайся!

— Это ты должна одуматься! С тех пор как ты пригрела это чертово дурное предзнаменование, с тобой начали происходить плохие вещи!

Девушка обиженно поджала губы. Она категорически была не согласна со сказанным:

— Томми, плохие вещи происходят всегда и везде. Никто от них не застрахован. И виноваты в этом не какие-то птицы, на которых люди почему-то решили спихнуть всю вину. Мы сами виноваты в своих бедах!

Слова девушки послужили оплеухой для Томаса. Он не хотел признавать ее правоты:

— Что ж, раз ты такая упрямая, защищай свою дурную птицу дальше! Когда из-за него тебя убьют, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь!

В сердцах бросив последние слова, юноша удалился. Он надеялся, что Эйрин последует за ним, извинится, и они вместе решат эту проблему, если он временно будет игнорировать ее. К его несчастью, ссора с ним пусть и немного выбила Эйрин из колеи, но вскоре девушка и думать о нем забыла. Ее заботили отнюдь не обиды юноши.

Как бы ни старалась Эйрин избегать работы во дворце, она не могла все время прятаться. Старшая прислуга начала замечать это и делала ей бесконечные выговоры. Король на ее просьбы перестать не реагировал, и с каждым днем девушки положение становилось только хуже.

Эйрин попыталась уйти с работы, забрав свои накопления, но ей отказали в увольнении. В ночь, когда ее надежда спокойно покинуть дворец, была разрушена, она лежала на кровати и плакала в подушку. Ворон участливо приглядывал за ней, держась цепкими лапками за изголовье кровати.

— Черныш, что мне делать? Король, видимо, прознал, что я хочу уйти и запретил дворецкому меня увольнять. Почему они так со мной? Я же всегда старалась во всем помогать, была с ними добра и заботлива.

Ворон в ответ участливо каркнул. Эйрин подняла на него заплаканное лицо и улыбнулась. Вытерев слезы, она села и поднесла ладонь к птице. Ворон послушно пересел на руку, позволяя девушке приласкать себя.

— Черныш, мне кажется, ты лучшее, что случалось со мной за последние годы. Не принимай слова идиота Томаса близко к сердцу. Ты всегда выслушиваешь меня, присматриваешь за мной. Ты очень умная, хорошая и добрая птица. Вот поговорила с тобой, и мне стало намного легче. Спасибо.

Мимолетно чмокнув птицу в основание клюва, она отпустила ворона. Эйрин пришла в голову идея собрать все свои вещи и сбежать. Она хотела законно уйти и найти новую работу, но раз все вокруг ставили палки в колеса, выбора у девушки не оставалось.

Ворон перелетел на подоконник и продолжил наблюдать за тем, как девушка спешно принялась собирать свои скромные пожитки. Ей не понадобилось много времени, поэтому она решила уходить сейчас — пока темно.

Укрывшись плащом, она усадила птицу к себе на плечо. На второе водрузила мешок с вещами, затем затушила свечи и направилась к двери. На цыпочках, стараясь не создавать шума, она выбралась из флигеля и направилась по вытоптанной дорожке в сторону леса. Однако не успела Эйрин пройти и половины пути, как ее окликнул знакомый властный голос:

— Куда это ты собралась?

Сердце девушки упало в пятки. Она нерешительно обернулась и заметила в свете факелов королеву с небольшой свитой из личной горничной и стражников. Она хотела бы спросить, что королева забыла в такой час во дворе, но прекрасно понимала свое положение — у нее не было права заговаривать с этой женщиной.

Королева Селина обладала холодным и резким характером. Выйдя замуж за Люциана Вальтирийского в юном возрасте, она быстро изменилась: жизнь во дворце в качестве королевы оказалась отнюдь не сказкой. И все же первое время Селина наслаждалась этой жизнью. Она купалась в любви и внимании монарха, но чем старше королева становилась, тем сильнее затухал интерес Люциана к ней. Он начал заводить юных наложниц среди аристократок, бегал по служанкам и всячески игнорировал свою законную жену, чем вызывал у нее чудовищную ревность.

В конце концов, Селина начала мстить женщинам, которые нравились ее мужу. Король прекрасно знал об этом, но ничего не делал, чтобы помочь своим любовницам. Он оставлял их на растерзание ревнивой и жесткой королеве, ведь запросто мог найти другую, не вызывая ненужных скандалов в обществе.

Эйрин не интересовалась сплетнями, но в целом понимала, что происходит и догадывалась, что ее может ждать. Она не была виновата в том, что король не мог держать в узде свои чресла. Девушка наоборот пыталась избегать с ним встреч, делала все, чтобы интерес монарха переключился с нее на кого-то с менее уязвимым положением.

В конце концов, она надеялась, что Селина помнила то добро, что Эйрин для нее сделала. Когда королева была беременна вторым ребенком, роды дались ей особенно тяжело. Родившийся принц оказался слабым и недоношенным, и если бы не старания Эйрин, знающей об альтернативных травах для лекарств из записей своей матери, мальчик не прожил бы и месяца. Перед глазами девушки так и стояла картина, как королева в слезах благодарила ее за спасение принца-наследника.

Сейчас же в ее глазах клокотала только ледяная ярость:

— Ты, жалкая девчонка! Думала, я не узнаю, что ты за моей спиной соблазнила короля?!

Эйрин хотела что-то сказать в свою защиту, но в ответ лишь как рыба молча открывала рот, не способная выдавить из себя ни слова. Королева, быстро выросшая перед ней, резко взмахнула рукой и отвесила болезненную оплеуху. Из глаз девушки тотчас брызнули слезы.

Ворон, все это время молча сидящий на плече Эйрин, взметнулся и клюнул королеву за руку, когда та собралась отвесить вторую оплеуху. Женщина разгневанно вскрикнула и уставилась на птицу, словно только сейчас ее заметила:

— Ворон! Это ворон! — безумный взгляд Селины переметнулся назад к Эйрин. — Ведьма! Ах ты ж проклятая чертовка! Сглазить меня решила?! Мужа моего своими мерзкими чарами околдовала?! Стража! Схватить ведьму!

Эйрин боялась даже вдохнуть. Она не понимала, почему королева так зла на нее? Несправедливость вцепилась в шею девушки когтями, начиная неистово душить.

Преданные королеве рыцари тотчас схватили Эйрин под руки, мечом отгоняя надоедливую птицу. Ее отвели обратно во дворец, заперев в темнице. Поутру к ней пришли посетители. Теперь королеву сопровождал и король. Увидев Эйрин в темнице, Люциан раздосадовано поморщился:

— Селина, что опять не так? Не трогал я эту девчонку.

— Это только пока! Я видела, как ты смотрел на нее, с каким желанием! И узнала почему! Она ведьма! Жалкая чертовка пожелала лучшей жизни, решила отнять у меня трон и околдовала тебя своими чарами!

Люциан незаметно для королевы закатил глаза. Безумная женщина уже давно не вызывала у него ничего, кроме чувства раздражения. Весь его вид сделался таким, словно у короля резко разболелась голова, и он больше не желал здесь находиться.

— Боже правый, жена моя, о чем ты говоришь?

— Ты должен казнить ведьму!

— Ты же знаешь, что я не могу. Пока священник не подтвердит ее связь с демонами, никто ее как ведьму не казнит.

Король развел руками, а затем, активно изображая, как ему сделалось дурно, поспешно удалился из темницы. Эйрин поняла, что защищать ее он точно не станет, несмотря на все лестные слова любви и обещания защиты, которыми щедро осыпал девушку.

Стоило ему удалиться, Селина перестала держать лицо. Войдя в темницу, она схватила Эйрин за длинные светлые волосы. Рассмотрев ее напуганное заплаканное лицо, королева недобро усмехнулась.

— Жалкая девчонка... Магией сделала себе такое лицо, да? А волосы-то... Густые и мягкие, что любая бы позавидовала!

Протянув руку к личной горничной, она молча велела подать ей нож. Эйрин испуганно вздрогнула, подумав, что королева решила не ждать действий от Люциана и привести приговор в исполнение саморучно.

Голова девушки ужасно болела из-за стиснутых волос. Она боялась дышать и плакать, все ее тело дрожало от ужаса. Она не понимала, почему с ней обходились так жестоко, и ощущала отчаяние из-за того, что никак не могла за себя постоять.

— Молчишь, чертовка? Молчи-молчи. Я добьюсь твоей казни!

Перехватив волосы рукой, королева замахнулась наточенным острым кинжалом и отсекла копну длинных локонов почти у самой головы. Отрезанные кончики защекотали шею дрожащей Эйрин.

— Так-то лучше, — довольно заключила Селина, разглядывая результат.

Теперь вместо красивых волос лицо девушки обрамляли неровно отрезанные короткие пряди, придавая ей вид ободранки из трущоб. Этого королеве пока что хватило, потому, удовлетворенная, она решила удалиться, оставив свою жертву в одиночестве в темнице.

Девушка дрожала, пока обнимала себя за колени. Слезы текли нескончаемым потоком, она боялась и не знала чего ждать. Обвинения в ведьмовстве считались самыми страшными. Обвинить кого-то в этом так просто было нельзя — подтвердить правдивость обвинения могли только священники. Для этого у них использовался особый артефакт. При соприкосновении с живой плотью он издавал особые звуковые волны. В зависимости от того была ли в теле человека демоническая энергия, звуковые волны менялись. Священников учили различать эту разницу, поэтому они сразу определяли верны ли обвинения или фальшивы.

Эйрин надеялась, что священник подтвердит всем, что она никакая не ведьма. Не было в ней отродясь никакой магии и, тем паче, демонических сил. Тем более, что придворный священник Алессио хорошо ее знал — она исправно молилась, помогала ему ухаживать за особым сортом роз, привезенных издалека для церковного двора, заботилась о его больной ноге. Неоднократно он повторял, что девушки добрее ему еще не доводилось встречать.

Эйрин верила, что он очистит ее имя. Но вместо этого отец Алессио познакомил ее с чувством, что в народе называлось предательством.

Для подтверждения ее связи с темными силами, девушку выволокли из темницы в парадный двор. На лестнице собрались всевозможные аристократы, желавшие засвидетельствовать процедуру суда. По окружности двора собралась дворцовая прислуга, уведомленная о неслыханном обвинении.

Стража швырнула Эйрин перед парадной лестницей. Утратившая всякую силу в ногах, она рухнула на колени. Руки девушки были стиснуты сзади ржавыми железными кандалами. Платье, в котором ее поймали, изорвалось и покрылось пятнами грязи. Обезображенные волосы не скрывали следов синяков на шее и плечах. Эйрин совсем не походила на привычную себя, отчего прислуга ее не сразу признала.

— Служанка Эйрин, вы обвиняетесь королевой Селиной в колдовстве и наведении порчи на Его Величество короля. Подобные действия считаются угрозой для королевства Вальтирия, и караются самым жестоким образом. Вам есть что сказать в свое оправдание? — отец Алессио обратился к ней с величественным тоном в голосе.

Эйрин молчала. Она ощущала сотни недружелюбных взглядов от тех, кого считала друзьями. Девушка испытывала чудовищный страх, потому не могла вымолвить ни слова.

— В таком случае, я приступаю к ритуалу определения нечистой силы.

Выудив из поясного мешочка артефакт, священник приложил его ко лбу девушки. Тотчас до ушей Эйрин дошел еле слышимый звук. Священник тоже его услышал. По его взгляду она поняла, что артефакт подтвердил фальшивость обвинений.

Однако отец Алессио не спешил озвучить результат. Эйрин видела блуждающие тени сомнений на его лице. Наконец он еле слышно, чтобы его слова могла разобрать только она, прошептал:

— Уж не держи на меня зла, девочка. Королева заплатила за тебя весьма щедро, а мне сейчас очень нужны деньги.

Вздохнув, священник выпрямился и развернулся к перешептывающимся аристократам, готовый сообщить вердикт:

— Виновна!

Королева Селина расплылась в довольной улыбке, высокомерно наблюдая за Эйрин сверху вниз. Девушка поняла, что женщина подкупила священника, чтобы он оболгал ее при всех.

Осознание ужаса своего положения захлестнуло Эйрин. Она попыталась встать и убежать, но стража тотчас схватила ее, роняя обратно на землю. Захлебываясь слезами, девушка закричала:

— Я не ведьма! Не ведьма! Отец Алессио, зачем вы так со мной? Вы же слышали, что артефакт не нашел во мне силы!

Аристократы на лестнице взорвались хохотом в ответ:

— Как заскулила, чертовка! Ведьма! Ведьма!

Вслед за скандирующими аристократами подключилась и прислуга. Эйрин не верила своим глазам. Близкие люди, среди которых она росла с десяти лет так легко и просто подхватили обвинение, не желая разбираться могла ли добрая и отзывчивая девочка быть злой колдуньей, наводящей на других порчу. Один Томас стоял в стороне и молчал, но и он не спешил ей на помощь.

— Ваше Величество, священник подтвердил мои обвинения, — обратилась к Люциану королева. — Мы нашли ведьму в наших рядах, она подкралась так близко, что чуть было не случилась трагедия! Издайте приказ немедленно!

Король вздохнул. Он прекрасно понимал, что жена не успокоится, пока не умертвит несчастную служанку. Эйрин была красива, нежна и добра — такими качествами королева похвастаться не могла, а потому чувствовала себя неполноценной. Люциану было немножко жаль девушку, но вмешиваться в происходящее безобразие ради служанки совсем не подобало человеку его статуса. Посмотрев на Эйрин равнодушным взглядом он окончательно отмахнулся от нее:

— Заприте ее в клетку и повесьте на городской площади на позорный столб. Пусть гниет там, пока будут готовить приказ о казни.

Наказ короля выполнили быстро: уже к вечеру на главной площади города к позорному столбу подвесили черную металлическую клетку. Эйрин сидела в ней, согнувшись в неудобной позе. Размер клетки не позволял вытянуть ни ноги, ни руки, ни туловище. Низ у клетки тоже был решетчатый, отчего прутья больно впивались в ноги и ягодицы, и тем самым превращали сидение в пытку.

Снизу ходили горожане, тыкали в нее пальцами, радостно кричали «Ведьма!». Детвора хватала мелкие камни, валяющиеся под ногами, и кидалась ими в нее. Ближе к ночи клетку облюбовала стая воронов — они должны были стать кульминацией пытки, ведь птицы знали, где запирали любезно кинутую им еду. Своих жертв вороны безжалостно клевали через прутья решеток; вопли несчастных бедолаг служили потехой для городской публики.

Но в этот раз птицы изменили своим привычкам. Они спокойно восседали на клетке, наблюдая отнюдь не за девушкой, а за проходящими мимо зеваками, чем наводили на тех еще больший ужас.

— Хорошие птички... — севшим, почти отсутствующим голосом заговорила с ними Эйрин. — Это вас Черныш попросил не трогать меня? Надеюсь, он улетел уже далеко-далеко... Счастливо охотится... Купается в лужицах после дождя... И мирно сопит на ветвях деревьев...

От страданий Эйрин заметно помутилась рассудком, но воспоминания о спасенном вороне принесли немного покоя в ее растерзанную душу.

Птицы составляли ей компанию до самого конца, так ни разу к ней не притронувшись:

— Вороны не тронули ее — и это только подтвердило наши обвинения! Ведьма Эйрин, за свои злодеяния ты проговариваешься к смертной казни путем утопления в озере леса Иридель! — городской министр во всеуслышанье провозгласил изданный приказ короля.

Вороны, услышав название леса, беспокойно взметнулись в небо, заставив Эйрин очнуться от мимолетного забвения. Она впала в это состояние из-за усталости, голода, морального и физического истощения. Девушка уже ощущала дыхание смерти на своих щеках, поэтому к известию о казни отнеслась с облегчением. Ее муки, наконец, закончатся. О том, что ее утопят именно там, она и так догадывалась. Обвиненных в колдовстве и черной магии всегда отправляли на смерть в пасть чудовища, что обитало на дне озера.

После объявления приказа ее сняли со столба и вытащили из клетки. Ночь она провела в темнице, а на утро ее повезли на казнь.

Озеро располагалось в запретном лесу Иридель. Оно было маленьким, его окружал густой непроходимый бурелом. Тот защищал случайных путников от озера, не позволяя им погибнуть напрасно. Но королевская знать знала одну тропку через чащу диких неприветливых деревьев, которая выходила прямиком к берегу.

Жители Вальтирии уже давно не казнили колдунов, а потому сейчас решили устроить настоящее представление. Площадку вдоль тропки расчистили, чтобы приглашенная на казнь элита могла расположиться между деревьями и издали понаблюдать, как чудовище будет поедать ведьму.

По слухам, монстр был настолько огромен, что его туловище покрывало все дно небольшого озера. Пищу себе он добывал длинными щупальцами, хватая пролетающих над озером птиц или подошедших к водопою мелких животных. За столько лет отсутствия людей поблизости монстр страшно изголодался, поэтому при подготовке места для казни подходить близко к озеру не решались.

Приглашая аристократов на представление, Селина изображала из себя заботливую хозяйку:

— Дабы монстр оставался в озере, не думал гневаться на королевство и насылать на него беды, мы подадим ему преступницу в качестве жертвы, как то делали наши предки столетиями назад. Впредь всех отпетых преступниц мы будем отправлять сюда.

Эта показушная казнь служила и предостережением для аристократок не лезть под руку ревнивой королеве.

Когда Эйрин привезли к озеру, толпа аристократов уже ожидала начала шоу. Девушка разглядывала то, как вычурно и ярко разрядились эти люди: яркие пышные платья, дорогие расшитые камзолы с эффектными жабо, помпезные парики и макияж — все это так дико контрастировало с мрачным нелюдимым лесом, что она испытала в себе порыв посмеяться.

Порыв этот прервал толчок древка копья в спину. Стражник подталкивал ее идти вперед. Эйрин лишили одежды для пущего унижения, а впереди чернело пугающе тихое озеро. Она еле передвигала обессиленными после клетки ногами, слыша за спиной перешептывания и смешки. Взгляды аристократов облепили ее нагое, покрытое ранами и синяками, тело — девушка хотела заплакать, но слез у нее к этому моменту совсем не осталось.

Обнимая себя руками, Эйрин подошла к озеру. Гладь воды была настолько спокойной, что с трудом верилось, будто на дне его покоилось жуткое чудовище. А может оно от голода умерло?

Девушка повернула голову назад, замечая любопытные глаза прячущихся за деревьями аристократов. Они затаились в предвкушении увидеть что-то непостижимое.

«Я для них зверушка из цирка?», устало подумала Эйрин, как вдруг ощутила липкое и мокрое прикосновение к лодыжке.

В следующий момент ее резко подбросило в воздух. Зависнув на секунду высоко над озером, девушка поняла, что сверху оно не выглядело темным и мутным, как с земли. Наоборот. С высоты птичьего полета отчетливо можно было рассмотреть в чистом прозрачном озере тело до того отвратительно жуткого монстра, что в горле Эйрин застрял так и не вырвавшийся вопль ужаса.

Длинными щупальцами монстр обхватил ее за обе ноги и резко потянул вниз, раскрывая огромную темную челюсть. Брызги воды поднялись в воздух, а следом послышалось приглушенное, но отчетливое чавканье с характерным хрустом костей.

Побледневшие аристократы отшатнулись назад. Все воочию убедились, что легенды об озере леса Иридель не врали. Справившись с ужасом, королева Селина засмеялась первой:

— Господа! Мы успешно преподнесли монстру жертву, а также спасли наше любимое королевство Вальтирию от ужасной ведьмы! Вернемся же во дворец, чтобы отпраздновать это величайшее событие!

Оцепенение спало с плеч королевской элиты. Они подхватили смех королевы, согласные с ее предложением. Не желая больше ни секунды находиться рядом с жутким озером, люди поспешили удалиться прочь, так и не заметив еще одного особого гостя.

Все это время ворон, отличный от тех, что составляли девушке компанию, внимательно наблюдал за происходящим. Ему было любопытно как далеко зайдет королева и как скоро добрая душа Эйрин сломается под натиском предательства и жестокости.

К его вящему неудовольствию, Эйрин до последнего хранила молчание. Не издала ни слова ярости, обвинений и клятв отомстить. Девушка смиренно приняла свою смерть.

«Скука», подумал ворон, а затем спикировал с ветвей прямиком в озеро. Ведь он обещал Эйрин, что спасет ее, когда придет время.

Монстр на дне совсем не пугал демона, скорее наоборот. А вот процесс спасения девушки вызывал у ворона трудности, учитывая, что она уже начала перевариваться в брюхе чудовища. Разумеется, демон мог вмешаться и раньше, спасти Эйрин от этих страданий и увезти ее далеко-далеко от кровожадной королевы, но он все же был демоном, а не доброй феей. У него имелось свое представление о том, как стоило спасать бедняжку.

Будучи одним из сильнейших, среди других темных тварей демон запомнился больше своим самодурством, чем силой. Не любил слушаться и подчиняться, вечно вытворял уму непостижимые дела. Там где стоило творить зло, проходил мимо, а там где стоило пройти мимо — творил зло.

От этого его сила оставалась нестабильной. Для того, чтобы спасти Эйрин, ему нужно было вернуть ее душу к жизни, а на это требовалось колоссальное количество магической энергии. Он мог запросто умереть из-за нарушения закона об энергетическом равновесии.

Вопреки ожиданиям ворона, магия не стала противиться демону. Наоборот, она податливо потекла по его сущности, заполняя собой его недостающие способности, сконцентрировалась и высвободила сильнейший импульс.

Озадаченный тем, почему вдруг магия изменила своим правилам, ворон выбрался на берег и отряхнул крылья от воды. Всюду в воздухе витала злоба, подпитанная жестокостью недавно ушедших людей, но этого бы не хватило, чтобы восполнить недостаток сил демона.

И, все же, у него получилось.

Эйрин обессиленно выползла на берег. Синяки и раны исчезли с ее тела. Отстриженные светлые локоны отросли обратно и теперь имели насыщенный огненный оттенок, окрашенный кровью предательства. Во всем теле девушка ощущала необычайные, чужеродные ей потоки энергии.

— Черныш? — подняв голову, она заметила на берегу знакомого ворона. — Это ты?

Не находя больше причин скрываться, демон принял перед ней истинное обличие и помог девушке встать на ноги. Она удивленно рассматривала красивого мужчину с длинными черными волосами, острыми чертами лица и выразительными глубокими глазами.

— Мое имя Морак, — мягко поправил он ее.

— Вот как?.. Это ты спас меня?

Демон кивнул.

— Но как? Я помню, как монстр... — вспомнив то, что она увидела в последний миг перед смертью, Эйрин испуганно вздрогнула.

— Ты умерла. Я вернул к жизни лишь твою душу. Тело, что ты занимаешь сейчас, пусть и имеет твою внешность, полностью соткано из магии. Иными словами... теперь я сделал из тебя настоящую ведьму.

Скука Морака вновь исчезла, ее заменил вернувшийся интерес — он наблюдал, как она поступит дальше? Что станет делать?

— Несмотря на предрассудки, ты спасла меня. Я отплатил тебе тем же. Теперь мы в расчете.

— Ты покинешь меня?

— А ты хочешь, чтобы я ушел?

Эйрин посмотрела ему в глаза и повесила плечи. До нее медленно доходило все произошедшее. Все, через что она прошла. Теперь, когда ее сознание не было затуманенным, она в полной мере испытала те страдания, которым ее подвергли лишь по прихоти одного завистливого человека.

— Нет. Хочу, чтобы ты остался, — тихо произнесла она, нерешительно касаясь плеча мужчины.

Морак довольно улыбнулся:

— Хочешь отомстить?

— Не знаю... Надо подумать...

Не став давить на нее, демон щелкнул пальцами. Тотчас нагое тело девушки покрыли изящные черные брюки и рубашка. Фигуру скрыл надежный элегантный плащ. Сам же Морак обратился в крупного жеребца с лоснящейся черной шерстью.

— Ого, так ты не только в ворона умеешь обращаться?

Кивнув головой, конь подогнул под себя переднюю ногу, а вторую вытянул вперед, склоняясь к земле половиной туловища, чтобы ей удобнее было взобраться.

Сев верхом, Эйрин поблагодарила демона и покрепче ухватилась за длинную гриву. В следующее мгновение демон резво понесся прочь от озера. Он держал путь назад в город, где вовсю шли гуляния и празднование победы над злой ведьмой.

Накинув капюшон на копну рыжих волос, девушка усадила верного ворона, превратившегося из коня обратно в птицу, на плечо. Она незаметно шла среди толпы, наблюдая за тем, как жители радовались ее смерти. Они воспевали королеву и короля, сыпали в адрес умершей проклятия — и чем злостнее те звучали, тем больший прилив сил Эйрин ощущала в своем теле.

Дойдя до площади, она долго смотрела на пустую железную клетку, где совсем недавно испытала настоящую моральную и физическую пытку. Ей казалось, что та невинная девушка, сквозь пространство и время, превозмогая боль, смотрела на нее и молила спасти себя. Но как Эйрин могла спасти себя прошлую?

— Морак, а я умею как и ты превращаться в птицу?

Ворон каркнул в ответ, напугав стоящих вокруг пьяниц и зевак. К удивлению Эйрин, она начала понимать его каркающую речь:

— Тогда научишь меня?

Той же ночью она, превратившись в маленького незаметного грачика, влетела в раскрытое окно дворца и затаилась на карнизе. Эйрин пристально наблюдала за тем, как аристократы вовсю веселились после пережитого зрелища. Алкоголь лился реками, всюду раздавались хохот и пьяная чушь, король Люциан вновь соблазнял юных девиц, а королева Селина испепеляла их взглядом, желая утопить следом в злополучном озере.

Эйрин вдоволь насмотрелась на простой народ и аристократов. В душе ее крепло новое, доселе не испытываемое чувство. Оно называлось «разочарование».

Морак прогуливался по королевским садам в своем истинном обличие, когда она прилетела к нему обратно. Вернувшись в человеческий облик, девушка присоединилась к прогулке. Они бродили молча, не нарушая общей тишины. Наконец, дойдя до птичьей башни, Эйрин заметила в окне Томаса. Пожалуй, он единственный, кто не радовался ее смерти. Скорее, он был в отчаянии. Вина, что не помог Эйрин, не спас ее, снедала его настолько сильно, что он не нашел в себе мужества жить с этим грехом дальше.

Наблюдая за его падением с башни, Морак ухмыльнулся:

— Слабак.

Эйрин повернулась к демону, защипнув пальцами его мантию. Опустив взгляд, демон участливо улыбнулся ей, готовый выслушать любую просьбу.

— Морак, я хочу отомстить. Поможешь мне?

Ее взгляд, полный разочарования в собственных идеалах, привел демона в сущий восторг:

— Готов исполнить любой каприз, моя юная госпожа.

С того дня на королевство Вальтирия день ото дня обрушивались бедствия. Если Морак ранее и гадал, отчего же магия не наказала его за использование столь сильного заклинания, то теперь все понял. Он исполнил свое предназначение, а такое поощряла сама суть мироздания: воскресив эту девушку, демон совершил самое гнусное свое деяние за последнюю сотню лет.

Гнев Эйрин был беспощаден. Некогда тихая, всепрощающая и добрая, она не знала более жалости. Не различала плохих людей и хороших, одинаково погружая всех в пучины страданий, как и когда-то погрузили ее. Все посевы погибли, обрекая королевство на голодную зиму. Среди народа буйствовали эпидемии, могильщики не успевали хоронить одних, как требовалось похоронить уже на сотню больше.

Действия правителей Вальтирии в ответ на разошедшийся хаос вызывали приступ искреннего хохота у новоиспеченной ведьмы. Королевство терпело крах: жители дохли как мухи, казна пустела, царил голод, с границ усиливалась угроза от других государств, пожелавших воспользоваться ситуацией. А король и королева были заняты тем, как обезопасить самих себя. Ведь все понимающий народ задумал восстание с целью свергнуть недостойных монархов, ведущих их прямо в руки смерти.

— Я рад видеть тебя такой довольной, — улыбался Морак, лежа у Эйрин на коленях.

Ведьма по привычке ласкала пальцами его лицо. Демон по своей воле решил остаться с ней, пусть его больше не связывал долг спасения. Он помогал ей во всем, всюду сопровождал и по-своему оберегал. За это она была ему признательна. Теперь оставшиеся крохи любви и заботы в душе девушки предназначались только ему, ибо больше никому ведьма не доверяла.

Наглость людей не имела границ от собственной безнаказанности, но теперь Эйрин карала их за это. Раз Мораку слишком наскучило подобным заниматься, она взяла все в свои руки. Наказание приносило ей удовольствие. Она мстила всем за ту слабую наивную девчонку.

Однако во всем том, что ведьма устроила для Вальтирии, не хватало одного финального аккорда.

В день, когда она решила поставить точку в истязании жителей Вальтирии, Морак довез ее до королевского дворца. Спешившись, ведьма протянула к демону руку, приглашая его стать наблюдателем последних штрихов на создаваемой ею картине. Перевоплотившись в ворона, Морак сел к ней на плечо и с предвкушением принялся ждать.

Во дворец ведьма вошла незамеченной ни стражей, ни оставшейся прислугой. Бродя по длинным и помпезным коридорам, девушка безошибочно нашла покои принца. Десятилетний мальчик сидел в своей постели и что-то рисовал на куске пергамента в тусклом свете свечи.

Эйрин, подойдя к нему, склонилась над рисунком:

— А ты хорошо рисуешь.

Ребенок от неожиданности вздрогнул, но, рассмотрев лицо женщины, тотчас узнал ее и обрадовался:

— Тетушка Эйрин! Тебя так давно не было!

Эйрин улыбнулась, потрепав ребенка по голове. Да, она определенно любила детей и когда-то мечтала о своих. Увы, эти чувства принадлежали той, что утонула в озере из-за жестокости одной женщины.

Ворон на плече ведьмы судьбоносно каркнул, когда Эйрин без слез, жалости и сожалений умертвила принца и последнюю надежду королевства. Забрав тело мальчика с собой, она направилась в пустующую тронную залу.

Трон величественно предстал перед ней, приглашая присесть и отдохнуть. Не возражая, ведьма с удовольствием опустилась на мягкое сидение и откинулась на спинку, водружая одну ногу на другую.

Король и королева Вальтирии были выманены из своих покоев магией гипноза, что разрушилась, стоило им оказаться в роскошном зале. Недоумевая, оба властителя воззрились друг на друга полными злобы и ненависти глазами.

— Господа, я вижу, что вы хотите продолжить вашу перебранку, но у нас мало времени, — подала голос ведьма, привлекая к себе внимание.

— Кто здесь?! — испуганно взметнулся король.

— Всего лишь маленькая и беззащитная ведьма, не стоит так бояться, Ваше Величество, — осклабилась Эйрин.

Ее голос показался знакомым, и первой ведьму узнала Селина. Задрожав, она ткнула на девушку пальцем:

— Ты!.. Ведьма! Ты должна быть мертва! Т-то чудище разорвало тебя на части! Я сама видела!

Эйрин довольно хохотнула.

— Действительно. Вы правы, королева. Ту девушку действительно разорвало на части жуткое чудовище. Только вот она не была ведьмой. В отличие от меня.

В тронной зале воцарилось молчание, которое очень быстро надоело Эйрин:

— Королева Селина. Начнем с тебя. Твой муж изменял тебе чуть ли не со всем, что движется, и ты сходила с ума от ревности, боясь за свой статус и положение. Однако весь свой гнев ты обрушила не на него, а на несчастных девиц, которым не посчастливилось попасться ему на глаза. Желала ли я его внимания? Да боже упаси! Я сделала все, чтобы только его избежать. Желала ли я оказаться на твоем месте? Нет уж, зачем смещать с трона женщину, которая добровольно желает и впредь испытывать эти унижения? Я была совсем не соперницей тебе. Но ты жестоко меня убила. Ты отняла у меня самое ценное — мою беззаботную светлую жизнь с мечтами и верой в добро. В ответ на это я отняла самое ценное у тебя, — улыбнулась ведьма.

В раскате грома с молнией, что осветили темный зал, королева, наконец, рассмотрела, кто сидел подле трона у ног ведьмы. Истошный вопль вырвался из груди женщины, заставив ее без сил осесть на пол. Своими руками Эйрин когда-то помогла эту мальчику выжить, этими же руками она и отняла у него жизнь.

— Король Люциан, теперь ваш черед. Хотя вы и так уже более чем наказаны, не могу отказать себе в удовольствии помучить вас еще. Как и вы не могли отказать себе в том же, преследуя меня, несмотря на все мои просьбы оставить в покое. Когда ваша жена обрушилась на меня, у вас было столько возможностей помочь мне и тем самым предотвратить все то, что сейчас происходит с вашим королевством. Но из-за своего тщеславия и эгоизма вы и пальцем не пошевелили. В конце концов, раз вас так раздражали действия королевы, вы могли бы давно избавиться от нее. Вы ведь король, ваше слово закон. Наследника Селина вам подарила, держать ее подле себя было уже не обязательно. Но вами руководила лень. Все, чего вы желали — это довольствоваться праздной жизнью, а потому на любой скандал смотрели так, будто это происходит не с вами. Теперь же пожинайте плоды.

Встав, ведьма подошла ближе к застывшим на месте монархам. Заметив их испуганные и разгневанные взгляды, направленные на плечо, девушка повернулась к демону и ласково почесала его грудку.

— Думаете, что все беды начались из-за того, что во дворец прилетел этот ворон? Боюсь вас разочаровать. Это всего лишь птица. Она не несет в себе ничего, в чем вы и ваш народ ее обвиняете. Никакой ворон не смог бы сотворить все то, из-за чего вы так страдаете. Истинное дурное предзнаменование вовсе не бедные вороны, а вы сами!

Яркая красная вспышка ослепила монархов. В следующий миг они оказались заточены вместе внутри красного рубина, украшавшего кольцо на пальце ведьмы.

— Позволить вам обоим умереть я не могу, вы этого не заслужили. Я заставлю вас страдать целую вечность, лицезрея руины своей империи, которую вы разрушили своими собственными руками.

Посмотрев на кольцо, девушка, наконец, вдохнула полной грудью. Души монархов никогда не смогут покинуть камня. Они обречены вечно гореть в пламени жесточайших страданий — и никто никогда не сможет им помочь.

Раскрыв окно Эйрин, словно ребенок, вскочила на подоконник и подставила руки навстречу ветру, улыбаясь и смеясь. Морак, соскочив с плеча и приняв облик мужчины, скрестил руки на груди и с улыбкой наблюдал за ней:

— Теперь ты довольна?

— Мм... — девушка обернулась к нему с задумчивым видом, а затем подманила пальцем.

Демон послушался, подходя и позволяя ей обвить свою шею руками. Посмотрев внимательным взглядом в ее глаза, он понял, что это еще не все, чего она желала.

— Морак, поделись со мной своей силой?

Заинтригованный, он склонил голову вбок. Демон давно восстановил все свои силы благодаря Эйрин. Магия плескалась в нем в избытке, не находя выхода. Потому он не видел проблемы, чтобы ею поделиться.

Теснее сжав девушку за талию, демон спустил ее с подоконника, а затем со страстью впился в губы, переплетаясь языками. В тот же момент Эйрин ощутила, как яростная демоническая сила потекла по ее жилам, наделяя еще большей мощью, чем она обладала до этого. От количества магии, что он делился с ней, ее распирало до головокружения.

Когда демон отстранился, она была готова нанести последний штрих своему шедевру. Выплыв по воздуху наружу, ведьма призвала всю свою силу, чтобы сотворить мощнейшее проклятие. Над королевством Вальтирия сгустились тучи чернее ночи, закрывая собой рассветное солнце. Больше ни один его луч не осветит этих земель. В следующее мгновение не успевшие ничего осознать жители королевства превратились в полые каменные изваяния. Здания начали трескаться и разрушаться под воздействием призванных демонических корней деревьев — вскоре королевство станет продолжением мрачного леса Иридель.

Обратив свою родину в руины, Эйрин спустилась обратно в объятия демона. Теперь ведьма выглядела довольной. Настолько, насколько довольным может быть человек, однажды убитый безжалостным предательством и утонувший в бесконечном разочаровании.

Морак мог уже давно ее остановить. Все, что она совершала после воскрешения, уничтожало ее изнутри, отчего ведьма перед ним уже давно не имела ничего общего с той наивной девочкой, спасшей ему жизнь. Она могла бы попытаться пережить весь этот кошмар, забыть об этом и научиться существовать с новоприобретенными силами. Демон мог бы сделать многое для нее, чтобы помочь справиться с этой болью менее жестокими путями.

Но Морак не стал. Он позволил Эйрин спалить этот проклятый мир, что обрек ее на такие страдания. Это была ее попытка хоть ненадолго унять боль. Демон решил, что не остановит ее, даже если она пожелает уничтожить все живое в этом мире, и, тем самым, сожжет себя дотла. Наоборот, он с радостью исполнит ее желание. В конце концов, он никогда не был положительным героем в этой истории.

***

— С тех пор ведьма и ее верный демон странствовали по миру и обрекали тщеславных и жестоких людей на страшные муки. Говорят, они до сих пор, спустя целое тысячелетие, тайно бродят среди людей и за всеми нами внимательно наблюдают.

С последним аккордом лютни девушка-бард открыла глаза, наблюдая за искателями приключений. Девятеро мужчин лежали лицом на столешнице. Свет жизни уже давно померк в их глазах. Один главарь пока держался, глядя на девушку налитыми кровью глазами.

— Вы были замечательными слушателями. Благодарю за угощения.

Встав, девушка-бард накинула на голову капюшон. Из ниоткуда на ее плечо спикировал крупный черный ворон. Командир сплюнул вырвавшийся из горла ком крови, заходясь предсмертным кашлем. Перед его глазами стоял кровавый след, тянущийся за командой искателей на многие мили. Он видел вереницу разрушенных и ограбленных деревень, что он и его люди оставили после себя, пользуясь своей могущественной силой с целью навредить беззащитным жителям.

— Ты... — только и успел прохрипеть мужчина, как его голова с громким стуком рухнула на стол.

Девушка улыбнулась. Заметив испуганную хозяйку таверны, зажавшую рот руками, бард весело подмигнула ей и, погладив своего ворона по голове, вышла из таверны навстречу выглянувшему солнцу.